Место для Гномика (Часть 6/7)
Он лежал на крыше вагона и наблюдал за пригородом, пока поезд тихо сбавлял свой ход, приближая их всех к долгожданной развязке. Уже рассвело. Не так стал заметен дождь из огней на востоке, если это, конечно, был восток. Ориентироваться тут можно было только на солнце. Но настоящее ли оно? Может, просто прорисовка игры. А, может, и отражение того, большого солнца, направленное из их мира сюда. Этого он не знал.
Ещё вчера Дмитрий удивлялся, почему вдруг сдал экзамен на «пять», когда знавшие предмет лучше завалили его или выжали только на «четыре». Потом задавался вопросом, куда подевались все из вагона, а вместе с ними и их проводница. Ведь на Красных Землянках они с Гномиком заскочили с перрона в тамбур, и женщина за их спинами просто взяла и пропала… Куда? Всего лишь осталась на карте, где ей было место – в вагоне, полном ботов-людей.
Они же шагнули на другую. И передвигались по ним, потому что могли, не будучи частью этой игры. Странно, что до сих пор не попали на ту, где остались их вещи. Наверное, их просто забрали. И чемоданы родителей Гномика, и его спортивную сумку, с подарками для друзей и бабушки. Родителям он собирался купить презенты чуть позже, уже присмотрел их, немного не хватило денег. Ждал после сессии стипендию, всё сдал на «отлично», и новая выплата будет повышенной…
«В этом и суть: никто не знает, что попадает в ИГРУ. Но думает, что в этом ИНОМ МИРЕ правил существует, как в нашем – бесконечное множество…» – врезались в память слова Фарадея.
Последнее, что он сказал перед уходом. А теперь пробирался по крышам к локомотиву. Дмитрий всё ещё видел его спину вдалеке, когда поднимал голову, – Валька полз только вперёд. Этот ни за что не отступит. Не какой-то боец или жёсткий спортсмен. Физик, математик, танцор, музыкант, КВН-щик. Неужели наборы генов героев настолько вдруг изменились? В опциях Вальки было ещё и вязание длинным крючком: на четвёртом курсе, когда Дмитрий сам был на первом, Валентин всех рассмешил – участвовал в конкурсе вместе с девочками. Связал, кажется, шарфик с носочками. Чего уж смешного, вытаскивал теперь их зад раз за разом.
«А если узнают? Что это игра. Ведь мы же узнали…»
«Именно, – хлопнул по плечу Валька. – Вот она и есть, вторая лазейка отсюда – узнать, понять, что это игра! А у каждой игры есть правила. Их перечень ограничен программой. И если их выучить, можно попробовать выиграть. «Пятый» об этом знает, и нам не сказал. Не хочет или не может отсюда уйти. Но мы уйдём сами, и выведем его …»
Надежда. Вот, чего никогда не терял Фарадей. Дмитрий, когда несколько минут назад вдруг начал от всего случившегося приходить в тихое отчаяние, просто взглянул на щупленького жилистого Вальку, поправляющего на носу очки. Вспомнил затем про Гномика, про в большинстве своём безобидного и беспомощного Саймона. Тогда и устыдился минутной слабости. Справился с панической атакой и приготовился действовать. Только всем вместе, сжать зубы и делать! Иначе Гномик никогда не увидит Москвы, в которой села на поезд с родителями. А у них и подавно не будет шанса…
Насчёт же выиграть… Что и лукавить, жить-то очень хотелось. Знать бы ещё правила этой игры. Если Валька в них и разобрался, то возможности обговорить их по-настоящему у них пока не было. И, вероятно, не будет, пока не свернётся надпространство вместе с игрой. Пускай хотя бы вернётся с панелью и установит её на другой поезд, на 21-й, куда посадят Гномика с ботом. А там уже вместе что-нибудь попробуют, будет ещё, что к старости вспомнить…
Вот и Синие Озёрца. Издали походило на тихий пригород или большой рабочий посёлок. Надо же, целые дома, и много, по четыре и пять этажей! А, может, только их видимость? Прорисовка игры? Поезд сильно замедлился, но минут через пять, без опозданий, он будет на показавшейся станции.
