Начало, предыдущая глава. Роман на АТ (главы чуть быстрее)
- Кто хоть?
- Корпораты какие-то, два катера! Или сектанты! Такие только на частных верфях делают!
Я оглянулся - с моего ракурса их было не видно, но услужливый “Ильич” вывел по центру палубы, совсем рядом с буржуйкой схему двух кораблей. Они были не больше тридцати метров в длину - второй класс размерности. Маленькие, юркие, треугольные, с мощными маневровыми и не менее чем с двумя волчками под брюхом у каждого. И, наверняка с какими-нибудь хитрыми штуками в арсенале. Такие упряжки мгновенно догонят нашу колымагу, если только не нырнуть.
В общем, я, чуть пошатываясь и запинаясь, упёрся в просмотровое окно и схватился за ручку транспортира. Не чертёжного, конечно, а специального - манипулятора, которым указывают вектор нырка ведущему коньку.
В учебниках написано, что гипототемы большинства пород выглядят снаружи как светящиеся силуэты маленьких морских коньков. В других учебниках, например, по языку Московского Сектора, эта фраза часто приводится как пример наиболее устаревшего и потому бессмысленного пояснения: на большинстве планет никто слыхом не слыхивал ни о каких морских коньках. А часто - и об обычных, сухопутных конях.
Гипототэмы уже начали выныривать из подпространства, высовывая свой исполинский хвост, распределились по разным краям камеры. Как часто с ними бывает, красный агрессивно махал искристыми плавниками и щелкал маленькими челюстями, синий, опустив хвост, нервно плавал взад-вперёд, а желтый ярко искрился, медленно кружась на месте, как проблесковый маячок. В центре туннелизатора остался лишь главный гипототэм, чей цвет бесконечно менялся, он неподвижно висел и покорно ожидал команды хозяина. Всё, как полагается.
Я подвёл транспортир к синему и начал подталкивать его к центральному, ведущему гипототему, который уже начинал закручиваться. В крупных, да и в малых судах империи, особенно курсирующих по самым популярным транспортным коридорам, уже вовсю вернулись к старинной, и в то же время удобным способам туннелирования - при помощи автоматики, промышленных роботов. Роботы человекообразные запрещены для использования - а такие нет. Те, что были побогаче - строили ЭВМ для управления туннелизаторами на реле или на лампах, чтобы не ломались в случае атаки. На “Молотове” по этой же причине не было почти никаких сложных приборов, кроме браслетов. И в туннелизаторах - только манипуляторы, пружины, тяги и человеческая ладонь на рычагах.
- Выполняю слияние! Батя, когда робота-транспортира купим? - в очередной раз проревел я, пытаясь подманить синего, но тот всё время уворачивался.
- Вот когда электронные бомбы взад переизобретут, чтобы их не было - тогда и будем! Сейчас эти по нам пульнут, и не то - что транспортиру твоему, Ильичу придётся опять мозги перепрошивать! А он когда на кремень записывался последний раз?
- Три недели назад, - прогундосил робот.
- Ну вот!
- Главное, чтобы противотуннельные ракеты не пустили… - сумничал я.
- Синий опять чудит! - рявкнул Арсен. - Цвет меняет!
- У меня тоже! - отозвался я. - Не хочет!
- Поговори с ним! Успокой! Вай, красивый какой, хороший гипототемчик!
Зараза, давно синих менять надо, они самые старые. Но подумал об этом вскользь, прямо заявлять, тем более вслух, тем более перед самым погружением - опасно. они всё слышат. Напротив, напрягся, попытался дотянуться разумом до космической коняги, представил, что он ростом с меня, похожий на обычную, земную лошадь, а я глажу его по морде и даю кусочек сахара.
Это сработало - конёк послушно примагнитился к стрелке транспортира и попёр в сторону к центральному. Пылающий плазменный хвост стал больше, корабль на миг повело, но умный волчок быстро выровнял ситуацию. Хвост потихоньку высовывался, корабль вело в сторону. Центральный гипототем, он же коренник, не является отдельной сущностью - он образуется сам в тройных упряжках. По сути, он и разумом отдельным не обладает, просто слушает команды, как особый интерфейс для управления.
- Получилось! Тупит только. Что они? Близко?
- Девяносто километров, б..! - сругался батя. - Они уже ракеты пустили! Через минуту будет двадцать! Вы скоро там?!
