Бог из механизма. Часть 3 «Коробка»
Утром Матвей приехал в отдел злой и не выспавшийся, он встретился с Серегой и Стасяном, вместе они вышли покурить. Матвей долго не разговаривал, лишь молча стоял у стены, уставившись себе под ноги. Его друзья прекрасно уловили алкогольный душок, исходящий от лейтенанта. Серега и Стас переглянулись, молча кивнули друг другу, мол, ну и жранул вчера.
— Че случилось то? — поправив свою кепку, аккуратно поинтересовался Стас, понимая, что в подобном состоянии Матвей может пребывать не в самом хорошем расположении духа.
Лейтенант молча окинул взглядом друзей, остановил взгляд на почти докуренной сигарете Стаса. Тот все понял, достал из кармана пачку и предложил Матвею. Взяв у Стаса зажигалку, он еще несколько секунд помялся, и все-таки закурил. Первая затяжка горько обожгла легкие, и Матвей закашлялся. Переборов себя, он сделал еще несколько затяжек, и вскоре в глазах поплыло еще сильнее.
Раньше Матвей курил, но перед службой в полиции бросил, мотивируя в первую очередь тем, что его отец не курил, а еще тем, что слуга закона должен быть всегда в хорошей форме, и в случае чего быть готовым к погоне за преступником. Если бы от Матвея хотя бы раз на открытой местности убежал преступник из-за его слабых легких, он бы себе этого никогда не простил. Но таких случаев не было. Вчерашнему засланцу повезло, что призрак предупредил его об опасности, а то костей бы не унес.
— Можете меня с днем рождения поздравить, — хмуро отозвался Матвей, голос был с хрипотцой. Стас и Серега посмотрели на него вопросительно, — если бы не Полина, я бы вчера пополнил ряды парализованных дохляков.
— Это как? Че, херово было? — спросил Серега.
— Херово мне сейчас, вчера все было как раз-таки ништяк, — после этих слов он замолчал.
Почти докурив, Матвей еще с минуту гипнотизировал тлеющий окурок, потом выбросил его и начал говорить. Он рассказал все, что случилось минувшим вечером. Про призрак, явившийся к нему, про крестик, который сработал как оберег, про шныря во дворе, который улизнул, как только Матвей его заметил. Выдвинул свою догадку о том, что именно призрак причина массового паралича. Рассказал и про внешность самого призрака, от чего Стас немного смутился, снял кепку и погладил свою лысину, пробурчав что-то про дискриминацию причесок.
После рассказа лейтенанта замолчали и его друзья, достали еще по сигарете и дружно закурили.
— Да ну, Матвей, — успокаивал себя Серега, — ну не может же быть такого, мы только с одним привидением разобрались, и ты говоришь, что к нам еще одно приперлось? Ну не бывает так, на Омске ж свет не сошелся, в конце концов. Сколько городов вокруг, а? Целая страна, глобус из нее сделай, ткни хоть тыщу раз, а в Омск вряд ли попадешь!
— Ну да, хрень какая-то, и откуда они только лезут, — Стас почесал затылок.
— Может, показалось тебе чего, ну? Померещилось? — спросил Серега.
— Это мне тоже померещилось? — Матвей задрал футболку, продемонстрировав друзьям ожог от крестика, от чего они округлили глаза, — то-то же.
— Нихуясе! — выпалил Стасян.
Матвей опустил футболку, сплюнул.
— В общем, у этого урода на меня зуб имеется, а почему — не знаю. Может, не угодил чем, но это не важно. Важно то, что эта мразь приходит по ночам к детям, и присасывается к ним, как паразит. Дети долго не живут, больше девяти дней никто не выдержал. А значит, на следующей неделе у нас новая волна, после которой в городе объявят ЧП. Нельзя это допустить, пацаны… если Москва нами займется, нам пиздец.
— А че делать-то, Матвей? — спросил Серега.
— Да, че делать? — поддержал Стасян.
— Какой-то гондон таскает с собой этого призрака, и тот уже питается, кем хочет. Подозреваю, что прошлой ночью целью были вовсе не те три парняги, а я. А их так… за компанию, за то, что мешались.
— Делать то че, Матвей? — повторил Стас.
— Да я ебу что ли? — вспылил лейтенант, — я че вам, Пушкин что ли?
— Урода то найти можно, — вмешался Серега, — только надо знать, как. Ты говоришь, крестик нагревается, когда ублюдок этот рядом?
Матвей кивнул.
— Давно ты это чувствовать начал? — спросил Серега. Стасян почесал лысину и слушал дальше.
— Когда мы с Дашей в магазе были. Ну, после дачи, тогда он нагреваться начал, — сказал Матвей.
— Подозрительного никого не видели с Дашей? — спросил Серега.
— Да нет вроде, — пожал плечами Матвей, — хотя нет, пидор в меня врезался какой-то. Чуть не сбил, извинился и дальше попер, как танк. Часы у него еще были, золотые, кажется. Ну, это я так подумал.
— Так-то пидоры с золотыми часами это явление редкое. Посмотрю, что нарою, то скажу. А ты че тут, Стасян? Шел бы отсыпаться.
— Может, чем помочь смогу? Так-то одно дело делаем.
— Ты на себя посмотри, в таком состоянии ты мало чем поможешь. Иди домой, отсыпайся, вечером, если что напиши, как в норму придешь, — сказал Матвей.
— Да какой там, вечером! Еще одно дежурство, забыл? — хмыкнул недовольный Стас, — я Кравченко этому и так, и эдак, выходной мне нужен, мой законный, между прочим! А он уперся, как баран! Никак не утрясти.
— Считай, что уже утрясли, — ответил Матвей, — я к нему зайду сейчас. А ты давай, пиздуй домой.
— Че, правда? — Стас округлил глаза.
— Что бы через две секунды тебя тут не было, — отрезал Матвей.
Стаса как ветром сдуло, улыбаясь, он еще не забыл поблагодарить Матвея, но по его напутствию отправился на х… домой, в общем, Стас пошел.
— Давай так, Серег, пошерсти немного по теме часов, и как этот синюшный урод может быть с ними связан, а вечером в баре свидимся. Чувствую, если не прибухну сегодня — сдохну.
Серега согласно кивнул, они с Матвеем вернулись в отдел. Сержант пошел по своим делам, а лейтенант по своим. В коридоре он нарвался на нужную персону, вот так удача.
— Че там с Петровским? Почему выходной не даешь? — без обиняков начал Матвей.
— Да ничего особенного, товарищ старший лейтенант. Грубит боец, ведет себя неподобающе, вот, воспитательные меры принимаю, — ответил Кравченко.
— В общем, так, бойца я сегодня забираю, мне он нужен, но дежурство не снимай.
— Это почему? — нахмурился Кравченко, — у него сегодня дежурство в моей группе, у вас есть своя.
— Потому, что я так сказал, — отрезал Матвей. То, что он выслушал на счет Стаса, не могло его не задеть, — и не пизди мне тут, или про твою личную неприязнь быстро руководство узнает, и вылетишь нахуй отсюда подметать дворы, понял?
Матвей смотрел прямо в глаза задыхающемуся от возмущения Кравченко.
— Я не слышу? — Матвей приставил ребро ладони к уху.
— Понял, — сквозь зубы процедил Кравченко.
— Вот и умница, — Матвей наигранно улыбнулся и пошел дальше, оставив красного от злости Кравченко одного.
***
Вечером Матвей и Стас встретились в пивбаре. Матвей пришел первый, заказал пиво, арахис и ждал. Ожидание быстро наскучило, поэтому Матвей выпил первый стаканчик пива практически залпом, и чувствовал, как в груди теплеет, а рассудок приятно расслабляется.
Вскоре компанию ему составил Стас.
— О-о-о, шеф, да ты балуешь! — восхитился Стас, поздоровавшись с Матвеем, и они устроились за столом. Стас сразу отхлебнул пива из кружки, — че, где Серега?
— А я не понял, сержант, чего это мы алкоголь на дежурстве употребляем? — ухмыльнулся уже поддатый Матвей.
Стас чуть не поперхнулся пивом, исподлобья посмотрел на Матвея, забыв про свои «пенные» усы.
— Чего? Какое дежурство?
— Да расслабься ты, — усмехнулся Матвей, — с твоим Кравченко я утряс все, только сказал, чтобы он дежурство не снимал, что я заберу тебя.
— А-а-а, это зачем?
— А тебе че, деньги за лишнее дежурство не нужны? Можешь мне их отдать, если не нуждаешься, — хмыкнул Матвей.
Стас сразу оживился.
— Ты че это, начальник, конечно, нуждаюсь! Спасибо, в общем, вот, — Стас украдкой и с хитрецой посмотрел на друга, — че, сильно ему засадил? Прям по самые кишки? Ну, расскажи!
— Ниче я тебе не буду рассказывать, — сказал Матвей, — сам у него спросишь, если надо.
Мужчины продолжили пить пиво, закусывали арахисом и болтали практически ни о чем. Минут через двадцать к ним присоединился Серега. Едва не запыхаясь, он завалился к ним за стол, положив на него одну папку. Поздоровался с друзьями, выдохнул и сразу пригубил из кружки.
— Ну, чего у тебя? Нарыл чего? — спросил Матвей.
— Похоже, да, — выдохнул Серега, — нихуя не поверите, но это, — он постучал по папке, — дело из ранее секретного архива КГБ.
— Нихуясе! — шаблонно выказал удивление Стас.
— КГБ? Ты как до этого докопался? — спросил Матвей, взяв папку.
— Да пацанов поспрашивал, кто чего знает. Сам пошерстил по старым базам, а тут это дело и всплыло, — пожал плечами Серега и начал свой рассказ, пока Матвей изучал материалы дела.
В общем, история мутная была. После войны оказалось, что война то не совсем окончена, и немцы еще много дерьма на наших землях оставили. Те, что из общества Аненербе постарались особенно. Вот и организовали в КГБ секретный отдел по таким вещам. Самой опасной на то время считалась разработка Вольфганга Краузе, он сделал часы, в которые по слухам смог заточить Тибетский дух, Ракшаса. И попытался внедрить его на наши земли. Внедрить не получилось, наши ребята с мразью разобрались, но часы посеяли, а после войны их нашел какой-то мальчишка, Степанов Коля, на нем-то все звезды и сошлись. Дальше все еще интереснее, послали на адрес капитана с двумя бойцами, да никто из них не выжил, всех вперед ногами вынесли. В официальных отчетах списали все на бойню в квартире, а в КГБ забили тревогу, что дух из механизма, как его окрестили, сбежал.
Матвей закрыл папку с делом, положил ее на стол, отхлебнул немного пива. Стас слушал Серегу едва ли не с открытым ртом, только вытекающей слюны не хватало.
— Серег, этому делу под сраку лет уже, причем тут оно? Раньше бы узнали об этом… духе из механизма! Столько лет прошло, неужели он себя бы не проявил?
— А вот это уже интереснее, — ухмыльнулся Серега, — я пробил всех Николаев Степановых, и знаешь что?
