Штормовое утро и 11 часов блаженства.

Проснувшись от сильного шума ветра, я выглянул из палатки и увидел, как деревья качаются под его порывами, а по Волге бегут высокие волны, увенчанные белыми “барашками”. Зрелище было впечатляющее, но совсем не вдохновляющее на старт.

“В такую погоду я точно никуда не выйду”, — промелькнула в голове мысль. Закрыв палатку, я с чистой совестью вновь отправился досыпать. Усталость предыдущих дней, когда я ложился спать под рассвет, дала о себе знать. В итоге я смог окончательно проснуться только к десяти, проспав, в общей сложности, целых одиннадцать часов. Вот это я понимаю – отдых!

Горьковское водохранилище: большой переход не терпит спешки.

Ветер немного утих, но всё равно периодически налетал с новой силой, поднимая волны и, что весьма ожидаемо на такой стоянке, разбрасывая лежащий вокруг мусор.

“Похоже, наступил тот самый день”, — подумал я, и принял стратегическое решение устроить полноценный дневной привал. Через десять километров начиналось Горьковское водохранилище, и мне нужно было перебраться на его противоположный берег. А делать это под порывами ветра, когда волны будут заливать каяк, как это уже происходило на Рыбинском водохранилище – мне крайне не хотелось. Опыт уже был, повторять не будем.

Идеальный день для перезагрузки и небольшого подвига.

День прошёл в спокойствии, созерцании реки и окружающих пейзажей. Это было так непривычно после постоянного движения! Я неспешно ел вкусности, изучал различную информацию, делал записи в дневнике путешествия и занимался многими другими делами, на которые обычно не хватало времени. Ярко светило солнце, позволившее полностью зарядить все аккумуляторы и фонарики. Тело отдыхало, голова перезагружалась – настоящий выходной.

Вчера я решил, что перед отплытием постараюсь утилизировать пластиковый мусор, чтобы сделать эту площадку хоть немного чище. И раз уж сегодня выдался вынужденный выходной, почему бы не начать этот небольшой, но важный “детокс”? Вооружившись пакетами, я принялся собирать бутылки, банки и прочие отходы, которые так бессовестно оставили за собой предыдущие “отдыхающие”, после чего сжёг. Это был небольшой, но важный вклад в чистоту природы.

Тихие соседи и прохладный вечер.

Соседи по месту стоянки, расположившиеся неподалёку, были укрыты деревьями, и о том, что они до сих пор рядом, я узнал только вечером, когда они спустили лодку на воду. В целом, мой идеальный день интроверта на природе.

Когда солнце скрылось за горизонтом и на землю стали опускаться сумерки, стало существенно прохладнее, чем в предыдущие вечера. Решив сегодня лечь спать заблаговременно, чтобы завтра начать путь пораньше (надеясь, что Волга будет благосклонна), я закутался в тёплый спальник и быстро уснул. Хронический недосып, кажется, наконец-то начал отступать.

Итоги дня:

• Штормовое предупреждение: Проснулся от сильного ветра и высоких волн, заставивших отменить выход на воду.

• Рекордный сон: Проспал одиннадцать часов, компенсируя хронический недосып.

• Долгожданная днёвка: Устроил незапланированный, но очень нужный день отдыха, чтобы переждать непогоду и восстановить силы.

• Продуктивный привал: Зарядил все устройства, занимался дневником и просто отдыхал.

• Мусорный детокс: Частично очистил стоянку от оставленного мусора, выполнив обещание.

• Ранний отбой: Лёг спать заблаговременно, готовясь к утреннему старту.

Завтра предстояло серьёзнейшее испытание: переход с правого берега Горьковского водохранилища на левый. И Волга с самого утра не стала церемониться, показав свой суровый характер и устроив мне настоящую битву с волнами!

Вас ждут рассказы о коварном ветре, отказе рулевого управления, очередной атаке чаек-бомбардировщиков, потопе в каяке и моментах, когда я был на волоске от переворота. А ещё узнаете, кто неожиданно присмотрел за моим транспортом, пока я закупался провизией. Это будет один из самых напряжённых дней! Приготовьтесь к захватывающему броску по бескрайним водным просторам. Обо всём этом — в следующем посте!

Если история понравилась — ставьте плюс, подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие приключения, и делитесь впечатлениями в комментариях! Всем попутного ветра (но не штормового)!

Пройдено: 43 километра.
Всего: 1128 километров.

Утренний инцидент: каяк в опасности.

В пять утра мой сон нарушила фраза, произнесённая явно нетрезвым женским голосом:
— О, каяк. Вот на этом я бы прокатилась.
После чего раздались приближающиеся шаги, замершие прямо у палатки.
— Кто здесь? — рявкнул я, добавив в голос устрашающие нотки. В ответ послышалось почему-то всего два удаляющихся шага, и затем наступила полная тишина. Видимо, моя харизма (или грозный голос) прогнала ночную гостью. Полежав ещё минуту и ничего не услышав, я решил, что посягательство на каяк предотвращено, и можно спать дальше.

Сон, впрочем, после этого стал очень чутким: я слышал шум лодочных моторов, голоса, звучащие с другого берега так громко, будто разговаривали прямо рядом с палаткой, и множество других утренних звуков, мешавших отдыху.

Дорога зовёт: зелёная Волга и спасительный родник.

Окончательно проснувшись около девяти утра, я почувствовал себя совершенно невыспавшимся, но дорога звала в путь, и я начал собираться.

В последнее время вода стала совсем зелёной, и если по вечерам она ещё хоть как-то очищалась, то сейчас было ощущение, что в неё вылили целую банку краски. Умывшись водой из питьевых запасов, я позавтракал, сложил вещи в каяк и отправился навстречу новым приключениям.

День был солнечным, солнце обжигало нещадно, и меня вновь мучила жажда. Город, оставшийся позади, стремительно уменьшался, и уже через час полностью скрылся из виду за поворотом реки. Прощай, Кинешма!

Найдя на карте ближайший родник, я остановился, чтобы наполнить термос и бутылку холодной водой, после чего отправился дальше.

Волжская пустошь: километры тишины.

Река была на удивление пустынной. Тишина была почти оглушительной! Вспомнилась верхняя часть Волги, когда я мог так же находиться почти всё время в одиночестве. Казалось, я вернулся в те времена, когда река была только моей.

За весь день, проходя километр за километром, я встретил всего несколько небольших теплоходов, парочку катеров и две-три надувные лодки.

Почти все населённые пункты забрались на высокие берега и были надёжно скрыты от взора густыми деревьями. Один из немногих, что удалось разглядеть, больше напоминал базу отдыха с коттеджами.

Изредка на берегах также попадались разные интересные постройки неизвестного назначения.

В Волгу в этих местах впадало множество мелких рек, иногда заросших кувшинками, через которые приходилось пробираться.

