Часто слышал мнение, что низкая средняя продолжительность жизни в прошлое время по сравнению с современным была обусловлена не столько развитием медицины, а, мол, была высокая младенческая смертность, а если уж выживали после этого, то ух! жили до 100 лет! Ну и в пример приводятся какие-то известные исторические личности, которые долго прожили. В общем, ничего современная медицина не дала. Менее упоротые хотя бы признают со снисходительной усмешкой достижения медицины в области борьбы с инфекционными заболеваниями, более упоротые говорят, что раньше в стог сена рожали, а если младенец выжил, то уже всё - счастливая жизнь до старости, ну а если случится грудная жаба, то кровь пустят и настойку на коре дуба дадут, ничем от вашей терапии в этих ваших ОРИТах не отличается, всё равно дуба даст.

Ради интереса взял список первых лицеистов Царскосельского лицея (однокашники Пушкина). 30 человек. В лицей поступали в 13-14 лет, то есть они пережили детские болезни. Это аристократия, никаких проблем с питанием у них не было, доступна лучшая по тем временам (начало 19 века) медицина, хотя тогда она не знала ни асептики ни антисептики хотя бы, время показательное, специально такое выбрал.

В таблице указан возраст и причина смерти. К сожалению, в большинстве случаев причину смерти я не нашёл. Звёздочка означает, что точный возраст смерти неизвестен, я учитывал максимально возможный.

Получаем средний возраст 51 год (по факту даже чуть меньше, из-за того, что я в большую сторону при недостатке информации округлял). Т.е. это ожидаемая продолжительность жизни в начале 19 века у русского дворянина, достигшего 14-летнего возраста.

По статистике на те года видел цифру средней продолжительности жизни в районе 35 лет, что с учётом того, что это для всего населения с 0 лет, выглядит вполне разумным.

Автор ОП-пика https://serotonin4us.livejournal.com/

Его первое участие в хирургической операции в качестве ассистента закончилось обмороком: 20летний студент Николай Склифосовский не выдержал вида крови. Профессор, проводивший операцию, презрительно отметил, что, дескать, столь впечатлительному молодому человеку никогда не стать хирургом. Однако после этих слов Николай до конца обучения не покидал операционную, и окончил университет с отличием, специализируясь именно в хирургии.

Считается, что именно с тех пор студенческие обмороки при виде крови профессора русской хирургической школы перестали воспринимать как дисквалификацию: как и в случае с великим Склифосовским, из таких людей в будущем часто получаются добрые и чуткие специалисты, внимательно относящиеся к больным и всегда готовые оказать им реальную помощь.

Все лучшие врачи того времени получили закалку на войне, Николай Васильевич – яркий пример. Биографы даже называют его врачом всех войн 19го века: как военно-полевой хирург он принимал участие в четырех крупных военных кампаниях, включая русско-турецкую войну 1877-1878 годов. Работал как одержимый: принимал более тридцати человек в день, число его пациентов за 13 месяцев этой войны перевалило за десять тысяч!

Профессиональный опыт, накопленный в четырёх кровопролитных войнах, и фантастическая работоспособность позволили доктору медицины Склифосовскому так развить методы хирургического лечения огнестрельных ранений и переломов, что это оказало влияние на хирургию во всем мире. Его научные публикации и особенно преподавательская работа сделали его крупным ученым своего времени.

Впрочем, за фасадом карьерных и научных успехов скрывалась личная драма. В болезнях, войнах и неразберихе революции погибли все пятеро его сыновей. Большинство — еще при жизни отца. Из семи детей Николая Васильевича уцелели только дочери.

Возможно, именно эти трагедии подкосили здоровье великого врача. В возрасте 65 лет Склифосовский вышел в отставку и переехал в свое поместье Яковцы в Полтавской губернии, где спустя три года, после очередного инсульта и окончил свой земной путь.

p.s.:
Если понравился пост - можно подписаться на меня в телеге @DrGolovkov, там еще много таких.

Вчера у кардиологов был праздник: 3 декабря 1964г, впервые удалось успешно пересадить сердце человеку. Имя хирурга-первопроходца, прогремевшее на весь мир - Кристиан Бернард.

При его рождении ничто не предвещало всемирной славы: третий ребенок в семье миссионера из самой глухой провинции мира – сельского городка Бофорт-Уэст в Южной Африке, что в 300 километрах от Кейптауна.

