Разнузданная самореклама для подписчиков
Вдруг кому надо.
23, 24 и 25 ноября на ВСЕ мои книги, включая аудио, будет работать скидка в 50%. Можно забирать за полцены буквально все.
Это можно сделать на "Автор.Тудей" - там самый полный ассортимент моих книг; там с ваших денег я получу максимальный процент; там, наконец, на книги со скидкой Тинькофф даст вам 10% кэшбэка, если кто пользуется - имейте ввиду.
Но если вам удобнее покупать на Литнете - покупайте на Литнете. Там тоже практически все мои книги (нет только полного цикла "Куда идем мы" про Психа и его друзей) и тоже за полцены.
(угрюмо)
Налетай. Торопись. Покупай буквопись.
Как подготовить машину к долгой поездке
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Открытость (1)
Уж сколько копий сломали философы по поводу природы человека, а воз и ныне там. Сегодня, как и много лет назад, мы встаём перед дилеммой: что лучше для нас – отгородиться от остального мира, чтобы спокойно заняться своими делами, или ринуться в гущу народов, чтобы вместе с другими искать лучших путей? Нынешняя формулировка этого вопроса звучит так: стоит ли сворачивать глобализацию?
Для ответа на этот вопрос нужно сперва уяснить для себя, на пользу ли нам существование всякого рода границ. Если верить Йохану Норбергу, современному шведско-американскому автору – определённо нет.
Открытость. Как сотрудничество и любознательность сформировали человечество.
Коротко для ЛЛ: кооперация является нашим уникальным свойством, которое поднимает наше благосостояние и двигает прогресс. Поэтому торговые барьеры и прочий протекционизм только задержат нас в прошлом.
В 1991 году на австрийско-итальянской границе в Альпах группа немецких туристов натолкнулась на замороженную мумию, последующее исследование которой показало, что наши далёкие предки-европейцы пользовались плодами разделения труда уже пять тысяч лет назад. Этци имел при себе медный топор, лук и колчан, был одет в плетёный соломенный плащ и кожаную куртку и штаны, обут в водонепроницаемые башмаки и носил меховую шапку. Всё это он вряд ли сделал сам. Homo sapiens выделяется из животного мира своей способностью к кооперации, и эта кооперация позволила и продолжает позволять нам придумывать всё то, что облегчает нам жизнь. Всюду, где развитие общества ускорялось – будь то Древняя Греция, Аббасидский халифат, Конфуцианский Китай или Италия эпохи Ренессанса – члены его были открыты новым идеям, толкованиям, обычаям, людям, технологиям и бизнес-моделям, откуда бы они ни происходили. Промышленная революция была не триумфом Европы, но триумфом открытости. Человек по натуре торговец, и это его благословение. Но мы не только торговцы, но и члены своего племени, которые помогают своим и побеждают чужаков. Любой прогресс в обществе наталкивается на противодействие старых элит, которые боятся потерять статус-кво. Они призывают к консервативным ценностям и старым добрым временам. На самом же деле почти все вещи, что нам дороги сегодня и которые под угрозой из-за открытости общества, сами стали когда-то плодами этой самой открытости.
Пару сотен тысяч лет тому назад мы приобрели особые черты: разум, язык и кооперацию. Мы научились встречать хищников градом камней и встали на вершину пищевой пирамиды. Наши социальные способности включили культурную эволюцию, ведь способность к подражанию зашита в разум каждого из нас. Мы имитируем чужое поведение, даже если это идёт нам во вред. Случись кому-то придумать что-то интересное – и вот уже все пользуются этим новшеством. Больше население – больше новых идей. И наоборот. Мотором, который продвинул наше благосостояние, стало разделение труда, на что указывал ещё Чарльз Дарвин. Маслом, обеспечивающим работу этого мотора, являются успешная кооперация с поощрением сотрудничества и наказанием за обман. Разделение труда помогло нам взять верх над неандертальцами, которые держались за свои статичные знания и технологии.
Ярким выражением кооперации является торговый обмен, при котором каждая сторона что-то приобретает. Несмотря на упрёки марксистов, мы не пытаемся непременно нагнуть торгового партнёра, а напротив, готовы не щедрые уступки, если зависим от торговли в повседневной жизни. В нерыночных обществах тоже существуют нормы справедливости, но они применяются лишь к своим. Чем крупнее рынок – тем более открыт разум участников торговли.
