Подскажите название организации (и/или правопреемников)
Речь о городе Таганроге 1930 года.
1) справка выданная союза Местран 2 декабря 1930 г.
2) чл. билет №68420 выданный Металлистов 1930 г.
Речь о городе Таганроге 1930 года.
1) справка выданная союза Местран 2 декабря 1930 г.
2) чл. билет №68420 выданный Металлистов 1930 г.
Нормальная металлургия в нашей стране была создана во времена Петра Первого. Да, да, те самые знаменитые уральские заводы.
Это был очень мощный рывок, по итогам которого Россия стала ведущим производителем железа на планете и ведущим же экспортером металла. Всю вторую половину 18 века мы выплавляли вдвое-втрое больше железа, чем прежний ведущий производитель - Англия, и не только полностью закрывали собственные потребности, но и экспортировали металл. Вывоз железа постоянно рос, и к 1794 году достиг максимальных показателей - 3885 тыс. пудов. Главным потребителем была та самая Англия, которую мы так лихо обогнали в 1750-х.
Но у нас есть дурная привычка почивать на лаврах. Мы же молодцы, все же хорошо! А раз все хорошо – зачем суетиться и шевелиться. Все и так хорошо.
Тем временем, технологии шли вперёд. В середине 18 века англичане изобретают метод пуддлинга (неважно), в середине 19 – французы придумывают мартеновскую печь. Я не буду углубляться в технические подробности, а то вы все разбежитесь, но суть в том, что уже начале 19 века нормальные металлургические заводы - сперва в Великобритании, а затем и в других странах Запада - переходят на использование кокса, качественного каменного угля и вовсю юзают паровые машины.
Но нам коксовая металлургия не указ, у нас уральские заводы прекрасно работают на древесном угле и водяных мельницах. Ничего не знаем, деды так плавили, и весь мир железом обеспечивали! А уральские заводы, на секунду, это 75% отечественного чугуна и 86% железа.
Итог закономерен – перед самым приходом 19 столетия нас догоняет Англия: 9,5 млн пудов выплавлено у них и 9,9 млн – у нас.
А дальше… Дальше все летит туда же, куда и в песне Летова.
В 1820-м это соотношение составляет уже 25,2 на 9,3 в пользу Англии, в 1840-м – 86,9 на 11,3, в 1860-х – 237,2 на 20,4.
Трудно сказать что-нибудь, кроме как «все рухнуло стремительным домкратом».
И это абсолютные цифры, в пересчете на душу населения все намного печальнее. Даже не буду позориться сравнениями с Великобританией, возьмем не самую передовую металлургическую страну - Францию. Если в 1800 году Россия по выплавке на душу населения находилась с Францией примерно на одном уровне (4,15 кг в России и 4,0 кг во Франции), то в 1900 году наша Родина уже отставала от Франции в 3 раза (22 и 69 кг), а еще через три года, в 1913 году — почти в 5 раз (27 и 120 кг).
В общем, к 1870 году по количеству производимого чугуна и стали Россию обогнали не только Англия, Германия, Франция и США, но и такие гиганты, как Бельгия.
В общем, довольно скоро мы перестали обеспечивать даже самих себя. В 60-х годах 19 века Россия производила около 20 млн пудов чугуна – при том, что внутренняя потребность была порядка 50 млн пудов. Мы даже свою – не самую развитую – промышленность обеспечивали не более чем на 40%.
Дефицит, разумеется, приходилось покрывать импортом и покупать железо в тех странах, куда мы его не так давно продавали. Апофеозом позорища стал тот факт, что рельсы для строительства Уральской – Уральской! - железной дороги в 1870-х годах Россия покупала в Англии.
Нельзя сказать, что руководство Российской империи не пыталось решить эту, согласитесь - более чем серьезную проблему. Пыталось. В основном, разумеется, введением таможенных пошлин. Но дело осложнялось тем, что металл – это хлеб экономики. Поэтому размер пошли довольно долго не могли подобрать. Задерешь высоко – ввозить металл становится невыгодно, тут же образуется дефицит железа, и все отрасли экономики начинают орать как резанные. Опустишь низко – собственная металлургия, и без того квелая и дохленькая, тут же бледнеет, начинает хватать ртом воздух и хвататься за сердце.
Вы спросите – а почему таможенные меры? Почему бы просто не построить новые металлургические заводы, нарастить выпуск чугуна и стали и покрыть хотя бы собственный дефицит? А там, глядишь, и до экспорта дело дойдет! Неужели в России сырья для производства не было?
Да господь с вами! Сырье не то что было – сырье было из серии «сладкие грезы капиталиста»!
Уже к середине 19 века, с маломальским развитием геологии, стало понятно, Российская империя располагает прямо-таки волшебной с точки зрения бизнеса связкой – великолепные угли Донбасса и огромное месторождение криворожской руды. И все это – на фактически минимальном транспортном плече.
Все прекрасно!
Вот только заводы никто не строил.
В 1870 году донецко-криворожский регион выплавлял 0,3 млн пудов железа. Для сравнения - Польша давала 1,7 млн, Центр – 3,4 млн, Урал – 14,8.
Почему не строили?
По одной простой причине: металлургические заводы - это игрушки великанов. Как по размеру, так и по цене.
Строительство металлургического завода - это огромное вложение капитала, причем единовременное. А отбиваться деньги будут не очень быстро, это тоже специфика отрасли, железо – не алкоголь.
Государственные деньги вкладывать в промышленность самодержавие не особо любило. Честно говоря – совсем не любило. Оно железные дороги-то скрипя зубами строить начало, потому что другого выхода уже не было.
Отечественный частный капитал? Он был слабый, у большинства таких денег не было, а те, у кого были – кривили рожу. Отечественные «олигархи», как и сейчас, крайне отрицательно относились к предложениям работать «вдолгую». Какой павлин-мавлин, какие окатыши? Вот нефть – это другое дело, нефтью заниматься я согласен.
Тогдашней нефтью было текстильное производство, именно оно давало самый быстрый оборот и максимальную прибыль. Поэтому весь тогдашний крупный отечественный бизнес, все эти Морозовы-Третьяковы с их галереями – все они сидели на мануфактуре, не сковырнешь и не перепрофилируешь.
Оставалось надеяться на иностранные инвестиции, а чтобы быстрее шли – простимулировать из таможенными пошлинами.
И, знаете – получилось!
В итоге справились, нашли баланс. Завозить к нам металл стало менее выгодно, чем производить его на месте – чего мы и добивались.
И в 80-90-х годах 19 века металлургические заводы у нас начали строиться. Причем, разумеется, не на Урале, а исключительно на лакомом для промышленника донецко-криворожском юге России. Это были настоящие, мощные современные заводы. Которые очень быстро показали, чем современная металлургия отличается от сильно устаревшей уральской.
Если в 1887 году Юг России давал 11% чугуна и 9% стали, то в 1913-м – 67% и 57% соответственно.
И все вроде бы прекрасно. Но чьи это были заводы?
Посмотрим на крупнейшие металлургические комбинаты этого региона, построенные еще до революции.
Мариупольский металлургический комбинат имени Ильича, 1897 год постройки. (Он, кстати, так и оставался всегда «имени Ильича», даже в ходе недавней украинской «декоммунизации». Хитрые сталевары заявили, что это раньше он был имени Ильича, который Владимир Ильич Ленин. А теперь все по-другому, они вычистили колониальное наследие, завод переименовали, и теперь он имени Ильича, который Зот Ильич Некрасов – один из послевоенных директоров комбината). До революции контрольный пакет акций принадлежал бельгийцам и правление завода находилось в Бельгии.
