Выйдя на остановку, Андрей Петрович поёжился от пронизывающего ветра. До трансформаторной подстанции, где ему предстояло провести вечернюю проверку, было минут двадцать пешком через промзону. После реорганизации их энергетической компании сократили персонал, и теперь Калинин выполнял двойную работу за те же деньги. Хотел отказаться от этой вечерней проверки — не его смена, в конце концов — но начальство намекнуло, что списки на сокращение ещё не закрыты. А работу терять было нельзя — ипотека и алименты высасывали из него все соки.

Промзона, когда-то шумная и деятельная, теперь выглядела печально: заброшенные цеха с выбитыми окнами, ржавеющая техника, заросшие бурьяном территории. Единственным признаком жизни в этом царстве упадка была круглосуточная вахта у главных ворот, да редкие фонари вдоль основной дороги. Но сегодня не горело ни единого.

«Как специально всё погасили, чтоб мне веселее было,» — подумал Андрей Петрович, включая фонарик на телефоне.

Луч фонаря выхватывал из темноты металлические конструкции и горы мусора. Андрей непроизвольно ускорил шаг, когда услышал какой-то шорох за спиной. Обернулся — никого. Только ветер перекатывал рваный полиэтиленовый пакет.

Последнюю неделю на работе только и говорили об исчезновениях. Пропал ночной охранник с соседнего участка, потом не вернулся домой электромонтёр Игорь, а вчера исчезла молодая женщина с бухгалтерии, когда возвращалась с корпоратива. Говорили о маньяке, бандитах, да о чём угодно, только не о том, что уже многие замечали, но боялись произнести вслух — местами по всему промышленному району стали пропадать источники света.

Сначала перестал работать уличный фонарь возле курилки, потом погасло наружное освещение на складе, затем отключились фонари на соседней улице. После каждого такого случая кто-то пропадал.

Андрей Петрович слишком рационально мыслил, чтобы связывать эти явления. «Просто совпадение. В стране бардак, электроснабжение хромает, а люди сами виноваты — пьют, по тёмным углам шастают…» — так он отвечал коллегам, когда те начинали нагнетать жуть.

Но сейчас, шагая по тёмной промзоне, эти мысли упрямо лезли в голову. Почему именно сегодня не работают все фонари на его маршруте?

Трансформаторная подстанция представляла собой небольшое кирпичное здание с металлической дверью и решётками на окнах. Она была относительно новой — построенной пять лет назад для обслуживания теперь уже заброшенных производственных помещений.

Подойдя к двери, Андрей Петрович достал связку ключей и отпер замок. Он щёлкнул выключателем — ничего не произошло. Попробовал ещё раз — безрезультатно.

— Да что ж такое… — процедил Калинин, сжимая крепче телефон.

Тусклый свет фонаря выхватил из темноты ряды электрощитов, трансформаторы и кабельные лотки. Андрей Петрович прошёл к главному распределительному щиту и открыл его. Согласно показаниям приборов, электричество поступало нормально, но в самом здании света почему-то не было.

Он отнял руку от щитка и вдруг замер. Что-то было не так. Кожа на затылке неприятно покалывала, словно кто-то пристально наблюдал за ним. Он медленно повернулся.

Ничего. Пустое помещение. Но ощущение чужого присутствия не проходило.

Андрей Петрович решительно направил луч телефона во все углы — никого. «Чёртовы россказни коллег. Совсем запугали,» — подумал он и вернулся к осмотру оборудования.

Минут через десять, завершив основные проверки, Калинин уже собирался делать записи в журнале, когда его внимание привлекло странное явление. Свет от фонарика как будто… съёживался. Андрей моргнул, подумав, что это усталость глаз, но нет — луч определённо становился короче, слабее, как будто что-то поглощало его на расстоянии вытянутой руки.

— Ну что за херня? — Андрей тряхнул телефоном, но это не помогло.

Свет продолжал угасать, а вместе с ним росло внутреннее беспокойство. Внезапно телефон пискнул и погас. «Села батарея?» — Андрей попытался включить его вновь, но экран оставался чёрным, хотя перед тем как выйти из дома он полностью зарядил устройство.

Теперь в помещении воцарилась абсолютная темнота. Не та привычная темнота, когда глаза постепенно привыкают и начинают различать очертания предметов, а какая-то густая, физически ощутимая тьма. Андрей протянул руку вперёд и с ужасом осознал, что не видит даже её.

