Я никогда не был человеком искусства, но всегда любил странности в людях, поэтому инсталляция в парке у дома сразу привлекла моё внимание. "Запертая", так она называлась. Брошюра сообщала, что, наблюдая за представлением, я "переживу ни с чем не сравнимый экзистенциальный опыт, который глубоко повлияет на всё то, что заперто внутри вас". И вот я здесь, ожидаю начала выступления. На пересечении центральных аллей расположился небольшой деревянный помост, который укрывал брезент. Судя по всему при начале действа его просто сбросят, открыв то, что скрывается внутри. До обозначенного времени было ещё около получаса, так что я расположился на одной из незанятых лавочек, открыл книгу и углубился в чтение, изредка поглядывая на происходящее. Пространство наполнялось людьми, такими же любопытными, как и я, впрочем, некоторые из них выглядели вполне как те, кого я мог бы отнести к категории ценителей современных инсталляций: разукрашенные, в дорогих одеждах, с явными неформальными чертами.
Через двадцать минут мое чтение прервал гул голосов с разных сторон. Я поднял глаза и дважды моргнул, понимая, что кажется пропустил момент, когда покров вокруг возвышения убрали. Под ним скрывалась довольно внушительная клетка с позолоченными прутьями. Обстановка внутри была весьма скудной: небольшой столик с зеркальцем, кровать и стул. А ещё... ещё внутри сидела девушка. Съёжившись под взглядами, она присела на краешек кровати, беспомощно оглядываясь вокруг. Она была очень красивая - это было заметно сразу, даже издали. С длинными светлыми волосами, тонкими чертами лица и приятной хитрой улыбкой, которую хотелось поскорее запечатать поцелуем. Постепенно растерянность на лице пленницы сменилась смесью муки и страха. Она отчаянно протянула вперед руки, касаясь железных прутьев. Я видел, как пальцы скользят по металлу, и золотая пыльца оседает на них тонким налетом. Та часть моего мозга, что еще могла соображать, задалась вопросом, а как она посещает уборную, но он быстро утонул в мириадах других более ярких мыслей.
Я отложил книгу и подался вперед, подойдя к клетке почти вплотную. Наши глаза встретились, и я сразу же утонул в них. Чувство, обуявшее меня, было подобно стихийному бедствию, которое обрушивается на город. Я замер, представляя, как мои внутренние барьеры и привычки ломаются под этим напором. Мне захотелось протянуть руку сквозь прутья и коснуться её. Я вытянул руку, видя, как она тянется ко мне, и сделал несколько шагов вперёд, но тут же рядом, словно из ниоткуда, возник мужчина в костюме и грозно покачал головой:
- Касаться ничего нельзя. Отойдите, пожалуйста, на пару метров назад.
Я неохотно сделал несколько шагов назад и начал обходить клетку вокруг. Пленница внутри поворачивалась на своем месте, внимательно следя за мной. Когда я оказался на противоположной стороне от мужчины, она вытянула одну руку и словно бы попыталась коснуться чего-то между прутьев, но в последний момент отдернула пальцы. Наконец я нашел то, что хотел: дверцу в человеческий рост, которая угадывалась на одном из краев её узилища. Я попытался было подойти поближе, но рядом тут же появился тот мужчина, настороженно наблюдая за мной. Девушка внутри встала и подошла к железной ограде. Она села на колени, впилась руками в прутья и раскрыла рот в безмолвном крике. Меня сковал ужас, когда я понял, что у неё нет языка.
Я ходил вокруг клетки несколько часов, а она следовала за мной с той стороны. Казалось, что весь остальной мир перестал существовать, когда мы смотрели друг на друга. Несколько раз я пытался подойти, но каждый раз на моем пути вставал её охранник. Он грозно смотрел на меня, и я отступал, чувствуя разочарование и злость. Я кивнул ей и мотнул головой в сторону мужчины: де, помоги мне, но она лишь отрицательно покачала головой и положила руку себе на сердце. В конце концов я сдался и просто смотрел на неё, впечатывая в память каждую деталь внешности, каждый изгиб. Много позже дома, вспоминая всё это, я яростно мастурбировал, пытаясь сбросить хоть как-то то напряжение, что рвалось наружу.
Я стал захаживать к ней каждый день. Приходил, и мы часами напролет пожирали друг друга глазами. Один раз я добрался до клетки, пока охранник отвлекся и коснулся её руки. Тепло этого прикосновения молнией пролетело по моему телу. Я почувствовал, как каждый мой нерв взорвался удовольствием, а вся энергия мозга сосредоточилась в руке, пытаясь прочувствовать мягкость и тепло пленницы до последней капли. Но этому не суждено было длиться долго: её бдительный наблюдатель вмешался, возникнув рядом, не дав мне насладиться моментом. Крича и ругаясь, он отогнал меня прочь и грозно посмотрел на неё, от чего девушка вся съежилась, став еще меньше и беззащитнее. Мне так хотелось открыть клетку и выпустить её, что я готов был убить надзирателя, снять кожу и одеться в неё, как в одежду, лишь бы быть с ней. Желание это настолько сильное и всеобъемлющее, что я рассказываю его ей, излагая, как реальный план. Всего лишь надо, чтобы она схватила его и держала, пока я душу. Сделаем всё вечером. Я улыбаюсь, рассказывая, как открою клетку и выпущу её на волю, но ужас, застывший на её лице, холодными пальцами сжимает моё сердце. Я понимаю, что она по какой-то причине не хочет мне помогать. Осознание этого выбивает почву из-под ног. Я бросаюсь вперед, вжимаю руки в прутья, бьюсь об них головой, пытаясь пробить металл, а пленница в ужасе отпрыгивает назад, сжимаясь в комок в углу. Она боится меня. Прибегает её страж и бьёт меня, валя на землю. Удары сыпались, врезаясь в моё тело, оставляя очаги боли, но все они меркнут перед ощущением потери огня, что горел у меня внутри.
Я перестал ходить в парк. Одиночество натянуто на мой разум, как презерватив. С его помощью я проталкиваю себя вперед, существуя дальше. Нити, связывающие меня с чем-то ярким внутри, оборвались, обвиснув безвольными плетями. Телевизор гудит, выплевывая на меня информацию, порция за порцией. В нём так много лжи и лиц, что в них легко заблудиться, потеряться, забыться. Так легко закрыть глаза и не вспоминать о девушке из золотой клетки. Я открываю глаза и вижу свой парк на экране. Около деревянного подъёма суетятся люди. Золотая клетка разорвана изнутри, её прутья сломаны и отклоняются назад, как будто от невероятной силы удара. И всю землю вокруг устилает кровь. Диктор рассказывает, что умерший мужчина был владельцем и художником инсталляции "Запертая". Актрису объявили в розыск. На пошатывающихся ногах я подхожу к окну, отдергиваю штору и вижу её, висящую у моего окна. И звук взмахов её стальных крыльев высекает во мне новую искру.