Крис, успешно закончил в среднюю школу, смог получить стипендию и уехал учиться на врача в столицу — в Кейптаун. В 1945м году, в возрасте 22х лет — он уже закончил медицинский колледж и начал работать на должности сельского врача. Спустя 6 лет, из-за конфликта с коллегами, он внезапно оставил эту работу и вернулся в Кейптаун, чтобы продолжить учебу. Таких внезапных поворотов его судьба сделает еще множество.

Судя по скорости, с которой он осваивал новые специальности, парень был ослепительно талантлив! В 1953м, через 2 года после возвращения он уже получил магистра, а чуть позже, в том же году, еще и докторскую степень за диссертацию по теме «Лечение туберкулезного менингита»!

Эта научная тема дала ему место в одной из инфекционных клиник Кейпатуна, однако его основной интерес вновь изменился: помимо работы терапевта инфекциониста, он теперь исследовал способы хирургического лечения атрезии кишечника у младенцев!

Экспериментировал на собаках: девять месяцев работы, сорок три попытки – и Барнард смог воспроизвести патологию у зародыша щенка, а потом вылечить его. Хирурги из детской больницы Кейптауна применили его разработки и спасли жизни 10 младенцам. Позже его техника была адаптирована хирургами в Великобритании и США.

Эта экспериментальная хирургическая работа так прославила Кристиана, что именно его рекомендовали для стажировки в США. В декабре 1955 года Барнард отправился в Миннеаполис, штат Миннесота, где получил двухлетнюю стипендию для стажировки в отделении абдоминальной хирургии.

Однако жажда новизны сказалась и тут: вместо того чтобы заниматься рутинной отработкой реконструктивных операций на кишечнике, Крис заинтересовался патологиями сердца. На одной из конференций он познакомился с кардиохирургами, проводившими экспериментальные работы на открытом сердце, и полностью увлекся новой темой.

Удивительно, впрочем, другое: заведующий отделения абдоминальной хирургией, под руководством которого Бернард должен был работать, не только не стал делать ему препятствий, но даже благословил его переход в другую клинику!

Позже Кристиан вспоминал, что эти два года стажировки в США были его самыми счастливыми и продуктивными за всю его жизнь.

Через два года ( 1958г) он возвратился в Кейптаун, причем не с пустыми руками: помимо новых знаний и навыков, он привез собой экспериментальный насос-оксигенатор, который смог получить благодаря гранту Национального института здравоохранения США.

Результаты новой работы не заставили себя ждать. Крис Бернард стал первым хирургом, исправившим аномалию Эбштейна, и получил, вероятно, лучшие в мире результаты коррекции тетрады Фалло. Он также разработал и имплантировал протез клапана, который был самым передовым для того времени.

Идея о полной трансплантации сердца не нова: эту операцию еще до Бернарда безуспешно пытались проводить многие. Однако даже отрицательный опыт – важен. Крис Бернард снова экспериментирует на собаках, отрабатывая технику операций. Очень много ездит, по крупицам собирая знания у лучших специалистов своего времени. В 1960м Бернард даже приезжал в Советский Союз, чтобы поучиться у Демихова – пионера отечественной трансплантологии — чем довел чуть не до паники тогдашнее медицинское начальство СССР, еще не привыкшее к реалиям «хрущевской оттепели» шестидесятых.

Та самая, историческая операция по пересадке сердца человеку состоялась в 3 декабря 1967 года.

Барнард не сообщал ни главному врачу больницы, ни заведующему хирургическим отделением, что он намерен провести эту операцию, а отчитался только после завершения. Начальство было обескуражено, но пациент жив – значит все прошло хорошо. Весть об этом медицинском достижении мгновенно распространилась – уже через 30 минут после того, как Барнард покинул операционную, об успехе был проинформирован премьер-министр страны.

Политики сразу же осознали потенциальное влияние этого известия на весь мир. Это может поставить Южную Африку на карту мировой медицины. Из-за плохой международной репутации в результате официальной политики правительства в отношении апартеида, операция была более важной для Южной Африки, чем для большинства других стран.

Все, что было дальше – уже история. Клинику буквально осадили журналисты. Общественный интерес был настолько велик, что в тот же день всю команду вызвали обратно в больницу, чтобы сфотографироваться. Газеты всех стран наперебой публиковали бюллетени о состоянии здоровья первого пациента с пересаженным сердцем, предлагали безумные деньги даже за перчатки Бернарда, в которых он проводил операцию, а уж тем более за фото с места событий.

Впрочем, фотографий в тот исторический момент никто не делал – не до того было!

Учитывая высокий процент отторжения трансплантата, спустя несколько месяцев, первичный энтузиазм в медицинском сообществе стал утихать.

Настоящее распространение пересадка сердца получила только после 1980 года, когда в клиническую практику внедрили циклоспорин-А — имуносупрессор нового типа. (История его создания – это отдельный детективный сюжет!)

С момента, когда трансплантации стали массовым явлением, Кристиан Бернард постепенно утратил интерес к кардиохирургии, и в возрасте 61 года он досрочно вышел на пенсию. Новая тема, которая могла бы его полностью захватить, так и не нашлась.

Бернард много ездил по миру, не упуская ни единой возможности выступить с лекциями. В течение восьми лет он вел еженедельную колонку в газете Кейптауна, которая распространялась по всей Южной Африке, а также написал или отредактировал несколько книг по различным аспектам здравоохранения для непрофессионалов. На его счету, две автобиографии, четыре романа и книга, в которой обсуждал политические проблемы Южной Африки и свои предложения по их решению.

Кристиан Барнард умер 2 сентября 2001 года во время отпуска в Пафосе, Кипр. В ранних сообщениях говорилось, что он умер от сердечного приступа, но вскрытие показало, что его смерть была вызвана тяжелым приступом астмы.

На фото: Кристиан Бернард, вскоре после трансплантации сердца 1967 году.

Когда на вопрос отца «кем ты хочешь стать?» шестилетний малыш безапелляционно заявляет — я стану врачом! – родители обычно только снисходительно улыбаются. Кто же мог знать, что из него действительно вырастет один из величайших хирургов России! Мальчика звали Николай Пирогов.

В 14 лет – он так хотел учиться, что в документах ему даже приписали 2 лишних года к возрасту – он поступает на медицинский факультет МГУ.

В 26 – это уже профессор Дерптского университета, преподающий теоретическую и практическую хирургию. Новатор, одним из первых в России внедривший в хирургическую практику антисептический метод, костную пластику, эфирный наркоз…

Однако больше всего жизней ему довелось спасти там, где люди по обыкновению чаще гибнут – на войне. 1847 – командировка на Кавказскую войну, затем Крымская война (1853-56гг)

Опыт врача, спасающего жизни раненых — иногда прямо под обстрелом врага! – показал, что главным для выживания людей является не искусство врачей, и даже не их количество, а правильная организация всей медицинской службы. Пока врач делает операцию одному тяжело раненому – десять других умрут, так и не дождавшись помощи!

Именно Пирогов придумал, и внедрил основные принципы сортировки и этапность оказания медицинской помощи – то, что сейчас применяется во всем мире врачами МЧС, медицины катастроф, и, конечно, военными.

Пирогов делил раненых на четыре или пять потоков: безнадёжные, требующие срочной операции, нуждающиеся в подготовке к транспорту, легкораненые. Такой подход упорядочил работу врачей на перевязочных пунктах и в госпиталях, а заодно изгнал толпы праздношатающихся.

В попытках сократить паузы между операциями, Пирогов придумал своеобразный конвейр: на одном столе оперируют, на другом раздевают и ставят наркоз, на третьем бинтуют, одевают и готовят к отправке в палату. Хирург не простаивает между операциями — но и не отдыхает. Ценой запредельного напряжения можно оперировать в полтора раза больше.

Однако, несмотря на все новшества, смертность от септических осложнений была такова, что даже этих титанических усилий было недостаточно.

«Все наши пособия едва ли колеблют общую цифру смертности», — разочарованно писал Пирогов в письме. Ни сортировка, ни гипс, ни прекрасная техника операций, ни помещение раненых в палатках, ни применение азотистого серебра при перевязках, ни промывание ран через дренажные трубки (снова впервые в мире!) не смогли помочь столь многим!

Организационные труды Пирогова смогли оценить лишь спустя несколько лет, когда была получена статистика из прифронтовых госпиталей гражданской войны США и европейских войн. Оказалось что смертность раненых у Пирогова при большинстве операций в разы ниже, чем в среднем по другим госпиталям. На фоне французов, американцев и англичан русская медицина выглядела блестяще!

Николай Иванович оставил тело в возрасте 71 года. 5 декабря 1881-го.
Рак носоглотки, унесший его жизнь, берет свою дань и сейчас, спустя 141 год.

P.S.:
Если понравился пост - можно подписаться на меня в телеге @DrGolovkov, там еще много таких, а будет еще больше!

Эта история началась с несчастной любви. Студент-медик из бедной семьи влюбился в дочь олигарха. Избранница и рада бы ответить взаимностью, но папаша не соглашался отдать дочь замуж «за нищеброда». Мог ли он знать, что через несколько лет этот юноша станет самым прославленным врачом Европы? Студента звали Доминик Ларрей.

Условие, выставленное отцом невесты было издевательски точным: к моменту возможной помолвки на счету жениха должно быть не меньше 100 тыс франков! Это более 1,5 млн современных американских долларов. Какой-нибудь голливудский киногерой при таком раскладе стал бы планировать преступление, но идеалы 18го века были другими. Доминик, в надежде обрести славу и состояние, отправился на войну в должности помощника полкового хирурга.

В первом же сражении он полез на передний край, и на своих руках вытащил из под обстрела 40 человек. Перевязывал, некоторых даже оперировал на месте, прямо под огнем, потом оттаскивал в тыл метров на 300. Воинские уставы того времени запрещали оказывать помощь раненым пока сражение не окончено – чтобы солдаты не отвлекались во время атаки. Поэтому врачи приходили к раненым лишь на утро после начала боя, а до того они сутками лежали на земле безо всякой помощи, часто в холоде и под дождем.

Ларрей знал: для раненого каждая секунда на вес золота! Ведь если помощь оказать вовремя, рана заживает как операционная – за 7-10 дней. Так и вышло: из тех спасенных 40 раненых выжили 36 – мировой рекорд военно-полевой медицины того времени! Тем не менее, за самоуправство доктора посадили на гауптвахту.

Для молодого хирурга стало уже очевидно, что быстро остановить кровотечение — это залог выживания. Оставалась придумать: как скорей доставить раненого на специально оборудованный операционный стол? Глядя на молниеносные маневры конной артиллерии, Ларрей предложил поставить на лафет вместо пушек.. носилки. Так родилась первая конструкция кареты скорой помощи. Это называлось «летучий амбуланс».

Идею приняли, изготовили несколько опытных образцов, и опробовали в условиях реального боя. Эффективность даже превзошла ожидания! Удачный опыт распространили на всю армию.

Генерал Бонапарт с полным основанием считал амбулансы своим новым оружием, которое есть лишь у французов. Впервые раненые массово возвращаются в строй. Стреляный вызывает уважение. Его слушают, когда он учит маскироваться, обращаться с оружием, а главное – быстро и безошибочно ориентироваться в бою. Много воюющая армия выигрывает войны ранеными, которые непрерывно повышают её квалификацию.

Всего за несколько лет Доминик Ларрей стал всемирно известен. В том числе и потому, что помогал не только своим, но и раненым солдатам противника. Зная об этом, вражеские генералы запрещали стрелять в его сторону, видя его на поле боя во главе группы «летучих амбулансов». Разбогатеть не вышло, но он все же получил свою невесту, поскольку ее отец счел важным близкое знакомство Ларрея с Наполеоном.

Заветные сто тысяч пришли к Доминику только в самом конце пути – их завещал ему низложенный император, умирая на острове святой Елены. Лишь имя Ларрея в списке наследников сопровождалось комплиментом – «Завещаю сто тысяч франков Ларрею – самому доблестному человеку из тех, что я знал».

На фото:
— «Portrait of Baron Larrey», работа Мари-Гийемин Бенуа (это, кстати, сестра невесты Доминика)
— Летучий амбуланс Ларрея. Акварель Эдмона Лажу, начало XX века.

И, да!.. Если понравился пост - можно подписаться на меня в телеге @DrGolovkov, там еще много таких.

В истории есть немало примеров, когда женщины выдавали себя за мужчин, чтобы достичь желаемой цели или работать в той профессии, которая была им по душе, ведь в отличие от нынешнего времени, раньше у женщин было множество ограничений в получении образования и работы. Одним из таких примеров является один известный английский военный врач Джеймс Барри, который на самом деле был, как оказалось, Маргарет Энн Балкли. Свой секрет Маргерет пронесла через все взрослую жизнь, и о том что она женщина, узнали только лишь после ее смерти. Как так получилось, что женщина решила стать мужчиной, да еще и военным врачом мы сейчас об этом узнаем.

Видеоверсия:

Маргарет Энн Балкли:

Доктор Джеймс Барри родился под именем Маргарет Энн Балкли примерно в 1789 году в графстве Корк, Ирландия. Уже с юных лет она отличалась острым умом и твердым характером. В разговорах с родным братом она часто упоминала, что если бы она не была девочкой, то непременно стала бы солдатом.

Когда в их семье наступили тяжелые времена, ее мать Мэри-Энн, забрав с собой дочь, решает переехать в Лондон, где жил ее родной брат Джеймс Барри, академик и художник. Дядя Маргарет был впечатлен умом юной леди и считал, что она способна много добиться. Барри умер в 1806 году, оставив в наследство своей сестре и племяннице достаточно денег, что хватило бы на приличное существование. Но несмотря на небедную жизнь по тем меркам, Маргарет была заинтересована в получении образования, но это выходило за рамки того, что было дозволено женскому полу. В то время женщинам запрещалось получать образование и уж тем более заниматься медициной.

Джеймс Барри:

В 1809 году Маргарет Балкли больше не существовало. Теперь это был молодой юноша Джеймс Барри.

Несмотря на то, что в настоящее время Барри часто называют Джеймсом Мирандой Барри или Джеймсом Мирандой Стюарт Барри (даже некоторыми биографами), нет никаких доказательств того, что Барри действительно когда-либо использовал какое-либо имя. Самое раннее известное использование имени «Джеймс Миранда Бэрри» для обозначения врача встречается в книге «Идеальный джентльмен: замечательная жизнь доктора Джеймса Миранды Бэрри», женщины, которая служила офицером в британской армии с 1813 по 1859 год.

Переехав в Эдинбург Джеймс поступил в медицинскую школу. Многие с подозрением относились к юноше, так как внешний вид его заставлял думать, что он еще совсем мал чтобы получать образование. Невысокий рост, худощавое телосложение, высокий голос, гладкая кожа и кудрявые волосы отличали его от многих ребят. Ему даже не разрешали сдавать экзамены, так как подозревали, что он слишком молод, но тут вмешался лорд Эрксин, который заступился за молодого человека, увидев в нем потенциал. Будущий врач получил степень доктора в 22 года. После окончания учебы, Барри записался в армию в качестве ассистента хирурга. И здесь его возраст был также поставлен под сомнение, но в конце концов ему разрешили служить.

Хирургическая подготовка и вербовка в британскую армию, на уровне офицерского звания не требовала медицинского осмотра.

Южная Африка:

Джеймс начал свою военную карьеру 6 июля 1813 года в качестве помощника врача в британской армии и вскоре был повышен до помощника штабного хирурга, что эквивалентно лейтенанту.

Затем был направлен на службу в Кейптаун, Южная Африка, где пробыл 10 лет. Барри был известен своей вспыльчивостью и дерзким характером, часто гневался, бросал бутылки с лекарствами и даже пару раз участвовал в дуэли, где к счастью никто не пострадал. Может это была его истинная природа и черта характера, или же он таким образом пытался больше походить на мужчину, доподлинно неизвестно. Он был приверженцем социальных реформ, выступал против антисанитарии в казармах, тюрьмах и приютах, добился организации улучшенной системы водоснабжения в Кейптауне. Барри выступал против рабства и притеснения прав. И лечил доктор несмотря на статус: богатых и бедных, колонистов и рабов.

Что касается медицинских способностей доктора Барри, они были беспрецедентные. Он был очень опытным хирургом, который первым провел операцию кесарево сечение, при которой выжили и мать и ребенок. До этого кесарево сечение было летально или для матери или ребенка.

Барри (слева) с Джоном, слугой ок. 1862 г., Ямайка:

Остров Маврикий:

В 1828 году начался новый этап в жизни Джеймса, его перевели на службу на остров Маврикий. Здесь он продолжал улучшать санитарные условия солдат, заключенных и рабов, боролся за улучшение медицинского обслуживания. Он приезжал туда, где требовалась его помощь и навыки. Несмотря на немалое количество скандальных историй в течение службы, его непростой характер и противостояние начальству, Джеймс продолжал подниматься по карьерной лестнице. И в 1857 он дослужился до звания генерал-инспектора, что эквивалентно званию бригадного генерала, а это весьма высокопоставленная должность.

