0 просмотренных постов скрыто
Цитатка
Зло современного строя заключается, следовательно, не в том, что «прибавочная стоимость» производства идет капиталисту, как говорили Родбертус и Маркс вслед за Томпсоном, суживая таким образом социалистическую идею и ее общее понимание капиталистического строя. Сама прибавочная стоимость является следствием более глубоких причин. Зло заключается в том, что вообще может быть какая бы то ни было «прибавочная стоимость» вместо простого излишка, не потребленного данным поколением; потому что для существования этой «прибавочной стоимости» нужно, чтобы мужчины, женщины и дети были вынуждены потреблять меньше, чем они производят; чтобы голод и невозможность найти другое приложение своих сил вынуждали их продавать свою рабочую силу за малую долю того, что она производит, и особенно того, что она могла бы произвести.
© П. А. Кропоткин
„Хлеб и воля” стр. 108-109
Издательство «Правда».
1990 г.
|||Цитатник|||
Показать полностью
1
Бунт и гармония Петра Кропоткина – князя, ученого, анархиста
Им восхищались Толстой и Тургенев, а Оскар Уайльд называл его «человеком с душой прекрасного белоснежного Христа».
Из-за добродушного вида и окладистой бороды некоторые прозвали его Санта-Клаусом анархизма и считали наивным мечтателем, но Кропоткин прожил жизнь, полную приключений, риска и отважных поступков. Он мог бы сделать блестящую карьеру при царском дворе, но вместо этого выбрал науку и далекие путешествия, а затем оставил и их ради борьбы за справедливость. Посидев в тюрьмах России и Франции, став героем европейских интеллектуалов, на склоне лет Кропоткин вернулся на родину, где, наблюдая последствия Октябрьской революции и осмысляя прожитую жизнь, осознал: «Выход один – не бороться за всемирное счастье, а жить этим счастьем и дарить его людям вокруг».
Пример для будущих царей
Кропоткин родился в Москве в дворянской семье, его княжеский род вел свое происхождение от Рюрика. Восьмилетнего Петю на костюмированном балу заметил царь Николай I и, показав своей снохе, жене будущего императора Александра II, назидательно молвил: «Вот каких молодцов мне нужно!» Судьба отреагировала на пожелание императора со свойственной ей иронией: его внук Александр III, которому вроде бы поставили Кропоткина в пример, в итоге стал одним из его главных гонителей. Но это было потом, во взрослой жизни, а в юности, окончив гимназию, князь Петр по монаршей протекции поступил в Императорский пажеский корпус – элитное военно-учебное заведение.
Преемник Николая I Александр II также проявлял к молодому Кропоткину особое внимание. А с его братом, великим князем Николаем Николаевичем у Кропоткина сложились дружеские отношения, хотя тот был старше Петра на 10 лет.
Казалось, Кропоткину уготовано самое безоблачное будущее, тем более что учился он блестяще. Но еще в детстве он стал человеком редкой породы инакомыслящих. Впечатлительность и ум сочетались в нем с острым чувством справедливости. Маленький дворянин должен был принимать крепостничество как норму, но у Кропоткина концепция социального неравенства просто не укладывалась в голове. В «Записках революционера» он вспоминал, как однажды отец назначил крепостному Макару, который среди прочего был настройщиком музыкальных инструментов, сто ударов розгами. Петя расплакался от несправедливости, догнал Макара и хотел поцеловать ему руку. Но тот вырвал ее со словами: «Оставь меня; небось, когда вырастешь, и ты такой же будешь?» Кропоткин закричал: «Нет, никогда!» – и, в отличие от многих сентиментальных барчуков, слово сдержал.
Первые испытания
Гламурному раю князь Петр предпочел суровую жизнь. Началась она уже в Пажеском корпусе, где он, несмотря на высокое покровительство, угодил в карцер за то, что качал права, – возражал против присутствия на уроках ротмистра, которого действительно по правилам там не должно было быть. В одиночном заключении он не пал духом, но, к ужасу своих пленителей, решил научиться выть и лаять по-собачьи, раз уж выпала такая возможность. Решив, что Кропоткин сходит с ума, начальство освободило узника. Между тем умение лаять действительно пригодилось в жизни, а именно: во время сибирских исследовательских экспедиций. Ходя на корабле по рекам, он мог легко определить, есть ли поблизости деревня: если на его лай, разносившийся по воде, отвечали деревенские собаки, значит, и люди недалеко.
Окончив корпус, в 1862 году князь Петр к неудовольствию Александра II не остался в столице при дворе, а отпросился в Восточную Сибирь, где в чине казачьего есаула пять лет прослужил чиновником по особым поручениям при губернаторе Забайкальской области. «Ты не боишься ехать в такую даль?» – спросил его император. Юноша нашелся что ответить: «Нет, ведь я буду там помогать проводить начатые вами реформы». На первых порах он активно включился в подготовку реформ тюремной и ссыльной системы, разрабатывал проекты городского самоуправления. Выполнял Кропоткин и секретные задания: под именем купца Петра Алексеева проник в малоизученную в то время Маньчжурию и составил ее подробное описание.
Школа жизни
Пять лет в Сибири Кропоткин называл «настоящей школой жизни и человеческого характера». «Я приходил в соприкосновение с различного рода людьми: самыми лучшими и самыми худшими – и убеждался, как мало может дать им правительство, даже если оно одушевлено лучшими намерениями. В Сибири я утратил всякую веру в государственную дисциплину», – писал позже Кропоткин.
