Вот наступил очередной вечер и после любимой работы прилетел домой почти как на вертолёте. В Москве уже выпал первый снег, а значит скоро начнётся новогодняя суета. Скрывать не буду, бежал к станку сломя голову. Совершив ритуал "семейного ужина", я залез в свою берлогу.

Стоит, ждёт меня.

Итак, давайте начнём по порядку.
Больше всего отзывов я получил от защитников спокойствия моих соседей. Много было написано о том, к какому клану чудаков я отношусь и куда мне надо что-то запихать.
специально для грозных пихальщиков записал пару видосов.

Холостой ход

Рабочий ход

По паспорту станок жужжит не громче 70дБ. Но это, видимо, на самых могучих оборотах и на твёрдом дереве. Так что считаю вопрос шума закрытым.

Второй вопрос - вопрос безопасности.
Станок стоит неудобно для детей, это раз. Завёл привычку выдергивать шнур из розетки, это два. Я не запрещаю подходить к станку, но только с моим сопровождением, следовательно, ожидаю от детей адекватного отношения к станку ввиду отсутствия запретного плода. Это три.

Был крайне удивлён вызванным интересом к моей скромной персоне, за 1 день, аж 41 подпищщик. Мне каца, вы слишком щедры, хотя чертовски приятно, не скрою.

Немного устал отвечать на один и тот же вопрос про уроки труда в школе. Учился. Были. Столярка и слесарка. На столярке работали рубанком, киянкой, стамеской и ножовкой. Станок стоял в виде украшения судя по тому, что к нему никто никогда не подходил. Работа с деверяшками мне нравилась всегда, но волею судеб стал инженерой.

Вроде бы на наиболее частые вопросы ответил, так что можно перейти к процессу. Получил очень много идеев для реализации. Особо понравившиеся записал, буду ваять по мере поступления древесины. Но пока что запасы небольшие есть, в качестве второй безделушки стал...

Подсвечник номер раз (тот сто справа)

Подсвечник номер два

В обоих случаях материал - сосна.

Чё-то я не додумался пофоткать в процессе... Ну, в следующий раз сделаю. Честное слово!

За сим на сегодня всë.
еще раз огромное спасибо тем, кто подписался, тем кто высказался, тем, кто прочитал, тем, кто критиковал, интересовался и так далее. Надеюсь, я оправдаю кредит вашего доверия.
до новых встреч в моей берлоге (ну, нравится мне это слово)

Часть 1.

Часть 2.

Параллельно с настраиванием против друзей мать стравливала меня и с родственниками. Начиная с сестры - и тут ей это удалось сполна, чем дальше, тем жестче мы с ней ругались, в какой-то момент начались драки. Сестра была в разы крупнее и сильнее меня, но здесь я хотя бы могла защищаться и бить в ответ. В отношении матери - не могла от слова совсем.

Вслед за сестрой последовали другие родственники. Отец, конечно, был главным «дьяволом», виновным во всех проблемах ее жизни. Алкоголик, равнодушный тиран - определений было много. Каждый его промах в воспитании, недостаток внимания - рассматривались под лупой. Она ввязывала меня во все их ссоры, требуя, чтобы я была на ее стороне. Когда отец один раз в жизни избил меня ремнем (странно - я совершенно не помню, за что, хотя повод явно был серьезным), это ему припоминалось потом постоянно. Да и по моему доверию это ударило сильно - он был последним человеком в семье, кто не поднимал на меня руку до.

Остальные родственники со стороны отца были тоже «по ту сторону баррикад». «Они не любят тебя и никогда не полюбят, ведь ты мой ребенок. А меня они ненавидят, значит, и тебя полюбить не способны. Посмотри, какую игрушку они подарили твой сестре, а какую тебе. Посмотри, как они смотрят на тебя, ты же им отвратительна!».

Я долго пыталась не верить. Особенно больно мне было слушать об отце, которого я сильно любила. Но вода камень точит. Она напитывала меня своим ядом, и я травилась - с годами все сильнее.

Единственным родственником, который буквально спасал мне психику в те годы, стала прабабушка. Мы не очень часто виделись, но каждая встреча с ней была от этого особенно ценной. Она никогда не лгала. Вообще. Это было удивительным и как-то по-особенному безопасным. Позже я взяла этот принцип в собственную жизнь, доведя его почти до патологии. Не лгать. Никаких «во благо» и «во спасение». Просто не лгать (спойлер: нет, сложно. Но оно того стоит).

В ней было какое-то море любви. Ко всем ее внукам и правнукам, коих было не мало. Она никогда не делила нас на любимчиков и нет. И разговаривала с нами как со взрослыми вне зависимости от возраста. Только с ней удавалось обсуждать самые сложные вопросы (но о происходящем в семье я и ей не смогла рассказать). Мы обсуждали философию, религию, жизнь в целом, характеры людей. Мы часами сидели у печки и смотрели на огонь. Она - в кресле-качалке. Я рядом под пледом. Предельный уют и безопасность.

Она прожила до моих 13 лет. Думаю, без нее моя психика была бы в гораздо худшем состоянии по итогу.

