Съедобная экономика (3)⁠⁠

Продолжаем знакомиться с книгой Ха-Джун Чанга "Съедобная экономика. Голодный экономист объясняет мир".

Говядина

Если измерять успех страны в футболе числом побед на чемпионатах мира на душу населения, то лидером будет не Бразилия, а Уругвай. Чтобы догнать их, бразильцам придётся стать чемпионами 121 раз. Но не только в футболе Уругвай был на первых ролях в мире. В девятнадцатом веке страна специализировалась на кожевенном производстве, побочным продуктом которого была говядина. Ну не съешь столько сам, а на экспорт мало пойдёт, потому что испортится. В 1847 году немецкий химик Либих научился делать говяжий экстракт, в 1865 году в Лондоне была основала LEMCO – Liebig Extract of Meat Company. Они построили завод в том числе в Уругвае и стали снабжать полмира своей продукцией: экстрактами, бульонными кубиками и солониной. Последняя именуется на английском corned beef. Исторически соль лежала на говядине зёрнышками.

Кстати о зернах. Вернее, о хлебных законах, Corn Laws. Когда-то вокруг них было сломано немало копий. Те, кто желал отменить пошлины на ввозимое зерно, утверждали, что дешёвая еда позволит снизить издержки производства и продвинуть экономику в целом, хоть прибыли фермеров и пострадают. В Парламенте образовалась Лига против хлебных законов. От себя добавлю, что их точку зрения пропагандировал (и продолжает этим заниматься) свежесозданный журнал The Economist. Они одержали победу. Свобода торговли зашагала по планете. Правда, шагала эта свобода не так уж свободно. Молодые государства Латинской Америки получили её навязанной крупными европейскими державами. Они не могли произвольно устанавливать значительные пошлины на импорт. Который был в основном европейским, естественно. Подобные неравные договоры были навязаны и другим странам: Османской империи, Сиаму, Персии, Китаю... В то же время в континентальной Европе и Штатах протекционизм был в порядке вещей.

Всё это уже в прошлом. Последние неравные договоры истекли в 1950 году. Но, несмотря на косметику, суть вещей в мировой торговле остаётся прежней: сильные страны формируют торговые отношения в своих интересах. ВТО допускает протекционизм в агробизнесе (в котором сильны бедные страны) и ратует за свободный рынок в товарах высокого передела (где рулят гегемоны). Подобных перекосов – сколько угодно. Не снимешь пошлины – не видать кредитов от МВФ. А чтобы это не выглядело плохо в глазах прогрессивного человечества, академики, пресса (журнал The Economist в первых рядах) и западные мозговые центры хором уговаривают элиты развивающихся стран, что свобода торговли – для их же блага. Под свободой при этом имеется в виду лишь немногое – свобода международных торговцев не облагаться налогами и пошлинами местными правительствами «несвободных» стран. Которые оказались лишены права определять своё будущее вследствие колониализма и неравных договоров. Не всё то золото, что блестит. Не всякая свобода хороша.

Бананы

Родина бананов – Юго-Восточная Азия. В процессе доместикации они утратили вместе с семенами возможность воспроизводиться естественным путём. И вот уже несколько тысяч лет распространением бананов (черенками) занимается человек. За это время бананы перебрались через Индийский океан, так что когда португальские работорговцы стали возить живой товар в Новый Свет, они кормили этот товар в основном рисом и бананами. На новом месте рабы имели возможность высадить что-то на выделенном куске земли, и те часто прибегали к этой не требующей тщательного ухода, но продуктивной культуре.

Продукт этот скоропортящийся, потому большого экспортного потенциала он не имел. Поначалу. Но с изобретением рефрижератора дело приняло сразу другой оборот. Американские компании United Fruit Company (которая известна нам под именем Chiquita), и Standard Fruit Company (Dole) сразу взяли быка за рога и организовали гигантские плантации в Латинской Америке и на Карибах. Экономика таких стран, как Гондурас, Куба, Коста-Рика, Эквадор, Колумбия, стала служить интересам этих фирм. Они скупали там всё подряд: железные дороги, электростанции, почту, телеграф, телефон (так было в Гондурасе). Кто контролирует экономику, тот контролирует и политику, конечно. Банановые компании, имеющие свою полицию и таможню, не были исключением, скупая политиков и избавляясь от неугодных правительств. В более серьёзных случаях страну могли окупировать американские морские пехотинцы для «наведения порядка». Печальную известность приобрела банановая бойня в Колумбии в 1928 году, известная нам по знаменитому роману Маркеса Сто лет одиночества.

