Я стою посреди мертвого города. Советские панельки смотрят на пустые улицы пыльными стеклопакетами и провалами выбитых стеклянных окон. Во дворах машины – ржавые, на спущенных колёсах. Местами от них остались только черные сгоревшие остовы. Спереди доносится скрип качелей. Я пошел на звук по заросшей свежей травой тропинке между неухоженных густых кустов. Пахло весной и гарью. Чего только не приснится под наркозом.
На разгромленной детской площадке лежал труп кошки, который лениво поклевывали две вороны. Качели мерно раскачивали девочку-подростка со светлыми, непослушными волосами. На ней не было обуви, и одета она в лёгкое не по погоде серое платье. Я улыбнулся и пошел на встречу. Передо мной была та, которая никогда не уходит одна.
- Давно не виделись! – девочка легко спрыгнула с качелей и, шикнув на ворон, вприпрыжку рванула ко мне навстречу. – Я соскучилась.
Она замерла в шаге передо мной распахнув руки для объятий.
Под ложечкой засосало. Не знаю, кто придумал, что Смерть выглядит, как скелет или старуха с косой. Мы виделись уже трижды, и всегда она была юной девушкой лет четырнадцати. Смешливая, не красавица, но очень милая. Менялся только цвет волос, одежда и глаза. Впрочем, глаза у неё менялись всегда, каждую секунду – вот один выглядит как застывший глаз трупа, практически белый, мутный, а другой насмешливый зеленый. Потом живой глаз превращается в зияющий слепой провал, а мертвый становится карим, глубоким. Она моргнула и глаза стали почти человеческими. Правда один был ярко-голубым, другой темно-серым.
Я шагнул вперёд, слегка наклонился и обнял её. Чего тянуть?
Когда Смерть прикасается к человеку, кто-то обязательно умирает. Или человек или Смерть. Это часть её проклятия.
Когда-то давно жрецы забытого народа, жившего где-то в Месопотамии, верили что человек не должен уходить один. Раз в сложный период, определяемый по движению звезд, они отпускали старого проводника и создавали нового. На роль проводника обычно выбирали красивую девственницу, которая до самого ритуала жила, не зная горя: лучшая еда, одежда, десятки оскопленных рабов, выполнявших всё её прихоти. А потом многочасовой ритуал создания проводника покойников.
Чтобы девушка забыла путь назад и осталась между миром мертвых и живых многочасовыми пытками её сводили с ума. Четыре жреца разделывали руки и ноги несчастной, по одному вынимая живые нервы и медленно прижигая их, ещё восемь жрецов приносили в жертву рабов, которые были с ней наиболее близки. Их убивали сравнительно быстро, перерезая горло. Последний тринадцатый жрец ждал своего часа. Окуривал голову несчастной наркотическим дурманом. Кандидатка в проводники не должна умереть от болевого шока раньше положенного. В самый ответственный момент тринадцатый жрец нажимал на рычаг и на алтарь, прямо на шею девочки падала тяжеленая, исписанная странными символами плита. Голова отделялась от тела, обеспечивая несчастную последним взрывом боли, который заставлял её забыть даже своё имя. Она оставалась в Мертвых землях одна, не совершившая за свою жизнь ничего хорошего и плохого. Её встречала предыдущая Смерть, и понимала, что теперь может уйти.
Только вот моя собеседница стала последней Смертью, потому что племя с его жрецами, ритуалами и богами сгинуло в потоке лет. Через несколько веков одинокая девочка начала вспоминать себя. Общаться с теми, кого должна проводить, и даже заводить дружбу с некоторыми людьми. Об этом я узнал в первую нашу встречу, когда мне было 13 лет.
Чтобы Смерть не сближалась с людьми больше положенного, за каждое прикосновение к смертным ей назначалось наказание. Она снова переживала свои последние мгновения в мире живых. И сейчас, если я коснусь ее, либо она пройдет через настоящий ад, либо я пойму, что умер и нет дороги назад.
Я бережно сжал тонкую талию и положил свою грубую ладонь на маленький девичий затылок. Смерть вскрикнула, и мне на руки и на грудь брызнула холодная кровь. Я удержал легкое тело и отделенную от него голову. Законы логики и физики За гранью не работают, поэтому она снова рассмеялась, несмотря на то, что связи между легкими и гортанью не было.
- У тебя было такое лицо, как будто ты вот-вот обкакаешься! Я очень-очень по тебе соскучилась!
