Поздравляем ветеранов советской милиции и нынешних честных сотрудников МВД с профессиональным праздником- Днём советской (да, именно советской!) милиции.
Этот праздник установил в 1962 году троцкист Хрущ (как называют его неумные люди и тупые антисоветчики).
В честь чего именно 10 ноября?
Да уж не в честь царской полиции ("охранки"), которую ненавидел весь простой народ.
А в честь того, что 10 ноября 1917 года нарком юстиции РСФСР Алексей Рыков ( был после Ленина главой советского правительства) подписал приказ о формировании рабочей милиции при Советах рабочих и солдатских депутатов. Так что милиция была именно рождена революцией.
То есть трудовой народ взял охрану правопорядка в свои руки. Именно поэтому у советской народной милиции до предателя Горбачева не было и не могло быть дубинок. Даже представить не могли, что милиция может бить своих же граждан.
А нынешним сотрудникам МВД желаем жить и работать так, как это показано в советских кинофильмах "Инспектор ГАИ" и "Сержант милиции".

Источник: ТГ канал Прямая линия с Н. Платошкиным

Мое старое интервью с очевидцем революции 1917-го - бароном Эдуардом Фальц-Фейном, по матери Епанчиным. Для общей справки - это тот человек, что пытался найти Янтарную комнату - своей целью он сделал возврат в Россию потерянных во время войны предметов искусства. Тогда мы с ним говорили о подробностях революции и эмиграции.

- Эдуард Александрович, как вы думаете: почему белая эмиграция рассеялась, как дым? Ведь после революции из России бежало 5 миллионов человек. В 30-х гг. XX века в Париже и Берлине были целые кварталы, где жили только русские.

- Я вспоминаю то время, и мне тоже грустно. Идёшь по улице в Ницце, все приподнимают шляпы, кругом только и слышно: «сударь», «извольте», «покорнейше благодарю». Но это для нас Россия - сказка из далёкого сна, а наши потомки ею не интересуются. Они родились за границей - и всё, русская душа погибла, она не живёт в чужой клетке. Моя дочь Людмила не знает по-русски ни слова: «Зачем, папа? Я всё равно туда никогда не поеду». Я в детстве рассказывал ей о России, наивно думал - кровь-то русскую не обманешь. Тяжело на сердце. Поговорить стало не с кем из эмигрантов - все померли. Один друг у меня остался, князь Трубецкой в Париже, но и тот уже, бедненький, ничего не соображает, каждое слово переспрашивает: «Что? Как? Повтори!»

- В Америке живут итальянцы, чьи предки приехали в Новый Свет в середине XIX века: они из поколения в поколение учат язык и даже женятся на своих. Про китайцев вообще не говорю. У русских же почему-то не сложилось.

- Вы думаете, мне это нравится? Целый народ эмигрировал - и исчез без следа. Но в Европе трудно жить обособленно, вот и размылись понемножку. Никто не собирался устраиваться надолго, все мечтали: скоро большевиков прогонят, поедем домой. То, что эмигранты годами не распаковывали чемоданы, - это чистая правда. Моя мама в Ницце тоже не стала открывать саквояж с лучшими платьями: «Зачем потом возиться, запихивать их заново?» Каждый день ложились спать с мыслью: ну всё, завтра-то уж точно Ленина свергнут, соберёмся - и на поезд до Петрограда. Разочарование пришло через несколько лет, и оно было жестоким: большинству суждено умереть здесь.

- Что вам больше всего запомнилось из революции?

- Удивительно, но за неделю до мятежа в Петрограде никто из дворян не пронюхал, что такое произойдёт. Разговоров на эту тему не было вообще. Мой дедушка по матери, генерал Николай Епанчин, был директором Пажеского корпуса, входил в свиту императора. Он пригласил нас в столицу погостить. Только приезжаем, через день - беспорядки, митинги, стрельба! Дедушка счёл, что на квартире будет опасно, переселил нас в отель «Медведь». Ночью ворвались вооружённые люди - они обыскивали гостиницы, искали «врагов революции». Мама отказалась открывать - те сломали дверь. Угрожая штыками, солдаты закричали: «Почему темно? Зажгите свет!» Мать крикнула в ответ: «У моих детей корь! Не входите, а то заразитесь!» Они тут же ушли.