На заре цивилизаций люди стали съезжаться в города, чтобы легче было прокормиться. Однако вместе можно делать и другие вещи более эффективно. Удвоение населения города даёт прирост производительности труда на 5-10%. Совместный труд требует организации, и месопотамские жрец являлись своего рода директорами, планировавшими труд и распределявшими доход. В шумерском и аккадском языках для понятий «священник» и «бухгалтер» использовалось одно и то же слово. Затем на сцену истории вышли первые глобалисты – торговая нация финикийцев, которые желали общаться с самыми разными народами и разработали первый универсальный алфавит. Сила их лежала в производительности и торговле, и в конце концов их царство оказалось разрушено. Но их наследие дошло до наших дней, поскольку и греки, и римляне пошли по их стопам. В Римской империи международное разделение труда достигло новых вершин, и не зря после падения Рима резко упало и благосостояние, и материальное совершенство изделий. Массовое производство исчезло совсем.
Регресс как следствие сокращения кооперации красноречиво иллюстрируется на примере туземного населения Тасмании, оказавшегося отрезанным от материка вследствие повышения уровня моря. Эти четыре тысячи человек не только замедлились в своём развитии, но и забыли многое из того, что уже умели. Некому стало сохранять ремёсла. Это подтверждает тезис о том, что общества, открытые для контактов и обмена, процветают, в то время, как закрытые регионы стагнируют. И в наше время можно представить себе новые Тасмании, элиты которых сознательно закрываются от остального мира, видя в нём угрозу для своей власти.
В наше время антиглобалисты указывают о нецелесообразности участия США в международной торговле в прежних масштабах. Аргументы современных протекционистов автор отвергает как вредящие благосостоянию граждан, которых лишают дешёвого импорта. Сужение среднего класса Штатах ставит в вину роботам, тем более, что сузился он за счёт (да-да!) расширения более имущей прослойки. Единственный способ увеличить занятость – это больше инноваций, хороших и нужных. Ржавый пояс заржавел потому, что занимался протекционизмом вместо того, чтобы шевелиться. Рабочие руки ушли в те штаты, которые предоставили больше шансов, и это случилось ещё в прошлом веке. Если же, по совету Трампа, продолжать защищать пошлинами своего производителя, то ни к чему хорошему это не приведёт. Случись всем богатым странам впасть в эту дурость – неизбежно развалятся производственные цепочки, и сразу станет не хватать рабочих рук. Восполнять их недостаток который придётся не кем иным, как иммигрантами.
----------------------------------------
Не всё так просто. Протекционизм всё-таки нужен, но применять его нужно с умом, защищая те отрасли, где при в целом неплохих перспективах развитие губит дешёвый импорт. Так делали все страны, добившиеся в своё время мирового лидерства – и Британия, и Штаты, и Китай, которому сегодня выговаривает автор. Глобализация при всех её несомненных плюсах имеет и недостатки, а именно зависимость в критически важных вещах от других. Потому иной раз лучше заплатить больше, но быть уверенным, что оно не откажет в нужный момент. Сегодня по этой причине многие страны начинают возрождать некоторые производства, будь то микроэлектроника или фарма. Байден, сменив Трампа, не спешит сворачивать торговые войны с Китаем. Так что забота Норберга о кошельке потребителя должна иметь свои границы.
Мебель в Российской Империи
Приветствую Пикабушников, предлагаю ознакомиться с Иллюстрированный прейс-курант отделения мебели 1893 года
итьс
Кому нужна полная версия с текстом, то ТУТ
Судьба цивилизации (4)
Продолжаем знакомиться с книгой Майкла Хадсона "Судьба цивилизации".
Коротко для ЛЛ: сказки про свободный рынок помогают тем, кто на нём доминирует, сохранять своё господства. Рента бывает не только земельная, но и сырьевая. Империалисты норовят захапать и её тоже.
Сегодня много где можно услышать о благотворности свободы торговли для всех стран. На самом деле это – миф. До того, как стать мировыми промышленными флагманами, Британия и Штаты занимались протекционизмом. И только достигнув лидерства, стали убеждать другие страны не добиваться самодостаточности, а концентрироваться на том, что у них получается хорошо. «Бананово-лимонный» Сингапур по этой логике должен был продолжать растить бананы и лимоны, а не делать микроэлектронику.