Никогда не мог уловить момент, как это происходит. Кровь исчезла, руки и ноги перестали быть искалеченными, а голова девочки снова была соединена с телом тоненькой загорелой шеей. Она прижималась ко мне доверчиво и нежно. Пока мы не разорвем прикосновение, нового наказания не будет. Помня об этом, я взял её за руку, и перестал обнимать. Всё-таки удобнее разговаривать так, а не когда упругая девичья грудь в тебя упирается. Особенно, если ты женат. Хотя интересно было бы стать первым в мире человеком, который бы трахнул Смерть.
Она звонко рассмеялась. Всё время забываю, что она умеет читать мысли.
- Если бы это было возможно, первым бы ты точно не стал. Но я была бы не против. – Она поднялась на цыпочки и чмокнула меня в щёку. - В любом случае, ты стал первым, кто пожалел меня. И первым, кто научил меня читать! Пойдём на лавочку, в ногах правды нет.
Это случилось, когда мне было тринадцать лет. Я был очень болезненным ребёнком. Маме говорили, что будет чудом, если я доживу до двадцати. У меня почти не работал один клапан в сердце и от любой нагрузки в глазах темнело и становилось трудно дышать, как будто кто-то меня душил.
Я рос в девяностые без всяких гаджетов. Пока мои сверстники гоняли мяч, лазали по стройкам и занимались тем, чем и должны заниматься нормальные дети, я читал. В детстве легче бегать, чем ходить, но только если у тебя здоровое сердце.
Разумеется, я рос изгоем. В девяностых дети были злыми, они смеялись на до мной, дразнили «дистрофиком» и мелко гадили в школе. Особенно их бесило, что вместо уроков физкультуры я сижу на лавочке с очередной книгой, а не бегаю как все.
Читать книги сам и целиком я начал во втором классе, когда мне в руки попал детский ужастик «Мёртвый дом» Стайна. Простенькая сказка про курортный посёлок мертвецов, в котором всегда сдается один дом, и семью, которую приезжает туда на отдых пожирают зомби, чтобы дальше продолжить своё немертвое существование. До этого я уже смотрел фильмы про зомби и маленькому мне они нравились. А тут книга про зомби, которые выглядят как живые.
Но я отвлекаюсь. Со второго класса, я читал всё до чего мог дотянуться. Меня знали в каждой библиотеке. Я экономил на обедах, чтобы накопить на очередную книжку в единственном книжном магазине нашего райцентра. Когда там был новый привоз, кто-то из продавцов обязательно звонил маме или бабушке, чтобы мне об этом передали. Иногда я даже успевал в магазин, чтобы помочь сотрудникам разобрать новые романы ужасов и фантастику. Дед ругался, что мои книги уже некуда складывать и сетовал на то, что «дерьмократы макулатуру не принимают». Он много пил. Вечно мастерил что-то на огороде. И терпеть меня не мог, предпочитая мне моих двоюродных братьев, которые были нормальными мальчишками-сорванцами, а не ботаниками.
К своим тринадцати годам, я был сутулым очкариком с россыпью прыщей на лбу и тонкими слабыми руками.
Мне тогда снился очень странный сон. Я шел к книжному шкафу, но никак не мог дойти. Квартира постоянно менялась, а за окнами город выглядел так, как будто по нему прошлась война или эпидемия. Что, впрочем, не очень-то отличалось от обычного облика райцентра в конце девяностых.
Раздался звонок, я пошел открывать дверь и до неё я смог дойти. Там стояла Она. С разноцветными глазами, волосами собранными в пучок, и в смешном нелепом фиолетовом пуховике. Она жевала жвачку и улыбалась. Моя мама была учителем и часто репетироствовала на дому. Иногда к ней привозили учеников из соседних поселков. Почему-то я подумал, что это очередная ученица.
- Мамы сейчас нет – Сказал я. – Но ты можешь подождать.
- Вообще-то, я пришла к тебе. Пойдём?
Мне было тринадцать и уже начинал засматриваться на одноклассниц. Впрочем, без шансов, никому не нравятся прыщавые, очкастые ботаники. Поэтому я даже обрадовался, симпатичная девчонка моих лет куда-то меня зовет. Но я точно знал, что мне надо дочитать «Незаметных» Бентли Литтла. Роман ужасов, о людях, которые такие обычные, что стираются из памяти всякого кто их увидит. Про главного героя забыла его девушка, его родители. Коллеги, впрочем, забыли первыми, но зарплата продолжала приходить на счет в банке. Тогда я ещё не знал, чем кончится история, и что главный герой встретит других «незаметных». Они начнут совершать отвратительные вещи, чтобы их заметили. Потому что даже смертная казнь за теракт лучше того, что выпало на их участь.