Днепровский металлургический комбинат в Днепродзержинске, 1889 год постройки, ныне - КАМЕТ-СТАЛЬ, малая родина потомственного металлурга Леонида Ильича Брежнева. До революции – главный актив «Южно-Русского Днепровского Металлургического Общества». Пусть вас не смущает название - 40% акций принадлежало бельгийским акционерам, 33% - польско-немецким и 27% - французским.
Днепровский металлургический завод, который в Днепропетровске, 1887 год постройки. Дореволюционный владелец - акционерное общество Брянского завода. Опять-таки, пусть вас не смущает название - в 1914 г. около 75% акций общества принадлежали французским вкладчикам.
Макеевский металлургический завод, когда-то – крупнейшее металлургическое предприятие СССР, который когда-то выплавлял чугуна в два раза больше, чем все металлургические заводы Польши вместе взятые. Завод был основан в 1898 году, как Макеевский металлургический завод французского акционерного общества «Генеральное общество чугуноплавильных, железоделательных и сталелитейных заводов России».
Коммунарский металлургический завод, 1895 года постройки, ныне Алчевский металлургический комбинат. Владелец - Санкт-Петербургское «Донецко-Юрьевское металлургическое общество». В 1910 году общество полностью перешло под контроль французов во главе с банкирским домом Тальмана, даже бухгалтерия велась на французском языке.
Енакиевский металлургический завод, 1897 год, владелец - Русско-бельгийское металлургическое общество.
Донецкий металлургический завод, 1872 год, владелец - Джон Джеймс Юз, британский промышленник валлийского происхождения.
Краматорский металлургический завод, 1898 год, создатель – швейцарский поданный Конрад Гампер, основатель «Краматорского металлургического общества».
Это ВСЕ крупнейшие и новейшие на тот момент металлургические заводы в самом перспективном экономическом регионе страны - поименно. Это металлургия, в горном деле все было еще хуже. Добыча донецкого угля практически полностью контролировалась иностранцами.
Комментарии, я думаю, излишни. Правители «империя с самыми высокими темпами роста экономики» тупо и не парясь сливали природные богатства своей страны «белым сагибам», словно туземные вожди с перьями в носу. И не просто сливали, но и отдавали под полный контроль иностранцев наиболее перспективные и стратегически значимые отрасли промышленности.
По ситуации на 1916-17 год в горнодобычу было вложено 917,8 млн руб. (из них иностранный капитал - 91%), в обработку металлов — 937,8 млн руб. (иностранцы - 42%), в химическую промышленность - 169 млн руб. (иностранный капитал - 50%), в текстильной промышленности из 658 млн руб. вложений 28% составляли иностранные (здесь много меньше, ну, вы помните про текстиль, да-да). Даже сфера финансов – святая святых любой национальной экономики – и та не избежала общей участи. Из основного акционерного капитала восемнадцати главных акционерных банков, составлявшего в 1914 году 435,6 млн рублей, иностранному капиталу принадлежало 185,5 млн рублей или 42%, причем в крупнейших петербургских банках доля иностранного капитала достигала 90%.
Я понимаю, что многие мои читатели не увидят в этом ничего страшного. «И в чëм тут проблема? – скажут они. - Весь мир борется за инвестиции. Это значит, что царская Россия просто была инвестиционно-привлекательной страной. Этим гордиться надо. Современный Китай вон как на этом поднялся».
Я не еврей, но у меня есть встречный вопрос - а можете мне сказать, в каких отраслях поднявшийся на инвестициях Китай допустил иностранных инвесторов в добычу и переработку своих природных ресурсов?
Нет? Тогда я попробую дать справку.
Будем сравнивать подобное с подобным - металлургию с металлургией.
Металлургия Китая - крупнейшая в мире. С 1996 года Китай является мировым лидером по выплавке стали, сегодня на китайскую металлургию приходится более половины мирового производства стали, и она в 10 раз превосходит соответствующую отрасль Индии, занимающую второе место.
Кому же принадлежат крупнейшие металлургические компании Китая?
Из десяти крупнейших сталелитейных компаний в мире семь были китайские:
1. China Baowu Steel Group. Первое место в мире. Оборот - $103,3 млрд. Форма собственности: государственная. Компания находится под надзором Комитета по контролю и управлению государственным имуществом Китая.
2. Hesteel Group. Третье место в мире. Оборот - $52,76 млрд. Форма собственности - государственная.
3. Jiangsu Shagang. Четвертое место в мире. Оборот - $38,66 млрд. Форма собственности - частная, с 2012 года - крупнейшая частная компания КНР. Все акционеры - исключительно китайские компании.
4. Ansteel Group - Седьмое место в мире. Оборот - $30,89 млрд. Форма собственности - государственная.
5. Jianlong Steel. Восьмое место в мире. Оборот - $28,36 млрд. Форма собственности - частная. Основатель - гражданин КНР Чжан Чжисян. Среди акционеров иностранцев не наблюдается даже в бинокль.
6. Shougang Group. Девятое место в мире. Оборот - $30,05 млрд. Форма собственности - государственная.
7. Shandong Iron and Steel Group. Десятое место в мире. Оборот - $31,99 млрд. Форма собственности - государственная.
Вот такие вот пирожки с котятами. Китай в стратегически важные отрасли не то что иностранные компании - свой собственный частный капитал с огромной неохотой допускает. Буквально зубами скрипя.
Вы скажете - это китайские коммунисты-параноики, а вот демократия и свободный рынок!
Ну, во-первых, свободный рынок уже порешал - китайские сталевары-параноики всех задавили.
В во-вторых, по состоянию на 2022 год крупнейшими производителями стали в Соединенных Штатах были: Cleveland-Cliffs, Carpenter Technology, Commercial Metals Company, Nucor, Steel Dynamics и U.S. Steel.
Все шесть компаний контролируются американским капиталом.
И так - везде.
Ни одно обладающее реальным суверенитетом государство иностранцев к своим стратегическим отраслям экономики на пушечный выстрел не подпустит.
Вообще никогда.
Даже бездельно послоняться в отдалении не разрешит.
Не случайно едва оклемавшаяся и вставшая на ноги Россия первым делом выдавила американцев с сахалинской нефти, а полностью растерявшая «самостиность» Украина наоборот - продала «Криворожсталь» «Арселору».
Потому что это – невозобновляемые ресурсы. Ключевое слово – «невозобновляемые». Мы пока не научились делать железную руду или коксующийся уголь из воздуха. Поэтому ни одно уважающее себя государство не допускает ситуаций, когда страна теряет невозобновляемые ресурсы, а деньги за них уплывают за границу.
Но вернемся в Россию начала века. Проблема была не только в том, что накануне революции иностранцы фактически отжали в свою пользу самый лакомый с точки зрения металлургии регион страны.
Проблема заключалась еще и в том, что делиться технологиями с туземцами никто не собирался. Все тогдашние высокотехнологичные производства вроде металлургии обслуживались почти исключительно собственными инженерами, привозимыми из-за границы. В итоге у русской инженерной школы были очень серьезные проблемы с кадрами.
Так, на принадлежащем бельгийцам Таганрогском металлургическом заводе, который производил 10% труб, выпускаемых в России, из 15 начальников цехов и их помощников только двое были русские, из 29 мастеров – трое русских.
Немецкий исследователь Сюзанна Шаттенберг, настроенная совсем не пророссийски, пишет в своей монографии «Инженеры Сталина»:
«Хотя фирмы старались «русифицировать» свой персонал, ключевые посты все равно занимали в основном иностранцы, в то время как русским инженерам доставались только технические должности низкого уровня. Карл Шлёгель характеризует русских инженеров как «помощников» иностранцев, в собственных исследовательских проектах и разработках им отказывали.
