В Средние века лекари имели весьма ограниченные представления о физиологических процессах в организме человека. Пациентам приходилось терпеть ужасные боли, подобные пыткам, во время проведения операций. В те времена еще не было создано обезболивающих и антисептических средств. Хирургами были служители религиозных культов. Они действительно получали доступ к рукописям арабских целителей и делали смелые шаги в медицинской практике.

В 1215 году после того, как Папа Римский Иннокентий III запретил монашеству заниматься медициной, знания стали передаваться крестьянам и фермерам. Все попытки облегчать людям неприятные состояния сводились к опасным экспериментам. По незнанию первые медики обращались к крайне необычным методам лечения своих пациентов. Однако нужно сказать, что первичная болезнь действительно проходила либо (что чаще) она переставала быть страшной. Некоторые методы лечения приводят в шок даже видавших виды специалистов.

*Лоботомия. Бесчеловечный способ удаления передней части лобных долей мозга практиковался в некоторых странах вплоть до середины ХХ века. Человек, перенесший лоботомию, превращался в «растение». Операцию назначали пациентам с психическими расстройствами, но она оказывалась совершенно бесполезной.

*Клизма...для улучшения настроения. В Европе рекомендовали ставить клизмы по любому поводу. Теплую воду смешивали с каменной солью, мылом, пшеничными отрубями, медом. Представители высших слоев очень любили клизмы и специально посылали за лекарями, чтобы процедуру проводили именно они. Французский монарх Людовик XIV безумно любил клизмы. Есть сведения, что в течение его жизни доктора сделали ему более двух тысяч процедур для улучшения настроения.

*Лечение геморроя раскаленным жезлом. Выпадающие наружу геморроидальные узлы выжигали раскаленными прутьями. Некоторые пациенты не выдерживали таких экспериментов и от болевого шока умирали прямо на операционном столе.

*Заплесневелый хлеб для устранения гнойников и ран. В Древней Азии и Египте к загноившимся ранам прикладывали заплесневелый хлеб в надежде остановить воспалительный процесс. Если облегчение все же наступало, доктора возносили благодарность духам за это. Они полагали, что плесень заставила отступить темные силы, создавшие очаг на теле больного.

*Улитки при отите. Некоторые врачеватели вынимали улиток из их раковин и вставляли в ушной проход для снятия острых болей и отечности. Но прохладное и мокрое тело моллюска не приносило облегчения больному.

*Фекалии собак при ангинах. Английские целители собирали собачьи фекалии, высушивали их и назначали пациентам в измельченном состоянии для больного горла. Средство оказывалось абсолютно бесполезным. Более того, оно создавало дополнительные угрозы для ослабленного организма

*Настой из скорпионов при импотенции. Этот метод был популярен в странах обитания скорпионов. Насекомых собирали в больших количествах и опускали в сосуды с водкой. Полученную настойку прописывали мужчинам, у которых были проблемы с потенцией. Для выявления и устранения первопричины болезни такая настойка оказывалась совершенно бесполезной.

*Порошок мумий от мигреней. Арабы, активно населяющие территории Древнего Египта, в середине XII века стали проявлять повышенный интерес к захоронениям. Они перемалывали до порошкообразного состояния фрагменты тел мумий и применяли полученное средство в медицинских целях. По их утверждениям прах умерших снимал головные боли и различные внутренние недуги.

*Фекалии аллигатора как противозачаточное средство. Крайне опасный для здоровья женщины способ предотвратить нежелательную беременность использовался в разных странах. Фрагменты фекалий крокодилов вводились во влагалище, создавая порой смертельную угрозу.

*Парафиновые инъекции от морщин. Факт старения организма и в древние времена создавал дискомфорт человеку. Врачеватели вводили расплавленный парафин подкожно своим пациентам. Чаще всего к процедуре обращались женщины. Им парафин вводили не только в область лица и шеи, но и в молочные железы. Последствия от таких процедур были поражающими, а у красавиц появлялись другие заботы, кроме сохранения молодости.

*Резекция кончика языка от заикания. В Средние века доктора еще не понимали, что заикание – приобретенная патология. При подрезании кончика языка пациенты испытывали ужасные боли и могли впадать в шоковое состояние, благодаря чему заикание действительно могло исчезать. У некоторых же речь после подобных истязаний отнималась на всю жизнь.

Многие бесчеловечные методы лечения были крайне неудачными, на долгое время очернявшими медицину. Люди, столкнувшиеся с тяжелыми последствиями или похоронившие близких после подобных экспериментов, навсегда прекращали доверять местным врачевателям и разносили о них дурную славу, что было, на наш взгляд, более, чем заслуженно.

Височная кость, её связь с эпохой Возрождения (Ренессанса), «сражением» двух великих анатомов, и проигранной битве самому себе. Итак, сегодня наша история посвящена Эустахио Бартоломео, в честь которого названа слуховая (Евстахиева) труба, имеющая отношение к органу слуха. Костная часть этой трубы лежит внутри височной кости. Но обо всем по порядку.

( в продолжение поста о височной кости:

https://pikabu.ru/story/visochnaya_kost_os_temporale_video_6...)

Кто же наш герой?

(Эустахио Бартоломео; 1510 — 1574)

Эустахио, или Евстахий, Бартоломео был урожденным итальянцем, жившим в XVI веке. Великий анатом, придворный врач Папского Престола. Он первый обнаружил и описал косточки и мышцы среднего уха, улитку внутреннего уха, а также строение надпочечников.

История борьбы.

Эустахио был противником и ярым соперником знаменитого Везалия.

(Андреас Везалий)

Но это была не просто неприязнь, это было сражение «старой школы» Галена и «новой школы» Везалия. Оба ученых являются основоположниками научной анатомии. Но, к сожалению, в наше время мы больше помним и знаем Везалия, а имя Евстахия осталось только как часть названия анатомических образований. И на то есть свои причины. Везалий и Евстахий были во многом похожи: оба врачи, лейб-медики - Евстахий при Папском дворе, Везалий при дворе короля - оба выдающиеся анатомы и оба работали в Италии.

И вот в 1543 году Везалий создает свой знаменитый труд в семи томах «О строении человеческого тела» - с его издания началась эпоха современной анатомии.

(«О строении человеческого тела, в семи книгах» (De humani corporis fabrica libri septem).Это первый экземпляр книги, раскрашенный вручную. Подарок для Карла V)

Этот труд принёс Везалию славу и существенное материальное благополучие, что, по-видимому, сильно задело и уязвило самолюбие Евстахия. Девять лет он открыто критикует сочинение Везалия, после чего решает объединиться с художником Пьером Маттео Пини. Вместе они создают великолепные гравюры, из которых складывается труд «Анатомические таблицы».

(Eustachi Gravure)

(Eustachi Gravure)

Судьба.

Но судьба, как обычно это бывает, делает непредсказуемый поворот. Евстахий запрещает публиковать свои труды. Его одолевает страх. Он боится гнева Папского Престола, боится, что его привлекут к ответственности или отлучат от церкви. Тянутся годы. Эустахио умирает в 1574 году, так и не победив свой страх. А «Анатомические таблицы» ложатся на полку библиотеки Ватикана, и увидят свет только через 152 года.

(Джованни Мария Ланциси; 1654 – 1720)

В 1714 году таблицы разыщет, восстановит и опубликует врач Джованни Мария Ланциси, при содействии Папы Римского Климента XI. И полтора столетия спустя труд Эустахио становится бестселлером и прославляет автора. Что говорит об уровне и качестве проделанной работы, которая снискала славу автору через столькие годы. Но это, также говорит нам и о силе страха перед церковью, не давшей сделать Эустахио следующий шаг и опубликовать свой труд.

(Папа Римский Климент XI)

Такое поведение было характерно для той эпохи. Во времена Ренессанса ученые боялись проявлять себя, дабы не впасть в немилость церковных иерархов. Многие труды пропали, оставшись неопубликованными, другие печатались несколькими экземплярами и содержались в тайне.

Так и Эустахио ,как многим другим, не удалось увидеть своего триумфа.

P.S.

Хоть Везалий и искупался в лучах славы, жизнь его была совсем не «радужной», а страх Евстахия, как оказалось, был вполне обоснован.

Спустя годы, Везалия приговаривает к смерти испанская инквизиция, но благодаря дружбе с королем, казнь заменяют на принудительное паломничество в Иерусалим, что немногим лучше. Во время возвращения его корабль терпит крушение в районе греческого острова Закинфа. Везалий выживет, но при этом тяжело заболев, умирает в возрасте 50 лет.

Такова печальная судьба двух великих анатомов, снискавших своими трудами заслуженную славу в веках.