Среди этой почти дикой природы моё внимание привлекла конструкция из больших труб, которая, судя по следам, в данный момент стала настоящим домом для чаек.

Горьковское водохранилище и… мусорный апокалипсис.

Примерно в половину восьмого вечера, когда солнце уже клонилось к закату, я пересёк два километра открытой воды реки Елнать, и задумался о месте для ночлега.

Вдали виднелось огромное пространство Горьковского водохранилища – новая грандиозная водная преграда, которую мне ещё только предстояло преодолеть.

Отыскав на карте ближайшую стоянку, я направился к ней, но вскоре с досадой увидел, что на запланированном месте ночлега уже кто-то обосновался. Отойдя от берега и осмотревшись, я обнаружил по соседству ещё несколько подходящих площадок, на одной из которых и решил остановиться. Берег поднимался примерно на полтора метра над водой, но я преодолевал и не такие преграды, и уже через минуту мой верный каяк лежал на траве, готовый к отдыху.

Было видно, что данная полянка очень часто использовалась рыбаками и отдыхающими. Рядом стоял сколоченный из досок стол, на дереве висел умывальник, а вдали виднелось небольшое строение из досок и тента, оказавшееся, при ближайшем рассмотрении, туалетом. Казалось бы, все удобства!

Но это место стоянки оказалось самым замусоренным из всех, что я видел за сорок восемь дней пути: бутылки, банки из-под консервов, недоеденные овощи, пластиковые отходы, даже картонная коробка от сап-борда – всё это было рассыпано в радиусе нескольких метров. Настоящий мусорный апокалипсис!

Найдя более-менее чистое пространство, я поставил палатку и решил: перед отплытием постараюсь утилизировать хотя бы пластиковый мусор, чтобы сделать эту площадку хоть немного чище. Не могу же я просто так оставить эту свалку. Придётся немного потрудиться.

Ранний отбой: обнуление счетчика недосыпа.

Поужинав, наблюдая за идущими в сторону водохранилища круизными теплоходами, которые наконец-то появились на реке, я отправился в палатку и начал делать записи.

К одиннадцати вечера меня накрыло по полной программе. Усталость предыдущих бессонных ночей, когда я ложился спать перед рассветом, помноженная на 43 километра гребли за сегодня, дала о себе знать.

Нужно было срочно разорвать этот замкнутый круг недосыпа! Решив, что все дела могут подождать до следующего дня, я отложил телефон в сторону и забрался в спальник. Впервые за долгое время я позволил себе просто уснуть, отложив все дела до завтра. Какое же это было блаженство!

Итоги дня:

• Ночной посетитель: Проснулся в 5 утра от фразы нетрезвой женщины и предотвратил посягательство на каяк.

• Хронический недосып: Снова почувствовал себя невыспавшимся из-за ночного инцидента и звуков реки.

• Зелёная Волга: Вода приобрела насыщенный зелёный цвет, вызывающий ассоциации с краской.

• Речное одиночество: Долгий путь в тишине, напомнивший верхнюю часть Волги.

• Горьковское водохранилище: Увидел бескрайнее “море”, которое предстоит преодолеть.

• Мусорный шок: Обнаружил самую замусоренную стоянку за весь поход, принял решение убрать хотя бы часть мусора.

• Победа над порочным кругом: Впервые за долгое время отложил записи и рано лёг спать, дав себе возможность отдохнуть.

Завтра меня ожидал день, когда природа сама решила сделать паузу: сильный ветер и высокие волны вынудили меня остаться на месте, подарив наконец полноценные одиннадцать часов сна и возможность перезарядиться. Это позволило мне не только восстановить силы и сделать все задуманное, но и морально подготовиться к грандиозному переходу через Горьковское водохранилище. Все подробности – в следующем посте!

На этом пока всё, всем добра и чистых берегов! Жмите плюс, подписывайтесь, чтобы не пропустить продолжение, и делитесь мыслями в комментариях! До новых встреч!

Ты смотришь на меня так по-взрослому. Хороший мой, пожалуйста, останься ребенком, не теряй чистоту. Ты прижимаешь палец к губам.

Совсем рядом проходит медведь в механическом экзоскелете. Нас не видно, но шуметь не стоит. Медведь окликает другого густым разгневанным рыком:

— Нашли пленников?

— Никак нет, генерал Лапа, — отвечает второй, подходя ближе.

Я узнал его, наш знакомый с пистолетом.

— Так, может, никого и не было? — уточняет генерал. — Вы опять надышались здешним воздухом, вот и чудятся люди.

— Я уверен в том, что я видел, и Дряблый Мох подтвердит. Мелкий человек едва меня не порезал.

— В таком случае, нас ждет великая слава, — довольно рычит генерал. — Говорят, люди вымерли тыщу лет назад, а кто найдет живого, получит награду от самого императора.

Наш знакомый осклабился в улыбке.

— Найди их!

Когда медведи ушли, я посмотрел на тебя, и ты вжался в корень с застывшей злобой в глазах.

— Когда ты был маленьким, — говорю я как можно мягче, — до того, как научился говорить, ты часто вскакивал по ночам. Не знаю, что тебя тревожило, но точно знаю, что помогало тебя успокоить.

Я кладу руку тебе на плечо и прижимаю к себе. Ты неслышно плачешь, пока я глажу тебя по спине. Вскоре напряжение уходит и ты берешь себя в руки.

— Все хорошо, пап. Мы почти у цели, — ты срываешься с места, и я стараюсь не отставать.

Мы бежим какое-то время, прячемся от медведей, огибаем горящие стволы, переводим дыхание.

Наконец, мы врываемся в здоровый лес. Треск огня сменяет пение птиц, медвежью ругань заменяет шорох листвы. Я замечаю, как по дереву прошмыгнул зверек, похожий на того, что погиб на делянке.

Мы выходим на поляну.

— Это здесь.

В центре полянки возвышается каменистая насыпь. Из нее торчат кристаллы разных форм, размеров и цветов. Мы подходим ближе, и в каждом кристалле различаем элемент природы.

В самом крупном из них растут голубые леса. В двух поменьше высятся горы, пещеры разинули рты, приглашая в свои чертоги. Вот кристалл с морем, кристалл с облаками, кристаллы с животными, их великое множество, но большая часть потрескалась, осыпается в пыль.

Кристаллы начинают светиться, и мы слышим знакомый голос:

— Капитан, я обнаружил непрерывный поток сообщений от этих кристаллов.

— Компьютер?! — я удивлен. — Ты был с нами все это время?

— Папа, не мешай, — говоришь ты серьезно. — Компьютер, ты можешь сказать, что они такое?

— Провожу расшифровку… Эти кристаллы хранят информацию о состоянии планеты. Они были созданы последней цивилизацией людей во время поиска разумной жизни во вселенной.

