9-10 лет. Не верь сказкам для(от) взрослых и (не) подслушивай телефонные разговоры.
Сейчас началась очередная новогодняя продажа безделушек для создания "новогодней сказки". Я никогда не верила в Деда Мороза и прочих сказочных персонажей, точно зная, что подарки и конфеты под ёлку мне кладёт мать и её мать, ведь больше я "никому не нужна", "никто не будет на тебя деньги тратить". Хотя периодически очень хотелось, чтобы сказочные персонажи существовали. Например, я злилась на Кая, который отказался от коньков и жизни в искрящемся(!) замке(!!) с красивой(!!!) Снежной Королевой среди правильных форм ледяных кристаллов(!!!!), и предпочёл дурацкое существование в тухлом домике с Гердой. Если бы мне вместо него выпал такой шанс, я придушила бы прискакавшую Герду на месте, закопала в снег, и век счастливо жила бы в ледяном замке, катаясь на коньках, любуясь на грани льда и прекраснейшее лицо высоченной Снежной Королевы в холодных оттенках и т.д. К сожалению, Снежная Королева не забрала меня от родительницы и её родительницы, и слушала я другие сказки:
1) "По телевизору передали, что находили людей, у которых от тела только пепел остался, а одежда была нетронутой -- о случаях самовозгорания человека. И вот иду я вчера, а у меня в области почки так тепло стало, так тепло, и я думаю -- сейчас кааак сгорю" (переходя на шёпот)
Напоминаю, у родительницы высшее образование в области естественных и точных наук, и несколько лет опыта работы по специальности.
2) "Ничего никогда нельзя поднимать с улицы! Люди выбрасывают вещи, на которые они перенесли свою болезнь, чтобы она передалась другому, это тебе не шутки!"
"Я вот стояла, а мимо проходила тётка, и как даст мне щелчка по заднице, до сих пор чувствую! Я думаю, она мне так порчу передавала."
3) "У нас с маааамой особая связь: вот однажды в детстве я так хотела апельсинов, так хотела! А мааама приходит и приносит пакет апельсинов -- она вдруг решила купить."
"Я вот не просто так сижу и чувствую, что что-то не так! Не просто так у меня было предчувствие! Я вот шла домой и чувствовала, что слишком всё хорошо! Я знала, что нет добра, добра не бууудет! С тобой добра же не бывает! Упасть и так разорвать одежду ((протёртое пятно на колене)) -- кто, я спрашиваю, ктооо чинить и отстирывать будет? Я уже из-за тебя все руки отстирала! ((Стиральная машинка уже несколько месяцев стоит неподключенной, без технических проблем)) Вот была вещь, а ты всё опять испоганила! Что ж тебя ноги-то твои не держат! ЫЫЫЫЫЫЫУУУУУУУУУУ (слёзы, плач, взывание к "мааааме")
4) Нарочито громким шёпотом мать рассказывала по телефону подруге: "У меня рак... вот у меня точно рак... Я вот узнала, что тех, у кого рак, от сырого мяса тошнит... А я на сырое мясо смотреть не могу.... Иду по рынку и меня прямо воротит... Только ради Alphastrange-ки его покупаю и готовлю. " Сказка про "рак" и ощупывание с напряжённым лицом обнажённых молочных желёз в моём присутствии длилась несколько лет, пока медицинское обследование не показало, что ни рака, ни краба, ни прочих разумных членистоногих, которые регулируют отношение к сырому мясу, в теле родительницы не наблюдается.
Мать часто любила поговорить о грядущей собственной смерти с подругами, показательно закрывая дверь (одну из трёх в 4-х-вагонном трамвае с кухней и туалетом) в комнату с телефоном перед тем, как позвонить: "Я не живу, а доживаю... По утрам не хочу вставать с кровати... Давно бы уже вскрыла себе вены, но только мысль о родителях останавливает -- ведь Alphastrange никто не нужен, она точно не будет о них заботиться." Иногда был вариант: "Вот только Alphastrange жалею, а так бы уже давно свела счёты с жизнью."
