Первым пал молодой Георгий, вчерашний выпускник, салага, глаза горят, верит в "продукт, который меняет мир к лучшему". Ха! Я подсыпал ему слабительного в кофе, аккурат перед важным звонком с потенциальным клиентом. Голос пропадает, пот градом, в туалет отлучиться - сорвётся сделка. Мораль? Не верь дяде в отделе продаж, особенно если он предлагает тебе бесплатный кофе. Сделка, кстати, ко мне перешла. Георгий неделю на больничном отлёживался, "кишечная инфекция", как он всем рассказывал. Пусть верит.

Потом была Саша, королева презентаций и любимица директора. Узнал, что она фанатка редких орхидей. Подделал подпись крупного клиента и отправил ей приглашение на "закрытую выставку" в другом конце страны. Естественно, тоже перед началом переговоров с другим крупным клиентом. Естественно, её туда оперативно отправили, приглашение от крупного клиента, она “самый лучший специалист”. Пока она разбиралась, почему по адресу выставки стоит воинская часть - я договаривался о сроках поставки товара на 5,5 млн.

Дальше - больше. Тимур, рубаха-парень, душа компании? С ним было сложнее. Тимур был умён и подозрителен. Но у каждого есть свои слабости. У Тимура это была увлечённость спортивными ставками. Недолго изучав его историю операций, я "случайно" слил информацию его банкиру, под видом "беспокойного друга". Кредитная линия Тимура была заморожена, продажи просели, сосредоточиться на работе он уже не мог. И вот уже и его клиенты переходят в мои руки.

Я плел интриги, распускал слухи, давил на жалость, обещал золотые горы, обманывал и подставлял. Я даже не буду рассказывать о таких мелочах, как взлом рабочих ПК и переоформление сделок на себя (привет всем, кто хранит пароль в ящике стола “под ключом” или на стикере под клавиатурой). Я, казалось, превратился в машину. Машину для достижения цели. Цели, которая сияла впереди - звание "Лучший сотрудник года", с соответствующим призом, которого я так жаждал. И это сработало - я победил.

Больше нет нужды жить с семьей и кучей соседей в съёмной квартирке, отдавая половину дохода. Это теперь наше. Мы стали владельцами жилплощади! Это теперь наше. Все 9 квадратных метров, где могу жить я, моя жена и двое наших детей.

Счастья добиваются лишь те, кто готов ради этого сделать всё.

Все это он.

Бросайте, и будьте людьми. Живите по настоящему.

-- Получается, ради семьи ты решил завоевать Царство? Мне кажется, что где-то ты себя обманываешь.

-- Почему же? – разозлился Камил. – Завоёвываю-то Царство я уже по привычке! С самого начала же я боролся только с князем Искро – вот кто был истинный враг моей семьи, едва её не угробивший. Искро, Хмудгард – и кучка их приспешников! Я искал выходы, но нашёл только один – полный захват власти, свержение князя, убийство воеводы… теперь же я сам у власти, и никто моей семье в Горной Дали не помешает. Но возникли новые напасти. Святой Престол хотел сжечь мою родню на кострах – и право на их жизни я едва сумел отстоять.

-- Да, и теперь твой племянник и единственный сын у них в руках.

-- Не единственный. Есть ещё один. Но да, и тот – тоже у них в руках, только они сами об этом ещё не догадываются, и неизвестно догадается ли когда-нибудь об этом сам Ладвиг…

Корнелий что-то такое припоминал – Камил уже рассказывал ему о Ладвиге, и об омерзительном способе, при помощи которого Миробоич этим сынком и обзавёлся.

-- Сейчас же, -- продолжал Камил. -- Империя готовит вторжение, а это сила пострашней Престола. По крайней мере, числом – раза в четыре… Потому я не могу остановиться. Если имперцы захватят поместье, то всех перебьют. Они вырежут четверть населения Царства, как то бывало на Войне. И здесь я тоже вынужден бороться, отталкивать от себя опасности… Думаешь, я бы занимался всем этим, если бы мою семейку не перебили на моих глазах десять лет назад? Я не хочу, чтобы всё повторилось снова. Поэтому вынужден побеждать. Только большое и крепкое государство способно обеспечить мир, кто считает иначе – дурень, обманутый предателями.

-- Здесь я с тобой согласен, -- сказал Корнелий. – А чем же ты занимался бы, не будь мир вокруг тебя так жесток? Никогда не думал об этом?

-- Не знаю, -- Камил пожал плечами, почувствовав на душе неприятную жалость к себе, какую тут же вытравил прочь. – Ведь тогда я был бы совсем другим человеком…

На каждом шагу бегущей Дружины Смерти зияли пропасти. Мощёный Тракт превращался здесь в обычную горную тропу, на которой войску приходилось растягиваться. Камил то и дело присматривал за колонной, управляя мертвецами, чтобы те не свалились с тропы, но Дружина так сильно растягивалась, что задняя её часть постоянно скрывалась либо за очередным поворотом, либо за очередным перевалом. Колоссальные горы сияли в лучах солнца, загораживая собою небо – Камилу ещё никогда не доводилось видеть Хребты настолько близко.