Таким образом, русские инженеры, принявшие решение в пользу практической деятельности, часто оставались недовольны. Цари и их правительства в большинстве случаев возражали против реализации крупных инженерных проектов, поэтому со средних веков до 1809 г. в России ни одно сколько-нибудь значительное строительство не осуществлялось русскими: все застройщики приезжали из-за границы. Только в XIX в. русские инженеры сумели доказать свои умения и знания, когда по проекту С.В. Кербедза (1810-1899) был сооружен Николаевский мост через Неву (1842-1850), а Н.А. Белелюбский (1845-1922) впервые приказал заменить на Николаевской железной дороге деревянные мосты металлическими (1869-1881). Но важные для развития страны нововведения по-прежнему встречали препятствия: железобетон разрешили применять в качестве строительного материала только в 1898 г., а предложенный в 1903 г. Е.К. Кнорре и П.И. Балинским проект создания московской подземки отклонили как ненужный. Генрих Осипович Графтио (1896-1949) получал отказ несколько раз: его проекты гидроэлектростанций на Волхове, Вуоксе и Нарве, а также электрификации горного участка кавказской железной дороги были сочтены не представляющими необходимости. Инженер М.А. Шателен пишет о своей профессии в дореволюционные времена: «До Великой Октябрьской революции русские электротехники могли быть крупными изобретателями, делать крупные открытия, да и только. Осуществлять свои мысли, свои изобретения в старой России они не имели возможности».
«Работой в стол» называет Карл Шлёгель повседневную деятельность разрабатывавших различные планы и проекты русских инженеров, которые стояли «в очереди» и с нетерпением дожидались шанса воплотить, наконец, свои мечты в жизнь.
В общем, не приходится удивляться, что в статье «Год великого перелома» свой рассказ «о втором и основном достижении» товарищ Сталин завершил такими словами:
«Задача построения тяжелой промышленности упирается не только в проблему накопления. Она упирается еще в проблему кадров.
Если проблему накопления можно считать в основном разрешенной, то проблема кадров ищет еще своего разрешения. А проблема кадров является теперь, в обстановке технической реконструкции промышленности, решающей проблемой социалистического строительства. …
Несмотря на серьезнейшие достижения в области накопления, имеющие существенное значение для тяжелой промышленности, проблему построения тяжелой промышленности нельзя считать полностью разрешенной, пока не будет разрешена проблема кадров.
Отсюда задача партии — взяться вплотную за проблему кадров и овладеть этой крепостью во что бы то ни стало.
Так обстоит дело со вторым достижением партии за истекший год».
Но проблема подготовки кадров требует отдельного рассказа.
(Это - глава из моей книги "Двинулись земли низы-2")
_____________
Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame
Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history
Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741
Как вы уже в курсе, в стране было два больших региона, которые плавили сталь. Это созданные еще при Петре уральские заводы (условный Урал) и построенные на рубеже веков иностранцами заводы Украины и юга России (условный Юг).
При этом Юг быстро развивался, а Урал медленно «доходил». Причина простая – Уралу необходимо было решить проблему топлива.
Для того, чтобы выплавить сталь или чугун, необходимы две равноценные вещи – железная руда и каменный уголь. Подчеркиваю - равноценные. Одно без другого не работает. Практически все мощные металлургические центры на Земле возникли там, где рудные и угольные месторождения находились неподалеку друг от друга. Например, Рурский бассейн, крупнейший индустриальный регион Европы – это уголь Рура и железо Лотарингии.
Российский Юг – это уголь Донбасса и железо Кривого Рога. А вот на Урале было железо великолепного качества, но не было угля. Это при Петре Алексеевиче еще можно было вырубать леса и плавить железо на древесном угле, а индустриальные объемы начала 20 века смотрят на труд углежогов с жалостью и презрением. Поэтому, как считали многие, несмотря на славное промышленное прошлое, Урал был обречен.
И жизнь, в общем-то подтверждала эти прогнозы – после революции, несмотря на вкладываемые большевиками деньги, уральское металлургическое производство восстанавливалось очень медленно и плохо, особенно в сравнении с быстро растущим Югом.
Как следствие - в конце 20-х годов XX века почти три четверти производимого металла в СССР приходилось на Южный промышленный район.
Но с конца 19 века, когда в Западной Сибири было открыто и более-менее разведано Кузнецкое угольное месторождение (более известное как «Кузбасс»), у Урала появился шанс. Вот если бы к железу Урала приставить угли Кузбасса…
Я.Д. Ромас. Утро первой пятилетки. Магнитострой.
Идея заманчивая, поэтому еще до революции было создано Акционерное общество Кузнецких каменноугольных копей («Копикуз»), объединившее немецкий, бельгийский и французский капитал. «Копикуз» привлек лучших специалистов во главе с известнейшим металлургом-доменщиком М.К. Курако для разработки проекта металлургического завода американского типа, но все уперлось в нехватку средств.
Реализация уральско-кузбасского альянса – это масштаб государства, никак не меньше. Даже крупной корпорации не потянуть.
Наверное, поэтому следующий раз к этому проекту вернулись только после падения самодержавия. Весной и летом 1917 года по приглашению Временного правительства на Урале и в Западной Сибири работает специальная американская миссия. Вердикт американцев однозначен - комплексное использование железной руды Урала и углей Кузбасса невозможно из-за нерентабельности. После чего на проекте поставили жирный крест.
Главное проклятие проекта называлось «длинное транспортное плечо». От Урала до Кузбасса порядка двух тысяч километров, приличное европейское государство влезет, а то и не одно. Экономисты с самого начала говорили, что такие транспортные расходы – тем более не морем, а железной дорогой – не только сожрут всю прибыль, но и загонят производство в минус. Золотая сталь получится.
Тем не менее большевики, придя к власти, почти сразу реанимируют эту идею и начинают детально изучать проект Урало-Кузбасса.
Что же произошло?
Произошел Брестский мир.
«Русский Рур» - Донецко-Криворожский экономический район – обладал целым букетом впечатляющих преимуществ, и одним, но неисправимым недостатком.
Он располагался недопустимо близко к границе государства. Настолько близко, что складывать все яйца в эту корзину было рискованно. Большевики, потеряв эти территории по Брестскому миру, и оставшись как без топлива, так и без железа, понимали это лучше, чем кто бы то ни было. Хорошо, что потом вернули – а если бы нет?
Кроме того, если мы собираемся развивать восточную, практически незаселенную часть страны – а большевики собирались! – то там необходимо создавать свои ресурсные центры. Иначе на горизонте тут же замаячит все то же длинное транспортное плечо. Из Кривого Рога в Томск не навозишься, а уж в Хабаровск – тем более.
В общем, уже через пару месяцев после Брестского мира, в июне 1918 года при горно-металлургическом отделе ВСНХ была создана Уральская комиссия, которой было поручено координировать работы по проектированию Урало-Кузбасского проекта. Именно этой комиссией впервые была высказана идея «маятника»: уголь Кузбасса – Уралу, руда Урала – Кузбассу.
В начале двадцатых годов был уже подготовлен вчерне проект Урало-Кузбасса, предусматривающий строительство железных дорог, электростанций и двух металлургических гигантов – в Кузнецке и на горе Магнитной. Ну, чтобы порожняком в одну сторону не ходить, а возить все и туда и сюда.
И вроде бы все хорошо, все правильно, но…
Денег нет. Вернее, что-то есть, но реально под обрез. А вдруг действительно нерентабельно окажется? Дикие деньжищи вложим, а отдачи выкатит – с гулькин нос. И все! И плакала наша индустриализация. Горючими слезами со сливу размером
Вторая проблема – Россия никогда не строила настолько огромных металлургических комплексов. Почти никто, кроме ушлых янки, не строил.