Вообще, родительница очень любила разговаривать часами по телефону. Она сначала разговаривала с матерью, чтобы та не позвонила в течение длинных бесед, и, несколько раз услышав "занято", не обратилась на АТС, чтобы работники выяснили, почему она не может дозвониться и не вклинились в телефонный разговор. Мать матери делала это достаточно часто, иногда хвастаясь "связями" на АТС и угрожая то прослушкой разговора, то обрывом, то ещё чем-нибудь. Мать звонила подругам, водя пальцем по телефонной книге, сначала одной, сразу же после неё -- другой, обсуждая детей и "тяжёлую жизнь". С одной из подруг мать постоянно нахваливала её дочь, называя "француженкой", имея в виду "модельную" внешность и манеру речи/поведения. Тогда я думала, что мне было бы крайне неприятно такое в свою сторону: изнеженная "мадама", которая "бережёт естественную красоту лица", вееежливая, "знающая себе цену" (т.е. все люди с икс-игрек хромосомами ей "должны" угождать), и, конечно же, без признаков мышц на теле -- фуууу бээээ. К тому времени я уже поняла, что родительнице нравятся жеманные "леди", и старалась всячески доказать, что такой позорной фигурой не являюсь, даже будучи облачённой в "платьице-как-на-картинке". Я раздражала её, делая нарочито "грубые широкие шаги", "вульгарно" смеясь и топая. В условно-положительных случаях мать морщила лицо и со словами "насколько это всё отвратительно" или "ндаааа, надо было знать от кого рожать", удалялась в кухню, подрагивая жировыми отложениями на годами не задействованных мышцах. В условно-отрицательных она постепенно распалялась, начиная с "это не моя дочь, я такое не рожала", "ты у меня жить не будешь", продолжая колебаниями из кухни в одну из комнат и обратно с рассказами о горестях и величии своей матери, а также её (матери) родителей, заканчивая высокочастотными колебаниями "кухня-дальняя комната" всего тела, попытками зажать меня к стене, для устрашения самоубийством/удара, поднося своё лицо впритык, сводя губы, бегая глазами и иногда со вспененной слюной. Среднее время действа было от 1.0 до 2.5 часов.
Ты то, что ты ешь => Не ешь ничего=ты ничто.
Вообще, помимо "давания шансов" родительница практиковала "жалеть" и "делать милость". Она и её родительница часто говорили: "Это мыыыы тебя пожалели, и не отдали в детский дом", "это я тебя жалею и не бью как надо бы", "это мыыыы тебя терпим, другие давно бы уже не потерпели такого с собой обращения". "Это мыыыы такие хорошие/терпеливые/добрые/всепрощающие" было одним из основных мотивов моего "воспитания". Мне говорили, что я умру без матери и её матери, что я больше никому не нужна, больше никто не будет меня кормить и лечить. Мать матери действительно приносила еду родительнице, помимо денег: домашний холодец, сосиски/сардельки, за которыми "ездила на базу"; шоколадные изделия, купленные со скидкой по бывшему месту работы; иногда пироги домашнего изготовления; летом -- дачный урожай в виде отвратительно-кислой смородины, клубники, малины, которые требовалось сожрать, чтобы "не превращать в говно труд родителей(матери)". В этом же ряду находился свежевыжатый яблочный сок, от которого сводило мышцы лица. Не сожранное замораживалось и затем выдавалось в качестве "десерта" во время зимы. До сих пор я с отвращением смотрю как на замороженные, так и растущие в саду ягоды. Однажды, уже после 18 лет, я объясняла очень уважаемому мной человеку, почему не люблю родственников, и упомянула факт про ягоды. На что он ответил: "Может, благодаря витаминам из этих ягод вы и выжили". Сейчас я уверенно могу сказать, что это не так. Как ребёнку из неполной семьи мне полагалось льготное питание в школьной столовой -- и еда там была восхитительной, несмотря на то, что школа была на окраине города, и это были 1994-2002 гг. Иногда там оставались талоны на питание, от которых отказывались некоторые школьники, и их раздавали желающим в классе. А еда на столах оставалась всегда. И парочка школьников из пьющей семьи доедала эту еду, о чём мне патетически рассказывала мать, стыдя за то, что я не хочу есть её стряпню и не благодарна за предоставление этой стряпни. Я завидовала этим ребятам, потому что им можно было съесть самое вкусное: белый хлеб, сосиски и котлеты, а также всё остальное, в т.ч. и чай с сахаром, и не быть "обязанными за еду" своим родителям. Тогда я ещё боялась "ужасной заразы", из-за которой "нельзя доедать за другими". Сейчас, получив естественнонаучное образование и производя высококачественную HCl в своём желудке, я радостно доедаю вкусное за более-менее знакомыми людьми в дружеской обстановке, ничуть этого не стесняясь, даже испытывая гордость.