-- А ты, Корнелий? Кем бы ты хотел стать? Судьба, наверное, тоже не благосклонна к тебе?

– Судьба – это как ветер в этом ущелье., -- ответил он. -- Она просто есть. Сама по себе она не бывает плохой или хорошей – об этом уже каждый судит сам, обрекая себя на счастье или на невыносимое горе… Да и я ужè сделался тем, кем всегда хотел стать.

-- Вампиром?

Корнелий поморщился.

-- Свободным.

По пути встречались «алтари», выложенные из камней, в кругах которых каждый путник оставлял «дар» местным духам, чтобы они пропустили его отряд дальше. Камил не стал приносить жертву, потому что презирал глупые суеверия, а гвардейцы, как потом выяснилось, и вовсе разграбляли святилища, загребая ценности и вкусную еду, оставленные когда-то караванщиками.

Дружина Смерти продиралась по тропе между ледников достаточно быстро, чтобы завершить переход сегодня же. Но остальное войско не сумеет преодолеть Хребты в один день – на путь бойцам потребуется минимум два дня пути с высокими темпами продвижения, или и того больше, если на пути возникнут трудности.

И трудности возникли, не заставив себя долго ждать. Идеального броска не получилось…

Чем выше они забирались, тем сильнее закладывало в ушах. Воздух и вправду был поразительно лёгким – насытиться им было непросто. Обычная ходьба в горах отбирала столько же сил, сколько отбирал на равнине бег.

Войско продвигалось вперёд бросками, совершая привалы, чтобы отдышаться. Но долго растягивать время было нельзя – любое промедление сокращало и без того короткий зимний день, а ночью бродить среди скал очень опасно. Расселины оказались гораздо страшнее, чем предполагал Камил, надеявшийся, что войско будет идти ночью с факелами. Но на отвар ночного зрения точно не хватило бы смежных с отваром выносливости ингредиентов, поэтому придётся совершать ночёвку.

Когда Лазарь немного отстал от них на переходе – Камил дал Корнелию прочитать письмо Савохича. Он долго сомневался, стоит ли знать вампиру об этом письме, ведь всё таки Савохич хотел держать письмо в полном секрете…

Вампир прочёл стихи несколько раз и выдвинул несколько предположений: Савохич напился с баронами, впал в меланхолию, к которой склонен после выпивки, и решил рассказать Камилу о том, что скоро превратится в чудовище-Микота. Всё-таки, раны в бою со святошами нанесли ему непоправимый вред, и Плесень в нём сильна. Став Микотом, Савохич, похоже, утеряет себя. Возможно, Лют и вовсе будет удостоен чести стать частью блаженной «грибной рощи» -- вершины всех устремлений любого адепта.

-- Кто же тогда будет у них легитимным правителем? Горничи? – спросил Камил. -- Так ведь до свадьбы ещё долго, она будет после этой войны…

-- Их вряд ли волнует легитимность, -- сказал Корнелий. – Они просто изберут нового главаря, как сделали это и с Лютом. А ты не станешь возражать. Ведь по сути правит Мицеталий…

-- Меня очень раздражают эти культисты, -- Миробоич с яростью сжимал поводья. – Безумные ублюдки! Надеюсь когда-нибудь я выжгу их грёбаный Плесенник…

-- И возможно это будет очень скоро, -- добавил Корнелий. – Ведь судя по содержанию стиха, Савохич говорит о том, что они принесли жертвы, пролили много крови и зародили новый Плесенник. Без твоего ведома, вопреки твоим приказам. Это серьёзный проступок…

-- Да. Я тоже подумал о чём-то подобном, когда читал, -- нахмурился Миробоич. – Значит, не мне одному так показалось.

-- Плохи дела, -- сказал Корнелий. – Культ – опасный враг. А разросшийся культ – опасный вдвойне. Всё это похоже на подготовку мятежа. И кто знает, что нас повстречает, когда мы вернëмся в Горную Даль, подавив мятеж в Лесной.

-- Иного и ожидать не следовало... -- рыкнул Камил. -- Но я не думал, что они пойдут на это так скоро. Я хотел выиграть время…

Лазарь прервал их разговор своим появлением. Культист нагнал их, воспользовавшись тем, что тропа стала немного шире.

Навстречу им шли караваны, и погонщики впадали в ужас при виде мёртвой армии и химер, но деваться им было некуда, а потому они просто смирялись со своей судьбой. Однако, никто их не трогал. И они стояли, бледнея от ужаса, когда мертвецы проходили мимо.