Разочаровавшись в работе чиновника, он сосредоточился на науке и исследовательских экспедициях. По собственным подсчетам, Кропоткин проехал и прошел 70 тысяч верст, собирая сведения о географии, флоре, фауне, полезных ископаемых и коренных народах Восточной Сибири. Он обнаружил несколько потухших вулканов, прежде неизвестных. Благодаря ему карта региона была существенно перерисована. Очерки о своих путешествиях Кропоткин регулярно публиковал в газете «Московские ведомости», журналах «Русский вестник» и «Записки для чтения». Так имя молодого ученого и писателя стало известным не только специалистам Русского географического общества.
Надежда науки
Кропоткин во время службы в армии, 1864 год
В 1867 году 24-летний Кропоткин ушел с военной службы и, вернувшись в столицу, поступил на математическое отделение физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. Одновременно нашел работу в Статистическом комитете Министерства внутренних дел, где познакомился со знаменитым путешественником-ученым Петром Семеновым-Тян-Шанским, уже наслышанным о научных открытиях князя Петра в Сибири. Вскоре Кропоткина приняли в Императорское русское географическое общество (ИРГО) и наградили золотой медалью за «Отчет об Олекминско-Витимской экспедиции» – так скромно называлась 900-страничная монография, первая большая книга Кропоткина. Вскоре он стал секретарем Отделения физической географии ИРГО.
В начале 1870-х Кропоткин хотел возглавить экспедицию в северные моря, где, по его расчетам, должны были находиться еще неоткрытые острова – дальше Шпицбергена. Экспедиция не состоялась, а спустя два года австрийцы действительно обнаружили предсказанный Кропоткиным архипелаг, назвав его Землей Франца-Иосифа. В начале ХХ века сбылось еще одно «пророчество»: русские открыли архипелаг Северная Земля. Цепочку островов между ним и Землей Франца-Иосифа назвали барьером Кропоткина.
Особым вкладом Кропоткина в мировую науку стала разработка теории Ледникового периода. Он доказал, что некогда значительная часть Северной Европы и Сибири была покрыта ледниками. Теперь этому учат в школе, но полтора столетия назад доклад Кропоткина в ИРГО стал настоящей сенсацией. На следующий день после этого доклада, 22 марта 1874-го, князя Петра арестовали и отправили в тюрьму Петропавловской крепости. Дело было не в Ледниковом периоде: оказалось, что талантливый ученый ведет двойную жизнь, будучи активным участником подпольного кружка «чайковцев» – народников, которые под предводительством Николая Чайковского вели революционную пропаганду среди рабочих.
Без насилия
Однажды, еще в Пажеском корпусе, Петр Кропоткин стал свидетелем удивившей его сцены: утомленные долгими учениями на плацу, ученики отказались выполнять приказы самого императора. Кропоткин понял, что голой дисциплины и принуждения недостаточно, чтобы организовать людей.
Сибирь дала еще больше пищи для размышлений. Князь пришел к выводу, что государство совершает ошибку, накладывая на граждан всевозможные ограничения. Он уподоблял идеальную власть мудрому агроному, который не пытается вмешиваться в естественный ход событий. Засевая почву, он не подавляет и не уничтожает растения, а дает им свободно расти. И это были не фантазии идеалиста: Кропоткин имел возможность наблюдать, как бурно развивается жизнь там, где контроль хотя бы немного ослабляют. Он хвалил эксперимент восточносибирского губернатора Муравьева-Амурского, который для освоения Приамурья освободил тысячи каторжников, разрешил им жениться и селиться на новых землях, Кропоткин писал: «Всего-то и надо свести к минимуму насилие над человеком».
Рука помощи
Многие ответы на вопросы об идеальном устройстве общества Кропоткин нашел, наблюдая за природой. В 1860-х все обсуждали книгу Чарльза Дарвина «Происхождение видов». Дарвин, а затем и его последователь Томас Гексли рисовали картину вечной борьбы за жизнь, в которой побеждает сильнейший. Эта теория хорошо подходила идеологии дикого капитализма. Но Кропоткин, опираясь на работы российского зоолога Карла Кесслера, разглядел в природе нечто совсем иное. Не борьба, а, наоборот, взаимопомощь и сотрудничество являются фундаментальным инстинктом биологических существ, залогом развития жизни на Земле, утверждал он.
Уже в Сибири Кропоткин нашел множество подтверждений этой теории. От муравьев до представителей коренных народов, не испорченных цивилизацией, то есть близких к природе, – везде ученый видел силу взаимопомощи. Эти биологические наблюдения легли в основу его теории анархизма и его этики. Государство в этой системе – чуждая структура, которая посредством насилия подчиняет своим интересам людей, способных самоорганизовываться без всякого внешнего давления.
В 1872 году, во время поездки в Западную Европу, Кропоткин вступил в Юрскую федерацию Первого Интернационала, главным действующим лицом которой был столп анархизма Михаил Бакунин. В чем-то они с Кропоткиным сходились, в чем-то нет. Например, Петру Алексеевичу была чужда бакунинская «страсть к разрушению». В понимании Кропоткина анархизм был не разрушением, а возвращением к естественному состоянию общества.
Дерзкий побег
В Петропавловской тюрьме Кропоткин провел два года. В первые месяцы о науке пришлось забыть, но он не унывал, нахаживая в сырой камере каждый день по десятку верст из угла в угол и качая бицепсы тяжелой табуреткой. Однако условия были такими жесткими, что даже закаленный в трудных сибирских экспедициях ученый заболел цингой и ревматизмом. Его перевели в арестантское отделение Николаевского военного госпиталя, где с позволения Александра II разрешили держать письменные принадлежности и книги. Кропоткин смог дописать свой фундаментальный труд о ледниках, а также выучить шведский и норвежский языки.