— Последней цивилизацией?

Компьютер замолкает, мы слышим щелчки и гудение в наших шлемах.

— Я уточнил информацию. Людей не осталось. Поиск разума не дал результатов, и человечество впало в депрессию, после чего погибло.

— Но медведи явно разумны, — я замечаю очевидное.

— После гибели человеческой цивилизации искусственный интеллект объединился с сознанием некоторых животных и ускорил эволюцию. Они стали разумны, так как искусственный интеллект не мог существовать сам по себе.

Ты кричишь, обернувшись в сторону делянки:

— Это разумно? Зачем они сжигают леса?!

— Местные деревья выделяют при горении галлюциногенный газ. Он продается по всей галактике, как средство от похмелья. Чем меньше сгорает листвы, тем газ чище, поэтому стволы сжигают изнутри.

— Эти кристаллы, — говорю я, — по сути компьютер?

— Да, информация закодирована в молекулярной решетке, там же проходят электрические сигналы, необходимые для обработки входящих данных. Кристаллы получают информацию о состоянии планеты и отражают визуально и в радиочастотном диапазоне.

Ты снова напрягаешься, компьютер продолжает:

— Последние люди создали кристаллы, чтобы не допустить экологических катастроф, подобных тем, что случились на Земле в конце двадцать второго века.

Ты ходишь кругами, пытаясь что-то придумать. То и дело сжимаешь кулаки, пинаешь от бессилия камни, осколки погибших кристаллов.

— То есть кристаллы — это мозг планеты? Они послали сигнал бедствия? Мы можем с ними поговорить?

— Начинаю перевод… Здравствуйте, люди. Добро пожаловать на планету Наранги. Пожалуйста, помогите. Я умираю. Мои леса горят, мои горы изрыты в поисках руд, море токсично и гибнут рыбы; атмосфера загрязнена и становится слишком плотной. Мне жарко, я болею. Пожалуйста, помогите.

— Мы должны что-то сделать! — кричишь ты, хватая меня за руку.

— Прогнать медведей? Придут новые.

— Оставим корабли охранять планету.

— Придут другие с более сильным оружием. Ты дрался с медведем, и к чему это привело?

— Должен быть разумный выход, папа!

— Мы могли бы добраться до самого императора, но станут ли нас слушать? Мы станем для них диковинкой, питомцами в зоопарке. Звери станут воевать между собой за право обладания нами. Так было с людьми, сынок, тоже самое происходит сейчас. Разум приносит ненависть и жадность.

— А как же сострадание, папа?! Люди ведь построили кристаллы, чтобы не навредить.

— Мне кажется, нынешняя цивилизация не доросла до сострадания.

— Тогда я  знаю, что делать, — говоришь ты, отступая назад. — Наранги! Ты свободная планета и не должна страдать. Люди дали тебе чувства, так прими же право голоса! Не молчи! Избавься от медведей, пока не стало слишком поздно. Пусть они разнесут по галактике весть, что Наранги не позволит себя обижать!

Кристаллы начинают светиться, в их недрах что-то происходит.

— Мы оставим корабли на орбите и никто не посмеет прийти сюда с огнем. Если это случится, позови нас снова. И тогда я докажу отцу, что за правое дело нужно бороться, а не размышлять.

Ты уходишь.

— Сын, постой! — из леса появляются медведи.

Они выследили нас и теперь растопчут, но ты не боишься. В два года ты не боялся взбираться на меня и падать, потеряв равновесие. Сейчас ты идешь напролом, готовый умереть за то, во что веришь.

— Сдавайтесь, люди! Это место запретно, вы арестованы.

Медведи поднимают оружие, но ты идешь вперед. Вдруг из твоей груди вырывается пламя и сжигает медведя. Того самого, с пистолетом.

— Я перенаправил силовое поле, пап! — кричишь ты. — Я не буду ждать.

Я вздыхаю. Никто не готов к состраданию, когда эмоции берут верх над разумом. Я тоже человек, и в этом мое проклятие.

— Компьютер, направь силовое поле на медведей.

— Готово, старпом.

Из кулона на моей груди вырывается лед. Пока ты сжигаешь одного медведя, я замораживаю двоих.

Под нами дрожит земля, и вырывается пар. Гейзер сбивает медведей. Они варятся, словно раки, и мое сердце наполняется болью.

Наранги проснулась.

Продолжение следует...
Автор: Алексей Нагацкий
Больше работ автора в ВК

А затем просто пошел. Пошел в сторону портала светодиодных конструкций. И зашел внутрь совершенно по-детски удивляясь и озаряясь вокруг. Оказывается так просто, когда мозг лишается бесконечной тяги к раздумьям и размышлениям. А ведь становясь старше ты уже будто и не замечаешь той, прошлой детской жизни со всеми ее плюшками и небольшими, но такими настоящими и насыщенными радостями – подумал он после, как вернулся домой.

Молодой человек шел навстречу новому и его жилистая, угловатая, но физически крепкая фигура отражала сочетание творческой непокорности, свободолюбия и, вместе с тем, доли адаптации к имеющейся системе социальных игр.»

«Объездив, без малого, полсвета, Филипп, так величал себя наш герой, уже не ждал от жизни чего-то удивляющего его. В большинстве своем, «перегорание» – модная «болезнь» хипстеров, блогеров и др. личностей, физическим трудом обделенных, практически не застала его. Однако, оказали влияние другие факторы – последствия информационного перенасыщения, изобилия, раскрывающихся путей развития и расфокусировки – желанием ухватить как можно больше и лучше.

Именно поэтому он и отправился на малую Родину несколько лет назад. Объездив не один десяток стран в поисках манящего круга людей и земли обетованной, абсолютно близких ему по духу.

У Филиппа не было Родины в нашем привычном понимании. Он родился на земле не входящей ни в одну из известных государственных территорий, из которой его увезли в младенчестве ни оставив объяснений в уже более разумном возрасте.

Конечно, в детстве и юношестве у него было нечто похожее на близкие сердцу земли. Но он пытался найти именно ее – Родину и живших на ней земляков. Так, собственно, и отправился Филипп в странствие, к тому времени уже окончив институт биотехнологий и освоив близкие ему способы удаленного заработка в пути.

В дороге Фил плотно занимался духовными исследованиями.

Периодические духовные практики закаляли дух, а физические тренировки – тело. Как же так вышло, что крепкий по духу, воле и телу человек попал в ловушку сует и иллюзий?!

Дело в том, что путь (в т.ч. и жизненный)

– дело цикличное и имеющее волнообразное строение. В 22 года, конечно, же Филипп и Филиппом-то не был вовсе. По сути – это был внешне похожий на Филиппа настоящего дня человек, но с другими идеалами и смыслами. Нет, не лучше и не хуже текущего Филиппа, а другой!

