Оставляющий свет
– Чего у тебя, Аркадьич, дверь в комнату все время закрыта? И зачем вообще две комнаты? – секретарша откинулась на подлокотник дивана, дотянулась до ноги начальника голой ступней, недвусмысленно двигая ею по начальниковому бедру. – Ты ведь мужик холостой. Теперь.
Дональд Аркадьевич Беккер, комендант колонии на планете Елец Гончих Псов, достал самодельную сигарету, скрученную из листьев местного дерева, аккуратно снял с дивана кота, чтобы не попасть на него пеплом, щелкнул зажигалкой.
– В той комнате Муська. А здесь… – выпустил струю пахучего дыма, покосился на черно-белого, – Федор Михалыч.
Кот понял, что речь о нем, уставился на хозяина.
– Муську жена откуда-то притащила. Когда уезжала, решила оставить. Побоялась, что в корабле он сдохнет от перегрузок. А мне что, выкидывать животину? Пусть будет. Только они морды друг дружке расцарапают, если их по комнатам не развести. Однако, Люся, ты зря ножкой елозишь. Доставай документы – посмотрим, как нам на этот раз мозги будут полоскать.
Документы ухнули увесистой папкой на велюровую обивку, заставив диван всколыхнуться. Земля требовала ведение делооборота в своем первозданном, бумажном состоянии. На случай, если непреодолимая сила испортит электронный архив. Они там, на Земле, все грехи валили на непреодолимую силу, а на бессмертие пергамента полагались больше, чем на твердотельные накопители.
– Наших дел немного, – заметила Людмила, растягиваясь всем обнаженным телом от одного подлокотника до другого, укладываясь животом на колени коменданта. – Большая часть – постановления и распоряжения Террконтроля. Вчера дошли, весь вечер распечатывала.
– И чего там?
Люся хотела было ответить, даже рот открыла, но в следующее мгновение оставила бумаги, замерла.
Дом и все в нем находящееся ощутимо вздрогнуло. Показалось даже, что апартаменты куда-то кренятся, однако жужжащие под полом гироскопы одержали победу, выправили положение.
– Ветер, – констатировал Дональд Аркадьевич.
– Ага, – согласилась Людмила и отобрала у него тлеющий цилиндрик, затянулась. – Так вот о постановлениях-распоряжениях.
Вернула начальнику самокрутку, смочила палец языком, принялась листать.
– Запрет несогласованных контактов с коренными жителями…
– Согласовывать с Землей? По полтора месяца, пока сигнал туда-обратно?
Девушка пожала хрупкими плечиками, перелистнула документ.
– Новые правила строительства на территории колонии…
– С запретом на несогласованное с Землей?
– Угу. Дальше… Запрет на непредусмотренный в смете расход энергии. Это, видимо, потому, что они отчет за прошлое полугодие получили, у нас там небольшой перерасход был. Дальше… Запрет на…
Комендант перестал слушать. Где-то на периферии сознания еще звучало – “запрет… запрет…”, доносился шелест бумаг и покашливание уставшей от чтения Люси, но Дональд Аркадьевич не вникал в бесконечный поток информации, он растерянным взором смотрел в окно. Там, за бронированным стеклом, качались деревья.
Так же аккуратно, как и кота, он отодвинул секретаршу. Встал. Подошел к оконной раме и, протянув руку, нажал на тугую кнопку “открыть”. В лицо Беккеру дунуло знойным воздухом, несущим запахи леса.
– Вот тебе и зима.
– А? – девушка отвлеклась от чтения, посмотрела на коменданта.
– Духота говорю. Жарко.
– Аркадьич, закрой. Вот из-за таких, как ты… Кондишен шпарит из последних сил, энергию жрет, а он, понимаешь, в окошечко решил поглядеть. Закрой!
Стекло скользнуло снизу вверх, снова отрезая обитателей дома от ароматов елецкой чащи.
– Пойду отменять, – сказал Дональд, рассеянно оглядывая комнату, будто потерял что-то.
– Чего отменять?
– Все. Протяжку силового кабеля, совместные занятия в школе, строительство… – махнул рукой. – Идем!
Комендант то и дело утирал платком лицо, прикладывался к фляжке с прохладной водой. Короткие шорты и снятая футболка от жары не спасали. А Люся, конечно, и футболку снимать не стала, семенила за начальником в пропитавшейся потом, ставшей совсем мокрой одежде.
Вокруг скрипели и качались крепления – лестницы, открытые переходы между строениями, все это не являлось жесткой конструкцией.
Парочка спустилась на первый уровень объекта, ступив на ярко-зеленую траву. Они направлялись к разложенным на земле бухтам кабеля и суетившемуся рядом с ними электрику.