Отсидев два года, Кропоткин сделал то, чего больше всего опасалось тюремное начальство, – сбежал. Побег удался благодаря слаженному действию десятков помощников за стенами тюрьмы – от князя требовалось только рвануть в нужный момент к воротам, что он и сделал, едва не получив штыком в спину от конвоира. Отпраздновав возвращение на волю в дорогом ресторане, куда не додумались сунуться рыскавшие по всей столице полицейские, князь Петр по поддельным документам отправился за границу, где вынужденно прожил больше половины жизни.
Писатели в восторге
Невероятный побег сделал Кропоткина своего рода звездой. В Париже он встретился с Иваном Тургеневым, который, как и многие другие русские, был заинтригован рассказами о приключениях князя-революционера и искал с ним знакомства. Еще одним русским классиком, очарованным Кропоткиным, был Лев Толстой. «Недавно читал его мемуары и очень сблизился с ним», – писал он своему другу Владимиру Черткову. В другой раз сетовал: «Жаль, что умру, не познакомившись с Кропоткиным». Знакомство, впрочем, состоялось, пусть и заочное. Вместе они организовали проект по переселению в Канаду семи тысяч духоборов, сторонников своеобразного русского религиозного течения, притесняемого царскими властями.
Круг общения Кропоткина в Лондоне, где он прожил большую часть эмиграции, был широк. В него входили не только ученые и политические активисты, но и люди искусства. Он дружил с Бернардом Шоу, Оскаром Уайльдом, Уильямом Батлером Йейтсом и другими известными литераторами, был близок к кружку прерафаэлитов, в который входили критик и писатель Уильям Россетти, художники Джордж Фредерик Уоттс, Уолтер Крейн и другие.
Любовь анархиста
В Женеве Кропоткин познакомился с Софьей Рабинович, студенткой из России. Она помогала ему переводить с испанского. 36-летний Петр и 22-летняя Софья полюбили друг друга. Он увидел в ней свой идеал – тургеневскую женщину. «Тихая, добрая, с одним из тех удивительных характеров, которые после суровой молодости становятся еще лучше», – говорил о ней Кропоткин. «Повесть Тургенева "Накануне" определила с ранних лет мое отношение к женщине, и, если мне выпало редкое счастье найти жену по сердцу и прожить с ней счастливо… этим я обязан Тургеневу», – признавался он.
Софья оправдала сравнение с тургеневской женщиной, став верной соратницей Кропоткина. Он прожил с ней в любви и согласии до конца жизни, раз в три года совершая своеобразный анархистский обряд: продляя договор о совместном браке. Других обрядов они не признавали. В 1887 году у них родилась дочь Александра, которую Кропоткин назвал в память о любимом брате, математике и астрономе, незадолго до того покончившем с собой.
Петр Кропоткин и его жена Софья
Мишень для киллера
Однако жизнь за границей не была для Кропоткина жизнью в безопасности. Он выступал не против какого-то конкретного государства, а против самой идеи государства, и такое не могло понравиться никакому правительству. Его несколько раз пытались арестовать бельгийцы и французы, а Швейцария, где он издавал газету Le Révolté («Бунтарь»), попросила убраться из страны как нежелательную персону.
В 1881 году был убит император Александр II. Созданная при поддержке его сына Александра III тайная организация «Священная дружина», имевшая целью борьбу с революционерами, вынесла эмигранту Петру Кропоткину смертный приговор, решив, что князь каким-то образом связан с покушением. Доказательств причастности не было, но популярность Кропоткина убеждала «дружинников» в том, что именно он был руководителем всех российских подпольщиков. Друзья князя предупредили его о готовящемся покушении и предложили залечь на дно. Но Кропоткин поступил иначе: опубликовал в газетах сообщение, что ему известны имена высокопоставленных заказчиков убийства и в случае его гибели они станут известны и всему миру. «Дружина» свернула операцию.
Снова в застенках
Пётр Кропоткин на процессе в Лионе
В другой раз Кропоткин не стал прятаться, когда, живя во Франции, узнал, что местные власти опять же не без участия Александра III готовят ему тюремный срок. Ему предлагали бежать, он отказался. Более того, когда лондонская The Times написала, что князь Кропоткин-де покинул Францию, чтобы уйти от ареста, он направил в газету опровержение, где подчеркивал, что никуда не бежит и не прячется. В итоге его действительно арестовали и осудили на пять лет за принадлежность к Первому Интернационалу.
Несмотря на то, что в тюрьме Клерво к нему вернулась цинга, а к ней добавились малярия и другие хвори, Кропоткин находил в себе силы работать над статьями, книгами и читать просветительские лекции арестантам, которых он просил называть его «товарищ Пьер». Петра Алексеевича хватало даже на то, чтобы вести дневник наблюдений за котом, жившим при тюрьме. Петицию в защиту Кропоткина подписали десятки европейских ученых, литераторов и художников, а вручил ее министру юстиции прославленный Виктор Гюго. Но по просьбе русского царя французы не спешили выпускать анархиста на волю. Все же через три года общественность добилась успеха, и Кропоткина освободили досрочно.
Портрет идеального человека
Часто борцов за всеобщее счастье упрекают в том, что они берутся наводить порядок в мире, не наведя даже элементарного порядка в собственной жизни. Как раз в этом Кропоткина уличить было нельзя. Все знавшие его отзывались о нем как об удивительно гармоничной личности. Классик французской литературы Ромен Роллан говорил: «Я очень люблю Толстого, но мне часто казалось, что Кропоткин был тем, о чем Толстой только писал. Он просто и естественно воплотил в своей личности тот идеал моральной чистоты, спокойного, ясного самоотречения и совершенной любви к людям, которой мятущийся гений Толстого хотел достичь во всю свою жизнь и достигал только в искусстве».