В принципе, ничего нового, всё верно. Меня, однако, смущает один аргумент, который я встретил впервые. Хадсон считает, что производительность труда эти две страны подняли главным образом посредством общественных вложений в образование и уровень жизни при минимизации монополий. Не таможенными пошлинами, нет! Британия восемнадцатого века проводила политику промышленного социализма, во как.
Продолжим. Европейские колониальные державы намеренно запрещали развивать производство в своих колониях. Но редко удаётся монополизировать технологию. А почему бы не убедить жителей колоний, что это – для их же блага? Вот и пригодилась доктрина Рикардо о сравнительном преимуществе, которую автор называет «основополагающим интеллектуальным обманом». У себя же американцы занялись механизацией, которая подняла не только зарплаты, но и производительность труда. Процесс разгонялся сам собой: на сытый желудок работается продуктивней, продуктивная работа приносит больший доход, желудок становится ещё более сытым и т.д.
Автор критикует также теорию Хекшлера-Олина, которая тоже предписывает каждой экономике заниматься тем, что у неё лучше получается на данный момент. Эта теория упрощает экономику до монолитной структуры, в то время как на самом деле она может состоять из нескольких слабо связанных секторов. В данный момент большинство стран-экспортёров сырья имеет двойную экономику: капиталоёмкий экспортный сектор и сектор «для внутреннего употребления», в котором дела не столь радужны. Нищенский труд как торговое преимущество автор называет мифом. В общем и целом допущения этой теории столь нереалистичны, что принимать их – это опять-таки намеренно обманывать публику. На самом деле выравнивания доходов стран по этой причине не происходит. За последние два столетия разрывы между богатыми и бедными странами только усиливаются. Здесь я решил было вставить свои пять копеек по поводу успеха некоторых бедных стран вроде Индии, но решил, что это – исключения, подтверждающие правило. Успеха эти страны добиваются не за счёт экспорта нищенского труда, а за счёт осознанной индустриальной политики своих правительств. В это же время многие страны Запада отказались от подобной политики, убалтывая своих граждан перспективой дешёвого импорта. Это привело к деиндустриализации стран Запада.
Долги и войны оставляют глубокий след в торговле. И здесь не обошлось без мифов. Нам говорят, что долговой дефляции не может быть. Ведь свой доход кредитор вбрасывает обратно в экономику товаров и услуг. Это в теории так. На самом деле он использует его главным образом для скупки собственности и выдачи новых займов. Пустоту этого аргумента Рикардо подтвердила история займа банкирского дома Ricardo Brothers Греции, получившей независимость в 1829 году. Доход от этого займа не пошёл в экономику, и страна стагнировала весь остаток девятнадцатого века. Многим известно выражение дипломатия канонерок: навязывание торговых отношений с помощью силы. Многим, но, похоже, не всем. Вы не увидите ссылки на этот феномен в традиционной теории торговли. В качестве недавних примеров может послужить Венесуэла, в которой янки долгие годы ставили своих диктаторов, которые финансировали торговый дефицит займами, обеспеченными нефтяными активами. Потом в стране к власти пришли левые, и она быстро очутилась в изоляции. Держатели займов конфисковали зарубежные активы, а Банк Британии по-простому отжал золото, которое страна дала ему на сохранение, в пользу своей марионетки.
Результатом следования политике свободной торговли является продолжающаяся эксплуатация стран Третьего мира иностранным капиталом, которая мало чем отличается от колониализма. А ведь эти страны должны по теории продвинуться вперёд своим нищенским трудом. По факту получается обратное. Они не могут защитить, регулировать и субсидировать ключевые отрасли и попали в зависимость от других.
Известным фактом прошлых десятилетий явился уход производства из США в Китай. Одной из причин этого бегства является дорогой труд американцев. Он в свою очередь объясняется высоким уровнем долговой нагрузки трудящихся. 30-40% дохода сжирает ипотека, ещё 15% - здравоохранение, 20% налоги. И это не говоря о частных страховках и прочих кредитах. Это – результат захвата экономики страны финансовым сектором. Тогда, в восьмидесятых, нужно было вкладываться в развитие производства. Но был выбран путь для ленивых – дерегулирование финансов и поощрение спекуляций. Китай же в это время пользовался проверенным рецептом успеха столетней давности из арсенала самих же американцев: протекционизмом.