Третья – строительство придется вести в диких необжитых местах, где не то что инфраструктуры - тупо людей нет! И действительно, эта проблема аукнулась очень серьезно. Вот как об этом писал наш летописец Василий Емельянов:
«В Госплане происходили интересные совещания о создании промышленных комплексов, создавались связи между угольными месторождениями Кузнецкого бассейна и железорудными месторождениями горы Магнитной. Проблема освоения Востока нашей страны была новой и захватывала своим грандиозным размахом, дерзостью.
Я участвовал на совещаниях в Госплане, когда там развертывались ошеломляющие проекты строительства мощных гидроэлектростанций, больших металлургических заводов, химических предприятий и прокладки новых железнодорожных путей.
В то время мы еще не ощущали во всей полноте тех трудностей, с которыми столкнемся, когда начнем освоение Сибири. Мы не представляли, с какими новыми проблемами, большими и малыми, придется встретиться.
Мы работали над проектами новых заводов, изучали современные технологические процессы, но часто забывали о том, как нам трудно будет доставать самые простые вещи – рукавицы или войлочные шляпы, синие стекла для сталеваров или чернила для приборов с самописцами.
Мы не думали о том, где мы достанем посуду для столовых и оконное стекло для строящихся домов. Каждодневно возникали вопросы, которых не было при строительстве заводов в Европе – в обжитых местах, где было все необходимое для производства и быта людей».
В общем, вопрос «маятника» был дискуссионный, поэтому споры шли постоянно. Особенно они усилились после того, как летом 1926 года группа ученых-экономистов (Диманштейн, Чернышев, Постримов, Фомин и др.), работавших в специальной комиссии по металлу при Госплане УССР, провела детальную экспертизу проекта Урало-Кузбасса.
И вслед за американцами пришла к однозначным выводам:
«План переброски кузнецкого угля на Урал на расстоянии примерно в 2000 километров по железной дороге представлялся бы с точки зрения мирового опыта совершенным уникумом, рентабельность такой переброски нужно считать совершенно исключенной».
Возглавлявший эту группу харьковский профессор Яков Диманштейн выразился еще определенней: «Не только Урало-Кузнецкий проект в разных его вариантах, но всякая концепция создания на Урале металлургии, работающей на сибирском топливе, представляется бесконечно вредной, как непроизводительная растрата национального капитала, понижение темпа возможной индустриализации хозяйства Союза и задержка развития оптимальных промышленных районов».
После этого споры усилились едва не до мордобоя, достигнув своего апогея на февральском Пленуме ЦК ВКП(б) 1927 года и на XV съезде партии, состоявшемся в том же году. Сторонникам проекта пришлось даже прибегнуть к не очень этичному ходу. Дескать, да что вы слушаете этих Диманштейна с компанией? Это же Харькив, они украинцы, они свои региональные интересы отстаивают! Вы что, первый раз с украинцами сталкиваетесь? Они же все всегда «до сэбэ» тянут. Не верьте им, транспортные издержки будут компенсированы высоким качеством магнитогорской руды и ее доступностью, поскольку залегает магнитогорское железо едва ли не на поверхности.
В итоге большевики решили рискнуть и реализовать все-таки проект Урало-Кузбасса, причем ставки сделали максимальные.
Кузнецкий металлургический комбинат («я знаю, город будет, я знаю – саду цвесть») и, особенно, Магнитогорский металлургический комбинат становились главными «фронтменами» первой пятилетки. Магнитка так вообще изначально строилась как крупнейший металлургический комплекс страны, «паровоз» отрасли.
Кроме этих двух гигантов, в урало-сибирском экономическом районе планировалось строительство еще нескольких крупных металлургических комбинатов.
Но, с другой стороны, руководство СССР пошло на определенный компромисс – Южный промышленный район также не оставили без внимания и денег. Инвестиции в первой пятилетке между двумя регионами разделили практически поровну: по данным Наркомтяжпрома, в 1927-1932 годах из общей суммы капвложений в предприятия черной металлургии в «восточные» заводы было вложено 46% всех инвестиций, в южные - 45,6%, остальное - в заводы Центра. Общая сумма инвестиций составила 2,46 млрд рублей.
Но если на востоке львиная доля денег ушла двум гигантам, то на Юге решили «брать числом». Поскольку именно Юг был «кормильцем» промышленности, здесь все решили делать бережно и аккуратно, чтобы не дай бог не уменьшить выход.
Все украинские заводы разделили на четыре группы.
Первая – это перспективные заводы, где есть возможность построить новые домны и станы, не останавливая производство, и тем самым многократно увеличить их производительность. Именно им достанется львиная часть денег.
Вторая – перспективные заводы, модернизация которых невозможна без остановки производства. В эти вложат по необходимости: столько, сколько нужно на поддержку текущего состояния – но не более того. Вторая группа будет лить сталь и ждать второй пятилетки, когда нарастившая выпуск первая группа даст возможность остановить вторую на реконструкцию.
Третья группа – малоперспективные заводы. В них вложатся по минимуму на ограниченную реконструкцию.
Четвертая группа – заводы с устаревшим оборудованием, в которые не вкладывали ни копейки, это были «смертники», которым предстояло работать до полного износа оборудования.
В первую, самую привилегированную группу отобрали всего три завода – «три завода трех вождей».
Макеевский металлургический завод имени С.М. Кирова в 1913 году выпускал 230 тысяч тонн чугуна. После окончания реконструкции он должен быть дать полтора миллиона тонн, то есть, по сути, большевики собирались построить новый промышленный гигант.
Днепровский металлургический комбинат им. Ф.Э. Дзержинского поднимал производительность с 500 тысяч тонн до миллиона восьмисот.
Коммунарский (ныне Алчевский) металлургический завод имени К.Е. Ворошилова должен был в перспективе вырасти почти в десять раз - с 275 тысяч тонн до двух миллионов.
Чтобы был понятен порядок этих цифр – накануне первой пятилетки ВСЯ металлургическая промышленность СССР выпускала 3,3 млн тонн чугуна. То есть ожидалось, что объемы всей страны дадут всего два завода.
Кроме того, на Украине в первой пятилетке предусматривалось строительство трех новых гигантов металлургии - Криворожсталь, Запорожсталь и Азовсталь.
Капиталовложения в черную металлургию составили 15,3% всех капиталовложений в промышленность, за это черная металлургия должна была за 5 лет нарастить производство чугуна с 3,3 до 10 млн тонн.
В общем, как вы понимаете, наших металлургов ожидало изрядное количество работы.
(это глава из моей книги "Двинулись земли низы-2")
_____________
Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame
Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history
Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
«Война является в некотором отношении естественным средством приобретения, так как она заключает в себе понятие охоты; ее необходимо вести против диких животных и людей, которые, будучи рождены для повиновения, отказываются подчиняться. Это война, которую сама природа сделала законной». (Аристотель).
Аспис (гоплон) древнегреческий щит
«Знай, что лучшее твердое тело — золото и поэтому мастера этого ремесла называют его Солнцем, затем серебро — называют его Луной, за ним олово — называют его Юпитером, за ним медь, называемая Венерой, потом железо, называемое Марсом, потом свинец, называемый Сатурном, и ртуть, называемая Меркурием, а ртуть является одновременно и твердым телом и летучим. (Абу-л- Фазл Хубайш Тифлиси, 12 век).
Железо издревле связывали с Марсом – богом войны. Оно и верно: нет такого металла на планете, который был бы больше необходим для ведения войн, чем железо.
Тит Лукреций Кар (99 г. До н.э.) «Поэма о природе вещей»
…Древним оружием людей были руки, ногти и зубы,
Камни; а также лесных деревьев обломки и сучья,
Пламя затем и огонь, как только узнали их люди,
Силы железа потом и меди были открыты.
Но применение меди скорей, чем железа, узнали:
Легче её обработка, а также количество больше.
Медью и почву земли бороздили, и медью волненье
Войн поднимали, и медь наносила глубокие раны.