«В духе своего анархизма Кропоткин был не разрушитель. Он был творец в науке так же, как и в общественной жизни его родины, и из этого источника – его очаровательная красота и сила его души», – писал вождь народников Николай Чайковский. «Петр Алексеевич Кропоткин был редким живым воплощением аполлинического духа. С ног до головы он был вооружен солнечной трезвостью, постоянством, непоколебимой уверенностью в своих целях и средствах», – писал философ Алексей Боровой. «Он был полон очарования и доброты, которые одинаково пленяли и друзей, и врагов, и, пожалуй, в большей мере, чем его огромная эрудиция и прекрасная воспитанность», – вспоминала анархистка и писательница Эмма Гольдман.
Кропоткин и Павел Милюков, Москва, 1917 год
Кропоткиным по-человечески восхищался совсем не разделявший его взглядов политик Павел Милюков. Говоря о том, что между теориями и практиками анархизма лежит пропасть, он не без симпатии отмечал, что «в душе Кропоткина этого противоречия просто не чувствовалось, оно не мешало равновесию, гармонии, которыми было проникнуто все его существо». А желчный Иван Бунин даже испугался благодушия Кропоткина: «Совершенно очаровательный старичок высшего света – и вполне младенец, даже жутко», писал он в «Окаянных днях».
«Мученик русской революции»
После Февральской революции Кропоткин вернулся в Россию. Его встречали как героя и «старейшего из мучеников русской революции». Керенский предложил ему ни много ни мало пост премьер-министра и возможность сформировать кабинет министров. Кропоткин отказался, заметив, что считает труд дворника или чистильщика сапог более полезным, чем работу на государство. Но такого заявления от Кропоткина вполне можно было ожидать. Вот чего от него не ждали, особенно его последователи-анархисты, так это патриотических призывов ко всем политическим силам России прекратить взаимные распри и борьбу и объединиться, чтобы спасти страну от поражения в Первой мировой войне.
Победа Германии и установление ее господства в Европе казались ему куда более страшной перспективой, чем сохранение капиталистического строя, против которого он раньше выступал. «У нас одна родина, и за нее мы должны стоять и лечь, если нужно, все мы, и правые, и левые», – говорил он. В ответ на такие речи петроградские анархисты выпустили издевательскую листовку с политическим некрологом своего бывшего кумира.
Мудрого старца никто не думал слушать, так что скоро дело дошло до Октябрьской революции, после которой многие анархисты оказались в тюрьме. Из уважения к сединам Кропоткина или скорее из-за страха перед его международным авторитетом большевики не трогали князя анархии, хотя он открыто критиковал их. Кропоткин не одобрял диктатуру пролетариата и ужасался устроенному большевиками красному террору, который уничтожал то, что предполагалось освобождать.
Ближе к земле
Большевики выделили Кропоткину небольшую усадьбу, барский дом Олсуфьевых, в подмосковном Дмитрове – он сам выбрал держаться подальше от новой власти – и выдали охранную грамоту для защиты от ретивых комиссаров.
Ленин и компания понимали, что 75-летний Кропоткин уже слишком стар для конкурентной борьбы. Но дело было не только в физической старости. В конце долгой и бурной жизни, насмотревшись на мир и надумавшись, он пришел к выводам, которые революционеры сочли бы пессимистичными. «Что удалось мне понять? Любая революция – утопия, любая власть – насилие, всякая политика – мерзость, и ничего не изменить. Выход один: устраниться, быть ближе к земле, к простым людям», – говорил Петр Алексеевич. Так он и поступал, помогая местным жителям, участвуя в организации Дмитровского краеведческого музея. На склоне лет Кропоткин осознал, что надо начинать с собственного счастья и уметь отдавать его ближним, а не бросаться спасать весь мир сразу. «Власть? Может быть, когда-нибудь ее удастся упразднить, но нескоро, ой нескоро».
Похороны Петра Кропоткина
8 февраля 1921 года после короткой болезни Кропоткин умер. Большевики вздохнули с облегчением: не стало умного обличителя. На радостях они расщедрились: на время отпустили из тюрем всех анархистов, каких уже успели посадить, для участия в похоронах. Теперь уже можно было не бояться инакомыслящего «товарища князя» и спокойно увековечивать его память в названиях улиц, поселков, городов, станций метро.
Автор текста: Александр Зайцев
Источник: https://profile.ru/society/bunt-i-garmoniya-180-let-petru-kr...
Другие материалы:
Такой же разведчик, как мы — Как «Семнадцать мгновений весны» стали киноманифестом идеологии 1970-х
Вилли Вонка — история персонажа, которому в следующем году стукнет 60
Уэс Крэйвен — создатель «Кошмара на улице Вязов», «Крика» и «У холмов есть глаза»
Ловушка Джокера — история Арлекина Ненависти от Фингера до Леджера
Женщина, которая выжила — Мама Гарри Поттера Джоан К. Роулинг
По следам забытого царства — магический реализм Хулио Кортасара
Показать полностью
18
Вы когда-нибудь ели четырёхэтажную пиццу? Вот и я до этого нет!
В небольшом городе Кропоткин нашелся совершенно умопомрачительный по красоте вокзал и самая вкусная в мире пицца! Четырехэтажная. Честно сказать, даже самая крутая пицца из Италии теперь ни в какое сравнение не идет с этой.
Серьезно, будете ехать мимо, заскочите к этим Crazy brothers. Они реально crazy!
Показать полностью
2
Руководитель превратил топового сотрудника в анархиста. История Петра Кропоткина
Представьте ситуацию. Работала компания, бед не знала. Всё в ней было складно: сотрудники понимают свои обязанности, миссия компании известна, в коллективе царит понимание и уважение.
