В погребе темно было. Красавица-служанка едва не упала. И упала бы, если бы крепкие руки ее не поддержали.

"Хозяин?" - изумленно спросила она.

Между тем, ткань ее платья уже затрещала под хозяйскими руками. Фрида была так поражена, так напугана, что и кричать не могла..

Когда она, наконец, поняла, что происходит и собралась с духом, чтобы крикнуть, крепкая ладонь легла на ее горячие губы.

В семье швейцарского сапожника Якоба Келлера и его супруги Анны, урожденной Коби, было одиннадцать детей. Фрида, родившаяся в конце декабря 1879 года, была пятой.

Келлеры жили в деревне Бишофзель в кантоне Тургау. Бишофзель - живописное место с обилием красивых исторических зданий, однако во второй половине XIX века людям в этой деревне жилось не сладко. Особенно тяжко приходилось многодетным семьям.

Якоб зарабатывал мало и нестабильно, иной раз детишкам Келлеров за весь день и куска хлеба не перепадало, поэтому родители не сильно огорчились, когда двое из их отпрысков умерли от скарлатины.

Родители приучали детей к труду с малолетства. Мальчики помогали отцу чинить сапоги, девочки шили вместе с матерью.

В 1897 году Фриде Келлер исполнилось 18 лет, и она стала работать официанткой в гостинице Карла Циммерли, близкого друга ее отца. Ранее у Циммерли трудилась старшая сестра Фриды, но однажды она наотрез отказалась возвращаться в гостиницу, заявив, что Карл "взял ее силой". Девушке никто не поверил. Отец обвинил дочь в наговоре на своего благородного друга, и предложил Карлу в качестве работницы другую свою дочь, Фриду.

Поначалу все было благополучно: хозяин был добр и внимателен к официантке, не скупился на оплату. Фрида, и раньше не сильно верившая старшей сестре, окончательно убедилась в наговоре на господина Циммерли.

Станет ли деловой, обстоятельный человек, примерный семьянин с красивой супругой и двумя очаровательными детишками, нападать на невинную девушку под крышей своего дома? Нет, ее сестра явно солгала, всегда была лгуньей! Правильно поступил отец, что выгнал ее из дома.

В 1898 году Карл Циммерли отправил 19-летнюю официантку Фриду в погреб за вином, а сам спустился вслед за ней и набросился на девушку, несмотря на то, что жена и дети владельца гостиницы находились наверху.

Так бедная Фрида узнала, что ее старшая сестра не врала. Однако говорить родителям о случившемся она не стала, чтобы не гневить батюшку.

Вскоре Карл Циммерли, обнадеженный отсутствием каких бы то ни было для себя последствий, совершил второе нападение на Фриду. На этот раз все произошло в супружеской спальне четы Циммерли, куда официантка была приглашена под предлогом поиска нового платья для жены хозяина.

Примерно через три недели Фрида Келлер с ужасом поняла: она беременна.

Фрида решила не нести "свой позор" в семью. Оставаться у Циммерли она также не могла. Молодая женщина уехала из Бишофзеля в соседний Санкт-Галлен, где устроилась швеей, скрывая от всех свою беременность.

В конце концов, сапожник Якоб Келлер узнал о состоянии дочери и немедленно от нее отрекся.

27 мая 1899 года в кантональном родильном доме для бедных Фрида родила мальчика, которого назвала Эрнстом.

Узнав о появлении на свет сына, Карл Циммерли прислал Фриде небольшую сумму денег, которой хватило на то, чтобы поместить мальчика в приют при католическом монастыре. Монахини обещали хранить "страшный" секрет Фриды - то, что она является матерью ребенка, рожденного вне брака.

Согласно нормам того времени, Келлер была женщиной "порченой", и ни один нормальный мужчина не согласился бы вступить с нею в брак. Именно поэтому Фриде приходилось всячески сохранять анонимность относительно своего материнства. Кроме того, у нее не было денег.

Денег, которые Фрида зарабатывала швеей, ей едва хватало на скудную жизнь. Оплачивать приют для сына было нечем, а Карл Циммерли больше не прислал ни копейки.

Фрида редко навещала сына и с каждым разом задерживала оплату приюта все на более длительный срок.

В 1901 году жизнь Фриды могла разительно измениться. Скончался ее отец, владевший приличным домом и некоторыми накоплениями. Однако ни копейки из отцовского наследства молодой женщине не досталось: Якоб Келлер все завещал старшему сыну, который пустил по ветру все имущество.

Единственной надеждой Фриды на более-менее приличную жизнь было замужество. Ей было всего лишь 22 года, она была достаточно симпатичной и привлекала внимание мужчин.