— Че? — в один голос спросили Матвей и Стас.
— Две с половиной недели назад в центральном округе скончался Степанов Николай. Пенсионер, одинокий, нелюдимый. Соседей опросил, самое приметное, что у него было, это часы из белого золота. А через несколько дней началось… что? Сами додумаетесь?
— Блять… — Матвей откинулся на стуле, протерев лицо ладонью, — ну, сдох он, а часы куда ушли?
— Вот это уже я не смог узнать. Этот Николай в телеграм писал, что готов отдать часы тому, кто придет и выслушает их историю. А кто ему писал, это уже вряд ли получится узнать. Только с помощью ФСБ, — пожал плечами Серега.
— Нахер ФСБ, еще их тут не хватало, — хмыкнул Матвей, — так, а почему он так долго себя не проявлял?
— А ты в деле не видел инструкцию? Эту инструкцию писал Краузе специально для этих часов. С помощью нужной комбинации можно усыпить Ракшаса. Видимо, Коля все свое бытие часы не трогал, а как только передал их кому-то, тот чего накрутил по незнанию, вот и получилось то, что получилось, — ответил Серега.
— Что про этого Ракшаса вообще известно? — спросил Матвей.
— В целом Ракшасы безобидные, но терпеть не могут безволие. Тибетские духи они по природе своей вольные, и заточение может привести их в бешенство и свести с ума. Так же они очень адаптивные, сильные и злопамятные. Ни один человек не сможет выдержать одержимости Ракшасом, а прямой зрительный контакт может даже… — тут Серега замялся, — парализовать. После чего Ракшас забирает жизненную силу парализованных.
— Получается, этот урод целых две недели спокойно питался, пока мы в ус не дули? — Матвей тяжело выдохнул.
В этот момент у Матвея зазвонил телефон. Номер был не определен, но он все же взял трубку.
«Слышь, лейтенант» — послышался тихий голос из динамика.
Матвей шикнул, включил громкую связь.
— Кто говорит? — спросил Матвей.
«А тебя это ебать не должно. Я сейчас под окном… как ее? Даша, вроде?»
Стас и Серега напряглись, округлив глаза.
— Слышишь, сука, только тронь ее! — отрезал Матвей.
«А я никого трогать и не собирался. А вот он… ну, если успеешь, лейтенант, то спасешь свою плюшечку. Удачи» — раздались короткие гудки.
Матвей, Серега и Стас в это же мгновение сорвались со своих мест и рванули на выход из бара…
***
Приора с визгом тормозов остановилась у подъезда пятиэтажного дома. Из машины ломанулись трое, едва не сшибая друг друга по дороге. Они рысью забежали на четвертый этаж, Матвей открыл входную дверь, трое сразу же вломились в квартиру, но никого в ней не обнаружили. Никого, кроме Даши, что распласталась на кухонном полу. Она не могла пошевелиться, лишь беспомощно смотрела по сторонам…
Стасян неожиданно для себя проявил инициативу и позвонил в скорую помощь, называя адрес и суть проблемы. Серега был у входа на кухню, а Матвей стоял на коленях, поглаживая парализованную Дашу по волосам, при этом чувствуя, как крестик на его груди нагрелся.
— Тише, Дашуль, все хорошо будет, — скупо улыбнулся Матвей, погладив девушку по щеке, — веришь мне?
Но Даша лишь беспомощно смотрела на него. Вдруг, телефон Матвея снова зазвонил. Номер не определен…
— Слышишь, урод, это была твоя последняя вылазка! — свирепел Матвей.
«Не в твоих интересах гнать, мусор. Не волнуйся, этот номер ты не выследишь. Хочешь, чтобы твоя Даша сдохла, или нет?»
— Че тебе надо? — выпалил Матвей.
«Мне от тебя ничего. А вот ему ты нужен. За бассейном Альбатрос есть, так называемся «коробка», там хоккейное поле, вот там и буду тебя ждать у теплотрассы. Приходи один, если не нужны проблемы» — раздались короткие гудки.
Матвей не уходил до тех пор, пока Дашу не погрузили на носилках в карету скорой помощи. Когда машина уехала, он обратился к друзьям.
— Мне надо ехать одному, — отрезал Матвей, пройдя к своей машине.
— Это с хуя ли? — выпалил Стас, — чтобы мы тебя оставили?
— Да, Матвей, какое-то западло получается, — поддержал Серега, — мы тебя не оставим.
— Не лезьте, блять! — выпалил Матвей, едва сдержавшись, чтобы не толкнуть их, — это приказ! Я сам разберусь, а вы валите по домам, по добру по здорову.
Затем он забрался на водительское место, завел двигатель, и Приора умчалась со двора, а Стас и Серега остались, в недоумении переглядываясь друг с другом.
***
Матвей доехал до бассейна Альбатрос, оставил машину у дороги и направился вглубь, к той самой «коробке». Обойдя пустующее, хоккейное поле, он подошел к теплотрассе. Почувствовалось неприятное жжение в груди, крестик давал о себе знать.
— Лейтена-ант! — услышал он голос, резко повернувшись.
В пяти метрах от себя он увидел фигуру Ракшаса. Сейчас его ноги были не такими короткими, как минувшим вечером. Теперь он был ростом больше двух метров, его мощные ноги были соразмерны мускулистым рукам и торсу.
Матвей тут же направил ствол на Ракшаса, услышав его веселый смех.
— Мне надо сделать так? — Ракшас показательно поднял руки и завел их за голову.
Матвей почувствовал, как крестик начал прижигать, и его ожог реагировал на это очень остро. Он понял, что смысла стрелять нет, и опустил пистолет.
— Зачем ты это делаешь? Из-за тебя гибнут дети! Я знаю, что это ты устроил, — выпалил Матвей и решил пойти ва-банк, — у нас мало бездомных? Бомжи, наркоманы, сидельцы, в конце концов! Да разве ж кто будет за них спрашивать? Почему ты забираешь детей!?
Ракшас убрал руки с затылка, размял плечи и вновь рассмеялся.
— Вот как заговорил лейтенантик. А ты что выберешь, протухшие помои из мусорки, или стейк из свежего, молодого мяса? Вот ваши сидельцы и бездомные — для меня тухлые помои! А дети, сколько в них чистой, жизненной энергии! Молодые, сочные души! Они делают меня сильнее. Даже сейчас со мной не сравнится ни один мой сородич! Всех раздавлю! И я не собираюсь останавливаться, и ты мне точно не помешаешь.
Матвей не нашелся, что ответить Ракшасу. Призрак не подходил, не решался, поэтому продолжил говорить.
— У меня есть для тебя предложение, лейтенант. Вижу, ты не из робкого десятка, — ухмыльнулся Ракшас.
— Какое у тебя может быть предложение для меня? — саркастически выпалил Матвей.
— Самое выгодное. Я перейду к тебе на службу, и вместе мы с тобой будем держать всю преступность этого города в крепкой узде. Я исполню одно твое желание, какое только захочешь. Слава, девушки, власть или богатство, мне все это под силу.
— А дети!? — выкрикнул Матвей, — те, что сейчас умирают в больницах по твоей милости!
— Ах… дети. Детей я отпущу, если тебе будет угодно, как новому хозяину. Им не обязательно погибать, ведь у меня уже есть все, что мне нужно. Я теперь не просто дух из механизма, — Ракшас продолжил с явной гордостью, — я Бог из механизма! Думай, Матвей, только времени у тебя не так уж и много.
Матвей серьезно задумался. А почему нет? Если он станет хозяином Ракшаса, то и проблемы все решатся. Не все, конечно, но большая часть.
— А этот? Который с часами сейчас, кто он?
— Дима? Безвольная тряпка, — Ракшас оскалился, прошипев это имя, — студент, ведомый только жаждой наживы. Ничего не смыслящий в истинном могуществе молокосос. Он даже не знал, что за часы принимает, деньги затмевают разум таким, как он, от чего ими управлять проще простого, но ты совсем другое дело, лейтенант. Тебе я готов присягнуть на службу, и ничуть не пожалею о смене хозяина. Пусть я и несколько сентиментальный, но ты мне сделаешь одолжение, если прихлопнешь эту рохлю и займешь действительно достойное для такого как ты место!
Ракшас видел колебания лейтенанта, но он уже почти достиг цели и продолжал давить.
— А ты в курсе, что я такой не один? Не единственный дух, запертый в механизме их святейшеством — Аненербе?
Услышав это, Матвей встряхнул головой, уставившись на Ракшаса в недоумении. Казалось, даже температура крестика не может помешать сосредоточиться на разговоре.
— Что? В каком смысле — не один? Кто еще есть?
Ракшас утробно посмеялся, размял когтистые пальцы.
— Не включай дурака, лейтенант, мысли объективнее. Его величество Вольфганг Краузе, — Ракшас сжал кулаки и зарычал, назвав это имя, — за свою гнусную жизнь успел провести три эксперимента под названием «Дух из механизма», про первый я мало что знаю, насколько известно, удержать его не получилось, и он просто сбежал. Я, как ты понял, стал номером два. Но последний, ух-уху-ху-у, Краузе настолько слетел с катушек, что решил обуздать дух куда более могущественный, нежели я. Он даже сам не понимал, во что ввязывается, но его было не остановить. Фашистская Германия пировала, им было разрешено буквально все, и Вольфганг выбрал для третьего эксперимента… Лешего.
Последние слова прозвучали громом в пустом поле за «коробкой».
— Лешего!? — переспросил Матвей.
Конечно, Матвей пусть и не изучал досконально Славянскую мифологию, но и не был в оной последним чайником и понимал, кто такой Леший.
— Его сила — это же целый лес? Природа! Как это возможно?
— История умалчивает, — загадочно произнес Ракшас, — но у него получилось. Слышал про Нефтегорск?
— Эм-м-м…
— Что в Сахалине, — уточнил демон.
— Ну, город разрушенный землетрясением, и чего?
— Землетрясением ли? Да, в теории все так и было. Вот только город начали строить после войны, а что там было «ДО»? Не знаешь? Еще бы. А я тебе скажу, что там было. Краузе выкопал там целый бункер под землей, а внутри установил настоящие башенные часы. На шестернях намалевал символы из своих учебников, по типу тех, которые внутри моих часов, и во всю эту железную кашу он и заточил Лешего. Но, оценить по достоинству третий эксперимент Вольфганга не удалось, Союз показал себя, и фашисты начали рвать когти. Хлябь с часами законсервировали, все следы пребывания скрыли, а после войны туда уже никто не совался. А потом уже там возвели город. Леший был зол, очень зол, я во сне слышал его вопли. И вот, в 95-м году, защита видимо дала брешь, все-таки часовня была под землей, от сырости там никуда не денешься. И Леший наконец-то смог выпустить пар. Признаю, несмотря на защиту часов, я тогда чуть ли не проснулся.
