По вашему выходит и звонить не надо, и приезжать как бы не очень то и обязательно?!
1-ая история: Лето, мне в 14 лет, и я шёл с мамой в паспортный стол, когда мы увидели женщину в возрасте (для моих лет - бабушку), полулежащую возле частного дома, около скамейки, прямо рядом с тротуаром. Место там кстати оживлённое - дорога в центр, на рынок и в больницу, поэтому люди идут непрерывно. Я уговорил маму посмотреть, что с бабушкой. Женщина не могла ничего сказать, еле шевелилась, но запаха спиртного не было. Мама осталась с ней, а я побежал обратно домой, чтобы вызвать скорую (мобильные тогда были роскошью, рядом на стук никто не открыл калитки, а жили мы от того места не далеко). Потом вернулся обратно и мы стали ждать скорую, которая приехала почти через час и забрала женщину. В паспортный мы опоздали, тогда очереди были страшенные, перезаписались и вернулись домой. А вечером пришёл полицейский брать показания у нас, так как эта женщина позже умерла(инсульт) в реанимации, а сотни людей шли и шли мимо, и никто не захотел помочь.
2-ая история: Зима, вторая половина декабря, вечер, на улице под -50, мы идём с другом в колледж на репетицию и вдруг видим в сугробе еле шевелящуюся женщину лет 30-ти, от неё идёт ощутимый запах алкоголя и рвоты. Я начинаю вызывать скорую.
А друг говорит:
- Нафиг надо! Мы опаздываем. Она пьяная и сама встанет и уйдёт.
На что отвечаю:
Какая разница, какая она?! Она же просто замёрзнет. Ждём скорую.
Центр города, центральная площадь. Городок маленький, скорой ехать максимум 3 минуты. Диспетчер вызов конечно же приняла вызов, хоть и с неохотой, и со словами - "Алкашка небось? Ладно, ждите." А люди всё идут и идут мимо. Женщину забрала скорая, правда минут через 30-40. Позже выяснилось, что у неё случился инсульт и к нему добавилось тяжёлое обморожение. Ей ампутировали пальцы рук и ног. Женщина из приличной семьи, шла с корпоратива, но кто знает, когда случится беда?
3-тья история: Снова зима, снова мороз за -40, середина дня, я лежу в больнице. Когда возвращался в палату с обследования (там, где спать надо на камеру и с проводами. Я её сонография называю), то заметил, как у окна толпятся соседи по палате и громко смеются. Подошёл и увидел над чем - на перекрёстке на пешеходном переходе крутится пытаясь добраться до тротуара мужик, невнятно что-то крича, но у него ничего не получается.

Мужики ставят ставки на то, получится ли у него добраться. Я набираю скорую и спрашиваю, как давно он так лежит? Оказалось больше двух с половиной часов. И всё это происходит на оживлённом перекрёстке, где все окна больницы смотрят на него, где идёт непрерывный поток машин и пешеходов!

В скорой мне отвечают, что мне надо звонить в полицию, типа это их проблема, а они не приедут. Позвонил в полицию - вызов еле приняли, но приехали где-то через 1,5 часа. Тут же что-то засуетились и через минуты 3 приехал реанимобиль. Потом оказалось, что мужик умер в больнице. А люди всё шли и шли, ехали и ехали, ругались, сигналили, смеялись, делали ставки и не обращали внимания.
4-ая история(про меня): И снова зима, и снова мороз -45, середина дня, я ехал за лекарством для моего умирающего кота. На выходе из автобуса помог дедушке вынести огромный рюкзак. Он попросил меня поставить его на скамейку. Стоило мне отойти от остановки на несколько шагов, как у меня начался эпи-приступ, я завалился в сугроб. Рядом школа, медколледж, платная клиника, много магазинов. Мимо меня проходят школьники, студенты(будущие медики) и взрослые люди. Мимо меня проходит и тот самый дедушка с рюкзаком. Просто проходят мимо.
Да, я оклемался, отлежался в сугробе, кое-как доковылял до ветклиники, купил лекарства и поехал домой на такси, которое попросил вызвать, так как сам не мог сообразить как это сделать (всякое бывает после приступа).
Такие вот бывают истории в жизни и их бесконечно много. Именно такие "балконные смотрящие", а именно неравнодушные люди, как раз таки и сохранили в себе Искру человечности. И кажется мне, что именно "равнодушие большинства" приводит к потере "человечности общества", а также к очень большим проблемам во всём мире!

