Конан
Можно сколько угодно спорить о праве кичевых поделок на принадлежность к настоящей литературе, но отрицать факт того, что герои таких произведений нередко становятся знаковыми образами массовой культуры, бессмысленно. Протестовать против реалий глупо, а разобраться в причинах подобных явлений, пожалуй, невозможно – все происходит стихийно, помимо разумных объяснений и научных потуг истолковать случившееся постфактум. Таких героев лучше просто принимать как данность.
К их числу, бесспорно, принадлежит и современный культовый герой молодежи Конан – порождение удачливого графомана Роберта Говарда и его продолжателей. Видимо, именно в продолжателях во многом и заключается феномен Конана – первого персонажа ныне столь популярного жанра героического фэнтези (или фэнтези «меча и колдовства»).
Роберт Говард родился 24 января 1906 г. в техасском городке Пистер. Отец его, Айзек Мордекай, был сельским доктором. Мать, Эстер Джейн Говард, была домохозяйкой; женщина властная, деспотичная, она с детских лет взяла над сыном столь великую власть, что, в конце концов, забрала его с собой в могилу.
В 1917 г. семья Говардов поселилась в городке Кросс-Плейнс, графство Каллахан, где втроем они и прожили до конца своих дней.
Графоманить Говард начал еще в школе. Но первая публикация его произведения состоялась только в 1924 г. – в непритязательном журнале мистики и фантастики «Weird Tales»[32] был напечатан рассказ Говарда «Копье и клык».
Примерно в то же время молодой человек прочитал честертоновскую «Балладу о Белом Коне», в которой кельты, бритты и англосаксы, возглавляемые королем Альфредом, сражались против норвежцев и датчан. Человек бурной фантазии, Говард был потрясен прочитанным и задумал написать нечто подобное, но Бог обделил его талантом – затея провалилась. Правда, в ходе работы над поэмой молодой человек разработал основной способ создания миров в жанре фэнтези – «смешать столетия, но сохранить единство».
Отныне Говард вплотную взялся за изучение кельтской истории и легенд. Насколько толково он подошел к данному вопросу, судить сложно: если почитать его переписку с Филлипсом Лавкрафтом, то окажется, что это были два амбициозных дилетанта, намеревавшихся на основании поверхностных, несистематизированных знаний создавать целые учения и разрабатывать глобальные научные концепции.
Серьезные издатели не принимали Говарда всерьез, но многочисленные публикации в дешевой, безразличной к художественному слову прессе сделали его к концу 1920-х гг. известным в среде непритязательных читателей вестернов, приключенческих рассказов и спортивных историй.
В 1930 г. Роберт Говард впервые написал письмо Говарду Лавкрафту, писателю, которого любил и которым восторгался. Лавкрафт ответил. Началась активная переписка, которую поклонники жанра фэнтези ныне объявляют классикой эпистолярного жанра. Под влиянием Лавкрафта Говард безоговорочно признал единственно полноценным не просто белого человека, а именно белого человека западноевропейского мира; все же прочие люди объявлялись им неполноценными. Теория Лавкрафта существенно отличалась от нацистской теории, торжествовавшей тогда в Германии, поскольку была сугубо пессимистической и предвещала скорый конец света.
Желая показать образец истинно полноценного человека, стоящего на много голов выше недочеловеков всех разновидностей, и тем самым помочь человечеству осмыслить, на грани какой катастрофы стоит западная цивилизация, в декабре 1932 г. Говард опубликовал в своем любимом «Weird Tales» рассказ «Феникс на мече», где впервые появился Конан из Киммерии. Так в литературе началась по сей день не прекращающаяся Гиборейская (Хайборийская) эра, в которой навечно поселился Конан-варвар. В этом мире живут и действуют люди самых различных времен, земель и народов – названия их слегка изменены, но вполне понятно, о ком идет речь. Практически все народы не западноевропейского происхождения неполноценные и садистски истребляются могучим Конаном, героем белой расы полноценных.