В 1902 году Фрида познакомилась с разносчиком писем Беатом Ротенфом, и надеялась выйти за него замуж. Сказать возлюбленному о том, что у нее есть сын, Келлер даже не помышляла: она была убеждена, что отношения с Беатом после этого сразу же прекратятся.

В 1903 году настоятельница католического монастыря потребовала, чтобы Фрида забрала своего сына - места в приюте для четырехлетнего мальчика больше не было. В отчаянии Келлер все рассказала Ротенфу, надеясь, что Беат поймет ее и примет такой, какая она есть. Беат не понял и не принял. Готовящаяся помолвка была отменена.

Получая чуть ли не ежедневно письма из монастыря с требованием забрать мальчика, Фрида сбежала из Санкт-Галлена в Бишофзель, где доживала последние дни в скромной комнатушке ее мать Анна Келлер. Обливаясь слезами, молодая женщина спросила у матери совета, как ей поступить, и услышала от старухи ошеломительное, ужасное признание. Много лет назад Анна родила внебрачного ребенка и, чтобы не "уничтожать свое будущее", задушила его. Через три недели после этого признания мадам Келлер скончалась от инсульта.

Фрида, похоронив мать, на протяжении некоторого времени жила в Бишофзеле, скрываясь от всех. В мае 1904 года она отправилась в Санкт-Галлен, в католический приют. Монахиням Фрида сказала, что хочет отвезти Эрнста в Мюнхен, где жила ее сестра. Воспитательницы, ничего не заподозрив, отпустили мальчика с матерью. 1 июня 1904 года Фрида отправила в монастырь письмо, в котором сообщила, что поездка прошла хорошо, ребенок привыкает к жизни в Мюнхене.

7 июня 1904 года во время сильнейшей грозы два бродяги обнаружили на опушке Гагенбахского леса в пригороде Санкт-Галлена тело пятилетнего мальчика с платком во рту и веревкой на шее.

13 июня полиция Санкт-Галлена опубликовала в городской газете подробное описание найденного ребенка и призвала горожан оказать помощь в опознании его личности. Вскоре к стражам порядка обратились две католические монахини из местного приюта, сообщившие, что описанный мальчик является Эрнстом Келлером, сыном Фриды Келлер.

В тот же день Фрида Келлер была арестована и, рыдая, призналась в убийстве сына. Молодая женщина заявила, что она панически боялась, что все узнают о ее "грехе", боялась, что не сможет содержать себя и ребенка.

В ноябре 1904 года в Санкт-Галлене начался судебный процесс над Фридой, на котором адвокат впервые озвучила обстоятельства жизни подсудимой. Общество было шокировано. Если недавно раздавались требования о немедленной казни Фриды, то теперь многие стали жалеть ее.

Суд, однако, был неумолим: Фриде вынесли смертный приговор.

Приговор поразил общество. В защиту Фриды стали высказываться известные люди, в частности, писатель Карл Альберт Лосли и психиатр Огюст Форель. Форель указывал, что настоящим виновником драмы является Карл Циммерли.

В католической прессе, напротив, злодейкой называли исключительно Фриду и требовали как можно скорее привести приговор в исполнение.

Зарождающееся феминистическое движение Швейцарии, Карл Лосли, Огюст Форель и другие защитники Фриды добились пересмотра ее дела в кантональном совете Санкт-Галлена.

28 ноября 1904 года совет помиловал Фриду: за сохранение ей жизни высказалось 156 человек, лишь один выступил против.

Келлер приговорили к пожизненному заключению в одиночной камере.

Условия содержания Фриды были крайне суровыми. В первый год заключения молодая женщина находилась в кандалах, ей было строго-настрого запрещено разговаривать.

В тюрьме у Фриды началась черная депрессия и бред.

25 ноября 1919 года Келлер объявили о помиловании и выпустили на свободу. В темнице она провела пятнадцать лет.

Больная, сломленная и постаревшая раньше времени, Фрида поселилась в коммуне Мюнстерлинген в кантоне Тургау. Она жила очень скромно, старалась не выходить на улицу, и тихо скончалась 7 сентября 1942 года в возрасте 62 лет. По свидетельству своих немногочисленных знакомых, она до последнего дня мучилась угрызениями совести.

Старушка Келлер, сидя в своей комнатушке в Мюнстерлингене, и помыслить не могла, что ей уготовано бессмертие в веках.

"Фрида! Фрида! Фрида! – прокричал ей в уши чей-то назойливый, молящий голос. – Меня зовут Фрида!".

Великий русский писатель Михаил Афанасиевич Булгаков узнал историю Фриды Келлер из записей уже упомянутого психиатра Огюста Фореля.

Так родился образ Фриды, несчастной женщины на балу у сатаны, которой Королева Марго неосторожно подарила надежду.

"– Фрида! – пронзительно крикнула Маргарита. Дверь распахнулась, и растрепанная, нагая, но уже без всяких признаков хмеля женщина с исступленными глазами вбежала в комнату и простерла руки к Маргарите, а та сказала величественно:

– Тебя прощают. Не будут больше подавать платок".

История Фриды Келлер получила и другое продолжение. После этого дела в Уголовный кодекс Швейцарии внесли поправки, учитывающие обстоятельства и мотивы, подтолкнувшие преступника к совершению убийства. Благодаря этим поправкам многие женщины были спасены от смертной казни, а "господа Циммерли" наконец-то стали получать заслуженное наказание.

Такова история женщины, которая убила своего собственного ребенка. Но - подавать ли Фриде Келлер платок или нет - каждый читатель решает сам.

Дорогие читатели! В издательстве АСТ вышла моя вторая книга. Называется она "Узницы любви: "От гарема до монастыря. Женщина в Средние века на Западе и на Востоке".

Должен предупредить: это жесткая книга, в которой встречается насилие, инцест и другие извращения. Я отказался от присущей многим авторам романтизации Средних веков и постарался показать их такими, какими они были на самом деле: миром, где насилие было нормой жизни. Миру насилия противостоят вечные ценности - дружба, благородство и, конечно же, Любовь. В конечном итоге, это книга о Любви.

Тем временем, моя книга о русских женщинах в истории получила дополнительный тираж, что очень радует!

Прошу Вас подписаться на мой телеграм, там много интересных рассказов об истории, мои размышления о жизни, искусстве, книгах https://t.me/istoriazhen

Всегда ваш.

Василий Грусть.

Публика девятнадцатого века отшатнулась при виде Хулии Пастраны, артистки интермедии, более известной как «Женщина-обезьяна». Один театральный критик назвал ее «получеловеческим существом», а другой - «Женщиной-бабуином». Но Хулия Пастрана, конечно, не была зверем. По словам зрителей и тех, кто ее знал, Пастрана была умной коренной мексиканкой, чья жизнь была сформирована жестоким расизмом и жестокостью.

Из-за гипертрихоза и гиперплазии десен Хулия Пастрана была покрыта волосами и имела преувеличенные черты лица, которые привлекали внимание промоутеров интермедий. И хотя она производила фурор с аншлагами во время своих гастролей по Европе и Северной Америке, ее закулисная жизнь была отмечена печалью и трагедией.

Проблема с попытками понять историю Хулии Пастраны заключается в том, что существует несколько версий ее жизненной истории. Те, кто руководил интермедиями, часто не тратили время на то, чтобы выслушать и записать предыстории своих артистов. Таким образом, жизнь многих артистов интермедий, включая Хулию Пастрану, омрачена сенсационностью и эксплуатацией. В литературе, предоставленной посредником, который первым ее приобрел, говорилось, что Пастрана родилась в Мексике в августе 1834 года. Сообщается, что она принадлежала к индейскому племени.

В программе ее ранних выступлений утверждалось, что ее народ похож на обезьян и живет в пещерах, а Пастрану привели на представление только тогда, когда женщина по имени миссис Эспиноза, которая была «схвачена» и взята в заложники племенем Пастраны, сбежала и забрала с собой Хулию Пастрану.

Однако более вероятная история происхождения - та, которую разделяют жители деревни Окорони в Синалоа, Мексика. По их версии, Пастрана родилась с заболеванием гипертрихоз, из-за которого ее лицо и тело покрывали густые волосы. Местные жители называли ее «Женщиной-волчицей» из-за ее генетической аномалии, она жила со своей матерью, пока та не умерла по неизвестным причинам. Затем ее передали под опеку ее дяди, который продал ее в цирк.

Вот где сходятся эти два рассказа о ее происхождении. В начале 1850-х годов Хулия Пастрана каким-то образом попала под опеку Педро Санчеса, тогдашнего губернатора Синалоа. По сообщениям, он обращался с ней ужасно, и в конечном итоге она покинула опеку Санчеса в 1854 году, когда ее купил Франсиско Сепульведа, который привез ее в Соединенные Штаты.

В декабре 1854 года Хулия Пастрана вышла на сцену Готического зала Бродвея в Манхэттене. Одетая в красное, Пастрана развлекала публику пением и танцами. Взрослые платили четвертак, а дети - 15 центов, чтобы увидеть «Леди-бабуин». Театральный хроникер этого шоу Джордж К. Д. Оделл назвал Пастрану восхитительным «получеловеческим существом» и помесью женщины и орангутанга. Он отметил, что она - или «оно» - была умной, с прекрасным голосом и могла говорить на трех языках. «Ее челюсти, - продолжил он, - зазубренные клыки и уши ужасно отвратительны». Он пришел к выводу, что она была «шуткой природы».