Мне поступают тревожные сообщения о ночных кошмарах.

Обычно с этим департаментом нет проблем: там работают истинные любители своего дела. Другие сны их немного побаиваются, но этого и стоило ожидать.
Кошмары не просто изобретают ужасы. Они вдохновляются темнотой внутри себя.

У каждого свой неповторимый стиль. Каждый умеет заглядывать в глубину разума сновидца, находить мрачные воспоминания, дёргать за ниточки, ведущие к потаённым страхам.
Чего вы боитесь? Тесной кабины лифта, застрявшей между этажами? Тёмной фигуры, мелькнувшей за окном — пусть даже вы живёте на пятом этаже? Не бывает двух одинаковых страхов.
У каждого — свой кошмар.

Поэтому с Игорем я решил разобраться лично. Он долго на нас работал, но всегда ускользал от моего внимания. Обычные кошмары, не слишком изобретательные, но и не ужасные... Если можно так сказать.
Но такого я от него не ожидал.

Представьте себе сон: вы в своей комнате. Сидите на кровати или диване, неважно. Под матрасом чувствуются странные движения. И тревожные звуки: будто что-то скребёт по полу.
А наружу то и дело высовывается огромная паучья лапа.
Она тощая. Покрыта тёмными волосками. Её обладатель ждёт момента, когда вы спуститесь с кровати, чтобы схватить вас и утащить в темноту.

Звучит жутко — но хвалить Игоря не за что. Эту идею он украл у другого кошмара. И не просто украл, а показал двадцати трём сновидцам сразу. Без изменений.

Нам предстоит серьёзный разговор. Я думал, все сотрудники понимают: сны — это нечто особенное. Каждый человек уникален, и каждый сон должен быть таким же.
Даже кошмар про огромного паука под кроватью все увидят по-разному.

Поэтому подобная халтура недопустима. Не знаю, как Игорь распоряжается своим временем: смотрит сериалы, пьёт кофе или просто болтается по ночным улицам — но пора бы ему уделить больше внимания работе.
А если он продолжит штамповать одинаковые сны...
На один безработный кошмар в мире станет больше.

176/365

Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

Мои книги и соцсети — если вам интересно!

Это перевод истории с Reddit

Я согласился на «VIP»-обновление в приложении для такси, не читая условий. Теперь я понимаю, почему чаевые там такие большие.

Мир в три часа ночи — это совсем другое место. Всё тихо. Город затаивает дыхание, и единственные звуки — это гул твоего собственного двигателя и далёкий вздох одинокого поезда. Я знаю этот мир лучше, чем дневной. Последние два года это был мой офис. Я работаю водителем в сервисе по вызову такси и беру заказы в мёртвые часы, с полуночи до шести утра. Когда город спит, а на улицу выходит странное.

Обычно это рутина. Пара поездок в аэропорт под утренние рейсы. Несколько уставших медсестёр или рабочих после смены. Денег едва хватает на аренду и постоянно растущие расходы просто на то, чтобы существовать. Это жизнь в постоянной тревоге, вечное обновление банковского счёта и знакомый холодный комок в животе. Но это работа, хоть и такая.

Несколько месяцев назад приложение предложило мне обновление. Приглашение в программу «VIP Navigator». В письме были привычные корпоративные штампы: «новые возможности заработка», «эксклюзивная клиентура», «премиальный уровень сервиса». Обещание вытащить меня из рутины. Всё, что нужно — поддерживать высокий рейтинг и согласиться участвовать. Я кликнул по ссылке. Открылся длинный документ с условиями, стена текста крошечным шрифтом. Я сделал то, что делают все: пролистал вниз, поставил галочку и нажал «Согласен», не читая ни слова. Я просто хотел больше денег. Понятия не имел, на что подписался.

