- Сделано благоустройство;

- Выполнены работы по инженерным сетям и бу-бу-бу много всякой полезной строительной ерунды, которая нам сейчас не очень важна.

А что интересного?

Сегодня я бы хотел подробно остановится на реставрации и восстановлении окон и дверей, а именно на том, как они были покрашены. Разберем на примере одного столярного изделия. Проектом было предусмотрено (господи, какая же душная фраза, сразу зевать тянет) изготовить двери из древесины хвойных пород (сосна или елка) и в качестве отделки выполнить так называемую разделку под дуб. Что это такое. Это такой тип художественной росписи, которым на поверхности менее ценной древесины (в нашем случае сосны) или другого материала, например штукатурки, создается рисунок, имитирующий структуру дуба. Создается такой рисунок в несколько этапов:

1. Сначала поверхность подготавливается под грунт: шлифовка, шпатлевка и заделка неровностей.

2. Грунтовка светлым тоном, которым подготавливается база под нанесение последующих слоев.

3. Далее наносится более темная по тону краска, по которой уже начинают работать большой номенклатурой ручного инструмента, рисуя текстуру дерева. В ход идет все: кисти, гребешки, силиконовые ребристые шпатели, расчески всех мастей и в целом все что подойдет. Главное - это рука мастера, его насмотренность и понимание структуры натуральной древесины.

4. Операции по нанесению текстуры выполняются в несколько слоев и разным инструментом, чтобы сымитировать максимально похожую структуру.

5. В конце наносится полупрозрачная темная тонировка, чтобы придать глубину рисунку.

Подбор оттенков выполняется совместно с архитектором, потому что дерево, которое мы имитируем отличается по распилу, структуре и по многим другим параметрам, поэтому и тонировка может быть разной. У нас в цеху разных образцов лежит уже порядка 20 штук и все друг от друга по цвету очень сильно отличаются.

В конечном итоге получаем интересное по внешнему виду изделие и красивую историю, которую можем с умным видом рассказывать непосвящённым, важно надувая щеки.

Почему так отделывают?

Существуют два мнения, которые имеют место быть:

1. Экономить деньги. Ага, да. Знали бы вы, сколько стоит работа квалифицированного художника, не говорили бы так.

2. Наше любимое - понты заколачивать. Мне эта версия больше нравится, потому что расписанный штукатурный потолок выглядит издалека идентично натуральному, но можно с чистой совестью выпендриваться.

(Мнение автора может не совпадать с мнением редакции и вообще, че это он тут себе возомнил, свои оценочные суждения навязывает. Ребята, несите огнемет.)

The more you know. Павильон скоро будет открыт для посетителей и в рамках экскурсии стоит посетить.

А здесь больше.

Когда все разошлись, на подоконнике обнаружилась коробочка из-под конфет. Внутри лежал трамвайный билет старого образца, коричневый, с мягкими краями. На нём было выбито: «Только до тайны». И подписано моим почерком.

Я надел пальто и вышел. Трамвай подошёл так, словно мы договорились. На его табличке была не цифра, а буква «Г»: «Гостевая». Двери открылись, и кондуктор - сухонькая дама в вязаных перчатках - кивнула.

- По билету «до тайны» - в середину салона, - сказала она. - У окна - для тех, кто возвращает.

- А куда он едет? - спросил я.

- Кому к Невскому, кому к вчера, кому к себе. Мы возим не людей. Мы возим причины.

В салоне было полутемно и пахло остывшим дождём. Пассажиры тихо распаковывали свои мысли. На коленях у девочки лежал аккордеон, сложенный из квитанций, она тянула его меха, и получалась тихая музыка «как бы не сейчас». Мужчина напротив держал чемодан без ручки и шептал ему: «Ещё одну остановку - и отпущу».

- Ваше? - спросила кондуктор, кивнув на коробочку у меня в руках.

- Кажется, да. Оставили.

- Все тайны оставляют. Но по правилам нужно обменять новую - старую, чужую - свою. Иначе застрянете между остановками.

Трамвай тронулся, и за окнами началась другая география, вместо знакомых улиц потекли чьи-то пути. Мы проехали переулок «Если бы», свернули у сквера «Не пригодилось» и постояли на светофоре «Между».