Мои сверстники часто ходили друг к другу в гости, и, несмотря на небольшой доход большинства родителей, им регулярно предлагали простенькую еду, от которой я была обязана отказываться по умолчанию. Однажды в 8 лет мне разрешили съесть кусок пирога, которым угостила сверстница на улице: я поразилась, что домашние пироги бывают такими вкусными, и взахлёб нахваливала этот восхитительный кусочек, медленно и аккуратно поедая его. Сейчас, умея подсчитывать пищевую ценность и количество еды, я уверена, что ела бы больше (у матери дома я ела мало и через силу), если бы у меня был карт-бланш на поедание еды, предлагаемой вне дома, и я могла бы полностью обойтись без еды, предоставляемой матерью и её матерью. Думаю, что даже пищевая ценность школьной+угощательной еды была бы выше, чем то "полезное", что я силой заставляла себя сожрать, живя в доме матери.
Не верь, не бойся, не проси.
Один раз даже дедушка немного поддался влиянию и попытался сообщить мне, что я умру, если ближайшие кровные родственники меня "бросят", на что я отвечала: "Буду продавать браслеты из бисера на Книжном рынке и зарабатывать на себя", дедушка смог возразить только: "Нет, ты заболеешь (в момент дискуссии была зима) и умрёшь." Я ответила, что тепло оденусь, да и продавцы в палатках в большинстве не умирают, а зарабатывают деньги. Надо отметить, что раздражать дедушку дальше мне не хотелось, я не хотела чтобы он огорчался или нервничал, поэтому не стала с ним "спорить до конца". В случае родительницы и её родительницы меня постоянно упрекали: "Тебе главное, чтобы последнее слово осталось за тобой". Так и было, в любом конфликте я старалась сказать "последнее слово" хотя бы шёпотом или вывести пальцем в воздухе. Сейчас мне кажется комичным тот факт, что два половозрелых человека в любом споре, хоть с рыночной торговкой, хоть с представителем ЖЭУ, хоть с незнакомцем и даже с несовершеннолетним считали необходимым "оставить последнее слово за собой". Мать ради этого выбегала из кухни, где она постоянно сидела напротив телевизора, изучая программу телепередач и принимая пищу, и возвращалась в геометрическую точку спора, иногда это занимало несколько итераций. Мать матери тоже возвращалась к человеку, с которым спорит, чтобы сделать на лице выражение "людки", и соответствующим голосом, тряся пальцем перед лицом человека, сказать о своей исключительности и влиятельности. Мать матери обожала говорить о своей значимости, в виде: "((Если вы попробуете причинить мне вред/не подчиниться)), да за мной мигом вертолёт вылетит, мигом! Да вы не знаете, с кем связались!" -- с многозначительными паузами. Фразу про вертолёт и упоминание связей в разных областях социальных структур мать матери употребляла постоянно. Она также старалась заводить новые: например, в процессе расследования "с кем ты дружишь". После посещения чертогов родительницы, в очередной раз сообщив мне, что нельзя хвататься за выложенный плиткой угол коридора, а все двери и дверцы можно закрывать только за ручки, не касаясь полотна двери/дверцы, и делать это "плаааааавно"; заставив меня перетерпеть отвратительно-слюнявые поцелуи и прочие "обнимательные ритуалы", мать матери могла пойти общаться с моими сверстниками, спрашивать про игры, в которые они играют, про меня, про место жительства той или иной "подружки". Часто мать матери наведывалась к родителям одной из "подружек", чтобы сообщить о замеченной неправомерности тех или иных действий их ребёнка.
Затем мать матери гордо рассказывала родительнице, как она пообщалась с теми или иными людьми, и что теперь они будут "знать обо мне всё". Здесь "они" -- это И родительница+мать матери, которые "будут знать, с кем ты дружишь", И родители "подружек", которые "запретят своей дочке с тобой дружить, потому что ты не делаешь уроки/не слушаешься/..."