Вокзал на Озёрцах располагался между ветками путей посередине. И представлял собой огромное двухэтажное здание, из белого кирпича, с подобием торгового центра рядом. То, что было внутри этого центра и отчасти в здании самого вокзала, Валька и назвал «аттракционами», а ему самому о них рассказал «пятый пассажир». Некоторые из похищенных людей, дотянувшие до этой станции в поезде, закончили своё существование в них. Так развлекались невидимые играющие. Сборщики-милиционеры доставляли жертвы к аттракционам, и вот там начиналась настоящая охота на живых. Игровое сафари – единственное верное и жестокое слово и суть.
Дмитрий, сидя с разбитой головой в вагоне-ресторане, думал ещё тогда, что все обречены. Если они в игре, то ничего не спасёт: большой брат повсюду, он видел их и наблюдал. Но, выяснилось, что есть и слепые зоны, и прочие недоработки игры: легко перепрошиваемые боты, пустые зоны у границы надпространства, иные лазейки. Всё, что сделано было одними, другими может быть так же понято.
К тому же, как начался большой системный сбой, запущенный «пятым», в игру больше никто не вступал. Функционал её стал примитивней, и боты следовали дозволенному набору алгоритмов на картах. А разработчики тем временем пытались всё дистанционно исправить. Именно потому у последних людей, приехавших на поездах-сборщиках, появился хоть какой-то шанс, зародилась надежда выбраться. Как это было жестоко – оставить игру саму по себе, зная, что она продолжает забирать людей. Вот почему «пятый пассажир» оставался здесь – чтобы прекратить это сафари навсегда, своими глазами увидеть гибель бездушной игры. Иначе поток людей из реального мира не прекратится. Игра никогда не наестся. Нет чувства голода – нет ощущения сытости…
Однако, пора было и спускаться. Наверх, на крышу вагона, он вылез через окно, вслед за Валькой. Что они успели проговорить с Фарадеем за полчаса внизу и здесь, на крыше – то и проговорили. Саймон присматривал за Гномиком, Валентин Иванович должен был выполнять любые указания и не отставать, быть вместе с Сонечкой, а сам Дмитрий стал направляющим и отвлекающим. Каждому досталась отдельная роль.
Станция Синие Озёрца была не очень удобной: от перрона до здания вокзала плюхать было метров пятьдесят. Это если по прямой, минуя все обходные дорожки, через обширную зону стоянки машин и вокзальной торговли.
Ещё пятьдесят метров, пройдя через сам вокзал, шагать затем до 21-го поезда. План Б гласил о том, что вокзал-таки можно обойти: с правой стороны или со стороны торгового центра слева. Но на открытой местности соперничать в беге с ботами-милиционерами было не очень разумно. Пробовать обходные пути собирались лишь в крайнем безвыходном случае. Валька бывал на этом вокзале, как и на всех других. И пришёл к пониманию, что «пятому пассажиру», раз он покинул поезд и объявил создателям игры войну, легче всего было укрыться в одном из закутков огромного здания. Слепых зон в нём должно было быть предостаточно – они были частью игры и долей интриги. Несколько из них Валька сумел вычислить. Дмитрий только и успевал ручкой разрисовывать себе ладонь, пока Фарадей объяснял ему. Слепые зоны могут пригодиться, когда будут пробираться к 21-му поезду…
Ну, всё-всё. И вправду хватит. А то опять начинало потряхивать и в висках застучали молоточки. Лежать и размышлять, настраивая себя на успех, можно было бесконечно. По крайней мере, до конца существования этого мира или до завершения самой игры. Теперь – только вперёд. Иначе будут пролежни.
Дмитрий подтянул тело руками с середины к краю крыши, и осторожно спустился через окно обратно внутрь вагона. Ещё пара минут, и можно будет действовать.
