В целом, с фразой что утро добрым не бывает я не согласен. Но это было явно из таких. Открыв глаза я хотел потянуться, но не смог, по причине того, что руки были прикованы к кровати. Как и ноги. Довольно свободно, но тем не менее встать возможности не было. Больно мне очевидно делать не хотели, но и отпускать не собирались. Это было неприятно, но и не совсем жутко. Жуткой была рожа Миши. Он сидел на краю кровати и взглядом влюбленного психа смотрел на меня. Наверное такой взгляд был бы у паука, что влюбился в попавшую к нему в сети бабочку.
Говорить же он стал на удивление спокойным, даже нежным голосом. Более того назвал меня по имени-отчеству, чего за ним вообще никогда не замечалось.
— И откуда ты такой взялся?
— На 317 вчера приехал. С города. — откровенно признался я.
— Я как вышел, стал всем звонить. И никто, сука, не отвечает. А потом выясняется, что взрыв то был, в тот самый день, когда большинство тут и тусовалось. Ну всех и накрыло. Раз и нету. Но тебя тут не было, фотки он, сука, в соц сети выкладывает, как припеваючи где-то на другом континенте время проводит. Смузи, блять, с азиаточками попивает. Написать тебе хотел, но страница то у меня старая — все. А с новой к тебе ни в друзья ни постучаться, ни месседж кинуть. А телефон ж ты сука такая не берешь.
— Так у тебя номер наверное другой. — на первый план стали выходить мысли о неких азиаточках. — Я с незнакомых не беру. Ну и на месседжи блок, спам — задолбал, не представляешь. Что там за взрыв говоришь? — вопрос он проигнорировал.
— Я не злюсь. Более того, я за тебя рад. Но за три года, что я тут обитаю, в полном сука одиночестве, здесь не было ни одной — тут он на секунду задумался, будто кого-то все-таки вспомнив — живой души. Ни одной гребаной собаки даже. И тут ты гудок кидаешь. Я, признаться, растерялся.
Прежде чем повторить вопрос я решил объяснить свое видение мира. Он выслушал, но интереса к сказанному не проявил.
— Я за пожрать. — бросил он вставая. Подойдя к полке представляющей из себя доску прибитую к стене взял тетрадь и бросил ее мне. Уже спускаясь по лестнице порекомендовал полистать.
Кое-как умудрившись схватится за краешек обложки тетради я ее открыл. Первые несколько страниц были обклеены вырезками из газет, в которых говорилось о некоем ужасном инциденте, вследствие которого был выжжен и заражен радиацией участок земли в несколько сотен квадратных километров. «К счастью», говорилось на одной из полос, «ни один из населенных пунктов задет не был». Про несколько громадных садоводство находящихся на этой территории не было сказано ни слова. При том что в летний сезон, а тогда был как раз он, количество людей находящихся на его территории, вероятно, превышало население нескольких близлежащих поселков городского типа.
Далее была вырезка из раздела с криминальной сводкой. В ней речь шла «бесчеловечном чудовище» пристрелившем из самодельного обреза «девяностокилограммовую домашнюю любимицу по кличке «Жезель», о которой ранее «поступали неподтвержденные сообщения о причастности к убийству двух лабрадоров и нанесении серьезных травм лицу их хозяйки». Так же о том, что «сее чудовище» — тут речь шла уже не о собаке — «не остановилось на умерщвлении животного и отстрелило ногу ее хозяину, навсегда сделав его инвалидом».
Газет больше вклеено не было, но было нарисовано чудовище Франкенштейна, написано множество каких-то непонятных формул, по всей видимости не только математических и физических, но и химических, после чего шли пустыне страницы. А в конце тетради был вложен конверт, из которого торчали обрезки салфеток, куски туалетной бумаги и один тряпичный носовой платок. На всем это, буквально без сантиметра свободного места, были нанесены какие-то символы и слова, не похожие ни на один из известных меня языков. А местами все это было украшено пятнами красного цвета и коричневыми разводами. И если первое, можно было предположить, ко всему этому мракобесию имело какое-то отношение, то вот второе — как будто бы нет. Особенно смущало что присутствовали они исключительно на листах туалетной бумаги.
Первые минут двадцать я пытался освободиться. Затем стали болеть кисти, да и в целом надоело. Поэтому решил отдохнуть. Благо особой угрозы я как ни странно не ощущал. Главное что тяготило это постепенно подкрадывающаяся тоска по дому. И вроде был там совсем недавно, но именно из-за неясности своего будущего и непонимания когда сможешь вернуться, если сможешь вообще — становилось тоскливо.