Перепады высот на пути были существенны. Где-то тропа была сильно ниже, а где-то уходила выше редких облаков. Настолько синее небо Камил ещё не видел.

Если армия будет и дальше идти сплошной линией, то на ночлежке часть её окажется на ледяной высоте и будет скорее задыхаться от горной болезни, тогда как другая часть окажется в более уютных условиях низин… Камил, пройдя большую часть пути, подметил все мелочи местного ландшафта и отправил назад приказ – во второй половине дня двигаться с интервалами, чтобы ночью никто не оказался на губительных высотах.

За один день всё было не пройти. Бойцам было тяжело. Пешком всё совсем по другому…

И будто этого было мало!

Мёртвая птичка, отпущенная сотниками, прилетела к Миробоичу с кошмарными известиями.

В середине дня на Тракт сорвалась огромная лавина, похоронив под собою отряд в две сотни гвардейцев вместе с лошадьми… Лавина преградила путь вперёд, разделив царское войско на две почти равные части. Дружинники в отчаянии схватились за лопаты, проторивая себе путь.

Камил, исходясь самыми непристойными ругательствами, повернул Дружину Смерти назад, бросив обоз с солью и отдав приказ второй половине войска следовать вперёд и не замедляться. Запертая лавиной часть армии разгребала завал, пытаясь откопать и соратников-гвардейцев.

Дружина просочилась мимо продолжающей движение части войска по и без того узкой тропе. В некоторых местах мертвецы и воители были вынуждены касаться плечами – к ужасу последних.

Камил добрался до места схода лавины. Та и вправду казалась колоссальной, а дружинники выдыхались, орудуя лопатами. Мертвецы же бросились разгребать завалы без устали, копали они куда быстрее вымотанных бойцов.

Из под снега доставали не только задохнувшиеся переломанные трупы, но и живых – перепуганных и обмороженных. Камил сам занимался лечением, но уже предполагал, что бедняги эти вряд ли справятся с переходом и вряд ли дойдут до конца, даже если выпьют отвары.

Тропа сквозь снежный завал была прочищена, однако лавина задержала войско на остаток дня. Армия прошла вперёд незначительно – ночь наступила внезапно, будто кто-то резко затушил небесный факел.

Задымились костры. Бойцы пытались согреться и сварить ужин. Каждый отряд располагался в низине, насколько хватало места – на смертельных вершинах никто не оставался.

Чтобы утешить раздосадованного Миробоича, Корнелий рассказал о переходе Ганнибала – страшнейшего врага Рима – через Альпы, некие заокеанские горы, которые пусть и ниже Хребтов втрое, но не менее опасны из-за своей протяжённости.

-- Хребты в этом месте очень сильно сужаются, -- рассказывал Корнелий. – Их можно пройти всего за два-три дня, именно поэтому в этой точке они и проходимы. В других местах Хребты было бы не перейти и за неделю и за две… Альпы же пусть и имеют куда больше проходов, но они изматывают своей протяжённостью. У нас хотя бы хватает еды, да и здесь настолько враждебные места, что нет и диких племён-грабителей…А поэтому мы находимся в лучших, чем он, условиях.

-- Это, конечно, радостно, -- отвечал Камил. – Но Ганнибал с его горами – далеко, а Хребты – перед моим носом. И неизвестно, что ещё грядёт.

-- А грядёт прогулка по Лесной Дали, -- сказал Корнелий. – Вряд ли кто-то ожидает, что мы переведём войско через горы посреди зимы – это весьма отважный и безумный ход. Мятежники могут думать, что мы перейдём на ту сторону не раньше весны, остановленные Небесной Горой… Ганнибал был в схожих с нашими условиях, а потому его пример заслуживает внимания – он появился внезапно на севере Италии, чего никто не ожидал, и что едва не сокрушило Рим…

Звёзды сияли необычайно ярко. Ветер гудел среди отвесных скал. Лазурный ледник трещал, медленно сползая по склонам.

Ученик Корнелия носился по горам – сотники докладывали ему о положении дел, а вампир ловко скакал между скалами от стоянки к стоянке и отлично видел в темноте. Потом же вампиры рассказывали, насколько по другому они видят звёздное небо.

-- Туманные пятна всюду. И звёзд больше, -- рассказывал ученик. – Их очень много. Почти всё небо покрыто ими. И они отбрасывают тени, какие не видят  люди. Некоторые звёзды и вовсе почти слепят своею яркостью…

-- Я уже и забыл, как видят звёзды обычные люди, -- сказал Корнелий. – В небесах скрываются сокровенные тайны мироздания. Ведь никто не знает, что такое на самом деле эти звёзды и пятна…

Посреди ночи, когда все спали, кроме застывших вампиров, взгляд Миробоича зацепило странное мерцание.