Саймон с Соней на руках, которая молчала и больше не хотела говорить, и Валентин Иванович уже ждали его. С ботом-старичком проблем не будет. Внешне в нём вроде ничего не изменилось, по-прежнему был доброжелателен и очаровывал скромной интеллигентной улыбкой. С этой улыбкой он и хотел сначала выманить его из поезда при первой их встрече. Сулил ему телефон, чтобы с него он дозвонился до Вальки, а сам подталкивал зайти за здание вокзала. Мол, лучше ловит связь. На всех станциях «аттракционы» начинались где-то там, в вокзалах или рядом. Как раз в местах, где поджидала смерть.
Зато теперь полезность Валентина Ивановича стала предельна проста – бот, он и есть бот. Даже боты-милиционеры не сообразят, что деда не должно быть на пустой без других пассажиров-ботов карте – у них в голове такое не прописано. Просто примут за своего.
«Часы» Фарадея с чипом-глушилкой сидели уже на руке у маленькой Сони. Вот её одну могли остановить. Даже с такими часами. Потому что ребёнок должен всегда находиться со взрослыми. Валька это выяснил, когда покопался в голове Валентина Ивановича, подключался к ней через порт на затылке. Просмотрел стандартные для ботов социальные установки. Успел заодно сделать дубль инструкций для деда, чтобы Соня нормально добралась до Казанского вокзала. Вот же будет заварушка, когда она доедет. Ведь она будет не одна, бот-Валентин Иванович тоже пройдёт с ней через «выход» в надпространстве. И оба сойдут на вокзале в настоящей Москве. Валька даже злорадно усмехнулся, потирая от удовольствия руки. Случится настоящий прорыв в науке! Созданный биобот попадёт в руки учёных, а игра и подобные ей миры перестанут быть тайной всесильной элиты…
Потом, прежде чем уйти, Фарадей надел на себя вторые часы с чипом. Работали плохо и батареи должно было хватить едва ли на тридцать минут. Это был риск – заставить внезапно с помощью созданных чипов исчезнуть сразу двоих, его и Гномика. «Пятый» обещал «потерять» в системе лишь одного и про второй чип не знал – Валька его тогда ещё не активировал. Но будет ли так внимательна система игры, когда сама была на грани краха и гибели? Собственно, выбор был у них невелик, без этого риска всё остальное имело мало смысла. Валька должен был незамеченным пробраться вместе с панелью на другой поезд и установить её там. Повезёт, если в кабине управления 21-го никого из ботов не окажется. В их, 22-м, одному из них Вальке пришлось отчекрыживать голову.
А как только установит панель, переключит её на переход в их мир за станцией Красные Землянки, тогда этот чип ему станет не нужен. Таков был их план. С кучей непостоянных деталей, но все же он был.
– Ты как – готов? – спросил Дмитрий Саймона, получившего запрет на алкоголь и державшего в руках раздобытый в купе проводников двухлитровый пакет томатного сока.
– Угу, – ответил тот.
– Тогда пошли! – сказал он им всем. Точно так же, как пару минут назад заставлял себя спуститься с крыши вагона, что б приступить к предпоследнему раунду.
Поезд протяжно зашипел и смачно чихнул. Дёрнулся в последний раз, заскрипев колёсами, после чего остановился. Вчетвером они вышли в тамбур вагона. Проводницы там не было и выход открыли сами. Карта игры оказалась без людей. То, что и было нужно.
Первым со ступеней выглянул бот. «Пусто», – сообщил Валентин Иванович, не заметив сборщиков в белом снаружи.
Тогда все четверо соскочили на перрон. Бот взял Сонечку за руку, и вместе они, от путей, направились к массивному зданию вокзала станции. Двинулись краем площади с пустыми такси, мимо осиротевших киосков и пункта находок. Валентин Иванович и Гномик устремились по длинной дорожке, наискосок, не привлекая к себе внимания. Даже если увидят сборщики, на них никак не отреагируют – взрослый и ребёнок шагали вместе.