- Мне надо дочитать книгу. И можем пойти. – я был довольно стеснительным подростком и совершенно не умел общаться со сверстниками.
- Я быстро читаю. Проходи.
Она сняла пуховик, по-свойски повесила его на вешалку, разулась и прошла за мной в комнату с книжным шкафом. Наконец-то я смог до него дойти, по странной, какой-то чужой квартире.
Я взял книгу и сел на диван с важным видом. А она смотрела на корешки книг со странным интересом.
- Нравится что-то? Хочешь дам почитать?
- Я не умею. А это интересно?
Я подскочил с дивана. Почему-то я сразу понял, что она не врёт. И мне стало её чертовски жалко.
- Ты ещё спрашиваешь?! Когда читаешь, это как смотришь фильм, только он у тебя в голове. С запахами, звуками, и ты прямо в центре событий… - я ещё долго распинался, о том, как круто читать, а она меня слушала и улыбалась. И мне казалось совершенно нормальным, что её глаза постоянно меняют цвет.
Затем я схватил её за руку и увидел, как она умирала. По-моему, я даже обоссался тогда от страха. Голова упала на пол, и начала заразительно смеяться её обычным звонким смехом. Я встал рядом на колени, мне нельзя было резко наклоняться, и бережно поднял её голову, сел на диван и уложил себе на колени.
- Чем бы ты не была, я научу тебя читать, если ты правда этого хочешь. Но мне очень-очень страшно. Пожалуйста, соберись обратно. – Разговаривал я тогда очень литературно, потому что за неимением живых друзей, моими друзьями тогда были книги. И стала Смерть.
Проснулся я обоссавшимся. Мокрый от мочи и пота. В большой комнате, где стоял книжный шкаф по-звериному выла бабушка. Я выскочил из нашей с мамой комнаты, и увидел на полу деда. Он лежал в том самом месте, перед шкафом, где я схватил за руку Смерть. Вскрытие показало, что у него были такие же проблемы с сердцем, как у меня, хотя он всю жизнь бахвалился богатырским здоровьем. А мой мотор с тех пор начал работать, как часы. Вот тогда я и узнал, что моя новая подруга, которую я научил читать во сне, никогда не уходит одна.
Когда врачи сняли с меня ограничения, я записался на самбо, фехтование и все возможные секции, которые только мог уместить в расписании. Сутулость ушла, появились мускулы, девочки стали на меня заглядываться. Но читать я не перестал. Я понимал, что книги спасли мне жизнь.
Мы сидели на лавочке и держались за руки. Наверное, со стороны это больше походило не на отца с дочерью, а на педофила с жертвой. Уж больно нежно девочка поглаживала руку бородатого стокилограммового мужика. Мы говорили про книги. Она сокрушалась, что я не писатель, а то она мне бы нарассказывала историй на сорок томов, как минимум по шестьсот или больше страниц. Она много смеялась, и мне было легко и комфортно.
- Если я не умер, то кого ты заберешь сейчас? – Обычно она забирала близких. Или тех, кто был непосредственно рядом, когда она приходила. На сердце стало тяжело и неспокойно. Я думал о жене и дочери, которые были со мной в машине, когда на встречку вылетел оборзевший таксист. Я крутанул руль, чтобы удар пришелся на водительскую дверь, но черт его знает.
- Ты в больнице, тут много кто умирает. – Улыбка сошла с её лица. – А пришла я к тебе, чтобы попросить о помощи.
- Ты думаешь у меня много друзей? – Она перебила. Обычно, Смерть очень тактична. – Тем более тут! Слушай меня внимательно, хорошо? Все люди в мире всегда знали, что есть два места, куда попадаешь после смерти: хорошее и плохое. В плохом месте, ты страдаешь, в хорошем – секс, еда, нет нужды, боли и горя. Скажи, что будет, если среднестатистического человека поместить в это самое хорошее место? В рай?
- Хм… неограниченные ресурсы? Можно много всего сделать. Самый простой вариант, заниматься творчеством. Книги писать.
- Да не тебя! А обычного, вот самого простого и скучного. Ты думаешь он будет развиваться, думать? Да оскотинится он сразу же. С каждым днем будет всё больше потакать простым инстинктам…
- Стоп! Но в рай же попадают лучшие люди!