То были не звёзды. Вдалеке, среди гор, что-то светилось. Сияло.

Сверкающие огни отбрасывали на могучие горы лучи света. И когда Камил присмотрелся к этим лучам внимательней, то услышал что-то странное.

В голове у него загудело. Будто неведомый голос…

-- Чёрт возьми! – испугался Камил, бросившись за глыбу. Он спрятался от этих лучей. Наваждение исчезло, едва он отвёл глаза. Но остался страх.

Показалось, что он коснулся Изнанки – очень похожие ощущения возникали на границе между жизнью и смертью. Испытанное едва ли не вызвало панику.

-- Что случилось? – оживился Корнелий. И Лазарь проснулся, протирая глаза и предвкушая опасность.

-- Огни… -- сказал Камил, показывая в сторону сияния. И все уставились на загадочное мерцание. Все, кроме Миробоича, прячущегося за скалой.

-- Что это? – спрашивал он. – Оно будто бы проникает в голову!

Вампир лишь пожал плечами. Культист тоже бесстрашно вглядывался в сияние, будто оно не было способно коснуться его разума. Небо и горы продолжали безучастно мерцать вдалеке.

-- Что же это такое? – повторил Камил.

-- Никто не знает, -- ответил вампир. – Никто туда не пробирался. Слишком недоступные места.

-- Ты что-то слышал?

-- Я слышал об этом свечении в Хребтах, но сам его вижу впервые, -- сказал Корнелий. – Обычно я проходил Хребты через Перевал – там проще проскользнуть  незамеченным…

-- И что же это такое?

-- Кто знает, -- сказал Корнелий. -- Быть может, это и есть те самые злые духи, которым караванщики и приносят дары?

-- Я не удивлюсь, если это так, -- сказал Камил. – Но что мы будем делать, если оно на нас нападёт? У меня нет Ясного Света.

-- Не нападёт, не бойтесь, повелитель! -- посмеялся Лазарь.

--  С чего ты так уверен?

-- Я уже видел это. И не раз, -- ответил Лазарь. – В нашем баронстве, когда мы жили в горах, укрываясь от инквизиции и от дружины предыдущего барона – мы часто видели огни, скользящие над горами высоко в небе и приземляющиеся куда-то среди Хребтов… словно звёзды, решившие свалиться вниз.

-- Мицеталий наверняка мог бы подойти ближе при помощи орлов?– спросил Камил. – И узнать, что же это?

-- Он не смог. Хребты высоки. Туда его власть не протискивается… А пешком пробраться невозможно – завалы, пропасти, опасные спуски. Непроходимые места на десятки вёрст. Что-то скрывается там, и что-то нарочно избрало это неприступное место. И оно явно не хочет, чтобы его видели.

-- Вот как…

-- Но нас оно вряд ли будет трогать. Можете не беспокоиться.

-- Но я почувствовал угрозу, исходящую от лучей! Мне показалось, что нечто хочет напасть, -- сказал Камил.

-- Это потому что вы не находитесь под опекой Грибного Бога, -- ответил Лазарь. – Вы беззащитны перед подобного рода явлениями. Не обращайте внимания. Оно нас не тронет. Во всяком случае, больше не смотрите в её сторону.

Огни мерцали и метались в небесах. Камил посматривал в их сторону, но каждый раз его обжигало ужасом. Вскоре огни потухли.

На утро войско продолжило путь, но уже без вчерашней энергичности – люди не успели отдохнуть за тревожную ночь – им снились кошмары, а горный ветер не давал уснуть, заставляя то и дело плясать у костров согрева ради.

Не лучшее время года Камил избрал для этого перехода. Зима здесь была особенно сурова. Приходилось лечить обморожения, метаясь среди отрядов.

За второй день они тоже не сумели преодолеть весь путь. Идти было нелегко. Некоторые уже валились с ног – от горной болезни. Слабейшие вынужденно хлебали отвар, опасаясь не пережить следующую ночь…

Вторая ночь в Хребтах оказалась тяжелее первой. Завывал страшный ледяной ветер. Люди обмораживались, даже заворачиваясь в шубы и сбиваясь в кучи, как зимние птицы. И нигде нельзя было скрыться от пронизывающих порывов, ибо тропа слишком узкая. Костры гасли на ветру. Камил с трудом разжигал огонь при помощи символов, но он не мог помочь сразу всему войску. Армия оказалась в тяжелейшем положении.

-- Что на это сказал бы Ганнибал, как бы поступил?! – рычал Миробоич.

Но Корнелий жал плечами.

-- Говорят, что он потерял в Альпах половину своего войска… Ганнибал сказал бы, что лучше дождался б лета.