Минут через сорок, гремя банками, вернулся Мишаня.
— В погребах жратвы на 20 лет вперед! — с порога заявил он, выставляя на стол банки с соленьями, вареньями и один армейских сухпай. — Крыс то особо не напасешься. Разве что на праздник такое удовольствие. Как тебе шашлык кстати?
Захотелось блевануть. Не из-за каких-то эстетических соображений, а из-за опасений. Бывало пальцы в рот совал когда мясо чуть не дожарил. Или упаковка при открытии пшикнула как-то не так. При том вначале съешь, вкусно же, а потом уже блевать будешь.
— Почитал? Вижу что почитал! Вот она, наука животворящая что творит. В паре с заклятьями всякими. Мужик один в тюряге научил. Шаман какой-то, или типа того. Я не верил конечно, да и проверять не собирался, а потом приехал сюда, хотя все кричали нельзя, убьешься, радиация, бла-бла — и решил проверить. Испытуемых как понимаешь, тут в избытке — почти на каждом участке человека по два. На некоторых и по десять! Как стояли кругом у мангала — так и слегли вокруг.
Учитывая что рассказ он начал сам, без моего вопроса, по крайней мере заданного вслух, пока не закончит — решил ничего не уточнять.
— Ну я вначале уехать хотел, само собой. А хрен там! Сюда шел, чисто из любопытства конечно — кроме патрулей ничего не было. Обратно хотел выйти — все огородили. За каких-то несколько дней. Там вообще походу стена под напряжением. Но это все же чтоб не влазили думаю, что тут кто-то есть не знают. Меня ведь как увидели — по канавам дня три ныкаться пришлось, под каждым камнем искали. И вряд ли для воспитательной беседы. Ну а мне че, в принципе норм тут, приноровился, после зоны так вообще лафа, а не жизнь! Иду куда хочу, делаю что хочу — в рамках территории, конечно. Вот только но одно — одиноко. Тут то я и решил к безвременно почившим это колдовство применить. Прошелся по знакомым участкам, тела что узнал — забрал. Ну и пошло-поехало. Часть компании старой собрал. Вот только электричество жрут, суки — мама не горюй. Заряжать их надо. С одного заряда генератора семь человек поднять можно, но часа на три, не более. Ты в комнату дальнюю не заходил?
Я отрицательно покачал головой.
— Ну и правильно. Там вонь такая стоит, хоть вешайся. Яма вырыта, пол металлом застелен, все куда надо подключено. Я их, как отключатся — туда скидываю. Они и заряжаются. Думал конечно о более цивилизованном подключении, через, кхм, соответствующие отверстия — но смысл?
Тут он замолчал и вопросительно стал смотреть на меня. Почему-то именно в этот момент мое положение стало прям серьезно волновать.
— А со мной чего? — не ходя вокруг прямо спросил я.
— Ну тут, Паша — обратил внимание что он снова назвал меня по имени, — ситуация следующая. Отсюда, не из моего дома, а с нашей маленькой зоны отчуждения, ты не выйдешь. Не выпустят. А если тебя увидят, то пойдут все прочесывать. И мой маленький мирок потревожат. А оно мне надо? — движением головы из стороны в сторону он показал что нет. — Так что варианта два. Либо ты остаешься добровольно и мы весело и припеваючи живем, либо ты пытаешься уйти и нам обоим конец. Что ты не будешь пытаться свалить — веры нет. Соответственно остается только второй вариант. А он мне не подходит. Поэтому мне придется тебя — тут он пожал плечами и на пару секунд сделав абсолютно серьезное лицо карикатурно улыбнулся — убить.
Я сглотнул. Монолог продолжился.
— Но и тут не все так просто. Оружия у меня нет, так что бац и все — не получится. Яд же ты пить не станешь? — снова вопросительно посмотрел. Я снова отрицательно покачал головой. — Ну вот, не станешь. Оставить тебя тут, чтоб с голоду подох — это долго. А мне некомфортно когда гости задерживаются. Можно было бы тебя в яму электрическую столкнуть — но откровенно говоря это рискованно, вдруг сбежать сможешь. Так что придется резать! Ты как, с соленым огурчиком, норм будешь?