(Бухта Навагио, остров Закинфа)

В продолжение к Посту 1, Посту 2, Посту 3, Посту 4 и Посту 5

В предыдущих статьях (Забытые жертвы, Забытые жертвы-2, Забытые жертвы-3, Забытые жертвы-4, Забытые жертвы-5) была описана исследовательская работа Сильвии Вагнер, посвященная испытаниям медикаментов на детях из детских домов ФРГ.

В этой будет рассмотрена биография Ханса Хайнце - одного из испытателей. Сильвия Вагнер упоминает в своем исследовании двух Хансов Хайнце - отца и сына. Они обы были вовлечены в испытания. Здесь пойдет речь об отце. При необходимости упомянуть сына, это будет подчеркнуто отдельно.

Итак, Историк Эрнст Клее в своем лексиконе личностей Третьего Рейха дает сухие выжимки из его биографии: «Ханс Хайнце, родился в 1895 году и в 1933 вступил в нацистскую партию НСДАП».

С ноября 1938 года он занял руководящую должность в земельном психиатрическом учреждении Бранденбург-Гёрден, и вошел в попечительский совет института исследований мозга Кайзера Вильгельма. В 1941 году стал к тому же президентом “Немецкого Общества Детской Психиатрии и Лечебной Педагогики”.

Психиатрическое учреждение Гёрден, в котором он занимал пост руководителя детского отделения, было одним из учреждений, в которых была реализована программа умерщвления Т4. (По этой программе, люди с наследственными и психическими заболеваниями подвергались принудительной стерилизации, а позднее и эвтаназии. Только в учреждении Гёрден было убито 1250 человек и еще 400 пациентов были стерилизованы. - прим. В.Ч.)

Ханс Хайнце принимал участие в качестве рецензента программы Т4 с 17 ноября 1939 года. Его отдел наблюдений и исследований, располагающийся в Гёрдене был пилотным учреждением по исследованию и убийству детей с инвалидностью или выделяющимся поведением, а также тренировочным центром по подготовке готовых к убийству подростковых психиатров. Поэтому этот центр назывался имперским обучающим стационаром.

Хайнце работал над нацистским законом об эвтаназии. В октябре 1945 года был арестован. В марте 1946 года приговорен советским военным судом к 7 годам заключения. В октябре 1952 года освобожден. В марте 1953 становится ассистентом в земельной лечебнице в Мюнстере-Мариентале. В апреле 1954 года получает пост руководителя клиники подростковой психиатрии при нижнесаксонской земельной больнице в Вунсторфе.

Судебное разбирательство против него было остановлено земельным судом Ганновера в 1966 году по причине его болезни. Скончался Хайнце 4 февраля 1983 года в Вунсторфе. В некрологе от клиники значится: Мы будем хранить о нем почетную память.”

В укороченной биографии Ханса Хайнце, которую приводит Эрнст Клее можно выделить 3 этапа: участие в программе Т4, отбывание наказания и послевоенная деятельность. Клее сообщает, что Хайнце был рецензентом в программе Т4 и руководителем тренировочного центра в Гёрден, то есть он подписывал приговоры и руководил обучением палачей.

В книге "Советские военные трибуналы: Осужденные немецкие граждане 1945-1955" изданной Андреасом Хильгером говорится, что Ханс Хайнце был ключевой фигурой программы Т4. При его участии были разработаны критерии отбора детей для эвтаназии.

Он был одним из 30 рецензентов, отправивших примерно 70000 человек на принудительную эвтаназию. Он был одним из трех верховных рецензентов отправивших на смерть более 5000 детей через принудительную эвтаназию одним лишь росчерком пера.

Клее сообщает, что Хайнце был осужден советским трибуналом на 7 лет, но не говорит о том, что он был арестован за распространение антисоветской пропаганды. В то время, пока Хайнце отбывает наказание по приговору советского трибунала, его разыскивает полиция Западного Берлина по обвинению в преступлении против человечности.

Из работы фармацевта Сильвии Вагнер мы узнаем, что Ханс Хайнце после освобождения, занимая руководящую должность в больнице в Вунсторфе, испытывал психотропные препараты на детях. "Внутренний отчет фирмы Merck доказывает факт поставки 500 таблеток препарата "H 502" для профессора доктора медицины Ханса Хайнце - главного врача детского отделения нижнесаксонской земельной больницы Вунсторф/Ханн."

В 1998 году нацистский преступник Ханс Хайнце был реабилитирован главной военной прокуратурой Российской Федерации. Ходатайство о реабилитации в военную прокуратуру отправил историк Клаус-Дитер Мюллер. Как можно понять из его доклада на XV. Баутцен-форуме клуба Friedrich-Ebert-Stiftung в мае 2004 года, у него не было другой возможности получить доступ к делу Хайнце, а решение главной военной прокуратуры о реабилитации преступника против человечности Хайнце стало для него неожиданностью.

Из доклада становится известно, что Хайнце действительно был арестован 15 октября 1945 за антисоветскую пропаганду. В его случае были найдены свидетельства о других его преступлениях и он был осужден 14 марта 1946 года по обвинению в преступлении против человечности.

Однако, со слов Клаус-Дитера Мюллера, обвиняющая сторона не смогла предъявить неопровержимых доказательств вины Хайнце в том, что он способствовал убийству более чем 200 человек, а сам он обвинения отрицал. В 1998 году военная прокуратура проверила это дело и реабилитировала Хайнце по формально-правовым причинам.

"Эта реабилитация не отменяет его вины как рецензента по эвтаназии, что между прочим хорошо доказано исследователями", - говорит сам Клаус-Дитер Мюллер. Но факт остается фактом. Главная военная прокуратура РФ реабилитировала одного из главных преступников против человечности.

Этот факт является одним из ярких и возмутительных событий масштабного процесса. Клаус-Дитер Мюллер подал в главную военную прокуратуру РФ, по своим собственным оценкам, около 2000 ходатайств о реабилитации немецких граждан, осужденных советским военным трибуналом.

То есть в отношении немецких граждан и нацистских преступников проводится реабилитация, за которой логически следует их исторификация и героизация, а в отношении России поднимаются надуманные и абсурдные обвинения в участии в Холокосте.

Именно это и есть пересмотр результатов Великой Отечественной Войны. И пересматривают их в архивах и на страницах судебных заключений, а не через смотровые щели танков и оптические прицелы.

Этот пересмотр - закономерный и неумолимый процесс, начавшийся в результате отказа советского общества от духовной, политической и информационной борьбы. Борьбы за свою историческую миссию.

Источник

В продолжение к Посту 1, Посту 2, Посту 3 и Посту 4

В прошлых статьях (Забытые жертвы, Забытые жертвы-2, Забытые жертвы-3, Забытые жертвы-4) было рассказано о парламентских дебатах между левой оппозицией и правительством ФРГ по поводу медицинских экспериментов над детьми из детских домов в ФРГ в 50-х - 70-х годах двадцатого века. Основой для возникновения дебатов послужила исследовательская работа немецкого фармацевта Сильвии Вагнер, в которой Вагнер затрагивает вопросы истории медицинской этики.

Основной объем ее работы составляет описание испытаний полиомиелитных вакцин на воспитанниках детских домов. Активными испытателями оказались нацисты, включенные в общественные и государственные организации. Очень подробно описаны испытания нейролептика децентана (действующее вещество перфенацин).

Испытания, заказанные фирмой Merck, проводил врач детского дома Франца-Залеса в городе Эссен доктор Вальдемар Штрель. Вальдемар Штрель родился в 1916 году. Защитил диссертацию в 1940. Руководил его работой профессор Хааг. Во время национал-социализма профессор Хааг был профессором расовой гигиены и ухода в Медицинской Академии в Дюссельдорфе и занимал пост руководителя группы в “Немецком Обществе Расовой Гигиены”.

Его ученик Вальдемар Штрель педантично задокументировал свои испытания. Список на трех листах содержит данные о 29 испытуемых: возраст, проводимая ранее медикаментозная терапия, дозы, действие, переносимость. 24 ребенка в возрасте от пяти до тринадцати лет, один взрослый 46 лет и у четырех подопытных возраст не указан.

Несколько примеров из его документации в таблицах под графами “действие” и “переносимость”:

1. Сильные изменения, опистотонус (судорожная поза с резким выгибанием спины, запрокидыванием головы назад), покрасневшая голова, окоченение обеих рук, после многочасового сна - повтор припадка.

2. Внезапный крик, левая сторона как парализована, перекошенный рот, левая кисть холодная и белая, влажная, многочасовой сон, повтор припадка.

3. Сильные психические изменения, многократный крик, язык как парализован, стоит апатично, мимика отсутствует, постоянно трогает себя за язык, глубокий сон.

