ДИСКЛЕЙМЕР: Во-первых - для тех, кому лень читать есть видео внизу. Во-вторых первая часть по ссылке - Сибирская Язва - [История Медицины] ЧАСТЬ - 1

Вообще Bacíllus ánthracis очень интересная бактерия. Из-за того, что она является факультативным анаэробом, она может жить в совершенно разных условиях, как внутри организма при отсутствии кислорода, так и при его наличии. Интересен также ее жизненный цикл и то, как одна форм бактерии принципиально отличается от другой,

а именно: выживаемостью, формой, способом жизнедеятельности и т.д.

Например, если сама бактерия находится в вегетативной форме, т.е в той, в которую она превращается, когда попадает внутрь организма, она достигает довольно больших размеров, а вот ее споровидная форма довольно мала, причем настолько, что без проблем в огромных количествах оседает на альвеолах наших легких.

Также бактерия в трупах животных без доступа воздуха сохраняется до 4 дней, и только после погибает. Именно поэтому трупы животных, пораженных сибирской язвой, вскрывать крайне не рекомендуется. Подобные махинации чреваты превращением хрупких бацилл в устойчивые споры, способные выдержать температуру свыше ста градусов по цельсию, и прожить в почве до нескольких десятилетий.

Именно поэтому споры бацилл сибирской язвы так понравились военным. Это идеальное оружие для поражения максимального количества живых существ за максимально короткий срок. Распылив их в споровидном состоянии, можно на сотни лет загрязнить обширнейшие территории до непригодного для жизни состояния. А из-за малого размера споры идеально проникают в альвеолы наших легких и в кратчайшее время убивают все, к чему прикоснутся.

Попадая в организм вместе с зараженным воздухом, споры сибирской язвы оседают в легких до тех пор, пока их не обнаружит иммунная система. И когда иммунитет их находит, он посылает туда макрофагов - универсальных бойцов с чужеродными захватчиками. Однако проблема состоит в том, что макрофаги не способны полностью уничтожить все споры.

Они их обволакивают и уносят по лимфатической системе в направлении ближайшего лимфатического узла. По идее, лимфоузлы выполняют фильтрующую функцию - чужеродные элементы в них затормаживаются и обезвреживаются. В нашем же случае споры в огромнейших количествах накапливаются в лимфатических узлах, там активно делятся и вызывают воспаление. Затем оттуда уже проникают в самые различные участки организма. Следом вырабатывают токсин и приводят организм к непоправимым последствиям.

А делятся эти споры довольно быстро, и даже когда удается полностью убить бактерии в организме с помощью ципрофлоксацина или тетрациклина, человек все равно может умереть от действия токсина. Это явление довольно интересно с точки зрения логики патологоанатома. Больной умер вследствие заражения бациллами сибирской язвы, но на момент вскрытия их в организме уже нет, хотя, по логике, они должны быть там ещё некоторое время. Такое явления называется абацилированием.

Во времена вспышки сибирской язвы в Свердловске 1979 году таких случаев было предостаточно, и в посмертных листах не указывали сибирскую язву, как причину, занижая таким образом общее количество погибших. Интересно еще и то, что вспышка 1979 года была следствием утечки спор сибирской язвы с экспериментальной лаборатории, в которой создавали то ли биологическое оружие, то ли вакцину от этого биологического оружия на основе спор сибирской язвы.

Отдельный интерес представляет еще и способ, которым бактерия убивает клетки и организм жертвы в целом. Главной причиной смерти является отравление сибиреязвенным токсином, который вырабатывают бактерии внутри организма, и от которого не существует никакого антидота. Существование этого токсина было доказано уже давно. Для этого ученые просто взяли пробы крови морских свинок, умерших от сибирской язвы, и ввели ее другим, здоровым морским свинкам. Но прежде чем вводить зараженную кровь, они убедились, что материал не содержит в себе живого возбудителя. И, как вы уже могли догадаться, свинки погибали даже без живого возбудителя и очень, очень быстро!

Сам по себе сибиреязвенный токсин очень опасен. В месте его введения всегда нарушается гомеостаз и развивается массивный отек. А состоит токсин из трех главных компонентов, так называемых трех факторов: протективного, отечного и летального. Протективный фактор делает возможным проникновение в клетку. Причем, он всего лишь облегчает поступление в клетку токсина, а всю остальную работу делают два других фактора: отечный и летальный. Отечный фактор вызывает массивный локальный отек, летальный же вызывает массовое выделение цитокинов, что впоследствии и вызывает шок и смерть больного.

Наиболее важную роль в изучении сибиреязвенного микроба сыграл один педантичный молодой Немец по имени Роберт Кох.

В шумные 1860-ые годы, когда Пастер вовсю изумлял императоров и герцогов своими блистательными экспериментами и в общем-то спасал целые отрасли промышленности Франции, Кох - молодой и тогда еще сельский врач, полный наивности и веры в справедливый мир - только-только заканчивал курс медицинских наук в Геттингенском университете. Роберт был трудолюбивым и внимательным студентом, прилежно зубрил все наизусть. Но, препарируя очередную морскую свинку, в душе он мечтал о далеких путешествиях в джунгли и охоте на кровожадных хищников для их дальнейшего изучения. Однако вместо этого он вынужден был сидеть вечерами за заучиванием неинтересных греческих и латинских терминов. После окончания Геттингенского университета он стал всего лишь младшим врачом в одном из домов умалишенных в Гамбурге. И, гуляя вечерами по набережной с Эмми Фраац, он продолжал посматривать вдаль и мечтать о жизни, полной романтики и приключений.