-- Вот чёрт возьми! Знал бы я… И всё равно пошёл бы!! Потому что нельзя совершать ошибку князя Искро, когда тот пережидал мятеж Эрна, дожидаясь весны – тогда он потерял больше, чем потерял бы при марше в морозах!

И в панике замёрзшие дружинники бросались вперёд, надеясь пробиться на ту сторону прежде, чем замёрзнут. Но в темноте они ломали ноги на крутых склонах, падали с карнизов в пропасть с истошными криками – их факела гасли в черноте, ударяясь о скалы.

-- Это всё потому, что мы грабили святилища! – стонали в бреду умирающие. – Злые духи наказали нас за это!

Гвардейцы оставляли на алтарях подношения, пытаясь задобрить хозяев Хребтов: кто-то снимал золотые кольца, кто-то оставлял свой паёк, который не мог съесть сам из-за тошноты…Алтари наполнились богатствами.

Войско тянулось вперёд, измотанное и измождённое. И мертвецы тащили на себе слабеющих и задыхающихся. Дружинников укладывали на мёртвых лошадей. Но скоро число их резко перевалило за сотню – действие отвара, который пили ночью, чтобы протянуть до утра, ослабевало. И самые выносливые делились своими склянками с самыми слабыми…

Те, кто выпили отвар слишком рано – становились обречены, когда усталость одолевала их на высоких участках. Они ложились на край тропы и просто засыпали, и никто не мог им помочь – все думали, как бы самим спастись, как бы самим пройти по ледяным тропам. Камил перенёс горную болезнь очень легко – он-то передвигался на мёртвой лошади, а не пешком, а поэтому был полон сил и потому не использовал склянки.

Лишь во второй половине третьего дня армия Царя преодолела Хребты. Тракт тянулся вниз, спускаясь в безопасную и тёплую низину, испещрённую густым лесом.

Теперь Камилу было понятно, почему эту провинцию назвали именно «лесной» Далью – густая тайга раскидывалась насколько хватало глаз, почти без полей и без холмов и скал, как то было в Горной Дали, особенно вблизи Хребтов.

-- Необходимо совершить привал… -- молили сотники и бароны, выбившиеся из сил.  Всем хотелось одного – свалиться в шубы у костров и уснуть на две ночи...

Дружина Смерти разбила лагерь и нарубила дров, заботясь о живых – и тогда многие суеверные христиане отблагодарили некроманта и его покойников, ведь свои силы у них почти кончились, и без мертвецов они бы точно окоченели на ночлеге.

Перед отдыхом Камил подвёл итоги опасного перехода: опасные Хребты утащили за собой жизни почти четырёх сотен бойцов…

И пока основное войско расположилось на отдыхе – Миробоич бросил вперёд мёртвую конницу.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Михаил Александрович 5000р "За темнейшего, ну чтобы не расстраивался)"

Груз 300 1564 ₽ "Взгрев любимому автору"

Константин Викторович 300р "темнейшему"

Шабаныч 0,1р Однажды я видел как эмир пишет книгу

Шабаныч 0,1р он самозабвенно расписывал планы героев

Шабаныч 0,1р воздух потрескивал от напряжения он ждал

Шабаныч 0,1р ждал когда талант подарит ему не слитую

Шабаныч 0,1р Концовку. РАДОСТНЫЙ вопль озарил подвал

Шабаныч 0,1р Вот она!! сказал Эмир. Я заглянул через

Шабаныч 0,1р Плечо и увидел... это было потрясающе

Шабаныч 0,1р Там армяне мать skrogga трахают

Ответ автора: ЛЮТО ОСУЖДАЮ!!!

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378

Там у входа, находилась деревянная стойка типа прилавка, он запомнил это. За этой стойкой стоял стул, на котором тогда и сидел дежурный по изолятору, когда принимали Николая. За ним небольшой стеллаж с отсеками очевидно для вещей арестантов. Николай неспешно, крадучись, направился к выходу из изолятора. Он дошёл до угла, за которым налево располагалось рабочее место дежурного и вдруг понял, что храп исходит не оттуда, а из открытой камеры, расположенной напротив справа. Внутри неё был полумрак и лишь часть камеры освещалась от проникающего через открытую дверь дежурного света.

Николай всё также осторожно заглянул за угол и тут же увидел того самого молодого милиционера, который сладко спал, положа голову на обе руки, лежавшие на поверхности стола. Над входной металлической дверью, ведущей в изолятор из здания РОВД, прямо на спящего милиционера была направлена ещё одна камера для видеонаблюдения. Николай догадывался, что мониторы от этих двух изоляторных камер установлены в дежурной части отделения милиции. А это означало, что либо его каким-то чудом в дежурной части не увидели другие сотрудники, либо там тоже все спали, ну или вышли к примеру на улицу. Гадать почему так произошло для Николая нужды не было, он опасался лишь одного: заметят ли его, когда он подойдёт к милиционеру скажем для того, чтобы взять у того ключи от входной двери и покинуть помещение изолятора, а уж затем и само здание РОВД? То, что все железные двери при открывании и закрывании будут скрипеть и скрежетать, он точно не сомневался. Уйти из отделения милиции тихо и незамеченным вряд ли получится. Тем более, что от его рук покинул этот мир целый начальник уголовного розыска. А то, что покойный был мразью, никто знать соответственно не захочет. Значит и терять Николаю, по сути, уже нечего.