Сегодня Штаты пытаются предотвратить дальнейшее падение своего экспорта торговыми санкциями, но исторически такие попытки были тщетными и контрпродуктивными. Россия пользуется этим предлогом для введения собственного протекционизма, который позволил, например, существенно усилить позиции страны в агробизнесе. Хадсон цитирует разговор Путина с сыроваром Олегом Сиротой на Валдайском форуме, в котором Путин советует фермеру спать спокойно. Отмена российских контрсанкций не предвидится.
Спасибо за санкции.
Если бы американские стратеги читали Маркса, то из его письма Энгельсу 1867 года узнали бы, что для успеха Ирландии тогда были необходимы независимость от Британии, аграрная революция и защитные пошлины. Подобный рецепт хорошо подходит для современной России: независимость, рационализация производства и налоговой системы (опа, а про налоги Маркс вообще-то не писал) и самодостаточность, достигаемая тарифами и прочим протекционизмом, включая те же самые санкции.
Сегодня президент Байден называет врагом Китай. Штаты ограничили экспорт ключевых технологий этому врагу в стремлении помешать достичь ему полной экономической независимости. В наши дни, как никогда, становится ясно, что резервирование – правильная стратегия. Специализация и снабжение от центрального поставщика ресурсов приводит к критической зависимости от монополиста, который не только ломит цену, но и предъявляет политические требования себе в угоду.
Чтобы привести теорию торговли в соответствие с реалиями, нужно учесть влияние финансового сектора на экономику. Нужно ли это самим воротилам? Однозначно нет. Ведь то, то анализируется, может быть подвергнуто критике и (о ужас!) регулированию. Гораздо удобнее усыпить клиента сказками о том, что деньги не имеют значения. На самом же деле кредитная нагрузка серьёзно ухудшает конкурентоспособность зарплат в международном сравнении. Далее, смещение налоговой нагрузки с финансов и собственности на труд и промышленность надувает пузыри в экономике. Это делает понятие себестоимости намного более сложным, чем в старом добром девятнадцатом веке. Сегодня бы лучше подошла рентная теория сравнительных недостатков (не спрашивайте меня, что это значит, автор не объясняет).
Протекционизм был политикой промышленного капитализма. Политика современного финкапа – это меры жёсткой экономии и долговая дефляция со сказкой об эффективном свободном рынке. Как и любая хорошая фантастика, это «евангелие» требует доброй дозы недоверия.
Я не помню, где это я прочитал. Неважно. Важно описание современной ситуации одним из авторов. Он назвал её rent seeking или рентоориентированным поведением. То есть желанием оседлать какой-нибудь ресурс и сидеть на кранике, снимая маржу. Земельная рента – один из примеров тому. Но есть и другие, о которых автор ранее упоминал вскользь. Например, природная рента. Сидеть на ресурсе – дело удобное и приятное. Но не полезное для экономики, которая заболевает голландской болезнью, при которой заниматься чем-нибудь другим, кроме сырья или услуг, становится невыгодным.
Родственным понятием является монокультурный синдром, создающий двойные экономики, упомянутые выше. Кстати можно монополизировать не ресурс, а каналы его сбыта, и тогда ренту будет снимать не добытчик, а торгаш. Платой за монокультуры является истощение почв и загрязнение окружающей среды. Логика свободной торговли выносит эти вещи, наряду с рабством, геноцидом и прочими нехорошими вещами, за скобки. Потому даже в самых свободных рыночных Соединённых Штатах пришлось создать Департамент земледелия. Процесс извлечения прибыли за счёт ухудшения качества почвы (mining the soil) удалось замедлить. Но не удалось прикрыть источник ренты для монополистов. Я не стану пересказывать истории злоупотреблений американской Carhill и прочих агрогигантов. Просто приведу вот эту диаграмму:
Излишне будет упоминать, что при таком раскладе львиную долю прибыли отожрёт себе не рядовой фермер, а монополист. На страже его интересов стоит Дядюшка Джо, который обеспечивает сбыт по всему миру и улучшает таким образом свой торговый баланс. Один из его слуг, Мировой Банк, спонсирует агропроекты по всему миру, но главным образом в таких культурах, которые в США плохо растут: каучук, пальмы, бананы, специи. А вот конкурентов американским фермерам они выращивать не собираются.