– Сергей! Отбой. Собирай барахлишко.
Электрик вытер руки о сетчатую, оранжевого цвета жилетку. Лицо его удивленно вытянулось.
– Да ты что, Аркадьич? Я с утра… Столько надо было… По местам на уровнях… А ты – отбой?!
– Не я. Догмы изобретают дяденьки и тетеньки с Земли. Вон, целую кипу прислали, – кивнул на папку, которую Люся таскала под мышкой. – А мы с тобой должны под их бубен ритуальные танцы плясать.
Покрутив над головой руками, Беккер выдал неуклюжее па.
Взгляд электрика скользил с коменданта на секретаршу, потом на бумажные правила, потом снова на коменданта.
– Ну и… – он сплюнул, принялся собирать вещи. – И черт с ними! И хорошо, что подключить не успели. А то ведь потом не отключишь. Там такая система, что… Весь объект разбирать придется, – Сергей покосился на “Объект №1”, единственное человеческое поселение на планете.
– Дональд Аркадьевич! – окликнул их кто-то. – Дональд Аркадьевич!
Этого окликающего Дональд Аркадьевич не любил и про себя называл “политруком”, потому как должность его – зам по работе с персоналом – придумана была в чистеньких офисах метрополии. Здесь она совершенно без надобности: коллектив маленький, все вопросы через коменданта решаются. И зачем этот зам, нахлебник? Не имеющий никакой полезной специальности. Разве только доносики в головной офис строчить.
– Дональд Аркадьевич!
– Чего?
“Политрук” поглядел на электрика, складывающего в кейс инструмент.
– Ах, вы уже распорядились? А то я думаю – проверить, вдруг…
– Ты-то уж все и знаешь, сразу прибежал!
– Так это… Все знают. Инфа с Земли в общем чате выкладывается.
– Иди-ка ты отсюда, Евгений Евгеньевич. Займись чем-нибудь полезным. Поспи или на гитаре поиграй – “гитар, гитар, кам ту май будуар”… А мы тут сами справимся.
– Еще по поводу школы…
Лицо у коменданта слегка побагровело. Он повторил вполголоса:
– Сказал же. Мы. Сами. Разберемся.
– Я понимаю, – не унимался “политрук”, – хотел только сказать, что на ихней сходке летуны сами запретили мелким в школу ходить. Еще до распоряжений с Земли. Там этот… Как его… Дар-Кес, один из старейшин. Он остальных агитировал. Отдаляются они от нас.
Дональд глядел на зама, прищурив глаза.
– Ушлый ты человек, Евгений. Во все дыры пролез, все обо всех узнал.
Зам посчитал, что это комплимент. Улыбнулся. Подошел ближе и доверительным тоном добавил:
– А вам, Дональд Аркадьевич, осторожнее надо быть. Молодые летуны вас винят в том, что светлое дерево погибло. Некоторые даже, прошу прощения, угрозы нехорошие высказывают.
Комендант скривился. Противно ему стало оттого, что этот маленький в своем значении человечек думал, будто Беккер не знал или не понимал всех рисков. И вдвойне противно из-за веры человечка в то, что Беккер мог испугаться.
Он отвернулся от заместителя. Поднял голову, рассматривая деревья, окружающие объект номер один. Нигде, кроме Ельца Гончих Псов, такие деревья не растут. Высокие, разлапистые. Да еще с причудливыми домишками на ветвях.
– Знаешь, Сережа, давай мы эту штуку все-таки подключим. А?
Приятно было видеть ужас на лице Евгения Евгеньевича. Он даже хотел что-то возразить начальнику, однако подумал о чем-то своем, политручьем. Развернулся и ушел быстрым шагом в знойное марево. Наверное, сочинять.
– Сергей ничего подключать не будет, – пробормотала за спиной Люся.
– Почему это?
Но комендант уже и сам видел, что электрик стоит опустив руки, смотрит насупившись, безо всякого желания “эту штуку все-таки подключить”.
– Не станет нарушать. Не захочет терять работу. Он же слышал, что Земля запретила.
Видимо, Сергей слышал не только это, потому что покачал головой и сказал “извини, Аркадьич”.
– Черт с тобой, я сам. Оставь все и иди, ответственности на тебе не будет.
Облегченно выдохнув, Сергей еще раз пробормотал что-то похожее на “извини” и скрылся следом за “политруком”, в то время как секретарша, нахмурившись, продолжала смотреть на Дональда.
– Ты не пойдешь! – наконец произнесла она.
– Пойду, – он принялся раскладывать инструмент.