Вдогонку я кричал множество вполне логичных на мой взгляд вещей. Если тут такая запретная зона, во что после увиденного я поверил, то зачем я приехал сюда? По логике о том, что тут филиал флэт, то есть фэллаута, я бы должен был знать — так с чего бы мне сюда соваться? Да ладно зачем, чуть более практичное — как? Откуда знать что он, Миша, вообще тут? Но для человека который уже все решил эти вопросы были исключительно риторическими. Как у Довлатова: ты ей аргументы и доводы, а ее от твоего голоса тошнит.
Надо было что-то делать и судя по всему как можно скорее. Руки в наручниках были прикреплены к каркасу металлической кровати. Ноги были к ней же просто привязаны. Но каким-то хитрым, вероятно уркаганским, почему-то промелькнула такая мысль, узлом. В радиусе доступности, куда мог бы чем-нибудь дотянуться, видимо языком или членом, других свободных продолговатых частей тела у меня не было — ни одного предмета. Оставалось только тянуть и дергать. Сильнее и яростнее чем делал это раньше. В прошлый раз мотивация для этого было поменьше, сейчас — хоть отбавляй. Но стоило ли делать это сейчас, когда он в доме, или дождаться чтоб ушел? Если сейчас, то почует неладное и скорей примется за свой кровавый план. А если ждать — то вдруг не дождусь, вдруг никуда и не уйдет?
И словно услышав мои мысли, точнее их часть, снизу крикнули: «Я подойду отойду, вилы у соседей видел, а ты уснуть попробуй. Я ж тебя прикончить хочу, по практическим соображениям, а не боль причинить».
Отойдет — хорошо. Вилы — плохо. Я стал прислушиваться и услышав звук этой мерзкой калитки с самой отвратительной ручкой стал пытаться освободиться так, будто меня уже начали убивать. Через минуту сил стало ощутимо меньше, но свобода при этом ничуть не приблизилась.
Подкрались о смерти. И как-то сама по себе она будто особо и не пугала. А вот то что домой не вернусь, в свое время — пугало. И что близких не увижу — пугало. Что планы не реализую — тоже. На мысле о планах даже усмехнулся. Показалось забавным что я и так их постоянно откладываю, где-то даже смирившись что им сбыться так и не суждено, но сама возможность начать — душу греет. А если и начать возможности нет — вот это жопа. Ну и потенциальная боль, конечно, пугала. В тот момент, наверное, больше прочего. «Вилы блять!». У него что дома ножей нет или топора. Хотя если рубит он так же как я, полено только раза с третьего колит — лучше уж вилы.
На лестнице раздались шаги. Кто-то поднимался. И это явно был не потенциальный убийца. Калитка громко открылась, потом так же закрылась. Он не возвращался. Вот говорят, что темнота страшнее того что в ней находится. Тут я это ощутил на себе. Не в плане темноты, а в плане неизвестности — если бы возвращался мой друг с вилами, думаю, было бы чуть спокойнее. Из-за угла появилась голова Вали марти-рей. На лице не было ни единой эмоции, но голос прозвучал куда живее чем те, что слышал ночью от других воскрешенных. Сразу подумалось что от нее ночью не слышал ни слова.
— Я тебя освобожу. Извини если будет больно.
Вжавшись в кровать я сглотнул. Она потянула за узелок веревки на правой ноге. Хитрый уркагаснкий узел вначале сильно сжал ногу, после чего резко ослаб. Секунд семь на обе. С наручниками возилась дольше, но ничего не получалось. Тогда она потянула изголовье кровати вверх и то высвободилось из каркаса. Браслеты по-прежнему оставались на моих запястьях, но больше не были к чему-либо прикреплены.
Я резко вскочил с кровати, и несмотря на отсутствие ощущения безопасности — необходимости срочно дергать отсюда не ощутил. Ствола у него нет. Вилы конечно длинные... Хотя да, поторопиться стоит. Но и вопросов столько хотелось задать.
— Иди — сказала Валя марти-рей.
Я подвис. А она поняв чего я жду процедила:
— Они — тут она посмотрела в сторону комнаты с электроямой — умерли от взрыва. Я — от глупости. Ну и аварии. Он — направила взгляд в сторону дороги по которой должны были принести вилы — запустил наши тела. Но если у меня мертва только плоть, то у них выжгло все: и сознание, и, вероятно, душу. По крайней мере признаков наличие чего-то из этого я не замечала. Не знаю как это работает, просто предполагаю... — взгляд, как и выражение лица в целом оставался таким же отстраненным, тогда как голос, несмотря на кажущуюся безэмоциональность, будто содержал в себе признаки жизни.