Первые пару недель ничего не изменилось. Я уже думал, что это очередная пустая обещалка. Но потом пришёл первый VIP-вызов.

Было 2:15 ночи во вторник. Запрос прозвучал другим, мягким сигналом. Точка подачи — обычный отель в центре. Конечный адрес — на самой окраине, улица, о которой я никогда не слышал. Стоимость поездки… впечатляющая. Больше, чем я обычно зарабатываю за полночь. Я принял сразу, усталость как рукой сняло.

Под навесом отеля ждал мужчина в тёмном костюме. Самый обычный, только слегка уставший — словно деловой человек после перелёта. Сел на заднее сиденье, кивнул и замолчал. Я подтвердил адрес, он коротко буркнул в ответ, и мы поехали. Машина — маленький пузырь тишины, скользящий по спящему городу.

На полпути, уже за городом, приложение издало сигнал. Новый маршрут. На десять минут быстрее.

Такое бывало. Пробки, аварии… Но сейчас дороги были пусты. Новый путь вёл с трассы на тёмные, извилистые просёлки. Я глянул в зеркало. Пассажир сидел неподвижно, глядя в окно. Но в нём было что-то не так. Тени вокруг него казались плотнее, как будто он поглощал слабый свет приборной панели. А когда мы проехали под одиноким фонарём, мне показалось, что его глаза вспыхнули странным отблеском. Не отражением — чем-то иным. Я моргнул, и видение исчезло. Обычный уставший человек. «Я тоже устал», — подумал я. «Доверься навигатору».

Дома исчезли, уступив место полям, затем густому лесу. Фонари закончились. Фары резали лишь узкий туннель в абсолютной темноте. Наконец, голос навигатора сообщил: «Вы прибыли».

Я остановил машину. Мы оказались посреди пустого поля. Никакого дома, дороги, даже метки. Только высокая трава и чёрный лес.

Меня пробрала дрожь.

— Э-э, сэр? — повернулся я. — Тут… ничего нет.

Он медленно обернулся. На лице — спокойная, пустая улыбка, не касающаяся глаз.

— Спасибо, — сказал он ровным голосом. — Это то, что нужно.

Он вышел, мягко захлопнул дверь и просто ушёл в темноту. Трава сомкнулась за ним. Я ждал, пока не потерял его из виду. Сердце колотилось. Потом приложение издало сигнал: «Поездка завершена».

Оплата прошла. Как и было рассчитано. А затем — уведомление о чаевых. Огромных. В три раза больше самой поездки.

Я поехал домой, охваченный странным, жутким чувством. Но и с полным кошельком. Убедил себя, что это просто чудак. Может, криминальная встреча, может, богатый странный тип. Деньги помогли успокоиться.

Но это повторилось. И снова. Странные поездки стали новой, ужасной, но прибыльной рутиной.

Через неделю вызов пришёл из старого портового района. Конечная точка — конец длинного туманного пирса. Воздух пах солью и гнилью, снизу слышался плеск чёрной воды о сгнившие сваи. Там ждала женщина — одинокая фигура в длинном тёмном пальто. Она была красива, но когда приблизилась, её движения были странно текучими, будто у неё вовсе не было костей. Она скользнула на заднее сиденье. Почти сразу приложение построило новый маршрут — прочь от города, в сторону ржавых заводов и пустых ангаров.

Я взглянул в зеркало, когда она шевельнулась. На миг при тусклом свете её кожа словно… волновалась. Это не был обман зрения. Это выглядело, как сбой графики, будто текстура в компьютере срывалась с модели. Я резко перевёл взгляд на дорогу, крепче вцепившись в руль. Конечная точка — огромная заброшенная фабрика, чьи окна походили на тысячу пустых глаз. Она вышла с той же текучей грацией и растворилась в тени здания. Чаевые снова оказались безумными.

