Зомби + Конец света

Было из-за чего. Светлана, длинноногая как лань, даже не запыхалась, не смотря на лишний жирок на теле. Марина низкой не была, но в беге им обоим проигрывала сильно. Это она плелась в хвосте, а они притормаживали, что б далеко не отставала.

Повезло, когда дальше на пути оказался другой овраг. Они-то обежали вокруг, а вот ЭТИ почему-то через него полезли. Прицел у изменившихся людей, очевидно, мог бить только напрямую, сложных траекторий в погоне планировать не умели. И из оврага по какой-то причине тоже не выползли, застряли в нём или потонули. У края перелеска, когда остановились и обернулись ещё раз назад, преследование так и не возобновилось. И лишь вдалеке, там, где раньше стояли палатки, самой большой из них уже не было. На месте её копошилось несколько ЭТИХ. Не тем ли же самым они занимались при жизни в почвах?.. Мысли, одна глупее другой, беспрестанно лезли в голову.

– Покажи…

Голос Виктора насторожил. Марина отдышалась. Увидела, как он держит Светлану за руку. На предплечье у девушки выступила кровь, и на белой кофте виднелись следы грязных зубов. Будто сначала ими жевали землю, а потом уже укусили. Неизвестно, чем занимались геологи в первом овраге, может, и вправду землю грызли. В силу привычки, что много возились в ней по работе, или просто чесали зубы, пока не встретили плоть.

– У палатки, – спокойно пояснила наличие раны Светлана. – Перед тем, как побежали. Не успела отдёрнуть…

Ещё одна капля в копилку Витиной совести. Они же вдвоём его сдерживали до последнего, пока он рвался спасать противившуюся этому Ольгу. Отступи они от палатки раньше, Светлана не получила бы этот укус.

– И что – я стану такой же? – нервозно улыбнулась она, высвободив руку.

– Не мели ерунды, – вмешалась Марина. Сняла с себя тонкий шейной платок и подошла к ней. Начала перевязывать.

– Это какой-то химический газ, – произнёс Виктор. – Сам вышел из недр со взрывами или бомбёжка сверху – не знаю. Связи по-прежнему нет, вышки вырубило. Но люди, что кусают, не заразны. Просто поражены им.

И всё-таки всё походило на фильмы Ромеро. Даже пейзажи казались схожими. Не хватало старого кладбища, где из могил, в дополнение к свежим трупам, вылезали бы те, что пролежали в земле полвека. Наверное, на острове кладбища даже не было, людей увозили хоронить на большую землю.

– Есть, – ответил Виктор строго, дабы прекратить все разговоры о мертвецах. – И не одно. Только никто из земли не вылезет. А мы будем искать помощь…

План, в общем-то, был хорош, с устраивавшей всех общей целью – найти для спасения помощь. Вся сложность крылась в малых деталях. Ни где её искать, ни откуда она придёт, ни когда это случится – никто из них не знал. И вины Витиной в этом точно не было, тут все были на равных.

Часы на телефоне, не желавшем ловить связь, показали девять утра. Они не ели, не спали и от постоянно обнажённых нервов не отдохнули даже, пока сидели на башне. Виктор к тому же отлучался и дольше них был на ногах. Молодость позволит продержаться какое-то время, но сон и еда были нужнее. Как и вода.

Подгруженная карта в телефоне оказалась только у Вити. И один дом он нашёл-таки неподалёку, с постройками. Правда нежилой. Геологи неспроста оказались в этой местности, здесь у них было что-то вроде базы – несколько небольших строений и одноэтажный домик. Что из себя всё это представляло в реале, по карте было не сказать. Только если дойти своими ногами. Наверное, какие-то запасы консервов должны были там храниться, ведь сами же люди были здесь, в экспедиции. А ничего не найдётся, можно будет вернуться на побережье, пошарить в домиках у причалов. Витя всё подсчитал. Если катастрофа и произошла в городах выше, затронула дамбы, то большая вода пришла бы уже по течению. Опасности появиться на берегу через пару часов не было. Вероятность речного цунами пропала.

Мини-городок геологов, состоявший из трёх-четырёх построек, судя по скаченной карте, располагался ближе к берегу. Потому они ничего не теряли, продвигаясь туда. Местность хотя бы изобиловала посадками и перепадами высоты. Можно было засесть, залечь и спрятаться. От причалов далековато, но туда ещё успеют. Сначала еда. Початая бутылка воды – единственное, что успели захватить в палатке. И в ней уже плескалось на самом донышке.

Долго городок геологов искать не пришлось. В этой части острова была какая-то мания на самодельные водонапорные башни, и ставил их будто один и тот же умелец. Ещё одну из них Витя увидел вдалеке, когда залезал на дерево. Чутьё подсказало, что двигать нужно прямо на неё, и вскоре они вышли на открытую местность. Глазам предстал старый дощато-бревенчатый домик, на каменном фундаменте, довольно просторный на вид, вытянутый и аж с двумя печными трубами. Также были пара сараев, гараж открытого типа, навес, под которым несколько деревянных столов загромождали разложенные на них породы. И эта самая башня, метров шесть в высоту. Недалеко поблескивал водоём. Карта не показала ни одного из двадцати пяти озёр острова где-то поблизости. По-видимому, это было совсем крохотное. Или искусственно вырытый прудик, что пополнялся небольшим ручейком. Маленький и неглубокий, он журчал неподалёку.

– За нами наблюдают, – заметив движение, сказала Марина. Окна в доме были занавешены, но белый тюль, на веревочке по-деревенски, шевельнулся. Так они хотя бы узнали, что здесь были люди. ЭТИ не прятались, давно сами бы вышли. А в доме находились живые.

Дверь широко открылась, когда они еще не подошли к крыльцу. Женщина, с уложенной вокруг шеи косой и платком на голове, появилась в дверях с ракетницей.

– Стойте и не двигайтесь, – произнесла она тихо. Голос у неё дрожал, а вот руки – нет. Ствол сигнального пистолета смотрел на них ровно.

Познакомились они быстро. Трое студентов больших подозрений не вызвали, и ствол пистолета опустился вниз. Олеся Владимировна была в геологической экспедиции. Двумя палатками они встали на ручье ещё вчера. Эту часть истории Марина и её друзья уже знали. Ночью, после вечерних взрывов через Волгу, геологи долго спорили, не зная, остаться им на ручье или вернуться сюда, на базу. Решили дождаться утра. Тоже подумали про большую воду из-за возможного подрыва дамб. База находилась к берегу близко и здесь могло подтопить. Это и повлияло на их решение. Но где-то после полуночи пришли четверо и напали на них. Подручными средствами мужчины отогнали их до оврага и сбросили туда. Однако, трое пострадали в драке от укусов. А вскоре не стало всей экспедиции. Олеся Владимировна спаслась одна, убежав сюда ночью. Едва не заблудилась, долго плутала в поисках городка.

– Час или два, – предупредила она. – И после укуса вы станете такими. Потому, как ни жаль, но… в дом она не войдёт.

Все посмотрели на Светлану. Прошло больше часа, как её укусили. Как будто бы ничего не изменилось, но в миг, когда обернулись, что б подбодрить и взглянуть, из глаза её потекла слеза. И цвета она была тёмно-красного. Что же за газ был такой? Если газ…

Светлана просто подняла руки вверх, ладонями к лицу, дав всем понять, что б не трогали и не жалели.

– Я прогуляюсь на воздухе, – сообщила она, и повторила свой жест, покачав головой, что б следом за ней не шли и не лезли с пустыми утешениями. Но вроде уйти далеко не собиралась. Направилась к башне, стоявшей рядом, пошла вокруг неё.

– Тяжело, понимаю… – сочувственно произнесла Олеся Владимировна. Убрала в карман пистолет.