Необходимо обратить внимание на тот факт, что переписка Говарда и Лавкрафта началась в самый разгар Великой депрессии, Конан появился на свет, когда уже мало кто надеялся на возможность спасения западной цивилизации от неминуемого краха, а конец Говарда наступил во время успешного осуществления «Нового курса» Франклина Рузвельта, в основе которого лежали прежде всего социальные гарантии обществу со стороны капитала, то есть марксистские идеи. Другими словами, в годы правления Рузвельта идеи Говарда и Лавкрафта, заложенные в образе Конана, власти были не интересны.
За пять лет в том же журнале Говард опубликовал семнадцать повестей о Конане, еще четыре написанные им повести были опубликованы после смерти автора.
Нельзя сказать, что графомания была для Говарда прибыльным ремеслом. Он в значительной мере сидел на шее у стареющих родителей. Предполагают, что Говард, как и его друг по переписке Лавкрафт, страдал сильнейшим эдиповым комплексом. Он даже не смог жениться, поскольку запретила мать. Но вот в 1935 г. Эстер Говард смертельно заболела, перенесла тяжелейшую операцию, которая не помогла – женщине становилось все хуже и хуже. Денег на ее лечение не хватало. Отец был вынужден сделать прием больных круглосуточным, но это не помогло. Жалкие гонорары сына тем более не могли помочь.
Тогда-то Говард и сказал одному из своих приятелей, что не видит смысла в собственной жизни, если матери не станет. И он решился на самоубийство. 8 июня 1936 г. Эстер Говард впала в предсмертную кому, надежды на ее выздоровление не оставалось. Утром 11 июня Роберт выстрелил себе в рот из ружья «Кольт» 38-го калибра. Ужасно, но после рокового выстрела он жил еще восемь часов! А через шесть часов после его смерти, так и не придя в сознание, умерла его мать. Отец Говарда скончался через восемь лет после сына и жены, не оставив прямых наследников.
Именно такая своевременная, если можно так сказать, смерть и отсутствие прямых наследников, помноженные на графоманскую бездарность и блистательную фантазию Говарда, стали основой его посмертного триумфа.
Вскоре после Второй мировой войны началась война холодная. И появился политический запрос на Конана. В 1951 г. литературный агент покойного Роберта Говарда передал ящик с его набросками и рукописями талантливому фантасту Лайону Спрэг де Кампу, который дописал и переработал говардовские черновики, а затем создал новые произведения о Конане. Помогал ему в этой работе Лин Картер.
Поскольку у Говарда не осталось прямых наследников, а писатель он был никудышный, не возникала проблема стилистики; постепенно сочинять книги о Конане стали все кому не лень, даже российские графоманы. Сегодня число романов про Конана уверенно подбирается к 400 наименованиям, на русский язык переведено около 230 книг, равноценно нехудожественных. Не зря вся эта литературщина, включая писанину Говарда, зовется у нас «кониной».
Но кто же он такой, этот могучий варвар «героического фэнтези», предтеча героев Толкиена, Льюиса, Урсулы ле Гуин, Рожера Желязны, в какой-то мере той же Джоан Роулинг и многих-многих других?
Конан – великий герой, борец против черных магов. Это могучий мужчина двухметрового роста, с мощной мускулатурой, роскошной гривой черных волос и ледяным взором синих глаз. Он необычайно силен, ловок и вынослив. У Конана великолепно развит инстинкт самосохранения, он издали чувствует любую опасность, и в первую очередь опасность со стороны черной магии.
Величайший воин в истории, он и великолепный любовник, и бесстрашный и великодушный соратник.
Родился Конан во время сражения – его мать участвовала в битве и по ходу дела родила сына. Отец Конана, будучи кузнецом, выковал сыну первый меч. Детство и юность героя прошли в постоянных междоусобных войнах. День своего пятнадцатилетия Конан провел в жуткой резне, устроенной киммерийцами аквилонским захватчикам.
