Тьма подвала - Страшные истории
Из обгоревшей тетради по алгебре, найденной в доме на ул. Садовая, д. 4.
Листок 1. 23 сентября.
«Отец пришел поздно, пьяный и злой. Я мгновенно почувствовал это по тому, как громко захлопнулась входная дверь, заставив меня вздрогнуть.
Я вжался в стул, пытаясь стать невидимым, но он сразу направился ко мне. Я слышал его шаги по скрипящей лестнице, ведущей в мою комнату. Запах перегара и злобы был таким густым, что им можно было подавиться. Появившись в проеме, он сразу начал кричать, что я никчемный, что я во всем виноват.
Я не понимал, о чем он, и лишь прижал к груди тетрадь с ручкой. Отец схватил меня за волосы и потащил к подвалу. Глаза невольно заслезились от тянущей боли. Казалось, он сейчас их вырвет.
Я цеплялся за косяки дверей, кричал, но его пьяная ярость была сильнее. Тетрадь с ручкой я не отпускал, крепко сжимая их в правой руке. Он толкнул меня, и я кубарем скатился вниз по бетонным ступенькам, ударившись головой о холодный, покрытый липкой сыростью пол. Дыхание перехватило, а голова закружилась. В ушах прорезался резкий звон.
Прежде чем сознание окончательно вернулось, я услышал, как со скрипом задвигается ржавая щеколда.
Теперь я здесь один. В полной темноте. Ледяной холод тут же начал пробираться под тонкую куртку, а по затылку пробежали мурашки.
Может… Завтра он меня выпустит?»
Листок 2. 24 сентября.
«Я бил в дверь кулаками, пока они не заболели, кричал, умолял меня выпустить. В ответ — лишь тишина. Горло сдавил спазм от плача и пыли.
Когда сил стучать уже не осталось, я пошел на ощупь вдоль стены и наткнулся на старую полку. Пальцы нащупали картонную коробку.
Спички — все отсырели, рассыпались в труху. Но ещё там были две толстые восковые свечи, облепленные пылью, и лёгкая пластмассовая зажигалка, почти пустая.
Я чиркнул, и она выбросила жалкое оранжевое пламя. Сердце забилось чаще. Я поспешно прикоснулся огнём к фитилю, и тьма отступила, оставив после себя пляшущие тени.
Они были слишком густыми, слишком глубокими. Мне показалось, что в них кто-то есть.
С этого дня я решил записывать в тетради всё, что происходило, чтобы не сойти с ума в этой темноте. Начал со вчерашнего дня, как можно заметить.
Жажда уже давала о себе знать — я облизал пересохшие губы и заметил, как с холодной трубы, идущей вдоль стены, медленно стекают капли.»
Листок 3. 25 сентября.
«Первая свеча уже наполовину сгорела. Теперь я экономлю свет, сижу в темноте и зажигаю её лишь на минуту, чтобы сделать запись.
Живот сводит от голода, а во рту стоит противный металлический привкус. Единственное, что удается пить — это капли с той холодной трубы. Я подставляю под них крышку от какой-то банки, жду по полчаса, чтобы сделать всего один глоток ледяной, ржавой на вкус воды.
Сегодня я услышал… не просто тишину. Из угла, где сложены старые оконные рамы, донёсся тихий, едва уловимый треск. Точно угли в потухающем костре.
Но углей здесь нет и быть не может — только сырость и холод.
Я чиркнул зажигалкой, поджег свечу и решил проверить. Как только я подошел к углу, звук мгновенно прекратился. Вокруг ничего, кроме этих оконных рам.
Неожиданно я услышал, как где-то в стороне упала стеклянная банка. Она подкатилась прямо мне под ноги, словно давая себя разглядеть. Всматриваясь в угол, откуда она прикатилась, мне показалось, что мелькнуло движение.
По затылку пробежали мурашки, а плечи заныли от напряжения. Глаза невольно намокли, а дыхание стало прерывистым. Казалось, я вот-вот заплачу.
Медленно подойдя к тому углу, всхлипывая, я увидел, что там оказалось пусто. Видимо, мозг решил сыграть со мной не очень хорошую шутку.»
Листок 4. 26 сентября.
«Этот треск теперь со мной всегда, стоит только погаснуть свету. Он не уходит. Он словно наблюдает.
Я чувствую его взгляд на своей спине — тяжёлый, холодный, давящий на грудь, хоть и сижу облокотившись о стену. Дрожь от холода уже не прекращается, я постоянно ёжусь. Голод притупился, превратился в ноющую слабость.
В полной темноте потрескивание становится громче, отчетливее. Будто что-то большое и совершенно чуждое медленно двигается по подвалу. Но сколько бы я ни проверял, вокруг ничего не было. Я тут один…»
Листок 5. 27 сентября.
«Последняя свеча. Отец так и не пришёл. Он или забыл обо мне, или…
Я снова стучал и звал, но голос мой быстро сменился хриплым шепотом. Видимо, заболел. В ответ — всё та же звенящая тишина, которую теперь сопровождает лишь этот треск.
Он стал отчётливее, ближе. Казалось, я вот-вот должен увидеть что-то. Теперь он похож на тиканье часов, но не механических, а живых, дышащих.
К горлу подкатился ком.
Неужели он правда обо мне забыл? Я тут умру?»
Листок 5. Позже.
«Свеча внезапно затрепетала и едва не потухла. И тут я, кажется, заметил источник треска.