Итак, в этот раз Филипп окунул портал в настоящее. Вернул настоящему его первозданное бытие. Или наградил ситуацию своим вниманием и «остановил мир».

Нет, событие не было озарением для Филиппа. Его сверхспособность – результат развития, любопытства, многочисленных неудач и фарта (невозможного без попыток), поиска ответов, открытий и, безусловно, любви к жизни. Но так было далеко не всегда…»

***
Глава 1. Часть 1.

Очередное путешествие уже наполняло его силами и влекло своими открытиями и такими настоящими, в противовес виртуальному миру digital-технологий радостями. Так, на этот раз Филипп отправился в приключения по малой Родине его предков – далекой земле – Парме.

Однажды, бороздя океаны средиземного моря, он разговорился с изрядно выпившим буквально поседевшим в странствиях матросом:

– А ты откуда будешь?! – спросил матрос

– С Частых островов. Однако нет нынче такого государства и в интренетах о нем не пишут – ответил Филипп.

– Врешь!

– Честно, не вру! – совершенно серьезно спокойным тоном возразил Филипп.

Матрос, не смотря на внешнюю шаткость его вида задал очень уместный вопрос: «А там-то что?! Знай, эти земли тебе знакомы, как свое отражение в зеркале! Расскажи, коль не врешь, да в глаза мне смотри, не отворачивайся!»

Призадумался наш герой: «А, действительно, не бывал он с малых лет на тех землях, да и судя по всему не попасть уже на них –  утопли в недрах подводных! Не пережили предпоследнего океанского кризиса. Но… одна зацепка все-таки оставалась – земли предков».

Не закончив разговор, Филипп рванул в каюту и начал рыться в поисках карты, переданной ему отцом в момент последней встречи. Так… 2-я полка справа внизу – на автомате подумал он и сразу же нащупал нужные бумаги. Дряхлые, сотни раз перелистываемые страницы, явно «бумажных» времен, когда ценную информацию хранили и лелеяли в виде книг, папок и архивов. Филипп аккуратно достал и лист за листом стал раскрывать карту. Сомнений не было – именно здесь и был проложен путь на Земли Предков, сумевших сохранить традиции искренней и наполненной жизни, – так во всяком случае размышлял Филипп.

Пожелтевшие от времени страницы, защищенные водяными знаками рассказывали о карте старого человеческого мира, существовавшего за счет природных ресурсов и день ото дня «развивающегося» в геометрической прогрессии. Было ли там что-то чего искал Филипп?! На карте были отмечены точки и старых земель – "отстающих" и нецивилизованных народов, живших общинами. В одну из этих точек пристально и смотрел Филипп.

P.s. Продолжение следует

Самыми известными в советское время произведениями были приключенские книги Жюля Верна, Конандойля и Обручева, что-то добавляли фантасты.

А так же, в периодике по всему миру публиковали вариации африканских и Амазонских "легенд", созданных журналистами.

При этом такие "миры" в реальности обнаружены не были, но вдохновляли многих становится географами, геологами, биологами, этнографами, и так далее.

В создание современных легенд вносили вклад любые европейцы, кто бывал и работал где-то в джунглях.

Они или собирали местные побасенки, или придумывали свои.

Что не так с этими "мирами"

Главный признак активной и развитой жизни — экосистема.

Всё живое не может жить

• вне воздуха с определенным составом атмосферы, и его движением,

• вне химических связей, например, при избытке или отсутствии каких-либо веществ ничто живое не существует,

• температурный режим имеет большое значение

• симбиотические связи — играют решающую роль для развития всего живого, от бактерий до высших организмов.

Большинство приключенских историй или очень мало обращают внимания на все критерии, или вообще всё это не затрагивают.

А между тем экосистема — это единственное, что и есть сама жизнь во всём её многообразии.

Впоследствии классические фантасты приняли во внимание именно системность жизни, её структуры и условия для существования, поэтому какие-то миры в космосе описаны достаточно логично.

Главными вопросами для затерянных миров являются те, которые задаются именно о том, чем там дышат, как связаны живые организмы между собой?

Могут ли люди или другие разумные существа жить под землей?

О подземных народах или целых "цивилизациях" рассказы появились тогда же, в Средние века и в литературе 19-20 вв.

Они возникали не на пустом месте — часто изолированные группы людей жили, да и до сих пор живут, в "пещерных городах", в разных странах мира.

Очень много их в Азии, особенно на Ближнем Востоке.

Первые цивилизации стали строить почти полностью закупоренные жилища, с одним-двумя маленькими отверстиями для вентиляции и единственным входом.

Фактически это погреб.

Там было темно, воздуха было мало.

Такие погребы нужны были только для того, чтобы прятаться от врагов, зверей и стихий.

Жить постоянно там невозможно вообще.

Такие сооружения археологи издавна находят в совр. Турции, в Палестине и Израиле, в Месопотамии — Ираке и части Ирана, и иных местах Евразии, все перечислять не буду.

Там же встречаются и целые пещерные "города", а также в Иордании, Аравии, Азербайджане, Пакистане, Афганистане.

Есть подобные сооружения и за океаном — в Южной Америке.

"Города" в скалах — вынужденная мера.

И нигде, ни в каком месте нет поселений глубоко под землей — там нечем дышать, и вообще можно задохнуться от подземных газов.

Все "затерянные пещерные города" — находятся высоко над поверхностью, они прорыты в мягких осадочных породах, типа песчаника, и жители там не находятся постоянно — крестьяне и пастухи-скотоводы, охотники, ремесленники в основном проводят время вне подземелий.

Некоторые такие пещерные посёлки были заброшены тогда, когда экономика усложнилась, и жить, и работать в тесных, ограниченных помещениях стало просто неудобно, тогда жители стали строить крепости на поверхности.

Итак, пещерные поселения никогда не использовались для постоянного пребывания внутри — плохая вентиляция, неудобно использовать огонь из-за задымления, отсутствие света — так можно помереть от недостатка воздуха и света. В темных помещениях дети чаще болели и умирали, им нужны и свежий воздух и солнечный свет для нормального развития.

Это было отмечено еще старинными докторами в Европе и России, когда в городских трущобах детская смертность была просто огромной, и было много недоразвитых детей, в том числе, с рахитом и иными заболеваниями.

Поэтому-то целиком подземные "цивилизации" невозможны : ядовитые газы, нет нормальной циркуляции свежего воздуха, невозможно активно пользоваться огнём, риск быстро вымереть из-за угрозы рождения больных детей, и так далее.

Если же, чисто умозрительно, подумать о каких-то других разумных существах, то по аналогии, те же вопросы и проблемы остаются : откуда у них всё необходимое для их существования?

Чтобы забуриться в скалы — нужен огромный ресурс.