Теперь-то вы знаете, что такое на самом деле банановая республика из романа О.Генри? Пустив козла транснациональную компанию в огород, не оберёшься беды. Есть, конечно, шанс основать совершенно новую индустрию у себя в стране. Интел, например, запустил свой завод на Коста-Рике, самой настоящей банановой республике. Новая индустрия может привезти новые технологии и техники управления. Разве плохо? Ключевое слово здесь – «может». Преимущества ТНК – всего лишь потенциальные. Дело может кончиться тупой отвёрточной сборкой без возможности приобретения ценных знаний. ТНК может вообще завезти своих рабочих, как это часто делают китайцы. Результатом может быть появление изолированных анклавов, которые двигают вперёд их владельцев, но не экономику страны-хозяина. Подобную ситуацию можно наблюдать на Филиппинах.

Решением этой проблемы может быть регулирование деятельности ТНК. Хотите делать у нас бизнес? Организуйте совместное предприятие с кем-нибудь из местных, в котором получите 50%. Такое можно увидеть, например, в Китае. Далее, можно ограничить патентные выплаты, выставить требования к локализации определённого процента компонентов. Так делали Южная Корея, Япония, Тайвань и Финляндия. Как результат, эти страны могут похвастаться сегодня современной и успешной промышленностью. Даже сравнительно либеральные страны вроде Ирландии или Сингапура нельзя назвать пассивными в этом отношении. Их правительства целенаправленно выходили на ТНК и предоставляли им льготы, а не ждали, пока придёт буржуин из-за бугра. Одним словом, ТНК подобны банану: за ними нужен уход, чтобы не выросла «экономика анклавов» или того хуже – банановая республика.

Кока-Кола

Известно, что своё название напиток получил по двум главным компонентам – листьями коки (дававшим кокаин) и ореху колы (кофеин). Ни тех, ни других уже в составе нет. Хотя не так: ни кокаина, ни ореха колы там уже нет. Орех заменили просто кофеином, а листья коки всё ещё присутствуют в «обезвреженном» виде.

Высоко в Андах листья коки всё ещё популярны среди местных жителей в качестве тонизирующей жвачки. Автор утверждает, что в таком виде кока ни вызывает зависимость, ни приносит вреда здоровью. Многие там выращивают коку для себя. Выращивал коку и знаменитый президент Боливии Эво Моралес. Он пришёл к власти на волне протестов против Вашингтонского консенсуса – политики рыночной либерализации, приватизации и демонтажа государственного контроля, ставшей популярной в девяностые годы. Название политика получила по местоположению организаций, продвигавших этот «консенсус» - МВФ, Казначейство США и Всемирного банка.

Моралес начал с национализации ключевых индустрий и повышения налогов для разработчиков минеральных ресурсов. Многие экономисты пророчили коллапс по причине столь вопиющего пренебрежения рыночными принципами. Но ничего страшного не произошло. Наоборот, рост экономики ускорился с 0,5% в год до Моралеса до 3% при нём.

Боливия не одна в таком тренде. Примерно в это же время левые правительства пришли к власти в ряде латиноамериканских стран: Бразилии, Аргентине, Эквадоре, Уругвае, Венесуэле. Подобный процесс стали называть pink tide - «розовый прилив». Не все были такие радикалы, как Мадуро, но работали в схожем направлении. И со схожими результатами, принеся большее равенство и быстрейший экономический рост. Правда, не всё было гладко: страны эти остались на сырьевой игле. А надо было развивать перерабатывающую промышленность. Пока цены на сырьё, разогреваемые китайским ростом, были высокие, всё шло, как по маслу. А потом они попадали, и стали валиться левые правительства. Тем не менее, это не означало возврата неолиберальной рыночной повестки. Аргентина, Боливия и теперь уже Бразилия снова управляются левыми. К розовому приливу присоединились Мексика, Перу, Колумбия и даже оплот неолиберализма Чили.

Розовый прилив малозаметен в Азии, где Вашингтонский консенсус не соблюдался столь строго. Африканские страны, хоть и пострадали больше других, не могли столь открыто рвать со старыми практиками: слишком зависимы они от западных доноров. Но и там растёт осознание важной роли государственного регулирования. Неолиберализм не работал и на своей родине – в богатых странах Запада. Начиная с восьмидесятых, эти страны растут медленнее, в них усиливается неравенство и всё чаще случаются кризисы.

Но наиболее серьёзно пострадали от неолиберализма развивающиеся страны, которым эта политика совершенно не подходит. Нельзя вырастить у себя сильную промышленность, не оградив её сперва от иностранной конкуренции. Успех Кока-Колы говорит нам о том, что для успеха продукта нужен довольный в массе своей потребитель.

----------------------------------------

Выбрали левых – и рост ускорился. Автор подразумевает причинность. А может, это совпадение на фоне сырьевого бума? Не зря же они столкнулись с проблемами после его окончания. На этот счёт у него отговорка – надо было заниматься промышленностью. Как будто, они ею не занимались. Имелся, конечно, в виду любимый автором протекционизм. Но тогда причём здесь левые? Этим инструментом может пользоваться любое правительство. Огорчительно видеть подобные подтасовки со стороны столь уважаемого профессора.