Через несколько ночей меня вызвали на тихую тупиковую улицу в богатом пригороде. Все дома были тёмные. Под одиноким фонарём ждал молодой человек. Он выглядел напряжённым, всё время дёргался. Быстро и неловко сел в машину, и я сразу заметил подолгущее утолщение у основания его спины, под пальто. Сначала я подумал о оружии. Но форма была неправильной — слишком длинной, слишком гибкой. Когда он устроился на сиденье, оно… пошевелилось. Это был хвост.

Он заметил, что я это понял. Замер, потом попытался поправить пальто, на лице — мучительное, смущённое выражение. Всю поездку он сидел неподвижно, а в салоне повисла тишина — его стыд и мой ужас сплелись в гнетущее молчание. Приложение вывело нас на середину старого огромного моста, перекинутого через пересохшее каменистое русло. Он вышел, бросил на меня взгляд, странную смесь предупреждения и общей проклятой тайны, а потом подошёл к перилам и просто встал там, глядя вниз. Я не остался смотреть.

Самая жуткая оказалась девочка. Вызов пришёл из университетской библиотеки, чуть после полуночи. Ей было не больше девятнадцати. Она села назад и не произнесла ни слова. Просто сидела, улыбаясь в зеркало. Широкой, неподвижной улыбкой. Когда мы проехали под фонарём, свет скользнул по её лицу, и я увидел зубы. Не клыки, не как у вампира в кино. Каждый зуб, от резца до коренного, был отточен до идеального, хищного острия. Целый рот белоснежных кинжалов. Она поняла, что я заметил. Улыбка стала шире, как молчаливая, радостная угроза.

Приложение привело нас к воротам старой, давно заброшенной психиатрической больницы на холме над городом. Она вышла и осталась стоять у ворот, пока я уезжал. Последнее, что я увидел в зеркале, — её улыбку.

Я зарабатывал невероятные деньги. Больше, чем мог мечтать. Оплачивал счета, копил, наконец-то выбрался вперёд. Но беспокойство превратилось в постоянный гулкий страх. Я был перевозчиком. Шофёром для… кого-то другого. И машина уже не принадлежала мне.

Я понял это на собственном опыте. Как-то ночью я вёз ещё одного молчаливого пассажира, от которого веяло холодом. Приложение попыталось увезти меня на тёмную грунтовую дорогу в лесу. Я сорвался. Нервы были на пределе. Я проигнорировал маршрут и остался на ярко освещённом шоссе.

Электроника машины начала умирать.

Радио, которое было выключено, внезапно заорало гулом белого шума. Фары замигали и погасли, бросив нас в полную тьму на трассе. Двигатель захрипел, стал задыхаться, машина дёргалась и останавливалась. Я давил на газ, бесполезно.

И тогда сзади впервые раздался голос. Спокойный, низкий.

— На твоём месте я бы так не делал.

Я посмотрел в зеркало. Мужчина наклонился вперёд, лицо скрывал мрак.

— Выбранная дорога всегда самая безопасная, — сказал он холодным, ровным шёпотом. — Отклонение может привести к… неожиданным местам. Неприятным. Для нас обоих.

Меня облило холодным потом. Я рванул руль и свернул на просёлочную дорогу. В тот же миг мотор ожил, фары вспыхнули, радио замолкло. Машина снова стала послушной. Управлял ею уже не я.

Я закончил поездку. Получил деньги. Но что-то внутри меня надломилось.

Я должен был узнать. Я больше не мог жить в неведении.

Неделю назад я забрал девушку из бара в центре. Всё прошло по привычному сценарию: новый маршрут, молчаливая дорога, конечная точка — заброшенный завод, покрытый граффити. Огромные чаевые. Но на этот раз у меня был план. В приложении указывалось её имя.