Земля – это ещё не вся природа. В земле имеются нефть и газ – первоклассные источники природной ренты. В до-ОПЕК-овские времена бал правили американские нефтегиганты, которые организовывали свой бизнес по всей планете как филиалы своих головных компаний (чтобы избежать уплаты существенной части налога на доход) и перепродавали свою продукцию через офшоры Либерии и Панамы (чтобы не платить налоги по месту добычи). Так же, как и с почвами, весь сопутствующий вред окружающей среде они стремятся переложить на чужие плечи. Потом на ноги встал ОПЕК, и лафа для них потихоньку стала кончаться. Семидесятые стали годами многократного роста цен на нефть. Страны-добытчики стали купаться в нефтедолларах, но это принесло ту самую голландскую болезнь. Норвегия и Ближний Восток вылечили эту болезнь перекачкой своих нефтеприбылей на иностранные рынки капитала. Золотой стандарт сменился стандартом американских казначейских облигаций. Гегемону это понравилось. Но не понравилось «мухомору» Каддафи, который пытался сбежать из долларовой зоны через создание африканской валюты, обеспеченной золотом. Ливию вбомбили в каменный век, её золото, вырученное за нефть, «испарилось».
Не помогли ему его танки.
26 января 2017 Трамп не постеснялся заявить, что США имеют право на иракскую и сирийскую нефть в качестве репараций за стоимость вторжения в эти страны. Как по мне – философия грабителя в чистом виде.. Про Венесуэлу – смотри выше. Самая свежая тема – Северный Поток 2. В процессе написания книги автор застал ещё проблемы с его строительством, но уже не застал его подрыв. Как мы видим, стремление наложить лапу на углеводородную ренту – фамильная черта американского империализма.
В земле, помимо углеводородов, есть и кое-какие полезные металлы и минералы. Одним из важнейших является медь. И здесь эксплуатация недр ведётся по старым лекалам. Десятки лет американские добывающие компании отстёгивали Чили налог на основании фиксированных «цен производителя», которые были порой в разы меньше рыночных. Доктор Альенде собрался покончить с этой практикой и продавать медь тем, кому он хочет. В итоге покончили с самим Альенде. А страна, располагающая богатыми залежами удобрений, тратит на продуктовый импорт порой больше денег, чем выручает от экспорта своих природных ресурсов.
Вспоминая Киссинджера, не забывайте его жертв.
Голландская болезнь – это не только про нефть. Она может случиться на базе железной руды, как в Австралии. Попытка лечить её сорокапроцентным налогом привела к падению премьер-министра. Железное лобби не дремлет.
А вот возьмём редкоземельные металлы. Не сказать, чтобы их было совсем мало, нет. Но они очень сильно распылены по земной коре, так что их производство чрезвычайно вредно в экологическом смысле. Но долгие годы Китай, который является главным «хранителем» мировых залежей, позволял тайваньским инвесторам извлекать металлы с минимальной маржей для себя. Результатом стало наводнение мирового рынка китайским продуктом, 95% рынка и банкротство американских производителей. Непобедимая цена китайцев не включает в себя расходов на восполнение ущерба природе. Впоследствии Китай снизил экспорт редкоземельных металлов, на что иностранцы отреагировали переводом своих производств на китайскую территорию. Американцы же стали вынуждены заниматься субсидированием своего производителя.