— 28 мая… — задумался Матвей, — землетрясение в Нефтегорске, больше двух тысяч погибших… это Леший вызвал землетрясение!? Но…
— Безумие открывает множество сокрытых возможностей, — ухмыльнулся Ракшас, — и сейчас, в этом мертвом поселке, под землей до сих пор покоится Леший. А его тюрьма постепенно слабеет. Не ровен час, лейтенант, он вырвется на волю. Как ты думаешь, что тогда будет? За семнадцать секунд он забрал две тысячи жизней, будучи похороненным под землей. Во сколько раз приумножится эта цифра, если он окажется на поверхности?
— И что ты предлагаешь?
— Объединиться, и вдвоем отправиться туда. Раньше я ему был не чета, но теперь я могу порвать его голыми руками! А в крайнем случае ты заминируешь весь механизм.
— И что это даст? — поинтересовался Матвей.
— Грубое разрушение всех механизмов вместе с защитными символами и контурами может вызвать всплеск энергии, который уничтожит дух. Ну, так что? Ты со мной, лейтенант? Наш союз выгоден не только для нас, но и для всей страны.
Матвей снова задумался, ведь в этом предложении он увидел шанс. Грела возможность спасти всех детей, которые заточены в чертогах собственного разума как Леший в тех башенных часах. И если он возьмет эти часы, и уйдет куда подальше, то и влияние Ракшаса иссякнет, даже если он сам не захочет отпускать детей. Так он считал.
Пока Матвей размышлял над предложением демона, сзади к нему беззвучно приближалась фигура.
— Сзади! — выпалил Ракшас.
— Я его не отдам! — раздался выкрик за спиной Матея, и ему пришелся удар по голове чем-то тяжелым, от чего он тут же потерял сознание…
Дремучий Черный Лес. Глава 6
Время пошло дальше, внуки росли, ума-разума набирались, Анька строгие наказы старика и лоскотухи, касающиеся нечисти всегда соблюдала, хватило ей того раза, когда домового Заговорщик утащил. Аня, конечно, на ребят обиделась за бегство, но все же простила. Особенно быстро она оттаяла к Вите, который к тому же начал крепнуть прямо на глазах. С ними она не редко гуляла, и когда она про нечисть разговоры заводила, то никто больше над ней не смеялся. Все Заговорщика видели, все с ним столкнулись, и чудом из них никто не пострадал. Когда они пытались выведать у Ани, как же Заговорщика прогнать удалось, та сказала, что дедушка ее прогнал нечисть, а с Олега взяла клятву молчать насчет того, что же на самом деле у той прогалины случилось.
В 2024 году другая напасть случилась. Дивная, никому не знакомая. Световой день начал на убыль идти, и никто не мог понять, что же такое делается. Отправился Леший по лесу с Потапычем ходить, искать возможную причину бедствия, да не нашли ничего, но вскоре поняли, что лесом дело не ограничилось, и не только у них эта беда. Всего мира это была беда, а из новостей позже стало известно, что неизвестная аномалия открылась далеко от них.
— Ба-н-гла-деш, — повторил Леший слова ведущей, сидя в своем продавленном кресле, — ну и дивно у них там все называется на большой земле.
Как и всегда, вся семья была в сборе, и решали, что же делать в той или иной ситуации.
— Что же делать, деда? — спросила Аня, сидя на топчане, — без света ведь, — она сглотнула, выдав логичную, но страшную догадку, — лес погибнет…
— А что мы сделаем тут, внучка, — пожал плечами старик, — это проблема большого мира, мы здесь бессильны. Коли разберутся люди, или тамошняя нечисть, так и сохранится все в целости. Там в чинах умные головы, вот они об этом и будут думать.
— Тамошняя нечисть? А это какая? — спросила Анька, на старика посмотрел и Лёня.
— А это, внучки мои, совсем другая нечисть, — вздохнул Леший, выключив телевизор, — в большом мире они все другие, неправильные. Не представляю, как они с двуногими сладили, но живут, да не жалуются. Разная там нечисть, да сильная порой такая, что нам не чета. Они знаться с нами не хотят, и к нам не лезут, а мы тем более. Дикарями нас считают, а сами-то словами порой такими заумными бросаются, аж тошно становится. Хоть в думу его сажай, да за голову умную выдавай. Да и домовые там совсем другие, — ухнул дед, и повторил, помрачнев, — да, домовые…
— Деда, а ты встречался с городской нечистью? — спросила Анька.
— Встречался, всякие захаживали, ай, — отмахнулся дед, — не хочу даже вспоминать замухрых этих бестолковых. А говор у них вообще, даже слушать противно. Вон, у бабки спросите, может она чего расскажет.
Лоскотуха, до этого тихо разгадывая кроссворд на своем сундуке, подняла голову, посмотрев на Лешего. Внуки же переключились на нее.
— А ты видалась с такими, ба? — спросила Анька.
— Видалась, — тяжело выдохнула лоскотуха, отложив кроссворд.
Немного помедлив, она осмотрелась в избе, и начала рассказ.
— Захаживала я как-то в Вишнецк-Петровск тогда еще величаемый, почитай почти шестьдесят лет уже прошло. Если бы не дед ваш, то так и сгинула бы я там, с той нечистью повидавшись. Городишко молодой был, ладный да справный, строился как на дрожжах, большими домами обрастал, но не все хотели из своих старых изб выезжать, любо было двуногим в одиноких домах жить своих. А приехала я туда к сестрице погостить, мы с ней из одного болота ягоды, так сказать, — старуха смешливо крякнула, но сразу продолжила, — у сестрицы я обустроилась, гостить думала недельку другую, как пошло бы. Прогуливалась я как-то, землю большую смотрела, в диковинку все было, как же иначе. Да на дом один набрела, на самом отшибе, а там и до погоста рукой подать было.
Старуху я там встретила, с виду человек, да глаз у нее недобрый был, не хороший. Походила я по домам, да люд местный поспрашивала. Многие даже говорить о ней не хотели, а те, кто на кружку чая меня приглашали, да на чарку вина, так и ведали, что ведьма там живет, как ее там… Лидия Петровна Клякина, уот так и звали прохиндейку. Узнала я, что родню всю она практически извела, вреднющая была старуха, мужа схоронила, а дочку единственную не любила, да издевалась над ней, почем фантазии хватало. По несколько раз на дню окаянная ремень мочалила только, а уж за остальное точно сказать не могу, как она дочку то свою гробила своими же руками. Дочка подросла, да сбежала, как только смогла. Старуха проклятиями ее на дорогу осыпала, да проклятия те сработали в скором времени. Жизнь не заладилась у нее сразу, с мужиком познакомилась, да не знала, что мужик тот не совсем с головой ладил. Метелил он ее так, как мама родная не смогла бы, да вот новость они узнали, что пополнение будет. Мужик то на этот период и успокоился, все-таки ребенка пожалел, а как родился мальчуган у них, все еще хуже стало. От плача детского мужик совсем на нервах был, да и не выдержал, так Алиску отметелил, что та как упала посреди кухни, так на утро даже не поднялась. Понял он, что натворил, да повесился, побоялся тюрьмы окаянный. Ну а мальчишку, кроме как старухе и отдать некому было, вот и передали ей господа тамошние дите. Местные, зазнав про это, сразу ребенка то и схоронили про себя, но нет, совсем все по-другому повернулось. Полюбила нежданно-негаданно его старуха, да души не чаяла во внуке, так растила, так оберегала, а кто косо глянет на внучка ее, так сразу порчу могла навести.
Ну, сказ не об этом сейчас. Я в секторе том жилом задержалась до вечера, а как домой засобиралась, так эта меня чума и встретила, обругала на чем свет стоит, мол чего мне надо от нее. Я как есть и сказала, что с людьми разговаривала, не с города я, большой мир не видела. А она как зыркнет на меня глазищами своими злыми, и говорит, что чувствует прекрасно, как ей кости перемывают, плюнула мне под ноги, что-то пробормотала и ушла. Я сразу почувствовала, как нехорошо сделалось мне, дома сестрица то меня и отругала на чем свет стоит, что поперлась к ведьме той проклятой. Велела бежать мне из города, да как можно быстрее. Я ей и говорю, что мне эта карга сделает, я ж тоже нечисть. А как день новый стал, все из рук валилось, ничего путевого сделать не могла, да худо становилось только. Вот и побежала я из города. В этот, как его, автобус села, поехала подальше, да вот в аварию автобус попал на половину пути к Горькому еще тогда. Много народу слегло там, а потом совсем страшно мне стало. Души тех, кто помер там, в одну большую тень слились, огромную такую, глаза красные, сама клокочет злобно: попала-ась! Не уйдешь и не уедешь от меня, варвара любопытная!
Я в лес то от нее деру и дала, но не убегла бы и там, да вот Лешушка на пути мне попался, да напасть отвел страшную, все же в его лесу были, и жить в избу лесную старую пригласил. Так я его благодарила, так благодарила, по гроб жизни своей нечистивой. А потом и узнала я, что сестрица моя серьезно взялась за старуху, такие ужасы там творились, совсем Лидия взбеленилась эта. Меня достать не могла, да тень эту страшную напустила на сестру мою родненькую. Такой морок по городишке гулял, когда сестрица бабку эту треклятую сдюжить пыталась, что люди сами не свои были. Грабили, убивали, чего только не творилось, пока две нечисти боролись. Мужика одного ни с того ни с сего за решетку засадили. Кто-то донос на него сделал лукавый, мол на детей не так смотрит. Так, а кто ж разберет теперь, правда это была, или нет.
Не знаю, как именно, но сдюжила моя сестренка нечисть поганую, она опытнее была меня, сильнее, но не помогло ей это, сама она с ней и пропала. Городишко тогда как от кошмара пробудился, люди успокоились, перестали разбои учинять, дело того мужика пересмотрели, да оправдали, но поздно уж было, заморили бедолагу там, и дня не прожил, счеты с жизнью свел. Нестерпима видать была такая репутация у мужика то справного. Когда ведь два нечистых могучих пытаются побить друг друга, такое твориться начинает, люд простой от такого морока мигом с ума сходит. Дом тот поганый снесли недолго думая, когда никаких родственников почившей бабки не объявилось, а Павлушу в другую семью пристроили.
— Вот так вот и бывает, внучки, — закончила рассказ лоскотуха, — на свет девка справная появилась, а под старость нечистивой чернью обернулась.
— Вот это да-а-а, — в голос сказали завороженные рассказом Анька и Лёня.
Был уже вечер, и после сытного ужина Леший велел внукам ложиться спать, а лоскотуху позвал на разговор. Вышли они на крыльцо, старик осмотрелся в темном лесу, да выдохнул горестно.
— Что же на самом деле делать-то, старая? Сейчас август только, а солнце уж после девяти прячется, а поднимается к шести. Да и права Анька наша, — Леший пытался отгонять мрачные мысли, но делать дело было надо, — погибнет лес наш родной без света.
— Не печалься, Лешушка, не руби с плеча, родненький, — сказала лоскотуха, — сдюжим мы эту беду. Всему миру помочь, чей не сможем, но свой дом сбережем. Анька подрастает, да ума-разума набирается. Чую я, всем своим нутром нечистивым чую, стеной внучки встанут за дом наш.