- Я - смотритель Гостевой линии, - сказала кондуктор, упреждая мой вопрос. - В каждом времени есть такие. Мы следим, чтобы чужое не носили как своё, а своё - не бросали на первом повороте.

На остановке «Гости» вошли трое: женщина с букетом, который уже простил её, старик с мешочком ключей от несуществующих дверей, и парень в наушниках, слушающий молчание.

- Обмен, - объявила кондуктор, проходя по салону. - Ваша тайна какая?

- Домашняя, - сказал я. - Про то, как я одну чашку всегда ставлю на левый край стола, а потом злюсь, что она мешает.

- Годится, - кивнула она. - Бытовые - самые крепкие. Возьмите взамен… - она порылась в сумке, - вот. Тихую радость от чужого окна. С перспективой на завтра. Только не разворачивайте до утра.

Я спрятал радость во внутренний карман. Она звякнула, как чайная ложечка.

- А куда мы всё-таки едем? - снова спросил мужчина с чемоданом.

- К месту, где все разворачиваются, - ответила кондуктор. – И трамваи, и люди, и даже иногда намерения.

На остановке «Секрет Полишинеля» трамвай не открыл дверей. За стеклом стоял весь квартал, делая вид, что никого не знает. Мы поехали дальше.

- Сейчас остановимся на секунду, - сказала кондуктор. - Чтобы город успел вспомнить, зачем он нас придумал.

Трамвай замер, и в тишине стало слышно, как шуршит в углах темнота, собирая оброненные фразы.

- Ну как, готовы свою тайну оставить? - обернулась ко мне кондуктор.

Я открыл коробочку. Внутри лежал маленький, детский страх, что если гости уйдут и ничего не останется, что пустая кухня - это тоже история, но уже без меня.

Я выложил его ей на ладонь.

- Красивый, - сказала она мягко. - Положим в бюро находок. Иногда такие страхи приходят за своими повзрослевшими хозяевами. А вам взамен - вот. - Она протянула мне белый билет без надписи. - Это «до дома». Не у всех есть. Берегите.

Мы поехали быстрее. За окнами снова появились обычные улицы. Трамвай зазвенел, будто вспомнил о расписании, и на следующей, уже не таинственной, остановке двери открылись. Я вышел.

- Подождите! - окликнула кондуктор. - У вас же гости.

- Уже ушли, - поправил я. - Теперь они - послевкусие. И трамвай - тоже.

Она понимающе улыбнулась и закрыла двери, трамвай звякнул «всегда пожалуйста» и исчез.

Дома на столе всё было по-прежнему. Лежали чашки, стояло печенье, сдвинутая тарелка дремала, смотря наполняющие сны. Я развернул свой свёрток, и обнаружил вид на кухню в соседнем доме, где люди, похожие на меня, смеялись над той же шуткой и ждали гостей. Я мысленно поздоровался с ними и поставил радость рядом с солью.

А утром, когда чайник закипел в третий раз, в почтовую щель проскользнула открытка. «Спасибо за гостеприимство. Мы приедем ещё. P.S. Не ставьте чашку на левый край». Подпись: «Гостевая линия».

Я улыбнулся, переставил чашку и понял: здесь секреты не спрятать. Их обслуживают, как трамвайный маршрут. Они приходят, уезжают и вовремя возвращают нас к себе. А если повезёт, привозят с собой тех самых гостей, которых нельзя пригласить - можно только дождаться.

— Могу ли я сделать вывод что до этого оно было ледяным? – она кивнула. – Но почему? Вы пережили болезненное расставание?

— Меня бросили как побитую собаку – просто вытолкали из своей жизни, оставив одну в чужом городе и мне пришлось самостоятельно выживать. И это, кстати, еще одна капля в чашу моей вины – запишите это… Но с Женей все обстояло совсем по-другому – мы полюбили друг друга в самом прекрасном понимании это слова. Я буквально дышала им и тем новым миром, что он открыл для меня. Он привнес в мою жизнь тысячи новых красок, идей и желаний. Я еще никогда не была настолько счастливой – знающие меня люди, все как один, утверждали, что я буквально свечусь изнутри.