Конечно появление симпатии к стоящей напротив меня девушки не заставило себя ждать. Мысли в стиле «давай бежать вместе» уже хотели вылететь изо рта, но воспоминание о том, что каждые пару часов это тело нужно совать в трансформатор моментально прогнало их. Но вот спросить могу ли я что-то для нее, да и для всех прочих, на которых было откровенно пофиг, сделать — все же решился.
— Абсолютно ничего. Коктейльчики в банках, в связи с зависимостью от электричества мне, как понимаешь, нельзя. — Она опустила взгляд мне на пах — БДСМ с элетроприколами ты вряд ли любишь — тут она взяла паузу будто бы ожидая моих возражений на этот счет — Шучу! — На этом моменте на безэмоциональном лице будто бы промелькнуло подобие улыбки — Иди! — в голосе прозвучал приказной тон.
Я сказал «спасибо» и хотел приобнять ее, но едва дотронувшись плеча получил удар током. Не 220 конечно, но ощутимый.
— БДСМ с электроприколами точно не твое — теперь она не сильно, но все же улыбнулась, после чего достала из нагрудного кармана электронную сигарету и глубоко затянувшись проговорила — Ненавижу дыню...
На улице было пасмурно и довольно темно. Для четырех дня уж точно. Моросило. В очередной раз причинив своей руке боль об ручку калитки я вышел на улицу. Ни в одной из сторон Миши не было видно и уверенный в том что он ушел налево я легким бегом направился направо, туда мне собственно и было нужно.
Пройдя несколько участков я оказался возле своего дома, чудом оказавшегося в зоне, которую взрывом не задело. Что конечно же не говорило о том, что люди находящиеся за ее пределами никак не пострадали. Если конечно в тот день они, родственники, вообще здесь были. Соблазн перелезть через забор и посмотреть что там был велик. Но услышав разъяренное «стой, падла, Пашка!» я решил что мне это не нужно. В конце концов это не мой год и не мое время. И события произошедшие тут тоже не мои и ко мне никакого отношения не имеющие. Мой где-то там, в стороне автобусного кольца, одиннадцать лет назад. Надо туда. Я побежал.
Мысль о том, что стоит мне оказаться на том самом кольце и сесть в тот самый, а под тем самым по всей видимости предполагался вообще любой, автобус — вдруг стала казаться сомнительной. Непонятно откуда взявшаяся уверенность, что стоит дойти до нужного места и все, считай дома, будто потеряла какой-либо вес. Ну с чего я это вообще взял? Ответа на это конечно же не было, как и других вариантов. Поэтому план оставался тот же, хотя кое-какое уточнение я посчитал нужным в него внести. А именно — время. Приехал я сюда, это запомнил точно, в 20:33. Пока тупил в телефоне, куда-то звонил и читал смс — прошло минут десять. После этого я увидел что автобус отъезжает. Значит и сегодня подойти туда стоило именно к этому времени. Значит еще целых четыре часа туда соваться не стоит. Не, конечно можно прийти, сесть на лавочку и весело болтая ногами ждать транспорт. Но тут же за мной погоня, я оглянулся и никого не увидел, но и место на котором я находился дальше чем на метров сто посмотреть не позволяло.
Я остановился отдышаться. Прислушался: ни криков, ни шагов позади. Что-то мешало на руках. Да черт их подери — наручники. Ну да хрен с ними, как буду снимать или объяснять причину их появление интересующимся — придумаю позже.
Вначале я думал пойти на кольцо и реально сидеть и ждать. Но было опасение, что Мишаня, который предположительно реально боялся что я покажусь охране периметра и тем самым спровоцирую проверку всей территории, там меня и настигнет. А сейчас он тактически отступил или типа того. Можно было засесть в кустах неподалеку и наблюдать со стороны. Но если он будет ждать меня там и не подпустит к автобусу когда тот приедет, или, не знаю, колеса своими валами ему проткнет. Оптимальной идеей показалось отвлечь его, чтоб он тусовался подальше от места моей отправки. Самому же туда явится минута в минуту. Но точной минуты отправки я не знал. Хотя я даже не знал будет ли она вообще, так что это ладно.
Так и не придумав как лучше поступить, я решил остановиться на последней идеи и направился назад.
