ЧАСТЬ 1. "ПЕРВОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ СЕНТЯБРЯ"
– Мама, прости, сегодня никак не получится. Очень важная встреча с клиентом...
– В воскресенье, Оленька? – Нина Петровна замерла с телефоном у уха, глядя на накрытый стол, где среди блюд возвышался праздничный пирог с яблоками.
– Понимаешь, от этого контракта... – голос дочери в трубке звучал виновато-раздражённо.
– Понимаю, – тихо ответила Нина Петровна, хотя на самом деле совсем не понимала, как важная встреча может быть в воскресенье, в четыре часа дня, когда вся семья собирается за столом уже больше тридцати лет.
Она осторожно положила телефон и провела рукой по белоснежной скатерти, расправляя несуществующие складки. Старинный бабушкин сервиз, доставаемый только по воскресеньям, поблёскивал в лучах сентябрьского солнца. Шесть чайных пар, супница с золотым ободком, длинное блюдо для пирога – всё помнило прикосновения трёх поколений.
Звонок в дверь прервал её размышления.
– Бабуля! – Димка, тринадцатилетний внук, влетел в квартиру, на ходу стряхивая рюкзак. За ним степенно вошла Анна, младшая дочь, и её муж Павел.
– А где тётя Оля? – Димка огляделся. – Она же обещала показать фотки из Италии!
– У тёти важная встреча, – Нина Петровна постаралась, чтобы голос звучал ровно. – Садитесь, пирог остывает.
Анна метнула быстрый взгляд на мать и принялась раскладывать салфетки:
– Опять её работа? В воскресенье?
– У всех свои приоритеты, – негромко отозвался Павел, и в его голосе Нина Петровна уловила странные нотки.
За столом было непривычно тихо. Димка, обычно такой говорливый, уткнулся в телефон, изредка хмыкая. Анна методично помешивала чай, не поднимая глаз. Павел рассеянно крошил пирог, явно думая о чём-то своём.
– А помните, как раньше... – начала было Нина Петровна и осеклась. "Раньше" было слишком очевидным укором "сейчас".
– Мам, – вдруг сказала Анна, поднимая глаза, – а ты знаешь, почему Ольга на самом деле не пришла?
В комнате повисла тяжёлая тишина. Даже Димка оторвался от телефона.
– Аня, не надо, – попытался остановить жену Павел.
– Нет, надо! – Анна решительно отодвинула чашку. – Сколько можно делать вид, что всё в порядке? У неё нет никакой встречи. Она просто не хочет видеть меня после того разговора.
– Какого разговора? – Нина Петровна почувствовала, как к горлу подступает ком.
Анна горько усмехнулась:
– Значит, она тебе не рассказала? Конечно, она же у нас идеальная дочь. А то, что она отговорила своего драгоценного Витю давать нам в долг на лечение Димки – об этом лучше промолчать?
– Мама, можно я пойду? – глухо спросил Димка, сутулясь. – У меня уроки...
– Иди, солнышко, – Нина Петровна машинально погладила внука по плечу, чувствуя, как рушится что-то большое и важное, державшееся только на негласном уговоре не произносить вслух накопившиеся обиды.
Старинные часы на стене пробили пять. Солнце спряталось за тучу, и блюда из бабушкиного сервиза потускнели. В тишине было слышно, как на кухне капает вода из крана – кап, кап, кап, словно отсчитывая секунды до того момента, когда нужно будет что-то ответить, что-то решить, как-то жить дальше.
– Мам, прости, – Анна закрыла лицо руками. – Я не хотела... просто устала делать вид, что мы по-прежнему дружная семья.
– А мы и есть семья, – твёрдо сказала Нина Петровна, поднимаясь. – И именно поэтому я сейчас позвоню Оле. Хватит недомолвок.