Эмми Фраац не разделяла его мечтаний и была дамой намного более приземленной. Она поставила ему условие, что выйдет за него замуж, только если он забудет о кругосветных путешествиях и охоте на тигров в тропических лесах. Кох должен был стать просто честным доктором и полезной ячейкой общества в Германии. Так он и женился. Эта история здесь совсем не лишняя, ведь именно она на долгие годы определила будущее Роберта Коха и его последующие открытия. И именно Эмми Фраац, его будущая жена, сыграла важнейшую роль в становлении Коха, как гения микробиологии.

После свадьбы молодая семья переехала сначала в один прусский провинциальный городок, затем в другой, третий. Мечты о лихих приключениях постепенно отходили все дальше и дальше. Зато жена гордилась Кохом, который зарабатывал по десятке в лучший из дней. И он не просто просиживал штаны в тесной душной лаборатории, выполняя монотонную никому ненужную работу, он действительно помогал людям. По крайней мере, фрау Эмми виделось все именно так. Сам же Кох ужасно скучал. Не для этого он потратил лучшие годы своей жизни, заучивая наизусть все эти скучные термины.

Я презираю этот обман, который называется моей врачебной практикой. Не потому, что я не хотел бы спасать детей от дифтерита. Но когда ко мне приходят плачущие матери и умоляют спасти их детей, что я могу для них сделать? Топтаться на месте, говорить глупости, утешать их, когда я знаю, что нет никакой надежды на спасение… Как я могу лечить дифтерит, когда я не знаю даже причины этой болезни, когда самый умный доктор в Германии ее не знает?” — горько жаловался Кох своей Эмми.

Жена прониклась его негодованием и сделала попытку порадовать мужа, подарив микроскоп.

Может быть, Роберт перестанет теперь ворчать на свою «идиотскую» практику. Эта штука его немного развлечет. Он вечно носится со своим старым увеличительным стеклом.” - Думала она

И как же она тогда ошибалась! Микроскоп действительно был очень занимательной игрушкой, но также он был прекрасным проводником в целый мир нового и неизведанного - именно туда, куда и стремился все это время ее супруг. Разница лишь в том, что охотился Кох не на тигров, а на более мелких зверушек, некогда открытых самим Левенгуком. Свое сафари Кох посвятил микробам!

Роберт стал все чаще задерживаться на работе. Порой он и вовсе не возвращался домой, все разглядывал крохотных зверушек в окуляр микроскопа. Он научился бросать нужное количество света на линзу маленьким рефлектором, а также понял, что необходимо очень тщательно протирать предметные стекла, чтобы не спутать микроба с чем-нибудь другим. И так как Кох практиковал в провинции, самым частым и страшным недугом, с которым ему доводилось работать, была сибирская язва - болезнь, налагающая проклятия на целые поля. В этой болезни не было никакой закономерности, никакого смысла: одно поле могло процветать, а всего в нескольких километрах животные дохли, как мухи под дихлофосом! И никто не мог понять тому причин.

Поначалу Кох, как и Левенгук, не преследовал никакой цели. Он просто клал под предметное стекло все, что могло туда поместиться. Но позже, все чаще и чаще встречая в поле мертвых овец, помещая их кровь под окуляр микроскопа, он стал встречать в их крови какие-то маленькие палочки, похожие на соломинки.

Порой их было очень много, а иногда они даже образовывали друг с другом подобие маленького поезда, состоявшего целиком из склеенных друг с другом палочек.

Что это такое? - Задавался вопросом Кох, - может это и есть те самые микробы, о которых говорил Пастер? Может, это они ответственны за смерти каждого из этих несчастных животных?

Тогда он отправился на рынок и разузнал у торговцев мясом, на каких фермах больше всего свирепствует сибирская язва, а после поехал к одной из них. Взяв образцы крови животных, павших от сибирской язвы, Кох в каждом из этих образцов замечал те самые тоненькие палочки. Тогда Роберт взял курс на обычную скотобойню, чтобы набрать крови быков, которые отправились на тот свет более гуманным способом, хоть и не по своей воле. И, к своему удивлению, там он не заметил никаких палочек!

Вывод напрашивался сам: эти маленькие палочки и есть возбудители сибирской язвы.

Но была одна загвоздка: палочки были неподвижны. И даже если они действительно были возбудителями заболевания, как доказать, что они живые и что это именно они ответственны за гибель животных?

Как и для многих других в то время, для Коха это занятие было чем-то вроде хобби, от этого не зависело ни его продвижение по карьерной лестнице, ни уж точно доход. Даже наоборот: чтобы заработать, нужно было вырвать крестьянину зуб или назначить какие-нибудь настои. И этому точно не помогали ночные исследования за микроскопом.