Короче, воплощение силы, ума и храбрости, герой-варвар Западного мира из книги в книгу переходит для того, чтобы бить и громить недочеловеков с Востока, под которыми подразумеваются прежде всего китайцы и жители бывшего СССР, в первую очередь России.
Виктор Николаевич Еремин, «100 великих литературных героев», 2009г.
Mr. Cthulhu
Материалы: полухлопковая пряжа, холлофайбер, картон (в шляпе).
Высота около 15см.
Любовь к монстрам и серия постов о них
Многие люди боятся темноты. Моя сестра такая, она не может сходить в туалет если в коридоре полная темнота, не может спать если слышит какие-то подозрительные звуки в доме. Давным-давно и я сама была такой. Это было так много лет назад, что сейчас кажется сном.
Мои предпочтения менялись постепенно. С возрастом я поняла что в темноте спать гораздо приятнее и удобнее. Это был период, во время которого я вовсе не задумывалась о том, что же может за ней скрываться. А если вдруг вспоминала про монстров, говорила себе следующее: "у тебя в жизни пипца хватает, монстры - это уже не актуально." Но через какое-то время всё в очередной раз поменялось. Я бы даже сказала, стало диаметрально противоположно.
Мысль о монстрах возле моей кровати начала меня успокаивать. Теперь я с удовольствием представляю себе лавкрафтовских тварей и нематериальных темных сущностей, стоящих совсем рядом. Меня умиротворяет продумывание их внешнего вида. Мне нравится их рисовать. Я много лет создаю свою мрачную мультивселенную, о которой пишу книги. Могу сказать что монстры - это здорово и мне хотелось бы нести их в массы.
Здесь, на пикабу, я собираюсь писать о моей увлеченности. Это будет мой арт, разбор чужих работ, отрывки из моих книг и других проектов. Будет весело! Надеюсь найти единомышленников в этом благородном деле. Присоединяйтесь, давайте сделаем наш мир чуточку монстрее!
Газеты пишут, что чудовище вернулось...
p.s. пикабу жестоко режет качество(
Кларк Эштон Смит — Смерть Илалоты
💀 Кларк Эштон Смит. Цикл рассказов «Зотик» 💀
Весь цикл рассказов автора.
Жанр: тёмное фэнтези/лавкрафтианский хоррор
Самый масштабный и высоко ценимый читателями цикл Кларка Эштона Смита — современника Лавкрафта и Роберта Говарда! Мрачная готическая проза родом из тридцатых годов прошлого века от признанного мастера жанра. Серия рассказов о последнем континенте Земли — Зотике. Мрачный увядающий мир медленно тлеющий в лучах гаснущего Солнца с каждым мгновением приближающийся к концу, постоянно ожидающий прихода смерти. Будущее нового варварства, пороков и чёрной магии.
🖤 Крупнейший и популярнейший цикл рассказов автора — настоящая классика тёмного фэнтези
☠️ Декаданс-фэнтези — атмосфера умирающего мира в эстетике некромантии, мистерий зла и пиршества смерти
✔️ Продуманный и взаимосвязанный сеттинг, соблюдающий собственные правила и географию
▶️ Рассказ: «Смерть Илалоты»; номер в серии: 4/16 ⤵️⤵️⤵️
Во время похорон Илалоты, фрейлины королевы, приезжает ее бывший возлюбленный Тулос. Он узнает что она умерла из-за разлуки с ним, и что последнее время она занималась колдовством, чтобы вернуть его. Мужчина не верит в это, считая что Илалота притворяется чтобы прервать разлуку. Затем перед Тулосом встаёт выбор: удовлетворить своё любопытство и страсть, или же последовать правилам и здравому смыслу...
▶️ ПЛЕЙЛИСТ ЦИКЛА РАССКАЗОВ по ссылке ⤵️
https://www.youtube.com/playlist?list=PLtWEfNbbeeeFhII9weji7...
Исполнитель и звукорежиссёр: Александр Степной.
Больше озвучек — в серях постов в моём профиле пикабушника!