Дома, трясясь от напряжения, я вбил его в поиск по соцсетям.

Профиль всплыл сразу. Это была она. Та же улыбка, та же стрижка. Аккаунт открытый. Я пролистал фото. Вот она — снимок час назад, в том же баре, смеётся с подругами, бокал в руке. Подпись: «Девичник! Так здорово снова выбраться!»

Я ощутил облегчение. Она обычная. Настоящая. Может, это какой-то странный квест для богатых чудаков.

Но я пролистал дальше. И земля ушла из-под ног.

Под этим фото был пост её сестры. Дата — на следующий день. Но пять лет назад. Это был мемориальный пост. Коллаж из её улыбающихся фото и длинная подпись:

«Не верится, что прошло уже пять лет, как мы тебя потеряли. Я думаю о тебе каждый день. В ту ночь, после бара… если бы ты только поехала домой на такси. Если бы тот пьяный водитель не проскочил на красный. Мы так скучаем».

Я уставился на экран, на улыбающееся лицо женщины, которую только что высадил у завода. И на пост, оплакивающий её смерть в аварии пять лет назад.

Мой разум треснул. Пазл, в который я отказывался верить, сложился. Если она мертва, то как же остальные? Женщина с волнующейся кожей? Мужчина с хвостом? Девочка с зубами-кинжалами? Они тоже призраки? Или это нечто иное, ещё темнее, чем смерть, использующее мою машину и приложение как такси между мирами?

Деньги. Они вдруг показались грязными. Заработок ценой молчания. Ценой моей покорности. Я должен был избавиться от них. Разорвать связь с этим… всем.
На следующее утро я пошёл в банк. Подошёл к банкомату, сердце колотилось. Я собирался снять все деньги, которые получил с этих поездок, и пожертвовать их. Просто избавиться.

Вставил карту, ввёл PIN и выбрал «Проверить баланс».

На экране — почти пусто. Мой обычный счёт, мои сбережения. Та же мизерная сумма, что была три месяца назад, до VIP-программы.

Этого не могло быть. Там должны были лежать десятки тысяч. Я вытащил карту и пошёл внутрь, к операционистке. Объяснил ситуацию. Она набрала мои данные, нахмурилась.

— Сэр, — сказала она, поворачивая экран. — На вашем счёте нет крупных поступлений. В истории только ваша зарплата и обычные мелкие выплаты от сервиса такси. Никаких «чаевых», о которых вы говорите.

Я вылетел домой, разум рвался в клочья. Достал телефон, открыл приложение водителя. Зашёл в историю выплат.

Ничего. Недели и недели VIP-поездок, огромные суммы и безумные чаевые… исчезли. Приложение не показывало ни одной из них. Будто их никогда не было.

Но я знал, что было. Я знал, что сделал. Я нарушил правила. Заглянул за кулисы. Прочитал условия по-своему. Не задавай вопросов. Не любопытствуй. Просто вези. Моя оплата была не в деньгах. Моя оплата — моё неведение. И как только я отказался, они забрали деньги обратно.

VIP-заказы исчезли после этого. Совсем. Приложение снова стало обычным, кидая мне редкие дешёвые поездки в аэропорт. Тишина в машине по ночам больше не была умиротворяющей. Она давила, ждала. Я снова стал бедным. Но теперь бедным и преследуемым.

Вчера я вернулся домой после длинной, бесполезной смены. У двери лежал конверт. Без марки, без адреса. Внутри — лист плотной кремовой бумаги.

Текст был напечатан холодным корпоративным шрифтом.

УВЕДОМЛЕНИЕ О СМЕНЕ УРОВНЯ СЕРВИСА

Уважаемый Навигатор,

Мы установили, что ваши действия нарушили условия соглашения VIP Navigator, раздел 7, пункт С: «Дискретность и неразглашение». Все накопленные премиальные вознаграждения аннулированы согласно контракту.

Ваш аккаунт переведён на стандартный уровень сервиса, с немедленным вступлением в силу.