Конечно, можно было бы оглушить и связать эту мразь, засунуть в рот скажем кляп, но после перенесённых Николаем мытарств, издевательств и угроз, касающихся в особенности его Лены, поступить иначе он не мог. Совсем не мог. Разумеется, это не является оправданием, но что случилось, то случилось…Он взял себя в руки. Решил, что для начала необходимо изолировать спящего в камере дежурного. Что там был именно дежурный, а никто-то другой, он не сомневался. Безо всяких колебаний Николай вошёл в эту камеру. Да, действительно, на кровати развалившись храпел дежурный офицер. Рядом с кроватью стоял стул со спинкой, на которой висел китель со старлейскими погонами. На сиденье стула лежала кобура с пистолетом «Макаров». У Николая моментально созрел план, простой, а главное безопасный как для дежурного, так и для самого Николая. Он вспомнил что при входе в камеру увидел торчащий в замке ключ. Николай вытаскивал из кобуры пистолет то и дело прислушиваясь к храпу офицера боясь, что тот внезапно проснётся и откроет глаза. Но все опасения оказались напрасными: храп дежурного только усиливался. Вместе с пистолетом Николай забрал и китель чтобы накинуть его на себя. Возможно, что там, в дежурной части, увидев в монитор человека в кителе не придадут значения каким-то мелочам и будут уверенными, что в их поле зрения виден несомненно дежурный. Однако крепких гарантий, что всё будет так, у Николая не было. Озираясь на спящего у себя за спиной молодого милиционера, он, стараясь не шуметь медленно закрыл дверь в камеру, где оставался дежурный. Дверь закрылась практически бесшумно. Лишь после этого Николай повернул ключ в замочной скважине. От всеобщего внутреннего напряжения вся его одежда в один миг пропиталась потом, словно кто-то окатил его водой из ведра. Николай выдохнул и обернулся назад. Спавший за столом молодой милиционер за всё это время даже не пошевелился. Взгляд Николая выхватил из висевших на стене часов положение стрелок. Они показывали половину второго ночи. «Нужно торопиться», - промелькнуло в его голове. Он подошёл к спящему милиционеру и крепко схватив того за руку резко потащил за собой чтобы вместе с ним покинуть то место, куда была направлена камера видеонаблюдения. Ему это удалось без особого труда. Милиционер не обладал большой физической силой, а проснувшись и увидев направленный на него Николаем пистолет дежурного, затрясся словно лепесток. На вид пареньку было около двадцати трёх лет.

- Тихо! – приказал ему Николай, удерживая его за ворот рубашки. – Будешь себя плохо вести ляжешь здесь навсегда. Знаешь за что?

Тот импульсивно замотал головой:

- Я ничего не сделал вам плохого…

- Да, - сказал Николай. – Ты прав. Ничего плохого ты мне не сделал. Но ты видел, что со мной творили эти ублюдки.

- Ну…подожди, - произнёс тот чуть не плача. – Ты пойми, кто я и кто они! Как я могу им запретить?!

- Я сказал тихо! – почти шёпотом еле сдерживаясь пригрозил Николай, прислушиваясь не проснулся ли дежурный. На его счастье, по-прежнему вокруг всё было тихо.

- Кто сейчас в дежурной части? – спросил Николай, грубо повернув голову милиционера лицом в сторону настенных часов.

Милиционер, кажется, понял, что от него хотят.

- Обычно в это время в дежурке помощник, - испуганно ответил он. – Это когда отдыхает дежурный. Но я точно не знаю…

- Кто ещё есть в отделении милиции?

- Никого…

- Совсем никого?

- Совсем…

- А те, кто меня связывал? Где они?

- Я не знаю...

- А кто знает?

- Оперативный дежурный или его помощник или…

- Слушай сюда, - перебил его Николай. - Ты сейчас позвонишь в дежурную часть и выяснишь, кто там спит, кто не спит. Того кто будет с тобой разговаривать, позовёшь сюда на минутку. Найди любой повод. Ты меня понял? – Николай ткнул стволом милиционеру между рёбер.

- Понял, понял…

- Если ляпнешь что-то лишнее, убью.

Подтащив к нему внутренний телефонный аппарат, Николай приказал:

- Звони.