***
На следующий год, как только прошла зима, лес начал оживать поздно из-за практического отсутствия света. Лишь к концу апреля начали еле-еле лениво проклевываться первая трава и почки на деревьях. Из Анькиных друзей только Олег был в поселке, остальные же уезжали до лета в Нижний Новгород учиться. Витька к родственнице, которая его приютила на период учебы, а Леха жил там, только на лето приезжал к бабушке с дедом. Конечно, Ане было скучно, пока друзья были в городе, но ничего с этим поделать не могла. Лишь девичье сердечко трепетало все звонче, когда Анька думала о нем, о русом, крепком красавце Вите, и ждала она по большей части именно его. На Аньку засматривались все ее друзья, но повезло больше Вите.
Уже летом, в первых числах июня днем стояла хорошая погода. Днем, который был довольно короткий не смотря на время года. Светало только ближе к девяти утра, а садилось солнце уже после восьми вечера. Растениям не хватало света, судя по их состоянию можно было смело сказать, что сейчас лишь конец апреля, но никак не начало июня.
Из трофеев Лешего на чердаке Анька нашла несколько смартфонов, один из которых и присвоила себе, да и Лёнька тоже взял себе гаджет. Еще только светало, но Анька уже собиралась и выряжалась. Выбор пал на цветастый сарафан, который был ей чуть ниже колен, легкие босоножки и венок из цветов, который сплела ей лоскотуха.
Лёня сидел на топчане, читал трофейную книгу, и изредка поглядывал за тем, как собирается Анька. Леший смотрел телевизор, периодически ругая внучку, чтобы не мельтешила, а лоскотуха плела венки из цветов, которые были в ее корзине.
— Все, я ушла, — выпалила Анька.
— Дотемна не гулять! — гаркнул Леший, но дверь в избу уже закрылась, — как лань ускакала, что ты будешь делать.
Лёня, услышав звук закрывающейся двери, закрыл книгу, и откинулся головой к стене, прикрыв глаза. Ни к чему Аня такой интерес не проявляла, а за неделю до их приезда, Лёня смотрел, как Анька хозяйничает на кухне, хлопочет по всем делам намного энергичнее, да в шутку подумывал, что ее пчела в попу ужалила, вот и бегает.
— Ладно, хватит томиться, Лёнька. Пошли в лес, пора уж, — сказал Леший, выключив телевизор.
Лёня нехотя засобирался и, оставив лоскотуху плести венки на своем сундуке, они покинули избу.
Анька же, встретив друзей в обусловленном месте у леса, пошла с ними гулять. Все приветствовали Аню, обнимали, а Витя даже поцеловал в щеку, что девчонка потом вовсе засияла.
Они направились в поселок, и по дороге все делились новостями, что у кого произошло за прошедшую весну, зиму и осень. Пацаны просто шли, а Витя держал Аньку за руку.
Олег рассказывал, что происходило в поселке, его запас был довольно скудным, он ведь не был на большой земле. Леха оживленно рассказывал про новых друзей из Нижнего Новгорода и их приключения, как лазили по заброшенным зданиям, по крышам домов, снимая все это на смартфоны и выкладывая это в социальные сети. Даже показал несколько видео, где они лазили по строящейся высотке, а Ане чуть не стало плохо от того, на какой высоте это все снималось. Видя реакцию девчонки, Леха подтрунивал над ней.
— Держи ее, Витек, а то упадет, — посмеялся Леха и добавил, — да ты не представляешь, какой там адреналин берет на высоте! Там все совсем по-другому, да и смотреть на это не страшно, а вот когда сам на волосок от падения, вот-то да-а-а, — он мечтательно закатил глаза.
— Ну, все, хватит, — насупилась Анька, поджав губы, а у самой пока смотрела, дух захватывало.
Когда разговоры о вылазках на высоту закончились, Витя начал свои рассказы, а Аня навострила уши.
Все, что рассказывал Витя, Аня завороженно слушала, но тут он выделил один случай, как сцепился с двумя старшеклассниками, а они подождали его после уроков, и решили уже спросить с него уже на серьезный лад. Вот только не знали они, из какого Витя теста. Да и отметелил он их так, что, по его словам, мама родная не узнала бы.
— В общем, в следующий раз будут знать, на кого рыпаться, — хмыкнул Витя, и горделиво добавил, — вся школа меня теперь уважает.
Друзья его поддержали, а Анька, слушая этот рассказ, погрустнела, но старалась не подавать вида.
Дошли они до поселка, гуляли там все вместе, болтая без умолку. По магазинам ходили, Витя Аню мороженым угостил, да бейсболку ей купил, которая смотрелась на ней пусть и забавно, но мальчишки только диву давались, мол, идет тебе, Анька.
Гуляли почти дотемна, а потом Витя, распрощавшись с друзьями, вызвался проводить Аньку в дом ее лесничий.
Дошли они до поваленного дерева, да там и решили задержаться, все наговориться не могли за столь долгую разлуку. Уже стемнело, но они все никак не могли распрощаться. В один момент, вспомнив кое-что, Анька спросила.
— Ты людей бил?
— Ну да, а что такого? — пожал плечами Витя, — они сами напросились, Ань. Я ни к кому в школе не лез никогда, но если лезут ко мне, сдачи всегда дам. Эти двое задиры были, но не лезли, видимо мелкий когда я совсем был.
— А ты не мог их припугнуть? Ну, каждого по разу стукнуть, чтобы поняли, что не справятся они, — Аня поджала губы, сидя на бревне, и болтала ногами по воздуху.
— Брось ты, Анют. Такие, как они, только язык грубой силы понимают. А мои потуги бы их только развеселили. Знаю я таких. Задиры они и есть задиры, — Витя снова пожал плечами, — я думал, ты гордиться мной будешь, что за себя постоять могу, да и тебя защитить, если что.
— А меня ты тоже бить будешь, если не угожу? — вдруг всхлипнула Анька.
Витя тут же расчувствовался, и осмелел, приобняв Аньку, да прижал ее к себе.
— Ну что ты такое говоришь? Никогда, Анюта, — Витя погладил девчонку по волосам, улыбнувшись, — толи ты, толи какие-то остолопы, которые сами меня отметелить хотели. Хотела бы, чтобы приехал я сюда весь в синяках, а то и в гипсе?
Аня помотала головой.
— Нет, не надо таким приезжать.
— Ну вот, видишь, — улыбнулся Витя, — я просто защищался, — ласково сказал он.
Посидели они так еще молча с десяток минут, да Анька, когда заметила, что совсем темно, отпрянула от Вити.
— Домой мне пора, дед ругаться будет.
— Пойдем, — Витя спрыгнул с дерева, и подал руку Аньке.
Только они засобирались идти, как услышали вдалеке шорох кустов. Анька сразу шикнула, замерев.
— Что это? — сглотнул Витя, а Аня почувствовала легкую дрожь его ладони, — не Заговорщик же!?
— Нет, он бы цепью гремел, — шикнула Анька, — да и дед бы предупредил. Пойдем, не бойся.
Услышав от девчонки, что это не тот самый Заговорщик, которого он боится до дрожи в коленках, то весь выпрямился, показал свою уверенность и сам пошел вперед, собираясь вести Аньку.
Они прошли еще немного, и увидели кусты, в которых что-то отчетливо копошилось. Слышалось какое-то недовольное, сопящее и свистящее похрюкивание.
Вскоре из кустов вылезло ОНО.
Аня и Витя замерли, держась за руки, когда из куста вылезло серого цвета существо. Сгорбленное, едва напоминающее человека оно имело четыре конечности, но теми были лишь четыре руки, на которых оно неестественным образом нелепо передвигалось. Ребята замерли на месте, а существо, как будто слепок из серой глины, ползло в их сторону, но у него была еще и голова. Голова, на которой не было ничего. Ни лица, ни волос, просто голова.
Оно ползло на конечностях, неестественно ими перебирая, остановилось недалеко от Аньки и Вити, похрапело, посопело, да и спокойно двинулось дальше, мимо них.
Оно скрылось за деревьями, шурша листьями уже где-то далеко от них.
— Что это было? — сглотнул Витя.
— Н-не знаю, — заикнулась Анька, — у деда надо спросить. Ты это, лучше домой иди, не провожай меня.
— К…как я тебя оставлю? А если оно нападет? — возмутился Витя.
— Я дойду, не переживай за меня, лучше сам не подставляйся, — попросила Аня.
— Хорошо, — сглотнул Витя, на прощание поцеловал Аньку в щеку, после чего отстранился, — пока.
Он пошел в сторону выхода из леса, а Анька, улыбнувшись, помахала ему рукой.
Удалившись на расстояние достаточное, чтобы Аня его не видела, Витя перешел на бег, постоянно озираясь по сторонам. Как только он покинул лес, то облегченно выдохнул.
— Ну, нафиг, — сглотнул Витя, пошарив по карманам, и вытащил из ветровки смятую пачку сигарет. Достав одну из двух сигарет, он сразу же закурил, облегченно выдохнув горький дым.
При Аньке он не курил, а то почитай весь день прошел, очень хотелось. А вот тут выдалась возможность, и первая затяжка показалась настолько блаженной, что у Вити сразу голова закружилась, но все быстро прошло. Окончательно успокоившись, он побрел в сторону поселка.
***
Анька же, бредя к избе, встретила Потапыча. Медведь недовольно заурчал, завидев внучку Лешего.
— Да иду я, иду, — буркнула Анька, спешно шагая в сторону избы, что Потапычу пришлось ее нагонять, — поселилось у нас что-то в лесу, дед должен знать.
Потапыч посмотрел на Аньку, но та больше ничего не говорила. Только когда девчонка вернулась в избу, Потапыч успокоился, и пошел по своим медвежьим делам.
Анька прошла через горницу, залетев в избу, и только Леший хотел начать ругаться, как она его опередила.
— У нас в лесу что-то есть, — отрезала Анька, едва не задыхаясь.
Лёня посмотрел на Аньку озадаченно, как и Леший. Даже лоскотуха удивилась.
— Это что же еще? — спросил Леший.
— А по ночам надо тоже лес смотреть, — Анька деловито уперла кулаки в бедра, а старик задохнулся от возмущения, — что-то бродит в лесу, я видела.
— И что это было? — вмешался Лёнька, пока Леший усмирял свой гонор.
— Оно, как кусок глины было, туловище, четыре руки было, да голова без лица и вообще без ничего, — Аня поежилась, — жуть какая-то. Но оно мимо нас прошло, не тронуло.
Услышав это, Леший снова возмутился, но уже от незваного гостя, который поселился в его угодьях.
— Мимо кого это?
— Мимо нас с Витей, — Анька поджала губы. Леший громко прочистил горло, а Лёня выдохнул, опустив глаза.
— А ну, пойдем, — Леший направился к выходу, и повернулся к Лёньке, мотнув головой, затем посмотрел на лоскотуху, — тоже идешь.
Лёня сразу засобирался, и лоскотуха поднялась со своего сундука, оставив рядом с ним кучу плетеных венков.
Все семейство покинуло сторожку, и направились туда, куда указала Анька, а к ним вскоре прибился скромный Потапыч.