«Так не бывает,» — пронеслось в его голове.

Он сделал неуверенный шаг к выходу. Затем ещё один. Вытянул руки, пытаясь нащупать стену или дверь, но натыкался только на воздух. «Странно, здесь маленькое помещение, я уже должен был упереться в стену…»

Калинин сделал ещё несколько шагов. Никаких преград, словно он оказался в огромном пустом пространстве. Паника начала подниматься откуда-то из глубины желудка, сдавливая горло.

Андрей решил вернуться назад, к щитку, и попытаться сориентироваться оттуда. Но после нескольких шагов понял, что совершенно потерял направление. Его внезапно охватил неописуемый страх.

«Я в маленьком помещении, здесь попросту невозможно заблудиться,» — убеждал он себя, но рациональные доводы не помогали.

Внезапно где-то совсем рядом раздался тихий шорох. Андрей застыл, вслушиваясь. Звук повторился — кто-то или что-то двигалось в темноте.

— Кто здесь? — испуганно спросил он.

В ответ — тишина. Затем опять шорох, но уже с другой стороны. Андрей резко повернулся на звук, едва не потеряв равновесие.

— Да что за херня тут происходит?! — выкрикнул он в пустоту.

Он сделал ещё один шаг — и в тот миг темнота словно сгустилась вокруг него, обволакивая, прикасаясь к коже чем-то холодным и липким. Андрей вскрикнул и отпрянул, замахав руками перед собой.

Внезапно он вспомнил про зажигалку в кармане брюк. Дрожащими пальцами Андрей нащупал её и щёлкнул колёсиком. Крошечное пламя озарило пространство вокруг, и Андрей с облегчением увидел знакомые очертания подстанции. Но радость была недолгой — пламя, как и свет фонарика ранее, стало стремительно уменьшаться, словно его что-то высасывало.

Темнота вокруг была не просто отсутствием света. Она была живой, двигалась, смещалась, будто обладала собственной волей и сознанием.

Пламя зажигалки уменьшилось до едва различимой точки и погасло. Андрея охватила паника. Темнота снова сомкнулась вокруг, но теперь он ощущал её иначе — она словно ощупывала его, изучала, примеривалась…

В тот момент с улицы донёсся звук подъезжающего автомобиля. Сквозь крошечное окно под потолком пробился слабый свет фар. Темнота дрогнула, словно от боли, и отступила от Андрея.

Не раздумывая ни секунды, он ринулся вперёд, ориентируясь на этот спасительный луч. Рука нащупала дверную ручку, и через мгновение он уже выскочил наружу, хватая ртом свежий воздух, словно тонущий.

В десяти метрах от подстанции стоял УАЗик охраны. Охранник, дедок с пышными усами, светил мощным фонарём, осматривая территорию.

— Эй, мужик, ты чего там творишь? — окликнул он Андрея..

— Я… я инженер… проверка… — задыхаясь, произнес Андрей, подбегая к машине. — Там… там что-то не так… со светом… с темнотой…

Охранник скептически уставился на него:

— Ты что, бухой? Какая темнота? Обычная ночь. Странно, что сменщик не предупредил меня…

— Нет, говорю же! — Андрей схватил охранника за куртку. — Там что-то есть!

В тот момент мощный фонарь охранника мигнул и погас. Оба мужчины замерли, глядя на бесполезный теперь предмет.

— Батарейки сели, что ли… — удивился охранник, встряхивая фонарь. — Только вчера новые ставил…

Неожиданно погасли фары УАЗика, хотя двигатель продолжал работать.

— Какого хера? — охранник ударил по приборной панели. — Проводка, что ли…

Андрей уже не слушал. Он в ужасе смотрел, как темнота становится гуще, материальнее обычной ночной темноты.

— Надо уезжать! Немедленно! — закричал он, запрыгивая на пассажирское сиденье. — Заводите машину!

— Да заведена она! — огрызнулся охранник, но, проследив за взглядом Андрея, осёкся.

Даже без слов было понятно, что они оба видят одно и то же — темноту, которая двигалась, как живое существо, медленно поглощая пространство вокруг подстанции.

— Ёб твою мать… — выдохнул охранник и резко нажал на газ.