Вспоминая это прекрасно понимаю вопрос, что может возникнуть у многих. А то и всех: тебе чего, одному челу что ли не втащить? Может и втащить. Но я не драчун, уж точно не через а. И даже если смелости на такое мне и хватит, то навыков может и нет. А рисковать оно зачем, когда можно не рисковать?
Дойдя до угла улицы на которой находился дом из которого я только что убежал — выглянул. «Вот же ш сука» — разозлился увидев как он выходит со двора. Более того выходил он не один. Следом за ним появилась его электрическая зомбо-армия.
Пошли они в сторону от меня. Но сколько их было? Мой чокнутый друг, которого на тот момент даже не особо хотелось в этом винить. Те чуваки, семеро. Но всего же их было восемь? Если, конечно, когда я только пришел — на улице были все. Семь бездушных жертв ужасного события, и одна жертва подросткового пьянства. Парадоксальным образом единственная, остававшаяся, ну в той или иной мере, человеком. Кого то не хватало. И не покидало ощущение что именно Вали марти-рей.
Картина сложилась вполне ясная. Ублюдок смекнул что произошло и решил устроить самосуд. Жалости я не испытывал. Ну просто с чего бы, она же и так была мертва, а психопат вернул ее к жизни, даже не к жизни, а так, функционированию. Или все же к чему-то большему? Она же эмпатию проявила ко мне, на электро-бдсм даже намекала, что бы это не значило. В любом случае жалости я не испытывал. Но будто пустить все это на самотек было как-то неправильно. Да и парило меня откровенно говоря не то, что я кому-то не помогу, а то, что потом буду изводить себя мыслями что не сделал то что нужно. Недолго, но все же. В общем решил что надо действовать.
Перебежками от кустов с левой стороны дороги до кустов с правой стороны я начал продвигаться вперед. Как раз когда оказался возле нужного дома, он со своей гвардией завернул, по всей видимости, к пожарному водоему. Ну да, отличный способ убить что-то работающее на электричестве. Можно конечно не заряжать просто, но время пройдет, остынешь, размякнешь, простишь. А такое допускать нельзя — сейчас уничтожим раз и навсегда. Чтоб, правда непонято кому, неповадно было. Ну, по крайней мере, именно такой ход мысли этого человека я предположил.
Как только я собрался двигаться дальше, совершенно не представляя что собираюсь делать — меня окликнули. Конечно же это была Валя марти-рей. «Какого черта» спросила она? Я почему-то начал нелепо оправдываться, вначале неся бред про ее спасение, затем про время раньше которого мне нет смысла появляться на кольце, ведь если меня сюда во столько-то привезли, то только во столько же, вероятно, могут и увезти.
— Ты не подумал, что дело не только в часах? — На ее лице снова не было ни единой эмоции.
— Ну вот ты приехал сюда в восемь с чем-то там, так? — недослушав моего подтверждения она продолжила — И считаешь что сможешь уехать отсюда только в то же время? А мысли что не только часы такие нужны тебе, но и день недели? И дата еще! И месяц, чего уж там! Год жди, и если 22 сентября следующего года будет такая же погода, влажность, ветер и атмосферное давление — тогда твой автобус будет. А нет — так приходите еще через год.
— Стоп стоп стоп — без единой паузы проговорил я — Ты же шутишь?
— А я не знаю. И ты не знаешь. И моя логика ничем не хуже, чем твоя. Вот только у меня есть некий опыт, подсказывающий что тебе нужно убираться отсюда как можно скорее. Смотри — она показала рукой наподобие грядки в глубине участка.
— Ничего не растет — я пожал плечами.
— А рано еще — в голосе Вали марти-рей прозвучали нотки раздражения — там тело еще не сгнило, но скоро удобрит почву и полезет: клубника, горох, эстрагон... Или ты думаешь ты такой первый путешественник, блин. Земля мертвая только тут, а в пространстве дырок этот взрыв чертов — повсюду понаделал. И не спрашивай откуда я это знаю, друг твой хоть головой и поехал, но извилины в определенном направлении работают как ни у кого. Видел бы ты его маркерную доску... — Было видно что она увлеклась и хотела с восхищением продолжить рассказывать о человеке что не только воскресил ее, но и более ли менее вернул внешность, но запнувшись, очевидно что сама себе, произнесла — Стоп! Короче, ты! То не грядка, еще пока. Там закопан труп. И трупом он стал не от того что в него тыкали чем-то, а от того что задержался в нашем прекрасном садоводстве на чуть подольше. Что Михаила обрадовало, он его конечно убивать собрался, уже даже вилы принес, уж не знаю зачем постоянно на другой участок возвращает, но, как он сам выразился, без удовольствия, а по острой необходимости и для соблюдения сложившегося уклада. И, чтоб ты понимал, под «чуть подольше» я подразумеваю менее чем 24 часа. Где-то на двадцатом ему стало плохо и все. Иди, пожалуйста. — она достала электронку, затянулась и снова сообщали о свей нелюбви к дыне.