Добрались они до поваленного дерева, что было на окраине леса, Анька сразу зашевелилась, указав в сторону.
— Туда оно пошло, — сказала Аня.
Все двинулись туда же, минуя кусты и деревья, пока не добрались до глубокой промоины. Леший вытянул руку перед собой, заставив всех остановиться, и тихо шикнул, смотря вниз.
Все посмотрели туда же, и обомлели.
В глубокой промоине, в грязной луже копошились бесформенные существа серого цвета, как будто ожившие куски глины. Леший сам диву давался, никогда не видел тварей таких в лесу, да и не чувствовал он их, как будто безжизненные были.
— Спички есть? — Анька обратилась к Лёне. Тот достал из кармана толстовки коробок, протянув ей.
Девчонка зажгла одну спичку, и все еще больше удивились.
Спичка горела, вот только ее свет, растворяясь, тянулся в сторону темных существ. Все удивились этому явлению, а Потапыч натужно засопел.
— Они поглощают свет, — отрезала Анька.
— Может, и сдюжим мы их, но раз в большом мире пока не придумали, как этих слепышей бить, то и нам негоже лезть, — сказал Леший, — идем в избу.
По наказу Лешего все пошли обратно. У избы Потапыч снова свернул, уходя восвояси.
Лоскотуха вернулась на свой сундук, Анька и Лёня на топчан, а Леший уселся в свое кресло.
— Умница ты, внучка, — выдал Леший, почесав под бородой, на что Анька улыбнулась, — в общем, лезть пока не будем. Думать надо, как морок этот сдюжить. Глядишь, от леса нашего и отступит паразит, коль придумаем чего.
Дремучий Черный Лес. Глава 5
Леший закончил свой рассказ, громко прочистив горло.
Лёнька и Аня, дослушав рассказ Лешего, уже крепко прижимались друг к другу, круглыми глазенками смотря на старика.
— Деда, а в твоем лесу он был? — спросила Анюта.
— Был, давно, правда. Почитай, лет пятнадцать поганца не видел, — горько вздохнул Леший.
— А его можно победить? — еще раз спросила Анька.
— Вроде-то и можно, как считали, серебром. Но и теми ножами только глаза ему выкололи, так эта дрянь снова собой возвращается, а глаза, как и не трогали. В общем, как не пытались изжить нечисть извечную, все равно возвращается. Самый верный способ, как говорилось, если уж подловил Заговорщик, так это серебряным ножом зрения его лишить, он ж не будет видеть, с кем говорит, и убежит прочь. А пока время есть, в избу прятаться надо, туда ему хода нет. Слух еще поганый кто-то пустил, что если переговорить самого Заговорщика, так и отстанет он, да и уйдет ни с чем. Да вот только никому его не сдюжить, ни силой, ни словом, бес ему страшную силищу дал, поволочет за собой, как бульдозером, только и успевай ногти сбивать обо все подряд, за что зацепиться попытаешься. Только прятаться от него можно, сколько погубил он душ, не счесть, — грустно выдохнул Леший, а потом строго посмотрел на внуков, — а вы, чтобы знали, не сказка это. Не просто так я вас по темноте загоняю домой. Предчувствие плохое у меня, может и явиться скоро, бес поганый.
— Деда, а отвлечь его можно? — поинтересовалась Анька.
— Ну, кто рядом окажется, может попробовать облаять его, крикнув «заговори меня», да Заговорщик сразу на крикуна и переключится. Только смысла в этом нет, не отстанет, пока не получит своего. Он темными вечерами да ночами ходит, а в избу или дом зайти не может, даже через окно открытое никого не увидит внутри, слеп он в этом плане, бес над ним знатно подшутил.
— Поэтому ты не пускаешь нас гулять в темноту? — Анька поджала губы, мельком глянув в окно.
— Да, поэтому. Не знамо, когда снова нежить эта побредет, да лучше не сталкиваться с ним, — ответил Леший.
Внуки уже не хотели вылезать из-под одеяла, да жались друг к дружке. Ухмыльнувшись, старик решил рассказать им уже сказку, да закончить не успел добрую болтовню, как Анька уже сопела, крепко обнимая спящего Лёньку.
— Ванька! — тихо выругался Леший, услышав грохот под полом, — я щас тебя, нечисть бестолковая!
Домовой вскоре вылез из подпола, посмотрев на хозяина.
— Внуки спят, прекрати шуметь! — тихо буркнул старик.
Ваня тот же час стих, убравшись обратно под пол, и все стало тихо, Анька и Лёня крепко спали, прижимаясь друг к другу.
На следующий день погода была ладная. Светило солнце, дул легкий, прохладный ветерок, а Анька, вместо похода в лес, отпросилась у старика остаться дома. Так и выпросила она, что старик пошел в лес вместе с Лёнькой.
Анька же пошла в поселок, и у уже знакомого озера встретила мальчишек, своих друзей. Олег, Витя и Леха только накупались в озере, и обсыхали на берегу, когда к ним пришла Анька. Пацаны поздоровались с девчонкой, долго расспрашивали, как у нее дела, да делились своими проблемами и переживаниями. Но вот Аня вдруг подытожила встречу.
— Вообще, я должна сегодня с дедом по лесу гулять, да дело к вам есть, — сказала Анька.
— К нам? — чуть ли не хором спросили пацаны.
— К вам, к вам, — буркнула Анюта.
— Ну, и что же ты от нас хочешь? — спросил Леха.
Никому не нравились сначала ее авантюры, одна вот вылазка на лесопильню два года назад чего стоила, но мальчишки уже давно забылись, что там было. Не могли даже вспомнить, чего испугались, это и понятно. Лоскотуха заговор безобидный сделала, и у всех трех мальчишек, после кружки вкусного, травяного чая с добавкой, постепенно пропали из памяти образы Лешего, домового Ваньки, что зверем лютым обратился, и самих заключенных. Но противотанковую мину и грохот взрыва они запомнили, наверное, навсегда, поэтому к идеям Аньки относились с осторожностью, узнавая все детали заранее.
Аня немного помялась, и открыто спросила.
— Вы нечисть когда-нибудь видели?
Пацаны долго переспрашивали, хохотали, а Аня, не обращая внимания на гогот, засматривалась на Витю, но все время отводила глаза, если контакт ей казался слишком долгим.
— Это какую такую нечисть? — хмыкнул Леха.
— Настоящую, — отрезала Анька, — если хотите, ночью приходите, может Заговорщик и придет.
— Придем, — улыбнулся Леха, — там же, на опушке нас встретишь?
Остальные податливо кивнули.
— Да, там и встречу, — сказала Анька.
Погуляли они еще немного по поселку, и ближе к вечеру разошлись.
К ночи, когда было темно, Аня попросила Лёньку прикрыть ее перед стариком, и напихать кучу тряпок под одеяло на топчане, чтобы фигурка сошла за спящую девочку.
Анька встретила у леса троих пацанов, и отправилась с ними гулять по ночному лесу. В ночной тишине они слышали только стрекот насекомых, да редкие уханья сов. На прогулке Аня рассказала друзьям, что это за Заговорщик такой, и как его одолеть можно. Пацаны даже некоторое время после рассказа опасливо оглядывались на любой шорох среди деревьев. Первая ночь провалилась, так и разошлись под утро, когда в лесу светало. Леший удивился, почему это Анька спит почти весь день, не заболела ли. С девочкой оказалось все хорошо, да старик и сам чувствовал это, что не болеет его красавица маленькая.
На вторую ночь вылазка повторилась, так же гуляли по ночному лесу, но пацаны уже подтрунивали над Анькой.
— Так может, мы и есть нечисть, что по лесу ночному бродит? — посмеялся Олег.
— А походу на нас и намек, — хохотнул Леха.
Анька обиженно хмурилась, что заметил Витя.
— Хватит, а, — вступился за девочку Витя.
Парни шутливо переглянулись с Витей.
— Давайте, завтра если ничего не будет, то и шутите сколько влезет, — сказал Витя.
Олег и Леха согласились, на том и разошлись.
Анька снова проспала практически полдня, пока ее не растолкал Лёнька.
— Ты чего? Где ночами пропадаешь? — тихо спросил Лёня, смотря на заспанную девчонку.
— Отстань, дай поспать, — бурчала Аня, снова заваливаясь на бок.
У Лёньки не было выбора. Сестра старшая, пусть и переживал он за нее, но она главнее.
На третью ночь, когда все собрались, кроме Вити, Аня задала резонный вопрос.
— А Витя где?
— У него там какие-то проблемы, родители не пустили, — отмахнулся Леха, — ну что, пошли нечисть твою смотреть?
Поджав губы, Анька втянула носом воздух, и втроем они углубились в лес. Так и гуляли по ночному лесу, да Леха завел их в прогалину, откуда ничего толком и не было видно.
Осматривались они, прислушивались, да никаких звуков не было. Но вдруг они услышали шелест травы. Анька сразу же навострилась, замерла.
— Тише, слышите? — спросила Аня. Парни притихли, и насторожились, услышав звуки извне. В тишине леса шелестела трава, а когда все услышали злобный голос, Аня и вовсе шикнула.
— Это я-я-я… Заговорщик! Кто же у нас тут хочет поговорить? Кто же хочет поговорить!? — слышали они злобный голос издалека.
— Уходим, — Аня позвала за собой пацанов, те рысью пошли за девчонкой.
Голос изредка повторял свой вопрос, но Аня приказала не реагировать на него, мальчишки послушно это выполнили.
Когда они выбрались из прогалины, Аня все еще осторожничала, осматриваясь по сторонам, и бесшумно шла вперед, как услышала за спиной голос.
— Харош, Ань, — услышала она голос Лехи, но шикнула, повернувшись к нему, — да ты не поняла, — он закатил глаза.
Олег расслабился, подошел к ним. Из кустов вышел Витя, не сдерживая улыбку.
— Анют, ну какая еще нечисть? Нет здесь ничего, — улыбнулся Витя, подойдя к девчонке. Та едва не сгорала от стыда и обиды, ведь понимала, что он и был тем вокалистом из кустов. Как только сразу его голос не признала, в голове не укладывалось.
— Ладно, ребят, пойдем по домам, мне это уже надоело, да предки уже задрали, куда это я пропадаю по ночам, — возмутился Олег.
Витя слегка похлопал Аньку по плечу, все пацаны засобирались в дорогу до поселка, но вдруг все услышали вдалеке громкий звук, напоминающий лязг цепи…
На этот раз пацаны серьезно переглянулись между собой, но никто из них не изъявлял желания шутить дальше. Приближающийся лязг звеньев цепи доносился с той стороны, где никто из них не мог находиться. Все напряглись в ожидании, но вскоре услышали тихий, едва ли не булькающий голос.
— Кто же, хе-х-ехе, поговорить хочет? Кто поговорит со мной? Кто поговорит?
С возвышены показался силуэт, на который все пацаны уставились, округлив глаза от испуга.
