Международная группа ученых сделала открытие, которое кардинально меняет представления о механизмах пищевой аллергии. Исследователи установили, что за развитие жизнеугрожающих реакций, таких как анафилаксия, отвечают не гистамины, как считалось ранее, а другие сигнальные молекулы — лейкотриены. Это открывает дорогу к новым, более эффективным методам профилактики и лечения.

Согласно результатам исследования, ключевую роль в запуске острой реакции играют специализированные иммунные (тучные) клетки, расположенные в стенках кишечника. При попадании в организм пищевого аллергена эти клетки высвобождают большое количество лейкотриенов. Именно эти соединения вызывают мощное воспаление, приводящее к отеку, затруднению дыхания и резкому падению артериального давления — классическим симптомам анафилаксии.

Это открытие также позволило найти потенциальное решение проблемы. Ученые обнаружили, что препарат зилеутон, который уже одобрен и используется для лечения бронхиальной астмы, способен эффективно блокировать путь выработки лейкотриенов. Таким образом, он может предотвратить саму причину тяжелой аллергической реакции, а не просто бороться с ее последствиями, как это делают антигистаминные препараты.

Замечание от редакции: эти данные могут стать основой для революционного подхода к терапии пищевых аллергий, затрагивающих миллионы людей по всему миру. Использование препаратов, блокирующих лейкотриены, может стать новым стандартом для профилактики анафилактического шока у пациентов из группы высокого риска, предлагая им надежную защиту от опасных для жизни состояний.

Будущее - рядом.

Кто подвержен метеочувствительности

По словам Владислава Никитина, в первую очередь это люди, имеющие воспалительные (артрит) и дегенеративные (артроз) заболевания суставов, старые травмы (переломы костей, повреждения связок и менисков, вывихи), системные заболевания соединительной ткани (фибромиалгия, красная волчанка).

Также таким реакциям подвержены пожилые люди. У них со временем снижается адаптационный потенциал, то есть способность эффективно приспосабливаться к меняющимся условиям окружающей среды. Это связано с тем, что их организм ослаблен хроническими заболеваниями и возрастными изменениями, включая износ хрящевой ткани.

Если говорить про гендерный фактор, то метеочувствительность более характерна для женщин. Этот факт связывают с их изменчивым гормональным и эмоциональным фоном.

– Например, колебания эстрогена и прогестерона во время предменструального синдрома или менопаузы усиливают задержку жидкости в организме и вызывают отечность тканей, сдавливающих нервные окончания вокруг суставов. Нарушения в работе щитовидной железы также могут усугублять метеочувствительность, влияя на обмен веществ и тонус сосудов. Кроме того, ревматоидный артрит и фибромиалгия, которые обостряются в холодную и влажную погоду, чаще встречаются у женщин. Однако мужчины с хроническими болезнями суставов или последствиями травм также чувствуют изменения климатических условий, – комментирует эксперт Пермского Политеха.

Реакция суставов на одну и ту же погоду может отличаться при разных заболеваниях

Ощущения при плохой погоде у разных людей обычно похожие. Холод часто вызывает сковывающую боль и мышечное напряжение. Сырость в сочетании с низким давлением провоцирует ощущение отека, который распирает ткани изнутри. Перепады давления чаще вызывают ноющую боль в области старых травм.

А вот жара может по-разному влиять на суставы в зависимости от заболевания.  При артрозе она часто облегчает состояние, расслабляя мышцы, а при воспалительном артрите может усиливать отечность и приводить к пульсирующей боли.

– Все дело в природе заболеваний. Артроз — это износ хряща, и жара в этом случае улучшает кровоток, расслабляет мышцы и уменьшает скованность в суставах, принося облегчение. Артрит — это воспаление. Высокая температура окружающей среды и влажность могут усиливать его, приводя к отеку и выходу жидкости в ткани. Это увеличивает давление внутри сустава и, как следствие, усиливает боль, – рассказывает Владислав Никитин.

Бывает ли метеочувствительность у детей и подростков

Когда говорят про чувствительность суставов к погоде, в первую очередь имеют в виду старшее поколение. Но иногда она может проявляться и у детей.

– Метеочувствительность может проявиться в любом возрасте, включая грудничков. Они часто реагируют на магнитные бури, так как регуляция сердечного ритма и давления у них еще не настроена. У подростков она может усиливаться после травм или переломов, а также на фоне нарушений согласованной работы внутренних органов, – делится Владислав Никитин.

Но детям бывает сложно самостоятельно определить свои ощущения. Не всегда их самочувствие действительно связано с погодой.