Благодарим вас за службу.

И всё. Сухая корпоративная бумажка из ада. Увольнительное письмо из подземного офиса.

Я не знаю, что делать. Я в ловушке. Вернулся в прежнюю жизнь отчаяния, но теперь я знаю, что скрывает ночная тишина города. Я знаю, кто ждёт на тёмных углах. И я знаю, что вокруг нас есть тайная транспортная сеть, живущая по правилам, которых я не способен понять.

Я нарушил контракт. Они забрали деньги. Но у меня чувство, что они не забрали всё, что им положено. Будто я всё ещё числюсь в их книгах. И я до ужаса боюсь, что однажды получу запрос на поездку. Но не как водитель. А как пассажир. И конечная точка будет тёмной, пустынной. И последней.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Это перевод истории с Reddit

Я всегда верил, что некоторые места впитывают энергию. Не только старые замки с призраками или кладбища, но и те, где постоянно проходят люди — аэропорты, вокзалы… гостиницы. Особенно гостиничные номера.

Я раньше работал ночным охранником в одном из самых шикарных отелей Дублина. Пять звёзд, мраморные полы, богатая клиентура. Такой вот уровень. Кажется, будто ничто тёмное не может коснуться такого места. Но деньги не останавливают странные вещи, когда они решают пробраться внутрь.

Началось всё около 2:17 ночи. Помню точно, потому что я как раз зевал и листал камеры, когда с ресепшена перекинули звонок в охрану.

Мужской голос. В панике. Сбитое дыхание.

«Моя жена в ванной. Кажется, она не дышит».

Я вскочил. Я и ещё один охранник, Марк, рванули в номер 237 на восьмом этаже. Коридор был мёртво тих. Тишина неправильная, такая, будто само здание задержало дыхание.

Мы влетели внутрь. Мужчина метался по комнате, промокший по пояс. Дверь в ванную была распахнута настежь. Я никогда не забуду увиденное.

Она лежала в ванне совершенно неподвижно. Вода доходила до плеч. Глаза открыты, но ничего не видят.

Мы вытащили её. Попробовали сделать массаж сердца. Я шептал счёт компрессий, пока Марк делал вдохи. Её кожа была холодной. Не просто прохладной — каменно-холодной. Я понимал, что слишком поздно, но мы обязаны были попытаться.

Полиция приехала через несколько минут. Как только они вошли, нам велели прекратить. Один из офицеров отвёл меня в сторону и тихо сказал: «Она мертва уже давно. Часа два минимум».

Муж объяснил, что они поругались. Он ушёл, вернулся, увидел её в ванной, решил, что она просто лежит и расслабляется, и пошёл спать. Подозрение у него появилось только тогда, когда она не пришла в постель.

Следов насилия не было. Вода не перелилась. Свидетелей — ноль. Обвинить его было не в чем. Но и мы — персонал, полиция, даже парамедики — все чувствовали одно и то же. Внутренний холодок. Ощущение, что что-то не так.

Утром он выехал. Спокойный. Тихий. Ни одной слезы.

Номер 237 закрыли на три недели.

Горничные вычистили всё до блеска. Руководство сказало: «Бывает. Жизнь продолжается». Номер снова открыли, будто ничего не произошло. Ни священника, ни окуривания. Только свежие простыни и новое мыло.

Первой, кто там остановился, оказалась женщина по имени Лиз. Постоянная клиентка, корпоративный гость, бывала у нас каждый месяц. Всегда просила высокий этаж. Ей дали 237-й, ни о чём не сказав.

На следующее утро, в 6:50, она уже стояла на ресепшене с чемоданом и лицом, словно увидела ад.

Я проходил мимо, когда она сказала достаточно громко, чтобы слышали гости: «Этот номер с привидениями. Я не сомкнула глаз. Там что-то не так».

Она рассказала, что всю ночь слышала капающую воду. Не только из ванной — из стен. В три часа ночи краны в ванной включились сами, на полную. Она зашла, выключила, промочила тапки. Через пять минут включился душ. Клянётся, что не трогала ничего.