Ею и скот, и поля отнимали: легко человекам,
Вооружённым в бою, безоружное все уступало.
Мало-помалу затем одолели мечи из железа,
Вид не из меди серпа становился предметом насмешек;
Стали железом потом и земли обрабатывать почву,
И одинаковым все оружием в битвах сражаться.
Множество способов придумали люди, чтобы улучшить качество железа и стали, необходимых для битв с себе подобными. Это были и довольно распространенные методы, так и «секретные», о которых старались не распространяться.
Например, Мухаммад Мансур Мубаракшах в трактате «Правила ведения войны и мужество» рассказывает об одном таком способе изготовления в Индии очень хороших мечей. Для изготовления меча надо взять два прутка (булата) стали. Один закрутить влево, другой вправо. Потом сварить их вместе в печи и затем расковать.
А Диодор Сицилийский в «Исторической библиотеке» описывает такой способ изготовления стали у иберийских кельтов: «Мечи (ξίφη) у них двуострые и выкованы из великолепного железа, а рядом с мечом носят кинжал шириной в ладонь, которым пользуются в сражениях.
Изготовление [наступательного и] оборонительного оружия у них довольно необычно: полосы железа зарывают в землю и оставляют там, пока с течением времени слабую часть не съест ржавчина и останется только сильная часть, из которой и изготовляют разного рода мечи и прочее боевое оружие. Изготовленное таким образом оружие рассекает все, что встречается на пути, так что ни щит, ни шлем, ни кость не могут вынести удар из-за высокого качества железа».
Можно, конечно, добавить и такой (хуже не будет) способ, описанный Силием Италиком в «Пунике» (поэме о Второй Пунической войне).
«…Носился в безумстве сам Ганнибал меж войсками,
мечом своим потрясая, что изготовлен недавно был,
в пламени заговоренный, Темисом-старцем с брегов Гесперид,
в ворожбе искушенным.
Верил он – можно металл закалить песнопеньем волшебным».
И дальше строчки: «Целое войско пунийцев его окружив наступает, давит его лагеря, качаются гривы на шлемах, тысячи рук вздымают мечи над его головою…».
С древнейших пор человечество занимается тем, что в поте лица добывает металлы и вооружает ими армии. Для того, чтобы схлестнувшись в битвах, искрошить все в труху, в металлолом, а потом, похоронив павших и вырастив новых мастеров и воинов, начать все заново. В первой части я рассказывал о том, какие средства приходилось тратить государству и на какие методы идти, чтобы получить лишние сотни пудов качественного железа и стали. Именно качественных, потому как плохих и так было много. А с плохой сталью войну не выиграешь.
Вот фотография немецкого клинка из качественной клинковой стали. Очень хорошо немцы отличали обычную сталь от клинковой. Именно на таких «железорубах» ставили клеймо: «eisenhauer». (Фото прислано одним из крупнейших российских коллекционеров военного холодного оружия, автором многих книг по холодному оружию, специально для этой статьи).
Вот так и идет человечество вперед, от войны к войне по лезвию меча, выбирая между прогрессом и смертью. А других путей у человечества нет. Не верите?
Не буду пока о временах стародавних, возьму новейшую историю, те же уральские заводы, о которых писал раньше, но во времена ВОВ.
Магнитогорский металлургический комбинат. «В пружинном цехе из особо качественной ленты ленинградские специалисты А. Хайн, К. Матвеев, Т. Шидловский и С. Ступель организовали производство тончайших пружин для взрывателей и часовых механизмов, которые до войны в СССР не производились, а закупались в Швеции».
Ничто не ново под луной. Как и в 17 веке покупали качественную сталь в Швеции, пока возможность была. Такое вот «импортозамещение»: пока война или санкции не грянут…
«В результате добыча марганцевой руды в крае в 1942 г. увеличилась по сравнению с 1940 г. в 12,8, а в 1943 г. - в 17,5 раз… По сравнению с 1940 г. выпуск качественного проката в 1944 г. вырос в три раза, достигнув 67% от общего производства готового проката… В результате ее выпуск (броневой стали) вырос с сентября 1941 г. по январь 1942 г. почти в 100 раз… В итоге за 1940 - 1944 гг. удельный вес качественного проката на Урале увеличился с 32,5% до 67%. В 1944 г. на ММК доля этого проката составила 73%, на НТМЗ 64%, на Серовском заводе 100%, на заводах Главуралмета 38%...Уже в 1943 г. военная промышленность страны получила от восточных металлургических предприятий в три раза больше металла, чем от всех предприятий страны в 1940 г… освоил (ММК) производство 100 новых марок стали и довел удельный вес качественных и легированных сталей в общей их выплавке до 83%9. ММК увеличил выпуск продукции на 60%, что было достигнуто за счет как экстенсивных, так и интенсивных факторов...
На комбинате в годы войны велось крупное промышленное строительство, капиталовложения в которое составили 749 млн. руб., то есть почти столько же, сколько за всю вторую пятилетку… Черная металлургия региона за годы войны увеличила выпуск чугуна на 58%, стали - на 56%, проката - на 57%, стальных труб - на 430%».
Плюс к этому десятки миллионов снарядов, сотни тысяч тонн труб различного диаметра, более полутора миллионов цилиндров для танковых моторов, и т.д., и т.п.
А ко всему прочему еще куча различных товаров для фронта, начиная от носков и рукавиц, заканчивая танками и самолетами. И все это требовало рабочих рук, даже детских. А что такого?
Вон, для Ахилла щит сам Гефест ковал. Гомер. «Илиада».
«…Разом в отверстья горнильные двадцать мехов задыхали,
Разным из дул их дыша раздувающим пламень дыханьем,
Или порывным, служа поспешавшему, или спокойным,
Смотря на волю творца и на нужду творимого дела.
Белый, блестящий, тройной; и приделал ремень серебристый.
Щит из пяти составил листов и на круге обширном
Множество дивного бог по замыслам творческим сделал…
Там представил он землю, представил и небо, и море,
Солнце, в пути неистомное, полный серебряный месяц,
Далее выделал поле с высокими нивами; жатву
Жали наемники, острыми в дланях серпами сверкая.
Здесь полосой беспрерывною падают горстни густые;
Там перевязчики их в снопы перевязлами вяжут…».
Короче, на том щите чего только не было: и города, и горы с реками, и песни и пляски, и блэк джек со шлюхами. Утрирую, но описание щита у Гомера на страницу с лишним растягивается.
«…Там же Гефест знаменитый извил хоровод разновидный,
Оному равный, как древле в широкоустроенном Кноссе
Выделал хитрый Дедал Ариадне прекрасноволосой.
Юноши тут и цветущие девы, желанные многим,
Пляшут, в хор круговидный любезно сплетяся руками
Сделал Гефест и броню, светлее, чем огненный пламень;
Сделал и тяжкий шелом, Пелейона главе соразмерный,
Пышный, кругом изукрашенный, гребнем златым повершенный;
После из олова гибкого сделал ему и поножи…»
Вот откуда пошли понты – от древних греков. Они друг друга по щитам узнавали (и пугали ими друг друга, кстати, тоже), и профессия «художника по щитам» была востребована. Как и огромное количество всевозможных других профессий. Дело в том, что единственным организованным и централизованным производством в городах-полисах Древней Греции – было оружейное дело. Спартанцы так вообще ничего делать не хотели, кроме как воевать. Вот так и тащила «оружейка» древних греков по лестнице эволюции, пока другие их не подвинули. Потом тех потянула…
Ваза с изображением воинов со щитами.