4. Ригидность затылочных мышц, помрачение сознания, увеличенная продолжительность сна, после перерыва медикации - целую неделю никаких симптомов. Беспокойство. После повторного приема 4 таблеток - судорожный крик, торсионные спазмы. Псевдоменингит.

5. Многократный судорожный крик. Красная голова, покраснение конъюнктив. Ригидность затылочных мышц. Рот открытый, круглый, напряженный.

По мнению Сильвии Вагнер речь в этом отчете идет о экстрапирамидных расстройствах, возникающих при высокой дозе нейролептика.

В отчете фирмы Merck о посещении дома Франца-Залеса 29 января 1958 года (т.е. на следующий день после дня, указанного на отчете Штреля) упоминается более высокое число подопытных: "Доктор Штрель подробно отчитался о 40 детях и подростках в возрасте от 5 до 13 лет. (Дети, рожденные после войны. прим. - В.Ч.) [...] Мы не умолчали о том, что считаем дозу 3-6 по 8 мг слишком большой и сослались на сопроводительный лист препарата, в котором рекомендованы существенно низкие дозы".

Далее сообщается, что доктор Штрель в некотором роде привык к "побочным действиям медицинских препаратов у своих воспитанников", и что он производит впечатление человека, "обладающего богатым опытом работы с мегафеном и резерпином".

После поверхностного ознакомления с этой ужасающей отчетностью можно было бы закончить ряд примеров испытаний психотропных препаратов, кратко рассказав об испытаниях либидо-понижающих препаратов и этическо-правовой оценке, которую дала Сильвия Вагнер в своей работе всем этим испытаниям. Но одна из упоминаемых ею биографий выделяется из ряда схожих примеров и к ней мы еще вернемся.

В то же самое время, подробное рассмотрение испытаний либидо-понижающих препаратов на детях из детских домов не добавляют в общую картину значительных деталей. Однако, стоит упомянуть, что испытания подобных препаратов связаны с многогранной проблемой полового воспитания в детских домах ФРГ 50-х - 60-х годов.

Кроме фактов полового насилия в детских домах, обсуждавшихся в последние годы в немецкой прессе, имели место и следующие аспекты. Половая "беспризорность" (а также "угрожающая беспризорность") девушки могла быть причиной приведения ее в воспитательное учреждение.

Юношей следовало помимо гетеросексуальных контактов удерживать также и от гомосексуальных связей, и самоудовлетворения. И все-таки медикаменты проходили испытания, не имеющие под собой никакого, даже жалкого, педагогического оправдания.

Речь идет об испытаниях ципротерона - средства для так называемой "химической кастрации", которое в настоящее время назначается при раке предстательной железы. В конце 60-х годов предполагалось использование ципротерона в качестве альтернативы наказания преступников, совершивших преступление, затрагивающее сферу половых отношений.

Ципротерон испытывали в 1971 году в клинике детской и подростковой психиатрии. Подводя итог своему исследованию, Силвия Вагнер вкратце повторяет не подлежащие сомнению факты испытаний вакцин и психотропных препаратов на детях из детских домов ФРГ. Большая часть публикаций об этих исследованиях не приводит подтверждений о согласии родителей или опекунов на проведение этих опытов. Однако, даже наличие разрешений не оправдывает проведение медицинских испытаний, так как они выходят за рамки принятой к тому времени медицинской этики. Не находят оправдания и испытания вакцин.

В этом случае не может быть использован и аргумент о стремлении к общественному благу, т.к. при стремлении к общему благу, нагрузка и риск испытаний должны быть равномерно распределены по всем социальным слоям, а такой социально-незащищенный слой, как осиротевшие дети, должен быть особо защищен.

Применение нейролептиков и соединений брома в детских домах не имело под собой никаких терапевтических показаний. Внимание в отчетах об этих испытаниях было сфокусировано на эффективности препарата, который во многих случаях нанес детям вред.

На основе просмотренного материала Сильвия Вагнер интерпретирует основополагающий принцип функционирования системы детских домов в ФРГ в 50-х - 70-х годах с помощью анализа Манфреда Каппелера и концепта "тоталитарного института" Ирвинга Гоффмана. Идея тоталитарного института Гоффмана заключается прежде всего в управлении большими массами людей на ограниченном пространстве минимальными средствами. Поставляя в систему детских домов психотропные препараты, медики стабилизировали эту тоталитарную организацию.

Активную роль в этой организации играли бывшие функционеры нацистской партии. Дети в этой системе, действующей в рамках расово-гигиенической и евгенической традиции, стали беспомощными пассивными объектами медицинских экспериментов.

Казалось бы, картина ясная. В процессе денацификации, проведенной американцами, нацистские преступники получают привилегированные возможности в новой немецкой западной демократии. И на основе своего опыта в рамках античеловеческих традиций продолжают действовать в интересах фармакологических компаний. "Беспризорных" в послевоенные годы хватает, расовая гигиена позволяет им относится к ним, как к недолюдям.

Все происходит под политическим прикрытием таких же нацистских преступников, удачно прошедших через денацификацию. Страдающих детей кормят психотропными препаратами, но никто ничего не знает и знать не хочет. И можно было бы ужаснуться жуткому прошлому далекой Западной Германии, в которой жили и действовали недобитые нацисты, и попробовать его забыть.

Но мы так поступить не можем. Потому, что после победы СССР над фашистской Германией, не происходило никаких более значимых событий, способных заставить устоявшуюся структуру, действовавшую в 50-х-60-х годах двадцатого века, отказаться от своих традиций, методов и доходов. Напротив, Советский Союз был развален и идеологически уничтожен, а преемница его прав - Российская Федерация допускает реабилитацию и героизацию нацистских преступников против человечности, уничтожая тем самым будущее русского народа.

Читайте об этом в следующей статье.

Источник

В продолжение к Посту 1 и Посту 2

В прошлых статьях ( 1 , 2 ) было рассказано о парламентских дебатах между левой оппозицией и правительством ФРГ по поводу медицинских экспериментов над детьми из детских домов в ФРГ в 50-х - 70-х годах двадцатого века. Основой для возникновения дебатов послужила исследовательская работа немецкого фармацевта Сильвии Вагнер, в которой она затрагивает вопросы истории медицинской этики. Основной объем ее работы составляет описание испытаний полиомиелитных вакцин на детях из детских домов. Немалую часть работы составляет также характеристика испытателей, которую можно почерпнуть из источников к ее работе.

Возвращаясь к периоду испытаний вакцины по Солку в середине 50-ых годов, можно обнаружить дискуссию исследователей с представителями здравоохранительных учреждений, касающуюся проверки вакцин. В то время единственным производителем вакцины по Солку были заводы Беринга (Behringwerke), в чьих архивах можно обнаружить документацию по этому поводу. Так, из архивов стала известна переписка профессора Рихарда Хааса, который был руководителем медицинского исследовательского отдела заводов Беринга в Марбурге, с секретарем отдела по здравоохранению министерства внутренних дел доктором Буурманном.

Например, в письме от 26 июня 1954 года сообщается, что экспериментальные работы по разработке препарата активной прививки против детского паралича достигли стадии, "когда кажется, что вскоре будут необходимы испытания вакцины на человеке". Хаас просит Буурманна пригласить экспертов в Марбург на конференцию. В конференции 23 июля 1954 года согласно протоколу приняли участие 17 специалистов.

Среди них д-р Буурманн, министерский советник д-р фон Беринг, проф. Демнитц, проф. Хаас, д-р Хеннессен, проф. Йоппих, проф. Келлер, проф. Кляйншмидт и проф. Редекер. Само предприятие - Заводы Беринга, было уже опорочено преступлением нацистов. Предприятие проводило испытания прививки против сыпного тифа на заключенных концлагеря Бухенвальд, в результате чего они погибали. Руководителями тех экспериментов были уже упомянутые проф. Демнитц и проф. Хаас.

Альберт Демнитц, несмотря на свое нацистское прошлое, после 1945 года остался директором заводов Беринга; в 1950 он был даже внештатным профессором университета Гиссена. Рихард Хаас родился в 1910 году. В 1937 он вступил в нацистскую партию НСДАП, а летом 1942 занял пост доцента по гигиене в университете Марбурга. В 1943 году Хаас вступил в СС. После войны он был интернирован в лагерь союзников. В 1950 году стал руководителем медицинских исследований заводов Беринга. С 1955 по 1975 он был заведующим кафедрой микробиологии и гигиены во Фрайбурге.

На упомянутой конференции на заводах Беринга обсуждались опасность полиомиелитной вакцины и правовые последствия возможных поствакцинальных осложнений. Профессор Редекер, будучи в то время президентом федерального ведомства по вопросам здравоохранения высказался: "это почти исключено, что против добросовестно работающих людей и фирм будут приниматься юридические меры".