Аня от страха вся сжалась, едва ли удержав порыв мочевого пузыря, но напрасно. На них уставилась фигура на человеческих ногах, с волчьей пастю и глазами. Вся в старом тряпье да с цепью, намотанной на левую руку. Из волчьей пасти текла густая слюна, и оно снова заговорило.
— Кто же со мной поговорит? — спросил Заговорщик, оглядывая онемевших от ужаса детей.
Его взгляд тут же остановился на Вите. Заговорщик, усмехаясь, ловко спрыгнул с возвышенности, и был уже вплотную к Вите. Тот стеклянными глазами смотрел в глаза нежити, то и дело сглатывая. Страшный был волчара, глаза злющие, голодные и жадные. Но были в его утробном голосе веселые ноты, поймал он свою добычу, знамо, осталось только разговорить.
— Что ж ты, Витенька? То лелеешь свою подружку, то шутишь над ней, аха-ха-ха, — просмеялся Заговорщик, пристально смотря в глаза парня, — да на мать так обзываешься, когда гулять не пускает, хе-хе? Что ж ты, Витенька, мать свою не чтишь? Одна же у тебя осталась, так и не любишь ты ее, Витенька? А кого ты на самом деле любишь, коли не себя самого? — продолжал смеяться Заговорщик, но Витя упорно молчал. Вот только последний вопрос так и напрашивался на ответ.
Анька не выдержала, закричав.
— Заговори меня, коли сил хватит! Давай, Заговорщик! — закричала Анюта.
Не дождавшись ответа, Заговорщик тут же прыгнул к Аньке. Витя, придя в себя, тут же подначил своих друзей сваливать. Да убежали только они с Лехой. Олег божился бежать с ними, да так и остался рядом с Анькой, которую уже заворожил Заговорщик.
Вскоре, откуда ни возьмись, подбежал к ним Лёнька, перепуганный за названую сестру. Сердце его в эту ночь было не на месте, да и побежал он искать Аню, а Потапыч, которого он попросил приглядеть за ней не так давно, указал Лёне, куда сестренка его ушла. Так он и нашел ее, и кое-что еще.
— Чем ты не довольна, Анечка? Нечисть повидать хотела, а теперь стоишь, глазенками хлопаешь, да в штанишки писаешь, хе-хе-хе, — прокряхтел Заговорщик, еще больше развеселившись, — папулю ты своего, Анечка, любила, очень! А сколько раз ты к нему на могилку ходила? Так ли ты его любила, что забыла совсем про папку любимого, что в колодце тебя мачехе не давал утопить? — спросил Заговорщик, пристально смотря в глаза Аньки.
— Молчи, молчи, Анька, — Лёня шептал ей на расстоянии вытянутой руки, не смотря на Заговорщика — ни слова не говори!
Анька не могла пошевелиться, стояла, как привороженная. Лёнька, судорожно перебирая в голове учения домового Ваньки, начал шептать отворот от нечистой силы.
Заговорщик уже задал свой последний вопрос:
— Так любила ли ты своего папочку? — уже куда более злобно спросил Заговорщик.
Анька едва не сорвалась, ее губы подрагивали, с них срывались только тихие стоны. Она бы уже давно выпалила, что любила она своего отца, а ты, нечисть юродивая, не понимаешь ничего. Но от ответа ее отвлекал шепот Лёньки и, слушая его, девочка понимала, что ни в коем случае нельзя отвечать.
— Эй, Заговорщик! А попробуй-ка меня заговори, нечисть треклятая! — выпалил из ниоткуда появившийся Ванька.
Заговорщик тут же повернулся к домовому, и начал медленно к нему подходить.
— О-о-о, какие у нас гости ныне жалуют! Ванечка, своих старых хозяев так не любил, хе-хе-хе-е-е, что пакостил им, и смены их желал? Ну, вот и получилась смена-то, новый хозяин в твоей избе. Так ты Ванечка, рад такой перемене? Что людишки твою вотчину населили? Нравится тебе это, да!?
— ДА! — в голос захрипел домовой.
Леший едва успел подобраться к месту, куда его привел обеспокоенный Потапыч, как Заговорщик накинул цепь на шею Ваньке, да рванул вдаль с такой скоростью, что домовой даже цепляться ни за что не успевал. Тащил он Ваньку, тот кричал, на помощь звал, да траву рвал и землю рыхлую местами вспахивал руками мохнатыми.
Лязг цепи затих за считанные секунды, Заговорщик получил, что хотел. Теперь он еще долго не объявится.
Леший смотрел на прогалину, где был Олег, а так же Лёнька, что прижимал к себе перепуганную Аньку. Так же он посмотрел вдаль, куда Заговорщик уволок домового.
— Посмотри за ними, Потапыч! — махнув рукой на Олега и Аньку, что стояли и тряслись от страха, а на их штанах были мокрые пятна, а сам рванул прочь.
Долго бежал Леший, да так бежал, что его прыти и молодые позавидовали бы. Но этого было мало, поэтому Леший на бегу обратился филином, и взмыл ввысь. Переполошенные совы взлетали со своих мест, слушая тревожное уханье филина, и облетали все владения. Волки и косолапые переполошились от зова хозяина леса, и начали рыскать в лесу, каждый куст и деревце обходили да обнюхивали. Ночной лес по тревоге ожил, все зверье бросалось на помощь хозяину, да только Ваньку нигде найти не смогли. Утащил его Заговорщик, да как в воду канул, исчез вместе с хранителем избы Лешего, и ни одна зверюга его не смогла почувствовать.
Через долгий час безуспешных поисков, в лесу все так же тревожно затихло.
Леший вернулся к той самой прогалине, но на ней уже никого не было кроме Потапыча. Тот и откланялся перед стариком, мол мерзнуть начали отпрыски, Олег домой ушел, а сам Потапыч детям велел в избу возвращаться.
Леший не говоря и слова, направился в сторону сторожки. Гнев и траур всеобъемлющий переполнял его, зол был старик, да так разозлился, что по приходу в избу гроза лютая началась, да ветер волком завывал за окнами. Молнии сверкали едва ли не каждую минуту, на улице ненастье настоящее разлютовалось.
Посреди избы стояла и плакала Анька, а неподалеку от нее Лёня. Пройдя в избу, Леший сразу разразился праведным гневом.
— Что же тебя, бестолочь такую, носит то куда ни попадя на ночь глядя! Как посмела ты нарушить запрет мой!?
Гроза на улице еще сильнее разошлась, пока Леший сокрушался всеми известными ему ругательствами.
— Мало того, что сама пустоголовая в лес ночью поплелась, так еще и дружков своих прихватила, пустоголовая! Думала, я шутки тебе шутить про Заговорщика буду, будь ему неладно!? Почто ты в лес полезла!?
— Одолеть его хотела, — Анька уже рыдала в голос, но старик не мог успокоиться.
— ОДОЛЕТЬ!? Кого вы, малявки одолеть хотели!? Заговорщика? Да эту нечисть треклятую с пять веков никакими силами не сдюжить, А ВЫ КУДА ПОЛЕЗЛИ!? — разражался в гневе Леший, — Я, ЛЕСА ХОЗЯИН В ИЗБЕ СИЖУ, ХВОСТ ПОДЖАВ, КОГДА ПОГАНЬ ЭТА ЮРОДИВАЯ В МОЙ ЛЕС ПРИХОДИТ! А ТЫ КУДА!?
Ветер за окном был уже шквальным, лютовал хозяин леса, молнии сыпались щедро, друг за дружкой, и лить начало, как из ведра. Но теперь Лешего было уже не остановить.
— Одолеть они хотели! Ну что, одолели, а!? Ванька жизнь за тебя отдал, пустоголовая, да Лёнька чуть не подставился! Нет больше нашего домового, нет больше Ваньки нашего! Утащил его нечистый! СГУБИЛИ ВЫ ВАНЬКУ, ЮРОДИВЫЕ!
Анька рыдала навзрыд, когда старик продолжал кричать, осыпая все вокруг ругательствами.
— Прости, деда… — единственное, что смогла выдавить из себя Аня.
— У Ваньки прощения проси, пустоголовая! — гаркнул Леший, и тот же час вышел из избы, захлопнув за собой дверь. Да так захлопнул, что внуки вздрогнули, стены пошатнулись и стекла задрожали.
Ревела Анька еще долго, до утра не спала вместе с Лёнькой. Оплакивал Лёня гибель домового, или поддерживал Аньку, было непонятно, но зла он на девочку не держал. Лишь отвел ее на топчан, уложил да сам рядом лег, прижимал он к себе названую сестру, да поглаживал по голове, пытаясь утешить. Так они вместе под утро и уснули.
Погода в лесу бушевала долгие два дня, грозы с ветром не утихали. Никогда так Леший на Аньку не ругался, чтобы она не творила. Да, злился, но чтобы такими словами ее — никогда. Долго внуки оплакивали Ваньку, а без домового и Лешего в доме было совсем тихо. Несмотря на чистоту, которую поддерживали внуки без Лешего, дом казался заброшенным и неживым. Так без домового и было, изба осталась без хранителя, и от этого сердце больно сжималось.
На третий день погода начала постепенно успокаиваться. Леший долгие два дня рвал и метал по всему лесу, ни одно зверье не осмеливалось показаться ему на глаза, но все же гнев его начал утихать. Немного успокоившись, пошел Леший в одном, только ему известном направлении, когда дождь уже не лил, как из ведра, а тихонько накрапывал.
Долго он шел, часа два по лесу, пока не наткнулся на избу. Пройдя на крыльцо, старик постучал в дверь.
Вскоре за массивной дверью послышалось недовольное ворчание и шаркающие шаги, приближающиеся к двери.
— Ну, кого еще в ненастье такое принести могло? — раздался голос старухи, которая открыла дверь, и удивленно приподняла брови, — ой, хозяин, проходи родненький, проходи Лешушка.
Бабка открыла дверь, пригласив старика.
Вошел старик, осмотрелся, прошел к холодной печи, да и припал к ней. Взгляд у него был задумчивый, хмурый, что и заметила бабка.
— Сам не свой ты, хозяин, что ж случилось в твоих угодьях? Лес на ушах стоит уж почитай как три дня, — волновалась лоскотуха, давно знавшаяся с Лешим нечисть.
— Ванька погиб, — отрезал Леший, в небе громыхнуло, а старуха прикрыла рот ладонью.
— О-о-ой-ой, беда-то какая! Ой, беда-а, — запричитала лоскотуха, — как же так, Лешушка? Как Ванька то погиб? Что же за напасть то, что за напасть…
— Заговорщик ночью приходил, — старик угрюмо посмотрел впереди себя, а бабка охнула, — Ваньку он и утащил.
— Как же так, хозяин? Ваньке ж надо было из избы выйти! Как такое могло сделаться? — тоскливо причитала бабка.
— Я не трепаться пришел, старая, — Леший резко прервал расспросы, — дело у меня к тебе есть, должок вернуть пора.
Бабка сначала замешкалась, а потом сразу оживилась.
— А-а-а, да-а. Говори, хозяин, что сделать надь, — старуха приготовилась слушать.