Но вдруг меняется главный руководитель. Он перестраивает всё: отделы компании, требования, системы штрафов и премий, условия труда. Сотрудники пытаются высказаться, но их не слушают. Недовольных штрафуют, люди страдают.
Из компании увольняется топовый менеджер, уезжает далеко-далеко, много думает и много пишет. Пишет о начальниках, которых никто не любит и об ошибках в управлении персоналом.
Бывший топ-менеджер видит только один способ управления компанией, который принесёт ей пользу. Способ этот - анархия.
Именно так и сложилась судьба русского мыслителя Петра Кропоткина. Он должен был стать государственным деятелем, но вместо этого выступил против государства и всех его институтов.
Пётр Кропоткин стал революционером. Что пошло не так и какие ошибки совершил император по отношению к своему слуге, Петру - давайте узнаем.
Когда маленькому Пете было 8 лет, в Москве проходил бал по случаю 25 лет правления Николая I. Петя попал на бал случайно. Подруга семьи попросила Петю заменить её заболевшего сына. Петя вместе с другими детьми участвовали в представлении перед императором на том самом балу.
После представления дети дружно откланялись Николаю I и ушли, а вот Петю император попросил остаться. Пётр Кропоткин в мемуарах вспоминал, что приглянулся царю скорее всего потому что был самый маленький и самый смешной в представлении. Николай I подвёл маленького Петра к жене наследника и сказал, что вот такие молодцы и нужны стране.
Потом Пете отсыпали полную шапку крендельков и записали в пажеский корпус. Это такое престижное военно-учебное заведение. Попасть в него так, как попал туда Петя - всё равно что попасть в МГУ без конкурса и экзаменов, да ещё и с повышенной стипендией.
В пажеский корпус Пётр отправился спустя шесть лет, когда ему исполнилось 15. Пётр стал лучшим выпускником в классе. В 1861 году он был назначен камер-пажем самого императора. Вот только император был уже другой - Александр II.
Камер-паж должен был работать на всех публичных мероприятиях во дворце: обеды, приёмы, балы. Пётр Кропоткин постоянно находился рядом с царём, чтобы выполнять любые его просьбы.
Кропоткин в течение года смотрел на придворную жизнь и она всё меньше ему нравилась. Он находил её высокомерной и неискренней. Лесть и заискивания в высшем обществе отталкивали его, но к императору Пётр относился иначе. Кропоткин считал Александра II героем, освободителем и вообще идеалом для подражания.
Александр II тогда работал с 6 утра, проводил реформы, в том числе по отмене крепостного права. Всё это восхищало Петра Кропоткина. Да чего уж - всё русское общество находилось в эйфории от деятельности царя. Появилась надежда на ослабление самодержавия и развитие равноправия. Люди верили в светлое, доброе будущее. Только длилось это недолго.
После подписания манифеста об отмене крепостного права в 1861 году по стране прокатилась волна крестьянских восстаний. Некоторые крестьяне отказывались подписывать отставные грамоты. Помещики скрывали от крестьян настоящий указ об их полной свободе. Всё шло в лучших традициях любых преобразований в России - что-то пошло не так и к этому не были готовы.
Как поступил с недовольными крестьянами Александр II? В апреле 1861 года правительство отправило две роты солдат для подавления одного из восстаний. По толпе крестьян дали четыре ружейных залпа. 179 человек было расстреляно, а зачинщик повешен.
Потом по указу императора закрывают Московский и Петербургский университеты. Студенты пытаются донести горькую правду о происходящем, они выходят на улицы, митингуют, раздают оппозиционные листовки.
Потом закрывают журнал "Современник", арестовывают некоторых общественных деятелей, например Чернышевского. Государство всеми силами борется с несогласными.
В январе 1862 года случилось то, что окончательно разочаровало Петра Кропоткина в императоре и его подходе к управлению страной.
Кропоткин вместе с Александром II возвращался с публичного мероприятия во дворец в окружении солдат. Старый крестьянин прорвался сквозь двойное кольцо оцепления солдат. Он упал перед царём на колени и о чём-то слёзно просил его. "Батюшка, царь, заступись!" - всё, что услышал Пётр Кропоткин. Александр II сделал вид, что ничего не заметил, ускорил шаг и прошёл мимо.
Об этом событии Пётр Кропоткин писал, что именно тогда в его сердце закралось сомнение в его герое-освободителе Александре II.
Когда год работы камер-пажом закончился, нужно было выбирать место следующей службы.
Неожиданно для всех Пётр Кропоткин выбирает не элитный полк поближе к царю, а один из самых далёких. Никто никогда по своей воле не уезжал в Сибирь - туда обычно ссылали, но Кропоткин добровольно решает служить на Дальнем Востоке. Выпускник пажского корпуса, который уехал в Сибирь - это как столичный выпускник с красным дипломом и связями, который уезжает работать в село.
Пётр Кропоткин верил в реформы, намеченные царём, но перестал верить в царя. Чем больше он отдалялся от центральной части России и государственных институтов, тем больше Пётр радовался.
Такой дауншифтинг глубоко впечатлил Кропоткина. Он влюбился в природу и жителей Сибири, не задавленных властью. Пётр вспоминает, как его поразили глаза людей. Работая во дворце, он почти не видел чужих глаз. На службе было принято отводить взгляд, а крестьяне в общении обычно склоняли головы.
В Сибири Кропоткин понял, что многое получается прекрасно без участия государства. Например, участки дороги, которые ремонтировали сами жители за свой счёт, были лучше тех, что ремонтировало государство.
Находясь вдалеке от царя и от органов власти, у Петр Кропоткина зарождаются идеи о свободе, равноправии и взаимопомощи, на фундаменте которых позже родится всё анархо-коммунистическое учение России.