Совсем скоро увлечение Коха стало охватывать не только свободное время. В стремлении разгадать загадку сибирской язвы он все меньше и меньше уделял времени пациентам, пока практически полностью не отгородился от них в своей импровизированной лаборатории.

И вскоре дорогу ему преградила вполне закономерная проблема:

«У меня нет денег, чтобы купить для своих опытов овцу или корову, - бормотал Роберт про себя, прислушиваясь к шарканью ног нетерпеливого пациента в приемной. - Кроме того, не совсем удобно - держать корову в своем кабинете. Но, может быть, мне удастся передать сибирскую язву этим мышам, может быть, на них мне удастся доказать, что эти палочки растут и плодятся».

Мне кажется, в тот момент холодную расчетливость Коха возненавидел весь род мышиный. Но, что поделать, такова она судьба подопытной мышки.

Не имея удобных инструментов для манипуляций с кровью больных животных, Кох изворачивался, как мог. Он взял острую деревянную щепку, хорошенько её прогрел, чтобы уничтожить других возможно находящихся на ней бактерий, окунул её в кровь, зараженную сибиреязвенными бациллами, затем, сделав надрез мышонку у самого корня хвоста, осторожно погрузил эту щепку в рану. А после, тщательно вымыв руки, пошел осматривать очередного приведенного к нему ребенка.

Во время осмотра пациента его голова была занята прежней работой, оставшейся за дверями лаборатории. Он все гадал, погибнет ли мышонок после таких манипуляций или останется жив?

На следующее утро Кох обнаружил мышонка лежащим на спине - холодным и окаменевшим. Его шерсть встала дыбом и отливала синевой, подобную картинку Роберт уже наблюдал на полях, где некогда лежали мертвые овцы. Тогда он быстро прокипятил свои инструменты и, закрепив мышонка на препаровальной доске, приступил к вскрытию, и действительно его ожидания подтвердились. Теперь смерть мышонка не только внешне напоминала овечью, но и внутренне.

- Да, похоже на картину внутренностей сибиреязвенной овцы. А селезенка!.. Какая она большая и черная, она заполняет почти всю брюшную полость.

- Да, вот они, эти маленькие нити и палочки, точь-в-точь такие же, как в овечьей крови, которой я намазал вчера свою щепочку.

Кох был доволен результатом, ведь ему возможно впервые удалось заразить живое существо сибирской язвой. Лучшей новости для исследователя довольно трудно и придумать. Способ открыт, хоть и не доказан полностью, но все же путь к дальнейшим исследованиям проложен. И тут, как говорится, понеслось! Кох окончательно и бесповоротно выпал из повседневных забот, с головой окунувшись в исследовательскую деятельность. Раз за разом он повторял один и тот же опыт с мышами: заражал их, вскрывал, помещал кровь под микроскоп и всякий раз наблюдал картину, которая и положила всему этому начало.

- Эти палочки должны быть живые, - рассуждал Кох, - потому что на щепочке, которою я заразил мышонка, было максимум несколько сот этих бацилл, а в течение каких-нибудь двадцати четырех часов они размножились в целые биллионы. Но я должен обязательно увидеть, как они растут, а внутрь мышонка заглянуть невозможно… Как же мне увидеть их рост?

Тогда ему пришла в голову мысль, что можно вырастить бациллы не внутри мышонка, а в питательной среде. Он взял кусочек селезенки недавно погибшей мышки и поместил ее в каплю водянистой влаги из бычьего глаза. Но чтобы бактерии прорастали, логично было бы предположить, что им нужны условия, в которых они обычно чувствуют себя комфортно. А для этого им нужно самое главное - температура, при которой они будут жить. Может, именно поэтому в микроскопе они всегда неподвижны?

Из подручных средств он соорудил термостат, прогреваемый масляной лампой, и поместил в него эту каплю размазанную между двумя прозрачными стеклами. Главной целью этого эксперимента было убедиться, что они могут расти, так сказать, в прямом эфире. И Коху казалось, что так и есть, но часто в каплю попадали и другие микробы, которые стремительно размножались и заслоняли собой всё пространство так, что невозможно было сказать, растут нужные Коху бактерии или нет.

Доктор был разбит. Он места себе не находил, метаясь в раздумьях и бесплодных стремлениях найти способ вырастить чистую культуру сибиреязвенных бацилл без примеси других бактерий. И в конце концов Кох нашел выход. Он взял два стела, в одном из них аккуратно выдолбил углубление в форме капли, а другое оставил без изменения. Поместил на стекло каплю и снизу закрыл её вторым стеклом с углублением так, чтобы второе стекло не касалось капли и чтоб туда не могли проникнуть чужеродные микробы и полностью сорвать его затею.

- В эту каплю ничто не может проникнуть снаружи, в ней находятся одни только палочки. Теперь посмотрим, будут ли они в ней расти.

Кох поместил изобретение под микроскоп и стал ждать. Час ждал, два - ничего так и не изменилось. Но вдруг, присмотревшись, он заметил движение. На этот раз материал не загрязнялся другими видами бактерий и он отчетливо мог видеть, как палочки растут. Там, где была одна, стала появляться другая, а в некоторых случаях одна бактерия образовывала целый шлейф из вагонов, напоминающих целый состав.

Кох не мог поверить своим глазам. Это было удивительно! То, что он наблюдал в тот момент, никто раньше видеть не мог! Никто даже подумать не смел, что такое возможно! И, выходит, во всех этих смертях виновно вовсе не проклятие древних и не зловонные миазмы, отравляющие поля! Настоящими убийцами оказались лишь крохотные - размером в 25-тысячную нити - палочки!

Несомненно, это открытие было достойно немедленной огласки и всемирного внимания, однако Кох не поспешил их публиковать. Он не считал себя героем или первооткрывателем. Он был лишь обычным сельским врачом с посредственным образованием и довольно скромной репутацией. Да и что ему публиковать? Что он открыл конкретных микробов, которые вызывают конкретное заболевание? Конечно, это было открытием, но Коху этого не было достаточно. Он поставил перед собой новый вопрос:

«Как эти маленькие, слабые сибиреязвенные бациллы, которые так быстро высыхают и погибают на моих стеклышках, как они передаются от больного животного к здоровому?»

И здесь уже найти однозначный ответ было совсем не просто. Если микробы действительно убивали животных и передавались друг от друга, то почему изначально не болеющее стадо гибнет, стоит его только перевести из одного места в другое?

- Возможно, что ваши микробы и убивают наши стада, герр доктор, - говорили Коху скотоводы, - но как это может быть, что коровы и овцы чувствуют себя на одном пастбище прекрасно, а стоит их только перевести на другое поле с отменным кормом, и они начинают падать как мухи?

И это действительно было интересно. Как столь хрупкие бациллы, которые погибали буквально через несколько дней, могли выдерживать целую зиму, находясь в полях? Ведь даже на предметном стекле Роберту удавалось застать их смерть и распад, а если через время ввести их мышам, те и вовсе не погибали, а продолжали бегать, как ни в чем не бывало!

Но и этот секрет не увильнул от зоркого глаза педантичного охотника за микробами. В один из вечеров Кох наблюдал свою висячую каплю, которую он сутки продержал над пламенем, и заметил там нечто странное. Наружные очертания нитей потускнели, и каждая из них была усеяна мелкими блестящими овалами. А из-за того, что сибиреязвенные бациллы иногда собираются в длинные нити, это напоминало фрагмент ожерелья выполненный из бисера.

“Чертовщина какая-то, - подумал Кох и присмотрелся еще раз. - Черт побери! Кажется, другие микробы попали в мою висячую каплю.”

«Эти сверкающие бусинки снова превратились в простых сибиреязвенных бацилл, - размышлял Кох. - Вероятно, это споры микроба, их стойкая форма, способная переносить сильный жар, и холод, и высыхание… Возможно, что бациллы таким способом и сохраняются в полях, временно превращаясь в споры».

Он пришел к выводу, что бациллы образуют споры, которые не погибают на открытом воздухе и могут храниться при отрицательных температурах долгое время. Именно столько, сколько потребуется для того, чтобы после зимы на луга вновь вывели пастись многочисленные стада домашних животных, которые были бы для сибиреязвенных бацилл единственным способом продлить свой род и распространить свои гены далеко за пределы одного лишь проклятого пастбища. После своего открытия Кох провел целое множество потрясающих экспериментов, чтобы подтвердить свои догадки. Снова и снова он в течение суток держал кусочек селезенки мышонка под термостатом и каждый раз наблюдал превращение палочек в споры. Также он доказал, что споры способны выживать в течение нескольких месяцев, и что если их вновь поместить в питательную среду - они всегда превращались в палочки.

- Эти споры никогда не образуются в теле живого животного, они появляются в нем только после его смерти, если держать его в теплом месте.

Затем он пошел от противного и поместил бациллы в лед сразу после смерти животного, не давая им времени для того чтобы образовалась спора, и каждый раз бактерия умирала. И после введения её в мышонка, тот не заболевал.

В 1876 году, когда Коху минуло уже 34 года, он решил таки вылезть из своего медвежьего угла и показать миру свои открытия. Открытия обычного сельского врача, наспех сколотившего лабораторию. Он надел свой лучший сюртук и очки в золотой оправе, запаковал с собой микроскоп и захватил целый ящик мышей. Первым делом по прибытии в Бреславль Кох направился к знакомому ботанику Кону, с которым он долгое время переписывался и делился открытиями.

Тот пришел в восторг от увиденного и организовал Коху выступление перед выдающимися профессорами Бреславля. Обычно такие доклады проходят по стандартной схеме: выходит человек, который хочет что-нибудь представить, и в красках расписывает все, чего он достиг. Ну и делится мыслями, как это можно применить во имя спасения мира, и все это происходит в атмосфере безудержного пафоса. Но Кох не был таким. Он не стал долго расписывать все прелести своих гипотез и открытий, он просто в течение трех дней показывал профессорам опыты.

Таким образом все, чего он достиг в своей лаборатории, было перед глазами достопочтенных профессоров. Никто из них ни на минуту не усомнился в его словах, ведь как можно критиковать, если твою критику сразу же вдребезги разбивают молниеносным экспериментом, проведенным прямо здесь и прямо сейчас.

Результат поразил всех! Имя Роберта Коха тотчас стало известным. Профессора Кон и Конгейм, довольно уважаемые люди того времени, распространили славу Коха настолько, насколько это вообще было возможно. Каждая газета, каждый заголовок трубили о том, что невзрачный, доселе неведомый никому гений из прусской глуши сделал то, чего не могли добиться ученые мужи на протяжении многих десятилетий! А он один в своей хлипкой лаборатории поставил эксперименты такой сложности, что не под силу даже тем, у кого в распоряжении были огромные лаборатории с самым современным и лучшим оборудованием.

Конец Второй части. Продолжение>>>>>

Первая часть - Сибирская Язва - [История Медицины] ЧАСТЬ - 1

Источники:
https://veterinary.academic.ru/1735/%D0%91%D0%98%D0%9E%D0%A2...
https://studfiles.net/preview/549050/
https://www.scotsman.com/lifestyle-2-15039/the-scottish-anth...
https://www.christopherbellew.com/operation-sea-lion-part-th...
https://cyberleninka.ru/article/v/stoletnee-izuchenie-sibirs...
https://cyberleninka.ru/article/v/k-istorii-sibirskoy-yazvy-...
https://cyberleninka.ru/article/v/sibirskaya-yazva
https://www.bbc.com/russian/vert-fut-37012916
http://news.bbc.co.uk/hi/russian/sci/tech/newsid_1597000/159...
https://www.cdc.gov/anthrax/pdf/evergreen-pdfs/anthrax-everg...
https://www.youtube.com/watch?v=6Mykjxkwwe0
https://www.novayagazeta.ru/articles/2018/05/20/76539-pora-n...
http://www.fgu-radiovetlab.ru/sobytiya-i-novosti/poleznaya-i...
https://cyberleninka.ru/article/v/k-istorii-sibirskoy-yazvy-...
https://cyberleninka.ru/article/v/vozbuditel-sibirskoy-yazvy...
http://www.supotnitskiy.ru/stat/stat35.htm
Книги:
М.В. Супотницкий - "Биологическая война"
Поль Де Крюи - "Охотники за микробами"

ДИСКЛЕЙМЕР: Во-первых - для тех, кому лень читать есть видео внизу. Во-вторых - не относитесь к завязке статьи как к историческому контенту, там нет никаких выводов по поводу того, кто был хорошим, а кто плохим, у кого какие мотивы были и т.д. Автор не имеет никакой политической мотивации. В угоду сторителлингу допущения задействованы сознательно. Помните об этом :)

“Я бы не сказал, что будущее менее предсказуемо, чем прошлое.. .
Прошлое тоже когда-то было непредсказуемо - когда еще было будущим.”
- Дональд Рамсфельд

Польша пала спустя несколько месяцев сопротивления. За ней последовала Дания, а уже через пару месяцев - Норвегия. Бельгия, Люксембург и Голландия сдались практически без боя. После короткого сопротивления поражение приняла и Франция.

10 июля в рамках операции “Морской Лев” Германия обратила свой взор в сторону Атлантики и начала массированную бомбардировку Великобритании.

Англичанам пришлось сражаться практически в одиночку.

Все страны западной Европы либо уже были оккупированы, либо поспешили откреститься от войны, опасаясь оккупации со стороны Германии. Даже Соединенные Штаты Америки объявили о нейтралитете, а президент Рузвельт находился под огромным давлением изоляционистов, которые всеми силами пытались удержать США от войны. Даже если бы США и хотели помочь Великобритании, сделать это было бы крайне затруднительно из-за патрулирующих Атлантику немецких подводных лодок.

Надеяться Великобритании было не на кого.

И, погрузившись в полнейшее отчаяние, Черчилль дал добро на подготовку партии бактериологического оружия, созданного в секретной военной лаборатории Портон-Даун. К столь отчаянному ходу англичан подтолкнула безысходность. Все прекрасно понимали, какую опасность в себе таит применение биологического оружия - оружия массового поражения.

А ведь, я напомню, тогда ещё не было ядерного оружия, и последствий его применения тоже.

Разработку такого оружия Великобритания начала еще в 1934 году, спустя всего несколько лет после подписания женевской конвенции 1925-ого года, которая строго запрещала использование такого оружия, но не запрещала его хранение и производство.

Правительство Великобритании инициировало операцию “Вегетарианец”, в рамках которой планировалось с помощью сибиреязвенных спор заразить пастбища северной Германии, и на долгие годы сделать их непригодными как для ведения сельского хозяйства, так и для жизни в целом.

И так как сибирская язва - болезнь, поражающая в первую очередь крупный рогатый скот, англичане планировали создать 48 тысяч кормовых хлебцев, начиненных ею

и развеять их с самолетов над территорией Германии, заразив таким образом большинство пастбищ, уничтожив сельскохозяйственных животных и возможно десятки, а, если повезет, и стони тысяч человек.

В первую очередь планировалось подорвать снабжение немецкой армии, из-за чего операцию и прозвали “Вегетарианец”. После такого под карантин должны были попасть все пастбища в стране. Это была серьезная затея, которая могла бы привести к самой настоящей катастрофе, сравнимой по своим масштабам с чернобыльской аварией.