Витя же впал в ступор. С самого начала он их всех вёл куда-то, знал, что и как, помогал, разъяснял. Только теперь его плечи осунулись. Выходило, что взрывы распространили не газ, а просто случилось что-то иное. Но что? И он смотрел то вслед гуляющей у башни Светлане, то на женщину из экспедиции, то вообще куда-то за спину, вдаль.

– Я вызвала по рации помощь, здешняя вышка работает, – Олеся Владимировна положила руку на передний карман штанов, из которого торчал край антенны. – Что на земле за рекой – не понятно. За мной приедет береговая охрана. Из местных…

– Если доедут, уже минут через двадцать… – добавила она, улыбнувшись неловко. Ей было лет тридцать восемь, простой красоты и с очень приятной улыбкой. Рожала уже. Как-то Марина умела определять женщин с детьми, ни разу ещё не ошиблась.

Консервов в доме оказалось в запасе на две экспедиции. Проходить внутрь не стали, им вынесли их наружу. Витя сразу засобирался к башне. Для Светланы, которая осталась одна, захватил тушёнку и ложку. Марина взяла у Олеси в бутылке воды, перешла с ней по-девичьи на ты. Но с Витей они сделали только два шага. Непоправимое случилось у всех на глазах. Светлана убегать не собиралась, но и возвращаться не захотела. Генка с башни свалился случайно, по пьяни, а вот она прыгнула вниз сама. Нарочно нырнула головой, что б шея сразу хрустнула. Страшный этот звук услышали даже отсюда, с двадцати-тридцати метров. Марина взвизгнула, закрыв руками лицо, а Олеся, ахнув, отвернулась. Витя, не любивший крепкое словцо, выругался, задышал на нервах часто. Затем сорвался и побежал к башне один. Вопросы, которые могли начать лезть им в голову, уже не придут – проблема со Светой решилась. Удобно-то было как…

Девушка умерла мгновенно. Как Генка. Ни слёз по ней, ничего, будто всё внезапно менялось в каком-то сне, не успевали даже ничего прочувствовать. Или какой-то злой сценарист царапал на коленке свой текст, вписывая туда их жизни, и подбрасывал легко, словно игрушки с ёлки…

А потом ужас накатил на неё с такой силой, что заставил согнуться пополам, и прошёлся от груди до низа живота. Пришлось аж свести ноги, что б он весь не из неё выплеснулся. Их было пятеро всего два часа назад. Но теперь оставалось двое.

– Они идут… – произнесла от окна Олеся.

Виктор быстро шагнул к ней. Машинально схватил со стола бейсбольную биту, хоть выскочить с ходу и сражаться не собирался. Они всматривались вместе сквозь тюль занавески, а потом он вздохнул тяжело. И Марина поняла, что ЭТИХ снаружи появилось слишком много. Откуда только взялись, на острове в этой части людей почти не было. Их самих-то сюда занесло случайно, по спонтанному решению. Как и Артёма с Ксюшей. Разве что местные рыбаки, да персонал с причала? И чёртова обещанная машина ещё не ехала!..

– Студенты с ест-геофака, – глядя в окно, сказала Олеся, узнав, вероятно, кого-то среди приближающихся. – У них палаточный городок в трёх километрах отсюда, на берегу. На праздники приехали. Человек двадцать…

Вот всей толпой и шли. Началось поди так же, с одного-двух укусов. А потом обратились один за другим, как геологи ночью. Не одни они выехали отдохнуть на майские на знаменитый остров. Много сюда стекалось народу, весенние празднества любили места живописные. Скоро узнают, кто ещё отдыхал в этой части острова…

– Ждём дальше машину или уходим?  – спросил Виктор и обернулся на Марину.

– Остаёмся, – Олеся проверяла рацию. Та либо перестала передавать и принимать сигналы, либо теперь была поломана. Звук из неё шёл какой-то странный, фырчащий и режущий уши.

– Если приедут, найдут нас и так, – сказала она про береговую охрану, заглушив рацию, чтобы та не трещала. – Знают нашу базу, я переспрашивала…

Отсидеться, пока толпа пройдёт мимо, у них не получилось. ЭТИ будто знали и чуяли, что в доме кто-то засел. Сначала просто ломились во входную дверь, а потом на кухне посыпались стёкла. Студенты полезли внутрь.

В первые моменты получалось отбиваться. Виктор наносил удары бейсбольной битой, а Олеся орудовала тяжёлым стулом. Но после зазвенели другие окна, и сопротивляться стало бесполезно. Спешно тогда полезли по стремянке на чердак, чтобы выбраться через него на крышу. Марина не помнила себя от страха и в баталии внизу участия не принимала. С трудом передвигала руки и ноги, сковало от ужаса. В память врезалось, как Виктор подсаживал её и направлял, подталкивал вверх, что б не свалилась.

Лестницу за собой уронили и крышку захлопнули, придавив сверху старой пружинной кроватью. Поставить стремянку и забраться вслед за ними ЭТИ, скорее всего, не смогут. Уж больно поведением своим и манерами походили на одержимых и мертвецов из фильмов – глупые, кровожадные и не сильно расторопные.

На крышу вылезали через чердачное окошко. Тесное, неудобное, но другой лазейки не нашлось – второе оконце, пошире, оказалось наглухо заколоченным. Огляделись сверху. Машины, которую ждали, на горизонтах видно не было. Начали тогда пробираться вдоль конька по скользкому шиферу. План был таков – передвигаться навстречу береговой охране. Ведь когда-то они появится на своём уазике? Только сначала нужно было спуститься вниз, с одной из трёх сторон дома, где никого возле окон не было. Ну, или там, где студенты толпились в меньшем количестве. С четвёртой стороны располагался маленький огороженный дворик. Туда им точно не было нужно, поскольку дверь в него запиралась на навесной замок снаружи забора. Забор высокий, перелезать неудобно. Но именно в этот дворик двое из них и свалились.

Первой не удержалась Олеся. Её ноги поехали, и она покатилась. За ней, пытаясь помочь и схватить, съехал Витя. И оба упали с крыши вниз. По оживлённому рёву, поднявшемуся тут же внутри дома, стало понятно, что через окна их заметили. Тогда Марину и переклинило.

Она перелезла через конёк на другую сторону и просто съехала с крыши. Скользила на джинсах до самого карниза, пока не спрыгнула вниз. Приземлилась, упала на колени и больно ткнулась в землю носом. Видимо, разбила его, потому что в глазах защипало и фонтаном брызнули слёзы. Затем вскочила быстро и, оказавшись на ногах, побежала, куда глаза глядят, не видела больше и не слышала ничего, ни дороги перед собой, ни топота ног позади. Неслась словно дикая горная серна, пока лёгкие в груди не начали надрываться. И когда они совсем отказали, остановилась где-то посреди деревьев, вбежав стремглав в спасительный лес.

Одна-одинёшенька стояла теперь, озираясь вокруг. Без ботинка на левой ноге – не ясно, где и когда тот успел слететь – и с крепкой дубиной в руках. Подобрала, видимо, на бегу как оружие. В висках дико стучало и сердце бешено прыгало в горле. Слёзы от ветра измазали щёки и натекли по шее до самой груди – видела на ней грязные разводы. Кажется, она падала раза два-три, пока неслась сюда. Но где оказалась в итоге, толком не понимала.

Выглянула из-за ствола, когда грудь стала вздыматься меньше, и посмотрела на башню с домом геологов вдалеке. С такого расстояния чётко не разглядеть. Движения вокруг дома не прекратились, но сил туда вернуться Марина в себе не находила. Съехала на землю вдоль берёзы, прижалась к стволу спиной и заплакала, закрыв руками голову от всего мира. Ничем и никому помочь она не могла. Страх, животный и непреодолимый, пригнал её от городка геологов сюда. Возможно, в этом и было её спасение…

Минуты слёз, хлынувших вешними потоками, немного прояснили гудевшую голову. И когда она, открыв глаза, снова взглянула в сторону дома, увидела вдруг, что ботинок, пропавший с левой ноги, лежал совсем неподалеку, метрах в семи-восьми от неё. Как же выключило память! Она же сама, задыхаясь от бега, стянула его с себя и швырнула куда-то. До этого наступила где-то на гвоздь или проволоку, проколола ступню сквозь подошву. Нога её болела и была вся в крови, носок успел стать грязным и мокрым. Однако ощущение сильной боли вернулось только сейчас, когда выплакалась и умершие чувства отозвались.