В свою очередь, меня заставляли "рассказывать всё" о моём общении со сверстниками. Естественно, я отличалась от сверстников по одежде, режиму обучения и прогулок, недостатку общения; мать и её мать выглядели странно на фоне подавляющего большинства даже строгих родителей/бабушек. Также, я проводила времени в общении и на улице меньше всех, поэтому меня часто дразнили/подкалывали. Я не умела отвечать на грубоватые подколы, так как мне запрещали "ругаться нехорошими словами" и общаться с теми, кто это делает. Я не отвечала больше, чем "сама такая" в ответ на обзывательство, в остальных случаях просто стояла и смотрела на обзывающегося, не зная, что сказать. Потому что в случае ругательств в сторону обидчика из арсенала употребляемых дома ко мне -- обидчики подходили к моей матери и говорили: "А Alphastrange обзывается", и мать начинала или стыдить меня при всех, или устраивать скандалы с последующим запретом гулять, придя домой, если сверстники подловили её без меня. В процессе разборок со мной мать говорила: "Люди не хотят с тобой общаться, потому что ты агрессивная, грубая, это только мыыыы тебя терпим, а люди терпеть не будут, вот они и говорят об этом, я запрещаю подходить тебе к кому-либо, ты только обижать людей умеешь, делать им больно" и т.д. После таких случаев ранее пожаловавшиеся дети не понимали, почему в следующие дни я не подхожу к ним и даже не здороваюсь, хотя они настроены дружелюбно (понятное дело, жалобы были видом нормального детского полуигрового кляузничества). Я поясняла пару раз, что мать запрещает мне с ними общаться -- и дети стояли с растерянными выражением лиц. В такие моменты они не смеялись -- даже те, кто больше всех дразнил за внешний вид и т.д. -- иногда перешёптывались, что у меня какие-то странные "родители". Мать говорила сверстникам, чтобы все они жаловались ей на меня, и тогда "она дома получит". В то же время, она говорила мне, чтобы я жаловалась на каждое обзывательство сверстника, результатом чего должен быть или отказ от общения с данным сверстником с применением "не обращай внимания", "будь выше этого" и "не опускайся до их уровня", или разговор матери с его родителями. Сразу скажу, что первую стратегию я не очень быстро, но отмела, и стала отвечать, однако не словами, а физическими ударами. Это принесло великолепные плоды в плане удовольствия от повергания обидчика и его слёз, избавление от обид на близком расстоянии, а также впечатление на окружающих, прямо противоположное "девочке-принцессе".
Во дворе были старшие мальчики и девочки, 12-16 лет, в то время как моим сверстникам было 7-11, которые иногда посмеивались с/над малолетками. Меня старшие часто дразнили, и после успешного отчёта родительнице о результатах очередной прогулки, мать матери, не согласовав с родительницей, пошла к матери одной из старших девочек (И.) Та выслушала её и то ли предложила больше не приходить, то ли сказала "дети сами разберутся". Мать матери, по обыкновению напыщенно, расписала родительнице, как она "дала наказ", которая заохала: "Я тебе говорила, не ходи по людям! По людям не ходи! Она же могла тебя и кислотой облить, или просто кипятком плеснуть!" И. всё равно дразнила меня достаточно долго, какое-то время я "не обращала внимания", затем один раз показала, что могу ударить, а после начала полового созревания, когда я сравнялась с И. по росту, а также отпинала несколько обидчиков в прямом смысле слова, она перестала меня задевать. Пара минусов заключалась в том, что нужно было сразу бить так, чтобы не получить себе царапин (не преуменьшение), за появление которых пришлось бы отчитываться перед родительницей, а также не допустить, чтобы повергаемый пожаловался своим родителям. Относительно второй стратегии возникало впечатление, что матери и её матери нравятся различного рода ссоры/разборки/выяснения отношений с кем бы то ни было, а также их желание отрезать меня, в идеале, от общения с любыми сверстниками.
Одним показательным примером является случай, когда в школе искусств между занятиями было окно, и мать матери сказала старшим учащимся (3-4 девочки 12-14 лет) присмотреть за мной (9-10 лет) в течение 45 минут, пока она сходит домой и вернётся, чтобы забрать меня после следующего урока. Я не понимала, зачем за мной "присматривать", т.к. собиралась просто пообщаться с другими ожидающими и пойти на следующее занятие, но очень радовалась, что мать матери не будет стоять с нами и допрашивать моих одноклассников об их родителях, успеваемости, отношениях со мной, читать им нравоучения и т.д. Мы великолепно провели время, хотя меня в очередной раз спросили, почему у меня такая странная (как бы сейчас сказали -- "душная") бабушка, но всем стало более-менее понятно, почему я постоянно оглядываюсь и всегда готова скрыть любые свои действия/состояние/... Девочки рассказали странноватый анекдот про Гену, Чебурашку и говно, который я воспроизвела дома в ответ на вопрос, чем мы занимались 45 минут. Мать матери встала в стандартную пафосную позу, уперев руку в бок, и начала допрашивать: "Отвечай, кто это был! Отвечай, кто рассказал этот анекдот, я всё равно это выясню! Я наказала девочкам последить за тобой, а они такие анекдоты рассказывают, вооот кто учит тебя плохому!!!" Я как-то утекла от ответа, получив очередной урок, что матери и её матери не нужно рассказывать ничего, как бы они ни убеждали делать обратное. А вот сам страшно грубый анекдот в моём детском исполнении: "Гена и Чебурашка зашли в море, Чебурашка начал захлёбываться, а это было море говна. Вышли они оттуда, Гена угощает Чебурашку вкусностями и спрашивает, вкусно ли. А Чебурашка на все вопросы отвечает: "Гена, мне теперь на вкус всё говно."
Остальные 50+ оттенков вкусов детства будут описаны в
последующем продолжении.