- Аха-ха-ха-ха! Лучшие? Ваша религия близка к истине. Рай для тех, кто смирял себя, сдерживался, не нарушал правил, жил так, как ему сказано. Для тех, кто «просто исполнял приказы». Когда люди получили свободу воли, Тот Кто Наверху понял, что многим из вас рай не подходит, и тогда он создал «плохое место». То самое, куда отправил своих любимых детей, чтобы они попытались построить новый мир, лучше изначального. Если что, я сейчас говорю не про смертных, а про ангелов. Ещё творец велел таким как я отводить в «плохое место» души за гнев, похоть, гордыню… В общем, те качества, которые заставляют вас действовать. Ад, чтобы ты понимал, это не пыточная, а кузница душ. Падшие, как их называют в твоих книжках, они любят вас и заботятся, просто, когда в одном месте столько непокорных, жаждущих власти развития людей – вы начинаете причинять друг другу боль. А Падших мало. Вас же они берегут и только иногда испытывают. Когда вы умираете, то либо уходите в хорошее место, если вам здесь тяжело, либо рождаетесь снова, либо становитесь демонами и помогаете Падшим.
- Подожди. Здесь? Тут, где я сейчас?
- Нет. Здесь – это там, где ты живой. А сейчас мы за Гранью.
- Какой-то неправильный ад получается. У меня любящая жена, прекрасная дочь, я многого добился. Какие же тут испытания?
- Помнишь, как ты сам посрать не мог со сломанной спиной и жена тебе зад вытирала? От чего ты себя сильнее ненавидел, от того, что почти стал инвалидом, или от того, что твой любимый человек мучается и терпит тебя таким, а ты не то, что помочь не можешь, а даже жопу свою вытереть?! – голос Смерти стал взрослым и жестким. – Разве ты не страдал? А когда твой бизнес почти обанкротился? Родиться в нищете, выйти в люди, и снова всё потерять… Это и есть испытания. Да, демоны с Падшими почти не вмешиваются. Почти. Просто если человек им кажется перспективным, они начинают его испытывать, и, если он проходит через всё, не ломается, а показывает, что даже тысячи неудач не дадут ему свернуть с пути, один из Падших отмечает этого человека. Не важно, добрые дела ты делал, или был мудаком, но, если ты стойкий, значит достоин большего. Вначале, ты придешь к власти, богатству, сытости. Это последнее испытание. Испытание раем в аду. И если и его пройдёшь, то станешь демоном.
Я молчал. За три наших встречи, я немногое узнал о Смерти, но понимал главное – она никогда не врёт. То есть вся моя жизнь, начиная со школьной травли, развода родителей и заканчивая бизнесом и кредитами была испытанием? Адом. С другой стороны, наверное, если у тебя нет любви, то нет и боли от расставания. Как можно что-то потерять, ничего не имея? Вот тебе и адские муки.
- Ты прав. – Она снова читала мои мысли. – И тебя выбрали. Если ты сейчас вернешься назад, то у тебя дальше всё будет хорошо. Тебе осталось только испытание счастьем. Но я не хочу тебя туда отпускать прямо сейчас.
- Потому, что мне нужна твоя помощь! Там! В другом мире, который похож на ваш, но не ад. Куда приходят молодые души.
- Аква, я выбираю тебя! – сказал я с каменным выражением лица.
Смерть коротко рассмеялась. Про аниме я ей тоже рассказывал.
- В изначальном мире, откуда родом все наши души, да, и моя тоже, - она крепко-крепко сжала мою ладонь, - творится нехорошее. Понимаешь, не все души в «хорошем месте» приживаются, их кто-то стал возвращать в изначальный мир. Но в отличие от молодых душ, они всё помнят. А ещё…
- А ещё там есть магия! – я опять перебил, улыбаясь как идиот. Похоже, это не встреча со Смертью, а просто приятный сон под наркозом.
Маленькие ноготчки впились мне в руку:
- Дурак! Да там есть, то, что ты называешь Магией. Настоящая Воля Творца. Способность менять реальность. Но если раньше она была достоянием самых набожных и смиренных, то из хорошего места приходят те, кто до него успел побывать и в нашем Аду. И это ещё не всё! Пока они были в хорошем месте, они пропитались Волей Творца, так, что никакой чудотворец им и в подметки не годится. Даже мне до них не добраться. Это неправильно! Это всё равно, что запустить дауна-педофила в детский сад. Я провожаю души. Непокорные рано или поздно становятся демонами. Смиренные – отправляются в свой тихий сад. Но после встречи с верну…
- Попаданцами. Говори уж проще. Ты же тоже читала.