Позже, начав раскапывать эту историю с разных сторон, до меня начало доходить то, что не бросалось в глаза сразу. Например, количество нетрадиционной медицины в моей жизни. Я чудом выжила еще при рождении - было тазовое предлежание, повреждение шеи, проблемы с почками, через несколько дней развязался пупок - и я попала на полтора месяца в инфекционку после операции. Потеряла 2 кг из 4. Видимо, жажда жить у меня врожденная. Естественно, после такого старта жизни здоровье было слабым, мягко говоря.

И да, мать таскала меня по врачам. Когда я в очередной раз попадала в больницу, она устраивала целые концерты под названием «я ухаживаю за своим больным ребенком». Но гораздо чаще она таскала меня черт знает к кому, и проблемы усугублялись, становясь хроническими. Тогда мне казалось - она не доверяет врачам. А потом дошло: у нее же была очень определенная цель. Сделать так, чтобы моя от нее зависимость стала абсолютно тотальной.

А бонусом она получала еще один очень удобный рычаг для усиления моего чувства вины. Каждый раз, когда я жаловалась на что-то (а я была весьма терпеливым ребенком), начинался концерт: «Господи, ну за что мне этот крест, да сколько же можно болеть, это ты виновата! Ты снова ходила без шапки, да? Идиотка, сколько ж можно! Ты просто не хочешь в школу, я тебя знаю, опять все придумала!». И я замолкала и послушно шла в школу. Ведь я тяжкий крест, меня так невыносимо на себе тащить. Что мать делала все, чтобы я стала инвалидом - такое как-то в голову не приходило тогда. Ей не удалось, но она была к этому близка.

Позже я также задавалась вопросом - что мне вообще помогало держаться тогда? Помню злость, очень много злости. Чаще всего не на мать, хотя в подростковом возрасте и на нее тоже. Помню какую-то крайнюю форму упрямства. Я выживу. Вопреки всему я выживу. И главное: я никогда не стану как она. Я буду помогать людям, и это будет мой способ уравновесить то зло, которое она и подобные ей причиняют миру. Эта мысль угнездилась во мне где-то глубоко еще в совсем ранние годы. Я смотрела на свою семью и думала - может, я подкидыш? Может, моя настоящая семья где-то еще? Я даже как-то вскрыла шкаф с документами в поисках доказательств. Не нашла и очень расстроилась. Но во мне жила какая-то странная уверенность - есть другой мир. Где-то за пределами этой квартиры. И либо я его найду, либо построю собственный. Где будет настоящая любовь и забота.

Это не было радужной и красивой мечтой. Я в целом не помню за собой мечтательности - не до того было. Это было спасительной мыслью, целью, ради которой можно было выдержать что угодно. Психика милосердно помогала мне продержаться: очень быстро произошла диссоциация с телом. «Это не меня бьют, а всего лишь тело». Так было легче перетерпеть. Так ощутимо повысился и болевой порог.

Ранний подростковый возраст дался мне особенно трудно. Злость захлестывала меня с головой. Я все еще не могла драться с матерью, но в какие-то моменты я ловила себя на том, что специально распаляю ее еще больше во время ее «приступов». Порой отчаяние захлестывало настолько сильно, что я начинала надеяться: может, в этот раз ей окончательно сорвет крышу, и она меня наконец просто убьет? И все закончится? Когда этого не происходило, я ощущала грань разочарования. Порой мне казалось, это единственный выход из этой ситуации. А потом я вспоминала о своей цели и направляла злость в другую сторону. Она была моим топливом - злость. Долгие годы. Без аутоагрессия в разных видах, конечно, тоже не обошлось. Какое-то время я резала себе руки (не вены, а именно руки). Это было странным способом обрести контроль над своим телом хотя бы на пару минут. Странным способом ощутить себя еще живой - увидев кровь.

В какой-то момент я начала уходить по вечерам гулять. Плеер, тогда ещё кассетный, в уши - и вперёд по всему району, включая лес. До ночи, оттягивая момент возвращения до последнего. Мне не нужна была компания. Это были часы для себя. Гопоты я не боялась, да и знала лично многих из них. И это было лучшим временем в сутках. Я, музыка или ветер в ушах, пустые улицы и фонари. Мое пространство покоя.

Продолжение следует.

Фрамен, это маленький городок на востоке королевства Венштрат. По воле судьбы, именно в нем оказываетесь вы - герои нашего приключения. Близ него, находится город-крепость Туа, в котором и живет феодал, кому принадлежат эти земли.

Это огромный город из камня, дома и прочие строения которого, соседствуют с толстыми высокими стенами, и именно они столетиями сдерживали захватчиков.

Прошло много времени, как отряды феодала собрали в последний раз пошлину с жителей Фрамена, но те лишь пожали плечами. Однако, с тех пор все чаще люди шептались о том, что выходить за городские стены становится опаснее, а торговцы уехавшие в Туа так и не вернулись.

В городок приезжает инквизитор, цель которого-собрать отряд из наемников, и именно с ними он войдет в крепость Туа. Все, что он вам поведал, из личных источников, об этом месте так это то, что владения феодала накрыла аномалия, под названием Скрежещущая вуаль.

Система: DND 5/Авторская

Контакт: https://t.me/KARLAARH