Тот факт, что разработка полезных ископаемых связана с ущербом окружающей среде, приводит к попыткам возложить возмещение этого ущерба на компании-добытчики. Но те не промах и стараются изо всех сил переложить эти издержки на общество. Нигде оппозиция государственному регулированию не выразилась столь ясно, как в истории с трансокеанскими договорами о партнёрстве TPP и TTIP. В рамках этих договоров предполагалось создание не подконтрольных государствам арбитражных судов ISDS, которые бы позволили инвесторам судиться со странами-приёмниками их инвестиций напрямую, без обращения к стране их происхождения. Это поставило бы их над законом. Примеры подобной практики уже есть. В 2016 году арбитраж в Гааге отменил решение Верховного суда Эквадора о штрафе в адрес американского нефтегиганта Шеврон за экологический ущерб. Планируемые меры представляли собой по словам одного из комментаторов «изощрённый токсичный корпоративный рэкет под руководством США». Планы пытались держать в тайне от рядового избирателя, но попытка не удалась, спасибо Wikileaks. Возмущение публики было столь велико, что посодействовало поражению Хиллари Клинтон на выборах. Трамп, вступив в должность, быстро отказался от TPP. Впоследствии другие страны подписали этот договор, но глава о ISDS при этом из него была вычеркнута. TTIP умер своей смертью, не вступив вообще в силу.
---------------------------------------
Глава о торговле не явилась, если честно, для меня откровением. Есть целая школа экономической мысли на этот счёт. Хорошие тексты на эту тему написаны профессором Чан Ха-Джуном. Кое в чём я бы с автором не согласился, а именно в достижении экономического лидерства посредством вложений в социалку и образование. На самом деле надёжных свидетельств корреляции образования и развития экономики нет. Швейцария не заморачивается излишними вложениями в этой области, и ничего, живёт прекрасно. С другой стороны пример Греции с её бесплатными вузами говорит и о возможности обратной ситуации. Я могу понять стремление автора придать левый шарм протекционизму, но на слово ему трудно поверить. Ведь даже сам Маркс не додумался до этого в своём письме насчёт Ирландии.
Пламенный антиимпериализм автора помешал нормальному рассказу о природной ренте. Это больше похоже на изложение современной политики, чем на внятный анализ. Можно согласиться с ним насчёт необходимости возложения расходов по компенсации ущерба окружающей среде на частные компании-добытчики. Хотя почему обязательно на частные? Меня удивило то, что Хадсон не требует национализации сырьевых отраслей. Наверное потому, что в тех странах, где она была проведена, отрасли эти часто не восхищают результатами. Например, в той же Венесуэле. В любом случае, заставив платить добытчика, можно обанкротить его. Ведь он конкурирует с производителями всего мира, и не все страны проводят одинаковую политику в этой области. В результате получится, как с рынком редкоземельных металлов, где Китай, не глядя на экологию, захапал весь мировой рынок, а Штаты, вынужденные худо-бедно добиваться сырьевой независимости, спонсируют свою разработку. В деле охраны природы решения должны быть не национальными, а глобальными, иначе они работать не будут. У автора про это ничего нет. Жаль.
Во что упаковать книгу для маркетплейса и доставки?
Чтобы это был самый дешёвый вариант, выглядел норм,
Подошел подо все маркетплейсы (Озон, Яндекс, Авито, Вайлдберрис)
И одновременно под все службы доставки (почта РФ, СДЭК, Боксберри, Яндекс)?
Чтоб вот прям НИЧЕГО не докупать и не делать больше , кроме наклейки этикеток?
Спасибо заранее всем знающим !
Съедобная экономика (3)
Продолжаем знакомиться с книгой Ха-Джун Чанга "Съедобная экономика. Голодный экономист объясняет мир".
Говядина
Если измерять успех страны в футболе числом побед на чемпионатах мира на душу населения, то лидером будет не Бразилия, а Уругвай. Чтобы догнать их, бразильцам придётся стать чемпионами 121 раз. Но не только в футболе Уругвай был на первых ролях в мире. В девятнадцатом веке страна специализировалась на кожевенном производстве, побочным продуктом которого была говядина. Ну не съешь столько сам, а на экспорт мало пойдёт, потому что испортится. В 1847 году немецкий химик Либих научился делать говяжий экстракт, в 1865 году в Лондоне была основала LEMCO – Liebig Extract of Meat Company. Они построили завод в том числе в Уругвае и стали снабжать полмира своей продукцией: экстрактами, бульонными кубиками и солониной. Последняя именуется на английском corned beef. Исторически соль лежала на говядине зёрнышками.