Кропоткин призывал отказаться от централизации власти, царя и всех государственных институтов: судов, органов управления, общественных палат и пр.Такая деятельность превратила мыслителя в политического преступника и он был вынужден скрываться за границей. В Россию Пётр Кропоткин смог вернуться только в 1917 году после смены власти.
Руководить людьми - огромная ответственность. Не важно, идёт ли речь о компании с штатом в 50 человек или многомиллионной стране. Свою репутацию руководитель может выстраивать годами, а растерять в результате пары-тройки показательных случаев. Разочарование со стороны сотрудников и их недовольство - это очень неприятные проблемы. Но решать их силой, штрафами и прочими проявлениями власти - это даже не прошлый век, а позапрошлый.
Будьте лояльнее к сотрудникам, чтобы они не обращались против вас.
Показать полностью
Русские в романах Жюля Верна. Часть 3. Сыны Отечества
В заключительной части я обозреваю романы, где русские представлены отдельно от родной земли. Я не стал включать сюда те романы, где Россия просто представлена в перечне стран, где упоминаются русские первооткрыватели. Речь идёт, конечно же, о вымышленных персонажах.
Болид/В погоне за метеором
На землю падает крупный метеорит из золота, что грозит обесценить само золото на Земле и тем самым обрушить мировую экономику. Подобная идея уже была в романе Верна «Гектор Сервадак», о котором ниже. "Болид" - название авторской рукописи Жюля Верна, но после смерти писателя роман был обработан его сыном, Мишелем, и выпущен под названием "Погоня за метеором".
В романе в обеих версиях эпизодически действует астроном из России с «городской» фамилией:
Иван Саратов из Риги
В «Цезаре Каскабеле», рассмотренном в предыдущей части, фигурировал бандит с фамилией Ростов.
С Земли на Луну
Один из самых известных романов Верна. Россия выступает как один из спонсоров, любопытно замечание по поводу развития астрономии:
Россия внесла огромную сумму – 368 733 рубля. Этому не приходится удивляться, принимая во внимание интерес русского общества к науке и успешное развитие, достигнутое астрономией в этой стране благодаря многочисленным обсерваториям, главная из которых обошлась государству – в два миллиона рублей.
Наиболее замечательные рефракторами этой эпохи считались пулковский в России, стоивший 80 тысяч рублей, с объективом в 15 дюймов (38 сантиметров) в диаметре, труба французского оптика Леребура с объективом такой же величины и, наконец, рефрактор Кембриджской обсерватории с объективом в 19 дюймов (48 сантиметров).
Вверх дном
Третья книга о приключениях участников «Пушечного клуба». В самом начале романа выделены русские женщины-математики.
- Итак, мистер Мастон, вы полагаете, что женщина не способна содействовать прогрессу точных и опытных наук?
- К моему великому сожалению, миссис Скорбит, я должен признаться в этом, - ответил Мастон. - Среди женщин, в особенности русских, было несколько выдающихся математиков
Так же, эпизодично, в арктическом споре держав, появляется русский представитель.
От России выступил Борис Карков - полувоенный, полудипломат, высокий, представительный, усатый, бородатый.
Приключения троих русских и трёх англичан
Объединённая англо-русская экспедиция изучает Африку, но из-за Крымской войны они на какое-то время разъединяются.
Трое русских (ещё пятеро матросов остаются безымянными) носят немецкие фамилии:
…господин Матвей Струкс из Пулковской обсерватории, господин Николай Паландер из обсерватории в Гельсингфорсе и господин Михаил Цорн из Киевской обсерватории
Но характеры их схематичны, а биографии нет вовсе, просто прекрасные учёные. Что же до взаимоотношений с англичанами, то разногласия лишены национального колорита.
Только в одном моменте Матвей Струкс срывается и, конечно, упоминает про ссылку в Сибирь:
Он не побоялся даже пригрозить ему карами со стороны русского правительства, добавив, что если он не умрет под кнутом, то сгниет в Сибири!
Единение европейцев!
— Они самые, господа русские, — ответил полковник с достоинством. — Но сейчас здесь нет ни русских, ни англичан! А есть только европейцы. Объединившиеся, чтобы защитить себя!
Гектор Сервадак. Путешествия и приключения в околосолнечном мире
Завязка романа невольно напомнило детские фантазии о том, что будет, если комета врежется в Землю. В данном случае комета слегка задела Землю, унеся с собой участок диаметром в 740 км, а именно северное побережье Алжира, да несколько средиземноморских островов. На этом своеобразном "ковчеге" спаслось около 36 человек, из которых с десяток русских.
Но роман начинается, прежде всего, с ссоры из-за прекрасной дамы с последующим вызовом на дуэль. Первый дуэлянт - француз Гектор Сервадак, второй же:
«Граф Василий Тимашев, шкуна „Добрыня“
В оригинале:
COMTE WASSILI TIMASCHEFF, À bord de la goélette Dobryna
Описание графа:
…граф Тимашев, человек весьма сдержанный, чья невозмутимость представляла собой полную противоположность горячности французского офицера
Кроме того, граф Тимашев человек благородный и сочтет своим долгом доставить на родину Сервадака и его денщика.
И обратившись к своему русскому спутнику, чья сдержанность могла поспорить с британской холодностью...
Замечание о русских дуэлянтах:
...как и многие русские путешественники за границей, согласился драться на шпагах, ибо шпага — признанное оружие солдата.
Замечание по поводу владением русскими французского языка:
Он, как и большинство русских, в совершенстве владел французским языком.
Но граф Тимашев не единственный второстепенный важный русский герой.