Я молча кивнул и побежал. В совершенно непривычном для себя темпе продержался около пятнадцати минут. Когда перешел на шаг впереди уже виднелся поворот заворачивающий не в ту сторону. Или все же ту? Да какая разница. В моем бы положении такому удивляться. Когда в поле зрения появилось кольцо я снова ускорил шаг и пройдя еще буквально несколько метров увидел что автобус стоит. Водителя нет, двери открыты. Как заказывал.
Хотелось воткнуть уши, включить музыку и закрыть глаза. Но севшая батарея телефона этого сделать не позволяла. К своему удивлению на одном из поручней я обнаружил юсб-порт, что в некотором роде смутило. Ведь в пазике на котором я добирался сюда его точно не было. Точно ли этот автобус отвезет меня в родной год? Или в какой-то другой? Пока обдумывал эту ситуацию услышал как двери закрылись. Конечно же было желание подойти к водителю, которого я так и не увидел, и задать некоторые вопросы, но его кабина была наглухо затонирована, а рядом висел листок с надписью, гласящей о категорическом запрете обращаться к шоферу во время езды. Автобус на тот момент уже тронулся.
Я вернулся на свое место и попытался уснуть. Конечно же сделать это никак не удавалось. Дорога явно затянулась, потому что вместо привычных полутора часов ехали мы определенно дольше. Телефон успел зарядиться, но сеть не ловил. Я начал вглядываться в окно, пытаясь увидеть какие-то ориентиры. Глаз зацепился за кривое дерево, которое точно ни с чем не перепутаешь — и на пути следования такое совершенно точно только одно. Да и вряд ли еще где-то встречается подобное. Спустя еще минут двадцать мы снова проехали его, затем снова.
На четвертый раз, когда я сказал себе что если еще раз его увижу, то несмотря на запрет пойду ломиться в кабину, из динамиков в салоне раздался голос: «Але, парень, не знаю как ты, а я домой сегодня планирую вернуться. Будь так добр, поспи уже! Ну или башкой ударься обо что, чтоб вырубило. Только в стекло не смей, а то добавлю, не оклемаешься».
Вот как после такого уснешь. А я взял и уснул. Не сразу, раза два это дерево еще точно увидел.
Проснулся я от вибрации телефона в руке. Звонил «Мишаня».
— Але — с опаской сказал я.
— Ебать ты кадр, куда пропал? — все-таки разница в голосах двух Миш был ощутима. Этот звучал куда приятнее.
— Да не поверишь, не на тот автобус сел... А потом пытался добраться домой.
— А домой-то нафига? Или ты вообще не в ту сторону сел что ли? Хз как так можно. А если в ту, так нафига в город, сел-пересел и уже у нас. Да пофиг — остановил он сам себя, поняв что рискует увлечься чтением нотаций — Сегодня-то приедешь? Если да, на что надеюсь, в магазе бы неплохо чтоб кое-чего зацепил.
— Блин, чувак, хз. Я чет так измотался.
— Измотался он, давай-давай, банька тут, все как в лучших домах!
— Перезвони через десять минут — отрезал я и услышав «лана» повесил трубку, после чего вышел из автобуса.
Откровенно говоря хотелось поехать домой и как-то переварить произошедшее. А есть ли чего переваривать, было ли это на самом деле? А, ну конечно же было — наручники напомнили о себе ударив по бедру. «Лучше все же домой» подумал я и зашагал в сторону метро. Проходя мимо табачного киоска боковым зрением за что-то зацепился. Обычная электронка, но в какой-то подозрительно знакомой, где на подкорке памяти, расцветке. Твою же мать: 5000 затяжек, вкус — тропический марти рей.
— Але, братан, кидай список, ща кое че разрулю по-быстрому, в магаз и к вам!
Я зашел в табачный, купил две привлекшие мое внимание сигареты, и дабы после предстоявшей попойки, не убедить себя в том, что все это мне приснилось отправился в Бургер Кинг, записывать произошедшее.