- Скоро! - сказал Арсен.
- Минуты три ещё. Что там по координатам?
- Ильич, скинь на браслеты, - пробормотал Батя, возясь на пульте. - Сейчас я им устрою напоследок!
Что-то прямо над головой, за потолком треснуло, ухнуло и зашипело об обшивку. Я уже догадался, что это - какая-нибудь очередная хитрая противоторпеда, незаметно прикрученная в ближайшем порту.
Браслет пискнул.
Получены координаты, вывести?
Голограмма распахнулась перед лицом, наложившись на вид в просмотровое окно. Совместил перекрестие с центральным гипототемом, и вектор прочертился в сторону от моего плеча. Красный гипототем, несмотря на пылкий нрав, вполне покорно подплыл к кореннику и соединил хвосты.
- Жёлтый остался! Арсен, чё-кого?
- Да, давай! На счёт раз... два… три!
Жёлтый слился с центральным, тройка закрутилась в вихре турбулентности, пылающий хвост вылез по каналу туннелизатора, охватив сиянием подпространственного пузыря весь корабль. Тряхнуло, моргнул свет, пискнул перезагрузившийся браслет и засвистели где-то за углом кулеры “Завета Ильича”, чей квантовый мозг тоже перезагрузился.
Нырнули. Можно на время отойти от туннелизатора, пока лошадки набирают глубину.
Получена премия: 50,5 трудочасов (Экстренное погружение во время к-бандного поручения).
Накоплено трудочасов: 190,85
Режим табуированной лексики (по ГОСТ 2698-988ГЯ) отключен.
Партия слушает нас всегда - через браслеты. Иногда хвалит и премирует, иногда - ругает и штрафует. Внутри каждого браслета - абсолютно автономный искусственный интеллект, который принимает решения и собирает о нас все данные, а потом по возвращению домой - передаёт Куратору. Была бы возможность отправлять их через подпространство непрерывно - партия наверняка сделала бы и это. Я быстро привык к браслету и понял, что лишним контроль никогда не бывает, к тому же, приятные бонусы вроде кошелька, системы социалистического соревнования, личного фотоальбома и радиосвязи никогда не могут быть лишними.
У каждого челябинца есть свой Куратор, примерно один на пару-тройку тысяч человек. Кто именно наш Куратор в профсоюзе контрабандистов - не знал тогда, наверное, даже батя. Хотя мы догадывались, что он - достаточно высокопоставленный безопасник, который следит за соблюдением всех законов и положений в таком непростом подразделении, как наше.
- Каков план? Где выныривать будем? - наконец, спросил я отца, который отбежал от пультов и спешно накидывал в рот оставшуюся в сквородке на печке и уже изрядно подостывшую картошку.
- Погоди выныривать, - пробурчал он с набитым ртом. - Нам до родных рубежей ещё два погружения, нейтралка. Догнать могут. Эти капиталистические товарищи не дураки, прекрасно знают, куда мы направились.
Как вы уже поняли, мы мчались из волжского кластера Империи Суздаль в родные просторы Челябинска. Края здесь были безлюдные, с красными и бурыми карликами. Все планеты были совершенно непригодны для обитания и отданы в аренду разным строительным и космофаумным корпорациям, а также разным безумным сектантам, вроде любителей объявлять себя “микрогосударством”, владея одной крохотной орбиталкой и одним катерком. Последние, кстати, очень часто бывали прямыми конкурентами нашего профсоюза и методов работы придерживались отнюдь не коммунистических. “Большак” - основной коридор подпространственных погружений, ведущей от планеты-океана Кама - проходил правее, в трёх-четырёх звёздах от этих мест. Из постоянных поселений - пара купольников разных религиозных малых народов, отшельников и Ордена Правопорядка Инспекции Протокола, которые, впрочем, редко высовывались дальше зоны обитаемости звезд.
Инспекция - это штука надгосударственная, по факту, все державы Сектора находятся под её крылом. Даже суздальский флот, флот самой крупнейшей державы сектора не может потягаться с инспекторским флотом. Но чем дальше от пяти Древних Планет, которые принадлежат орденам Инспекции - тем меньше её влияние и тем реже натыканы их постовые базы. А на Дальнем Востоке и во Внешней Монголии оно и вовсе ничтожно, растворяясь оставляя простор для действий только отъявленным романтикам и негодяям.