Во время национал-социализма Редекер был заведующим медицинского отдела при берлинском верховном суде по наследственному здоровью и занимался вопросами принудительной стерилизации. Буурманн, согласно протоколу, отстаивал точку зрения, по которой "дети из учреждений не могут быть привлечены к прививкам".

Отто Буурманн с 1954 по 1956 был руководителем отдела по вопросам здравоохранения в министерстве внутренних дел, то есть самым высоким чиновником в медицине. Во время Третьего Рейха был вовлечен в качестве медицинского советника в опыты с сыпным тифом. Редекер и Буурманн на этой дискуссии об испытаниях вакцин представляли высшие органы власти. И как показывают протоколы, критическая позиция в отношении к этому вопросу выработана не была.

В архиве заводов Беринга был найден отчет о заседании комиссии клуба "Немецкое объединение по борьбе со спинальным детским параличом", состоявшемся в НИИ Пауля Эрлиха 26 февраля 1958 года. На заседании также говорилось о "живой вакцине" против полиомиелита. В отчете упоминается, что "... проф. Петте ходатайствовал в здравоохранительных учреждениях земли Бремен об опытах с "живой вакциной" в бременском детском доме. Как поясняет проф. фон Мангер-Кёниг, это ходатайство было отклонено, а доктор Маасен сказал, что дело еще не рассмотрено."

Д-р Людвиг фон Мангер-Кёниг с 1955 по 1964 год был руководителем отдела в гессенском земельном министерстве труда, благосостояния и здравоохранения. Хайнрих Петте на момент заседания был директором нейрологической университетской клиники и директором института исследования спинального детского паралича.

Петте родился в 1887 году, в 1927 году стал профессором и заведующим отделением в нейрологической университетской клинике в Гамбурге у Макса Нонне. Его руководитель, Макс Нонне при нацистах высказывался в качестве эксперта за эвтаназию инвалидов. Сам Петте вступил в нацистскую партию НСДАП в мае 1933 года. Петте был членом национал-социалистического союза врачей, национал-социалистического союза немецких доцентов и национал-социалистического союза учителей. В 1935 году он объяснял: "первоочередной задачей неврологической клиники является дальнейшее оформление социальной гигиены, направленной на селекцию." (Понятие "социальная гигиена" дискредитировано тем, что нацисты подразумевали под ним заботу о расовой чистоте. Вагнер приводит пример риторики, диффамирующей Петте. прим - В.Ч.) В 1953 году он стал председателем Сообщества немецких неврологов и психиатров.

Публикации из приложенного к работе Сильвии Вагнер списка показывают, что испытания "живых вакцин" заводов Беринга проводились в 1950-х и 1960-х годах в детских домах для детей ясельного и детсадовского возраста. О согласии родителей на испытания в этих публикациях не упоминается. Однако в них можно найти научные обоснования проведения испытаний именно в детских домах. Якобы это важно потому, что детские дома позволяют создать условия, в которых дети не могут заразиться естественным путем, в том числе и от педагогического персонала, у которого болезнь может протекать в скрытой форме.

Таким образом подопытные дети подвергались не только опасности медицинского эксперимента, но и усиленной депривации. В то время уже было известно, что изоляция людей, и в особенности детей, в больничных условиях приводит к ухудшению психологического состояния и общего состояния пациентов. Из вышесказанного следует, что медицинские эксперименты на детях из детских домов ФРГ проводились не только отдельными личностями с нацистским прошлым, нашедшими прибежище в фармакологических компаниях. Но и начинает проглядываться более высокая организация общественного уровня с декларируемыми благими целями. Такая как "Немецкое объединение по борьбе с детским параличом". Подробнее об этом читайте в следующей статье

Источник

В продолжение этого поста

В прошлой статье было рассказано о парламентских дебатах между левой оппозицией и правительством ФРГ по поводу медицинских экспериментов над детьми из детских домов в ФРГ в 50-х 70-х годах двадцатого века. Основой для возникновения дебатов послужила исследовательская работа немецкого фармацевта Сильвии Вагнер, в которой Вагнер затрагивает вопросы истории медицинской этики.

Также упоминалось, что дискуссии о новых медицинских экспериментах на людях привели к разработкам новых директив, вступивших в силу в Пруссии в 1931 году.

Новые директивы предписывали предварительные испытания на животных, оценку рисков, проведение разъяснительной работы с подопытным с последующим оформлением его информированного согласия, а также документирование эксперимента. Эти директивы отклоняли злоупотребление социальным положением подопытных, но и в них отсутствовали описания штрафов и санкций для нарушителей.

Предписания, имеющие обязательную силу и содержащие санкции, не были сформулированы и в 50-х и 60-х годах. "Нюрнбергский кодекс" - этическая директива, принятая в рамках процесса над нацистскими врачами в 1947 году и "Хельсинкская декларация" 1964 года не могли выполнять этих функций. "Хельсинкская декларация" была принята в качестве стандарта врачебной этики клинических исследований, но юридическую силу она принимает только после введения в национальное законодательство. В ГДР это произошло в 1970 году, в ФРГ этого не произошло до сих пор.

Обсуждая этические рамки медицинских исследований, Сильвия Вагнер соотносит их с конкретными экспериментами в детских домах и подчеркивает, что внедрение и проверка сывороток и вакцин подчиняются отдельным правовым положениям. Еще XIX веке, в 1896 году был основан НИИ Пауля-Эрлиха для проверки и исследований сывороток. Поводом послужили колебания качества и эффективности дифтерийной сыворотки Эмиля фон Беринга. Согласно этим правовым положениям даже после допуска вакцины НИИ Пауля-Эрлиха обязан проверять каждую серию вакцин, чтобы выдать допуск на продажу.

Сильвия Вагнер не ставит вопрос, на ком будут тестироваться постоянно производимые новые серии вакцин. Откуда брать новых здоровых подопытных детей? Она на эти вопросы отвечает. Объектом ее исследования является ситуация с испытаниями медикаментов на детях из детских домов в ФРГ с 1945 по 1975 год. Детские дома из ГДР не рассматриваются. В введении к работе Сильвия Вагнер пишет, что в процессе исследования возник вопрос о том, насколько в Экспериментаторе, проводящем опыты над детьми, сохраняется образ человека, приведшего к преступлениям против человечности во времена национал-социализма. В связи с этим вопросом в ее работе рассматриваются профессиональные карьеры вовлеченных врачей, исследователей и сотрудников институтов. В многочисленных случаях показаны линии непрерывной карьеры, начинающейся с нацистского преступления и заканчивающейся руководящей позицией в медицинском учреждении ФРГ.

Структурируя свое исследование, Сильвия Вагнер рассматривает отдельно испытания трех групп медицинских препаратов: вакцин, психотропных средств и средств, снижающих половое влечение. При этом каждый из трех разделов имеет свою подструктуру.

В силу того, что вакцины предназначены для медицинского вмешательства в детский организм, а препараты двух других групп предназначены скорее для взрослых, то и испытывают их соответствующим образом на детях и взрослых. Видимо, потому, что Сильвия Вагнер изучает медицинские эксперименты в детских домах, в разделе посвященном испытаниям вакцин собрано больше фактуры, он занимает в ее работе большую часть, и имеет более сложную подструктуру. Рассмотрим его подробнее.

На момент написания работы Сильвия Вагнер собрала документы о примерно 50 проводившихся испытаниях медицинских препаратов.

Из них 33 работы, опубликованные в период с 1949 по 1970 год, а также две диссертационные работы посвящены испытаниям вакцин на детях из различных детских домов ФРГ. В публикациях совершенно открыто говорится о привлечении подопытных персон, находящихся в младенческом и ясельном возрасте. Так, можно прочитать подобные предложения: "В конце 1963 года 96 детей из детского дома для младенцев и детей ясельного возраста были разделены на две группы для запланированного прививочного режима."

Хотя в специальной медицинской литературе и можно найти критику опасности вакцин, но нигде не говорится о происхождении подопытных персон и никоим образом не упоминаются предварительные согласия родителей или законных представителей. Большая часть публикаций касается исследований полиомиелитных прививок. Для того, чтобы получить представление об опасности, которой подвергались дети, на которых проводили испытания вакцин от полиомиелита, а также о мотивах проведения этих испытаний, следует хотя бы бегло описать методы вакцинации и контекст, в котором проходили эксперименты.