– Старшие взрослые, например, бабушки и дедушки, делятся своим состоянием, описывают неприятные рези в суставах, связывая их с климатическими изменениями. Ребенок может пытаться их копировать, то есть утверждать, что у него тоже болят колени или голова на смену погоды, но на самом деле это никак не связано, – комментирует старший научный сотрудник кафедры «Химия и биотехнология» ПНИПУ, кандидат медицинских наук Валерий Литвинов.

Мысли материальны: роль психосоматики в реакции на погоду

Психосоматические факторы не просто влияют на чувствительность к погоде, а являются ключевой причиной этого состояния. Поэтому, если человек будет уверен, что колено заболит перед дождем, оно действительно заболит.

– Этот феномен называется эффектом ноцебо. Если человек твердо убежден в связи ощущений в суставах и погоды, мозг может усиливать болевые сигналы в качестве реакции на атмосферные явления, даже если их изменения минимальны. Это формирует условный рефлекс, при котором предчувствие дождя становится триггером для спазмов в мышцах и обострения симптомов, – объясняет Владислав Никитин. 

Похожий процесс происходит даже на бессознательном уровне. То есть человек может вообще не задумываться о связи боли в суставах с изменениями погоды, а потом случайно обнаружить ее.

Валерий Литвинов отмечает, что метеозависимость проявляется в первую очередь у тревожных людей. В периоды стресса, беспокойства они становятся очень чувствительными к разным факторам, физически напряженными и пытаются найти взаимосвязь между своим состоянием и его причинами. К тому же тревога имеет свойство соматизировать, то есть как раз уходить в суставную и головную боль.

Врачи отмечают, что в периоды снегопадов или изменения погодных условий вызовов на скорой и обращений в стационары по поводу обострений хронических заболеваний становится больше. Но, как только у пациентов удается снять фактор тревоги, неприятные симптомы проходят.

Поэтому людям с подвижной психикой критически важно научиться правильно реагировать на окружающие обстоятельства, уметь отключать навязчивые мысли и перестать постоянно проецировать свое состояние на погоду. Проблема не всегда кроется в ней.

Можно ли заниматься спортом с больными суставами

В периоды, когда «ломит» суставы, Владислав Никитин советует избегать интенсивных нагрузок, таких как бег, прыжки, силовые тренировки и, в целом, любых резких движений. Не стоит долго сидеть или стоять в одном положении, переохлаждаться, употреблять продукты, усиливающие воспаление – алкоголь, соль и сахар в больших количествах.

Но, с другой стороны, щадящие плавные нагрузки имеют противоположный, положительный эффект.

– Избавиться от неприятных ощущений в суставах, возникающих из-за погодных изменений, можно при помощи регулярной физической активности. Подойдут плавание, скандинавская ходьба, велосипед, йога и пилатес. Приятным бонусом от занятий спортом станет нормализация психического состояния. Даже пожилые люди, которые начинают регулярно ходить на гимнастику, отмечают, что метеочувствительность у них значительно снижается. А если человек еще и решает свои психоэмоциональные проблемы, умеет преодолевать тревогу, ведет антистрессовую стратегию жизни, то, ему удастся ликвидировать проблему с чувствительностью суставов к погоде полностью, – отмечает Валерий Литвинов.

Простой обыватель, да и некоторые авторы, часто действуют совсем по-другому. Биограф Стива Джобса Исаксон не ставил гипотез, а идентифицировал возможные факторы, которые лежали в основе успеха бизнесмена. Например, тот факт, что Джобс был приёмным ребёнком. По науке надо было исследовать истории множества приёмных детей, а также множества успешных бизнесменов, а не одного лишь Стива. То есть набрать репрезентативную выборку. Иначе у нас получится вывод по индукции – из частного случая выводится общая последовательность. А это не есть логично.

Эта простая и очевидная вещь часто забывается, когда мы слышим увлекательный рассказ. Истории успеха эксплуатируют нарративное заблуждение: наше стремление видеть два события и верить в то, что одно вызывает второе. Даже если у них обоих может быть общая причина или вообще никакой связи между ними нет. Видя последовательность фактов, мы склонны выстраивать поясняющую историю с логическими стрелками между ними. У Джобса отец любил мастерить – ага, вот почему Стив стал таким успешным! Звучит красиво, во всяком случае.

Даже обилие фактов может оказаться не репрезентативным. Их всегда при желании можно надёргать. Главное, чтобы было откуда. Поэтому всякий раз, взяв в руки очередную историю успеха, задавайтесь вопросом о том, исследовали ли авторы случаи, которые не ложились в красивую картинку: когда есть вход, но нет выхода, или есть выход без входа.