УАЗик рванул с места, направляясь в сторону выхода. Когда они выехали за ворота, Андрей оглянулся через плечо — пост охраны словно растворялся в сгустившемся мраке, а темнота продолжала распространяться всё больше и больше.

— Что это, твою мать, такое? — охранник крутил руль, лавируя между выбоинами на дороге, видимыми теперь только благодаря лунному свету.

— Не знаю… — прохрипел Андрей. — Просто гоните!

УАЗик набирал скорость, но, бросив взгляд в боковое зеркало, Андрей с ужасом понял, что темнота движется за ними, словно преследует.

— Быстрее! — крикнул он.

— Куда быстрее-то? Дорогу едва видно! — огрызнулся охранник, но вдавил педаль газа в пол.

Внезапно приборная панель автомобиля погасла, а двигатель издал странный скрежет и заглох. УАЗик по инерции проехал ещё несколько метров и остановился посреди дороги.

— Твою душу! — охранник в панике крутил ключ зажигания. — Не заводится!

Андрей смотрел в боковое зеркало, не в силах отвести взгляд. Темнота приближалась, поглощая всё на своём пути — кусты вдоль дороги, рекламный щит, фонарный столб. Они не исчезали физически, они просто переставали быть видимыми, словно никогда не существовали.

— Бежим! — Андрей распахнул дверцу и выпрыгнул наружу.

Охранник последовал за ним. Они побежали по дороге в сторону города, где вдалеке виднелись огни. Лёгкие горели, сердце колотилось как безумное, но страх гнал вперёд.

— Эта херня что, живая?! — прокричал охранник на бегу.

— Не знаю! Но она жрёт свет! И людей! — выпалил Андрей. — Пропавшие люди… это она!

Они преодолели ещё метров сто, когда охранник вдруг споткнулся и упал. Андрей остановился, обернувшись:

— Вставайте! Скорее!

— Нога… кажется, вывихнул… — охранник морщился от боли, пытаясь подняться.

Андрей бросил взгляд назад — темнота приближалась, пожирая пространство за ними.

У него был выбор — бежать дальше или помочь охраннику. Секунду поколебавшись, Андрей бросился назад и подхватил мужчину под руку:

— Давайте, обопритесь на меня!

— Беги, дурак! — простонал охранник. — Не успеем оба…

— Заткнись и двигайся! — Андрей потянул его вперёд.

Они ковыляли по дороге, а темнота продолжала приближаться. Охранник тяжело дышал и стонал от боли при каждом шаге.

— Надо найти свет… яркий свет, — бормотал Андрей. — Она боится света!

— Впереди заправка… — выдохнул охранник. — Метров триста…

Действительно, вдалеке виднелось яркое освещение автозаправочной станции. Они удвоили усилия и захромали быстрее, но темнота позади них словно ускорялась, чувствуя, что добыча может ускользнуть.

Холодные щупальца мрака почти касались их спин, когда они наконец достигли периметра света от заправки. Переступив невидимую границу освещённой территории, оба рухнули на асфальт, тяжело дыша.

Андрей оглянулся — темнота остановилась на границе света, словно натолкнувшись на невидимую стену. Она клубилась, извивалась, но не могла пересечь эту линию.

Заспанный кассир выглянул из помещения заправки:

— Что происходит? Вам помощь нужна?

Андрей и охранник переглянулись. Как объяснить то, что они только что видели?

— Вызовите полицию, — наконец произнёс Андрей, поднимаясь на ноги. — И скорую. У моего товарища травма ноги.

Пока кассир вызывал службы, Андрей не отрывал взгляда от клубящейся на границе света темноты. Она была всё ещё там, выжидая, изучая, но не решаясь атаковать.

— Она боится света, — сказал он. — Или не может в нём существовать…

Охранник, сидевший теперь на скамейке, кивнул:

— А люди исчезали в тёмных местах… Сначала гас свет, потом пропадали люди…

— Это… это какой-то кошмар, — Андрей потёр лицо руками. — Нам никто не поверит.

— Да уж, — усмехнулся охранник. — Сейчас приедут менты, а мы им: «Знаете, нас преследовала живая темнота, она жрёт людей.» Упекут в психушку или за распространение паники привлекут.

Андрей вдруг нервно засмеялся:

— Представляю заголовки: «Двое мудаков обкурились на работе и устроили истерику на заправке.»