Проведя бессонную ночь, мы бежали в Финляндию: в чём были, без денег и ценностей. Переехали в Германию и застряли там - ещё шла война. Берлин был переполнен русскими: удивительно, но немцы, наши враги, обращались с нами с сочувствием.

- На стене - картина, изображающая руины вашей усадьбы. Её сожгли?

- Дотла. Мне непонятна российская страсть к всеобщему разрушению. Однако какой хороший был дом! Почему революционеры не забрали его себе и не устроили там, скажем, детский сад? Сжигать - кому польза? Другом нашей семьи был Айвазовский, и в огне погибло десять его картин. Такова была ненависть людей - потому что мы имели всё, а они - ничего. Я вам скажу честно: на дворянах тоже лежит большая вина за революцию.

- Да, такое в последнее время редко приходится слышать.

- Но это правда. Вспоминается: еду я в красивой коляске на коленях у маменьки, такой весёлый нарядный барчук. А люди, работающие в полях, смотрят на нас тяжёлым взглядом. Меня воспитывали четыре девушки-гувернантки: англичанка, француженка, немка и русская. Несправедливо.

Почему одна семья может позволить ребёнку четырёх нянь, а в деревнях крестьяне с голоду солому едят? Такое социальное расслоение в итоге и вышло нам боком. Большевиков, разумеется, невозможно оправдать за их жестокость. Но, увы, для революции были весьма объективные причины.

- Почему же дворяне не пытались улучшить жизнь народа?

- Ваш вопрос очень правильный. Уже в эмиграции я спросил дедушку: как же так? Ты был директором Пажеского корпуса, имел невероятные связи при дворе императора. Неужели ты не чувствовал - требуется что-то сделать, иначе такая политика погубит Россию? Дед вздохнул: «Я не знал, что люди так бедно живут. Я вращался в другом мире - балы, выпуски офицеров, званые обеды во дворце». И того, что назревает взрыв, никто не ощутил.

- Как вам жилось в эмиграции?

- Трудно. Но нам ещё повезло - в 1905 году, во время первой революции, папа сказал себе: «Эге! А ведь это может и повториться!» И купил домик в Ницце - на всякий случай. Правильно сделал, получается. Знаете, раньше Ницца была очень популярна среди русских, считалось шиком эдак небрежно упомянуть: «Я только что с Лазурного Берега… И что в нём находят?»

- Забавно порой повторяется история…

- И не говорите. Тогда купцы на набережной покупали открытку, доставая не гривенник, а сразу «подкову» пятисотрублёвок: сейчас так делают новые русские. 90 процентов шофёров такси в Ницце были из России. Улиц они не знали, ездили наугад, но всегда привозили по адресу! Брались за любую работу, «голубую кровь» никто не чтил: даже графы и князья вагоны разгружали. Дедушку страшно раздражало, что Россия стала называться «СССР». Он говорил: «Неужели, если бы коммунисты победили во Франции, то она поменяла бы своё имя? Нет, только у нас могут быть такие дураки». Но в 1980 году, впервые после революции побывав в России, я убедился: русские люди при любой власти остаются русскими. Они не изменились за время моего бегства. Легко забывают зло, гостеприимны и простодушны.

- Ваше мнение: есть ли у России возможность снова стать монархией?

- Исключено. Да, лично я обожаю императорскую семью. Но проблема в том, что в царском режиме не было справедливости. И раз не вышло у России иметь царя - то, по-моему, второй раз испытывать судьбу уже не надо.

*Барон Фальц-Фейн умер в 2018 году в возрасте 106 лет.

© Zотов

https://vk.com/wall736437447_178991

На Красной площади сейчас проходит замечательная выставка, посвящённая 84-й годовщине легендарного военного парада 1941 года.

Я уже говорил об этом, но будет не лишним повторить: наши славные предки — участники Великой Отечественной войны — незримо присутствуют с нашим народом во время нынешних испытаний. Лучшие люди нашей страны — участники спецоперации — вдохновляются подвигом поколения, победившего нацизм в 1945 году.