По сегодняшний день полиомиелитная прививка производится двумя способами. Первый: инъекция неспособных к размножению вирусов по Солку ("мертвый прививочный материал"). Второй: глотательная прививка со способными к размножению вирусами по Сейбину ("живой прививочный материал"). В ФРГ с 1956 года применялись прививки по Солку. "Живая вакцина" по Сейбину начала применяться с 1961 года. Принцип иммунизации по Сейбину заключается в заражении пациента ослабленным вирусным материалом, против которого организм вырабатывает иммунитет. Сильвия Вагнер приводит плюсы и минусы этого метода, которые я не берусь здесь обсуждать, а ограничусь цитированием: "Основная опасность этого метода заключается в возможности спровоцировать "прививочный полиомиелит". Большой плюс состоит в длительном сохранении иммунитета. Кроме того, эту процедуру легче проводить, так как не нужно делать инъекцию. Также живые вакцины дешевле, чем вакцины по Солку. Однако, при вакцинах по Сейбину следует принимать во внимание, что орально введенные вирусы размножаются в кишечнике и выводятся естественным путем. При этом нельзя исключить, что контактирующие с привитым пациентом люди из ближайшего окружения, не будут заражены против их воли. Еще одна проблема состоит в том, что при размножении вирусы претерпевают мутации с непредсказуемыми последствиями." Далее приводится цитата из Немецкого Медицинского Еженедельника 1959 года: "Тогда как прививаемые пациенты получают хорошо проверенный и относительно стабильный прививочный вирус, то людям, контактирующим с прививаемым достается "проходящий вирус" со всевозможными вариантами." То есть, процедура вакцинации оценивается как небезопасная для окружения и относительно безопасная для прививаемого пациента.

Сильвия Вагнер пишет: “В середине 1950-х годов в США Альбертом Сейбином был разработана, названная в его честь вакцина, содержащая способные к размножению вирусы. Масштабное исследование не могло быть проведено в США, так как население было уже привито вакциной по Солку. Но Сейбин, сын русских эмигрантов (из польского Белостока - прим. ВЧ) , смог провести испытания вакцины в результате масштабного тестирования на почти 15 миллионах советских граждан.”

В русскоязычных источниках эта операция представлена как спасение от внезапно возникшей эпидемии полиомиелита; в немецкой и англоязычной литературе - как успешное тестирование.

Называть вакцинацию 15 миллионов граждан тестированием вакцины - по крайней мере некорректно, хотя бы потому, что оно проходило в июле 1960 года. А в апреле 1960 года уже была проведена вакцинация жителей ГДР, в частности восточного Берлина. Из опасений, что жители Западного Берлина будут заражены вторичным вирусом полиомиелита, в мае 1960 года была срочно проведена вакцинация 280.000 жителей Западного Берлина. Для вакцинации фирмой Ледерле была бесплатно предоставлена "живая" вакцина по Коксу, конкурирующая с вакциной по Сейбину. Вакцинация проводилась добровольно, родители подписывали соглашение о проведении вакцинации. В результате этой вакцинации 48 пациентов заболели полиомиелитом, три человека скончались. Программа была остановлена.

Таким образом, мы видим, что дети в процессе испытания подвергались риску получения серьезных поствакцинальных осложнений вплоть до летального исхода. А мотивом для данных испытаний были не только предотвращении эпидемии полиомиелита, но и экономическая конкуренция в разработке новых медицинских препаратов. Более того, если принимать во внимание отказ от сотрудничества с советскими разработчиками, то экономическая конкуренция приобретает идеологическую окраску.

В связи с плачевным результатом вакцинации в Западном Берлине были проведены испытания вакцины на 139 детях в возрасте от 0 до 15 лет из детского дома Элизабетштифт (Elisabethstift). Двенадцать детей, у которых не был обнаружен вирус, остались непривитыми для наблюдения процесса вторичного заражения. Все они были заражены от привитых детей. Также было установлено, что вирус частично мутировал. У некоторых детей вирус был обнаружен в крови. Такая виремия является предрасположением к заболеванию. Несмотря на эти результаты, заболевания и смертельные случаи среди населения, авторы работы приходят к выводу, что риск прививки не выдерживает сравнения с приносимой пользой. В письме от 17 октября 1961 года из немецкого министерства внутренних дел президенту федерального ведомства по вопросам народного здравоохранения подведены итоги исследования.

В письме также упоминается о том, что для исследования использовались дети из детских домов. За полтора года до этого и за 6 недель до вакцинации населения 28 марта 1960 сенатор Берлина по здравоохранению направляет запрос в институт Роберта Коха BGA. Он запрашивает, не желает ли институт принять участие в исследовании прививки с живой вакциной, ибо эти исследования "неожиданно превышают производственные мощности" собственных исследовательских учреждений. Таким образом видно, - делает вывод Сильвия Вагнер, что исследования вакцины на воспитанниках детских домов происходило с ведома и по инициативе учреждений высокого уровня.

Согласно публикации у детей брали мазки из гортани, анализы крови и кала. Однако, по данным промежуточного отчета об исследовании, кроме этих анализов у детей брали ликвор, спинномозговую жидкость для определения наличия в ней вируса. То, что анализы ликвора не упоминаются в публикации, говорит о том, что авторы очень хорошо осознавали свое правовое положение. Ликвор извлекается посредством болезненной и опасной процедуры - спинномозговой пункции. Уже тогда для проведения этой процедуры, было необходимо письменное разрешение. Продемонстрированный здесь подход позволяет предполагать, что и в случае других исследований, такие процедуры могли производится без последующего упоминания в публикациях. О том, кто стоял за проведением этих медицинских экспериментов, читайте в следующей статье

Источник

После победы над фашистской Германией ее территория была разделена на четыре зоны влияния — по числу союзных стран-победительниц: французскую, британскую, американскую и советскую. На территории Западной Германии, в первую очередь, в американской зоне оккупации был проведен специфический процесс денацификации, декларируемая цель которого заключалась в разрушении социальных связей в немецком обществе, образовавшихся во время фашистской диктатуры. Однако, по существу, трансформации подвергся только немецкий народ, в то время, как только небольшая часть управляющей элиты понесла заслуженное наказание.

В итоге в элиту новой Федеративной Республики Германии, созданной в Западных зонах оккупации в 1949 году, вошли многие нацистские преступники. Часть из них была ранее осуждена, однако впоследствии была не только амнистирована, но и получила высокие должности. Новые власти ФРГ достали этих нацистов, как говориться, «из грязи в князи», и они сразу же начали работать так, как работали при Гитлере. Снова закрутился механизм изуверских преступлений над людьми, теперь уже под маской «демократии» и «американской свободы».

О многих преступлениях тех лет становится известно только теперь, когда нацистские палачи уже ушли из жизни и не могут понести заслуженного наказания. Однако их жертвы еще живы, и они требуют справедливости! Так, совсем недавно, в апреле 2018 года, в нижней палате немецкого парламента ― бундестаге, левой партией Die Linke был поднят вопрос об испытаниях медицинских препаратов на воспитанниках детских домов в ФРГ.

В предисловии к своему запросу парламентарии напомнили, что в первом десятилетии XXI века во внимание общественности часто попадали случаи грубого обращения с детьми, имевшие место в детских домах во второй половине ХХ века. В результате чего был основан круглый стол по исследованию воспитания в детских домах ФРГ и несколько фондов, из которых потерпевшие могли бы получить финансовую поддержку и компенсацию. Научная служба парламента собрала статистику о детях, вынужденных проживать в детских домах ФРГ с 1949 по 1975 год. По этим данным в воспитательных учреждениях вынуждены были проживать от 700.000 до 800.000 детей и подростков.

Но кроме того, что дети часто подвергались грубому обращению, оказалось, их использовали для испытаний неисследованных медицинских препаратов. Однако, на этом самом круглом столе, посвященном воспитанию детей в детских домах, применение лекарственных средств и испытания медикаментов на сиротах получили недостаточно внимания. И только в 2016 году, благодаря появлению статьи фармацевта Сильвии Вагнер, стало известно о пятидесяти испытаниях медикаментов, проведенных на воспитанниках детских домов. Речь в статье шла о вакцинах, психотропных препаратах и средствах, снижающих либидо.

Часть испытаний проводилось с ведома и по заказу государственных учреждений. Письменных разрешений на проведения испытаний медицинских препаратов обнаружено не было. Оценить действительные масштабы произошедшего до сих пор не удалось. Именно на основании данных из этой статьи левая партия составила парламентский запрос и поставила перед правительством ФРГ ряд вопросов об испытаниях медицинских препаратов на детях.

Чтобы понять суть ответов правительства ФРГ на запрос оппозиционной партии, достаточно рассмотреть ответ на первый вопрос: Какие сведения правительство может предоставить об активности федерального ведомства по вопросам народного здравоохранения (нем.Bundesgesundheitsamt ― BGA) в связи с испытаниями медикаментов в детских домах, и в каких случаях, по сведениям правительства, BGA было заказчиком таких испытаний?

