Сложные случаи на приёме у психотерапевта
В практике психотерапевта, особенно при длительной работе, неизбежно сталкиваешься с проявлениями человеческой психики, выходящими за рамки привычных "тревога/депрессия/отношения/поиск себя". Среди них — случаи, в которых страдание принимает форму, не сразу распознаваемую даже специалистом с большим опытом. Речь идёт о глубоко укоренившихся защитных механизмах, искажающих восприятие реальности и собственного «я».
Особое место в этом спектре занимает синдром Мюнхгаузена — расстройство, при котором человек сознательно симулирует или провоцирует симптомы болезни, стремясь оказаться в роли пациента. Для чего? Все просто, эти люди так удовлетворяют свою потребность в заботе, внимании, иногда — в ощущении собственного существования лишь через призму страдания.
В анамнезе у таких пациентов, если конечно удается его собрать объективно, присутствует физическое насилие или оскорбления в детском возрасте. Ранний опыт пребывания в мед. учреждениях, где они получали больше внимания и заботы, чем дома.
Недавно обращался молодой человек, неоднократно перенёсший хирургические вмешательства по поводу «хронических» болей в животе. Хирурги нашего города не находили ничего экстренного, так он ездил в другие города, обращался по линии скорой. Проводили диагностические лапароскопии, и.... все нормально. Отпускали домой, потом новый город и новая операция.
Ещё более сложны случаи, когда симуляция переплетается с травматическим опытом. На прием обращалась женщина, чьи рассказы были пронизаны повторяющимися эпизодами сексуального насилия. Куда бы она ни шла — на работу, в гости, даже в краткосрочные поездки — везде, по её словам, происходило изнасилование. На первый взгляд это выглядело как фантазия или дезорганизация восприятия. Однако за этим стояла глубокая травма, переработанная в нарратив, в котором жертвой быть безопаснее, чем субъектом собственной жизни. Воспринимать такое поведение просто ложью будет ошибкой, учитывая что это искажённая форма самосохранения, попытка удержать контроль над хаосом через повторение знакомого сценария. Другое дело, если бы эта женщина обращалась к правоохранителям с заявлениями и могли быть реальные дела, основанные на ее лжи.
Подобные случаи напоминают: за внешней «необычностью» часто скрывается болезненная попытка быть услышанным. Задача психотерапевта — очень тщательно собирать анамнез, использовать в интервью общие вопросы касательно страдания (если задать прямой вопрос "вы были на войне?" они ответят, что наверняка были) и в то же время, многократно задавать одинаковые уточняющие вопросы (ибо люди с этим синдромом ошибаются и противоречат себе в мелочах). И в то же время не осуждать, не вешать ярлыки, а искать смысл за симптомом.
Даже самый странный рассказ — это всё же призыв о помощи, пусть и замаскированный под болезнь или фантазию.
