— Да это необязательно, — прокомментировал Вавилов, однако по внешнему виду было понятно, как это ему льстило, — но надо значит надо. Двигайся, Коль, на выход пора.
Моисеев открыл дверь и вышел наружу. На улице было примерно под ноль и это несмотря на то, что за очищенной территорией было полно снега. Он посмотрел по сторонам. Лишь к взлетной полосе и к недостроенному зданию вели очищенные дороги.
— Хорошо здесь, да? — выдохнул горячим дыханием Вавилов, потягиваясь. — Эх, свежатина. Кажется, вот-вот и полетишь.
— В прямом и переносном? — улыбнулся Моисеев.
— Э, нет, с вертолетами пока непросто. Думаем, скоро запустим и их, — неожиданно раздался незнакомый четкий голос.
Моисеев резко развернулся и увидел среднего роста мужчину с седеющей шевелюрой и усами, что аккуратно пристроились под чеканным греческим барельефом носа.
— Чепкасов Антон Михайлович, — представился мужчина и протянул руку. — А вы Николай Алексеевич Моисеев, правильно я понимаю?
— Да, — ответил Николай, отвечая на крепчайшее рукопожатие, — все верно.
— Добрались хорошо? А то у нас тут метель вовсю.
— Все хорошо, дороги чище некуда. А вы и есть тот самый генерал?
— Генерал-лейтенант, если быть точнее, — улыбнулся Чепкасов. — Можете просто обращаться ко мне «генерал». Или Антон Михайлович. Вы же лица гражданские. К тому же ученые. Да и атмосфера тут располагает. Уберем эту ненужную официальность.
— Так ли ненужную? — усомнился Моисеев.
— Поверьте, да, тут специально создают тепличные условия для таких людей, как вы, — тут генерал поправился. — Ученых, то бишь, деятелей науки.
— Антон Михайлович, — кашлянул в руку Вавилов, — а можно мы уже внутрь зайдем? Холодно.
Генерал повернул голову и смерил Вавилова взглядом, затем снова улыбнулся и процедил:
— Конечно, зачем же вас тут морозить. Это нам, военным, все привычно, а великие умы следует в тепле держать. Прошу за мной. Познакомимся, так сказать, с апартаментами.
— А почему апартаменты? — тихо спросил Моисеев и посмотрел на Вавилова, но тот лишь пожал плечами и приложил палец к губам.
Спускаясь лестнице, Моисеев отметил, что генерал будто уходит в себя. Хотя, признаться, ему и самому становилось немного не по себе оттого, что над ними расположились два этажа высококачественной стали.
— А нам долго еще? — шепотом спросил Моисеев Вавилова, но предательская тишина выдала даже этот звук.
— Нет. Пришли, — сказал генерал, указав на вытянувшегося в струнку солдата, — здесь у нас гражданский блок. Обустраивайтесь. Есть холодильник. Связь. Все как в лучшем отеле: завтрак, обед, ужин по расписанию.
— Подождите, я немного не понял. Мы что, безвыходно здесь? — побледнел Моисеев, переводя взгляд то на генерала, то на Вавилова. — Мы так не договаривались.
— Да мы вообще с вами вроде ни о чем не договаривались, — хмыкнул генерал. — И это, наверное, потому что договариваться и не нужно. Есть приказ, его надо выполнять.
— Всем! — обрезал генерал. — К тому же вы еще не ознакомились со своими комнатами, а ведь там более чем уютно, особенно если сравнивать с теми помещениями, где спят мои ребята. Более того, в холодильниках есть фрукты. А что еще нужно для работы нежному ученому мозгу?
— Свобода и солнечный свет.
— Вы свободны, просто находитесь на вахте, примите это примерно так.
— Но я бы хотел напомнить, что меня никто не предупреждал о том, что мы будем работать в бункере! И когда мы поднимемся на поверхность?
— У вас слишком много вопросов. И в некоторых, как мне кажется, вы еще сами не определились. Алексей Алексеевич, вы поможете своему коллеге войти в курс дела? Или это сделать мне?
— Я поговорю с ним, — быстро ответил Вавилов. — Уверен, мы быстро разберемся в этом возникшем непонимании.
— Хорошо. Тогда через час жду вас в столовой. Пропуск на вас я уже выписал. Равно как и на вашего коллегу. А где столовая, вы знаете.
— Хорошо. Митрохин, проводите наших гостей до их комнат. А то у меня уже пропало всякое желание вести их самому, — генерал смерил взглядом Моисеева. — И, если честно, от себя я бы порекомендовал вам быть куда скромнее в своих высказываниях, все же это военный объект.
— Мы все поняли, товарищ генерал. Это больше не повторится, — поспешил заверить Вавилов. — Долгая поездка, нервы, сами понимаете. От усталости никто не застрахован.
— Ну-ну, — бросил Чепкасов и, подав знак офицеру, продолжил спускаться.
— Ты что, идиот? — повернулся к Моисееву Вавилов, тыча себя по лбу кулаком. — Ты хоть понимаешь, где мы?
— В бункере? — скривился Николай Алексеевич, наблюдая за тем, как солдат открывает толстую металлическую дверь.
— Именно, — поднял палец вверх Вавилов. — Только на военном и с высочайшим уровнем гостайны.
На это Моисеев ничего не ответил, лишь покачал головой и вошел вслед за солдатом в коридор. Вываливать остатки своего негодования он решил наедине, где никто не мог бы ни подслушать, ни помешать.
— Ваша комната налево, ваша — направо, — отчеканил солдат, указывая на две находившиеся друг напротив друга двери.