Граф Тимашев не был моряком. Командование, вернее управление судном, он вверил лейтенанту Прокофьеву (lieutenant Procope).
Лейтенанту было лет тридцать. Сын крепостного, отпущенного графом Тимашевым на волю задолго до знаменитого манифеста Александра II об освобождении крестьян, он родился в имении графа и был глубоко предан своему бывшему барину как человек, всем ему обязанный, и как искренний его друг. В совершенстве изучив морское дело на военных и торговых судах русского флота и получив чин лейтенанта, он перешел на «Добрыню». Большую часть года граф проводил на шкуне; зимой он плавал по Средиземному морю, а летом в северных морях.
Прокофьев был не только сведущим моряком, но и широко образованным человеком. Это делало честь и ему самому и графу, его воспитателю.
Стоит отметить, что Прокофьев настолько образован, что практически на равных дискутирует с гением французской математики, именно он выдвигает ряд ценных идей и оказывается автором плана финального спасения.
Назван по имени и почти весь остальной экипаж:
Управление «Добрыней» находилось в надежных руках, да и экипаж у него был отличный: механик Тиглев (Tiglew), четверо матросов — Негош (Niegoch), Толстой (Tolstoy), Едаков (Etkef), Пановко (Panofka) и повар Михайла (Mochel), — все сыновья арендаторов графа, который перенес на корабль уклад и обычаи русской знати.
Увы, об укладе и обычае ничего не говорится, за исключением этой примечательной фразы:
Что до других обитателей колонии, то граф Тимашев и лейтенант Прокофьев мечтали как можно скорее увидеть Землю, а у русских матросов было только одно желание: следовать за своим барином повсюду, куда ему будет угодно, хоть на край света.
Русские степи:
…необозримую белую равнину, более плоскую, чем пески Сахары или русские степи
О водке:
Лейтенант Прокофьев склонился над телом.
— Жив! — воскликнул он.
И откупорив фляжку с водкой, он влил несколько капель в рот умирающего.
Французские и испанские вина распивали во славу Франции и Испании, не забыли выпить и за Россию, по случаю нескольких бутылок тминной водки, тоже поданных к столу.
О суеверии, набожности:
«Найденное дитя к счастью», — говорили на борту «Добрыни». Русские матросы, люди верующие, считали, что им ниспослан ангел-хранитель, и кое-кто из них украдкой посматривал, нет ли у девочки за спиной крылышек! С первых же дней они стали между собой называть ее «благовестницей».
Об отношении к холодам:
— Шестьдесят градусов ниже нуля! — повторил граф Тимашев. — Пожалуй, такой мороз покажется нестерпимым и нам, русским!
Но, поистине, русские всегда готовы к холодам. Так, хоть шкуна и пребывала в Средиземном море, но на её борту оказались меховые шубы. Более того, нашлось и нечто совершенно потрясающее для увеселения на комете.
Русские, привыкшие к виду северного моря, к его неровному ледяному покрову, с удивлением, но и с удовольствием смотрели на спокойную гладь застывшего Галлийского моря: его безукоризненно ровный лед сулил раздолье для конькобежцев. На «Добрыне» нашлись всех размеров коньки, которые и были предоставлены в распоряжение любителей этого спорта. Таких оказалось множество. Русские научили испанцев бегать на коньках, и вскоре в безветренные и ясные дни, когда мороз не слишком щипал щеки, не осталось ни одного галлийца, который не выписывал бы на льду изящнейшие пируэты...
Такая тяга к зиме у нас, раз на корабле всенепременно есть меховые шубы и коньки. А вдруг на комету попадём?
На комете Галлии оказались представители и других национальностей. Помимо французов, присутствуют англичане, алчный еврей-ростовщик, маленькая итальянка и с десяток испанцев. Впрочем, проблемы возникли лишь с англичанами да евреем.
Разборка с англичанами (пушечный выстрел был дан вслепую, но случайно задел "Добрыню"):
Что за причина вызвала это столкновение? Да просто матрос Пановко поспорил с капралом Пимом. А из-за чего возник спор? Из-за того, что пушечный выстрел, разбив в щепы рею шкуны, раздробил трубку Пановко и слегка повредил ему нос, который действительно был несколько длинноват для русского носа.
Итак, в то время как граф Тимашев и капитан Сервадак не без труда наладили отношения с английскими офицерами, экипаж «Добрыни» успел вступить в рукопашную с гарнизоном островка.
Разумеется, Сервадак вступился за Пановко, а майор Олифент возразил, что Англия не несет ответственности за свои снаряды, что виноват во всем русский матрос, раз он находился в неположенном месте во время полета снаряда, и что, кроме того, будь у Пановко нос покороче, несчастный случай не произошел бы, и т. д. и т. п.
В дальнейшем с англичанами практически не взаимодействовали в силу их упёртости и твёрдолобого патриотизма.
Что же до еврея, то это типичный портрет алчного ростовщика, жаждущего наживы, именно тем и плох (а не тем, что еврей), ради выгоды меняющий верования как перчатки. По типу Бенни из "Мумии".
Но, стоит отметить, что его, всё же, спасли, несмотря на преотвратный характер. В конце концов, он же и объегорил самого себя.
Испанцы, которых было примерно столько же, сколько и русских, проблем вообще не вызывали:
Русские и испанцы прекрасно ладили между собой и понемногу стали уже изъясняться на французском языке, так как он был признан официальным языком Галлии.
Хоть в романе и описаны испанские махо, сиречь испанские щёголи из простонародья, необразованные и беспечные, но работают наравне с русскими, а их весёлый нрав не может не помогать в течение долгого путешествия, заодно и образовываются по ходу действия.