До брошенной обувки, чтобы остаться незамеченной, Марина доползла из леса на четвереньках. И точно так же вернулась к деревьям обратно. Вытащила тонкий ржавый штырь из ботинка, оказавшийся вовсе не гвоздём, и, через боль, что стала совсем немилосердна, снова обула ногу. Нечего делать босоногой в лесу.

Но дальше жизнь её понеслась ещё быстрее. Как в чёрно-белом кино начала двадцатого века. Вадик, старший брат Марины, увлечённо и не первый год смотрел какой-то сериал про выживание. Зомби-апокалипсис, трагедия человечества, судьбы, дороги и прочее. Ей попадалось несколько серий и иногда она была не против, когда он ставил кино за ужином, смотрели его вместе и обсуждали. Но от эпизода к эпизоду в казавшемся ей, в целом, скучном фильме, события превращались в сплошную, но удобную сюжету тягомотину. Герои всегда везде успевали, выпутывались из любых ситуаций, спасали не только свой зад, но попутно чей-то ещё. Вот бы и ей попасть в такой сериал, где режиссёр щадил персонажей и не давал заведомо провальных квестов...

Сначала мимо неё пробежала девушка. Совсем недалеко, метрах в двадцати, и точно живая. Негромко она окликнула бегущую. Услышав крик, та обернулась, взвизгнула, и, при виде её, сидящей в траве, припустила почему-то сильнее. Марина только и успела пригнуться ниже, когда за девушкой пронеслись ещё четверо – похоже, что уже не совсем живые. Бежали они медленней, но, как борзые, что догоняли всякий раз гепарда и брали его не скоростью, так и они, если не скроется с глаз и не заляжет где-то, настигнут её рано или поздно. Все пятеро, включая живую бегунью, похожи были на тех студентов. Их явно тут оказалось не двадцать, на острове. Двадцать только пришло к дому геологов. И стали другими, после укусов, видать, тоже не все. Кто-то, чьи ноги были быстрей и выносливей, пока выживали, как эта несчастная.

Марина дала бегущим немного времени, после чего поднялась, опираясь на палку. Главное, не засидеться, иначе нога не позволит идти. Первые шаги ей дались с большой болью. Но, сжав зубы, она продолжала двигаться лесом и, кажется, направлялась туда, откуда они ушли утром. Через час снова покажется башня, с мёртвым Генкой внизу и топчущимся у опоры плешивым. Это не было её лучшим планом, но пока что оставалось единственным. Просто она знала, как от заброшенной фермы добраться до причалов на берегу Волги, минуя озеро. Катер завести не сумеет, но можно ждать обещанной с вертолёта помощи. Обойдёт стороной все места, где ночью их гоняли ЭТИ. Или вообще сразу двинуться к реке? Не везде ж берег был лысым и открытым. Попробовать передвигаться вдоль воды небольшими перебежками, внимательно следить за местностью.

А пока она шла и размышляла об этом, из-за кустов неожиданно выскочил он – их капитан с катера. Разбитая голова, рука вся в крови. Взгляд был вменяем, но чем-то сильно испуган. Вытянул к ней упреждающе ладони, хотел что-то сказать, но тут же получил по голове камнем. Упал. Со спины к нему подходили двое, такие же изодранные, как и он, но сильно моложе. У одного из них на светлой водолазке, на груди, отпечатались окровавленные следы от зубов. Его кусали, два или три раза. Оба парня ровесники. Похоже, что опять студенты, как те, с естественно-географического. Весь вуз что ли на праздники на остров вывезли?..

– Он не хочет брать нас на катер… – не то робко, не то оправдываясь перед ней произнёс один. Свой камень он не использовал, тот был у него в руках.

– А ты расскажи шлюхе, где стоит лодка!.. И с собой пообещай взять!.. – с издёвкой и злой усмешкой сказал второй, укушенный. У него в руках не было ничего, это он швырял камень. Капитан попытался подняться с земли, но этот, который злой, подошёл ближе и поставил ему ногу на спину. С неё же не спускал при этом глаз, и она попятилась от него.

Неизвестно, чем всё у них закончилось бы, Марина уже подняла для защиты палку, продумывала первый удар. Но в этот миг на них налетела большая толпа. ЭТИ смели обоих парней сразу. Набросились также на не успевшего встать на ноги капитана, вцепились ему зубами в шею. А вот она успела отскочить. Оттолкнула от себя одного и побежала. Сначала сильно хромала на раненую ногу, а потом разгонялась всё больше и больше. Скоро уже не видела под собой ни кочек, ни валежин, перелетала через них словно бабочка. Желание жить подарило за спиной крылья…

Остановилась, когда могла ещё продолжать свой бег и из сил до конца не выбилась. Просто удирать стало не от кого и берегла ногу. Шла по лесу долго, озиралась по сторонам, вслушиваясь в каждый хруст и треск. Пару раз пересекала открытые прогалины, что б не обходить далеко. Пила воду прямо с земли. Видела, как водомерки разбегаются от её волос и лица, когда наклонялась к луже. В одном месте снова узнала округу, и поняла, что башня, на которой сидели полночи, была совсем близко. К ней Марина идти передумала и держалась лесистой стороны. Потому что у фермы, метров на триста вокруг, всё будто нарочно выстригли под газоны. Короткий путь к берегу мог оказаться теперь фатальным, она судила по менявшемуся состоянию. Здесь хотя бы, среди деревьев, когда слышала треск и шорохи, падала в яму или пряталась за стволами, могла переждать опасность. Нога всё равно подведёт, распухала, нужен был отдых, медикаменты и защищённая местность. Главное, добраться наиболее безопасной дорогой до пристани и попробовать сесть в лодку. Не обязательно заводить, просто оттолкнуться от причала и лечь на дно. Течение может вынести к другому берегу. К берегу, где получить помощь шансов окажется больше.

Присев напиться у ручья, – а жажда одолевала её постоянно – заметила вдруг, как саднила одна ладонь, когда обеими черпала воду и пила из них. Неприятный холодок прошёлся по спине. Нет… Она только оттолкнула его за голову, он не мог успеть укусить. Скорей бы грыз палку в её руках, которой тыкала ему в рожу. Зато потом она несколько раз падала, пока убегала от них, и вполне могла поранить ладони о землю. Обычной была её рана, опасной совсем не выглядела. Просто содрано на запястье. Паранойя именно так и начиналась, с маленького пятнышка на коже. А потом под ней принимались вдруг копошиться черви, раздувались толстые вены и лопались кровавые пузыри. Сложно сказать, кто первым это придумал, врачи или кинопродюсеры, но отчего-то в голове отложилось именно так – после малой царапины психика уже не остановится, дорисует всё, на что не способно здоровое воображение. Сам мир вокруг сейчас нельзя было назвать здоровым, не то что собственную голову…

Наверное, – часов больше не было, мобильник давно разрядился – сил её хватило до полудня. Тогда нога и сказала своё последнее «нет». Это должно было случиться. Кое-как она добрела до второго домика, того самого, на который наткнулись после озера. Вот, где ещё могла остаться еда. Тут даже свет был и стояли два холодильника. Оба правда пустые, заглядывали ночью. Но не обшарили целиком шкафы. И ЭТИ здесь не бродили толпами, в лесу вокруг казалось тихо и спокойно. Метрах в двухстах за деревьями раскинулось озеро, что переплывали ночью на лодке. Глупая мысль, но что, если удастся не только поесть, но и выспаться? Марина чувствовала, что заканчивалась, как батарейка. Только если ту можно было погрызть, постучать, и она заработает вновь, но её… Тут она засмеялась своему сравнению в голос. Кончиться как батарейка – надо ж придумать такое! Весь этот смех и лёгкость в голове – всё было нервным, пугающим. Просто лечь и полежать в тишине. Проколотая нога начинала неметь выше щиколотки и подламывалась постоянно.