— Собирайся, в мою избу жить идешь, — сказал Леший, а бабка снова охнула, — с внуками мне надобно помочь. Точнее с внучкой. Сладу мне с ней нет, а подступиться к ней не могу в сложные моменты. Доведет она меня однажды, ох и доведет, старая, весь лес перевалю!
— Ох, что ж делается то, — снова запричитала старуха, — не надо лес валить, Лешушка, лесок то наш родненький, как ж без него мы будем? Ладно, хозяин, честь я знаю, долг помню, пусть и старая совсем. Благодаря тебе и дожила до лет своих. Раз угодно тебе так, то пойдем. Только дай мне минуток десять, соберу пожитки свои.
Старик махнул рукой, лоскотуха засобиралась. Она набирала в тряпичный мешок в основном пучки разных трав, вещицы редкие. Поднявшись на чердак, она прошла к сундуку, который там стоял, посмотрела на него, хотела уж схватить, да не стала, а вместо этого крикнула Лешему.
— Сундучок то у тебя найдется, Лешушка?
— Был вроде бы, — гаркнул Леший, — в подполе поглядим, думается, Ванька не стал бы его выбрасывать без моего ведома.
Выслушав Лешего, лоскотуха открыла сундук, порылась в нем, доставая некоторые свои трофеи, и перекладывала в мешок. Посмотрела на толстую веревку, что лежала на самом дне сундука, да туда же ее и убрала. Захлопнув крышку сундука, старуха вскинула мешок на плечо, и вместе с Лешим они покинули избу, которую старуха напоследок заперла.
Через несколько часов они добрались до сторожки, и как раз встретили Лёню и Аньку, идущих с речки. Мальчик в руке нес корзину с выстиранными вещами, сами они были в чистых вещах и с мокрыми волосами. Увидев старика, Анька тут же кинулась к нему, и крепко обняла. Крепко и тепло, без всяких слов. Леший явно был удивлен такому поведению внучки, считал, что она его видеть не захочет после того разбора полетов.
А Анька соскучилась по деду и зла на него совсем не держала. Понимала, что сама виновата, сама дел наделала. А Леший ругался, потому что Ваньку потерял, все потеряли. Пусть дед и ругался на него, клюкой мог огреть, нечистью поганой называл, но любил он домового, да и не обычный тот домовой был, не просто хранитель дома, а еще и грозный защитник, что зверем страшным может обращаться. А полгода назад Ванька так вообще пришел на поклон к хозяину леса, пока Аня с Лёней на речке были, да попросил ему подрастающую красавицу Аньку в жены отдать, мол оберегать будет, любить и чтить. Ох и лютовал тогда Леший, кое-как Ванька ноги из избы унес, да старик его по лесу весь день гонял со стаей диких кабанов, ругаясь всеми известными ему словами на непутевого домового. А как устал гонять его, так велел не возвращаться в избу, коль мозгов не появится в голове. Два дня не было Ваньки в избе, внуки у деда спрашивали, куда Ванька пропал, да тот отмахивался, мол мозги проветрить надобно нечисти непутевой. На третий день домовой снова на поклон пришел к старику, пообещал, что подобного больше не повторится. Смиловался Леший, впустил в избу Ваньку, но строго-настрого запретил тому провожать внуков мыться на речку. А то насмотрится чего, так сразу жениться хочет, нечисть бесстыжая. Потапыч, доверенное лицо хозяина теперь взял на себя эту ответственную задачу, провожать внуков до речки и обратно в теплую погоду, да стеречь на всякий случай.
Лоскотуха с внуками сладила быстро, была она бабкой не строгой, но злить ее внукам не хотелось, от чего и вести себя стали порядочнее. Бабка вытащила из подпола старый, большой сундук, устроила его в углу недалеко от кресла хозяина, да в основном сидела на нем, а так же редко спала, ну или делала вид, что спит. Нечисть нечистью, а отдыхать все равно надо.
Поиск фильма [Найдено]
Без соплей и полотенец.
Год повествования картины ~ 19-20 век.
Есть ГГ в роли комиссара(?) детектива полиции.
ГГ приходит в поместье, где расположились виновники-и-нет (так же причастные к оному).
На протяжении всей картины, все участники сюжета находятся в обеденном зале поместья. За исключением пары сцен, где персонажи перемещаются в отдельные комнаты того же дома.
ГГ пытается выяснить причины и мотивы убийства некой безымянной девушки. С каждой новой сценой ГГ акцентирует внимание каждого предполагаемого участника к совершенному: обобщая и предоставляя наводящие вопросы и факты. Присутствующие персонажи в категоричной форме всячески пытаются отрицать свою причастность к убийству, или же знакомству с убитой жертвой.
В продолжении ЛОР, "детектив" находит общие знаменатели и точки соприкосновения между каждым участником в зале и смертью девушки. То есть, каждый из этого семейного круга причастен к убийству - как косвенно, так и по факту. ( но вот не задача, возможно все фарс)
(флэшбэк) - упокоенная работала на фабрике, с которой её к чертям выгнали. А владельцем этого производства был отец семейства, к которому наш ГГ и явился в роли комиссара (?).
UPD: Визит инспектора
Нужна помощь в названии киноленты.
Интервью с безумцем
Какие ужасы таит по ночам психиатрическая клиника, какие кошмары скрываются в ее стенах? Об этом знают лишь бывшие пациенты, которым посчастливилось выбраться из нее. Несколько санитаров психиатрической клиники совершают самоубийство, еще один пополнил ряды душевнобольных. Молодой журналист, в поисках славы, мечтает написать сенсационный репортаж. Для этого необходима единственная малость – пробраться в дом скорби и получить интервью у бывшего санитара психической лечебницы, не подозревая о том, что этот визит затянется на года. Безумие заразно! Но те, кого не пугают души грешников в больничных пижамах, шаркающие по коридорам чистилища №5, могут смело открывать эту дверь, ведущую в бесконечность. Добро пожаловать, WELCOME TO HELL…
Глава 1. Бывший санитар психиатрической клиники
В тесной камере светло и душно, лампочка под потолком нестерпимо слепит глаза. Неподвижный воздух пропитан запахом пота и крепкого табака, который тут же оседает на коже и на больничном халате, к счастью, последний принадлежит не мне. Халат я сниму, выходя из больницы, а вот с остальной одеждой и кожей лица мне придется основательно потрудиться, иначе этот запах отчаяния и боли будет повсюду преследовать меня.
Собеседник сидит напротив меня, молчит и непрерывно курит, выдыхая под потолок плотные клубы едкого дыма. Кольца дыма поднимаются в воздух, скапливаясь и оседая над бритой головой. Когда я доставал блокнот и ручку, туман занимал только дальнюю часть стола, но пока мои пальцы возились с диктофоном, одинокую лампу под потолком уже скрывали сизые облака.
Конечно, в помещении курить не принято, и уж тем более, если это помещение находится в медицинском учреждении, но тут все иначе, чем кажется на первый взгляд. Мой собеседник невысокий и плотный, из-под застиранного воротника полосатого халата торчит бычья шея, на которой крутится маленькая голова. Туда-сюда, влево-вправо – его взгляд мечется по окрашенным стенам, как будто он видит муху, или тараканов, бегающих по стенам.
Но в светлой комнате нет насекомых, они бы задохнулись, как только попали сюда. Вероятно, такая же участь ожидает и меня к концу нашей дружной и интересной беседы, во всяком случае, я надеюсь именно на такой исход. Нет, задохнуться здесь я не планирую, но это интервью мне нужно, просто позарез. Я улыбаюсь легко и непринужденно, или надеюсь, что со стороны это выглядит именно так. Выдавливаю из себя настоящего профессионала, как говорил мой редактор, направляя меня сюда.
Бритый мужчина с маленькой головой затушил окурок в пустом стакане и тут же закурил новую сигарету, следя за мной мутновато-серыми, немигающими глазами. Прикурить сигарету для него не просто, приходится пригибать голову, едва не касаясь лбом пластиковой столешницы. Оно и немудрено, его запястья пристегнуты к стулу стальными наручниками, а у зажигалки очень маленький огонек.
Я улыбаюсь и жду, пока он прикурит. Одна из двух пачек, принесенных мной, уже наполовину пуста, но это было главное условие нашего диалога – час беседы и честные ответы, в обмен на две пачки дешевых сигарет. Когда он снова выпрямляется на стуле, держа дымящуюся сигарету в зубах, мои глаза упираются в его правое ухо, вернее в тот обрубок, который остался на его месте.
- А это обязательно? – спрашивает собеседник, кивая на браслеты.
- Боюсь, что да, - отвечаю я. Прозвучало жестоко и слишком формально, пробую подобрать подходящие слова. – Я пытался убедить вашего врача, что данная мера в разговоре не понадобится, но… вы же и сами знаете врачей? Это единственное, что мне разрешили, - указываю пальцем на две пачки сигарет.
- Ну да, - кивает бритый, в его голосе слышно откровенное недоверие, смешанное с сарказмом.
Что ж, я бы и сам себе не поверил, но правда в том, что этого пристегнутого к стулу человека я панически боюсь. Сейчас в его глазах нет безумия, но на долго ли это? – думаю я. Я снова смотрю на обрывок уха, стараюсь, но не могу отвести взгляд. Нельзя забывать о том, что этот тип оторвал своей рукой собственное ухо!
- Ну да, ну да, - снова кивает бритый, как будто уловив в душном воздухе мою мысль.
- Итак, Семен Михайлович, вы не против, если я запишу нашу беседу? - кивая на диктофон, спрашиваю я.
- Валяйте, - соглашается мужчина, скосив глаза на дымящийся окурок.
Его глаза понемногу успокоились лишь после пятой сигареты подряд, взгляд сфокусировался на моем диктофоне, оставив в стороне невидимых мух, или тараканов.
Глава 2. Забегая назад
За несколько дней перед этим диалогом, к которому я, как ни старался, оказался совершенно не готов, мне пришлось пообщаться с главным врачом психиатрической больницы. Наш разговор длился долго и мучительно, то переходя на повышенные тона, то опускался до заискивающих интонаций, естественно, последнее исключительно с моей стороны.
- Не понимаю вас, Станислав Эдуардович, - в какой-то момент не выдержал я, - ну какой для вас труд санкционировать это несчастное интервью с вашим пациентом?
- Я вас тоже не понимаю, Максим…, - Сапрыкин задумался, вспоминая мое отчество, которое за весь напряженный разговор мне пришлось повторить уже дважды, - не понимаю вас, - наконец изрек он. – Вот вы молодой журналист и вполне успешный, ну и зачем вам понадобилась эта статья? В самом деле, Максим Леонидович, - в голосе главврача появилась нота радости от того, что ему наконец-то удалось припомнить мое отчество, - ну зачем вам эта несчастная статья? Неужели вам других происшествий мало, в городе-то их происходит, хоть отбавляй! Одних аварий на дорогах сколько, а еще преступность, черт их дери.