Челябинск расположен ровно на стыке границ, на полпути от Древних планет до Дальнего Востока.
Впереди была демилитаризованная зона, упирающаяся в бок двум спорным территориям, которые контролировались исключительно флотом Инспекции. Тянуть контрабанду через эти края одновременно казалось и самоубийством, и достаточно прагматичным ходом. Вероятность, что можно напороться на имперский гвардейский флота примерно равна вероятности, что тобой заинтересуется инспекторский орден Правопорядка. Первые редко суются в места, где много доблестных рыцарей Инспекции, а вторые - редко интересуются контрабандой камушков.
Частный флот корпоратов - игрок, с которым встречаешься не слишком часто. Батя говорил, что, как правило, это бывшие пиратские команды из северных рубежей, отсидевшие пару лет на каторгах и ушедшие в условно-легальный бизнес. Ожидать от них можно чего угодно, когда особенно непонятно, кто их “крышует”.
Следующая звезда была двойная. Тусклый свет двух тонких усечённых конусов уже можно было различить в преломлениях прямо по курсу нашего пузыря.
- Может, вынырнем поближе к Озёрску-сем? - Предложил Арсен. - Он у второй звезды отсюда. К базе Инспекции? Там база большая, седьмой размерности, почти посёлок. Эти-то, которые там - точно не сунутся!
- Отставить седьмой, далеко слишком, - буркнул батя. - Конькам нужно отдохнуть. Старые, и запасных у нас нет, как знаешь. Проверь, кстати, курс - точно ли ровно летят.
- Хорошо, - Арсен выглядел расстроенным - видимо, Озёрск-7 больше интересовал его местными увеселительными учреждениями.. - Эй, Ильич, стальная башка, как ты?
- Показатели в норме, - отозвался робот. - Перезагрузка после погружения успешно завершена.
- Как там глубина? - спросил я.
- Скоро уже... скоро выйдем на курс.
- Сынку, сгоняешь за ведром? Они уже сейчас жрать захотят.
Делать нечего - снова попёрся вниз. Теперь путь лежал ещё ниже грузового отсека, по узкой герметичной лестнице в трюм - прошагал пять пролётов вниз, со скрипом - опять заклинило - открыл люк в переходный, шагнул в длинное узкое помещение с узким потолком.
Здесь было жарко - работал паровой котёл, шумели насосы и кислородные генераторы. Ещё очень отчётливо, до звона в ушах слышался шёпот востроскручи - космического волчка, который быстро нащупывал слуховой канал и начинал транслировать мешанину из образов и мыслей. Я беззвучно прошептал что-то вроде: “Но-но, хороший пёсик, спи спокойно”.
Обойдя все эти механизмы и сплетение труб, я направился в конец отсека. В паре метров от двух спасательных капсул, служивших также аварийными шлюзами, взгромоздилась обширная пятиметровая конструкция, доставшаяся ещё от первого владельца корабля. На слегка проржавевшем боку, прикрывавшем сложные механизмы, виднелась поблёклая надпись “РЫБАЛКА-2645”. Это был автоцех по производству топлива - вакуумно-магнитных контейнеров с космическим планктоном.
“Молотов” на то и назывался гипотраулером, что помимо грузовой функции в его задачи входила также добыча дефлюцината - слабо-светящегося космического планктона, которым питаются космические коньки. Для этих целей из дна корабля выдвигались длинные, в триста метров размахом сетки-крылья, снабжённые светодиодами и капиллярным водопроводом. Дефлюцинат очень любит воду, особенно в жидком состоянии, активно всплывает из глубин космоса и ловится электромагнитом. Затем фермы с сеткой сворачиваются обратно под брюхо, магнитные ячейки с дефлюцинатом перемещаются в пластиковые герметичные вёдра с парой магнитов внутри - своеобразные консервы, и складируются здесь же, в специальном отсеке под потолком. Батя как-то упоминал, что несколько раз запускал “Рыбалку” и собирал дефлюцинат неподалёку от комет, но было это не менее пары лет назад, а сейчас это место использовалось просто как хранилище для покупного дефлюцината, которым нас снабжал на время миссий профсоюз.