Рим. Из Кодекса Теодосиана. «Кузнецам-оружейникам на руке выжигается клеймо, то есть видный всем знак того же типа, что и знак, который выжигают рекрутам, чтобы можно было узнать тех, кто уклоняется от кузнечных работ в государственных мастерских, и привлечь к ним укрывающих таковых или их детей, а так же тех, кто обманным путем или хитростью поступил на другие работы, чтобы вернуть их по закону».
И никуда ты с подводной лодки не денешься. И служили кузнецы в кузнях до почетного дембеля. На уральских заводах беглых солдат тоже направляли иногда в кузню – молотом махать и тяжести таскать. И кузнец должен был следить, чтобы такой присланный не убежал. А если убегал, то кузнец становился на его место… Почему? А потому, что обученный и квалифицированный раб стоил в десятки, а то и сотни раз больше обыкновенного - не обученного.
Никий (афинский политик, сторонник партии мира), заключивший после гибели Алкивиада (сторонника партии войны) мир со Спартой (Пелопонесские войны) купил у Филомонида раба – мастера для серебряных рудников - и заплатил за него талан серебром. Или шесть тысяч драхм, что в сто раз больше, чем за обычного раба. Обученные для кузниц рабы тоже стоили не мало: некий Менипп у того же Филомонида купил троих за 1200 драхм. Дорого, но времена были такие – все время предвоенные или военные, потому как воевать между собой греки не прекращали и не собирались. Почему? А потому что долгий мир всегда ведет к кризису и развалу.
Сторонники партии мира в Древней Греции имели свой гешефт с перемирий, да и простой народ класть головы неизвестно за что тоже не всегда хотел. Древнегреческий поэт Аристофан написал на эту тему целую комедию под названием «Мир» (в смысле конец войне). Попробую сократить диалоги персонажей в пятом эписодии, не исказив смысла. В общем, после упорной борьбы со злом наступил долгожданный мир и пошли разговоры.
Тригей.
- Возьми султаны (для шлемов) эти, обмети столы,
Ведь ни на что другое не годны они.
Кузнец.
- И за полушку кос не покупал у нас.
А нынче за пять драхм я продаю косу.
А тот три драхмы за кувшин с селян берет.
Прими ж в подарок лучшую косу, Тригей,
Кувшин возьми, бери и это! Даром все!
Мы нажились в торговле.
А вот здесь видны первые признаки наступающего послевоенного кризиса – он всегда наступает, никуда от него не деться.
«Послевоенный кризис советской экономики (связанный с конверсией и началом холодной войны) привел к снижению и без того невысокого уровня жизни людей и поставил их на грань голода. Заработная плата рабочих снизилась почти вдвое, при средней зарплате молодого рабочего 200 рублей в месяц или средней зарплате по стране 520—530 рублей в месяц питание в заводской столовой обходилось в 8-9 рублей в день. При предприятиях и учреждениях поощрялось создание огородов, без которых выживание рабочих становилось невозможным».
Википедия, как часто бывает, немного искажает факты. Начавшаяся позже «холодная война» помогла сохранить полувоенную структуру экономики и вследствие этого десятки тысяч рабочих мест. А вот когда она закончилась...(лучше не вспоминать).
Дело в том, что те рабочие руки и ту продукцию, которая была востребована во время войны, с наступлением мира просто некуда девать - она не нужна. Останавливаются металлургические заводы и смежные производства – наступает всеобщий «армагеддец». Послевоенные годы, пока экономика перестраивается, а перестроить ее на мирный лад гораздо труднее, чем поставить на военные рельсы, бывают хуже и голоднее лет военных.
Возвращаются солдаты – работы нет, увольняются рабочие с заводов – нет заказов, бытовых товаров и инструмента для мирной жизни – не хватает и цены поднимаются: не делали во время войны и люди вернулись. В общем – тяжело.
Тульская газета «Коммунар» 1945 год:
«Тульская скоба была широка известна далеко за пределами области. Но теперь былая слава утеряна. Скобных изделий производится мало. В городе трудно приобрести замок, петлю, шпингалет. Ассортимент изделий крайне ограничен, - надо увеличить сеть ремонтно-починочных мастерских. Трудящиеся должны получить возможность починить обувь, одежду, отремонтировать предметы домашнего обихода… Будут выпускаться тарелки, сковороды, утюги, сечки, ухваты, кочерги, таганы, перочинные ножи и т. д. Замочно-скобяных изделий будет изготовлено на 2,5 млн. рублей… Артели промкооперации дадут потребителям 22 тыс. пар валенок, 150 тыс. пар чулок и носок, 200 тыс. банок гуталина, на 1,5 млн. рублей детских игрушек и других товаров».
Теперь понимаете, почему нажились на дефиците кузнец с горшечником из комедии Аристофана. Читаем ее дальше.
Подходит оружейник. Он ужасно зол. Препирается с Тригеем
- Ай-ай, Тригей! Меня ты разорил дотла!
- Чего ты, горемыка? Шлемом рвет тебя?
- И ремесла и хлеба ты лишил меня,
И вот его (указывает на мастера изготавливающего султаны), и мастера-копейщика!
- За эти два султана сколько просишь ты?
- А сколько дашь?
- Что дам? Мне, право, совестно,
Но чтоб над вязкой не трудиться веников,
Три мерки фиг за оба дам, и со стола
Теперь сметать я буду сор султанами.
Прочь убери, к воронам, этот подлый хлам!
Да из твоих султанов лезут волосы.
За эту дрянь и фиги я не дам тебе!
- Куда ж девать мне панцирь замечательный?
С роскошною чеканкой, в десять мин ценой?
- Отлично, как стульчак его использую.
Сюда еще три камешка — и кончено! (для подтирания использовались гладкие камешки)
- Вот так просуну руку через скважину,
А этак вот другую.
- Иди ж, и деньги принеси!
- Жмет в мягком месте. Не куплю! Неси назад!
- А с этой боевой трубой что делать мне?
- Сюда в воронку жидкого свинца нальем,
Прицепим сверху небольшую палочку,
Привесь грузило к кончику, бечевкою
Перевяжи как следует, получится
Безмен, чтоб фиги домочадцам взвешивать.
- Я заплатил когда-то мину целую
За эти шлемы. А теперь кому продам?
- Ступай и шлемы предложи египтянам!
Слабительное будут в них размешивать.
- Ох, горе, шлемщик, горе, ох, погибли мы!
Кому же может пригодиться шлем теперь?
- Такие вот приделай рукоятки к ним,
Пойдет товар гораздо лучше, верь мне, друг!
- Пойдем, копейный мастер!
- Погоди-ка ты!
Возьму за драхму сотню штук для колышков.
Вот такая вот конверсия у Аристофана вышла. А что делать с рабами, отпускать? Отправить дорогого раба в поле, как обычного дешевого? Это как на «мерседесе» дрова возить. А может в расход как галлы когда рабов в избытке? Хотя они людьми практичными были, как и все наши предки. Если в расход, так с пользой.
«В частности, при исследовании особо важных вопросов, они придерживаются весьма странного и кажущегося невероятным обычая: окропив человека, его поражают в место над диафрагмой, и когда тот падает [смертельно] раненный, по его падению и содроганию тела, а так-же по истечению крови, предсказывают будущее, полагаясь на опыт древ-них и многолетних наблюдений такого рода».
А вопросы действительно важные решали: что делать после войны? Хотя и без гадания ясно: готовиться к следующей войне и рыть железо.
«Многим примечательны рудники, о которых шла речь выше, но не менее удивительно и то обстоятельство, что разрабатывать их начали отнюдь не недавно, но все они были открыты по причине корыстолюбия карфагенян в те времена, когда те владели Иберией.