– Тебя током дернет. Ты не специалист, Дональд. Сдурел что ли?!
– Я комендант внеземной колонии. Уже двенадцать лет как. И ты серьезно считаешь, что я не умею соединять проводки?
– Но… Я… Ты…
Дональд Аркадьевич оставил в покое инструменты, повернулся к секретарше. “Что же она там думает, в своей прелестной головенке? На что-то, видимо, надеется. Да и то сказать – я же в самом деле теперь холостой”.
Протянул ей тонкий ободок – наушники со встроенным микрофоном.
– Возьми. Будешь держать со мной связь. На тридцать пятом уровне есть площадка, ты знаешь. Как раз половина пути. Постараюсь выйти к ней, если кабель удачно ляжет. Его же надо по спирали до самой верхушки закручивать. В общем, принеси на площадку чего-нибудь пожрать.
Люся обреченно кивнула, понимая, что все равно его не переубедит.
Весь кабель, который был нужен коменданту, на себе не утащить. Поэтому бухты – по две штуки сразу – загодя были оставлены на разных уровнях. По три нести не с руки, хоть и сделаны они из облегченных материалов, а вот две – в самый раз.
Взгромоздив на плечи рюкзак с механизмом, в котором вращались барабаны, несущие на себе толстый провод, Дональд поднялся по первой из множества лестниц. Глянул вниз, с деланной улыбкой помахав рукой любовнице, и, уже проклиная брошенный самому себе и земной администрации вызов, двинулся дальше.
Объект номер один, как и деревья вокруг, был основой для жилых и прочих построек. Гуманоидным летунам, населяющим планету, это удобно – прыгаешь с ветки и вперед, на покорение воздушного пространства! Любой сарайчик, сколоченный по недоразумению на поверхности, они готовы были немедленно сжечь – неприятие наземных построек стало у них чем-то религиозным. Земляне решили не раздражать местных, организовали себе деревушку, приютившуюся на уходящем ввысь переплетении веток.
– Это я, пожалуй, погорячился, – Дональд Аркадьевич остановился, хлебнув из фляжки уже теплой воды.
Он посмотрел вниз – где-то там, в молочной дымке, скрывалась земля. Час подъема, размотано две пары бухт-барабанов и вот уже подходила к концу третья. Кажется, что идти бы должно легче, но ноги налились свинцом, а частое дыхание на привалах не успевало восстанавливаться.
Комендант перевел взгляд наверх. Уже виднелась площадка, на которой его должна ждать Людмила. Он щелкнул еще одним креплением, зафиксировав кабель на тридцать первом уровне, поставил ногу на нижнюю ступень шаткой лесенки. Здесь, на внешнем радиусе Объекта, основательных конструкций не найдешь. Все строения жались к центральной части – там хоть и темнее, зато надежнее, не так качает.
– Давай, альпинист хренов, – ругал он себя. – Левой, правой… Левой, правой… Вот и тридцать второй. Ф-фух!
Снова остановился, но на этот раз не столько для отдыха, сколько для того, чтобы подставить лицо первому свежему ветерку, подсказывающему и людям, и аборигенам, что вечерняя пора близко.
– О-о… Хорошо-о!
“Было бы еще лучше выбросить шорты и остаться в труселях”, подумал он, но вспомнил, что давно уже не носил трусов – лишняя одежда на Ельце ни к чему. А голый комендант, карабкающийся по внешней стороне Объекта, будет смотреться совсем уж гротескно. “Ладно, потерпим. Вниз на лифте, а дома душ и кондиционер. Потерпим”.
Кабель закончился на самом пороге площадки.
– Тридцать пятый. Здравствуй, Люська.
Дональд на четвереньках прополз еще немного, скинул с себя пустые бухты и лег на доски. Грудь его вздымалась и опадала, по лицу текли капельки пота. Люська молча легла рядом, обняла. Так они и лежали – десять минут, пятнадцать…
– Почему то дерево, на месте которого мы основали колонию, летуны называли светлым?
Начальник заставил себя сесть.
– А ты не знаешь? Хотя… Давняя ведь история. Задолго до тебя было. Листья у него раз в год светились! Фосфоресцировали, видимо. И не спрашивай, с каких щей именно раз в год, никто толком не изучал.
– Оно что, единственное такое было?
Дональд открыл контейнер с едой, достал сосиску в тесте.
– Не. Мы как-то ночью взяли флайер, прошлись на бреющем по округе, в радиусе тысячи километров. Нашли еще штук пять. Но, надо признать, явление редкое. И, главное, у местных брачный период привязан к этому свечению. Они теперь думают, что если делать свои дела не при свете листиков, то ничего не выйдет. Огорчены, одним словом. А уходить от дома на сотни километров, чтобы потрахаться под ближайшим светящимся деревом, это ж кому понравится? Но молодежь все равно уходит, что бесит стариков еще больше.