Ответ правительства ФРГ: У правительства нет сведений об активности BGA в связи с испытаниями медикаментов в детских домах, кроме публикаций, упомянутых в преамбуле. Что же это за публикации, о которых известно правительству ФРГ? Насколько проинформировано правительство ФРГ о том, что происходит в Германии? В преамбуле к ответу на парламентский запрос говорится только об одной публикации. А именно об окончательном отчете круглого стола, посвященного воспитанию в детских домах. Глава о медицинских экспериментах с трудом превышает половину страницы.

В первых же словах говориться о том, что «несмотря на интенсивные усилия был найден очень ограниченный материал». Но и в этом ограниченном материале содержится информация об отношении так называемых врачей к детям: «часто при постановке диагноза не ставили вопрос: "А не переживает ли ребенок нанесенную ему психическую травму?", а рассматривали пациента как нарушителя спокойствия, которого следует утихомирить"».

В отчете сообщается также, что Круглый стол располагает свидетельскими показаниями. В силу возраста свидетелей на момент проведения экспериментов, они могут только утверждать, что им "что-то давали”.

Однако, в одном случае было возможно показать, что проводились длительные испытания седативного средства Труксал без имеющихся разрешений детей или их представителей. Здесь же круглый стол по воспитанию выносит свой не столько беспощадный, сколько бесполезный в своей наивности вердикт: «Если в детских домах происходит применение лекарственных средств в качестве дисциплинарных мер или с целью испытания их действия, то эти действия следует считать злоупотреблением. Оценить масштабы такой практики по прошествии стольких лет представляется очень сложным». Это сухая выжимка из всего, что знает или желает знать немецкое правительство о медицинских экспериментах на детях в ФРГ.

Однако, что одним представляется сложным, другие воспринимают как побуждение к действию. Так, этот скромный отчет круглого стола по воспитанию послужил мотивом для начала исследовательской работы фармацевта Сильвии Вагнер. Но прежде, чем познакомиться с результатами ее работы, закончим с преамбулой к парламентскому запросу. Из нее стало ясно, что немецкому правительству известно, как минимум об одном случае систематического злоупотребления детьми для испытаний медицинских препаратов. Как же немецкое правительство объясняет этот факт?

Читаем: «До 1961 года в Германии не было всеохватывающего законодательного федерального регулирования производства и оборота лекарственных средств. Закон об обращении лекарственных средств от 1961 (нем. Arzneimittelgesetz ― AMG 1961) года отменил прежде действующие полицейские предписания земель». Они объясняют это несовершенством законодательства!

То есть, во главе самой крупной экономики Европы находится правительство, способное оправдать любую мерзость, если она не нарушает закон. Но дальше - больше. Закон AMG 1961 не предусматривает ни регулирования допуска лекарственных препаратов, ни регулирования клинических исследований.

Цитируем немецкое правительство дальше: «Только в 1976 году было принято регулирование по повышению безопасности лекарственных средств, которое вступило в силу 1 января 1978 года».

То есть, до этого времени экспериментаторы от медицины должны были пользоваться этическими соображениями. Представить себе судьбу соображений этики и морали можно ознакомившись с исследованием Сильвии Вагнер. Ее работа "Подавленная и вытесненная глава истории детских домов" с подзаголовком "Испытания лекарственных средств на воспитанниках детских домов" имеет абсолютно прагматичный и научно-описательный характер с очень высокой концентрацией фактов, подтвержденных научно-публицистической и архивной документацией.

А именно рассматриваются научные журналы 50-х и 60-х годов, архивы фармакологических компаний, две медицинские диссертации основанные на опытах, проведенных на детях из детских домов, документы из федерального архива Германии (публикации и отчеты об опытах на детях из детских домов). А также журнал Немецкий Медицинский Еженедельник (нем. Deutsche Medizinische Wochenschrift), документирующий результаты медицинских исследований с 1875 года. Ряд статей, освещающих испытания вакцин, проводимых на детях из детских домов, а также указанные в них источники. Ни в одной из этих публикаций фармакологических исследований не было свидетельств о наличии разрешения на подобные эксперименты.

Дискуссия о разрешении на медицинские эксперименты на людях в Германии имеет давнюю и уникальную традицию, которую Сильвия Вагнер также затрагивает в своей работе. В рамках дискуссии о медицинской этике в конце 1900 года было сформулировано прусское предписание об опытах на людях. В нем было постановлено, что у подопытных следует брать разрешение на проведение медицинского эксперимента, перед которым подопытных необходимо проинформировать об опыте.

В то время это было единственное в мире предписание такого типа. Конечно же, это фундаментальное для медицинской науки предписание не получило у исследователей того времени должного внимания. Так как оно не определяло санкции, наступающие в случае его игнорирования, то с самого начала оно было приговорено к забвению. Дискуссии о новых экспериментах привели к разработкам новых директив, вступивших в силу в Пруссии в 1931 году.

Источник

ДАНГЕР: Для ленивых внизу есть видеоролик, ну как для ленивых, там ещё есть приятная музыка на фоне и более интересное визуальное сопровождение всего того, о чем говорю, ну вы поняли, если интересно - мотайте вниз и смотрите, а если нет, то приятного чтения :)

Всего двести лет назад население земли составлял миллиард человек. Не так много не правда ли? Но и не мало. По некоторым данным, средний возраст человека того времени колебался на уровне 40 лет. Учитывая, что за последние 5 тысяч лет этот показатель менялся совсем незначительно и в принципе колебался на уровне от 30 до 40. В Древней Греции эта цифра в 680-х годах до н. э. достигала пика в 41 год. В Турции в 15 веке она составляла всего лишь 31 год, это на пять лет больше чем мне сейчас. Не хотел бы я жить в Турции 600 лет назад.

Но почему-то в Европе, начиная примерно с 60-ых годов 18-ого века эта цифра стала неуклонно расти и виной тому множество факторов: быстрый доступ к качественному питанию связанный с развитием транспорта и сельского хозяйства, реконструкция канализации, что позволило все нечистоты убрать с улиц подальше, первые пробы введения вакцинации и ещё очень много всего другого.

Но сегодня нам интересно совершенно не это. Сейчас мы рассмотрим тот самый святой грааль, который произвел настоящую революцию в медицине, который сократил смертность настолько, что за один лишь двадцатый век население земли выросло аж в 4 раза. И сейчас оно составляет уже больше 7.5 миллиардов человек!

И виной тому антибиотики! Они в рекордное время позволили человечеству избавиться от таких страшных заболеваний как чума, туберкулез, сифилис, тиф и т.д. И обычно рассказы про антибиотики сводятся к муторной болтовне о том, как открыли пенициллин и долгой не такой интересной, но несомненно важной проблеме как антибиотикорезистентность.

И нет, мы с вами здесь не для этого собрались, сегодня мы попытаемся заглянуть в самую потаенную часть истории борьбы великих умов с маленькими микроскопическими зверушками, как их называл Левенгук, потом пройдёмся по всем закоулкам историй, предпосылок, неудач и ответвлений, связанных с нелегким трудом первооткрывателей и в конце конечно же затронем такую серьезную проблему, как антибиотикорезистентность.

Началась вся эта история с одного очень честолюбивого, но упорного голландца по имени Антони Левенгук, которого все его соседи считали слегка тронутым. Он изобрел первый в мире микроскоп, смотрел в него наблюдая бактерий, постоянно о них всем рассказывал, но никому не давал даже приблизиться к своему изобретению. А учитывая, что на дворе был 17-й век, не удивительно, что его обозвали чокнутым.

Забегая вперед скажу, что в итоге его даже приняли в члены королевского общества, которое он до конца своей жизни радовал своими уникальными на то время открытиями. Шаг за шагом Левенгук открывал новый таинственный мир, который до него ещё никто не мог видеть. Сначала он рассмотрел микробов в капле дождевой воды, затем в своем рту, потом он обнаружил, что под действием температуры микробы могут погибать. Тем не менее, этот дивный микромир таил в себе не только удивительных микроскопических животных, но и большую опасность. В те времена ещё никто не знал, что микробы способны не только беззаботно покрывают все наше тело снаружи и изнутри, никто не знал, что они несут смертельную угрозу.

Пройдет ещё не меньше двухсот лет, прежде чем один молодой человек из семьи квакеров из Йоркшира по имени Джозеф Листер, вдохновившись микробной теорией Пастера, решит, что всё таки эти маленькие животные не совсем такие безобидные, и вполне могут приводить к смерти. По крайней мере, некоторые из них. И не с пустого места он это выдумал, ведь Джозеф Листер был хирургом, работал в Королевском госпитале Глазго и преподавал медицину в тамошнем университете.