Она шла к телефону, чувствуя, как дрожат руки. В памяти всплыло лицо её бабушки, передававшей ей этот сервиз: "Главное, чтобы было за чем собираться. А слова – они придут". Но правильные слова не приходили, зато в голове настойчиво крутилась мысль: неужели традиция воскресных обедов, пережившая войну, переезды и потери, разобьётся о современные обиды и недопонимания?
Хватит ли у неё мудрости склеить семью, как когда-то её бабушка склеивала разбитую во время блокады чашку из этого сервиза?
ЧАСТЬ 2. "РАЗГОВОР В СУМЕРКАХ"
– Ольга Викторовна, к вам мама, – голос секретарши в селекторе звучал неуверенно. – Я понимаю, что вы просили не беспокоить, но...
– Пусть войдет, – Ольга отодвинула ноутбук и расправила плечи.
Нина Петровна вошла так же, как делала это всегда – неслышно, словно извиняясь за вторжение. В строгом офисе с панорамными окнами её фигура в любимой вязаной кофте казалась особенно хрупкой.
– Оленька, нам надо поговорить.
– Мама, я правда занята, – Ольга демонстративно взглянула на часы. – У меня через час...
– Нет у тебя никакой встречи, – мягко перебила Нина Петровна. – Я звонила Виктору.
Ольга вздрогнула и отвернулась к окну. Сентябрьские сумерки окрашивали город в серо-лиловые тона, размывая грань между небом и крышами домов.
– Зачем ты пришла? – голос Ольги звучал глухо. – Чтобы отчитать меня за то, что не даю денег сестре? Или за то, что пропускаю воскресные обеды?
Нина Петровна присела на краешек кожаного кресла для посетителей:
– Я пришла понять, что происходит с моей старшей дочерью. Той самой, которая когда-то отдала своё новое платье сестре перед выпускным, потому что у той порвалось любимое. Той, которая...
– Хватит! – Ольга резко развернулась. – Хватит вспоминать, какой я была прекрасной старшей сестрой! Ты знаешь, что Анька хочет заложить квартиру, чтобы оплатить это экспериментальное лечение? А если оно не поможет? Если они останутся без жилья?
– А если поможет? – тихо спросила Нина Петровна. – Если это шанс для Димы?
– Мама, я не бессердечная, – Ольга опустилась в своё кожаное кресло, вдруг показавшееся ей слишком большим. – Я предлагала оплатить проверенную клинику в Германии. Но Анька упёрлась – нет, только эта экспериментальная терапия...
– И поэтому ты не приходишь на обеды?
В наступившей тишине было слышно, как за окном начинает накрапывать дождь. Капли бились о стекло – совсем как слёзы, которые Ольга сдерживала уже несколько недель.
– Знаешь, – она провела рукой по лицу, – когда я вижу Димку... Он так похож на папу в детстве. Помнишь его фотографию в том же возрасте? И когда я думаю, что могу помочь, но боюсь... боюсь, что Анька всё равно найдет деньги, заложит квартиру и... – она запнулась.
– И ты не сможешь себе этого простить? – договорила Нина Петровна. – Как и пропущенные воскресные обеды?
Ольга вдруг увидела в отражении на мониторе своё лицо – осунувшееся, с кругами под глазами. Когда она успела стать такой? Когда работа и "правильные решения" стали важнее семьи?
– А помнишь, – Нина Петровна достала из сумки завёрнутый в полотенце свёрток, – этот пирог? Бабушкин рецепт, с яблоками и корицей...
Знакомый с детства запах защекотал ноздри, и Ольга почувствовала, как предательски задрожали губы.
– Мама, но что делать? Я правда не знаю...
– Может быть, для начала прийти в это воскресенье? – Нина Петровна улыбнулась. – И поговорить. По-настоящему поговорить, глядя в глаза, а не через экран телефона.
Ольга смотрела на мать – такую маленькую в огромном офисном кресле, но излучающую какую-то удивительную силу. Сколько ещё таких воскресений у них будет? Сколько возможностей собраться вместе, поговорить, решить...