Замолчал, потому как не хотел больше отвлекаться от еды. Девушка терпеливо ждала, когда он расправится с куриным бульоном и карбонарой. Лишь после этого позволила себе спросить:
– А спилили зачем?
Аркадьич долго, жадно запивал ужин водой. Утер губы ладонью.
– Как же, спилишь такое… Испарили его промышленным аннигилятором. Мы ж не знали, что оно чем-то от других отличается. Тут везде гребаные деревья и все более-менее одинаковые. Выбрали первое попавшееся и испарили.
Он посмотрел тоскливым взором на темнеющее небо.
– Ладно, милая. Спасибо за еду, но мне пора двигаться дальше.
– Скоро ночь.
– Ну и что? Я прошел половину пути. Имеет смысл закончить дело.
– Может, завтра закончишь?
– Ага, конечно. Знаю я, как оно бывает. Встанешь утром и сразу поймешь, насколько все глупо. Что не стоило начинать и уж тем более не стоит заканчивать.
Он подсоединил протянутый до площадки кабель к новой бухте, закинул ее за спину.
– Если глупо, – тихо попыталась возразить секретарша, – тогда зачем?
Дональд улыбнулся.
– Мы же тут, Люся, планету осваиваем. У черта на куличках. Нам некогда разбираться – “правильно, неправильно…” И вообще, только трусливые мещане переживают за то, во что они вляпались накануне вечером. Паскудное чувство.
Он поцеловал ее в губы.
– Делай дело и пусть история рассудит! Пошел я. Сотворю немного истории для Ельца Гончих Псов.
Вторая половина пути давалась ему с трудом. Хоть Дональд и не был еще, в его сорок с небольшим, уставшим от жизни человеком, хоть и не успели испортить его здоровье разного рода злоупотребления, а все же останавливаться приходилось чаще. Да и стремительно надвигающаяся ночь подъему не способствовала. Пришлось нацепить на голову резинку с фонариком – бело-голубой луч хоть что-то выхватывал во тьме между уровнями.
Коменданту вдруг показалось, что за ним идут. Обернулся – никого. С минуту вглядывался в обманчивую синеву, на фоне которой едва заметно качались черные силуэты деревьев.
– Эй! Кто там?
Тишина.
– Никого?
Он двинулся вверх по очередной хлипкой лесенке.
– Ну и хорошо. Потому что идти следом, – бросил взгляд за спину, но и на этот раз никого не увидел, – плохая идея.
На всякий случай связался с секретаршей:
– Люся! Слышишь меня?
В радиоэфире что-то пискнуло.
– Да, слышу, – прорвалось сквозь помехи.
– Ты где? Сигнал плохой.
– В лифте поднимаюсь, буду ждать тебя наверху.
– Ясно.
– Что-то случилось?
– Нет-нет, все хорошо. До связи.
И в наступившей тишине, в промежутке между порывами ветра, снова непонятный шорох. Теперь комендант понял, что доносится он не сзади, а откуда-то справа, из тьмы жаркого елецкого воздуха.
“Случайный летун? Да ведь не любят они ночью по воздуху”.
Местных люди не воспринимали как опасность. Нападений, во всяком случае, не случалось. Потому Дональд и оружия с собой не носил, уж тем более сейчас, когда каждый грамм кажется центнером.
Он чертыхнулся, пошел дальше. “В темноте всякое мерещится. А с листиками надо завязывать”.
И почти до самой вершины никто его не беспокоил. Ничего, кроме чуть спавшей жары и еще большей усталости, не отвлекало. Так что он даже поверил – показалось. Пока в воздухе вновь не зашелестело, не захлопало крыльями. В том, что это именно крылья, он уже не сомневался.
– Чего тебе надо, летун?
Неизвестный молчал. Отлетел подальше, но вскоре снова вернулся, сопровождая Дональда.
– Вань, это ты?
Местный, наконец, появился из тьмы, но лишь для того, чтобы зло сверкнуть глазами и снова исчезнуть.
– Я отправлю тебя к черным духам, – послышалось в ночи, так тихо, что слова едва перекрывали шелест крыльев и шум гуляющего в ветвях знойного ветра. – А потом лес заберет и твою девку!
Дональд остановился.
– Которую?
Вопрос остался без ответа.
– Знаешь, Ваня…
– Меня зовут Ван-Цок! – раздраженно сказал летун.