Для полноценной жизни там — тоже.

Организация пространства, дыхания, утилизация отходов, и вообще здоровья для разумных существ стоит на первом месте.

Как уже писалось выше, те жители, кто обитает в пещерных поселениях — почти весь день на поверхности, пещеры ими используются не постоянно.

То же относится даже к монахам любой религии в скальных монастырях — они сеют-пашут, ухаживают за скотом и занимаются ремеслом на поверхности.

Итак, возможны ли полноценные подземные или пещерные миры на Земле?

Если вкратце : нет.

Земля — древняя планета, имеющая давнюю историю жизни, и жизнь на ней разнообразна и даже поразительна.

За миллиарды лет с момента появления первых бактерий до наших дней, через все катаклизмы и великие вымирания — живые существа приспособились выживать почти где угодно, за исключением жерл вулканов и льдов на полюсах.

Но нигде в глубинах недр или гор — нет никакой возможности для развития сложных экосистем и сложных разумных существ.

Если что-то и живет в экстремальных условиях — то это или простейшие, или существа посложнее, но уже они всё равно будут хоть как-то связаны с какой-либо экосистемой.

В квартире сразу стало шумно. Вернувшиеся с прогулки, делились впечатлениями.

- Папа! Такое огромное озеро! Как море! Столько воды!!!

- А мама нас купаться не пустила! Пап! А мы пойдем еще на озеро, купаться пойдем?

Никита посмотрел на подпрыгивающих от нетерпения детей, на жену. Краем глаза поймал напряженное выражение в глазах отца. Потом присел, обнял двойняшек и уклончиво сказал:

- Посмотрим…

- Ну, паааап, - тут же заныла Оля.

Отец надавил ей на пуговку носа.

- А кто будет ныть, точно останется дома.

Девочка обиженно нахмурилась. В это время бабушка позвала всех к столу. Обед был очень вкусный. После утомившихся детишек уложили отдыхать.

Никита хотел еще поговорить с отцом, но наедине, а при таком количестве народа в двушке уединиться им было негде.

Мать снова взяла его в оборот, продолжила расспрашивать, как оно в большом городе живется, ахала насчет того, что экология у них там плохая, уговаривала возвращаться в родной город, а когда сын возражал, что ни ему, ни жене здесь негде будет работать, мать кручинилась.

-Ну, тогда внуков присылайте. Хоть на все лето. Большие уже они. Да вот хоть в этом году – сами езжайте на работу, а Оленька и Максимка пускай останутся!

Дед услышал эти уговоры.

- Мать! Отстань ты от него. Мужик взрослый. Своя семья. Разберется…

Бабушка обиделась и ушла. Дед направился за ней. Успокаивать. Догнал, обнял за плечи, а сам повернулся в дверях и одними губами сказал сыну: "уезжайте".

Никита зашел в спальню, где родители поселили гостей. Двойняшки спали. Лида сидела на кровати, о чем-то задумавшись. Он сел рядом, обнял.

- Устала?

Жена повернулась к нему. Помедлила. Потом посмотрела в глаза.

- Никита, ты только не обижайся… но давай уедем. Как можно скорее.

Никита открыл рот, но жена не дала ему начать и торопливо продолжила.

- Ты не думай, я всем довольна, и встретили нас замечательно и рады и все-все-все хорошо... но…

- Что – но? – спросил муж как-то заторможено.

- Неладно в городе, - сказала Лида, посмотрев ему в глаза.

Никита вспомнил, что то же самое дословно сказал ему отец несколько часов назад. Неладно в городе.

- Что ты имеешь в виду? – спросил Никита.

Лида закусила губу, подбирая слова.

-Пошли мы сегодня прогуляться. Мама твоя такая гордая была. Знакомых встречала, всем про нас рассказывала, так радовалась, а люди…

Лида запнулась, подбирая слова.

- Знаешь, не все, некоторые так смотрели на Оленьку и Максимку, так смотрели…

- Как – так? – не понял Никита.

- Будто жалели их, - выпалила Лида. – Ты не думай, что я с ума сошла. Они смотрят. Улыбаются. А в глазах холод. Как в озере.

- А озеро при чем? – не понял Никита.

Озеро около городка было большим. Несколько лет назад местные власти озаботились сохранением водных ресурсов. Тем, что нечем в жаркие годы поливать поля и построили дамбу. За несколько лет вода поднялась, и возникло целое маленькое море. Ну, море, это перебор, конечно. Но озеро получилось большущее.

Несколько деревень переселили повыше. Были недовольные. У кого-то дома под воду ушли родительские. Людей вроде бы не обидели. Выделили деньги на полное обзаведение. Дома построили новые, добротные, но не всем пришлось это по вкусу.

Никита читал в газетах. Пару раз попадались репортажи в новостях, еще когда только собиралась дамбу строить. Старики говорили – нельзя, размоет старые кладбища. Утонет капище языческое. Приезжали эксперты. Проверяли. Кладбище было заброшено лет двести назад. Капище экспертам вообще не показали. На смех поднял стариков батюшка из церкви. Стыдил, мол, христиане, а не в то веруете…

Ну и сделали то, что сделали.

Все это промелькнуло в голове у мужчины.

- А с озером-то, что не так? - снова спросил он.

- Странное оно, Никита. Лето. Жарко. Мы подошли к воде, ребятишки глаза распахнули – мама, можно? Я подошла к берегу посмотреть, а купающихся нет. Ни одного!

Лида замолчала. Она не хотела сначала говорить про кошку, которая зашипела на нее, когда женщина спускалась к воде, но эта кошка так тесно вплелась в ее ощущение опасности, что Лида рассказала и про нее тоже.

На улице было очень жарко. Дождей давно не было, все лужи в городе высохли. Люди покупали воду в бутылках. У них дома были водопроводы, а вот животным пить было негде. Лида оставила детей с бабушкой, когда пошла проверить, можно ли искупаться.

Под набережной сидела полосатая кошка. Она явно хотела пить, но почему-то к воде не подходила, а когда к ней подошла Лида, кошка зашипела, словно отгоняя и предупреждая. Потом кошка отвернулась от озера и поплелась наверх.

Лида вышла на набережную и окинула взглядом берег. Никого. Она допускала, что есть пляжи, а в центре могут и запретить купаться, но уж мальчишки-то плескались бы обязательно. Уж если они в больших городах в фонтаны лезут. Но и мальчишек не было.

Ребятишки снова начали просить разрешения подойти к воде, но Лида сказала, что здесь купаться нельзя.

- Видите, нет никого!

Оля надула губы, Максимка вздохнул.

- Пойдемте лучше мороженого поедим? – предложила Лида.

- Да! Да! – запрыгали двойняшки и направились к стоящему неподалеку киоску.