— «Учёные открыли новый вид: тьма обыкновенная, опасная для электриков и охранников,» — подхватил охранник, и они оба расхохотались, выпуская накопившееся напряжение.

Смех резко оборвался, когда внезапно погас один из фонарей на краю заправки. Они замерли, наблюдая, как темнота немедленно заполнила это пространство.

— Она не отступила… — прошептал Андрей.

— Проверяет границы, — кивнул охранник. — Как хищник.

Вдалеке послышался вой сирены — приближалась полицейская машина.

— Нужно рассказать им всё как есть, — твёрдо произнес Андрей. — Пусть считают нас сумасшедшими, но они должны знать.

— А ты веришь, что это остановит её? — охранник кивнул в сторону темноты, которая теперь медленно поглощала второй фонарь на периметре заправки.

— Нет, — честно ответил Андрей. — Но люди должны знать, с чем имеют дело. Они должны понять, что обычная темнота… больше не обычная.

***

Прошло три месяца. Андрей Петрович сидел в своей квартире, за окном которой ярко светило зимнее солнце. После той ночи многое изменилось. Сначала их с охранником действительно считали сумасшедшими, но когда начали исчезать целые улицы, когда тьма стала поглощать всё большие пространства, людям пришлось поверить.

Учёные ломали головы над природой феномена, военные разрабатывали способы борьбы с ней, правительство организовывало эвакуации из тёмных зон. А человечество училось жить по-новому — в постоянно освещенных помещениях, никогда не выключая свет, окружая себя генераторами и резервными источниками питания.

Из окна своей квартиры Андрей мог видеть «чёрную зону» — территорию, полностью поглощённую тьмой. Она простиралась там, где раньше была промзона и прилегающие районы. Вокруг неё круглосуточно горели мощные прожекторы, сдерживая темноту.

Телевизор бубнил последние новости: «В лабораториях MIT сделан прорыв в изучении структуры поглощающей темноты… Разрабатываются новые типы осветительных приборов, способных отражать натиск феномена… Массовое производство персональных светогенераторов начнётся в следующем месяце…»

Андрей отвернулся от окна и взглянул на свою квартиру — каждый угол освещён, нигде ни малейшего намёка на темень, множество ламп, фонарей, светильников.

Человечество адаптировалось. Начало сосуществовать с новой угрозой, изучать её, сдерживать. И хотя страх темноты, древний как сама человеческая природа, теперь обрёл реальные основания, люди находили способы жить дальше.

Андрей улыбнулся, вспомнив слова охранника, сказанные той ночью: «Тьма обыкновенная, опасная для электриков и охранников». Название прижилось — в научных кругах явление так и называли: Ordinarius Tenebrae — Темнота Обыкновенная.

Обычный, повседневный мрак, который всегда был с нами, просто однажды решил, что больше не хочет прятаться по углам. И теперь человечество училось жить бок о бок со своим древнейшим страхом, который оказался вполне реальным.

Телефон Андрея зазвонил — это был тот самый охранник, ставший теперь его близким другом.

— Видел новости? — спросил он без предисловий. — Они собираются протестировать новое оружие против нашей темноты.

— Видел, — кивнул Андрей. — Думаешь, сработает?

— Кто знает, — хмыкнул тот. — Но мы теперь хотя бы знаем, с чем имеем дело. А это уже половина победы, разве нет?

Андрей молча кивнул, глядя на яркое зимнее солнце. Темнота всегда была рядом, просто люди не замечали её истинной природы. А теперь, когда враг обрёл лицо, с ним можно было бороться.

- Бил мидбосса

- Странно, но реджува нет и ты в таверне!

- Сука, меня запарировали!...

- Дорогой, где ты был?

- У Волкера!

- Странно, но наш Волкер упал как будто ты фидил!...

- Дорогой, где ты был?

- Файтился!

- Странно, но нетворса нет и килами совсем не пахнет!...

- Дорогой, где ты был?

- Ломал автоматы!

- Странно, но флекса нет и волкер живой!

- А с хуя ли он должен быть. И ты заебала все коллитт. Убейся, блядь, об стену! Иди на хуй!

- Но....

- Я сказал иди на хуй!...

- Дорогой, где ты был?

- Отпушивал пачку, а че?

- Хуй через плечо. Хули нетворса нет?

- Дорогой, где ты был?