Она говорила, что постоянно чувствовала запах… цветов. Как старые розы, но гнилые. Как смерть, надушенная парфюмом.

Мы предложили другой номер. Она отказалась. Сказала, что выезжает навсегда. Больше её не видели.

После этого 237-й приобрёл репутацию — внутреннюю.

Гости просили переселить их после первой же ночи. Иногда даже не выдерживали до утра.

Один немецкий бизнесмен позвонил в 1:03, шёпотом, будто не хотел, чтобы кто-то услышал: «Мне кажется, в моей ванной кто-то есть».

Я спросил, видел ли он кого-то.

«Нет, — сказал он. — Но кто-то кашляет. Мокрым кашлем».

Я поднялся. Ванная была пуста. Но пол влажный. Полотенца смяты в углу. Унитаз использован — крышка поднята, вода ещё колыхалась, будто только что смыло. Сам гость уверял, что туда не заходил. Утром уехал, даже не позавтракав.

Как-то там ночевала молодая пара. Женщина спустилась в 4:12 в пижаме, плача. Сказала, что увидела бледную женщину у изножья кровати. Мокрую. Неподвижную. Просто смотрящую.

Муж ничего не заметил, но подтвердил, что температура в комнате упала градусов на десять за несколько минут.

Я проверил термостат — стоял на 23. В комнате было 14.

Окна закрыты.

Я начал бояться этот номер.

Даже проходить мимо было тяжело — грудь сжималась, словно за мной следят. На обходах я буквально ускорял шаг возле него.

Однажды я просматривал записи с камер около 2:20 — в то же время, когда поступил тот первый звонок — и заметил странность. Камера в коридоре возле 237-го мигнула. Всего на секунду.

Но когда я поставил на паузу и увеличил… там была тень. Не человек. Форма. Прямо у двери. Словно кто-то стоял, прижавшись к ней.

Я прокрутил сотню раз. Марк тоже видел. «Наверное, сбой компрессии», — сказал он.

Но голос его дрожал.

Руководство отказалось закрывать номер.

«Гостей могут засудить, если мы скажем. Пока нет доказательств — это суеверия». Поэтому номер продолжали выдавать. Но мы стали звать его между собой Ванной.

Уборщицы его ненавидели. Заходили парами. Даже когда ничего не происходило, зеркало всё равно запотевало само собой. Однажды служанка Роза поклялась, что увидела в запотевшем стекле надпись «Не оставляй меня». Но когда позвала коллегу — всё исчезло.

Гости, которые задерживались дольше одной ночи, всегда жаловались на звуки воды. Капанье. Шум потока. Бульканье. Иногда на плач. Один мужчина клялся, что простыни у него каждое утро были влажными, будто кто-то лёг в кровать мокрым.

А потом случилась самая жуткая ночь. 3:08. Звонок из 237-го. Гость — пожилой мужчина, путешествовал один. Рассудительный, спокойный. Сказал: «Кто-то стучал в дверь моей ванной изнутри. Три раза».

Я рванул наверх. Когда открыл — в комнате никого.

Но свет в ванной мигал. Не просто мигал — гудел. И кран в ванне чуть-чуть капал. Достаточно, чтобы слышать.

И тут я заметил.

Вода была не только в ванне. На полу. Прямая линия. Как следы. Вела от ванной… к кровати.

Но никто не ходил. Никто не открывал дверь.

Через неделю я подал в отставку.

Марк продержался ещё месяц. Он сказал, что однажды услышал женское напевание в лифте, когда ехал один. Одна и та же мелодия, три этажа подряд. Двери открылись — никого.

Номер 237, насколько я знаю, всё ещё открыт.

Они просто закрашивают плесень и меняют матрасы.

Но теперь там что-то живёт. А может, и не уходило никогда.

Не каждый номер рождается с призраками.

Некоторые становятся такими.

И я был там, когда это случилось.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit