История медицины

Цитата из книги Петра Талантова «0,05 Доказательная медицина от магии до поисков бессмертия»

Ревматология как специальность появилась относительно недавно. Хотя само упоминание о ревматических болезнях находят с тех пор как люди научились писать. Самый первый наскальный рисунок изображает группу охотников у одного из которого - типичный подагрический артрит. Уже позднее сам прародитель медицины Гиппократ пытаясь разобраться почему болят суставы решил что из-за отравляющей жидкости, которая растекается по организму и скапливается в суставах и костях (rheuma – поток, река). Человечество шло вперед, а суставы все также болели, и чем быстрее шло, тем сильнее болели. И в 20 веке великие умы призадумались, поставили себе цель собраться, подумать и как разобраться с ревматизмом этим. В 1919 г. собрались в Международную ассоциацию исследования ревматизма, в 1925 г. в Международную лигу против ревматизма (с 1993 г. Международная лига ассоциации ревматологов (ILAR). С 1943 г. разбираться решили еще усерднее, появляются Европейская (EULAR), Африканская, Азиатско-Тихоокеанская, Панамериканская лиги. В России (СССР) ревматология появилась с организации Всесоюзного комитета по изучению ревматизма и болезней суставов в 1928г., сейчас входит в ILAR. Теперь можно сказать, что ревматизм победили. Это слово сейчас не используют. А причины возникновения аутоиммунных заболеваний мы до сих пор точно не знаем.

Так чем же сейчас занимается ревматолог? Лечением заболеваний соединительной ткани, а это суставы, сухожилия, кожа, кости. Поражение может быть аутоиммунным (далее расскажу как это), метаболическим (нарушается обмен какого-либо вещества, например мочевой кислоты при подагре), дегенеративным. Плюс есть еще кучка отдельных заболеваний, которые ревматологи решили тоже лечить. Чем лечим? Тут можем похвастать, подходы у нас серьезные, от всем известных нестероидных препаратов до высокотехнологичной генно-инженерной биологической терапии. С появлением последних в лечении произошел рывок, но про это я уже расскажу позднее, сначала нам нужно узнать как работает иммунная система и другие базовые понятия.

Человеческие клетки, которые способны были бы дольше нескольких дней выживать отдельно от организма, были мечтой многих исследователей. И в большую науку эти клетки попали совершенно случайно. Они были взяты у женщины по имени Генриетта Лакс, которая вскоре после этого умерла. Но культура клеток, убившей ее раковой опухоли, оказалась незаменимым инструментом для ученых.

Видео-версия:

HeLa:
Название линии клеток HeLa образовано от имени Генриетты Лакс (Henrietta Lacks) — женщины, у которой эти клетки были взяты для гистологического исследования из опухоли шейки матки (в октябре 1951 года носительница опухоли скоропостижно умерла).

Генриетта Лакс (1.08.1920— 4.10.1951):

Учёный Джордж Гай, изъявший клетки без ведома и согласия женщины, заметил, что они могут делиться очень быстро, а также неограниченное количество раз, в отличие от обычных клеток, для которых существует предел Хейфлика:

- клетки человека, делящиеся в клеточной культуре, умирают приблизительно после 50 делений и проявляют признаки старения при приближении к этой границе. Для большинства человеческих клеток предел Хейфлика составляет 52 деления.

Как и многие раковые клетки, в ходе мутаций клетки HeLa приобрели способность производить теломеразу, защищающую от ошибок при копировании. Еще одна особенность этой линии — большой набор хромосом. Как и у многих раковых клеток, некоторые хромосомы этой линии удвоены (всего их может быть от 49 до 78, тогда как в норме в человеческих клетках их 46).

Так получилось, что Генриетта умерла именно в тот день, когда Джордж Гай выступая перед телевизионными камерами и держа в руках пробирку с ее клетками, заявил, что началась эпоха новых перспектив в поиске лекарств и медико-биологических исследований. Вскоре в мире биомедицины клетки HeLa стали столь же известны, как лабораторные крысы или чашки Петри.

Джордж Гай (1899-1970):

Как их используют?
Основное преимущество HeLa — неудержимый рост на простых питательных средах, что позволяет проводить масштабные исследования при минимуме затрат. Полученные в 1951 г. опухолевые клетки делятся по сей день, переносят десятки лет в замороженном состояние. На своей поверхности они несут достаточно универсальный набор рецепторов, что позволяет использовать их для исследования действия различных цитокинов; они очень неприхотливы в культивировании; хорошо переносят консервацию. За эти годы произведены тонны этих клеток, и все они являются «потомками» клеток опухоли Г. Лакс.

Деление клеток HeLa:

Увеличенные клетки Hela (примерно в 1000 раз):

В 1955 году HeLa стали первыми успешно клонированными человеческими клетками, что сделало возможным их неограниченную репликацию. А в декабре 1960 года клетки первыми полетели в космос в советском спутнике. Результаты показали, что HeLa хорошо себя чувствуют не только в земных условиях, но и в невесомости.
С тех пор HeLa использовали для клонирования, для отработки методов искусственного оплодотворения и тысяч других исследований.
На них исследовали течение опухолевых заболеваний, динамику ВИЧ и воздействие на человеческий организм токсичных веществ и радиации. Клей, косметика и другие виды продукции своей безопасностью для человека обязаны клеткам Генриетты Лакс, кроме того, генетическое картирование развивалось во многом благодаря исследованиям именно клеток HeLa.

Сегодня в молекулярной биологии и фармакологии, как правило, используют следующие стадии:

Первый этап:
HeLa (или любая другая лабораторная клеточная линия).
Второй этап:
Нетрансформированные короткоживущие клеточные линии — клетки кожи, клетки крови и т. п. Работать с ними в разы тяжелее, они быстро гибнут, однако, если эксперимент отработан на HeLa, учёные знают, что и где искать, и не тратят время на широкий поиск.
Третий этап:
Модельные организмы — мыши, крысы, обезьяны. Тут уже эксперименты длятся месяцами и стоят на порядки дороже. Однако это обязательный этап перед проверкой потенциальных лекарств или изучением причин человеческих болезней на людях.
Четвертый этап:
Многостадийные клинические исследования на людях.

Без клеток линии HeLa стала бы невозможной разработка вакцины против полиомиелита, созданной Джонасом Солком. Кстати, Солк был настолько уверен в безопасности полученной вакцины, что в доказательство надежности своего лекарства вколол вакцину себе, своей жене и троим детям.

Мировое признание:
Личность самой Генриетты Лакс долгое время не афишировалась. Для доктора Гая, конечно, происхождение клеток HeLa не было тайной, но он полагал, что конфиденциальность в этом вопросе является приоритетом, и в течение многих лет семья Лакс не знала, что клетки Генриетты прославились на весь мир. Тайна раскрылась только после смерти доктора Гая в 1970 году.
В 1976 году настоящая история клеток HeLa была рассказана Майклом Роджерсом на страницах журналов Rolling Stone и Detroit Free Press — спустя 25 лет после смерти Генриетты. В 1998 году Адам Кёртис сделал первый документальный фильм об истории Генриетты Лакс.

В 2010 году медицинская журналистка Ребекка Склут с помощью младшей дочери Генриетты, Дебры, написала книгу «Бессмертная жизнь Генриетты Лакс», попавшую в списки лучших книг года более чем 60 изданий.

Спустя семь лет книгу экранизировали.

Как бы выглядело пришествие описанного христианами Вельзевула, демона мух и вместилища мора, на землю, если бы оно всё же состоялось?

Пробудилась бы древняя болезнь из неизвестных земель, затем, привезенная вместе с болью и страданием на побережье работорговцами, она охватила бы весь континент, увлекая за собой сотни тысяч жертв в водоворот жестоких смертей. А следом за эпидемиями следовали бы войны, нескончаемые войны... Первая мировая, войны колоний и метрополий, гражданские конфликты, голод, нищета и десятки новых заболеваний, одно хуже другого. К сожалению, я сейчас описываю реальную историю одной из Африканских болезней и одну из самых масштабных эпидемий, произошедшую на стыке столетий.

Сонная болезнь или трипаносомоз - паразитарное заболевание. Вызывает его паразит Trypanosoma brucei, а разносят кровососущие мухи Цеце. Эпидемия, о которой я сегодня расскажу, продлилась почти 20 лет, унеся по самым приблизительным подсчетам около полумиллиона жизней, разгоревшись, как лесной пожар, и сменившись эхом колониальных и гражданских войн Европы в Африке. Имеющиеся лекарства были немногим лучше симптомов, а доктора отправлялись в страну мёртвых с той же скоростью, что и больные. Ну, да давайте обо всём по порядку.

Крылатый Баал.

Причем тут вообще Вельзевул? Кто это и откуда? В христианском миропонимании этим именем обычно зовут подручного дьявола, демона или принца демонов. Само имя "Вельзевул" взято из старосемитских верований, но и они его заимствовали, если вовсе не придумали. "Баала" - а по сути это просто обозначение бога - скрестили с мухой "Зевув", создав образ Повелителя мух, отталкивающий и пугающий. И если мы откроем Вторую Книгу Царей канонической еврейской библии, то мы встретим там "Бааль Зубоба" в том контексте, что он бог Экрона, одного из филистимлянских городов, враждующих с иудеями. Но зачем кому-то поклоняться богу мух, так ли он действительно назывался?

Соломон встречается с царицей Саабе, барельеф, Батистерио Сан-Джованни, Флоренция, Италия.

То, что у иудеев и христиан является богом мух во главе вражьего пантеона, в других местах, например, в Угарите (город-государство-аванпост Нового Египетского царства в Сирии) - просто могучий бог в быковатом обличье. А при Птолемее культы Баала сливались с почитаем Гелиоса, образуя Баалбека - бога солнца. Или, например, был ещё Баал-Гад - бог счастья, там же где-то в Сирии. Если мы копнем чуть глубже в древнеугаритские тексты и мифологию фелистимлян, то мы встретим более подробные описания происхождения слова "Вельзевул". К сожалению, мнения ученых здесь разделяются. Первая часть считает, что иудеи насмешливо исковеркали второе слово "Zbl", что на угаритском - принц, переделав его в муху. Вторая группа ученых проводит аналогию с греческими культами Мийагроса и действительно изучает культ бога мух.

Всё дело в том, что греки любили приносить животных в жертву. А кровопускания и трупы на свежем воздухе в жару вызывают появление роев насекомых, которые сменяются эпидемиями. Ну и придумали они приносить маленькую жертву в честь борьбы с мухами чуть-чуть раньше основной жертвы и чуть подальше. Вроде и мух на основной территории после этого меньше, а вроде бы и насекомым жертву приносить не солидно. Поэтому кто-то Зевсу приносил с просьбой от мух избавить, а кто-то придумал отдельного героя - Мийагроса. Выкручивались как могли, без репеллентов и мухобоек.

Так или иначе, иудеи, а затем и христиане, сначала развернули на 180 градусов древнюю мысль о борьбе с крылатыми насекомыми, а затем увековечили её в образе принца демонов, короля мух, властелина зловония и болезней, приписав мерзкие культы идеологическим противникам.

Муха цокотуха.

Цеце муха не простая, как минимум, одна из самых хорошо изученных. И да, всё дело в болезнях. Изучать её как раз начали из-за распространения трипоносомоза среди людей и животных.

Этой жужжащщей жопке до 34 млн. лет и она успешно создает природные резервуары методом "Жжж-жжж, ай бл.... больно" не только среди людей, но и минимум среди 30 видов диких животных, таких как эвкиды (непарнокопытные), львы, леопарды и дикие свиньи. Лабораторно подтвердили, что она кусает вообще всех млекопитающих, вплоть до крыс, кроликов и мышей. Цеце существует несколько десятков видов, и она покрывает своим крылатым ореолом почти всю тропическую Африку, делясь на территориях по видам: Glossina morsitans - открытый лес и саванна, Glossina palpalis - тенистые кусты вдоль рек и озёр, Glossina fusca - высокогорье и густой лес. Так что, если вы поедете в Африку, фразы типа "Тут поле (горы, лес, река) и цеце тут не водятся, не боись" - не прокатят. Они водятся везде, просто виды разные.

Во время кормления цеце выделяют слюну, содержащую мощный антикоагулянтный и антитромбиновый фермент. Количество выделяемой слюны увеличивается по мере того, как муха цеце становится более голодной. Поэтому, если на ближайших 10 га территорий, вы - единственная зебра, то готовьтесь встретить рой мух, брызжущих слюной при одном вашем появлении. Слюна-то как раз и может содержать трипаносомы у зараженных мух.

Эволюционная оснащенность мухи для изъятия крови поражает неподготовленных. В слюне у нее есть два ингибитора агрегации тромбоцитов, которые снимают воспаление в месте укуса и обладают иммунодепрессивными свойствами. Переваривание белков крови происходит в задней части средней кишки и включает шесть отдельных ферментов, которые превращают белки в пептиды и свободные аминокислоты. Высокая питательность пищи даёт ей множество других бонусов, вроде живорождения, увеличенной продолжительности жизни и более толстого, чем у обычных Musca domestica (комнатных мух), покрова. Цеце, в отличие от всяких синих навозных и дерьмищных жужжалок, обычная мухобойка не берёт. Только тяжелый угандийский тапок.

Более того, цеце - это настоящая команда, даже целый комплекс биохимической атаки на теплокровных. Так, например, у них есть три специфичных бактериальных симбионта: Wigglesworthia помогает в переваривании крови и синтезирует витамины группы В, которые кровососущая дрянь не может получить из-за однообразного питания. Sodalis glossinidius работает на благо в мушиной гемолимфе (кровь у насекомых). Wolbachia - отдельная уникальная бактерия, её действие связывают с вирусной устойчивостью насекомых ко многим видам вирусов, в том числе и РНК-вирусам, вроде Чикунгуньи и вируса Западного Нила, и даже некоторых типов инсектицидов.

Муха цеце действительно не откладывает яйца, а вполне себе живородящая. В результате мушиных родов появляется всего одна личинка, которая тут же закапывается в ямку в земле и через несколько часов окукливается. За месяц личинка превратиться во взрослую муху и стартует из шахты на поиск дичи и кровищи. Взрослая муха живет в среднем 2 месяца.

Насчёт закапывания есть, кстати, любопытная история из мифологии народов Банту. У них есть своя романтическая история о том, как первый человек, Кинту, в качестве своей дамы сердца выбрал прекрасную Намби - дочь небесного божества Мугулу, и захотел забрать её к себе. А мешал им Валумбе - бог смерти. Если кратко, то там хэппи-энд с украденной бабой и просом в качестве приданого. А Валумбе прячется в раскопанном грунте и так смерть поселилась в мире живых - методом закапывания в грунт.

Перейдем к паразитам.

На борту пары десятков видов мух цеце может быть внушительный арсенал одноклеточных трипаносомид, которые также разделились по своей специализации. Первая классификация это люди/животные. Так вот, выделяют трипаносомоз африканских животных, оно же заболевание нагана. Его вызывают Trypanosoma congolense , T. vivax и T. brucei. У диких животных эти паразиты вызывают относительно легкие инфекции, так как те контактируют с ним постоянно, и в случае тяжёлых симптомов, признаков слабости иммунитета или легкой сонливости любая зебра или антилопа, вместо супа и пледика на выходные, быстро перейдет в раздел "блюдо дня" для пары хищников.

В то время как у домашних животных, которых берегут до последнего, эти паразиты вызывают тяжелое, часто смертельное, заболевание, характеризующееся следующими симптомами: лихорадка, вялость, истощение, выпадение волос, выделения из глаз, отек, анемия и паралич. Вы когда-нибудь видели лысую и спящую на ходу антилопу гну? Нет. А молочную корову в Африке в таком виде ещё можно встретить. По мере того, как болезнь прогрессирует, животные всё больше и больше ослабевают, и в конце концов становятся непригодными для работы. Отсюда и одно из древних названий болезни «Н'гана», что в переводе с зулусского означает «бессильный / бесполезный». Со временем «Н'гана» изменилось в нагану. Между прочим, нагана или нгана оказала огромное влияние на животноводство в колыбели человечества, заложив основы селекции за тысячи лет до теорий Дарвина и Роберта Бэйквелла.

Африканский трипаносомоз, или сонная болезнь человека, вызван двумя подвидами T. brucei: T. brucei gambiense и T. brucei rhodesiense , в то время как третий подвид, T. brucei brucei , заразен только для животных. Т. b. gambiense ответственен за хроническую форму сонной болезни в Западной и Центральной Африки, а T. b. rhodesiense вызывает острую форму заболевания в Восточной и Южной.

Как болеть?

Трипаносомоз передается мухами млекопитающим, от больных - здоровым. При этом некоторые животные не болеют в полном смысле слова, а являются резервуаром болезни. В таком контексте для возникновения эпидемий необходимо наличие резервуаров, рост числа больных и большое количество мух вокруг. Что в последствии в 20м веке и приведет к страшной эпидемии. Но об этом чуть позже.

Так вот, во избежание эпидемий задолго до наших дней - в Древнем Египте - пытались одновременно избавиться от мух, сокращая кустарники, и от резервуаров - разводя иммуннизированный скот.

Сама болезнь делится на два этапа. Первая стадия заболевания, также известная как гемолимфатическая, определяется наличием трипаносом в крови и лимфатической системе. Симптомами этой стадии являются лихорадка, головные боли, боли в суставах и зуд под кожей.

Вторая, более поздняя стадия заболевания, также известная как неврологическая фаза, характеризуется наличием паразитов в спинномозговой жидкости. И это, собственно, то, почему болезнь назвали сонной. Именно на второй стадии проявляются такие унылые симптомы, как спутанность сознания, сонливость и заторможенность, сенсорные нарушения, крайняя летаргия (когда разбудить можно только значительными усилиями), кома и... смерть.

При отсутствии лечения больные сонной болезнью умирают в течение нескольких месяцев при заражении Т. b. rhodesiense, или в течение нескольких лет при заражении Т. b. gambiense. Что может быть хуже медленно нарастающей сонливости, переходящей в летаргию, кому и смерть?

Проклятие древних.

В былые времена на северном побережье африканского континента было куда больше пышной растительности, чем сегодня. Флора и фауна долины Нила во времена Старого царства (3000 г. до н.э. - 2000 г. до н.э.) сильно отличалась от сегодняшней картины - она была больше похожа на нынешний регион реки Эль-Газаль (один из основных притоков реки Нил) в Южном Судане. Обилие кустарников, одиночных тенистых деревьев и травы с мирно шастающими по ней копытными - чем не райское место для паразитов, мух и древних болезней, спящих в этих бескрайних просторах?

Распространение мухи цеце доходило до регионов намного севернее сегодняшних тропиков, вплоть до дельты самого Нила, и пастухи и животноводы в этих регионах сталкивались с проблемой трипаносомоза лицом к лицу. Прямо вот глядели своими красными заспанными глазами в сонные глаза зевающих коров. Так, например, мы знаем, что египтяне Старого царства держали скот вместе с промысловыми и полудикими животными. Но делали они это не потому, что были неопытны в разведении и не могли успешно выращивать только трипанотолерантных животных, забив на давно одомашненные породы. Речь идёт про постоянный селективный подмес диких зверей. В частности, мы можем обратиться к ветеринарному папирусу Кахун от 2-го тысячелетия до н.э. , в котором есть множество описаний животных, их разведения и сопутствующих заболеваний крупного рогатого скота, в том числе и напоминающих нагану. Есть описание странных мазей против укусов насекомых из жира болотных птиц и каких-то местных трав.

Необходимость селекции и лечения назрела не внезапно. Кто-то, конечно, может провести аналогию с четвертой казнью египетской, когда в качестве проклятия на фараона нашлют не мошек (третья казнь), а прямо пёсьих мух, цитирую:

"...Я пошлю на тебя и на рабов твоих, и на народ твой, и в домы твои пёсьих мух, и наполнятся домы Египтян пёсьими мухами, и самая земля, на которой они живут; и отделю в тот день землю Гесем, на которой пребывает народ Мой, и там не будет пёсьих мух, дабы ты знал, что Я Господь среди земли..."

Но под пёсьими мухами можно представить всё, что угодно, чем в разные периоды времени фантазёры и толкователи и занимались. Но, скорее всего, подразумевались или оводы, или, чем Вельзевул не шутит, цеце.

Более земное объяснение резких проблем - селекция и русло Нила. Во времена Среднего царства (2000 г. до н.э. - 1300 г. до н.э.) русло начало меняться не без помощи людей. Традиционные места размножения мух цеце были разрушены, популяция сократилась, трипонасом на всех не хватало, болезни отступили. И египтяне перешли от разведения диковатых и буйных трипанотолерантных зубров (Bos primigenius) на более эффективных и удобных зебу (Bos indicus). Постепенное уничтожение мухи цеце, благодаря прогрессирующему регулированию русла, в конечном итоге позволило древним египтянам разводить чистые породы скота зебу, но у чистых пород не было иммунитета. И если популяции цеце вместе с трипонасомами всё же проникали, то могли начаться большие проблемы. Этим и обусловлены сохранившиеся рецепты мазей от укусов и советы по периодическому "подмесу" диких видов.

Родственник Примагениса - слева, зебу - справа.

Ближе к нашему времени история африканского трипаносомоза гармонично легла не на расширение пастбищ и изменение русла рек, не на сезонные миграции, а на работорговлю. Захват несчастных местных жителей с территорий центральной Африки и их транспортировка в прибрежные районы быстро принесли свои ядовитые плоды, которые медленно начинали складываться в единую картину грядущего ужаса.

Демоны работорговли.

И вот в эпоху работорговли мы забыли уроки древних египтян и вернулись к трем факторам, благоприятствовавшим новым эпидемиям сонной болезни: бешеный людской трафик, активная ирригация, возврат резервуаров для мух. Первые сообщения о сонной болезни поступили от корабельных врачей и медицинских работников, которые были в работорговых компаниях. Поскольку сонная болезнь приводила к экономическим потерям, судовладельцы и работорговцы вынуждены были нанимать медиков для расследования случаев болезни. В 1734 году английский военно-морской хирург Джон Актинс (1685–1757) опубликовал первый точный медицинский отчет об африканской сонной болезни, правда описал он только вторую фазу заболевания. В то время как другой английский врач, Томас Винтерботтом (1766–1859), опубликовал в 1803 г. отчет, описывающий характерные признаки опухших лимфатических желез вдоль задней части шеи и прочие симптомы начальной стадия заболевания. Он также упомянул, что эти симптомы был давно известны арабским работорговцам, которые воздерживались от покупки таких рабов, считая их опасными для транспортировки.

Хотя в течение 19-го века количество случаев сонной болезни возросло, а африканский трипаносомоз стал общепризнанным заболеванием, никто не имел реального представления о природе болезни. Но наука не стояла на месте. Колониальное присутствие европейских держав нарастало, и теперь от болезней страдали понаехавшие белые солдаты, торговцы, администраторы, натуралисты и прочие мастера по насильственному обогащению. Расследования продолжались.

Шотландский миссионер и исследователь Дэвид Ливингстон (1813–1875) первым предположил, что нагана вызвана укусом мухи цеце. В 1852 году он сообщил о возникновении заболевания в долинах рек Лимпопо и Замбези, а также на берегах озер Ньяса и Танганьика, возле которых было обилие этих мух, а весь приведенный туда на пастбища скот в конечном счете вымер. Не ходите дети в Лимпопо...

Коварные "черви".

Пройдет ещё 40–50 лет прежде, чем не мухи, а именно трипаносомы будут идентифицированы как возбудители наганы и сонной болезни. В 1895 году шотландский патолог и микробиолог Дэвид Брюс (1855-1931) обнаружит Т. brucei у скота, больного наганой, хотя и не свяжет это с мухами. Впервые трипаносомы в крови человека будут обнаружены британским колониальным хирургом Робертом Майклом Фордом в 1901 году при обследовании им больного капитана на пароходе в Гамбии. Роберт увидел трипаносом в микроскоп, и когда он их разглядел, то ужаснулся. Маленькие микроорганизмы напоминали червей, копошащихся в крови капитана.

Чуть позже, в 1902 году, другой английский врач, Джозеф Эверетт Даттон (1874–1905), определит их как одноклеточных паразитов - простейшие, протозоа трипаносомы, отвергнув гипотезу Форда о том, что это кровяные черви. И предложит видовое название Trypanosoma gambiense (потом переименовали в T. b. Gambiense). В том же году итальянский врач и патолог Альдо Кастеллани обнаружит трипаносомы в спинномозговой жидкости больных сонной болезнью и предположит, что это они её и вызывают. Вроде бы ничего сильно гениального не происходит, но в этом и весь фокус. За столетие присутствия медиков из метрополий, отправленных вместе с военными, доктора наконец связали все симптомы и установили патоген. Казалось бы, осталось только связать болезнь с мухами и вооружить всех армейскими мухобойками.

Год спустя Брюс (шотландский врач) предоставил убедительные доказательства того, что сонная болезнь вместе с трипаносомами передается от мухи цеце. Однако в то время он считал, что трипаносомы передаются мухой механически: садится типа она в какую-то гадость, а потом разносит везде. Но на счастье Брюса нашелся немецкий военный врач - Фридрих Карл Кляйн (1869–1951), решивший проверить и самих мух. В итоге в 1909 году он поправит Брюса и расскажет про циклическую передачу T. brucei. Да-да, немцы и англичане соперничали везде - не только в дележе Африки, но и в научных открытиях, в их точности и достоверности, постоянно споря с другом. Но что самое интересное, ни Карл, ни Брюс понятия не имели, насколько сложный жизненный цикл у трипаносом на самом деле.

Микробиология.

От больного животного муха получает самую простую короткую и кругленькую форму трипаносом, а в средней кишке они отращивают жгутики, делятся, приобретают активно подвижный вид и мигрируют в слюнные железы, где прикрепляются к внутреннему эпителию. Постепенно, скукоживаясь обратно в круглую фазу, они ждут, когда муха передаст их дальше.

Попав в новую среду - ваш организм - из слюнявой мушиной морды, круглая капсула снова быстро развивается в метациклическую трипомастиготу с коротким спортивным жгутиком. Попав с лимфой в кровоток, они ещё раз подрастают, жгутик жиреет и смещается в боковую форму. С ним трипаносома может проникать дальше через эндотелий кровеносных сосудов, вплоть до центральной нервной системы. Часть паразитов возвращается к круглой фазе и ждёт новых мух, остальные делятся, соревнуясь в том, за какой период времени они вас угробят.

Помимо трансформаций для лучшего и более глубокого проникновения в организм у этих паразитов есть "план Б". Мало того, что слюна мухи с противовоспалительным специально маскирует от иммунной системы точку входа, так ещё и в случае, если иммунка среагирует, трипаносомы обладают специальным геном, который при атаке на них меняет состав гликопротеинов на мембране. Только ваша система защиты произвела опознание, как эти паршивцы меняют маскировку.

На протяжении всего жизненного цикла паразиты сталкиваются и приспосабливаются к самым разным условиям. В хозяине-млекопитающем такие адаптации включают избегание иммунной системы (путем использования антигенной вариации) и метаболические адаптации для использования доступных питательных веществ. Например, уровень глюкозы в мозге обычно составляет 10-20% от уровня её крови, в то время как жировая ткань может быть лучшим источником липидов.

Кровоток млекопитающего хозяина представляет собой очень богатую среду, содержащую 5 мм глюкозы, от 95% до 99% уровней насыщения кислородом и от 0,6 до 0,8 г/мл белков, включая липопротеины (липопротеины низкой плотности и липопротеины высокой плотности). В отличие от этого, когда паразиты проглатываются цеце во время еды крови, они попадают в среду, бедную глюкозой, но богатую аминокислотами, которая очень отличается от кровотока млекопитающих.

Распространение возбудителя инфекции в мозг в целом рассматривается как редкое, но серьезное осложнение заболевания. Тем не менее, некоторые паразиты имеют склонность преодолевать гематоэнцефалический барьер (штука которая отделяет кровь, лимфу, ликвор, патогены от важнейшей части организма - мозга), проникать в центральную нервную систему (ЦНС), что обеспечивает эволюционный блэк-джек в плане выживания внутри хозяина.

Мини игра в посте. Определите форму трипомастигот по схеме:

В конечном счёте Брюс внесет исправления в исследования, но что самое неприятное, виды открытых паразитов будут пополняться каждый год. T. congolense и T. vivax были открыты в 1904 и 1905 годах бельгийским врачом Альфонсом Броденом (1875–1929) и немецким военно-морским доктором Гансом Циманном (1865–1905) соответственно. Второй человеческий патогенный вид трипаносом, T. rhodesiense (в настоящее время T. b. Rhodesiense ), обнаружат паразитологи Джон Уильям Уотсон Стивенсон (1865–1946) и Гарольд Бенджамин Фантхэм (1876–1937).

Развязка близка.

Рост числа контактов, населения и завершение дележки территории перед Первой Мировой сильно стерло границы африканских экосистем. Прогресс шагал сквозь континент, от железных дорог до Суэцкого канала. И никто не задавался вопросом - а что с болезнями и где здесь мухи?

В 20-м веке в Африке было три серьезных эпидемии сонной болезни, которые по эпидемиологическим параметрам можно объединить в одну большую, просто с несколькими очагами. Первая из них началась в 1896 году и продолжался до 1906 года, затронув главным образом Уганду и Конго. Это была разрушительная по своим масштабам пандемия, в которой, по разным оценкам, погибло от 300 000 до 500 000 человек - и все в бассейне реки Конго и в районе Бусоги в Уганде и Кении. Катастрофические последствия эпидемии волновали колониальные администрации до такой степени, что они отправили научные миссии для изучения болезни и срочной разработки лекарства.

Французский врач Чарльз Луи Альфонс Лаверан и французский биолог Феликс Меснил впервые сообщили в 1902 году, что арсенат натрия (соль щелочного металла натрия и мышьяковой кислоты) показывает свою эффективность при лечении, по крайней мере, у зараженных лабораторных животных. Идею с химиотерапией мышьяком подхватили. В 1904 г. канадский доктор Гарольд Вулферстан Томас и австрийский врач и зоолог Антон Брейнлом опубликовали статью, в которой сообщалось, что мышьяковый препарат этоксил (аминофенил-мышьяковая кислота) оказывает положительный эффект на зараженных лабораторно животных. Считалось даже, что он лучше, чем любое другое мышьяковое соединение, протестированное ранее, и относительно нетоксичен.

Однако немецкий врач Роберт Кох (1843–1910), который исследовал трипаноцидную активность этоксила у больных сонной болезнью на островах Сесе, расположенных на северо-западе озера Виктория, обнаружил, что препарат всё же имеет определенные побочные эффекты - из 1622 пациентов, получавших лечение, выделилось 22 случая атрофии зрительного нерва с полной слепотой.

Роберт, собственной персоной:

Наблюдения Коха вернули ученых к попыткам улучшить этоксил. В конце концов Эрлих Вильгельм Роль в 1916 году с помощью небольшой группы химиков и немецкой химической и фармацевтической компании Bayer разработал первый эффективный препарат для лечения сонной болезни. Соединение Bayer 205 (позднее названное "сурамином") все еще используется в терапии ранних стадий.

Годом ранее американский химик Уолтер А. Джекобс и американский же иммунолог Майкл Хайдельбергер открыли органо-мышьяковый трипарсамид. Это был первый препарат для лечения сонной болезни поздней стадии отдельно или в сочетании с сурамином, который также использовался для лечения трипаносомоза у животных. Возникающие при этом тошноту и рвоту списывали на неправильное применение. А такие моменты как отказ печени относили к осложнения болезни. В целом, препараты того времени имели очень сильные побочные эффекты и походили, скорее, на химиотерапию. чем на эффективные и безопасные пилюли.

Другой важной мерой по борьбе с эпидемиями сонной болезни 1920-х годов было введение мобильных бригад. Этот метод систематического выявления и устранения паразитических резервуаров был предложен французским военным хирургом Эженом Жамо (1879–1937). В 1926 году, после долгого противостояния со стороны своего начальства в Париже, Жамоту было разрешено создать специальную службу в Камеруне, которая показала эффективность его подхода: в течение 11 лет распространённость сонной болезни снизилась с 60% в 1919 г. до 0,2–4,1% в 1930 г. Впоследствии другие колониальные державы последовали его примеру, дополнив эти меры борьбой с переносчиками, отстрелом диких животных, расчисткой кустов и установкой мушиных ловушек. К 1960-ым годам сонная болезнь отступила.

Ловушки на мух:

Сегодня сонная болезнь эндемична в 36 странах Африки к югу от Сахары, где есть мухи цеце, которые всё ещё её передают. Люди, наиболее подверженные укусам мухи цеце, и, следовательно, болезни, живут в сельской местности и зависят от сельского хозяйства, рыболовства, животноводства или охоты. Сонная болезнь угрожает миллионам людей. Многие пострадавшие проживают в отдаленных сельских районах с ограниченным доступом к медицинским услугам, что затрудняет эпиднадзор и, следовательно, диагностику и лечение случаев заболевания. Кроме того, миграции населения, война и нищета являются важными факторами, способствующими передаче инфекции. Постоянные усилия по контролю привели к сокращению числа новых случаев заболевания. В 2009 году впервые за 50 лет их число упало ниже 10 000, а в 2017 году было зарегистрировано всего 1446 случаев.

И это очень положительная динамика для болезни, возникновение эпидемий которой сильно зависит от безалаберности человека в отношении того, как он меняет природу под свои нужды.

Ваш, старина SV.

П.с.: это блог одного человека, среди политики, котиков и эротики, увлеченного познанием. Я не продаю свои статьи, а пишу их и публикую бесплатно и без рекламы.

Первые медицинские перчатки появились около 1890 года в операционной знаменитого хирурга Уильяма Холстеда.

Вопросы антисептики и асептики всегда волновали Холстеда. Он был достаточно внимателен к стерильности в своих операционных. Но, как ни странно, изобретенные им перчатки вовсе не предназначались для обеспечения стерильности при проведении операций. Дело в том, что антисептики того времени (хлорид ртути, карболовая кислота) были достаточно токсичны и пагубно воздействовали на кожу рук.

Главная ценность перчаток оставалась неочевидной, до тех пор пока в 1899 году Джозеф Бладвуд не опубликовал блестящие результаты: 450 операций по устранению грыжи, проведенные в перчатках обошлись без послеоперационных инфекций, хотя еще недавно их уровень, несмотря на антисептические и асептические меры, оставлял желать лучшего.

С 1896 года в хирургии начали использовать перчатки для проведения операций, правда, перчатки были нитяные. Популяризатором этого стал австрийский хирург Ян Микулич-Радецкий, который вскоре представил миру ещё одно изобретение - медицинская маска на лицо, что окончательно открыло современную эпоху в истории хирургии.

В конце 1910-х годов для изготовления медицинских перчаток начали использовать искусственный латекс. Первопроходцем в этой мануфактуре стала австрийская компания Ansell, производящая латексные одноразовые перчатки, к нашему времени став крупнейшим производителем медицинских перчаток в мире.

Международный день офтальмологии отмечается 8 августа, и это один из немногих врачебных праздников, приуроченных к дню рождения нашего соотечественника, без преувеличения великого микрохирурга Святослава Николаевича Фёдорова. Интраокулярную линзу, или искусственный хрусталик, применяемый ныне повсеместно для хирургического лечения катаракты, изобрёл не он, но именно ему было суждено стать отцом этой прорывной методики.

Святослав Николаевич мечтал стать лётчиком, но неудачное падение с подножки трамвая закрыло ему путь в небо – он лишился ступни и нижней трети голени. Тем не менее, в истории лечения катаракты (и, к сожалению, в жизни самого врача) без авиации не обошлось.

Я не профессиональный историк и не врач-офтальмолог, но хочу рассказать эту удивительную, полную удивительных случайностей, бараньего упорства и, к сожалению, гадких интриг и врачебной косности историю. Прошу прощения у профессионалов за неточность терминов – мне простительно, да и читать всё это будут преимущественно не офтальмологи:)

***

Причины катаракты были известны врачам давно, и удалять помутневший хрусталик они уже умели. Однако его надо было чем-то заменять, и до середины XX века вариант был только один – жутко массивные очки, с которыми даже голову-то держать прямо было непросто. Идея имплантации линзы прямо в глаз витала в воздухе, но врачебное сообщество относилось к ней скорее враждебно, боясь отторжения протеза, и считая методику слишком сложной для практической реализации.

Таково было положение в офтальмологии на август 1940 года, когда лейтенант Гордон Кливер, активный участник «битвы за Британию», имевший на счету семь побед, перед вылетом забыл на земле защитные очки. Пуля крупнокалиберного пулемёта разбила плексигласовый фонарь кабины его «Харрикейна», разлетевшийся на мелкие осколки, попавшие в том числе в оба глаза пилота. Он мгновенно ослеп и, выполнив полубочку, выпал из самолёта. Дальнейшее мягкое приземление без травм, учитывая, каковы были парашютные системы того времени и в каких обстоятельствах ему пришлось прыгать, можно считать большой случайной удачей.

Хирург, выполнивший удаление осколков, нашёлся не сразу. Того, кто помог ему, звали Гарольд Ридли. Кливер обращался к нему два десятка раз в течение восьми лет, как только осколки начинали его беспокоить. В строй лейтенант не вернулся, но зрение сохранил, и благодаря этому случаю офтальмолог заметил, что плексиглас, или полиметилметакрилат, не отторгается глазом и не вызывает воспаления, подобно другим инородным телам.

***

Работы офтальмологам, да и вообще врачам, тогда хватало, поэтому до 1947 года о том, как это можно использовать, врач не задумывался. Однажды, по окончании операционного дня, в ходе которого хирург в том числе выполнял экстракцию хрусталика при катаракте, студент Стив Пэрри посетовал: жаль, мол, что мы не можем заменить испорченный катарактой хрусталик линзой прямо внутри глаза. По воспоминаниям Говарда Ридли, именно это натолкнуло его на мысль попробовать всё же то, о чём он давно задумывался, ведь и материал, кажущийся подходящим, под рукой.

Он предвидел, что его изобретение будет принято в штыки, поэтому все работы вёл в обстановке строжайшей секретности, предпочитая никому не показывать половину работы, тем более что никакой уверенности в успехе не было. Знакомый оптик Джон Пайк, имевший связи в Imperial Chemical Industries, помог изготовить первую интраокулярную линзу из ПММА высочайшей, значительно более высокой, чем у промышленного плексигласа, степени чистоты. Ещё год с хвостиком ушёл на поиск как добровольца, так и подходящей для самостоятельной видеофиксации киносъёмочной техники, и лишь 29 ноября 1949 года была выполнена первая успешная имплантация интраокулярной линзы в истории офтальмологии. Не всё ясно с именем первого пациента. Многие источники указывают, что ею была 45-летняя медсестра Элизабет Этвуд, но обстановка секретности и не слишком подробные записи не позволяют утверждать это уверенно. Так, в записях лондонской больницы Святого Томаса (или, по-нашему, Фомы) фигурирует некая Эмили Эттфилд, и несколько другие даты, что позволяет думать о том, что успеха врач достиг не с первого раза. Но так ли это важно, первая или вторая операция были по-настоящему успешными? Пациентка смогла видеть без тяжеленных очков, и это был прорыв.

***

Ридли выполнил и ещё несколько таких операций, но раскрывать своё изобретение не собирался. Дело было не в деньгах: участники смелого эксперимента с самого начала договорились, что проект будет чисто научным, они понимали, что патентование изобретения затруднит его распространение по миру, и не собирались извлекать коммерческую выгоду, как бы странно сейчас это ни звучало. Дело было в том, что пациентов следовало ещё пару лет наблюдать, чтобы исключить осложнения. Но жизнь распорядилась иначе. Один из свежеоперированных граждан записался на приём не к Говарду Ридли, а к его однофамильцу, Фредерику. Тот сразу же всё понял, и секретность разлетелась в клочки, как фонарь того «Харрикейна».

Больше всех обиделся патриарх британской офтальмологии сэр Стюарт Дюк-Эдлер. Ещё бы: он был одним из главных противников идеи имплантации чего-либо в глаз, а тут такое изобретение, да ещё и он в пролёте, даже не значится соавтором. Он устроил так, что Ридли, явившегося на конгресс офтальмологов, ждал бойкот: ни фильм, ни пациента коллегам показать не удалось, и даже американская делегация, к которой хирург обратился за поддержкой, лишь демонстративно покинула зал.

***

Ридли, конечно, ожидал некоторого недоверия, однако не думал, что спустя век его изобретение и его самого ждёт судьба Игнаца Земмельвейса, который, напомню, стал первооткрывателем антисептики и асептики, но закончил свои дни в психиатрической лечебнице, потому что акушеры-гинекологи и прочие врачи хирургических специальностей очень, очень сильно привыкли оперировать грязными руками и в том же костюме, в котором вскрывали тела умерших. Туда же, в клинику душевных болезней, отправился спустя время и Ридли, получивший вместо триумфа тяжёлую депрессию, усугубляющуюся по мере того, как его коллеги шельмовали его изобретение, пугая осложнениями, критикуя подход как антинаучный, делая всё, чтобы никто даже не вздумал следовать путём первооткрывателя. А ведь это была середина куда более просвещённого XX века! Нельзя сказать, что его идея не заинтересовала совсем никого, но уровень поддержки был явно недостаточным, а группы энтузиастов, которым методика понравилась, не обладали по сравнению с Дюк-Эдлером практически никаким влиянием. Интраокулярная линза даже появилась в каталогах медицинских изделий, продавалась по символической цене в 1 фунт стерлингов, но востребована, можно сказать, не была. Несколько провальных (из-за криворукости ли хирургов, из-за сознательного или случайного нарушения методики) операций стали для профессионального сообщества отличным доказательством того, что и пробовать-то дальше не стоит. Хирургом-то Ридли оказался прекрасным, а вот политиком – никудышным. Надо ж было понимать, кого можно не включать в соавторы, а кого – просто необходимо, даже если он рядом с изобретением не стоял.

***

Офтальмология в СССР развивалась тем же путём, «Вестник офтальмологии» также критиковал изобретение Ридли как вредное и ничего хорошего пациенту не сулящее. Но Святослав Николаевич Фёдоров, потерявший в юности ногу, переживший эвакуацию и голод, обречённый на нищенство сын «врага народа» (его отец просидел в лагерях с 1938 и аж до 1954 года), но не сломленный всем этим, за тридцать лет жизни усвоил: если большое начальство что-то критикует, значит, к этому чему-то как минимум стоит присмотреться. И присмотрелся, да так, что навсегда вошёл в историю.

Это была не первая имплантация ИОЛ даже в СССР, за год до него такую операцию провёл известный уже тогда офтальмолог Михаил Краснов. Всё закончилось плохо, и больше к этой теме Михаил Михайлович не возвращался. Тем удивительнее то, что Святослав Фёдоров успеха достиг. Связей в химических и оптических компаниях у него не было, но был знакомый технолог-лекальщик Чебоксарского агрегатного завода, на котором делали запчасти для тракторов, Семён Мильштейн (в других источниках Мильман). Предпочёл бы даже не думать, из чего и с какой точностью был сделан первый хрусталик, имплантированный в 1960 году 10-летнему (в других источниках - 12-летнему) ребёнку, Лене Петровой, ничем особенно при этом не рисковавшей – правый её глаз и так ничего не видел. До этого было несколько экспериментов на кроликах, которые Святослав Николаевич провёл прямо у себя на кухне с использованием лезвия «Спутник». Много лет спустя великий уже офтальмолог признавался, что успех этой операции был следствием невероятно счастливого стечения обстоятельств, всё могло закончиться куда хуже.

***

Надо ли говорить, что Фёдорова не поняли уже наши, отечественные столпы офтальмологии? Кому бы понравилось, что выскочка где-то в Чувашии буквально на коленке достиг успеха большего, чем они? Из Чебоксарского НИИ Фёдорову пришлось уйти после разгромной статьи в «Правде», где его опыты были названы «антифизиологичными». И кто знает, как бы всё обернулось, если бы в «Известиях» тогда не работал журналист Анатолий Аграновский, встретившийся с врачом, вникший в его идеи и результаты выполненных им операций, написавший опубликованную в 1965 году статью «Открытие доктор Фёдорова» и переломивший таким образом тенденцию шельмования гениального соотечественника. Надо отметить: само то, что темой работы Святослава Николаевича заинтересовались в «Известиях», уже привело к тому, что его восстановили на работе в Чебоксарском НИИ, где он продолжил выполнять свои «опасные нефизиологичные» операции а уж после публикации статьи всё стало совсем иначе. Фёдорова назначили заведующим кафедрой Архангельского медицинского института, совет Минздрава одобрил тему его работы. Да и от потрясающих результатов, достигнутых им у более чем шестидесяти пациентов, уже нельзя было просто отмахнуться. Фёдоров получил и средства, и возможность работать в полную силу, разработал и хрусталик оригинальной формы, и материалы для его изготовления, и собственную методику хирургического лечения катаракты, а впоследствии – искусственную роговицу. Он вошёл в историю как автор новейшего направления в офтальмологии – рефракционной хирургии, внёс большой вклад в лечение миопии (близорукости), дальнозоркости, астигматизма, стал одним из тех, благодаря кому мы сейчас воспринимаем лазерную хирургию глаза как нечто само собой разумеющееся, буквально как косметическую процедуру.

***

И кто знает, что ещё он успел бы сделать, если бы не пронёс любовь к небу через всю жизнь. Он действительно любил и совершенно не боялся летать. 2 июня 2000 года, всего через несколько месяцев после того, как Елизавета II посвятила Гарольда Ридли в рыцари, он погиб в авиакатастрофе на границе районов Южное и Северное Тушино. Он не был допущен к управлению, но всегда сидел рядом с пилотом, на переднем правом кресле французской «Газели», вертолёта надёжного, но увы, не в тот раз. Теперь на этом месте, на улице Саломеи Нерис, 14 – часовня, а 8 августа, день его рождения, весь мир отмечает как Международный день офтальмологии.

Мы получаем с помощью зрения 90% информации о мире. И почти каждый третий человек в мире страдает от заболеваний глаз. Так скажите, есть ли в мире хирург, оказавший обществу большую услугу, чем Святослав Николаевич Фёдоров?

На снимке: врач-офтальмолог Московской городской клинической больницы №52 выполняет факоэмульсификацию и имплантацию интраокулярной линзы пациенту с катарактой. Текст мой, фото моё.