Но англичанам повезло: инициированная немцами операция “Морской Лев” захлебнулась, британские военно-воздушные силы сбили так много самолетов, что Гитлеру просто пришлось свернуть мероприятие. Но тогда не повезло нам, ведь после этого немцы обратили свой взор на Советский Союз.

Однако и там их не ждал успех: ближе к зиме план молниеносного вторжения и захвата СССР также не состоялся, и Гитлер окончательно забуксовал в суровых Российских снегах. Скорое вступление США в войну, спровоцированное нападением японцев на Перл-Харбор, придало Великобритании уверенности в своих силах. И Черчилль отложил в долгий ящик воплощение в жизнь своего коварного плана под названием “Вегетарианец”.

Когда война была в самом разгаре, а самой Великобритании уже ничто не угрожало (по крайней мере смертельно не угрожало, т.к все еще не было ясно, кто победит в схватке титанов), было решено провести испытания бактериологического оружия на основе сибирской язвы, дабы подтвердить на практике его работоспособность.

Испытания развеяли все возможные сомнения по поводу того, насколько смертоносным было это оружие.

В начале войны англичане реквизировали небольшой остров под названием Грюинард. Площадью он был всего около двух квадратных километров и располагался неподалеку от побережья северо-западной Шотландии. В 1942 и 1943 годах его использовали в качестве полигона. В один из таких дней англичане выпустили на остров отару из шестидесяти овец, а чтобы им там не было скучно, сбросили на них бомбу, под завязку нашпигованную сибиреязвенными спорами. В результате все овцы до единой погибли в течении нескольких дней. Более красноречивого доказательства ждать и не приходилось.

Тогда англичане решили избавиться от больных овец. Ведь после смерти трупы животных все еще были набиты сибиреязвенными бактериями, которым не терпелось поскорее выбраться на воздух, чтобы превратиться в опаснейшие споры, что пребывая в почве способны сохранять свои убийственные свойства до сотни лет.

Военные собрали трупы овец в одной части острова и сожгли их. Но, вот незадача, одна овца упала в море, и через пару дней ее вынесло на берег большой земли. Там ее тушу обглодала собака, которую также постигла не лучшая доля, но прежде чем испустить дух, она заразила семь коров, трех кошек, двух лошадей и пятьдесят овец.

Все эти животные также в течении нескольких дней скончались. Но благодаря поспешным выплатам хозяев, все это удалось быстро замять. Только в восьмидесятых годах были обнародованы документы, проливающие свет на причину гибели всех этих животных.

Остров Грюинард оставался необитаемым и опасным для жизни целых пять десятилетий, и даже через столько лет почва на том острове была сплошь усеяна маленькими незаметными спорами, готовыми в любой момент восстать из пепла и снова приняться за старое.

Понадобилось 50 лет и около 280-ти тонн формальдегида, чтобы более-менее привести землю в пригодное для жизни состояние. В относительно пригодное, так как для полного обеззараживания почвы пришлось снять еще несколько ее слоев и захоронить, как радиоактивные отходы.

И даже после всех этих сложнейших процедур существует фонд основанный правительством великобритании, для выплат компенсации возможным будущим жертвам - так, на всякий случай.

Сибирская язва существует столько, сколько человечество себя помнит. История сохранила свидетельства масштабнейших вспышек этой болезни. Одна из них в пятом столетии обрушилась на Гуннов, которые шли на Константинополь. Во время этого похода от сибирской язвы пало до 40 тысяч лошадей, около сотни тысяч голов крупного рогатого скота и 30 тысяч воинов.

Исконной родиной сибирской язвы по всей вероятности является Южная Африка, именно там находится самое богатое разнообразие этой бактерии, и, по мнению ученых, именно оттуда она начала свой кровавый путь, добравшись до каждого уголка нашей крошечной планеты.

Долгое время было загадкой, как такое возможно, как сибирская язва смогла распространиться на столь дальние территории. Ведь смерть после заражения спорами наступает в катастрофически короткий срок. Настолько короткий, что животные попросту не успели бы унести их на серьезное расстояние.

Как правило, в месте, где разгорается вспышка этой болезни, в кратчайший срок гибнет все живое. Вымирают целые стада, обильно сдабривая пастбища выделениями, в которых находятся миллионы этих спор. Эта земля становилась непригодной для дальнейшего использования, и люди впредь старались обходить ее стороной, называя ее проклятой.

Такое обширное распространение спор удалось объяснить с помощью гипотезы, которая гласит, что сибиреязвенный микроб смог разойтись по всему свету не силами рогатого скота, а именно благодаря людям. И не в период активного земледелия и скотоводства, а в период, когда люди промышляли охотой и собирательством.

Люди всегда стремились обратить себе на пользу природные условия и устремляли свой взор в те районы, в которых попросту не было конкуренции. Спустя время таких скитаний, люди из Африки смогли расселиться не только на всей территории Евразии, но и по сухопутному пути преодолеть океан, после чего заселить земли Северной и Южной Америки.