Кстати о зернах. Вернее, о хлебных законах, Corn Laws. Когда-то вокруг них было сломано немало копий. Те, кто желал отменить пошлины на ввозимое зерно, утверждали, что дешёвая еда позволит снизить издержки производства и продвинуть экономику в целом, хоть прибыли фермеров и пострадают. В Парламенте образовалась Лига против хлебных законов. От себя добавлю, что их точку зрения пропагандировал (и продолжает этим заниматься) свежесозданный журнал The Economist. Они одержали победу. Свобода торговли зашагала по планете. Правда, шагала эта свобода не так уж свободно. Молодые государства Латинской Америки получили её навязанной крупными европейскими державами. Они не могли произвольно устанавливать значительные пошлины на импорт. Который был в основном европейским, естественно. Подобные неравные договоры были навязаны и другим странам: Османской империи, Сиаму, Персии, Китаю... В то же время в континентальной Европе и Штатах протекционизм был в порядке вещей.
Всё это уже в прошлом. Последние неравные договоры истекли в 1950 году. Но, несмотря на косметику, суть вещей в мировой торговле остаётся прежней: сильные страны формируют торговые отношения в своих интересах. ВТО допускает протекционизм в агробизнесе (в котором сильны бедные страны) и ратует за свободный рынок в товарах высокого передела (где рулят гегемоны). Подобных перекосов – сколько угодно. Не снимешь пошлины – не видать кредитов от МВФ. А чтобы это не выглядело плохо в глазах прогрессивного человечества, академики, пресса (журнал The Economist в первых рядах) и западные мозговые центры хором уговаривают элиты развивающихся стран, что свобода торговли – для их же блага. Под свободой при этом имеется в виду лишь немногое – свобода международных торговцев не облагаться налогами и пошлинами местными правительствами «несвободных» стран. Которые оказались лишены права определять своё будущее вследствие колониализма и неравных договоров. Не всё то золото, что блестит. Не всякая свобода хороша.
Бананы
Родина бананов – Юго-Восточная Азия. В процессе доместикации они утратили вместе с семенами возможность воспроизводиться естественным путём. И вот уже несколько тысяч лет распространением бананов (черенками) занимается человек. За это время бананы перебрались через Индийский океан, так что когда португальские работорговцы стали возить живой товар в Новый Свет, они кормили этот товар в основном рисом и бананами. На новом месте рабы имели возможность высадить что-то на выделенном куске земли, и те часто прибегали к этой не требующей тщательного ухода, но продуктивной культуре.
Продукт этот скоропортящийся, потому большого экспортного потенциала он не имел. Поначалу. Но с изобретением рефрижератора дело приняло сразу другой оборот. Американские компании United Fruit Company (которая известна нам под именем Chiquita), и Standard Fruit Company (Dole) сразу взяли быка за рога и организовали гигантские плантации в Латинской Америке и на Карибах. Экономика таких стран, как Гондурас, Куба, Коста-Рика, Эквадор, Колумбия, стала служить интересам этих фирм. Они скупали там всё подряд: железные дороги, электростанции, почту, телеграф, телефон (так было в Гондурасе). Кто контролирует экономику, тот контролирует и политику, конечно. Банановые компании, имеющие свою полицию и таможню, не были исключением, скупая политиков и избавляясь от неугодных правительств. В более серьёзных случаях страну могли окупировать американские морские пехотинцы для «наведения порядка». Печальную известность приобрела банановая бойня в Колумбии в 1928 году, известная нам по знаменитому роману Маркеса Сто лет одиночества.
Теперь-то вы знаете, что такое на самом деле банановая республика из романа О.Генри? Пустив козла транснациональную компанию в огород, не оберёшься беды. Есть, конечно, шанс основать совершенно новую индустрию у себя в стране. Интел, например, запустил свой завод на Коста-Рике, самой настоящей банановой республике. Новая индустрия может привезти новые технологии и техники управления. Разве плохо? Ключевое слово здесь – «может». Преимущества ТНК – всего лишь потенциальные. Дело может кончиться тупой отвёрточной сборкой без возможности приобретения ценных знаний. ТНК может вообще завезти своих рабочих, как это часто делают китайцы. Результатом может быть появление изолированных анклавов, которые двигают вперёд их владельцев, но не экономику страны-хозяина. Подобную ситуацию можно наблюдать на Филиппинах.