— Вы начали жить вместе?

— Через год он предложил переехать к нему, благо его жилье гораздо ближе к салону чем мое и я начала собирать вещи. Это было так приятно просыпаться рядом с любимым мужчиной, ловить его восхищенные взгляды, заботиться о нем и ощущать ответную заботу – знали бы вы какие он печет блины по субботам! В какой-то момент я совершенно точно поняла, что это тот человек, с которым я готова прожить всю оставшуюся жизнь и ради него смогу пойти на что угодно!

— Вы говорите прекрасные вещи, но таким тоном и с таким лицом, словно почему-то злитесь на себя.

— У меня есть на то причина и скоро вы узнаете о ней, - промолвила она, но словно озаренная внезапной догадкой, замахала руками. – Нет, нет, он мне не изменял – вы не подумайте. Женя – совершенно не из тех, кто на такое способен.

— Тогда что же случилось?

— Около трех месяцев назад, мне, можно сказать, подарили пару билетов на теплоход. Я, если честно, до этого никогда не плавала на корабле, а тут пообещали прокатить сначала по каналам, а затем и по Финскому заливу. Женя специально для этого отложил все свои дела, и мы отправились в это небольшое путешествие. Все шло хорошо: прекрасный вид, замечательный ужин, куча эмоций и восторг от вида ночного города и его окрестностей. Но потом я, видимо немного перебрав с шампанским, потеряла равновесие и упала за борт.

— Вы умеете плавать?

— Раньше мне казалось, что да – но в тот момент я запаниковала как никогда в жизни. Холодная черная вода, волны, шум удаляющегося корабля, нетрезвое состояние и хуже всего – длинная юбка. Уже успев нахлебаться воды, я внезапно осознала, что умру. Собственно говоря, так оно и произошло - как говорят медики: «Наступила клиническая смерть».

— Как вас спасли?

— Женя криком предупредил команду о том, что я упала, после чего сиганул следом за мной. Ему очень помог фонарь, который высветил место, где я барахталась. Нас подняли на борт и один из матросов, умеющий оказывать первую помощь, реанимировал меня, делая искусственное дыхание и массаж сердца. В итоге, я пришла в сознание, после чего меня передали в скорую помощь, и мне пришлось еще неделю проваляться в больнице. Первым делом после этого я отправилась на пристань и поблагодарила тех ребят что помогли вытащить нас из воды и в особенности того человека, что вернул меня с того света.

— Как вы с Евгением пережили это?

— Женя очень сильно беспокоился насчет моего здоровья – он каждый день приходил навещать меня в палате, постоянно проверял всего ли достаточно, а когда выписали, то окружил меня максимальной заботой и вниманием. Внешне я полностью поправилась и больше ничего не напоминало о произошедшем, но внутри что-то незримо поменялось, но я не знаю, что именно. Меня будто подменили: вещи, которые раньше радовали, теперь не вызывают ничего, кроме равнодушия; приятные занятия больше не привлекают меня; но самое страшное – любимый человек стал как будто чужим. Я смотрела на Женю и не чувствовала ничего кроме усталости. Меня стало раздражать его внимание, появилась брезгливость во время поцелуев, не говоря уже об интимной близости. Он посчитал что я еще не оправилась от произошедшего, поэтому и не настаивает, но хорошо видно, что ему трудно без этого.

— Вы же не разговаривали с ним об этом, верно?

— Нет, нет! – горячо запротестовала Офелия. – Я и в мыслях не могу подумать об этом! Как можно даже заикнуться о том, чтобы заявить, что я больше ничего к нему не чувствую?! Что он стал мне безразличен настолько, что все мои мысли занимает побег куда-нибудь подальше, лишь бы не видеть его. И это при том, что он так много сделал для меня – в конце концов это ведь Женя вытащил меня из воды, хотя и сам мог утонуть. Я не могу поступить с ним так же, как тот другой мужчина когда-то поступил со мной, понимаете?!

— Прекрасно понимаю.

— Потому я и пришла к вам, чтобы найти способ вернуть угасшие чувства. Как снова полюбить того, кто всегда был так добр ко мне? Как снова начать получать удовольствие от работы и улыбаться людям искренне, а не через силу?