Продвигаясь все дальше и дальше на восток, люди убивали животных, а иногда и находили павший скот, мясо которого было непригодным к употреблению, но шкура всегда служила прекрасным ресурсом и способом не замерзнуть в суровых северных условиях. Именно в шкурах павших животных и находились те смертельные попутчики, которые в итоге составили компанию предприимчивым охотникам и собирателям.

Это доказывает еще и тот факт, что самые ранние формы Bacíllus ánthracis сосредоточены в северо-западной части Америки, а более поздние из них чаще встречаются, если двигаться на юг. В итоге получается, что сибирская язва обширно распространена по всему миру уже около 13 тысяч лет.

Первые вспышки заболевания, похожего на сибирскую язву, были зафиксированы еще в древнекитайских рукописях возрастом более 5 тысяч лет. Есть причины полагать, что именно сибирская язва была упомянута в пятикнижии в виде пятой и шестой казней египетских:

“И сказал Господь Моисею: пойди к фараону и скажи ему: так говорит Господь, Бог Евреев: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение;[1] Исх. 5:1; 7:16; 10:3. 2 ибо если ты не захочешь отпустить [народ Мой] и еще будешь удерживать его, 3 то вот, рука Господня будет на скоте твоем, который в поле, на конях, на ослах, на верблюдах, на волах и овцах: будет моровая язва весьма тяжкая...”

У разных народов её принято было называть по-разному: огненный веред, моровая язва, огненный пупырх. Но современные названия удобнее, потому как говорят сами за себя.

К примеру, с английского сибирская язва переводится как “Антракс” от греческого слова уголь, это название болезни дал еще сам Гиппократ. А все из-за внешнего вида злокачественной пустулы, очень характерной для этой болезни. Она и впрямь выглядит, как уголек в огне: стойкий черный струп, окруженный красными от воспаления тканями.

А вот сибирской язва стала именно из своих географических пристрастий. Сотни лет напролет она губила скот и людей именно в Сибири. Наиболее сильные эпизоотии этой болезни наблюдались в России в 1744, 1745 и 1746 годах.

По словам очевидцев, в 1756 году в одном из мест Петербургского уезда разыгралась настолько масштабная эпидемия, что трупы погибших животных во множестве валялись на улицах города. Тогда Сенат заключил, что “болезнь людей скорее и жесточае побеждает, нежели они в состоянии подать им настоящую помощь”. Было даже издано несколько правительственных указов направленных на борьбу с болезнью.

Впервые сибирскую язву назвал именно “сибирской” Степан Семенович Андреевский, которому удалось принять участие в схватке с “моровым поветрием” на Урале в 1785-1788 годах. Эпидемией была охвачена практически вся территория нынешнего южного Урала, в частности города Челябинска, который в то время был еще совсем юным поселением и врядли насчитывал больше десятка тысяч жителей.

Но сам факт того, что в Челябинск - тогда еще деревню по нынешним масштабам - прислали целых четыре врача, два из которых в придачу были еще и иностранцами, говорил о том, что дело было серьезное. Истинные масштабы эпидемии сейчас сложно измерить, но о значительности обстоятельств говорило еще и то, что дело дошло до самого сената. Да и к тому же, что из себя мог представлять городишко 1785 года? Всего то множество крестьянских дворов, в каждом из которых было хозяйство с основным костяком в виде крупного рогатого скота. Жару добавил ещё и тот факт, что стада в то время на пастбище принято было гонять прямо через весь город, что могло сослужить сибиреязвенным микробам очень большую службу. Ведь если заражалось пастбище, люди просто угоняли оттуда скот, но если заразить сам город, избавиться от этой смертельной заразы будет непросто, особенно если о возбудителе ничего не известно.

Эпидемия продолжалась долгих три года. В итоге два иностранных врача из Челябинска уехали, а вот Андреевский с его помощником Василием Жуковским остались бороться с болезнью.

Время шло, а результатов все не было.

Неизвестно было даже является это заболевание заразным или все же распространяется, как тогда было принято думать, по воздуху со зловещими миазмами. Тогда Степан Андреевский решился на довольно рискованную затею: он пожелал проверить, можно ли заразиться сибирской язвой от выделений больного животного.

18 июля 1788 года, вернувшись из церкви после утренней молитвы, Степан пригласил к себе в дом городничего фон Шейгоферна, местного судью Оловянникова и своего подлекаря Василия Жукова. В их присутствии он нанес зараженный материал на надрез в области локтя, замотал руку и стал ждать. Пока Степан был в сознании, он тщательно описывал свое состояние и следил за тем, как протекает болезнь и как на неё реагирует организм.

Когда же он впал в беспамятство, его дело продолжил Василий Жуковский, который бедолагу чудом, но все же выходил.

Андреевский вместе со своим помощником сделали неоценимый вклад в науку своими описаниями, ведь они не только доказали, что сибирская язва вполне себе заразна, но ещё и разработали методы борьбы с инфекцией, и смогли помочь другим врачам своими советами.

И эти рекомендации, кстати, не потеряли своей актуальности и в наши дни, за что этих ребят спустя какое-то время после тех событий наградили орденами Святого Владимира.

Справедливости ради стоит признать, что связь этого заболевания с животными была установлена довольно давно, т.к ещё в 16 веке в Венеции по указу Сената продажа мяса больных животных каралась смертной казнью.