Тот снял трубку и несколько раз крутнул диск:

- Алло…Это изолятор. Да-да это я - Толмачёв. Сань, ты что ль? Не спишь? Ты это…не смог бы зайти ко мне расписаться в журнале? Ага, жду…

Положив трубку, милиционер испуганно пробурчал:

- Идёт…помощник идёт.

Николай втолкнул милиционера в туалет, расположенный рядом с камерой, где спал его дежурный и перед тем, как закрыть дверь на шпингалет предупредил того:

- Если хочешь жить, сиди тихо!

Тот, послушно закивал головой и сел на пол, уложенный кафелем.

Николай щёлкнул пальцем по клавише выключателя, и лампочка над столом дежурного по изолятору погасла. Воцарившаяся в воздухе тишина была не простой. Это была особенная тишина. Николаю казалось, что она захватила весь его мозг. Сердце стучало в грудной клетке так сильно, что оно напоминало ему стук кузнечного молота. Того и гляди вот-вот попросту разлетится на куски, и он умрёт от разрыва. Но и на этот раз лишь одно единственное чувство, живущее внутри него, помогало ему выдержать этот страшный бег с препятствиями и называется оно – ответственность. Ответственность за жизнь его самых близких людей: за Лену и ребёнка, правда ещё пока не родившегося, но всё же их ребёнка. Услышав металлический лязг открывающихся дверных замков, Николай, прижавшись спиной к стене крепко-накрепко сжал пальцы, обхватывающие рукоять пистолета. Он не знал с кем ему сейчас придётся встретиться лицом к лицу, подготовлен ли будет этот сотрудник милиции физически чтобы оказать активное сопротивление или же он окажется слабее него. От этого зависело многое, в том числе и насколько быстро Николай, освободившись из этого плена, доберётся до своей фермы, где возможно в большой беде была в эти минуты Лена.

Тяжёлая массивная железная дверь, как ни странно, отворилась без шума. Вошедший во мглу помещения изолятора человек в форменной одежде, ещё не видя стоявшего сбоку от себя Николая негромко гаркнул:

- Толмач! Ты где?

Опасения Николая по факту того, что будет иметь место рукопашная схватка с подготовленным и сильным соперником слава богу не имели под собой основания. Помощник оперативного дежурного оказался мужчиной предпенсионного возраста и старшиной по званию. Николай взвёл затвор и приставил ствол к затылку головы вошедшего милиционера. Стрелять он не намеревался, а вот ускорить выход из изолятора — это очень помогло.

- Кто в дежурной части?! – требовательно спросил у него Николай.

Тот выпучил глаза. По взгляду старшины могло бы показаться, что происходящее никак не укладывалось в его поседевшей и повидавшей жизнь голове.

- Никого…

- Коллеги твои где?!

- Дежурный…спит

- Водитель есть?!

- Нет…Я и помощник и водитель.

- Открывай дверь! Выходим! Живо!

Трясущейся рукой старшина стал искать в связке нужный ему ключ. Нашёл. Открыв дверь, они оказались в некоем предбаннике, где перед ними была ещё одна дверь, такая же массивная и железная как в камере. Открыли. Вышли в небольшое фойе. Фойе Николай запомнил, когда его водворяли в изолятор по вывешенным на стене в рамках фотографиям: министра внутренних дел и всего политбюро КПСС во главе с генеральным секретарём.

Дверь в дежурную часть открывалась по определённому цифровому коду. Правда старшина её смог открыть только со второй попытки в виду неважнецкого своего состояния. Его лицо покрылось потом и было очень бледным. Николай боялся, что у милиционера случится инфаркт и ему самому будет трудно, а может быть даже и невозможно найти в помещении дежурной части ключи от служебной машины. Но самое главное — это оружие, в необходимости которого, Николай теперь уже точно не сомневался.

Николаю опять повезло. Он закрыл спящего оперативного дежурного в комнате отдыха. Благо ключ торчал в замочной скважине. Нужно было торопиться. В любой момент в отделение милиции могли прийти граждане, либо наряды ГАИ, дежурившие ночью на трассе неподалёку.

- Открывай оружейку! – скомандовал Николай старшине. Пока тот гремел ключами Николай поглядывал на окна чтобы в случае чего своевременно заметить свет фар, подъезжающих к отделению милиции автомобилей. Вошли в оружейную комнату и тут внезапно довольно громко и звонко зазвенела сигнализация. Старшина из-за охватившего его волнения не вспомнил о ней. Николай винил себя за эту оплошность, но было уже поздно. Услышав звон сработавшей сигнализации в комнате отдыха, проснулся оперативный дежурный. Уже находясь в оружейной комнате, Николай отчётливо услышал, как тот стучал в дверь комнаты изнутри и крича при этом: «Саня, блядь! В чём дело?!»