Подписывайся! 😎
Кусь во мраке
Глава 11
Я слышу какое-то приглушённое рычание. Нечто приближается к двери. Моё сердце не выдержит этого! Оно там, у двери!!
Медленно, скрипя ржавыми петлями, дверь отворяется, чёртова дверь! А кошки, что сидят справа....дверь прошла сквозь них!
На порог входит нечто огромное и волосатое, пушистое. Глаза этого существа внимательные и бескрайне выразительные, они смотрят на меня. Моё сердце пронзает ужас, я... я не могу больше...
Морда этого существа расплывчата, я не могу разглядеть его очертания, как будто это существо заполняет всю комнату, таясь во мраке. А может быть, мрак и есть это самое существо?!
Оно вплыло в комнату вдоль сидящих кошек, кажется, я могу разглядеть его. В его тёмных лапах, столь тихо и величественно ступающих по деревянному полу, чувствуется огромная сила.
Эти кошки... они... призвали его? Я не могу пошевелиться!
Монстр сделал два больших и, осмелюсь сказать, грациозных прыжка, и оказался на кровати рядом со мной. Тьма по-прежнему милосердно скрывает черты его мощного, но пушистого тела. Глаза...
Они снисходительно сверлят меня своим призрачным светом. Я вижу... что это такое?
Неужели в комнату вползла змея?! Но... я не могу отвести глаз от этого монстра, размытого во мраке, однако, так же я не могу понять, что заполняет комнату.
Что-то змееподобное извивается на полу, но мне кажется, это не змея.
Во-первых, таких длинных змей не бывает. Во-вторых, оно пушистое... Оно заполнило комнату и уже оплетает стены, а силуэт существа, что сидит рядом со мной продолжает смотреть на меня.
Но вот он подплыл ближе. Я пытаюсь дёрнуться, но что-то держит меня, что-то оплело меня. Оно крепкое, но мягкое. Существо изрыгает пронзительный рёв, похожий на кошачий, и кидается на меня из тьмы с раскрытой пастью. Я узнал его силуэт, милосердный Бог, как такое возможно?! Моё сердце! Это был он...»
Вот и всё, помимо последней фразы, что нам удалось узнать у этого бедняги. Его потрясение стало самым главным предметом обсуждения в лечебнице, однако мне сразу было ясно, что его история не могла быть выдумкой на фоне постепенного умопомрачения, как считают многие из врачей.
Всё что произойдёт дальше уже невозможно предотвратить. Я уже не смею рассчитывать на то, что всё изменится в лучшую сторону само собой, а потому собрав осколки своей мужественности, я отвожу заслонку, что бы увидеть Джеймса.
Вот он, я вижу его силуэт во мраке. Он не шевелится и не пытается вскочить от щелчка затвора смотрового окна. Видны только ноги, но, кажется, он жив.
Мои руки предательски трясутся, пока я подыскиваю нужный ключ. И хотя я знаю, что это бесполезно, я всё же несколько раз пытаюсь включить свет в палате 312б. Никакого толка. Похоже, небольшой перепад напряжения вывел из строя освещение целого этажа, совершенно ни к стати.
Наконец, я нашёл нужный ключ и вставил его в замочную скважину. Я пытался сделать это тихо, но не смог. Одновременно я пристально наблюдал за поведением больного, но никаких изменений в его положении я не заметил.
Я медленно отворил дверь и посветил во тьму. Моя лампа почти не рассеивала тот сумрак, что был в палате, я сделал несколько шагов вперёд.
Как странно было наблюдать, что свет не может пробиться дальше, как будто тьма сгустилась тут и сопротивлялась свету масляной лампы.
Я делал ещё несколько шагов вперёд и направил револьвер на слабо дышащее тело. Тишина и смрад кошачьей мочи слишком настойчиво давали о себе знать.
Я хотел заговорить с больным, но не смог. Мне отчаянно захотелось увидеть его лицо, и я сделал ещё несколько шагов вперёд.