Вообще, попасть в больницу в то время было делом не из простых, точнее выбраться оттуда. А вот соглашаться на операцию - это уже было самым последним на что только мог пойти пациент. Больница в те времена представляла собой жуткое, душное, темное место, источающее зловоние, как результат гангрены и сепсиса. Больных укладывали на старые грязные простыни, порой даже на простыни умерших от заражения людей. Никто не думал, что болезни могут передаваться каким либо способом, кроме как через зловонные испарения. Поэтому все боролись не с грязью, а с запахом и больше 40% пациентов перенесших ампутацию или открытый перелом, погибали от инфекций, в армии этот показатель и вовсе достигал 70%.

И Джозеф Листер знал что здесь что-то не то, он предполагал, что бактерии могут все таки убивать и они действительно это делают, эксперименты Пастера это подтверждали. Джозеф разработал первый в истории антисептик - им была карболовая кислота, которая обеззараживала рану, не давая проникнуть туда микробам которых было так много в больницах.

С августа 1867 он начал её успешно применять в своей практике и постепенно переманил других хирургов на свою сторону, на собственном примере показывая им, что микробная теория все же имеет место быть, и пора бы уже выкинуть устаревшую миазматическую теорию, что “если что-то нельзя увидеть, то этого и вовсе не существует”.

Так человечество преодолело ещё один шаг на пути к изучению и попытке обуздать злобных микробов, которые не только убивали людей в хирургических кабинетах, но и миллионами истребляли ничего не подозревающих горожан тогдашней Европы.

Следующим витком борьбе с микроскопическими убийцами было открытие Пауля Эрлиха - личности одиозной и эксцентричной. Поговаривали, что в день он выкуривал 25 сигар и часами мог философствовать в пивной. Кстати, он не был ученым, по крайней мере, на тот момент, и не имел специального образования химика или бактериолога, что не помешало ему в 1908 году получить нобелевскую премию, но уже за лечение сифилиса и его чудесный препарат №606, но об этом уже поговорим в ролике(статье) про сифилис.

Эрлих заметил, что разные анилиновые красители окрашивают только определенные ткани и клетки только определенных микроорганизмов. И он сделал вывод, что если один микроб поглощает краситель, а другой нет, то если в этот краситель подмешать чего-нибудь этакого, то его можно будет убить, теоретически.

И Эрлих начал искать способ, как этого добиться, а молекулу, способную убить другую, он называл “Волшебной Пулей”. Таким способом удалось открыть сальварсан, и ученые усердно занялись тестированием всех остальных так называемых “волшебных пуль”, стали перебирать сотни веществ тестируя их на патогенных микробах.

Этим методом в начале 30-х годов очень удачно воспользовался врач Герхард Домагк, который решил использовать краситель пронтозил красный, для того чтобы вылечить свою дочь от хронической стрептококковой инфекции, полученной в результате банального укола иголкой. Да, тогда достаточно было даже просто поцарапаться, чтобы подцепить заразу от которой можно помереть. Довольно криповые времена, согласитесь.

Сначала ученые думали, что именно окрашивание убивает бактерию, но позже выяснилось, что при расщеплении в организме этого самого красителя пронтозила красного образуется сульфаниламид.

И именно он уже мешает синтезу фолиевой кислоты бактерий, что как бы является их пищей. Грубо говоря, они из-за этого голодают и умирают. Тогда-то все и смекнули, что таким способом можно лечить доселе неизлечимые болезни буквально в миг.

И вскоре сульфаниламиды и их производные стали очень широко применяться в медицине, их называли чудодейственным лекарством. У людей просто башню сносило от того, как эти препараты справлялись с фактически неизлечимыми болезнями, от которых прежде вылечиться можно было только разве что молитвой. Только в США количество смертельных случаев пневмонии сократилось на двадцать пять тысяч в год. Да и вообще в годы первой мировой от раневых инфекций умирало не меньше солдат чем от пуль врага.

В частности была очень распространена газовая гангрена, она обычно развивается в глубоких ранах, возникающих в результате разрыва бомб и снарядов, когда ткани оказываются пробитыми или раздавленными. Ее провоцирует бактерия рода Clostridium, которая является родственником бактерий, вызывающих ботулизм. Эти бактерии быстро развиваются внутри ран, где нет доступа к кислороду, и в результате её развития из раны течет гной и образуются зловонные пузырьки газа. В первую мировую такую гангрену лечили исключительно ампутацией, а если этого не получалось сделать, то раненые очень быстро погибали. Да и от ампутации в полевых условиях было тоже не намного больше пользы. Так что теперь вы можете представить, какая смертность была на полях боя от ранений, которой, кстати, не было во вторую мировую, т.к в промежуток с 1935 по 1946 гг было получено более пяти тысяч производных сульфаниламида.

Хотя сульфаниламиды и не считаются антибиотиками, потому что это вещества немикробного происхождения, это все же первые противомикробные препараты, которые снискали такую популярность в народе. Они не только сократили огромные потери солдат во вторую мировую войну, но ещё и значительно снизили смертность в США от пневмонии и способствовали снижению смертности от родильной горячки, вызываемой стрептококками.

И вот только сейчас мы подошли к тому моменту, с которого принято рассказывать людям об антибиотиках. Параллельно с открытием сульфаниламидов, сальварсаном и прочими противомикробными препаратами идет изучение того самого святого грааля, который даст человечеству на долгие годы защиту от множества микробных болезней и сведет весь страх от некогда грозных убийц в обычную бытовуху.

Встречайте пенициллины, да, те самые, которые позволили окончательно прижать злобных микроорганизмов к стенке и рассчитаться на первого-второго. Разработка пенициллина не была каким-то спонтанным мероприятием, это была довольно долгая планомерная работа по изучению плесени и её влияния на другие микроорганизмы...

Вру, это была чистейшая случайность. Ну, конкретно открытие пенициллина, а так да, плесень изучали и довольно планово, т.к люди с древности использовали её целебные свойства в лечении всяких телесных инфекций и, в принципе, в 20 веке понимали, что вот эту штуку надо бы изучать, т.к за ней будущее.

И работа по выведению антибиотиков кипела не только лишь в лаборатории, где работал Флеминг, который в 1828 году открыл противомикробные свойства плесени пенициллина, как я уже говорил, по чистой случайности. Этим вопросом занимался ещё и Зельман Ваксман, который ввел само понятие антибиотиков.

И ещё раньше в целом разные врачи использовали в своей практике плесень этого вида, тому же Листеру даже удалось вылечить одного из своих пациентов от хронического абсцесса. Систематическое же изучение плесневых грибков началось только после того, как Александер Флеминг обнаружил, что плесень рода Penicillium заражала культуру стафилококковых бактерий. Он выявил, что в присутствии плесени колонии бактерий становились прозрачными и распадались: происходил так называемый лизис. И он сложил дважды два и решил, что нужно работать в этом направлении, но не смотря на все его успехи ему не удавалось выделить достаточно пенициллина.

Понадобилось ещё 10 лет, прежде чем начало что-то получаться. Нужно было определить рабочую дозу так, чтобы она убила микроб, но не убила пациента. А это, как вы понимаете, дело нелегкое. С этим Флемингу помогли уже Говард Флори и Эрнст Чейн из Оксфордского университета.

Первые клинические испытания грубого препарата пенициллина были проведены только в 1941 году. И первый отчет звучал немного абсурдно “Лечение прошло успешно, однако пациент умер”. Все из-за того, что им тогда ещё не удалось выделить достаточное количество препарата, у них его была буквально ложка, естественно, от этого пациенту сначала стало лучше, но не надолго, т.к препарата нужно было гораздо больше. Со временем все наладилось, в начале сороковых годов производство пенициллина началось в промышленных масштабах, что было очень кстати в разгар второй мировой. За это открытие всем троим - Чейну, Флори и Флемингу сразу после окончания войны дали нобелевскую премию.

Но интересен ещё и тот факт, что работающему параллельно Ваксману практически сразу же после Чейна и Флори удалось выделить стрептомицин, точнее, это сделал его аспирант Альберт Шац, с которым они потом долго судились за право первооткрывателяю

Но все же нобелевскую премию за эти заслуги в 1952 году дали только Ваксману. И именно с этого времени и началась эра антибиотиков.

За следующие пятьдесят лет откроют десятки антибиотиков, что поможет полностью расправиться со смертоносными врагами терроризировавшими человечество и вздохнуть полной грудью не одному поколению врачей. А ещё загрязнить атмосферу, убить экологию и произвести на свет целый миллиард китайцев, но это уже мелочи, главное, что враг повержен.