Лида купила всем по мороженому. Они уселись на лавке. Внуки лизали лакомство, болтали, рассказали бабушке всякие важные моменты из своей детсадовской жизни. Лида оглянулась в поисках мусорного контейнера и обратила внимание, что на набережной тоже практически никого нет. Ей показалось это странным. Купаться нельзя, предположим, но гулять-то почему не идут люди?

Лида собрала обертки и отнесла их в контейнер. Рядом с ним сидела полосатая кошка. Она пристально смотрела на парня, покупающего воду в киоске. Потом облизнулась и отвернулась.

"Пить хочет", - снова подумала Лида.

Она купила пол-литровую бутылочку воды без газа и оглянулась. Рядом с мусоркой валялся пластиковый контейнер. Лида немного сполоснула его и вылила воду.

- Кис-кис, - женщина поставила коробку перед кошкой.

Та недоверчиво посмотрела, но тут же ринулась к воде и начала жадно лакать.

Лида с детьми и бабушкой отправилась гулять дальше. Они шли по набережной построенной совсем недавно, когда озеро достигло расчетной величины. Ребятишки носились между кустов. Бабушка с умилением смотрела на внуков. Лида посмотрела на гладь озера, пытаясь понять, что с ним не так.

Она заметила чайку, зависшую над водой. Птица высматривала рыбу. Вот она камнем упала в воду... В это время Оля отвлекла Лиду, что-то спросив. Женщина ответила и снова посмотрела на озеро. Прошло буквально несколько секунд. Лида ожидала увидеть чайку с рыбкой в клюве, но ее не было. Птица просто исчезла под водой.

Лида поежилась. Ей вдруг почему-то стало холодно среди летней жары.

Она осмотрелась. Людей вокруг по-прежнему почти не было. В общем-то это было понятно. Рабочий день как-никак. Это у них с Никитой отпуск, а многие работают. Но почему нет детей?

Они как раз подошли к детской площадке. Оля с Максимкой с визгом забрались на небольшой батут и начали прыгать. Больше никого на площадке не было.

Женщина снова поежилась. Ее охватило какое-то странное оцепенение. Неладно что-то в городе, подумала она.

- Пойдемте домой, - предложила бабушка. – Кушать пора.

Лида согласилась.

Они ушли с набережной, сели в автобус. В автобусе было непривычно тихо. Люди словно замерли на сидениях, а Лиду продолжало морозить. Автобус проехал пару остановок, и ей стало легче. Она словно согрелась. Женщина обратила внимание, что с каждой остановкой люди вокруг нее становятся разговорчивее, будто просыпаются!

Она снова подумала, что все это очень странно. Может, ей голову напекло? И показалось все? Нет. Не могло ей показаться. Да и на здоровье Лида никогда не жаловалась.

Кошка, отгонявшая ее от озера, которая так хотела пить и не подошла к воде. Пропавшая чайка… люди с застывшими взглядами, словно ожидающие чего-то недоброго, отсутствие детей на набережной.

Лида вдруг подумала - хочу домой.

Теперь, все рассказав мужу, и снова все пережив, ей еще больше захотелось уехать.

Никита молчал.

- Думаешь, я все придумала? – тихо спросила Лида.

Мужчина отрицательно покачал головой. Нет, он так не думал. Он не сомневался в том, что Лида сказала правду насчет того, что она почувствовала. И отец с его "уезжайте"… Это явно было звеньями одной цепи. Не могли два абсолютно нормальных человека одновременно такое придумать. Да и зачем бы???

- Давай ложиться спать, - сказал мужчина, - завтра подумаем.

Лежа на диване, Никита не спал. Он вспоминал свое детство. Тогда город был меньше, озера не было. Была речка, в которой он купался с приятелями.

Никита не верил во всякую потустороннюю чушь, и ему хотелось разобраться в происходящем.

Он вспомнил свою подростковую компанию. Миха, Сашок, Генка, Ленчик, Диман. Он столько лет не видел друзей детства. С кем-то перезванивался или переписывался в соцсетях изредка. С кем-то после окончания школы совсем потерял связь.

Ему пришло в голову, что надо бы зайти в школу. Прошло много времени, но не все их преподаватели были пожилыми. Кто-то мог еще продолжать работать. Пройтись по старым адресам друзей. Может, кто из них не уехал из города.

Он бесшумно встал, взял телефон и вышел на кухню. Было уже далеко за полночь, но когда он вышел в интернет, то увидел, что один из его приятелей он-лайн.

"Привет, Сашок".

Сашок откликнулся не сразу. Никита пошарил по местным группам. Удивился, узнав, что у каждой школы, оказывается, есть свой сайт. Зашел на страницу той, в которой учился. Узнал, что пара учителей еще работает. Географ стал теперь директором.

Никита посмотрел на фото. Седина, а глаза с прищуром по-прежнему молодые. Никита вспомнил, как они ходили в походы…

В это время ответил Сашок.

"Привет, Ник. Какими судьбами, столичный житель?".

"К родителям приехал, ты сам-то где? Встретиться бы".

"Подожди, у тебя родители же не переехали?".

"Да, там же живут".

"И ты сей час в …городке?".

"Да, с семьей. Внуков приехали показать…"

Сашок не стал писать. Зазвенел телефон.

- Алло? – спросил Никита, удивившись – кто это вдруг ночью.

Слышно было неважно, но он понял, что это Сашок.

- Уезжай… что-то не так… дети…

В мобильнике послышался треск, стало совсем ничего не понятно, но потом прорвались слова Сашка:

- … поговори с Походом.

Связь прервалась. Никита посмотрел на телефон. Интернета не было. Он потряс мобильник. Может, разрядился? Но заряд был.

- Странно, - произнес Никита вслух, - все очень странно.

Он подошел к окну. Его удивило тусклое свечение, еле видимое за домами. Свечение было в той стороне, где разлилось озеро.

Никита вернулся в спальню и снова посмотрел в окно. Никакого свечения. Свет был, но от фонарей, от проезжающих редких автомобилей.

Он осторожно уместился рядом с женой. Обнял. Лида потерлась об него, как кошка. Мужчина начал засыпать и прямо перед тем, как провалиться в сон вспомнил "поговори с Походом".

Утром это было первое, что пришло ему в голову.

Походом, ребята звали учителя географии. Были у него и более заковыристые прозвища, данные теми, кто получал двойки, но "Походом" географа звали абсолютно все. Даже коллеги иногда срывались.

Географ был молодым, энергичным парнем. Местным. Он уехал учиться в институт и, что удивительно, вернулся. Не остался в большом городе. Пришел работать в школу, где сам учился раньше.

Про свое прозвище Поход отлично знал и не обижался. Под его руководством работал географический кружок, и очень многие полюбили активный отдых на природе именно после того, как совершили первые путешествия.