Благодаря рудникам [карфагеняне] добились еще большего могущества, оплачивая сильнейшие [наемные] войска и часто ведя таким образом большие войны. Вообще же карфагеняне никогда не доверяли вести войну ни собственным гражданам, ни войскам, набранным из союзников, но и римлян, и сицилийцев, и обитателей Ливии подвергали тягчайшим испытаниям, побеждая всех благодаря полученным от рудников богатствам. Как представляется, финикийцы издревле отличались поразительным умением изыскивать прибыли, а жители Италии — умением [ничего] никому не оставлять». (Диодор Сицилийский).
Продолжаю делиться хорошими старыми фильмами и телеспектаклями, которые уже не найдёшь в ТВ-программе.
Сегодня - очень вдохновляющий телеспектакль "Поэма о топоре" по одноимённой пьесе Николая Погодина. В центре сюжета - создание новой марки стали на крупном металлургическом заводе.
В постановке задействованы такие актёры, как Нина Гуляева, Всеволод Шиловский, Вячеслав Невинный, Владимир Кашпур и др.
1968. Источник: канал на YouTube «Советские фильмы, спектакли и телепередачи. Гостелерадиофонд», https://www.youtube.com/channel/UC7FDlGcSUqeSZHh1LRMM1OQ?sub...
Сталевары бригады Ненашева. Обжимно-заготовочный цех.
Ночная смена. Плавка чугуна.
Доменный цех. Печь № 4. Выпуск чугуна.
Сталевар Колесов.
Рабочий в проволочном цехе.
В прокатном цехе.
Запись выработки. Печь № 3.
Рабочий и учетчица на складе готовой продукции. Нормировка готовой продукции.
Заправка мартеновской печи чугуном (ковш).
Портрет сталевара Ненашева.
Коксохим. Пейзаж.
Разработка руды.
Разработка руды открытым способом (рабочие с отбойными молотками).
Добыча руды экскаватором.
Вальцетокарь Мальцев.
Драматический театр им. Пушкина (вход в театр).
Школа в соцгороде.
Новая школа. Кировский район. Автомобиль ЗИС-101.
Центральный клуб металлургов. В столовой. Официантка с подносом.
Клуб металлургов. Читальный зал.
Клуб металлургов. Шахматная комната.
Магнитогорский драматический театр им. Пушкина. Олимпиада художественной самодеятельности. В зрительном зале.
Доменный цех. Цеховая библиотека (рабочий и библиотекарь).
Рабочий поселок.
Рабочий поселок «Березки»
Автор фотографий: Микоша Владислав Владиславович
Источник фотографий: Московский дом фотографии
Колоризация моя, за косяки простите. Делаю по фану и не являюсь профессионалом в этом деле.
Как там было у классика? «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвленна стала».
Вот-вот. В соцсети хоть не заходи, "булкохрусты", "коммуняки" и "либералы" опять насмерть бьются в интернете, крики множатся, вентиляторы перегреваются, и никто не хочет уступать. Все требуют немедленного исполнения собственных мрий, и никто не хочет жить в реальности.
Хотите расскажу реальную историю жизни одного реального человека? Как у меня часто бывает - неполную, урезанную, но оттого не менее показательную.
Для меня эта история началась с сайта «Письма из прошлого», где собираются коллекционеры почтовых открыток. Там обнаружилась переписка двух девочек, двух гимназисток, двух Надь.
Ничего особенного - обычная переписка двух петербургских подруг, одна из которых уехала на лето с папой в тогда еще не курортный Железноводск, а вторая скучает на собственной - что редкость - даче в Келломяки.
Июнь 1908 года, шесть лет до великой войны, девять лет до великой революции. Надя Стуколкина отправляет открытку с видом Келломяки Наде Сергеевой:
"Милая Надя! Спасибо за письмо. Как ты поживаешь? Мы переехали на дачу 28 мая. Погода у нас хорошая, только изредка выпадает дождь. Шуру я могу поцеловать только в письме, так как они уехали с мамой заграницу. Посылаю тебе вид келломякской церкви. Целую тебя крепко 1000000000000000000000000000000 раз.
Любящая тебя Надя Стуколкина.
Вторая открытка, продолжающая "дачную переписку", отправлена четыре года спустя, в августе 1912 года.
Открытка отправлена из Куоккалы на станцию Териоки, Ваммельсу, Мецекюли, дача Сычевой. Получатель - все та же Надя Сергеева.
Девочки выросли, они уже не дети, что заметно хотя бы по почерку, и увлечения у них уже почти взрослые. Как сегодня бы сказали, «новейшими гаджетами» интересуются - фотографируют на фотопластинки:
Дорогая Надюша! Как твое здоровье. Поправилась ли ты? Уже я не знаю, что и думать, т. к. ничего не получила от тебя. Недавно у нас были состязанья. Я там целый день торчала. Проявляешь ли мои пластинки? Я горю желанием увидеть своё чудное изображение. Пока до свидания. Целую крепко и сердечно кланяюсь вашим.
Третья открытка была написана следующим летом, в предвоенном 1913 году, и в ней уже Надя Сергеева пишет своей подруге Наде Стуколкиной - туда же, в Келломяки из Куоккалы.
Дорогая Надюша. Спасибо большое за приглашение. Мама меня пустила, и я приеду к вам в субботу, приблизительно после нашего обеда, часов в 7 или 8, так как должна встретить папу. Ужасно рада тебя видеть. Пока. Целую крепко.
Твоя Надя.
Вот, собственно, и вся переписка. Согласитесь, ничего особенного в ней нет. Разве что образ той, давным-давно ушедшей, эпохи.
Пытливые и любопытные обитатели сайта "Письма из прошлого" восстановили личности обеих подруг.
Надя Стуколкина - внучка знаменитого русского артиста балета Тимофея Алексеевича Стуколкина.
Ее отец, Николай Тимофеевич Стуколкин, был известным архитектором, выпускником Императорской Академии Художеств. В 1891 году стал архитектором Дворцового управления, и до 1917 года находился в этой должности, дослужился до чина "статский советник".
Сам строил мало, больше перестраивал, но среди его перестроек имеются весьма любопытные вещи, вроде часовни святого князя Александра Невского в ограде Летнего сада, которая была возведена на месте покушения Каракозова на жизнь Александра II. Сейчас ее уже не существует, а выглядела она вот так:
В Петербурге Стуколкины жили на набережной Фонтанки 2, в жилых домах придворного ведомства, которые сам же архитектор и перестраивал в 1907-1909 гг.
Семья Стуколкиных после революции осталась в России, в Советском Союзе Николай Тимофеевич работал архитектором и инженером.
Умер от голода в самую страшную первую блокадную зиму на 78 году жизни.
О судьбе Нади Стуколкиной я никакой информации не нашел.
Понятно только, что она уже давно ушла из жизни - подруги явно родились либо на рубеже веков, либо, что вероятнее, в самом конце XIX века.
Никого из них уже нет, но до сих пор жива дача Стуколкиных в Келломяки, откуда маленькая Надя писала подруге на Кавказ, и куда собиралась приехать на «пижамную вечеринку» Надя Сергеева в 1913 году. Правда, поселок Келломяки сейчас называется "Комарово". Да, да, то самое, куда все едут исключительно на недельку.
А дача Стуколиных в Комарово - вот она:
Или даже вот, с другого ракурса. Расстарался для себя архитектор, что еще скажешь?
Что касается Нади Сергеевой, то она была дочерью горного инженера Михаила Васильевича Сергеева, известного русского и советского гидрогеолога, одного из создателей этого научного направления в России. Михаил Васильевич был первооткрывателем пятигорского нарзана (1890 г.), столоначальником Технического отдела Горного Департамента с жалованием в 1500 рублей, действительным членом Русского Географического общества и действительным статским советником, кавалером множества орденов.
Между прочим, один из четырех человек, определивших судьбу города Сочи, где живут знающие прикуп люди. Именно столько специалистов входили в состав Комиссии по изучению Черноморского побережья Кавказа. Именно Сергеев сотоварищи по окончании работы Комиссии представили кабинету министров обстоятельные доклады о курортных перспективах Сочи и окрестностей.