Моисеев открыл свою и с удивлением обнаружил полное отсутствие замка. Даже самого скромного шпингалета. Он еще раз осмотрел дверь. Нет. Замка точно не было.
— А как она закрывается? — спросил он, посмотрев на солдата.
— В этом нет необходимости.
— Но, — потянул Моисеев, посмотрев внутрь комнаты, — тут и санузел есть, и душ. Я так понимаю, что мы и мыться в комнате будем?
Он посмотрел на солдата. Тот выдержал прямой взгляд. Настала некоторая тишина. Затем Моисеев снова заглянул внутрь своей комнаты, душ там был точно. Даже полотенца висели, собственно, как и все остальные ванные принадлежности. Он поставил чемодан и посмотрел на Вавилова.
— То есть, я так понимаю, ко мне можно будет войти в любой момент?
— Это необходимость. В целях вашей же безопасности, — отчеканил Митрохин.
— А что может мне угрожать, когда я моюсь в душе? — не унимался Моисеев. — У вас, я так понимаю, предусмотрена система пожаротушения, верно?
— Система пожаротушения имеется, — подтвердил Митрохин.
— Тогда я просто не понимаю…
— У вас может случиться инфаркт, и мы не сможем вам вовремя помочь, — Митрохин посмотрел ему прямо в глаза, — это все в целях вашей сохранности.
— Тогда, может быть, мне следует просто поговорить с доктором? У вас есть здесь врач?
— Присутствует, но медобследование будет чуть позже. Это тоже в обязательном порядке.
— Подождите, я буду проходить медобследование?
— Да. Мы все его проходим.
— Но если ко мне в любую минуту может заглянуть врач, как вы говорите, тогда зачем мне проходить медобследование? А если я его все же прохожу, то почему нужны не закрывающиеся двери, если подтвердится, что я здоров?
— Не ко мне, — уверенно повторил Митрохин.
— Коль, — прервал их диалог Вавилов, — отпусти человека, он нам уже все показал, верно?
— Да, генерал просил обойтись без вводного инструктажа по технике безопасности. Поэтому на ваше усмотрение.
— Отлично, признаться, это моя заслуга, — Вавилов тоже открыл дверь в свою комнату и поставил чемодан. — Дальше мы сами, товарищ офицер. У вас ведь свои дела, идите. А мы здесь уже разберемся.
— Если что, кнопка вызова на стене, — указал пальцем на небольшой черный ящик Митрохин, — обед в час.
— Про обед я все помню. Спасибо, — наигранно улыбнулся Вавилов. — А теперь дайте нам уже разместиться, а то, ей-богу, у меня и самого нервы не выдержат. Как-никак, весь день в пути.
— Конечно. Располагайтесь, — сказал офицер и, еще раз взглянув на Моисеева, пошел себе в комнату.
Вавилов проводил офицера взглядом и, едва тот скрылся, разразился:
— Твою мать, Коля, неужели обязательно нужно переругаться со всеми, кого ты здесь увидел? Ты что, не понимаешь ситуации?
— Теперь да, кое-что понимаю.
— Так какого черта ты лезешь на рожон, ладно еще генерал, но этот-то что решает? Он просто чертов солдафон, которому сказали тебя проводить. Господи Иисусе, ты просто сводишь меня с ума этим.
— С ума? Когда мне предлагают жить с полностью открытой дверью?
— Да кому, ты, старый хрен, нужен, — махнул рукой Вавилов. — Это военный объект, тут все плюют на твою неприкосновенность. Ребятам просто надо иметь доступ к твоему телу все двадцать четыре часа в сутки, а вдруг ты и вправду кашлять начнешь или косточкой подавишься? Поверь, это совершенно нормально.
— Ничего это не нормально, ты мне вообще не сказал, что мы тут застрянем. Какой, к черту, бункер? Какой открытый душ, Леша, ты в своем уме?
— Ты хочешь сейчас в этом разобраться?
— Представь, хотелось бы.
— Хорошо, — Вавилов развернулся к нему лицом и посмотрел прямо в глаза. — Давай здесь, Николай. Только запомни: не было бы меня, ты в жизни не получил бы надбавку к зарплате, не говоря уже о премиях. А что касается базы, то тебя, милый мой, вообще не спрашивали бы ни о каких желаниях, а притащили и молча заставили работать. И фрукты получать из холодильника разве что в фантазиях. Или ты еще не понял, почему они отдельно там лежат?
— Да потому что в столовой кроме овощей и мяса ничего не дают, даже в офицерском пайке, — почти по-заговорщически шепотом процедил Алексей.
Моисеев на мгновение замер, потом отстраненно кивнул и, игнорируя взбудораженные глаза своего товарища, развернулся к открытой двери. На мгновение все происходящее показалось ему какой-то странной фантазией. Абсурдом, никак не связанным с его интересной жизнью советского ученого-ботаника.
— Дай мне переодеться и прийти в себя, — только и сказал он, приоткрывая дверь. — Ты сам сказал, что мы долго ехали.
— Да, конечно, — отклонив голову, согласился Вавилов, подозрительно разглядывая коллегу, — и попробуй обязательно ананас, как сказал генерал, их завезли сегодня утром.
Но Моисеев ничего на это не ответил. Прикрыв дверь, он сел на кровать и ладонями закрыл лицо. Все, что сейчас требовалось, это хоть примерно понять, в какую именно авантюру втравил его это идиот Вавилов, и уже отсюда попытаться найти способ как можно быстрее слинять из этого странного, похожего на тюрьму места.