Карабкаемся дальше по авторской лестнице. Итак, пусть у докладчика есть не только отдельные факты, но данные, то есть представительная выборка. Мы всё ещё не можем верить ему, потому что он мог нарыть её нехитрым методом под называнием data mining. Грубо говоря – он провёл сотни тестов, отбросил все, что не сработали, и оставил то немногое, что подтвердило его гипотезу. Если долго мучиться, что-нибудь получится. Вышеупомянутая вероятность в 5% статистической значимости – довольно большой процент.

Одним из средств при этом является перебор метрик для искомого фактора. Успешность компании можно измерять разными способами. Есть бесспорные индикаторы, такие как акционерный доход. Но никто не мешает взять что-то другое – скажем, норму прибыли. Пусть она не учитывает десятки других факторов, влияющих на цену акции и её дивиденды, зато с ней можно обосновать своё утверждение о влиянии разнообразия в менеджменте на успех компании. Что некоторые и делают.

Поэтому при виде всякой экзотики в обоснование результатов следует включить режим скептика и задаться вопросом: измеряет ли докладчик вход и выход самым естественным образом? Также следует включить здравый смысл и выяснить, способен ли вообще вход влиять на выход. Если нет логики в обоснование, то результат, скорее всего, намайнили в грудах данных.

Некоторые поступают совершенно иезуитским образом: запускают кучу тестов, после чего находят значимые связи, чтобы на этом основании нарыть уже саму гипотезу. Как поймать таких деятелей за руку?  Чтобы ответить на этот вопрос, Алекс рассказывает нам о своей академической юности, когда он писал диссертацию о влиянии спортивных событий на фондовый рынок. На эту идею его натолкнула практика на Morgan Stanley во время чемпионата Европы по футболу 2004 года. Он лицезрел эскапады трейдеров после проигрыша своей команды и подумал, что в суммарном масштабе это может влиять на курсы акций всей страны. Логично? Логично. Результат важной игры влияет на настроение миллионов, а настроение влияет на инвестиционные решения. Автор обнаружил, что на следующий после проигрыша национальной команды день фондовый рынок проседал чуть ли не на полпроцента. Англия не смогла нормально пробить послематчевые пенальти – получайте просадку в 10 миллиардов. Что интересно: на курс акций ощутимо влияют в основном проигрыши любимой команды. Побед не замечают.

Алексу удалось защитить свою диссертацию, потому что у него была сильная логичная гипотеза. Но при этом ему не удалось избежать обвинений в добыче данных. В погоне за результатом можно ведь попытаться сделать удачную выборку, выбросив всё неудобное. Чтобы ответить на упрёки, необходимо продемонстрировать, что результаты исследования работают и на других выборках: в другое время, в другом месте. Так и Алексу пришлось отвечать на обвинения, используя результаты других чемпионатов, а также другие виды спорта. Оно работало и в 2004, и в 2014, и в 2024 году. И в крикете, и в регби, и в баскетболе. Лишь хоккей выпал из тренда.

Можно прийти к разным выводам даже при использовании одних и тех же данных. Это достигается произвольным их группированием: данные разделяются на разные группы, после чего сравнивается влияние отдельных групп на  выход. Самое «вкусное» при этом то, что делить на группы можно, как хочется, так что фрагмент с неудобными данными можно не брать в сравнение. Если мы видим подобное сравнение в обоснование тезиса докладчика, нужно обращать внимание на пропуски. Например, когда сравнивают рентабельность компаний с тремя и более женщинами в руководстве с показателями компаний вообще без женщин на руководящих должностях, стоит спросить о том, куда подевались показатели компаний с одной или двумя женщинами в топ-менеджменте.

Предположим, что с данными у нас всё чисто, и мы имеем надёжную корреляцию. Значит ли это, что у нас есть свидетельство истинности утверждения? Всё ещё нет: корреляция не означает причинной связи. Автор поясняет это исследованием связи между кормлением грудным молоком и интеллектуальным развитием ребёнка. Несмотря на явную корреляцию между этими вещами, говорить о причинности здесь рано. Поскольку они могут зависеть не друг от друга, а от какой-то третьей, общей причины. Например, от интеллектуального развития матери, которая и позже начнёт прикорм, и курить будет реже, и будет развивать своего ребёнка. Не говоря уже о том, что она уже дала ему свои гены.

Данные – не свидетельство, потому что могут быть альтернативные объяснения для сложившегося положения вещей. Выход может включиться по какой-то другой причине, нежели вход. И даже если у нас есть контрольная группа, её может оказаться недостаточно, поскольку она может оказаться связанной с входом. Одним словом, разные входы могут оказаться не случайными, а быть следствием общей причины, будь то волевое решение, корреляция с другими факторами или другой процесс.