Я открыл крышку, сунул руку в этот отсек, и, конечно же, только тогда сообразил, что в прошлый раз взял оттуда предпоследнее полное ведро, забыв об этом сказать бате. Учитывая, что мы ныряли в предыдущий раз тоже весьма поспешно, а я был изрядно уставший - забыть было не мудрено, странно, что внимательный Ильич об этом не оповестил.
Впрочем, подумалось мне, наверняка он пробубнил об этом бате, а тот привычно отмахнулся - мол, не говори глупостей, купим на следующей орбиталке. А до орбиталки мы не долетели. Выудил последнее светящееся ведёрко и зашагал обратно.
- Ильич, - шепнул я в браслет уже на лестнице. - Дефлюцинат кончился. Последнее несу. Есть где ещё?
- Рекомендую посмотреть в кормовом складском отсеке, на балконе, - сказал Ильич. - Шон Рустемович всегда держит там неприкосновенный запас.
Шон Рустемович - это батя. А с кормой у “Молотова” была полная путаница - с обеих сторон он угловатый, словно заострённый молоток или топорик для колки дров, а летать на аварийных маневровых мог хоть в какую сторону. Поэтому мы привыкли называть кормой ту часть, которая была противоположная от капитанского мостика. Туда я и направился, пристегнув ведро к поясу - благо, половинная гравитация от этого особо не оттягивала штанцы. В верхней части кормы был один из десятка секретных и не очень отсеков, которые использовались под всевозможные склады. Когда-то здесь предполагалось хранить что-то вроде небольшой раскрывающейся палубы для второго челнока или атмосферного флаер.
Но сейчас треугольная площадка была просто завалена всяким барахлом - тележками, сейфами, парой старых шкафов, стройматериалами для ремонта кают, который никак не могли завершить. Поёжившись от холода - утеплено помещение было очень плохо, я действительно обнаружил четыре светящихся ведёрка в самом углу, под широким панорамным окном - собственно, именно поэтому отсек назывался балконом. За окном виднелись светящиеся облачка дефлюцината, тускло мелькающие на подпространственной глубине на фоне столбиков звёзд, которые медленно поворачивались по спирали. Понаблюдав пару секунд за красотой, я поднял ведёрко с пола, как вдруг моё внимание привлекла тонкая щель, идущая параллельно краю помещения и пропадающая под сундуком.
- Что за… - пробормотал я.
- Эй, где тебя черти носят? - послышался голос бати. - Коней кормить пора!
- Щ-щас, батя, щ-шас, - крикнул я.
Щель была очень подозрительной и не давала мне покоя. Очередное секретное помещение? Парой месяцев назад я уже обнаружил узкую дверь в ванной комнате, прикрытую пластиковой панелью, за которой обнаружился длиннющий коридор вдоль всех кают. Здесь такое вряд ли могло быть. Прикинув по плану, что находится подо мной, я заключил, что там“вестибюль”, он же основной шлюз, он же основной спасательный челнок. Если быть точнее - его двигательный внешний отсек, который отстыковывается от основного корабля.
Скорее всего - это люк, которые позволяет производить осмотр узла сопряжения и двигателей челнока, заключил я и уже собрался идти, но мне вдруг показалось, что я слышу какие-то звуки. Присел на корточки, прислонился к шкафу, стоящему на полу. Я отчётливо услышал музыку - ритмичные тяжёлые басы, перемежавшиеся с высоким женским вокалом. Стало совсем интересно.
Напрягся, упёрся ногой в стену, оттолкнул шкаф на полметра и обнажил длинный и узкий металлический люк с потайной ручкой. Я нащупал и приподнял ручку - что-то липкое оказалось на ней, я поднёс палец к носу, понюхал и понял, что это запах картошки, которую совсем недавно готовили батя с Арсеном. Дёрнул ручку - поддалась с трудом, дёрнул ещё раз - и люк открылся.
Свет ударил в глаза. Внизу было длинное помещение с высоким потолком. Я разглядел большую двуспальную кровать с перинами, шкафчики, полки, душевую кабину. Но главное - в двух метрах подо мной я увидел обладательницу пышной рыжей шевелюры, которая мгновенно перестала петь старинную рок-балладу и задрала голову. На меня уставились два глаза - человеческий и кошачий, с вертикальным зрачком.
Музыка тоже стихла.
- О, привет, чувак. А ты кто?
Продолжение следует
(А.Скоробогатов, роман на АТ - тут)