Дмитрий же с Саймоном остались. Шмыгнули сначала на рельсы, под поезд, и двинулись низом, что б вылезти на перрон чуть дальше. Оттуда намеревались рвануть к вокзалу напрямую. Из их четырнадцатого вагона бежать было далековато, и длинной дорогой, как у Сони с Валентином Ивановичем, могло не выйти. «Милиционеры» оккупировали большую часть поезда, потому до нужного седьмого идти пришлось под составом. Оттуда уже пулей полетят к главным дверям, которых у здания вокзала всего было четыре. Пока на перроне, к счастью, не появилось ни одного «жандарма в царской форме». И было по-утреннему зябко. Едва ли не холодней, чем на крыше вагона, когда они подъезжали к станции. Кажется, на этом участке безлюдной карты стоял ранний август или самый конец июля – на месяц позже, чем в их настоящем мире. То-то рассвет задержался на целый час.
Зато повсюду дышало зеленью лето. И снега не наблюдалось ни с одной из сторон состава…
Первое, что сделал Дмитрий, когда оказались под седьмым вагоном, – отобрал у Саймона сок. Прошёл с ним метров на десять дальше, открыл там пакет, высунул из-под поезда руки и выдавил на асфальт до последней капли. Такое пятно увидят издалека. И только так Валька сможет понять, что все они вместе на той же карте. На других картах «кровавой» лужи не будет.
– Ну, что, пора? – тихо и беспрестанно ныл в ухо Саймон, когда они снова были вместе и выглядывали из-под поезда как из окопа. Двери по прямой были от них всего метрах в сорока. Но Валентин Иванович и Соня до здания ещё не дошли. Их дорожка огибала маленькую вокзальную площадь, и двигались они теперь через узенькую и короткую аллею с тополями. Скоро должны были оказаться на месте. Шли как две уставшие черепашки.
– Пусть зайдут в двери… – сдерживал басиста голосом Дмитрий. Всё-таки надо было взять коньяк, со своей соской во рту Саймон был намного спокойней. Целый месяц плавал на драккаре с зелёным змием и синими парусами. А тут ему вдруг: «Сушите, сударь, вёсла!».
Радовало другое. Перрон был будто вымершим, ни одного сборщика-милиционера не появилось до сих пор. И когда Валентин Иванович завёл, наконец, Сонечку в здание вокзала, вырвался вздох облегчения.
– Пора, Саймон… – дал Дмитрий долгожданную команду басисту.
А в этот же миг, слева и не очень далеко от них, от первого вагона с локомотивом, Валька Фарадей припустил трусцой. Он побежал в том же направлении, куда собирались они. Только намеревался обогнуть здание вокзала, чтобы оказаться напрямую у 21-го поезда. Руками Фарадей крепко обнимал панель управления. Как заяц настоящего дёру дать он не мог, поскольку панель была только одна. Излишняя спешка, как известно, частенько доводила до худого. Уже хорошо, что первый же их план, нацарапанный наскоро «на коленке», начинал постепенно работать.
Выскочили с Саймоном из-под поезда. Вскарабкались на перрон. Сразу сорвались в лошадиный в галоп.
Но радость от первого успеха улетучилась мгновенно. Словно из-под земли слева появились двое «жандармов». Возможно, спрыгнули с их же поезда, вагона из третьего или четвёртого. И так же, неспешной трусцой, понеслись за ничего невидящим Валькой. За живого издалека могли его и не принять, но пожелали, очевидно, проверить, увидели глазами бегущий куда-то объект.
На слова времени не было. Дмитрий, для убедительности, крепко сжал на бегу плечо Саймона и подтолкнул его в сторону здания вокзала.
– Чеши, не оборачивайся!.. – негромко напутствовал он его и получил в ответ испуганный кивок.
Потом пронзительно свистнул, и на свист обернулись сразу трое – Валька и два преследующих его «милиционера».
– За мной, задроты!.. – крикнул он последним двоим. – Мне водить!..
После чего со всех ног припустил в сторону здания вокзала, но сильно правее – туда, где его подпирал боком «торговый центр».