- … с попаданцами, молодые души остаются искалеченными! Представь себе старика, который прожил несколько жизней, попавшего в тело подростка. Он же легко сможет манипулировать любой девочкой, которая ему приглянется. Да они там целые гаремы себе собирают, ломая и калеча молодые души! – Смерть не повышала голос, только руку мою уже сжимала кисть скелета, а разговаривал со мной череп в ошметках гнилой плоти. – Их ломают! Понимаешь?! Не испытывают, не воспитывают смирение или волю, а просто сводят с ума! И им уже нет дороги ни в рай, ни в ад. И переродиться они не могут! Поэтому мне нужен ты!
- Ты ещё не стал демоном. Но ты не сломался и не смирился, тебя можно отвести в изначальный мир. И ты чертовски много книг прочитал. Ты, наверняка, придумаешь как находить верну… попаданцев, и сможешь мне на них указать. Если я провожу тебя туда, ты сможешь меня позвать. А главное… главное узнай, как они возвращаются. Кто стоит за этим.
- Нет. – я отпустил руку Смерти, но она крепко держала меня ледяными костями.
- Почему? Ты же всегда-всегда был добрым и помогал! Ты научил меня читать! Ты показал мне мультики! Ты обнимал меня, когда я просила.
- Потому, что не знаю, ад мой мир или мне всё это сейчас снится, но, там у меня семья. Там люди, судьбы которых от меня зависят, и которые мне дороги. Если я могу выбрать, куда ты меня отведешь, я хочу вернуться домой. Стать попаданцем в мире с магией, конечно, шикарно, и обратись ты ко мне лет в четырнадцать с такой просьбой, я бы ни минуты не думал. Но сейчас у меня есть дела.
- Твои дела никуда не денутся! Ты можешь помочь мне, и я верну тебя обратно. Хочешь, до того, как погибла твоя дочь?
- Авария. Я пришла не за тобой, а за ней. Но заглянула к тебе. Я договорилась с Падшими. Они там хозяева, как Творец в изначальном мире и в хорошем месте. И я знала, что тебе предложить, чтобы ты точно согласился.
- Но ты же сказала, что потом у меня будет всё зашибись! Что я, блин, хозяином жизни стану! Как может быть зашибись, если дочка…
- Я верну тебя, до того, как вы сядете в машину.
- Почему ты, бл…, сразу об этом не сказала?!
- Потому, что я хотела, чтобы ты просто мне помог. Без всяких условий. Ненавижу условия. А Падшие сказали, что отмотают время, только если ты мне поможешь. А принять решение ты должен сам. Без условий и уговоров. – она снова стала девочкой, с таким лицом, будто вот-вот разревётся, - я не знаю всех правил!!! Я провожаю души! Туда, где им будет лучше! Требовать чего-то я не в праве, даже сами Падшие ничего вам не приказывают. И они сказали, что если я буду ставить условия, то не смогу тебя забрать.
- Успокойся. Если это не сон, то у меня просто нет выбора. Я помогу тебе. Даже если, ценой будет моя жизнь, за жизнь дочери. Хотя… глупо звучит.
Пафосно. Страшно умирать, только если не знаешь, что тебя ждёт.
Мир вокруг, подернулся пеленой. Всё стало серым, блеклым и откуда-то раздался голос, больше похожий на рёв:
- УСЛЫШАНО. ОН СОГЛАСИЛСЯ. МОЖЕШЬ ПРОВОДИТЬ ЕГО.
Затем мы шли куда-то в тумане со Смертью. Держались за руки. Она говорила:
- У тех, кого ты ищешь, будет Дар, ну или магия. Дать нечто сравнимое с ней я не могу, но я буду рядом, когда ты позовешь, а ещё ты сможешь видеть моими глазами. И... чего бы ты хотел там? Если я могу, я постараюсь это дать. Только не веди себя, как эти… попаданцы.
- Чтобы мне было семнадцать, у меня были все мои знания и навыки, - я пошутил, но затем добавил серьёзно, - и чтобы я помнил, зачем мне возвращаться.
***
П.С. Пишу книгу. В жанре хоррор, пытаюсь сделать деконструкцию жанра про попаданцев, где будет хватать мистики, хоррор-составляющих и нестандартным образом обыграны клише жанра. Если интересно продолжение поддержите лайком. Оно уже написано, но не знаю стоит ли тут публиковать.