Вошла… И сразу же великая радость – сухарики на столе! Кто-то не захватил Кириешки. Кажется, Генка или… Витя. Как странно, она помнила о них о всех, словно о переводных картинках – тех, что сводились не навсегда, но смывались с кожи водой через пару дней. Даже Виктор улетал в пустоту безвозвратно, уносился от неё удаляющимся снимком. А она не могла до него дотянуться, всё ловила, но он ускользал сквозь пальцы. Только что, пару-тройку часов назад, все были вместе. Но будто с тех пор прошли недели. Ольгу не помнила совсем, лицо её расплывалось в памяти, как намалёванный холст. Просто ужасно...

Рот заполнился сухарями и жидкой слюной. Вкусно же, хлеб! Что-то хрустнуло, и рассмешила другая мысль – только и осталось, что бояться сломанного зуба. Подумала сначала, а не дойти ли до озера, чтобы отмочить в прохладной воде немного ногу. Но решила потом, что после водных процедур обратно в ботинок может не влезть.

И вдруг, жуя, сквозь окно… увидела… серую кофту. Знакомую кофту!

Выскочила в одно мгновение. Метнулась вправо, влево. Да вон же, там, за деревьями! Плевать было на боль и усталость, запрыгала как антилопа, понеслась словно ветер. Остановилась только, когда добежала. А он же, тяжёлый и сильный, почти что упал ей на руки.

– Я шёл за тобой… – чуть живым голосом произнёс Виктор, улыбнулся, узнав её. Добавил без тени упрёка: – Но разве догнать тебя?.. Отставал всегда на немного…

Весь побледнел. Кровь шла из глаз. Укуса на нём было целых два, на шее и на руке. И верхний сильно кровоточил. Вокруг начинало чернеть, вздувались толстые вены.

– Прошло два с половиной часа… – снова, со слабой улыбкой, произнёс он. – А я ещё… не всё … Не всё, Марика …

Как же она любила, когда он так называл! Никто б не додумался звать её Марикой. Марикой-болгарикой. Это после того, как они вместе отдыхали в апреле в Софии.

– Чшшшшш… – села она рядом с ним, и обняла за плечи осторожно, что б не причинить боли.

– Я… больше… не брошу, – обещала она. – Я… очень испугалась …

– Знаю… – отозвался он, тоже пытаясь обнять её. – Знаю…

Оторвался затем, посмотрел в лицо. И взгляд его, мутный сначала, с усилием сосредоточился вдруг и стал тревожным.

–Ты… тоже плачешь?.. – спросил он, скорее утверждая.

Да, по её щекам текли слёзы. Не сразу их почувствовала. Смахнула легонько ладонью. И на пальцах остался кровавый след.

– Всё-таки рука… – усмехнулась она. Сама даже удивилась тому, как полегчало сразу внутри. Восприняла всё по-взрослому. Ну, да, укушена. След на ладони не от падения.

Долго им так сидеть не позволили. Лес будто ожил весь вдруг, зашевелился. Полезли отовсюду разом, и много. Словно сошлись со всего острова. Хорошо, что пока вдалеке.

– А ну, поднимайся! – велела она ему. Рывком помогла встать на ноги. И повела. Вместе они поковыляли в сторону озера.

ЭТИ через какое-то время заметили и поволоклись за ними. А потом побежали. Виктор пытался переставлять ноги быстрее, но они у него заплетались. В одиночку Марине его было не удержать. И когда, казалось, что вот-вот уже упадут на землю вместе, деревья перед ними расступились и впереди синевой блеснула вода. Уткнувшись носом в берег, стояла всё та же лодка.

– Пошли!.. – заторопила она его.

Помогла перелезть через борт. Упёрлась в землю ногами и сдвинула лодку с места – та влезла в берег неглубоко. Затем перевалилась сама, замочив ноги. Веслом оттолкнулась от дна сильнее, ещё раз, ещё и ещё. Потому что ЭТИМ до них оставались шаги.

Они остановились, как только вышли из-за деревьев. И видели, что добыча их потихоньку уплывает. Появились разом со всех сторон. Вокруг водоёма их собралось не меньше пятидесяти. Откуда только сползлись таким большим числом…

Виктор закашлялся и попытался сесть. Она помогла ему. Силы на этот последний рывок ушли у обоих. Хотя бы воды теперь стало вдоволь. Пить можно было всю жизнь. Озеро небольшое, но им двоим хватит.

– Олеся… погибла… – тихо прошептал Виктор. – Я не сумел… И ошибся... про газ…

Она лишь крепче сжала его в объятиях. «Не брошу… Не брошу…» – тихо шептал её рот. И целовал ему лоб и щёки, прохладные бледные губы. Сама была недалека от того, чтобы начать холодеть. Кровь из носа и глаз оставалась на его лице разводами.

– Они здесь?.. – спросил уже хрипло Виктор. – Я… больше не вижу… Темно…

Объятья её окрепли почти до хруста. Их уже было слишком много, не пятьдесят, а все девяносто-сто. Стояли на берегу, смотрели на них. Перестали даже рычать и издавать утробные звуки. Словно взяли в немое кольцо, задавшись единственной целью – никуда из этого озера их не выпустить.

– Они ещё здесь?.. Не ушли?.. – переспросил Виктор в последний раз. И замолчал. Обмяк на плече почти сразу.

«Не брошу… Не брошу…»

Марина видела, как застывшие на берегу мертвецы встрепенулись внезапно. До этого все стояли у воды, а тут, не сговариваясь, словно по чьему-то приказу… шагнули в неё дружно и сразу поплыли. Она же закрыла глаза…

Веки её не поднялись даже тогда, когда первые мокрые руки коснулись края борта. А зубы Виктора… жадно впились ей в шею. Она только плотнее зажмурилась. Боли уже не ощущала, и словно взмыла сознанием вверх, над всеми ними и над водой. Оттуда, с небольшой высоты, наблюдала, как медленно кружится лодка. В ней с Витей они сидели вдвоём. И носом их прибило к мягкому берегу. Грубые вёсла выскользнули из ладоней. А после они долго держались за руки и смеялись, смотрели друг другу в глаза. И будто были одни во Вселенной. В ней солнце светило только для них, а озеро их убаюкивало…....

Автор: Adagor121 (Adam Gorskiy)

Генка пил из горла, запрокинув голову. Самозабвенно и художественно, как делали это на камеру не лучшие актёры, думая, что выдавали настоящую игру. Не было только камер вокруг. И оператора с режиссёром тоже. Ночью, кажется, он так не налегал. Пить сильно начал под утро, со страху, когда накопилось всего и много чего увидели. Зато теперь был весел и, вероятно, желал это веселье усилить до предела. Громко икнул, оторвавшись, наконец, от бутылки. Подмигнув всем, посмотрел вниз. А затем смачно сплюнул на плешь болтавшемуся там мужику.

– Прекрати… – неживым, отрешённым голосом негромко сказала Ольга. Она больше других после полуночи впала в состояние тихой паники. А теперь отгородилась от всех, спряталась за неравномерной апатией, и то выныривала в реальность из своей раковины, то снова погружалась в неё. Просто оказалась одна здесь и никому до неё не было дела.

Марина подошла к ней, взяла ненавязчиво за руку, и девушка вздрогнула. Но ладони не отдёрнула, позволила сжать пальцы.