Если б не такое короткое расстояние, то, понимал Дмитрий, шансов у него никаких бы не было. Он видел уже, как Саймон забежал в заветные двери. И теперь «басист-манекен» был предоставлен сам себе. Валентина Ивановича и Соню, если преследователи вдруг забегут внутрь, никто не тронет. А вот Саймону следовало от них укрыться. Он знал это и был проинструктирован на подобный случай.
Валька Фарадей между тем, обернувшись ещё раз, продолжил свой путь, но бежал теперь заметно резвее, на пределе осторожности, с их единственной панелью в обнимку. Не важно, что хотели от него «милиционеры» – просто проверить документы или Валькин чип-глушилка сдох и выдал в нём живого бегуна. Главное, что оба сейчас неслись уже не за ним, а за Дмитрием. И пытались отрезать его от крайнего входа в торговый центр.
Хрен ряженый обоим в руки! Три последних скачка – и Дмитрий первым влетел в эти двери.
Спешно огляделся. Долбанный аттракцион был отнюдь не метафорой. Горы цветных воздушных шаров, огромные клоуны высотой в четыре метра, два викинга ненамного ниже, в рогатых шлемах и с железными топорами. Большущий зубастый зелёный динозавр возвышался над всеми стоявшими в холле экспонатами. Очень похожий на него, но сильно крупнее, тенью прошагал сегодня ночью в озябшем лесу недалеко от Каменных Выселок. Не хватало ещё увидеть здесь других ночных призраков – летающих птеродактилей.
Посреди всего этого восторга, на второй этаж поднимался эскалатор. И лестница его исправно двигалась. Справа наверху шли офисы и бутики, а влево, видимо, уходило продолжение аттракциона. Там оно занимало аж две стены и всякого-весёлого глаза увидели в два раза больше! Клоуны, фигуры зверей, черепашки-ниндзя, супермены, Дональды, Микки, Гуфи – длинный широкий коридор был сплошь заставлен только ими. Игрушки во весь рост имитировали обычных посетителей, и настежь были открыты двери во все игровые залы. Таким быть должен праздник для детей! Стать бы снова ребёнком, чтобы попасть в такое веселье на час. И чтобы чудо это оказалось без подвоха…
Дмитрию хватило мгновения, чтобы, окинув взглядом, оценить все шансы. Сразу шагнул к эскалатору. Внизу особо не спрячешься, слишком много открытого пространства, невзирая на расставленные тут и там экспонаты. Фасадная стена здания, через которую он влетел в торговый центр, была почти вся из стекла. Но если снаружи оно отражало, то теперь изнутри было видно всё, что происходило на улице. Уже на эскалаторе, попутно прихватив с собой тяжёлый огнетушитель, он обернулся, и видел, как двое милиционеров подбегают к дверям. А от горизонта, широкой необъятной полосой, к их станции приближалась густая чернота. Всё походило на движение ненастья в сторону Москвы, и шторм надвигался по ж/д путям. Он был в каком-нибудь десятке километров от Озёрец. Однако сквозь витрины всё представлялось так, будто клубами по земле стелился чёрный туман и с аппетитом пожирал этот мир в надпространстве.
Внизу хлопнула дверь. Дмитрий не видел, а слышал её, потому что сам уже взлетал по эскалатору на последние ступени. На миг обернулся. И быстро понял, что глаза на улице не обманули – ещё снаружи показалось, будто что-то вокруг неуловимо изменилось. Двое преследовавших его увальней-милиционеров начали двигаться медленней. Один из них подволакивал ногу, другой обеими наступал как-то странно – выбрасывал перед собой далеко вперёд.
Более того, челюсть у первого показалась сильно перекошенной. Либо им обоим хорошо наподдали, и игра не успевала их восстанавливать, либо всё обстояло намного хуже. На последнее намекала чернота необычной бури – таким образом в их надпространстве «ломался» горизонт. Тогда, вероятно, всё потихоньку выходило из строя, включая агрессивных сборщиков, и начинало порхать по «борозде».