А теперь, значит, Поход стал директором…

Никита вспомнил, как ночью пропал интернет. Включил телефон. Сети по-прежнему не было. Он взял телефон жены. Странно… на нем все было нормально. Никита подумал, что его аппарат сломался, хотя телефон был новым, куплен буквально перед поездкой.

Мужчина вышел из спальни. Мать уже была на кухне, она улыбнулась сыну.

- Как спалось? Что сегодня делать собираетесь?

- Хочу в школу наведаться, в свою бывшую. Лето, но там же должен кто-то быть. Ты не против, если я Лиду с внуками на тебя снова оставлю?

- Ой, сынок, конечно, я не против. Сходи в школу. Директор там сменился недавно. Ремонт идет. Мне соседка вчера как раз говорила, Поход ваш, помнишь, как дразнили географа-то? Всех ребят распустил и настоял, чтобы разъехались, отдыхали. Не стал привлекать к уборке, как раньше.

Никита посмотрел на часы.

- Ну, тогда я пошел.

- А завтракать?

- Не хочу я пока, мам.

Мать неодобрительно покачала головой, но спорить не стала.

Никита вернулся в спальню. Поцеловал проснувшуюся жену.

- Лид, я дойду до школы. Там ремонт, так что вас не хочу туда тащить, да и зачем вам это…

Он снова ощутил, как от жены повеяло тревогой. Вспомнил ее желание уехать. Сел рядом на кровать. Подумал, не рассказать ли про свечение озера и отказавший ни с того ни с сего телефон, но не стал.

- Я помню, что ты рассказала, - сказал Никита, - вот и хочу у директора кое-что узнать. А вы пока меня не будет, к озеру больше не ходите. Знаешь что? Попроси мать, чтобы она тебе центр показала. Он далеко от набережной. Ладно?

Лида кивнула. Никита оделся и вышел.

Путь до школы был знаком и занял каких-то пять минут. Уже подходя, мужчина чертыхнулся. Какая школа, какой ремонт, выходные же! Вот что значит отпуск, забыл, какой день недели! Но забор был уже перед ним, и Никита решил, хотя бы походить вокруг здания.

Он зашел во двор. Около крыльца лежали мешки, стояли банки, старые парты и другие признаки ремонта. Мужчина поднялся по ступенькам и тронул дверь. К его удивлению, она открылась.

Никита помедлил и зашел.

Вздрогнул от гулко прозвучавших шагов. Он дошел до лестницы на второй этаж, когда услышал сзади:

- Молодой человек, что бы хотели?

Никита повернулся.

-Здравствуйте, Владимир Сергеевич. Не узнаете? Я Никита Бушуев. Вот приехал в гости к родителям и решил навестить родную школу.

Директор подошел ближе. Прищурился и кивнул. Узнал, понял Никита.

- Здравствуй, я помню тебя. Ну, осматривайся. Все кабинеты открыты. Заглядывай потом ко мне, - сказал директор.

Никита обошел оба этажа. Было непривычно пусто и как-то неуютно. Пыль. Грязь. Он закрыл глаза и представил, как раздается звонок, и толпа одноклассников с воплями вырывается в коридор.

Он вспомнил слова матери, про то, что директор не стал привлекать ребят к ремонту. Вспомнил свое детство. Они тогда помогали. Не все, разумеется, были те, кто не хотел или не мог по здоровью, или уезжал из города, но были и желающие. Они собирались утром, пока было прохладно. Таскали парты. Красили их, потом оттирали краску от себя. Девчонки отмывали побелку от стен и с полов. Такая командная работа им даже нравилась.

Теперь наступили другие времена, может, дети иные. Может, начальство запрещает.

"А зря", - подумал Никита, спускаясь и подходя к кабинету директора. Есть в этом какая-то изюминка. Приятно потом заходить и вспоминать – вот эту стену красил я, а вот тут Васька поскользнулся и вляпался в побелку, а потом отмывался в девчоночьем туалете, потому что мальчишечий был покрашен.

Он постучался в дверь, на которой было табличка "Директор школы". Раньше директор обитал выше. На втором, а Поход, значит, решил рядом с входом в школу кабинет устроить.

- Заходи, Никита, - услышал он.

Мужчина зашел и огляделся. Небольшое помещение. Рабочая обстановка. Никита попытался вспомнить, что здесь было раньше…

"Нет, не помню".

- Садись, рассказывай, как дела, - пригласил его Поход.

Никита рассказал. Учился, закончил, работаю. Женился. Приехал показать внуков родителям. Директор слушал спокойно, кивал, переспрашивал, но когда Никита упомянул про двойняшек, вдруг напрягся.

- Зря ты детей сюда привез, - сказал он.

Никита мгновенно насторожился. Директор это заметил.

- Ты ведь не просто так в школу зашел? – спросил он.

- Что происходит, Владимир Сергеевич? Сначала отец вдруг сказал, что в городе неладно, потом жену кошка к озеру не подпускала, свечение это ночное, ребят вы из города отправили, - перечислил Никита. – Что происходит? - снова спросил он.

Поход посмотрел на него, прищурившись, словно решая – говорить ли, доверить ли? Потом кивнул своим мыслям.

- Расскажу. Надеюсь, не подумаешь, что Поход спятил, - усмехнулся он. – Неладно в городе, тебе отец правильно сказал. Не все это чувствуют. Неладно стало с подъемом озера до нынешней отметки. Еще в прошлом году, когда набережную строили, не так было, хотя кое-что меня уже осенью прошлой насторожило. Помнишь, мы ходили с вами по окрестностям? Помнишь. Там в низинке одной я вам показывал место, где обнаружены старые заброшенные шахты которым несколько тысяч лет?

Никита помнил. Поход их тогда предупредил, чтобы в ту сторону не совались. Что можно легко упасть и с концами. А потом всю ночь караулил, чтобы настырные пацаны из интереса не потащились, куда не нужно.

По реакции бывшего ученика, директор понял, что тот все вспомнил.

- Я когда по этому маршруту потом водил ребят, то останавливался намного дальше, - усмехнулся он, - чтобы не предупреждать и иметь возможность выспаться ночью. В тех шахтах добывали медь, насколько выяснили ученые.
Когда запрудили реку и вода начала подниматься, я понял, что шахты будут залиты, и прошлой осенью решил напоследок пройти тем маршрутом. Без ребят. Попрощаться.

Поход замолчал, но потом все-таки продолжил.

- Мимо низинки я шел, когда уже смеркалось. И вдруг наткнулся на колею. Глубокую, оставленную тяжелой техникой. Удивился! Ты ведь помнишь, там дорог не было. Тропы только. Решил заночевать и утром посмотреть. Не показалось мне ночью. Ездил там кто-то к самым шахтам. Зачем бы?