Происшествий хватало, в этом он не ошибался, но для таких колонок существуют отдельные журналисты, куда уж мне примеряться до них. Впрочем, об этом я не стал рассказывать своему собеседнику, как умолчал ему и о другом. Другая причина крылась в следующем – мой редактор буквально рвал и метал. По мнению главного редактора газеты Очевидец, в которой я на тот момент состоял, эта статья обещала вызвать бурю эмоций, именно по этой причине я так рьяно и рвался в бой.
Положа руку на сердце, сам я в этом ничего дальновидного не усматривал и больше склонялся к мнению Сапрыкина, что это интервью с бывшим санитаром психиатрической клиники всего лишь грандиозная трата времени, но моя карьера висела на волоске. Понимая, что мои уговоры совершенно не действуют, мне пришлось пойти на шантаж.
- Послушайте, Станислав Эдуардович, я итак пропустил много интересного, о чем читателям будет очень интересно узнать, - говоря эту фразу, я прозрачно намекал на двойное самоубийство санитаров, произошедшее в клинике номер пять, носящей громкое название - имени Бехтерева, которое имело место быть не далее, как в конце прошлого месяца с разницей всего в два дня. Само-собой, что между чиновниками и прессой существовала договоренность, согласно которой, этот случай не придали огласке, но у меня имелся и собственный блог, который пусть мало, но все же читали. Иными словами, это был откровенный шантаж.
В трубке повисла солидная пауза, которой бы позавидовал и бывалый актер. Сквозь треск помех, проникающих в линию, я слышу монотонный скрежет зубов. Я жду ответ, а телефон нагревается и это вовсе не от моих рук, на том конце воздушного провода мозг собеседника накаляется до бела. Не нужно быть провидцем, чтобы понять очевидное, Сапрыкин в эту минуту перебирает слова, вернее не слова, а подбирает прилагательное, которое наиболее органично впишется между вступлением «ах ты ж» и словом «писака».
- Максим Леонидович, - наконец оживает трубка и я мысленно аплодирую ей. А с другой стороны удивляться здесь нечему, все-таки со мной разговаривает главный врач, да не абы чего, а психиатрической клиники, - Максим Леонидович, а вы не запамятовали часом, что этот пациент, с которым вы так жаждите беседу, сам себе в автобусе ухо оторвал? Это вас совсем не смущает? – с сильным нажимом интересуется трубка.
На этот вопрос ответить не сложно, полгода назад я брал интервью у осужденного за убийство. За двойное убийство, если называть вещи своими именами, и ничего, запросто это пережил. Примерно это я и сообщаю трубке, которая никак не собирается уступать.
- А ухо ваш убийца себе отрывал? – не унимается Сапрыкин, - а знаете при каких обстоятельствах это произошло?
Была б моя воля в выборе выражений, я бы ответил – что не знаю, да, собственно, и не желаю этого знать! Но я журналист, а это означает, что язык мой более не принадлежит мне, приходится изображать вежливый интерес.
- Это случилось прямо в автобусе! Среди людей, при свете дня!
Последние слова Станислав Эдуардович произносит нараспев и в рифму. Не удивлюсь, если в этот момент мой собеседник на другом конце телефона поднял свободную руку вверх и гордо вскинул волевой подбородок. Закрадываются подозрения – а не балуется ли наш главврач стихами в часы досуга, свободные от психов.
- Неужели в автобусе? – интересуюсь у него.
- Представьте себе, Максим Леонидович, едет автобус, забитый пассажирами. И на светофоре, между Никитинской и Домом пионеров, мужчина с диким криком отрывает свое-собственное ухо! И происходит это перед изумленными взорами многочисленных детей и женщин! Как вам такое понравится?
Мне это совершенно не нравилось. По моим скромным представлениям о бытии и жизни, в психиатрической больнице оказывались пациенты и с меньшим членовредительством, а оторвать себе ухо, да еще и в автобусе… Но суть вещей от этого не менялась, я журналист и мне нужно это интервью.
- Ну и как вы представляете вашу будущую встречу? – со вздохом задался главврач, - вы же понимаете, что в присутствии санитаров он ни на какие вопросы отвечать не станет, встреча должна происходить исключительно с глазу на глаз. У вас, кстати, который глаз лишний?
И снова в разговоре повисла пауза, собеседник от меня ожидает ответ. Но вот что странно, вопрос предполагал в себе скрытый сарказм, а в интонации Сапрыкина я никакого сарказма не услышал. Таким тоном интересуются – в котором ухе у меня звенит?
- Мне нужны оба глаза, - наконец признаюсь я, - но вы же можете обездвижить больного? А санитары, на всякий случай, пусть за дверью постоят.
Станислав Эдуардович не колеблясь ответил, что санитары за дверью постоять-то могут, только в этом случае я ничего ценного от больного не услышу.
- Почему вы так решили? – спрашиваю у него.
- Да тут и решать-то ничего не нужно, - задушевно отвечает главврач. – Видите ли, дорогой Максим Леонидович, в нашей больнице существует негласное правило, согласно которому, решетки на окнах делят людей на больных и медперсонал. Я понимаю, что этот подход в корне неправильный, но и вы кое-что должны понимать. Профессия санитара или медбрата требует от работников творческий подход, но какой творческий человек устроится к нам на такую зарплату? Помилосердствуйте, это просто смешно!
Сказать по правде, до этого момента я не задумывался о подобном вопросе, считая его из разряда мелочей. А если подумать, то вывод очевиден – ряды сумасшедших пополнил бывший санитар. Если проводить и дальше эту аналогию, то данная ситуация смахивает на предательство, не удивлюсь, если бывшие коллеги видят события именно под таким углом. Да и бедолаге не легко, не могу себе даже представить, как чувствует себя в смирительной рубашке бывший санитар – человек, который недавно сам следил за психами, теперь пополнил больничные ряды. А хуже всего то обстоятельство, что этот больной отличается от других, он понимает на что рассчитывать и прекрасно знает, через что ему предстоит пройти.
По итогу нашей напряженной беседы, Станислав Эдуардович выделил мне целый час, снабдив информацией, какие сигареты курил его санитар в прошлом, и пообещал усадить его «в специальный стул».
Дверь в безумство находится здесь
Дорогие друзья, обратите внимание:
Бежать больше некуда, город закрыт
И, как всегда, бесплатное для подписчиков:
Созвездие Кассиопея
Каждый пилот космического корабля знает об опасностях межпространственного перелета. Время полета с Земли на Марс составляет двадцать четыре часа, но где окажешься в случае сбоя? Задав координаты до точки прибытия, Артем Сорокин готовился погрузиться в глубокий анаболический сон. Через сутки он прибудет на орбиту Марса, а через неделю должен вернуться домой. На этот раз сон длился дольше обычного, в системе навигации произошел сбой. Энергии на обратный прыжок недостаточно, расчетное время полета до Земли - несколько тысяч лет.
«Меня изнасиловали в день свадьбы»
Когда Терри Гобанга - тогда еще Терри Апудо - не появилась на своей свадьбе, никому не могло прийти в голову, что ее похитили, изнасиловали и бросили умирать на обочине. Это была первая из двух трагедий, обрушившихся одна за другой на молодую женщину-пастора из Кении. Но она смогла выжить.«Это должна была быть грандиозная свадьба. Я служила пастором, и на свадьбу, кроме родственников, должны были прийти все прихожане моей церкви. Я и мой жених Гарри радовались и волновались. Свадьба должна была состоятся в Соборе Всех Святых в Найроби. Я взяла напрокат очень красивое платье.В ночь перед свадьбой я обнаружила у себя дома некоторые вещи Гарри, в том числе галстук, без которого он не мог появиться на церемонии. Подруга, оставшаяся у меня ночевать, предложила встать пораньше и завезти Гарри его вещи. Мы поднялись, как только рассвело.Проводив подругу на автобусную остановку, я отправилась домой и прошла мимо незнакомого парня, сидевшего на капоте автомобиля. Он вдруг схватил меня сзади и затолкал на заднее сиденье. Там находились еще двое. Машина рванула с места. Все произошло за долю секунды.Мне заткнули рот какой-то тряпкой. Я отбивалась руками и ногами и пыталась кричать. Когда мне удалось выплюнуть кляп, я закричала: "Сегодня моя свадьба!". И получила первый удар. "Слушайся, или умрешь!", - сказал один из них.Потом они насиловали меня по очереди. Я не сомневалась, что меня убьют, но все равно боролась за свою жизнь. Когда один из мужчин вынул у меня изо рта кляп, я укусила его мужское достоинство. Он заорал. Меня ударили ножом в живот, а потом выкинули на ходу из машины.Я была в километрах от дома, за пределами Найроби. С момента похищения прошло шесть с лишним часов.Какая-то девочка увидела, как меня выкинули из машины, и позвала бабушку. Сбежались люди. Приехавшие полицейские попытались нащупать мой пульс, но ничего не почувствовали. Решив, что я уже не жива, они завернули меня в одеяло и повезли в морг. Но под одеялом было нечем дышать, и я начала кашлять. Полицейский воскликнул: "Она жива?". Они развернулись и доставили меня в крупнейшую больницу Кении.Я была в шоке и что-то бессвязно бормотала, когда меня привезли в больницу. Я была полураздета и окровавлена, лицо опухло от побоев. Но что-то навело старшую медсестру на мысль, что я невеста. "Давайте позвоним во все церкви и спросим, не пропала ли у них невеста", - сказала она остальным медсестрам»Когда я не появилась на свадьбе, мои родители запаниковали. Людей отправили на мои поиски. Начали распространяться слухи. Кто-то говорил, что я передумала выходить замуж. Другие недоумевали: "Нет, это на нее не похоже, что же произошло?".После звонка из больницы туда приехали мои родители и все гости. Гарри даже прихватил мое свадебное платье. Тем временем о происшествии стало известно прессе, и в больницу приехали журналисты.Меня перевезли в другую больницу, где было спокойнее. Именно там мне зашили рану, и там врачи сообщили мне страшную новость. "Нож проник глубоко в вашу матку, и у вас никогда не будет детей", - сказали они мне.В июле 2005 года, через семь месяцев после нашей первой несостоявшейся свадьбы, мы с Гарри поженились и уехали на медовый месяц.Вскоре несмотря на прогнозы врачей, Терри родила двух прекрасных девочек - Техилле и Тоуду
10 ПРЕДСТОЯЩИХ ФИЛЬМОВ (2023), РАЗНЫХ ЖАНРОВ ^_____^
📌 Фильмы в этом списке 📌
00:00 - ► Нечто. Монстр из глубин (2023)
01:52 - ► Шкатулка проклятия: Шепот ведьмы (2023)
03:24 - ► Кровь за кровь (2023)
04:59 - ► Убийцы цветочной луны (2023)
06:25 - ► Бог — это пуля (2023)
08:23 - ► Звук свободы (2023)
10:08 - ► Тайлер Рейк: Операция по спасению 2 (2023)
12:03 - ► Дюна: Часть вторая (2023)
14:02 - ► Кто пригласил Чарли? (2023)
15:53 - ► Отвязные дворняги (2023)
Видео и музыка предназначены только для информационных целей + 18 🎬
Все авторские права принадлежат их законным владельцам. 💽