Стало даже любопытно, что будет со всей этой стройкой – железной дорогой, станциями, поездами. Сдавит как прессом и всё порушится? Строили многое здесь, на месте, лет десять эту брешь в пространстве заполняли дутым смыслом, готовили место для игры. Ничего. Если только выберутся отсюда, Фарадей во всем разберётся. Уж он-то разъяснит.
Поколебавшись миг, Дмитрий свернул налево. Нечего было делать справа, в офисах и бутиках. А вот среди персонажей Дисней-лэнда и прочих вымышленных миров спрятаться показалось легче. Затеряться среди них, обмануть двух неуклюжих ботов, и лететь стремглав обратно, к тем, кто от него всецело зависел и ждал через стенку его возвращения, в здании вокзала рядом.
О том, что он выбрал «лево», пришлось пожалеть довольно быстро. Один из клоунов, стоявший в коридоре к нему спиной, вдруг развернулся, открыл зубастый рот и, пропустив сначала мимо себя, довольно шустро похромал за ним следом. Успел его изрядно напугать.
А во второго клоуна Дмитрий едва не врезался сам. Хорошие борцовские навыки позволили среагировать огнетушителем – шарахнул с размаху по плешиво-рыжей голове.
Чвакнуло. И одновременно брызнуло в лицо чем-то похожим на кровь. Осознание того, что даже игрушки здесь были ботами, радости не добавило. Взгляд упал сразу вниз, сквозь прозрачный парапет – на шестиметрового динозавра на первом этаже. Тот, хорошо, пока не проявлял интереса к происходящей над ним беготне. Если и он окажется ботом, с зубами размером с две ладони, наступит полный трындец.
Коридор закончился и в лоб выросла стена. Налево был тупик.
Тогда он ввалился в детский зал справа, заставленный игровыми персонажами. Прямо в серёдке с улыбкой стоял большой Скуби-Ду. Щерился собачьим оскалом до ушей и в клятвенной дружбе тянул к нему лапы.
Внутри залы Дмитрий развернулся лицом к двери. Пригнувшись низко, попятился от неё задом. Глазами он своих преследователей пока не видел и просто пытался затеряться среди экспонатов. К счастью, большинство из них оказались игрушечными. Два клоуна только были ботами, но внутрь залы пока не зашли – оба застряли у входа снаружи. Один корчился и ползал по кругу с разбитой огнетушителем головой, другой начал реветь и заунывно подвывать. Пытался, вероятно, нагнать страху голосом. Надеялся выманить прятавшегося от него беглеца.
Вот как погибали здесь пассажиры поезда. Были насмерть затравлены ботами. И крепкий дух смерти всё ещё витал тут, в этой зале. Ни с чем не перепутать путать запах гниющей плоти. Наверное, плохо вычистили. Что-то где-то осталось лежать после последней бойни, и быстро завоняло. Запахов биоботы не различали.
Справа пошевелилось. Боковым зрением Дмитрий уловил грубое движение. Оказывается, прятался он тут не в полном одиночестве. Вовремя успел выбросить руки, потому что один из «милиционеров», затаившись, сидел здесь же рядом, на полу. Либо этот бот был совсем поломан и просто не мог стоять, либо услышал его шаги. Присел и поджидал потихоньку. Один его глаз был сильно заплывшим и из века что-то сочилось навроде бордового гноя. Бот зашипел неприятно ртом, когда кулаком ударил в бок, но получил в ответ удар по затёкшему глазу.
Странно, но дальше драться ни с кем не пришлось. «Милиционер-сборщик» после удара в глаз завалился на спину. Выпустил воздух, как сдувшийся шарик, раскинул широко в стороны клешни и быстро затих.
Рука же Дмитрия скользнула вниз к животу. Сперва он не почувствовал, но такого долгого остаточного ощущения после удара быть не должно. Опустил голову. И глаза увидели, а пальцы одновременно нащупали торчавший из тела предмет. Сучий «жандарм» всадил в бок отвёртку….....
ПРОДОЛЖЕНИЕ С ЗАКЛЮЧЕНИЕМ СЛЕДУЮТ...........