Из тени выползла огромная, непомерно вытянутая рука — тонкая, дымящаяся, будто высохшая, чернее самой ночи. Она медленно скользила по пыльному полу прямо ко мне, словно желая ухватить меня за ногу.
Но стоило лишь направить дрожащий свет свечи туда, откуда она появилась, эта отвратительная конечность мгновенно исчезла во мраке, будто испугавшись...
Теперь я задерживаю дыхание, дышю в ладони, пытаясь издавать меньше звуков и заодно согреться. Здесь что-то есть. И оно ненавидит свет. Я чувствую эту ненависть — она исходит из того угла.
Сил почти не осталось. Даже писать тяжело.»
Листок 6. 28 сентября.
«Оно прикоснулось.
Я задремал, истощённый голодом, и свеча погасла. Меня разбудил леденящий холод на щеке — точь-в-точь как от прикосновения промёрзшего насквозь камня. И прямо у самого уха — тот самый треск. Громкий, влажный, будто совсем рядом.
Я вскрикнул и чиркнул зажигалкой. Огонёк вздрогнул, осветив пустоту передо мной.
Я только мельком успел увидеть что-то, не уверен… Но перед глазами зависла всего одна картина: пугающий силуэт, похожий на очень длинного и худого человека без лица и одежды.
На щеке осталось онемение, а в воздухе витал знакомый запах старой, сырой земли и меди.
Здесь определенно что-то есть. Это не воображение. Я не схожу с ума. Оно реально… Правда ведь?»
Листок 7. 29 сентября.
«Оно забрало отца.
Он ворвался сегодня в подвал, пьяный и злой. Кричал на меня матом, говорил, что мама от нас ушла из-за меня. В ярости он смахнул свечку со стола, которая тут же погасла.
Как вдруг послышался треск. Затем донесся скрежет откуда-то издалека, привлекая внимание. Отец не закричал. Он лишь ахнул — тихо, с недоумением.
Потом послышался странный звук — будто кто-то проводит когтями по бетону, но слишком быстро, слишком жадно.
Я лихорадочно пытался зажечь зажигалку, и в мимолётной вспышке увидел, как на отца набросилось нечто огромное и чёрное, словно состоящее из самой тьмы…
Раздался отчаянный крик, звук жестокой возни и… что-то похожее на то, как давят спелый арбуз.
Когда мне наконец удалось поджечь свечу почти пустой зажигалкой, вокруг никого уже не было. Лишь в воздухе медленно кружилась мелкая, тёмная пыль, мерцающая в свете, словно пепел от костра, и пахло железом.
Дверь… Дверь в подвал теперь открыта.
Я могу выйти?»
Листок 8. Без даты.
«Я вышел. Дверь была распахнута настежь. Я бежал по тёмному коридору, натыкаясь на стены. Сердце колотилось, вырываясь из груди, а по щекам невольно потекли слезы. Рывком распахнул входную дверь, готовый закричать, позвать на помощь соседей или... Хоть кого-то, но замер.
В высотке напротив не было света. Ни единого намека на то, что тут кто-то есть. Я подбежал к окну в гостиной, сорвал штору, вжавшись лбом в холодное стекло. От дыхания оно запотело.
Снаружи царила кромешная тьма. Ни в одном окне соседних домов не было света. Ни уличных фонарей, ни фар машин. Ничего. Только непроглядная, густая чернота, в которой тонул весь мир.
Как вдруг я услышал приближающийся треск из приоткрытой двери подвала. Резко подбежав, я захлопнул её и задвинул щеколду, подпер её всем, что нашёл — ящиками, стульями, притащил стол с кухни. Но это, казалось, ничего не значит. Изнутри послышался гулкий удар, словно кто-то бьет кувалдой.
С каждым ударом дверь вздрагивала, и щели вокруг косяка становились чуть шире. Оттуда, из-за двери, доносится этот жуткий треск вперемешку с чем-то, что похоже на рычание.
Я убежал в свою комнату на втором этаже, спрятался за диваном и поджег то, что осталось от свечи. Получилось не с первого раза, зажигалка уже была почти полностью пустой. Последний огонёк фитиля, уже плавающего в воске, дрожит у меня перед лицом. Моё тело онемело от страха.
Пламя такое маленькое, такое хрупкое. Я знаю, что стоит ему погаснуть…
Стук прекратился.
Тишина. Глухая и давящая.
Оно ушло?..
…
Нет…
Тихий, ясный треск послышался на лестнице, за ним протяженный скрип, словно что-то очень тяжелое ступило прямо перед моей комнатой.
Оно уже здесь.
Мама, мне так страшно…
…
Пламя погас... — Незаконченное, криво написанное предложение, от которого идет длинная линия, рвущая нижнюю часть листа.»
ОМВД по г.о. Домодедово
Уведомление об отказе в возбуждении УД
По факту: исчезновение Орлова Сергея Владимировича и его несовершеннолетнего сына Орлова Ивана Сергеевича, проживавших по адресу: г.о. Домодедово, ул. Садовая, д. 4.
Результат проверки: Состава преступления не обнаружено. Вещественные доказательства не подтверждены. Пятна биологического происхождения не идентифицированы.
Решение: Отказ по ст. 24 ч. 1 п. 2 УПК РФ (отсутствие состава преступления).
Запрос СМИ: Отклонен.
Ст. л-т юстиции Петров И.В.
02.10.2025
[Печать]