Разоблачение:

Умер доктор Джеймс Бэрри от дизентерии 25 июля 1865 года. Его последним желанием перед смертью было, чтобы его похоронили в одежде, в которой он умер, без омовения тела. Это желание так и не было выполнено. Когда медсестра(по другой версии уборщица) раздевала тело, чтобы подготовить его к погребению, она обнаружила женскую анатомию. На тот момент это был настоящий скандал. Правда бытует мнение, что близкие друзья Джеймса догадывались о его секрете.

Это обсуждалось в переписке между Джорджем Грэмом из Главного регистрационного управления и доктором Маккинноном.

Сэр,
Мне сообщили, что генеральный инспектор доктор Джеймс Бэрри, умерший на улице Маргарет, 14 25 июля 1865 года, после своей смерти оказался женщиной.
Поскольку вы представили Свидетельство о причине его смерти, я позволю себе спросить вас, правда ли то, что я слышал, и установили ли вы сами, что он был женщиной и, по-видимому, был Матерью?
Возможно, вы откажетесь отвечать на эти вопросы; но я прошу их не для публикации, а для моей собственной информации.
имею честь быть
Сэр
Ваш верный слуга
Джордж Грэм
Генеральный регистратор

Ответ Маккиннон был следующим:

Сэр
Прошу подтвердить получение вашего письма от 23 августа о смерти генерального инспектора доктора Джеймса Бэрри.
Я был близко знаком с этим джентльменом в течение многих лет, как в Вест-Индии, так и в Англии, и никогда не подозревал, что доктор Барри был женщиной.
Я посещал его во время его последней болезни и несколько месяцев назад по поводу бронхита; болезнь, вызвавшая его смерть, была диареей, вызванной, по-видимому, ошибками в диете.
Однажды после смерти доктора Барри меня послали в офис сэра Чарльза МакГрегора, и там женщина, выполнявшая последние обязанности доктора Барри, ждала, чтобы поговорить со мной.
Она хотела получить некоторые привилегии своей работы, которые леди, содержавшая ночлежку, в которой умер доктор Барри, отказалась дать ей.
Среди прочего она сказала, что доктор Барри — женщина, и что я симпатичный доктор, раз не знаю об этом, и что она не хотела бы, чтобы я ее посещал. Я сообщил ей, что меня не касается, был ли доктор Барри мужчиной или женщиной, что я думаю, что он может быть ни тем, ни другим, т.е. несовершенно развитый человек.
Затем она сказала, что осмотрела тело, и что это была идеальная женщина, и, кроме того, на ней были следы того, что она родила ребенка в очень молодом возрасте. Затем я спросил, как вы пришли к такому выводу? Женщина, указывая на нижнюю часть своего живота, сказала здесь от знаков. Я замужняя женщина, мать девятерых детей, и я должна знать.
Мне показалось, что женщина думает, что она познакомилась с великой тайной и хочет, чтобы ей заплатили за ее хранение, я сообщил ей, что все родственники доктора Барри мертвы, и что это не моя тайна, и что мое собственное впечатление что доктор Барри был гермафродитом.
Но был ли доктор Барри мужчиной, женщиной или гермафродитом, я не знаю, и у меня не было никакой цели делать это открытие, поскольку я мог поклясться, что это тело человека, с которым я был знаком в качестве инспектора. Генеральный госпиталей сроком на восемь или девять лет.
имею честь быть
Сэр
Искренне Ваш
Подписано,
Д. Р. Маккиннон

Только в начале 21 века врач-уролог из Кейптауна Майкл дю Приз, заинтересовавшийся историей доктора Барри, занялся поисками свидетельств. Им были найдены некоторые письма Барри, часть из этих писем была подписана именем Маргарет Энн Балкли, а часть Джеймсом Барри. Была проведена экспертиза по почерку, которая установила полную идентичность почерков и стиля написания писем. Эти письма позже были опубликованы в журнале New Scientist.

Про Барри написано несколько книг, проведены исторические и документальные исследования, снято несколько фильмов. Однако на протяжении последних 150 лет вопрос о том, был ли Джеймс Барри мужчиной или женщиной, интересует потомков гораздо больше, чем его достижения в медицине.

P.S. в тексте могут быть опечатки в связи с переводом, прошу заранее извинить