А когда свечение это появилось, понял. Поздно понял. Получается, сбрасывали туда что-то. В шахты эти старые. Думали - никто не узнает. И это что-то попало в воду. Доказательств никаких нет, Никита. Это только мое предположение. Свечение появилось, как лед стаял. И усиливается. И кошка, которая твою жену отгоняла от воды, права. Чувствуют опасность животные. Кошки. Собаки.

Никита помотал головой.

- Я в интернете читал, что кладбища залило, капище какое-то…

- Ну, в интернете всегда много всего пишут, - снова усмехнулся директор. – Думаю, кладбище было не одно, и оно не при чем. Если вспомнить, сколько в этой местности живут люди, то тут погост на погосте будет. За тысячи-то лет. Капище, кстати, ни при чем совершенно. Оно до сих пор на поверхности. К нему местные предприимчивые даже туристов возят на моторках. Нашли объект! Энтузиазты протестовали, но у капища этого нет никакого статуса. Так что езжай – не хочу. Раньше до него дороги-то не было, а сейчас вода близко подошла.

Оба помолчали. Никита переваривал полученную информацию. Потом он посмотрел на директора.

- Получается, озеро отравлено? – спросил он.

- Получается так, - кивнул директор.

- И что? Никто не в курсе?

- Почему не в курсе, в курсе. Но сам подумай, кто-то у власти принимал решение о постройке плотины, кто-то строил набережную. Вложил солидные деньги. А кто-то сбрасывал что-то в шахты. Кто-то проворонил начало отравления, когда можно было еще остановить затопление территории. Как думаешь, какова их реакция на происходящее сейчас?

Никита представил. Если отравление будет усиливаться, это же целый город переселять нужно. Не говоря уж о том, что поливать такой водой ничего нельзя. Это же катастрофа экологическая.

- На детей это действует в первую очередь, весной болели ребята гораздо чаще, чем обычно, - продолжил директор, - поэтому прав твой отец, уезжай как можно скорее.

- Но как же местные? Почему не говорят об этом? Почему не пишут?

- Пытались, но местные СМИ, как ты сам понимаешь, очень сильно зависимы от местной администрации. А посторонние не сильно к нам заглядывают. Провинция спросом мало пользуется. Предпочитают решать глобальные проблемы. Кому нужен наш городок. Даже не областной центр… Некоторых перехватывают те, кто к капищу людей возит. Привезут, покажут и обсмеют слухи – как могут старые камни, которые и воде-то не стоят хоть как-то навредить?

Никита вспомнил зависший телефон. Выходит, следят за сообщениями из города? Бред какой-то... триллер шпионский.

- И что же теперь делать? Нельзя же вот так все бросить? – спросил он.

- Делают, - нехотя сказал директор, - пытаются нейтрализовать то, что в воде. Привозили какие-то химикаты, сыпали. Пробы брали.

- И что?

- Пока без толку все. Люди стараются не приближаться к озеру. Те, кто верит. Но верят не все. А что хуже себя чувствуют, кто около берега живет. Ну, мало ли! Возраст. Хронические болезни. У нас по России, как и по всему миру, много мест, откуда людям бежать нужно. Однако, живут. Мрут до срока. Вот наш город и пополнил этот список. Прошло всего несколько месяцев, Никита. А что будет через год не знает никто.

Никита посидел, осмысливая информацию. Деревянно встал. Пожал руку бывшему географу и вышел. Он снова посмотрел на пустой вестибюль. Представил, как возвращаются сюда в сентябре дети. Как ходят по улицам, медленно пропитываясь отравой.

"Те, кто верит", - вспомнил он.

Отец его, получается, верит. А мать нет. Иначе бы она не водила внуков на набережную!

" Пытаются чем-то нейтрализовать то, что в воде".

Он не спросил Похода, чем отравлено озеро, да и если бы спросил. Он не химик, он в этом деле ноль. И не факт, что директор точно знает.

Голова мужчины просто гудела от всего этого. Он снова достал телефон, чертыхнулся и отправился на вокзал, узнавать о ближайших поездах. Забронировал купе на следующее утро. Пока шел назад к дому родителей придумал причину для скорого отъезда.

Мать сильно расстроилась. Отец делал вид, что тоже не хочет отпускать невестку с детьми, но Никита был непреклонен. Маленькие еще.

- Лучше вы приезжайте к нам, мама. У нас тоже есть что посмотреть. Вы оба на пенсии. Время есть, а то и переселитесь совсем. У нас и музеев больше, и врачи лучше.

Вечером Никита решил сходить к озеру. Лида заволновалась.

- Купаться я не собираюсь, - успокоил ее муж, - посмотреть хочу. Может, и не приедем сюда больше никогда.

Он не спеша подошел к набережной. Было тихо. Фонари горели, но между них никто не гулял. Никита подошел к ограждению. Наклонился над водой.

Рядом с ним на парапет запрыгнула полосатая кошка. Она тоже смотрела на фосфоресцирующую воду. Потом жалобно замяукала.

- Да, киса, плохо все, - повернулся к ней мужчина. Присмотрелся. – Это ты мою Лиду предостерегала? Спасибо тебе.

Он подошел к кошке поближе. Она оглянулась на незнакомого человека, но убегать не стала.

- А знаешь что, киса, поехали-ка и ты тоже отсюда, - сказал вдруг Никита, - билета у нас для тебя нет, но ехать недалеко, мы тебя спрячем в купе!

Он протянул руку, дал себя обнюхать, а потом осторожно обнял небольшое тельце. Кошка прижалась и замурлыкала.

Утром глаза у двойняшек горели – они тайно везли с собой настоящую кошку! Оля и Максимка так старательно заговаривали проводнице зубы, что она зашла в их купе только раз за весь рейс. Отец с матерью делали большие глаза, стоило женщине пройти по вагону. Ребятишки закрывали ладошками рты, сдерживая хихиканье, и были в полном восторге.

Дома кошка моментально освоилась, была названа Русалкой и с удовольствием мурчала у всех по очереди на руках.

Никита-таки уговорил родителей переехать. Пока они жили с ними, но собрались продавать квартиру и насовсем перебираться к сыну. Планировали купить квартиру себе. Поменьше, чем в городке… Зато внукам потом достанется!

Никита следил за новостями из родного города. Изредка переписывался с Походом, который иносказательно сообщал бывшему ученику о действиях властей. О том, что детей в школе становится меньше. Родители некоторых, не дожидаясь улучшения, уезжали из города. Но такая возможность была не у всех.

"Воду из озера на полив не берут. Хоть на это мозгов хватило. Будем надеяться на то, что все-таки удастся снизить степень отравления воды. И что думать будут следующий раз, прежде чем что-то делать", - писал ему бывший учитель географии.

"Будем надеяться", - соглашался Никита.

А что еще остается?