– Да ладно, ему ж всё равно!.. – нарочито храбро и, запинаясь, произнёс… Геннадий. Вернее, Геннадием, в тёмных очках и стильных джинсах с толстовкой, с двумя айфонами последней модели, он был, когда все накануне садились в катер. Мажор, из настоящих питерских. Но за ночь алкоголь превратил его просто в Генку.

Мужику же, которому он плюнул на разбитую лысину, было и вправду на всё наплевать – такой вот каламбур и такая тавтология. Тот лишь молча упёрся лбом в опору их «балкона» и топтался на месте, будто бодал её головой. Никуда не уходил и тихо урчал себе что-то под нос, опустив низко голову. Сломанная в двух местах рука, с торчащей наружу костью, безвольно висела справа. Левой он всё же держался за столб, но больше ничего не делал. Уже три часа стоял вот так, с рассвета.

– Я сейчас!.. – с небывалым задором в голосе, будто на ум пришло что-то гениальное, внезапно произнёс Генка. Однако на это Марина смотреть не захотела. Успела только увидеть, как Генка торопливо расстёгивал ширинку. Отвернулась, услышала, как побежала струя. Затем мажор грязно выругался – видно, не сразу попал, – и только потом прозвучало победное «йес!» Ольга, стоявшая теперь рядом с ней, давно ни на кого не смотрела. Все ждали Виктора. Витя был парнем Марины, и тридцать минут назад он отважился спуститься с вышки. До другой пристани, не той, к которой причалили накануне, но ниже по берегу, отсюда было недалеко. Он ушёл с ракетницей и бейсбольной битой. Выстрел они слышали все, но никто до сих пор с той стороны не вернулся. Генка от этого психовал ещё больше. Ему, вероятно, казалось, что прошёл целый час, потому и нажирался, пока в бутылке плескался виски. Ничего, осталось на пару глотков…

Взрыв, или целая серия взрывов – было не понять, грохот потому что расходился в стороны минуты две, подрагивала вся земля – произошёл где-то около девяти вечера. Напугались все сильно. А странности начались уже через пару часов после того, как вырубило связь и не удалось дозвониться до катера. Их катер пристал-таки позже к острову, вернулся к тому же причалу. Они его обнаружили случайно, во время своей первой вылазки, когда искали помощь. Но капитана на лодке не оказалось. А место, где он стоял у своего мини-штурвала, было измазано кровью. Совсем немного, будто собака чуть хватанула за руку или просто сама пошла носом. У Марины бывало такое от переизбытка чувств и во время скачков давления. Особенно после занятий на перекладине. Тренер давно говорила, что пора завязывать.

– Мудак… – брезгливо, затягиваясь сигаретой и не глядя на Генку, произнесла Светлана. На остров они приехала вместе. Их вроде как познакомили на днях, потому притерпеться друг к другу не успели. Не пара со стажем и не сильно влюблённые. А выходки у Генки и вправду были мудацкие. Наверное, вёл себя так из страха, но та же Ольга в сравнении с ним была мужиком поболе. Хоть и замкнулась в себе, зато тихонько стояла в сторонке.

– Он скоро вернётся… – шепнула Марина про Виктора и обняла её.

Ещё вчера утром все были в Волгограде. Вернее, на дачах в пригороде. Каникулы, четвёртый курс. Местным был только Витя, но учился вместе с ними в Питере. Это на его дачу съехалась самая разношёрстная толпа на целую неделю, а пятеро из шестнадцати, кто пил меньше других и не довольствовался искусственным дачным водоёмом в сосновом бору рядом, решили на день махнуть на остров Сарпинский. Включая пригласившего всех хозяина. Всё равно брат Вити, Ромка, остался в доме за старшего и было кому присмотреть за другими гостями. Они же впятером собирались только на ночь, взяли шатёр-палатку и наняли знакомый катер. И вон как всё вышло. Будь они не ладны, все майские праздники. Между первым и девятым числом в расписании значилось несколько дней учёбы, но отыскалось аж шестнадцать человек с курса, охотно забивших на этот межпраздничный «перешеек». Махнули на неделю! Зато теперь за ночь мир в голове перевернулся как минимум дважды. Сначала вдалеке вырос гриб, или даже целая грибная поляна. А после полуночи появились ЭТИ. Один из них почему-то оказался не очень резвым, это его с высоты обструил мочой Генка и теперь обезьянничал над ним, стоя вместе со всеми на маленькой водонапорной вышке. Кидался сверху ветками, ломая их с близко стоящего дерева, хорохорился и снова плевал ему на голову, с трудом добывая слюну в пересохшем от спиртного горле. Это могло показаться даже смешным – то, какие он корчил при этом рожи. При иных, конечно, обстоятельствах…

– У него же рука перебита, не ноги… – заметила вслух Светлана, разглядывая мужчину внизу. Ни ветки, ни моча, ни плевки с высоты – ничто из этого не изменило его поведения. Он даже им не мешал. Топтался как цирковой медведь и будто никого не видел-не слышал.

– Суставы болели при жизни… – предположила негромко Светлана, рассуждая о том, почему именно этот из всех двигался как улитка. – Колени, вероятно. Артроз…

– При жизни?.. – встрепенулась вдруг Ольга, словно впервые что-то услышала, но выделила именно это слово. Будто не она провела с ними вместе в бегах полночи. Вырвалась сразу у Марины из рук, шагнула быстро к круговым перилам из арматуры и глянула вниз. Потом, тремя мелкими шажками, отступила назад и прижалась спиной к огромной бочке. Та представляла собой верхушку кустарной «водонапорки». До земли было всего метров шесть по лестнице, башня не очень высокая.

– Ну, не знаю… – почти равнодушно пожала плечами Светлана. Кажется, из них четверых, она спокойней всех реагировала на происходящее. Видно было, что ни на чём не сидела, просто такая была по складу. Училась на эколога, с параллельного. – Или вкололи тонну обезбола. Тогда – соглашусь, он жив. Кость же торчит, но не орёт. Точно уколотый…

Другие ЭТИ орали, вспоминала Марина. Орали громко, визжали, хрипели, когда гнали их от лодки на пристани обратно вглубь острова. Помнила также, как пробегали мимо палатки Ксюши с Артёмом. Ребята приплыли сюда вдвоём, но на другом катере. И ночью она видела, как Ксения сидела на земле, держала на коленях голову Артёма и флегматично разбирала пальцами его рот, пытаясь вытащить из-за зубов язык. У самой шея была разорвана, чернела дыра в щеке со следами укуса. Она бы и за ними поднялась – зашипела, как только заметила, пробегающих через лужайку мимо неё. Но у самой не оказалось одной ноги. Вероятно, оторвали другие. Или Артём, чья голова в следующий миг отделилась в её руках от плеч. Странно, почему он не стал таким, почему остался после смерти мёртвым?..