Но смуты может добавлять ещё и тот факт, что разные формы сибирской язвы могут очень сильно друг от друга отличаться, и в 16 веке понять, чем кишечная форма сибирской язвы отличается от септической или кожной, было довольно сложно. В итоге разные проявления сибирской язвы порой считали совершенно разными заболеваниями.

Все дело в том, что сибиреязвенные бактерии могут быть и аэробами, и анаэробами, т.е могут существовать в бескислородной среде и под открытым небом, густо устилая почву пастбищ - их обычное место обитания.

Самых распространенных форм течения болезни всего три. Они разделяются по способу попадания в организм. К ним также можно причислить и септическую форму, но, в принципе, при негативном исходе она и без того наступает всегда, поэтому о ней поговорим позже.

Итак, первая форма - кожная. Она считается самой распространенной и составляет более 95% всех заражений среди человека. При этой форме, инфицирование происходит посредством занесения в организм спор, которыми загрязнена почва. В почву они попадают с жидкостями павших от болезни животных. В организме гибнущего животного бактерии находятся в огромных количествах, но пока они не попали в среду, наполненную кислородом, они не превращаются в смертельно опасные споры, которые уже приспособлены к открытому воздуху и могут сохраняться в почве вплоть до сотни лет. В большинстве случаев эта форма характеризуется образованием карбункула с дальнейшим формированием черного струпа.

Кожная форма сибирской язвы по своим последствиям не так страшна, как две другие формы, хотя всегда есть шанс, что бактерии с поверхности кожи попадут в кровь, и жертва скончается от септического шока.

Вторая форма - кишечная, более опасная своей способностью маскироваться под другие заболевания, например, под отравление. Как правило, такой формой болезни люди заражаются при употреблении непрожаренного мяса или крови павших животных. Болезнь в большинстве случаев развивается в тонком кишечнике, при этом человек страдает от режущих болей в животе, диареи и рвоты со значительной примесью крови. Высокая температура, вздутие живота, затем состояние больного резко ухудшается, и пациент умирает, как правило, от септического шока.

Также при попадании в ткани органов часто наблюдаются побочные заболевания: поражение печени, почек, селезенки, менингит и т.д.

В сравнении с кожной формой, смертность при которой при своевременном лечении антибиотиками составляет около одного процента, смертность от кишечной формы достигает почти ста процентов. Даже если своевременно начать лечение. Без лечения смерть от этой формы сибирской язвы наступает всегда.

Третья форма является самой летальной и в определенных условиях её очень легко подцепить. Если для того чтобы заразиться кишечной формой сибирской язвы, достаточно просто есть сырое мясо, то для для легочной формы нужно гораздо меньше - достаточно всего лишь… дышать. Легочная форма начинается остро, протекает тяжело, и даже при своевременно начатом лечении почти всегда заканчивается смертью. Происходит это потому что в сравнении с другими формами она развивается слишком быстро, и поставить верный диагноз вовремя очень сложно.

У пациента резко возникает выраженный озноб, температура быстро поднимается до сорока градусов. И сопровождается это все типичными симптомами гриппоподобных заболеваний: покраснением конъюнктив, слезотечением, насморком, кашлем, охрипшим голосом.

С первых часов от начала заболевания состояние больных ухудшается и напоминает очень тяжелую форму гриппа. Затем пульс учащается до 120-140 ударов в минуту, артериальное давление понижается, появляется тахикардия, одышка, цианоз и через 2-3 дня - смерть...

Конец первой части. Продолжение следует>>>>

Вторая часть - Сибирская Язва - [История Медицины] ЧАСТЬ - 2
Третья часть - Сибирская Язва - [История Медицины] ЧАСТЬ - 3

Источники:
https://veterinary.academic.ru/1735/%D0%91%D0%98%D0%9E%D0%A2...
https://studfiles.net/preview/549050/
https://www.scotsman.com/lifestyle-2-15039/the-scottish-anth...
https://www.christopherbellew.com/operation-sea-lion-part-th...
https://cyberleninka.ru/article/v/stoletnee-izuchenie-sibirs...
https://cyberleninka.ru/article/v/k-istorii-sibirskoy-yazvy-...
https://cyberleninka.ru/article/v/sibirskaya-yazva
https://www.bbc.com/russian/vert-fut-37012916
http://news.bbc.co.uk/hi/russian/sci/tech/newsid_1597000/159...
https://www.cdc.gov/anthrax/pdf/evergreen-pdfs/anthrax-everg...
https://www.youtube.com/watch?v=6Mykjxkwwe0
https://www.novayagazeta.ru/articles/2018/05/20/76539-pora-n...
http://www.fgu-radiovetlab.ru/sobytiya-i-novosti/poleznaya-i...
https://cyberleninka.ru/article/v/k-istorii-sibirskoy-yazvy-...
https://cyberleninka.ru/article/v/vozbuditel-sibirskoy-yazvy...
http://www.supotnitskiy.ru/stat/stat35.htm

Книги:

М.В. Супотницкий - "Биологическая война"

Поль Де Крюи - "Охотники за микробами"