Вообще, Сергеев довольно много сделал для Сочи, он приезжал туда работать с семьей каждое лето и, среди прочего, даже был избран товарищем (заместителем) председателя Сочинского отделения Кавказского горного клуба - первых отечественных горных туристов и альпинистов.
Участники Сочинского отделения Кавказского горного клуба проводят экскурсию на озеро Кардывач. Красная Поляна. У дачи Константинова. 1915 год.
Глава семьи Сергеевых каждый год отправлялся исследовать новые минеральные источники (Полюстровские (1894), Старорусские (1899, каптаж в 1905), Кавказские (1903), Липецкие (1908), Сергиевские (1913) и др.), поэтому семья позже перебралась из Сочи в Железноводск, купив там дом для летнего житья...
В общем, детство у Нади Сергеевой было не скучным.
После революции Сергеевы также остались на Родине. Отец с 1918 служил в ВСНХ, был заведующим секцией минеральных вод, председателем треста "Главсоль". Много времени уделял преподаванию в Московской горной академии.
Был профессором, заведующим кафедрой гидрогеологии, первым деканом горного факультета, в 1921 году передал должность В.А. Обручеву - будущему академику, Герою Соцтруда и известному писателю-фантасту: "Плутония", "Земля Санникова" и др.
В общем, даже самые трудные годы после революции Сергеевы пережили нормально, разве что пришлось из Петербурга в Москву перебраться. Паки и паки скажу - хорошо быть уникальным специалистом в каком-нибудь полезном деле, они всем нужны и при любых режимах без работы не останутся.
Михаил Васильевич Сергеев прожил очень долгую и очень плодотворную жизнь. Он умер до войны, в 1939 году, но еще в мае 1938 года знакомый нам академик В. И. Вернадский записал в своем дневнике: "Был Мих[аил] Васильевич Сергеев, старый (больше 80) горный инженер, специалист по водам. С ним говорили о проведении комиссии о записке для Президиума (АН СССР) об охране вод".
А девочка Надя... Девочка Надя выросла.
Двадцатые годы были голодными, поэтому Надя пошла работать. Гимназического образования и папиного влияния вполне хватило, чтобы в 1922 году молодую девушку взяли на низовую должность в библиотеку Московской горной академии. В знаменитом справочнике "Вся Москва" за 1929 год.
мы даже можем увидеть фамилию нашей героини:
Я бы очень хотел узнать - какими глазами девушка Надя смотрела на моих героев, своих ровесников, на этих еще пахнувших кровью малограмотных «волчат революции», когда выдавала им книжки в библиотеке?
На тех же Фадеева и Завенягина, так никогда и не смывших до конца копоть Гражданской войны... С восхищением? С ужасом? С завистью? С опаской? С брезгливостью? С ненавистью?
Уже не спросишь - все ушли.
Мне всегда было интересно - как вот эти недавние гимназистки из хороших семей с дачами в Куоккале и отцами - статскими советниками, выслужившими потомственное дворянство - как они воспринимали всю ту бурю, что бушевала в России после революции?
Понятно, что та же Надя собиралась жить совсем другую жизнь, а к случившемуся в 1917-м совсем не готовилась. И выхлопотанную папой должность помощника библиотекаря в Горной академии, тогда, в двадцатые, наверняка рассматривала как временную меру, как возможность пересидеть трудные времена...
Но оказалось, что здание на Калужской - это на всю жизнь.
А теперь в моем рассказе большой разрыв, и нам придется из 20-х перепрыгнуть сразу в 50-е.
Послевоенный СССР. Еще сталинские времена, но уже на излете. Уже что-то такое носится в воздухе - вождь стар, эпоха заканчивается, все это понимают, но никто не знает - что будет дальше. А пока все идет по накатанной.
В общем, 1951 год.
В институтской многотиражке Московского института стали - одного из осколков Московской горной академии, в мартовском номере газеты с напрашивающимся названием «Сталь» - праздничная полоса «Женщины страны социализма».
Заметка называется «Одна из лучших».
И в ней - наконец-то фотография бывшей гимназистки Нади Сергеевой.
А заметка - вот она:
Если спросить любого из сотрудников Института стали, кого он считает лучшими работниками в нашем коллективе, можно не сомневаться, что в числе первых же будет названа Надежда Михайловна Сергеева.
Н. М. Сергеева работает в институте со дня его основания и прекрасно справляется с должностью заведующей библиотекой. Она — испытанная общественница в лучшем смысле этого слова, бессменный член партбюро аппарата института, а ныне — секретарь партбюро и руководитель политкружка работников аппарата. Надежда Михайловна — прекрасный организатор, обладает широким кругозором, умеет приохотить и других к общественной работе, действуя прежде всего личным примером. Надежда Михайловна не считается с временем, если дело того требует. И поэтому Н. М. Сергееву у нас любят и уважают, к ней приходят советоваться не только по вопросам общественной работы, но и по самым разнообразным бытовым вопросам.
Всегда приветливая и отзывчивая, Н. М. Сергеева умеет каждому так или иначе помочь в его деле, руководствуясь принципом, что в советском коллективе нужды и заботы каждого отдельного товарища есть в то же время нужды и заботы всего коллектива в целом.
За свою работу Н. М. Сергеева имеет ряд правительственных наград, многократно отмечалась дирекцией и общественными организациями нашего института в числе лучших его работников. Ее имя занесено в «Книгу почёта» института.
Пусть эти несколько строк послужат приветствием тов. Н. М. Сергеевой от всех хорошо знающих ее работу.
Пролистываем еще одно десятилетие с хвостиком.
16 февраля 1962 года.
Совсем другая эпоха: в мире царят улыбка Гагарина и борода Фиделя Кастро, все обсуждают недавний мятеж против де Голля в Алжире и обмен американского летчика-шпиона Фрэнсиса Пауэрса на советского разведчика Рудольфа Абеля.
Хрущев братается с президентом Египта Гамалем Абделем Насером, в эфир вышел первый выпуск телепередачи «Клуб веселых и находчивых», скоро по всему миру грянут летка-енка и битломания - ведь только что, в феврале 62-го, состоялась первая запись The Beatles для радио BBC.
А в газете «Сталь» выходит заметка «Душа коллектива» в рубрике «О людях хороших».
Как вы видите, здесь она уже совсем бабушка, но неизменной осталась та искренность чувств, которая хорошо чувствуется в обоих заметах даже сквозь формальные, по обычаю того времени, слова. Такое не подделаешь.
Похоже, ее действительно любили и уважали. Ей досталось не самое простое время, но она прожила, на мой взгляд, очень достойную жизнь.
Больше я ничего не знаю об этой женщине.
Что вам сказать в заключение, друзья мои, интернет-диспутанты?
Когда вы соберетесь в следующий раз ломать копья, что лучше - гимназистки румяные или советские общественницы, вспомните эту заметку и поймите, наконец, простую вещь.
Это все - одни и те же люди.
Это все - мы.
Волга впадает в Каспийское море.
История - неразрывна.
Через все режимы и формации текут одни и те же люди - наши родители, наши дедушки и бабушки, наши дети и наши внуки.
И конца этой реке времени, слава богу, не видно.
___________
Это глава из моей новой книги "Люди со старой фотографии". Книга выкладывается бесплатно, почитать можно на "Автор.Тудей".
Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame
Моя группа в Фейсбук - https://www.facebook.com/BolsaaIgra/
Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Крупный металлургический комбинат обанкротившись в начале 2010-х стал востребован по непрямому назначению,став одним из самых эстетически красивых заброшенных объектов России.
[Источник](http://instagram.com/sergey_root)