Первый шок прошёл, когда добежали до какого-то домика. Засели в нём, отдышались. Быстро поняли, что ЭТИХ, как стали называть их между собой, станет скоро до неприличия много. Уже подтягивались из перелеска, бродили вокруг. От них либо прятаться в норы, либо забираться выше. Деревья – не выход. Залезешь и никуда оттуда не денешься, свалишься только, когда сморит сон. В какой-то момент выглянули в окно и увидели, что странных людей снаружи шарахалось уже не меньше пятнадцати. А вдалеке показались ещё. Вот тогда и вышли через чёрный ход и потихоньку ушли в другую сторону. Набрели на озеро, где словно специально для них оставили лодку с вёслами. Зачем-то пошли не по берегу, что было б быстрее, а переплыли воду на этой лодке. Парни гребли. И снова маленький домик, уже почти пустой. Нашли пару пакетов чипсов, сухари, печенье, виски. Надолго в нём не задержались – стены оказались более ветхими, чем в предыдущем. А через полчаса вышли к фермерской башне. Она тут стояла не одна, и рядом располагались какой-то пустой коровник, ангар немного поменьше и крохотный старый сарайчик. До них добежать они не успели, выдохлись к тому времени. Потому сразу полезли на вышку. И Виктор к тому же сказал, что на ней безопасней. ЭТИ преследовали их неотступно, уже не те, что остались у первого дома до озера, а новые, прицепившиеся в лесу. Быстро поднялись от по приваренной железной лестнице наверх и лежали вокруг бочки на платформе долго, старались не двигаться, почти не дышали. И только через час после рассвета Виктор отважился глянуть вниз. Не сразу осознали, что рыки прекратились давно. Преследовавшие их потоптались какое-то время внизу, но ушли ещё затемно. Остался только тот самый плешивый, что и сейчас подпирал лбом один из столбов, а на них держалась огромная бочка. Наверное, местный фермер устанавливал её, чтобы снабжать водой свои посевы с коровником. Не было только теперь ни фермы, ни воды в пузатой ёмкости на пять тысяч литров, как гласили выбитые на алюминии цифры. То, что неподалёку стоял бывший коровник – Марина об этом догадалась первой. Увидела на рассвете коровий череп в траве, зрение было хорошим. Наверное, оказалась права.

– Вы все сдохните от радиации! – слишком весело сказал Генка и обвёл их пальцем. – Надо было со мной пить, пока было что!..

Виски он успешно долакал. Посмотрел вниз и с размаху швырнул туда бутылку. Марина снова успела отвернуться и услышал глухой стук с одновременным звоном стекла. Затем – чуть ли не поросячий Генкин визг, счастливый от удовольствия. Наверное, радовался тому, что разбил бутылку о голову топтавшегося под «балконом» мужика. Когда Генка улепётывал вместе с ними от причала ночью, смелым таким он не был. Дважды приходилось ждать именно его, потому что он то задыхался, то нога у него немела в ступне. Интересно, если ЭТИ вдруг научатся подниматься по перекладинам вверх, Генкин задор поубавится или он также храбро выпустит из ширинки «змея» и помочиться на головы штурмующих? Мажор стал ей противен. От всех своих гримас до нервозных дёрганных движений. Никто не понимал, что происходит, но с ума пока не сходили, старались держаться, как могли. Тем более ночью над островом пролетал вертолёт. Оттуда вещали в рупор, что помощь с земли будет непременно. Не уточнили, правда, когда…

– У тебя же коньяк был! – вспомнил вдруг Генка, не спрашивая, а утверждая, и пальцем указал на сумочку.

Марина ничего не ответила. Два пробника по пятьдесят миллилитров, виски и текила, действительно лежали в маленьком внутреннем кармашке. Она показывала их Вите, когда плыли сюда. Наверное, Генка увидел.

– Всё равно мало… – махнул он рукой, поняв, что его игнорируют. Приуныл и вздохнул так горько, будто случилось что-то прямо сейчас, у него, личное.

Где ещё это произошло? Вопрос, который волновал, наверное, всех. Что-то громко взорвалось. Достаточно далеко от реки, но неизвестно, в городе или нет. Подобное могло случиться и в других местах, городах или населённых пунктах. У всех были родители, близкие, друзья. И ещё одиннадцать человек с их потока находились здесь же, остались с Ромкой, младшим Витиным братом, на даче. Очень походило, что «грибы» выросли именно в той стороне. Виктор сразу почему-то сказал, что это не ядерный взрыв, а какая-то иная катастрофа. Но времени обсудить это не было. Теперь же ушёл и он. Однако, все знали, из передач по телевидению, на что это было примерно похоже. На горизонте выросли не грузди, не подберёзовики…

– У меня сестра в Саратове… – заплакав тихонечко, жалобно пискнула Ольга. Марина снова обняла её.

– Тихо, тихо, – говорила она. – Мы ничего пока не знаем…

Генка только усмехнулся. Видимо, не над Ольгой и её словами, а просто так совпало. Шагнул к краю, перевесился по грудь через перила ограждения и негромко крикнул:

– Слышишь, ссаный урод?!

Слова эти доставили ему особенное удовольствие.

– Вали уже!.. Мы не боимся!.. Ты никому тут не нужен!..

– Ты тоже… – закуривая новую сигарету, тихо бросила Света. – И заткнись уже…

Он не был на самом деле конфликтным. Витя дружил с ним недавно. И что бы Генке сейчас не говорили, он делал вид, что не слышит. Просто продолжал быть мудаком, творил и делал всякую дичь. Начал зачем-то гнуть руками железный прут, на который только что опирался грудью, тряс его, расшатывал. А тот вдруг возьми и поддайся. Старый сварочный шов. И Генка, выломав кусок ограждения и взмахнув нелепо руками… полетел неожиданно вниз.

Он даже ойкнуть не успел. Шмякнулся звучно на землю, и Светлана вскрикнула. Ольга только вздрогнула на плече Марины, поняв, что произошло что-то. Она отпустила её быстро и велела стоять на месте. Сама же шагнула два раза. Ровно такой ширины была платформа вокруг самодельной башни, на которой они укрылись ночью. И сидели на ней до сих пор. Глянула вниз осторожно, выгибая спину назад. А, увидев, ахнула.

Лысый мужик с обожжённой плешью, которому от Генки всячески досталось, по-прежнему, раскачиваясь из бока в бок, топтался у той же опоры. А вот Генка лежал неподвижно. Нашёл-таки единственный кирпич своей головой. Хоть и говорили, что пьяным везёт, но шансов, что Генка был жив, попросту не было. Если не мозг, то что-то другое вытекало из расколотого черепа, пузырясь мелко на зелёной травке.

К горлу подкатила тошнота. Светлана, тоже выглянувшая рядом, тихо произнесла «ой!» и перекрестилась. Вот и все эмоции, что вызвала смерть Генки-мажора. Глупо и жестоко. Он был просто напуган, справлялся со всем, как умел. Но, кажется, напуганы они были все, и чувства их спешно перестраивались. Инстинкт самосохранения, этот внутренний набор для спасения, заложенный в каждом, обещал показать весь свой арсенал уже скоро. Уровень сочувствия он выдал только что – всем было на Генку плевать. Точно так же, как тот плевал на плешь обожжённого мертвеца. Или кем он там был? Тот несчастный внизу, что лезть к ним, вроде, не лез, но и от башни далеко не ушёл. Глупостями, как Генка, не доставал, потому сочувствия, вероятно, вызвал больше.

– Витька идёт… – с облегчением произнесла Светлана. – Там… – указала она на деревья.

Он возвращался почти через час, и не стой стороны, в которую уходил недавно. Передвигался трусцой, оглядывался. Но, судя по всему, бежал спокойно. Никто его не преследовал. На телефоне, в скаченной карте, Виктор обнаружил неподалёку один причал, принадлежавший какой-то частной компании. И вызвался проверить, не было ли там лодки, что б переправить их на большой берег. Волга окружала остров Сарпинский широко, и вплавь в холодной воде было не перебраться. К тому же плавать из них хорошо умел только Генка. Хвастался вроде, что любил водное поло. Правда не успел уточнить, смотрел его по телевизору или сам занимался в секции. Успел только рассказать про судороги, и всем стало ясно, что вплавь не доберутся.

Витька легко добежал до них, а на последних метрах даже ускорился. Чуть только притормозил, когда внизу вместо одного тела увидел два – ходячее и лежачее. Затем на миг остановился, разглядывая Генку. Обошёл с округлёнными глазами и начал быстро взбираться по лестнице.

– Что здесь случилось?.. – спросил он их.

Марина попыталась объяснить за других. Но шоковая маска так сразу его лица не оставила. Недавно, когда Витя убегал, все были на башне живы и в относительной безопасности. А теперь Генки не стало. Понятно, что сам додурачился. Но будто без этого не от чего здесь было сдохнуть. Остров буквально кишел теми, кто некогда был людьми, а сейчас, как в фильмах, стали… непонятно чем. Глупое голливудское слово не шло на язык. Светлана, наверное, была права, выводы делать пока было рано. Что-то наверняка распылилось в воздухе, просто не все надышались этим газом. И действовал он как сильный обезбол с дурманом, сводил с ума и толкал на животные поступки. Из головы никак не выходило, с каким азартом, точь-в-точь, как дети ковыряются в конструкторах лего, Ксения увлечённо пыталась достать язык Артёма из его же глотки. Потом, когда у неё не получилось встать им навстречу, оторвала ему от злости голову и стала тянуть зубами ошмётки из шеи. Видимо, её она уже пыталась отгрызть, раз голова так легко отошла. Да и рот Ксюши был перемазан кровью как шоколадом. Марина смотрела на зрелище как завороженная. Виктор силой увлёк ее за собой, выдернул из того секундного столбняка. А дальше они бежали долго, пока позволяли ноги, до озера и после него. Какое-то время не могли даже осознать толком случившегося. Словно попали на лучшее шоу гримёров, где повезло стать актёрами…

– Ещё двое, с ружьём, засели на такой же вышке… – продолжал рассказывать Виктор об увиденном. Нет-нет, да отвлекался на то, что лежало внизу – останки их бестолкового товарища. Витя чаще них вспоминал о нём, и пару раз даже высовывал голову, смотрел, будто сомневался, умер тот или нет.

– Почему не пошли с тобой? – спросила Марина про парней с другой башни.

– Зачем? – удивился Виктор. – У них есть вода и еда. Оружие. И они тоже слышали рупор с вертолёта. Ждут…

– Чего?..

Знать бы. Обещанного, наверное. Не ясно, кто вообще облетал остров на том вертолёте, не был он похож ни на военный, ни на пожарный. Это заметили даже те, кто не очень разбирался. «Что за петухи ряженые на вертушке?..» – первым выкрикнул Генка.

– Можем тоже засесть, как они, – предложил Виктор. С последовавшей оговоркой: – Но у нас нет еды и мало воды. Долго не продержимся…

На пристани, куда он бегал, ни лодок, ни катеров не оказалось. Зато потом припёрлись ЭТИ, сразу четверо. Тогда он и выстрелил в одного из ракетницы, подумав, что тот его заметил. Только не попал, а ЭТОТ будто даже не увидел стрелявшего. Что б не поднимать шума ещё больше, Виктор залёг за причалом и наблюдал из-за кустов какое-то время. Потом, когда начал замерзать от непрогретой земли, решил потихоньку оползти пристань. Сделал полукруг, наткнулся на двоих живых на соседней заброшенной ферме и, не договорившись с ними ни о чём, вернулся сюда.

– Сказали, где можно взять еды, – закончил он, деля на всех единственную шоколадку из рюкзака. – Вчера, до наступления ночи, видели каких-то геологов. Те остановились на ручье в двух палатках. Разводили костры. Отсюда километра два.

– А самих геологов после этой ночи видели? – спросил Светлана, отнёсшись с недоверием к словам незнакомых парней. – И геологи что – отдадут нам свою еду? Или, может, самих нас на ужин…

– Свет… – остановила её Марина. Им всем хватало состояния Ольги, которая после Генкиного прыжка замолчала вовсе. Теперь и Светлану, державшуюся до этого лучше них, выдавали истеричные нотки.

– Я схожу, – снова вызвался Витька. – К геологам. Сам проверю…

– Нет, – отрезала Марина на правах девушки, которая с ним встречалась целых два с половиной месяца. В одной группе они проучились целый год, как только она перевелась из Ижевска. – Либо идём все, либо все остаёмся…

Витя и так после того, как всё началось, брал на себя больше других. Чувствовал за многое ответственность. Сам всех сюда привёз, сначала в Волгоград, а потом на Сарпинский остров. Никто не знал, может, в Питере сейчас дела обстояли намного хуже, но влипли они здесь и сейчас, из-за него – именно это читалось у парня на лице. Везло же ей на честных с совестью.

– Я не могу больше тут, пока он там, – не глядя вниз на Генку, выдохнула Светлана, уже более сдержанно, хоть лицо её оставалось бледным. Отошла к другому краю платформы и там её вытошнило.

– Хорошо, – подвёл тогда черту Виктор. И протянул вернувшейся к ним Светлане. – Уходим.

Из оружия у них были только нож с обломленным лезвием и деревянная бейсбольная бита. Последняя принадлежала Артёму. Её прихватили ночью, возле палатки молодой пары. Они познакомились с ними вчера, здесь же, на острове. Катера их подошли к пристани одновременно, и на причале разговорились. Потом оказалась, что и лагерем встать собирались недалеко друг от друг. А после разошлись. Встретились снова уже после полуночи, при других обстоятельствах. Ксения к тому времени лишилась ноги, а Артём стал безголовым. Даже думать теперь получалось об этом как-то спокойно.

Лестница, спускавшаяся с башни, была с другой стороны, и тела Генки они не увидели. ЭТИ передвигались бегом достаточно быстро, однако не настолько. Если стараться не нервничать, беречь дыхание, их можно было обойти в скорости и на открытой местности. Единственным, кажется, «но» здесь было то, что ЭТИ не уставали. По крайней мере, ночью походило на то. Потому пробираться решили лесистой частью. Остров был огромен. Марина вчера перед отплытием лазила в ноуте, и видела, что площадь его исчислялась десятками километров. Витя бывал здесь много раз, с детства, и местность немного знал. Однако уходить куда-то вглубь, как они решили, спустившись с башни, было не в их интересах. Спасатели могут не найти. Держаться следовало высоких мест, откуда проще подать сигнал, и не очень далеко от берега. Возможно, те двое правильно сделали, решив оставаться на вышке. Но у них было ружьё, в запасе имелись еда и вода. А тут съестное нужно было добыть. Весь их провиант остался в шатре, от которого их отогнали ночью ЭТИ. Одна шоколадка на всех – не очень много. К тому же, Светлану стошнило. Кто знает, сколько придётся ждать. И воды между тем осталась одна полторашка. В пустой алюминиевой бочке давно гулял ветер. Как её саму ещё на цветмет не утащили.

Выдохнули, как только добежали до первых деревьев. Всё же внизу было намного страшнее, что днём, что ночью. Даже когда вокруг опор башни топталась целая толпа, чувство защищённости на высоте не давало впадать в настоящую панику. А тут всегда казалось, что выскочить могут в любой момент прямо из воздуха. В деревьях, вероятно, спасения было не больше, но там защищали стволы, за них можно было встать, ненадолго спрятаться. Не то что в поле, где май не успел поднять травы до колена.

До перелеска бежали всего метров триста, а отдышаться не могли, будто преодолели кроссом два километра. Сердце за полночи и утро отвыкло от движений и выдавало в груди шаманские танцы. Только сейчас Марина увидела, что край биты, которую в руках держал Витя, был чем-то запачкан. Похоже на кровь. Про стычку с кем-то из ЭТИХ Виктор не рассказывал. И спрашивать она не стала. Достаточно и того, что Ольга держалась на пределе. Пока хотя бы подчинялась, бежала, когда говорили бежать, замирала, если велели не двигаться. Не раздобудут быстро еды и не окажутся снова в безопасном месте, то её они потеряют первой. В какой-то момент контроль над девушкой просто слетит. Уже «притормаживала», не сразу отзывалась и с запозданием реагировала.

– Туда… – указал Виктор рукой в нужную им сторону. И дальше уже не бежали, а просто шли быстрым шагом.