С волевым решением мы имеем дело тогда, когда люди принимают его. Мать решается на грудное вскармливание не случайным образом, но по каким-то причинам. Если же изучать не решения, а какие-нибудь признаки, то и они могут коррелировать с другими признаками. Изучаем эмоциональность – не забудем, что она может быть связана с IQ. Влияние других процессов автор иллюстрирует на примере исследования связи между грязным воздухом и летальностью пандемии ковида. Но грязный воздух – это эндогенный фактор. Он является следствием других факторов, которые могут влиять и на летальность от ковида. Первое, что приходит в голову при этом – это плотность населения.

Спутаешь корреляцию с причинностью – будешь неправильно предсказывать и неверно принимать решения. Смелые предсказания вызывают широкий отклик, как случилось с публикацией McKinsey о связи долгосрочного планирования с производительностью компании. Они предсказывали, что если все американские компании раздвинут горизонт планирования, то экономика в целом вырастет на ещё три триллиона за десятилетие. Harvard Business Review посчитали это «доказательством», но после того, как читатели стали жаловаться, исправили «доказательство» в заголовке своей публикации на «свидетельство». Так что стараемся всегда смотреть с недоверием на подобные бомбические заголовки и помним: самая убедительная статистика никогда не бывает слишком хорошей или слишком плохой.

Как же прояснить возможную причинность корреляции? Лучшим инструментом является математическая регрессия. С её помощью можно установить корреляцию не только одного лишь входа с выходом, но протестировать связь и с другими возможными входами. Эти дополнительные входы называют контрольными величинами. После этого можно анализировать изменение выхода при изменении одного лишь из входов, при прочих равных. Тогда корреляция может легко испариться. Но если останется – то в этом действительно что-то есть.

При всей простоте метода многие умудряются сесть в галошу, что случилось с авторами бестселлера The Spirit Level, писавших о пагубном влиянии неравенства на общество. Книга имеет интригующий подзаголовок: «почему равенство лучше для всех». Алекс удивился: неужели и для богатых тоже? Её авторы собрали статистику о физическом и психическом здоровье, а также о других параметрах общества и утверждали, что неравенство ухудшает их всех. Однако они не учли, что в нашем случае может быть целый ворох общих причин, первая из которых, которая приходит на ум – это бедность. Бедные общества, как правило, отличаются высоким неравенством. И здоровье в них тоже не очень. Авторы попытались, однако, продемонстрировать, что бедность тут ни при чём, продемонстрировав слабую корреляцию бедности и здоровья. Но ведь они написали книгу не про бедность. А про неравенство. Правильным методом было бы продемонстрировать корреляцию неравенства и здоровья с бедностью в качестве контрольного параметра. И на самом деле, когда кто-то задался такой задачей, корреляция между неравенством и здоровьем в обществе стала намного слабее.

К сожалению, мы не всегда можем включить в контрольные переменные всё, что хотелось бы. Но нам и не надо брать туда всё подряд. Если переменная коррелирует лишь с выходом, но не со входом, то извлечение её из регрессии не повлияет на результат. Но а если она всё-таки связана со входом, но корреляция отрицательная, то она тем более не может считаться альтернативным объяснением.

Часто на неправильный вывод из корреляции может натолкнуть временная последовательность. Так, некоторые исследователи обнаружили, что прекращение курения приводит к более высокой вероятности смерти. Как известно, бросить курить можно до смерти, но не после неё, так что можно прийти к выводу, что, бросив курить, приближаешь свою смерть. Проблема здесь в неясности логических связей и общих причин, большинство из которых имеет разнонаправленное действие на смертность и прекращение курения. В данном случае на вход действует выход! Очень многие бросают курить лишь при возникновении большого риска для собственного здоровья. Но, как говорит поговорка, поздно пить Боржоми, когда почки отвалились. Такие «бросатели» проживают меньше, чем те, кому врач не советовал бросить. Вот поэтому те исследователи и не увидели ожидаемой положительной корреляции между курением и смертностью. Она есть, но на неё наложилась гораздо более сильная корреляция между угрозой смерти и прекращением курения.

Здесь мы имели дело с известным заблуждением post hoc ergo propter hoc: после этого, значит по причине этого. Как видим, это не всегда так. Добавлю от себя: в случае с курением у нас в распоряжении есть гораздо более наглядная статистика, чем простая корреляция между прекращением курения и смертностью.

Путают корреляцию с причинностью все, кому не лень. Особенно нерадивые журналюги. Автор советует нам пользоваться множественной регрессией для того, чтобы исключить действие общих причин. Но я хотел бы напомнить, что регрессия – это инструмент для установления корреляции, но не причинной связи. С её помощью мы можем добиться определённой ясности, но до установления причины и следствия останется ещё долгий путь. Порою – бесконечный.