Николай резко притянул к себе за воротник форменной рубашки перепуганного старшину:

- Крикни ему что ни будь! Скажи, что забыл выключить!

Старшина, так и не сумевший избавиться от тряски во всём теле, запинаясь громко отозвался:

- Да... я это! Я! Зашёл в…в оружейку за журналом!

- А какого хрена ты меня здесь закрыл? – опять донёсся голос оперативного дежурного из комнаты отдыха.

Старшина удивил Николая крикнув тому в ответ:

- Да дверь, наверное, захлопнулась от сквозняка! Сейчас выйду и открою!

Из комнаты отдыха послышалось суровое нечленораздельное ворчание, после чего оперативный дежурный замолк. Николай выхватил из мандражирующих рук старшины связку ключей, оттолкнул того в не заставленный ящиками и шкафами свободный угол помещения и тут же принялся хаотично открывать металлические сейфы, стоявшие вдоль стены. Всего их было три. В одном из них стояли в рядочек десяток разномастных охотничьих ружей, там же у прикладов он увидел металлическое ведро, заполненное до верху охотничьими патронами. А вот в двух других было то, что привлекло внимание Николая: автоматы Калашникова, сокращённо АК-74. Самый надёжный и неприхотливый, калибром 5,45-мм, он безо всяких преувеличений считался лучшим стрелковым оружием в те годы, когда Николай служил в Афгане. От своего предшественника — 7,62-мм АКМ — он отличался пониженным весом и увеличенной дальностью прицельной стрельбы. Матчасть и его характеристики Николай знал наизусть и мог рассказать даже если у него о них спросят во время его глубокого сна. Может быть, именно по этим причинам он с непоколебимой решимостью вытащил из сейфа автомат. В последнем сейфе находились боеприпасы, а это уже снаряжённые к автоматам магазины и несколько десятков пачек патронов. В своё время, там в Афгане, Николай, уходя в боевые выходы распаковывал эти пачки и все шестьсот пятьдесят патронов высыпал в мешок, который таскал за спиной. Так их было быстро доставать и уходило меньше времени на снаряжение магазинов особенно в ходе боя. Но после возвращения в часть эти патроны, он, как и все его сослуживцы, просто выбрасывал. Из-за плохих погодных условий и из-за того, что патроны тёрлись с кварцевой пылью в мешке, они быстро покрывались тонкой ржавчиной и редко кто использовал их в следующем боевом выходе. Был высок риск заклинивания оружия. Сейчас с собой Николай взял все шесть снаряжённых магазинов, имеющихся в сейфе. Заметив у двери картонную коробку, очевидно служившую для мусора, он положил в неё около двадцати упаковок с патронами. Потом вдруг достал из сейфа одно из охотничьих ружей, забил свои карманы охотничьими патронами, лежащими в ведре, и сурово прикрикнул наблюдавшему вытаращенными глазами за его действиями старшине:

- Где машина дежурная?!

Тот сначала молчаливо указал пальцем на стенку, но потом всё же проговорил:

- Там…Во дворе.

- Ключи живо! – грозно потребовал Николай, протянув к нему руку с раскрытой ладонью.

Старшина ошарашенно обстучал ладонями рук свои карманы на форменных брюках и услышав в одном из них металлический звон извлёк оттуда ключи.

— Вот…, - сдавленным голосом произнёс он, передавая их Николаю.

- Машина на ходу?

Старшина, кивая ответил:

- На ходу…на ходу…

- Посиди пока тут, - сказал ему Николай и выйдя из оружейной комнаты закрыл железную дверь на ключ, а связку с ключами швырнул под стол. Услышав, по всей вероятности, скрежет ключа в замке, со стороны, где находилась комната отдыха, вновь донёсся бранный крик оперативного дежурного:

- Ты, Саня, ещё долго будешь меня здесь парить?! Открывай нахрен!

Николай, умеючи повесил на спину автомат, охотничье ружьё, схватил обеими руками коробку с патронами и снаряжёнными магазинами, после чего спешно направился к выходу. Уже выйдя на улицу, он огляделся и убедившись, что вокруг ни души вытащил ключ, торчащий в дверном замке изнутри, и закрыл отдел снаружи. Выбросив ключ в стоявшую рядом с крыльцом урну, Николай быстрым шагом направился во двор, где со слов старшины находилась автомашина дежурной части. Это был старый милицейский «Рафик» с выцветшей полосой синего на жёлтом кузове. Положив оружие и всё остальное на переднее пассажирское сиденье, Николай вставил ключ в замок зажигания. Двигатель завёлся. У Николая словно отлегло на душе. Включив передачу, он, не включая фары выехал со двора. Сейчас нужно было как можно быстрее добраться до его фермы, где была Лена. А как он будет действовать дальше, Николай пока не знал.