– Знаешь, – она потянулась к телефону, – пожалуй, я отменю все встречи на вечер. Проводишь меня домой? Заодно расскажешь, как там Димка...
За окном дождь усиливался, но в его монотонном шуме уже слышалась не тоска, а надежда. Надежда на то, что не все мосты сожжены, что семейные узы прочнее обид и страхов, что любовь может найти выход даже из самого сложного лабиринта недопонимания.
ЧАСТЬ 3. "ПРИМИРЕНИЕ"
В это воскресенье небо над городом было удивительно чистым – словно сама природа решила поддержать робкую надежду на примирение. Нина Петровна с самого утра хлопотала на кухне, то и дело поглядывая на часы.
– Может, помочь? – В дверях появился Павел. Он пришёл раньше всех, без Ани и Димки.
– Что-то случилось? – Нина Петровна замерла с тестом в руках.
– Да так... – он помялся. – Аня с Димкой подъедут позже. Она... мы вчера долго разговаривали с Ольгой.
Тесто в руках Нины Петровны дрогнуло:
– И как?
– Знаете, – Павел присел на табуретку, – я всегда считал, что в семье главное – гордость свою не терять. А вчера Ольга приехала к нам... расплакалась... Первый раз вижу, чтобы она... – он запнулся. – В общем, они с Аней до трёх ночи проговорили.
Нина Петровна молча раскатывала тесто, но сердце её трепетало, как пойманная птица.
Звонок в дверь раздался ровно в четыре. На пороге стояли Ольга с Виктором, и у обоих были такие серьёзные лица, что у Нины Петровны ёкнуло сердце.
– Мам, – Ольга шагнула вперед, – мы тут решили...
Но договорить она не успела – в конце лестничной площадки появились Аня с Димкой.
Повисла тишина – та самая, звенящая, в которой слышно, как бьются сердца. Сёстры смотрели друг на друга, и в их взглядах читалась целая гамма чувств: настороженность, надежда, любовь, страх...
– Тётя Оль, – вдруг подал голос Димка, – а ты правда поможешь с этими... как их... документами для клиники?
Ольга моргнула, смахивая непрошеную слезу:
– Правда, малыш. Только давайте сначала поедим, а то бабушкины пироги стынут.
За столом было непривычно тихо – но это была другая тишина, не та давящая, что неделю назад, а какая-то... уютная. Виктор раскладывал по тарелкам пирог, Димка украдкой фотографировал бабушкин сервиз ("Для инсты, мам!"), Павел разливал чай...
– Помните, – вдруг сказала Аня, – как мы в детстве играли в "больницу"? Оля всегда была врачом, а я – пациентом...
– Ага, – фыркнула Ольга, – а потом ты решила, что я слишком строгая, и устроила забастовку.
– Зато ты всегда меня лечила... – тихо добавила Аня. – Как сейчас.
Они снова встретились глазами – и что-то надломилось, растаяло, отпустило...
– Девочки мои, – Нина Петровна смотрела на дочерей, чувствуя, как наворачиваются слёзы, – я так горжусь вами...
– Ба, – вдруг сказал Димка, отрываясь от телефона, – а можно я теперь каждое воскресенье буду снимать наши обеды? Типа семейный блог... У меня уже столько лайков на той фотке!
– Только вместе с историями про этот сервиз, – улыбнулась Ольга. – Я тут на днях нашла старые бабушкины записи...
Нина Петровна смотрела на своих родных – живых, настоящих, таких разных и таких похожих. Старинный сервиз поблёскивал в лучах заходящего солнца, храня в своих узорах память о тех, кто собирался за этим столом до них. И казалось, что даже трещинка на любимой чашке улыбается, зная, что любовь способна склеить не только фарфор, но и человеческие сердца.
А за окном садилось солнце, обещая новый день, новые воскресные обеды и новые истории, которые теперь будут не только в бабушкиных записях, но и в Димкином блоге. Потому что у каждого времени свои способы хранить семейную память.