Решением этой проблемы может быть регулирование деятельности ТНК. Хотите делать у нас бизнес? Организуйте совместное предприятие с кем-нибудь из местных, в котором получите 50%. Такое можно увидеть, например, в Китае. Далее, можно ограничить патентные выплаты, выставить требования к локализации определённого процента компонентов. Так делали Южная Корея, Япония, Тайвань и Финляндия. Как результат, эти страны могут похвастаться сегодня современной и успешной промышленностью. Даже сравнительно либеральные страны вроде Ирландии или Сингапура нельзя назвать пассивными в этом отношении. Их правительства целенаправленно выходили на ТНК и предоставляли им льготы, а не ждали, пока придёт буржуин из-за бугра. Одним словом, ТНК подобны банану: за ними нужен уход, чтобы не выросла «экономика анклавов» или того хуже – банановая республика.
Кока-Кола
Известно, что своё название напиток получил по двум главным компонентам – листьями коки (дававшим кокаин) и ореху колы (кофеин). Ни тех, ни других уже в составе нет. Хотя не так: ни кокаина, ни ореха колы там уже нет. Орех заменили просто кофеином, а листья коки всё ещё присутствуют в «обезвреженном» виде.
Высоко в Андах листья коки всё ещё популярны среди местных жителей в качестве тонизирующей жвачки. Автор утверждает, что в таком виде кока ни вызывает зависимость, ни приносит вреда здоровью. Многие там выращивают коку для себя. Выращивал коку и знаменитый президент Боливии Эво Моралес. Он пришёл к власти на волне протестов против Вашингтонского консенсуса – политики рыночной либерализации, приватизации и демонтажа государственного контроля, ставшей популярной в девяностые годы. Название политика получила по местоположению организаций, продвигавших этот «консенсус» - МВФ, Казначейство США и Всемирного банка.
Моралес начал с национализации ключевых индустрий и повышения налогов для разработчиков минеральных ресурсов. Многие экономисты пророчили коллапс по причине столь вопиющего пренебрежения рыночными принципами. Но ничего страшного не произошло. Наоборот, рост экономики ускорился с 0,5% в год до Моралеса до 3% при нём.
Боливия не одна в таком тренде. Примерно в это же время левые правительства пришли к власти в ряде латиноамериканских стран: Бразилии, Аргентине, Эквадоре, Уругвае, Венесуэле. Подобный процесс стали называть pink tide - «розовый прилив». Не все были такие радикалы, как Мадуро, но работали в схожем направлении. И со схожими результатами, принеся большее равенство и быстрейший экономический рост. Правда, не всё было гладко: страны эти остались на сырьевой игле. А надо было развивать перерабатывающую промышленность. Пока цены на сырьё, разогреваемые китайским ростом, были высокие, всё шло, как по маслу. А потом они попадали, и стали валиться левые правительства. Тем не менее, это не означало возврата неолиберальной рыночной повестки. Аргентина, Боливия и теперь уже Бразилия снова управляются левыми. К розовому приливу присоединились Мексика, Перу, Колумбия и даже оплот неолиберализма Чили.
Розовый прилив малозаметен в Азии, где Вашингтонский консенсус не соблюдался столь строго. Африканские страны, хоть и пострадали больше других, не могли столь открыто рвать со старыми практиками: слишком зависимы они от западных доноров. Но и там растёт осознание важной роли государственного регулирования. Неолиберализм не работал и на своей родине – в богатых странах Запада. Начиная с восьмидесятых, эти страны растут медленнее, в них усиливается неравенство и всё чаще случаются кризисы.
Но наиболее серьёзно пострадали от неолиберализма развивающиеся страны, которым эта политика совершенно не подходит. Нельзя вырастить у себя сильную промышленность, не оградив её сперва от иностранной конкуренции. Успех Кока-Колы говорит нам о том, что для успеха продукта нужен довольный в массе своей потребитель.
----------------------------------------
Выбрали левых – и рост ускорился. Автор подразумевает причинность. А может, это совпадение на фоне сырьевого бума? Не зря же они столкнулись с проблемами после его окончания. На этот счёт у него отговорка – надо было заниматься промышленностью. Как будто, они ею не занимались. Имелся, конечно, в виду любимый автором протекционизм. Но тогда причём здесь левые? Этим инструментом может пользоваться любое правительство. Огорчительно видеть подобные подтасовки со стороны столь уважаемого профессора.