-Стрелял по патрону под руной один в шесть

- Странно, но реджувом совсем не пахнет.

- Дура, я под читдессом...

- Дорогой, а почему нет нетворса?

- Потому что я бил автоматы в в вражеском лесу!...

- Дорогой, где ты был?

- Отпушивал пачку.

- Странно, но нетворса совсем нет!

- Мне что, блядь, в одного бегать, чтобы у меня перефарм был!...

- Дорогой, где ты был?

- Относил урну!

- Один?

- Нет, блядь, Тор!...

- Дорогой где ты был?

- Иди на хуй!!!!!!

При том в горчице ккалорий 220, и в джеме ккалорий 220.

Как их считать-то? Ведь не может быть, что сгущенка по калорийности равна горчице, а зеленая гречка калорийнее муки

— Паспорт.

Мда. Я, конечно, рад, что в мои 24 мне дают меньше 18, но в данной ситуации это звучало как не светит. Расстроившись обломанным перспективам, шарю по карманам и понимаю, что в них нет ничего похожего ни на паспорт, ни на права. Ситуация начинает походить на безвыходную, и я в жесте последней надежды расстегиваю куртку и тянусь во внутренний карман.Бинго! Я всегда знал, что эта штука нужна не только чтобы бесплатно ходить в музеи. С видом победителя я достаю из кармана ветеранку и раскрываю её перед ликом кассирши, надеясь на то, что рекламные ролики Минобороны окажутся правдой и кассирша, сверкнув глазами, затащит меня в подсобку насыпать барбарысок.

— Молодой человек, тут даты рождения нету — равнодушно возглашает кассирша.

— Так это ж ветеран же, действий. Это— уверенно парирую я.

—Либо паспорт, либо права покажите — кассирша не унимается.

— Ну, вот же, ветеранка,детей же на войну не посылают!

— Молодой человек, паспорт или права— кассирша, повысив голос, смотрит на меня как на говно, а я смотрю на её трясущийся бюст и понимаю, что пиар-отдел Минобороны надо реформировать. В тот вечер в КБ сошлись вода и камень: мои попытки вразумления разбивались о два больших и упругих аргумента: "паспорт или права". Наконец, из подсобки вышел ещё один сотрудник и, видимо, поняв свой шанс на барбарыски, смело шагнул в мою сторону и спросил, в чём дело. На что кассирша, понизив голос до приемлемого уровня, сказала:

— Молодой человек хочет купить энергетик без паспорта.

И вышедший из подсобки спаситель ситуации начал погружать меня в дебри законотворчества и анальных кар, светящихся им за сие действие. Я же, дослушав сий голос разума, спросил:

— А можно ли ветеранкой доказать возраст?

И, услышав неуверенно-утвердительный ответ, раскрыл её перед его лицом.

— Маш, продай человеку энергетик, у него же ветеранка есть.

— Там даты рождения нету. Откуда я могу знать, сколько ему лет?

— Ну, ветеранка… Война… Детей же не отправляют.

— Там даты нет. Я не хочу штраф платить!

Слово штраф видимо сыграло каким-то триггером, и из подсобки вышел третий сотрудник, по глазам которого было понятно, что из-за возраста барбарыски ему уже не светят. Подойдя к нам, он поинтересовался причиной сего перфоманса. На что кассирша, агрессивно жестикулируя руками, ответила уклончиво:

— Он хочет купить энергетик без паспорта!

Стоявший рядом со мной сотрудник, видимо, похоронив свой шанс на барбарыски, сказал, что у молодого человека есть ветеранка, что доказывает его возраст, и не надо обижать ранимое меньшинство отказом. На что третий сотрудник, молча глянув на меня, сказал:

— Маша, продай энергетик.

Маша же, видимо, осознав, что не справится сразу с тремя мужчинами, решительно дёрнула бюстом и сказала как отрезала:

— Продавайте сами!

После чего вышла из-за кассы и удалилась, показав всем присутствующим свой характер и не менее внушительный, кхм, сидальник. Оставшись втроём, мы, видимо, подумали об одном и том же и разошлись: первый сотрудник пошёл за кассу, я — к кассе, а не очень молодой, но видимо льстящий себе, второй сотрудник пошёл вглубь зала.

Расплатившись за энергетик, я вышел из КБ и закурил. А солнце так же, как и всегда, медленно спускалось за горизонт...