Вскоре допили последнюю бутылку воды. Причин доверять тем двоим, забравшимся на вышку и рассказавшим про геологов, было немного. Но и сидеть, слушая снизу подвывание обгорелого мужика, топтавшегося у мёртвого тела Генки, казалось более бессмысленным, чем попытки изучить побережье. Где-то и здесь стояли дома, остров был хорошо заселённым, почти на тысячу человек. Не очень густо для такой территории, однако не все же стали такими? У кого-то из них можно было просить помощи. Живых ночью уже встречали, троих, кажется, или четверых. Те тоже спасались перебежками, перемещались от укрытия к укрытию, недалеко от причалов. Теперь вот и эти двое, благодаря кому отправились в квест за продуктами. Хорошо, если застанут геологов целыми. Те, если верить таёжной классике, парнями были хоть куда, выведут из любой дыры и вытащат из лап самого медведя. Не зря ж столько книг написано?..

Плутали километра два с половиной-три, прежде чем наткнулись на широкий ручей. И вверх по руслу показались две просторные палатки. Защитного цвета, профессиональные, туристические. Поставлены были рядом с водой. Геологи их ставили или нет, но больше вокруг ничего не просматривалось. Виктор пояснил, что жилых домов в этой части было немного. Он нарочно планировал вывезти их в малонаселённое место, так, ему казалось, будет для всех интересней. Если дома тут и были, о них он не знал. Даже пара небольших фермерских хозяйств оказались заброшены, хотя на карте одно значилось до сих пор действующим.

Не дойдя до палаток метров пятнадцать, они остановились. Витя снял со спины рюкзак и отдал им. Сам, с одной битой в руках, двинулся осторожно дальше. Светлана под руку держала Ольгу, а обломленный нож Марина сжала обеими ладонями. Сломался он за пару минут до взрывов – неловко пыталась открыть им консервы. Так, вместе с ним, и вышла из шатра, когда землю стало потряхивать, а раскаты грома вдалеке показались несмолкаемыми. Витя сказал тогда, что им повезло находиться далеко от берега. Потому что, если что-то произошло и выше по течению, берег могло хорошо подтопить. Особенно, если что-то случилось на верхних дамбах, гораздо выше Саратова, за который боялась Ольга. Сюда течением большие потоки донесёт не сразу. Но донесёт обязательно…

В палатках людей не оказалось. Совсем было пусто. Немного личных вещей, женских и мужских. Початая бутылка воды, пакет мармелада, шоколадная паста. Последней нашлось аж две стеклянные банки. Потом ещё из-под чьей-то куртки показались крекеры, точно такие же, с клубникой, шоколадом и бананом. Прямо «Чарли и Шоколадная Фабрика». Вилли Вонка только не выдержал и сорвался вниз головой. А им достался капустный суп…

– Я никуда не пойду... – были первые слова Ольги, которые она произнесла после того, как только спустились с водонапорной башни. Легла на настил и укрылась чужой курткой, подтянула под себя ноги. В эту палатку они залезли вчетвером, она была самой большой из двух. Снаружи холодало и относительно тёплая ночь давно сменилась прохладным утром. Здесь же, внутри, не было хотя бы ветра. И хозяева куда-то запропастились. Может, никто и не спросит, кто спал да в чьей кроватке. Марина села рядом и погладила Ольгу по волосам. Кажется, не всё было так плохо. Реагировала, взяла в ответ её руку своими, сжала. Ночью, вероятно, адреналина и сил у всех было больше. Потому что сейчас за сорок минут перебежек утомились сильнее, чем за тёмное время суток. Ещё и оказались ни с чем – другой еды, кроме найденных крекеров, в палатке не нашлось. Хотя бы вода рядом бежала. В проточной меньше заразы. У входа валялась пара пустых бутылок и их можно было наполнить. Местность вокруг развернулась открытая, однако немного пересидеть и согреться казалось хорошей идеей. Горизонт просматривался на километр до следующего перелеска. Никого и ничего. Только наезженная колёсами дорога, что убегала вдаль, к высоким деревьям. А рядом – тихий ручей и пара холмов. Одиночные дубы раскинулись далеко друг от друга, стояли гордо и величаво, как стражи этого поля. Как же здесь могло оказаться красиво…

– Марина… – вдруг тихо позвал Витя, сидевший один возле входа. И то, как он это сделал, заставило вздрогнуть.

Все трое повернули головы. Даже Ольга, что почти провалилась в тяжёлый сон и начала постанывать, неожиданно встрепенулась, сбросила с себя куртку. Виктор произнёс имя тихо, но хватило одной интонации.

– Они все были... в балке, – сказал он так, будто снова всё стало его личным просчётом. – Геологи…

Светлана тут же села ближе к испуганной Ольге. Та уже скуксила лицо, готовая заплакать. Марина подползла ближе к выходу. Как они его пропустили?! Там действительно был этот овраг, метрах в ста от них! Не увидели, даже стоя во весь рост, когда подходили к палаткам. Уже четверо мужчин и женщин вылезали из него, цепляясь руками за край. И, судя по их конвульсивным движениям, хорошего встреча с ними не принесёт. До перелеска было бежать целый километр, но выбираться из палатки на глазах у ЭТИХ не стоило. Вход смотрел прямо на злосчастный овраг. Сначала, конечно, от них оторвутся, но потом подведут дыхалка и ноги, до деревьев могут не дотянуть. Спортсменов среди них, кроме Вити, не было.

– Дай мне, – сказал он, забрав у неё обломок ножа. – Наблюдай…

Бросился к дальнему углу и стал разрезать стену палатки лезвием.

– Мамочки, я боюсь… – засипела, переходя на тихий плач, Ольга. Что происходит снаружи, она не видела, но понимала хорошо. Хозяева возвращались домой. Проверять, кто спал в их кроватках.

Светлана обняла её, пыталась успокоить, лаская шёпотом как ребёнка.

– Сейчас мы уйдём отсюда … – уговаривала её вести себя тихо.

– Витя, быстрее!.. – воскликнула вдруг Марина, сама испугавшись увиденного. – Они… побежали!......

Часть 2 - ФИНАЛ

— Именно так, - с важным видом кивнул Роман. – Я начал замечать их уже давно – эти изменения в людях. Сначала жена, которая в моей памяти была красивой, умной и легкой на подъем, превратилась в страшную стерву, не способную к эмпатии. Затем лучший друг, неожиданно ставший начальником, начал пользоваться мной в два раза больше, чем другими подчиненными, причем делая это без зазрения совести. Мать ушла от отца после тридцати лет брака, сказав, что уже давно к нему ничего не чувствует, и что теперь, когда дети выросли – хочет пожить для себя.

— Это довольно печально, но вы говорите о других людях, а что происходит с вами?

— Я ничем не отличаюсь от других зомби: работа на дядю от рассвета до заката, вечерние сериалы, не приносящие никакого удовольствия, вечно копошащиеся вокруг дети, от которых болит голова и ломит спину. Жизнь потеряла всякий смысл – я просто существую: ем, сплю, утоляю жажду, хожу на работу и так каждый день без каких-либо изменений.

— И вы перестали что-либо чувствовать?

— Базовые чувства остались – я испытываю боль, когда обожгу палец или испытываю удовлетворение, когда набью желудок вкусной едой, но не более того. Недавно брата сбила машина, я купил ему фруктов и поехал навестить в больницу и поймал себя на мысли что совсем ничего не ощущаю: ни тревоги за его здоровье, ни радости что он выжил, - вообще ничего. Но зато я научился умело притворяться, так, будто я вполне «нормальный» человек.

— Значит, вы думаете, что все окружающие либо лишены душ, либо умело скрывают это, так же, как и вы?

— Вроде того – мы словно в театре, где все играют положенные им роли.

— А что думают по этому поводу ваши близкие?

— Где-то месяц назад я пришел к отцу, налил коньяку, поставил закуски и в какой-то момент вывалил ему все, что думаю, и знаете, что он мне ответил? Хлопнул стопку, слегка потрепал меня по волосам и сказал: «Рома, сынок, никакого Конца света не было - просто ты женился!»