Образное описание России из Космоса:
Россия, огромный полярный медведь, повернув голову к азиатскому материку, опирается левой лапой на Турцию и правой на Кавказ.
Кораблекрушение "Джонатана"
Авторское название рукописи "В Магеллании". Мишель Верн переработал её и издал под названием "Кораблекрушение "Джонатана". И я просто не могу не сделать небольшого отступления, пусть оно не относится к теме.
Это самый нетипичный роман Верна. По сюжету, у берегов Огненной земли терпит бедствие корабль. Экипаж и пассажиры, оказавшиеся отрезанные от цивилизации, вынуждены строить государство, дабы спастись. Немалую помощь им оказывает таинственный Кау-джер. Оцените иронию судьбы: Кау-джер, анархист по убеждениям, строит государство. Гуманист, он вынужден проливать кровь (пусть и не по своей воле). Поистине, это самый жёсткий роман Верна... точнее, Вернов.
Я настоятельно рекомендую версию "Кораблекрушение "Джонатана", чем "В Магеллании" - она цельнее, жёстче, лучше, бескомпромисснее, особенно в плане концовки, да и сам Кау-джер прописан лучше, а реакция - правдоподобнее.
Но к чему это всё...
Собственно, "В Магеллании" не содержит русских персонажей. Мишель Верн добавил некую семью Ивановых, которая соорудила ферму и упоминается наряду с другими фермерскими семьями периодически по ходу действия. А так же добавил кое-что в описание Кау-джера.
Но сначала о внешности Кау-джера:
Он был, бесспорно, характерным представителем белой расы. В коротко остриженных волосах и густой бороде незнакомца пробивалась седина. Возраст его трудно было определить - по всей вероятности, между сорока и пятьюдесятью годами. Высокий, крепкий, покрытый густым загаром, он казался наделенным недюжинной силой и несокрушимым здоровьем. Мужественные и благородные черты одухотворенного лица, высокий, изборожденный морщинками лоб мыслителя, осанка и движения этого человека выражали чувство собственного достоинства.
А теперь то, что добавил Мишель Верн:
Отпрыск правящей династии могущественной северной державы, предназначенный с самого рождения повелевать людьми, Кау-джер вырос у подножия трона. Но судьба, любящая иногда такие шутки, наделила сына цезарей мятежной душой анархиста.
Едва он достиг зрелого возраста, как привилегированное положение в свете стало для него источником не радостей, а страданий. Видя окружавшую нищету, он сначала пытался хоть как-нибудь смягчить ее, но вскоре должен был признаться, что затея эта превышала его возможности.
Что же, есть мнение, что образ Кау-джера был списан с анархиста Петра Алексеевича Кропоткина, чьи труды Жюль Верн действительно изучал. Художник Ру, иллюстрировавший "Кораблекрушение "Джонатана", подчёркивал сходство с Кропоткиным. Добавим уточнение в биографии насчёт влиятельной северной державы....
Как знать!
Заключение
Что же, пора подводить итоги.
Лишь в двух романах Верна действие происходит целиком и полностью в России с русскими же главными героями: "Михаил Строгов" и "Драма в Лифляндии". В четырёх романах русские являются важными второстепенными главными героями: "Клодиус Бомбарнак" (майор Нольтиц), "Приключения троих русских и троих англичан", "Гектор Сервадак", "Цезарь Каскабель". И отдельно следует добавить "Кораблекрушение "Джонатана" с таинственным Кау-джером.
В качестве злодеев русские предстают только в двух романах, при наличии положительных русских же героев: "Михаил Строгов" и "Цезарь Каскабель".
О природе России:
Страна холодов, но в то же время обильная запасами всего и вся. По ней бродят чудовищно огромные стаи волков и медведи. Жюль Верн часто упоминает русские бескрайние степи, но леса описаны схематично, и нет упоминаний о тайге. Возможно, Верна больше поразило описание степей?
Зима же, как водится, не просто нравится русским - она их друг.
О "дружбе народов":
Соседство мечетей и церквей, огромное количество наций, такое пёстрое разнообразие встречается повсеместно, на пути и Строгова, и Каскабеля, а русские умеют ладить с другими нациями. Особенно Верн подчёркивал дружбу русских со французами, назвав однажды Россию сестрой. Естественно, поводом для единения служит и общая неприязнь к англичанам.
О характере:
Герои Верна обычно обладают сходным набором качеств. Но русским героям присуще выдержка и хладнокровие, а так же терпение и решительность. А отдельные герои прямо-таки блестяще образованы.
Что касается характеристики народов Российской империи, то Верн описывает гостеприимное радушие, умение переносить невзгоды, сдержанность, в то же время суеверность из-за малообразованности и набожность. Часто фигурирует ссылка в Сибирь - как часть биографии героя, при этом Верн спокойно относится к императору. Ненависть к предательству ярко представлена в "Михаиле Строгове", в том числе и со стороны ссыльных, пострадавших от того же императора.
Так же чиновничество показано как громоздкое, бюрократическое и жёсткое, как по отношению к иностранцам, так и ко своим.
Будущие ростки клюквы:
Любовь к зиме, всенепременная фляжка с водкой, любовь к Родине же, странные фамилии, сибирские ссыльные...
Видно, что Верну не хватало сведений, общего представления. Если сравнивать с другими романами, то описания России довольно схематичны и больше заменяются действием. Но присутствуют занятные и точные определения, как любовь к чаю, например, та же суеверность, чиновничество, упорство и умение выкручиваться.... Пусть есть неточности, ошибки, но общее впечатление довольно благоприятное. Примерно такой французы могли увидеть Россию и её сыновей - читая романы Верна. Как по мне, вполне достойное представление.
Показать полностью
10
1