Россия — в этом слове столько любви к нашему Отечеству, столько воинского мужества и стойкости, памяти о ратных подвигах и свершениях. Помня свою историю, страна вновь победит! 🇷🇺

Иван Мезюхо

История одного из самых бездарных полководцев Советского Союза

Случается иногда, что человек по карьерной лестнице «падает вверх»: то есть каждый его промах и провал не обрывает карьеру, а толкает вперед на новую ступень.

Довольно часто происходит подобное во времена кризисов и ломки традиционных институтов, когда систему волнует прежде всего лояльность, а не результат. История Григория Кулика воплощает в себе именно такой случай, когда довольно неплохой артиллерист оказался не на своем месте – и поплатился за это.

Выходец из крестьян Полтавской губернии, он отлично проявил себя в годы Первой мировой: дослужился до старшего унтер-офицера и за смелость даже получил Георгиевский крест. Солдаты своего начальника любили – и вполне возможно, что Кулик стал бы достойным артиллеристом-полковником.

Но революция открыла для него невиданные раньше возможности: он оказался на стороне большевиков, возглавил красноармейский отряд и вошел в круг командиров, близких к Клименту Ворошилову.

В межвоенный период траекторию его карьеры определило противостояние «кланов» Тухачевского и Ворошилова. Кулика назначают заместителем начальника артиллерии РККА, но уже через пару лет с этого поста снимают за неорганизованность, отправляя «добрать образования». По отзывам сослуживцев, он держал подчиненных в страхе, действовал импульсивно, не умел работать с документами и планировать на долгий срок.

Некомпетентного генерала спасала личная преданность Ворошилову. Испанская командировка под псевдонимом «генерал Купер» закончилась без особых результатов, зато укрепила статус «проверенного кадра». Он возглавляет Артиллерийское управление, а падение клана Тухачевского окончательно закрепляет командующего в числе доверенных людей Сталина.

Звёздный час пришёл к нему во время советско-финской войны: ключевая роль артиллерии в прорыве линии Маннергейма принесла Кулику звание Героя Советского Союза и погоны маршала.

Но вот экзамен Великой Отечественной Кулик не выдержал: в июне 1941 года направленный на Западный фронт маршал оказался в окружении, оставил вверенную ему армию и, переодевшись в гражданское, вышел к своим без документов. Эпизод вызвал резкое недовольство Сталина, но Кулику дали второй шанс.

На Ленинградском направлении, командуя 54-й армией, он провёл неподготовленное наступление, закончившееся провалом, а после перевода в Керчь он решил не оборонять город, а распорядился об эвакуации, превратившейся в бегство. За это маршал был разжалован в генерал-майоры, лишен званий и наград.

Но и здесь связи с Ворошиловым позволяли Кулику удержаться: он стал командующим 4-й гвардейской армией, участвовал в операциях Степного и Воронежского фронтов. Впрочем, дадим слово современнику:

«18 августа 1943 года противник нанёс контрудар из района Ахтырки. Для его ликвидации в сражение была дополнительно введена 4-я гвардейская армия, прибывшая из резерва Ставки. Командовал ею генерал Г. И. Кулик. К сожалению, он плохо справлялся со своими обязанностями, и вскоре его пришлось освободить от командования.»

Из воспоминаний маршала Жукова

От греха подальше генерала-катастрофу переводят на штабную работу в Москву, чем он был крайне недоволен, считая, что его «незаслуженно» обделили. Последней каплей стала его ссора с Берией – вскоре Кулик был исключен из партии, уволен из рядов армии, а затем арестован.

В августе 1950 года генерал Кулик был расстрелян. Дело пересмотрели уже после смерти Сталина – в 1956 году генерал был реабилитирован за отсутствием состава преступления, а в 1957 году ему посмертно вернули звание маршала и отнятые награды.

Возможно, Кулик мог бы остаться в истории как герой-артиллерист, но, погрузившись в интриги межвоенного времени, он взлетел на должность, которой не соответствовал и оказался беспомощен перед испытаниями, которых не смог вынести.

Источники данных:

Жуков Г. Воспоминания и размышления

https://www.gazeta.ru/science/2019/08/14_a_12578833.shtml