Ее менеджер Теодор Лент, тем временем, также делал все возможное, чтобы соблазнить публику, представляя ее как полуженщину и полуживотное. Считается, что Пастрана влюбилась в Лент, когда они вместе гастролировали по Америке и Европе. В конце концов они сбежали, хотя он продолжал называть ее «Самой уродливой женщиной в мире» на концертах. Он также запретил ей ходить по улицам днем, беспокоясь, что никто не заплатит за то, чтобы увидеть ее на сцене, если они увидят ее бесплатно. У Пастраны было очень мало друзей, и один из них, певец из Вены, сетовал на «легкий туман грусти», который тянулся за ней.

«Она добродушна, общительна и любезна», отмечая, что Хулия двуязычна и умеет «танцевать, петь, шить, готовить, стирать и гладить». Викторианская публика, жаждущая зрелищ и «шоу уродов», стекалась на ее шоу, в то время как ученые также удивлялись состоянию Пастраны.

Хулию Пастрану, которую называли «недостающим звеном» между обезьянами и людьми, обследовали несколько врачей, которые выдали справки, вывешивавшиеся везде, где Пастрана гастролировала. В них говорилось, что она на самом деле вовсе не женщина, а новый вид гибрида получеловека-полуобезьяны.

Один врач, Александр Б. Мотт, заявил, что она была наполовину человеком, наполовину орангутаном. Его диагноз следовал расистской традиции связывать темнокожих людей с животными. Например, в 17 веке Якоб Бонтиус обвинил коренных индейских женщин в существовании орангутанов, утверждая, что они «смешались с обезьянами и мартышками с отвратительной чувственностью».

Чарльз Дарвин, со своей стороны, описал ее как «замечательно прекрасную женщину», хотя и с «густой мужской бородой и волосатым лбом». Зоолог по имени Фрэнсис Бакленд, обследовавший Пастрану в 1857 году, в целом согласился. Он сказал, что у нее была «исключительно хорошая фигура», несмотря на то, что она была «отвратительной». Герман Отто, владелец цирка, был еще более осуждающим в своих описаниях ее. Когда он встретился с Пастраной, он сказал, что она показалась «чудовищем всему миру, ненормальностью, выставленной напоказ за деньги... как дрессированное животное».

Зеваки, врачи и зрители оставили Пастрану с чувством полного одиночества. «Это глубоко затронуло ее сердце печалью», - рассказал Отто. «Вынужденно стоять рядом с людьми, а не с ними, и быть выставленным как чудак из-за денег, не разделяющий ни одной из повседневных радостей в доме, наполненном любовью».

Хотя полное научное изучение аномалии, вызвавшей ее состояние, продолжается, даже сегодня врожденный гипертрихоз имеет ряд эффективных методов лечения, включая лазерную эпиляцию и гормональную терапию.

Пастрана действительно не разделяла «ежедневных радостей в доме, наполненном любовью». Хотя она вышла замуж за Теодора Лента, это было не столько из-за любви, сколько из-за бизнеса - для него. Лент беспокоился, что соперник может попытаться украсть его самое прибыльное дело, поэтому он сделал ей предложение в конце 1850-х годов, чтобы обеспечить свои инвестиции. Затем Пастрана забеременела. При росте всего в четыре фута шесть дюймов роды поставили под угрозу ее жизнь. Во время родов врачам пришлось использовать щипцы, чтобы извлечь ее ребенка, что привело к нескольким серьезным разрывам.

Новорожденный прожил всего чуть больше дня после рождения, и он унаследовал состояние, которое сделало его мать знаменитой - он тоже был покрыт темными волосами. Через пять дней после смерти ребенка, Хулия Пастрана последовала за ней из-за послеродовых осложнений.

Лент продал их тела профессору Московского университета, который обещал их забальзамировать, а затем он взял законсервированные тела Хулии Пастраны и их отца сына на гастроли. Лент даже разыскал другую женщину по имени Мари Бартель, у которой было то же самое заболевание, что и у Пастраны, и женился на ней. Он переименовал ее в «Зенору Пастрану», заманивая публику утверждением, что она младшая сестра Хулии.

Итак, смерть не освободила Пастрану от всеобщего порицания. Ее тело десятилетиями выставлялось по всей Европе, пока, наконец, тела не оказались на хранении в Норвегии.

Однако история Пастраны не была забыта. В 2013 году, спустя более века после того, как она покинула горы Сьерра-Мадре ради карьеры в Соединенных Штатах, Пастрана наконец вернулась домой. Благодаря усилиям губернатора штата Синалоа Марио Лопеса Вальдеса, нью-йоркской художницы Лоры Андерсон Барбаты и норвежских властей, Джулия Пастрана была наконец репатриирована и похоронена в городе недалеко от того места, где она, как говорили, родилась в Синалоа. Ее провели по католической церемонии и похоронили, наконец-то вдали от любопытных глаз.