Чем же примечателен антибиотик? Как он стал тем, за что все мы его так любим, и как он, собственно говоря работает?

Во-первых, антибиотик люди не придумали, а открыли, помог нам в этом естественный отбор, т.к те полезные свойства бактерий, которые мы используем в своих целях нужны им, чтобы конкурировать с другими бактериями. То бишь, у них есть свои интересы, и они их отстаивают, а приходя на очередную стрелку, чтобы отстоять свою территорию и ресурсы, микробы видят, что они здесь далеко не одни, и что все до зубов вооружены. Кто-то притащил кастет, кто-то биту, а кто-то вообще коктейль молотова. И один главарь - представитель самых успешных бактерий говорит своим подчиненным: “

“Джонни, мать твою, доставай стволы, сейчас мы покажем этим ублюдкам!”

И начинается заварушка. Люди в это время смотрят в микроскоп и наблюдают, у кого же из бактерий оружие толще, и берут на карандаш тех бактерий, которые хорошо справляются уже с нашими обидчиками. Так мы научились использовать во благо природное свойство одних бактерий убивать другие, но как они это делают? Это хороший вопрос. По разному.

Некоторые антибиотики могут убивать бактерии, некоторые просто тормозят их размножение, некоторые связываются с бактериями так, что у них потом вся клеточная жизнь идет одним местом, блокируют синтез ДНК, РНК, белков, клеточной стенки и т.д. Существует целая куча препаратов, которые работают по-разному и убивают тоже разные бактерии. Людей они, как правило, не трогают, но делают это лишь потому, что мы сознательно выбираем тех, которые будут нас лечить, а не убивать, так-то людей и кипятить можно- это тоже убивает бактерий, но лучше так делать не стоит.

И вот сейчас мы подошли к тому моменту когда все вроде бы прекрасно, прошли долгий путь к синтезу, успешно лечим болезни, которые всего 100 лет назад убивали людей миллионами, но не все так просто. Тот же естественный отбор, который помог нам найти святой грааль, что нас всех вылечил, нас же теперь и убивает.

Есть такое понятие - антибиотикорезистентность. И эту штуку нельзя недооценивать, точно так же, как мы адаптируемся к внешним неблагоприятным условиям, адаптируются и наши болезни к тому, чем мы их убиваем. Получается этакая эволюция наперегонки: мы травим их одними антибиотиками, они приспосабливаются, мы разрабатываем другие, они приспосабливаются и к этим. В итоге, если мы не будем постоянно искать новые способы борьбы с резистентными микробами, мы все просрем: все достижения ученых 20-ого века - все пойдёт коту под хвост.

Это происходит по многим причинам, самым распространенным является, наверное, неумелое использование антибиотиков. Из-за их широкого распространения в середине прошлого века, они стали для нас обыденностью, у всех дома в аптечке лежит на всякий случай хотя бы тетрациклин. Но не все понимают, что антибиотиками не все можно вылечить. К примеру, грипп и простуду вы не вылечите антибиотиками, т.к они имеют вирусную природу.

Могут быть осложнения бактериального характера и при гриппе, скажете вы, но без четкого установления характера этого осложнения иногда трудно определить антибиотик, который будет лечить именно вашу болезнь. Как правило, люди видят надпись антибиотик и не вдаваясь в подробности выпивают пару таблеток, на всякий случай, хотя он может быть совершенно бесполезен в вашем случае, т.к спектр его действия приходится на другие штаммы бактерий. Или вот ещё одна очень хорошая оплошность, людям прописывает врач антибиотики и человек принимает их не до конца, а лишь до того момента, когда ему станет чуть лучше. Правильно, зачем травить свой организм лишний раз?

Таким образом он способствует появлению резистентных бактерий, которыми он рискует заразить своих близких, и когда они уже пойдут к врачу, врач им выпишет точно такое же лекарство, но оно им уже не поможет, и человек вполне может умереть. И все из-за безрассудства ваших близких, даже не той противной бабки из очереди у кабинета врача, а от самых близких вам людей.

Сам Александр Флеминг в своей нобелевской лекции в 1945 году сказал:

«Я должен сделать предупреждение. В лабораторных условиях у микроба легко вырабатывается устойчивость к пенициллину при воздействии слишком слабых, не уничтожающих его доз. То же самое может случиться и в организме. Наступят времена, когда пенициллин будет продаваться в каждой аптеке. И тогда человек, принимая его по невежеству в недостаточных дозах, не уничтожит микробы, а выработает у них устойчивость. Возьмем гипотетическую ситуацию: у мистера Икс заболевает горло. Он покупает пенициллин и, приняв слишком слабую дозу, только закаляет стрептококк. Жена мистера Икс, заразившись от мужа, заболевает пневмонией, и ее тоже лечат пенициллином. Поскольку стрептококк теперь устойчив к воздействию, лечение не срабатывает. Миссис Икс умирает. Кто виноват в ее смерти? Не кто иной, как мистер Икс, бездумным приемом пенициллина повлиявший на природу микроба»

Ещё большая проблема с антибиотиками кроется в корыстных соображениях скотоводов, которые добавляют в корм животным антибиотики для профилактики инфекций и для того, чтобы животное лучше набирало вес. Никто не знает почему животные набирают вес на антибиотиках, но такой факт есть и именно из-за того, что ученые не могут показать, как именно это происходит, возникают проблемы в регулировании всего этого дела. Это большая проблема, даже не смотря на то, что в цивилизованных странах существует проверка мяса на содержание в нём антибиотиков, есть страны которые просто забивают на эти договоренности. К примеру, в Китае массово кормили животных антибиотиками, которые во всем мире оставались как самая надежная защита на черный день, в результате чего бактерии быстро к нему приспособились и как говорится, что был антибиотик, что его не было.

Но самую большую угрозу здесь представляют все равно люди, точнее бесконтрольное распространение антибиотиков в местах с очень плохой медициной, ну или там, где людям попросту не по карману эта медицина. И для того, чтобы познакомиться с такими местами поближе, я предлагаю вам перенестись в полутора миллиардную Индию. Именно здесь, в стране, в которой бедняки не могут позволить себе дорогую медицинскую помощь, у них есть возможность свободно приобретать любые антибиотики на свое экспертное усмотрение, даже самые сильнодействующие.

И как показывают исследования, в Индии при респираторных заболеваниях и диарее, в 80% процентах случаев назначают антибиотики, хотя они при этих болезнях не работают. Однако у местного населения попросту нет денег, чтобы обратиться за качественной медицинской помощью и получить точный диагноз. В итоге мы получаем огромный простор для действий самым различным видам патогенов, которые в перспективе вырабатывают устойчивость ко многим существующим на сегодняшний день антибиотикам. И это уже не те гипотетические опасности, о которых говорил Флеминг в 45-ом году, это уже происходит.

В Индии, в этом плане, сложилась уникальная ситуация, если в Соединенных Штатах устойчивостью к воздействию распространенных антибиотиков обладают 20 % больничных инфекций, то в Индии – больше половины. И там примерно с 2006 года стали находить один тип гена под названием NDM-1, который может делать любую бактерию устойчивой к 14 классам антибиотиков, в том числе мощным внутривенным, которые назначаются как самое последнее средство, когда всё остальное не помогло. Особенность этой штуки в том, что она может передаваться от одной бактерии к другой при помощи горизонтального переноса генов, т.е бактерии даже не нужно размножаться, для того чтобы передать его с потомком. Одна бактерия приближается к другой, передает ей свою ДНК уже устойчивую ко всем видам антибиотиков и всё, и причем этой бактерии не нужно даже быть живой, к ней просто может подойти любая и завладеть её устойчивостью.

Пока этот ген в основном встречался в безопасных для жизни бактериях, но его способность дезактивировать действие практически всех видов антибиотиков и её активное распространение по миру мед-туристами, которые летают в индию за дешевой медицинской помощью, грозит нам всем очень и очень большой бедой.

Одно ясно точно: продажа антибиотиков в аптеках без рецепта и неумелое с ними обращение приведет нас ровно к тому, с чего мы и начинали 350 лет назад, к полной беспомощности перед лицом маленьких зверушек, которых мы можем увидеть лишь в микроскоп. Но справедливости ради стоит сказать, что эту гонку на выживание мы пока не проигрываем, и это вселяет надежду,

каждый день тысячи ученых усердно трудятся разрабатывая все новые и новые способы, которые помогают нам в этой гонке двигаться вперед.

Это очередной пост(видео) из цикла - [История Медицины], дальше планирую сделать ролики про самы разные болезни и способы борьбы с ними, к примеру про сифилис, эболу, ВИЧ, испанский грипп и про многое другое. Всем спасибо за внимание!