– Я и говорю – Ваня. Ты, Ваня, фанатик религиозный. С деревьями со своими.
– Оно было светлым деревом!
Аркадьич вздохнул. Сколько раз он объяснял молодым летунам, что произошла трагическая случайность и земляне вовсе не хотели уничтожать именно это, особенное бревно с листьями. Да и, по правде сказать, свет от таких деревьев бледненький. Чего там разглядывать, чем любоваться? Не видели аборигены ярких-то огней. Но…
Из темноты вдруг блеснуло металлом и в следующую секунду Дональд почувствовал, как что-то острое чиркнуло по его ноге. Метательный дротик, похожий на кинжал, скрылся в ночи, бесшумно устремившись к земле.
– Ах ты ж!..
Каждый летун, прошедший инициацию, носил с собой два заточенных лезвия. Комендант не сомневался, что там, в ночи, к броску готовится и второй. Но Аркадьич не прятался, не убегал. Даже фонарик на лбу не стал выключать. Почему-то верилось, что удача, не оставлявшая его раньше, не оставит и сейчас. А главное, не зря же говорят – “братья по разуму”. Должен разум одержать верх над желанием убить!
Не одержал. Снова сверкнул металл, но только в этот раз броска не получилось: тень, метнувшаяся к ним сверху, ударила Ван-Цока еще до того, как он смог совершить задуманное. Удача Дональда Аркадьевича Беккера, коменданта земной колонии на планете Елец Гончих Псов, оказалась сильнее.
– Живой? – спросил кто-то, совсем рядом хлопающий крыльями. Ударившая Ван-Цока “тень” появилась в свете фонарика, приобретая черты Дар-Кеса, старейшины летунов.
– Живой, – ответил ему Аркадьич. – Поцарапанный маленько, но это ничего, до свадьбы заживет. Главное, чтобы он Люську не тронул. А то болтал тут всякое… Что лес ее заберет.
– Он не то имел в виду. Хотел сказать, что не будет она с тобой. Что белые духи леса любят ее, поэтому к себе привязали. Не полетит она на Землю. Никогда. А Ван-Цока или кого другого не бойтесь, нападений больше не случится. Зуб даю.
– Го-осподи… – протянул Дональд, разглядывая кровоточащий порез. – Кто тебя таким словечкам научил, Дар-Кес?
– С Серегой общаемся. Электроником.
– Электриком, – поправил комендант.
– Электриком, – согласился Дар-Кес и добавил: – Все ваше нам интересно и, думаю, полезно будет. Но только детишек в школу все равно не отдам! Не в этом поколении. А то раздадите им свои экранчики, будут они в них втыкать с утра до вечера, как люди. Тьфу!
Дональд преодолел последние несколько пролетов, приветливо махнул рукой ждавшей его секретарше и скинул, наконец, рюкзак-бухту, почти опустевшую, с остатками размотанного кабеля. Чтобы подключить его, потребовалось не больше минуты. Пискнуло зуммером в электрощитке, загудело. Находясь на самой верхушке, два человека не могли видеть Объект №1 со стороны, но заметили, как на соседних деревьях отразился свет новых огней.
Муська заняла центр дивана, положив передние лапы поверх черно-белой шубы кота Федора. На столе стояли две чашки холодного чая, рядом вазочка с конфетами “Мишки в лесу”, заначенными еще с последнего прилета грузового транспорта. Люся держала Дональда за руку.
– Забыл дверь закрыть? – улыбнулась она.
Начальник пожал плечами.
– Давно надо было ее выпустить, – Люся развернула конфету, хрустящий фантик скомкала и бросила на диван, но ни кот, ни кошка не сочли нужным прервать сладкий сон. – Пусть живут вместе.
Она посмотрела на коменданта – сначала на перевязанную ногу, потом в глаза.
– Уволят?
– Само собой, – спокойно ответил он, отпивая из чашки. – И наверняка будет запрет на въезд.
– Сюда? На Елец?
Утвердительно кивнул.
– Ты знаешь, я… – Людмила опустила взгляд, – я, наверное…
– Не полетишь со мной? Останешься?
Люся молчала.
– Не переживай, – он потянулся через стол, поцеловал ее руку. – Делай то, что считаешь нужным. А я не пропаду! Наймусь в другую компанию, на свеженькое освоение. Пусть и не главным, не придется хоть документы разбирать. Ну а там – как сложится… Может, еще увидимся. Когда-нибудь.
Чай был выпит, конфеты съедены. Начальник и секретарша стояли у раскрытого окошка, где яростно боролись стремящийся в комнату елецкий зной и прохлада созданного на Земле кондиционера. Обнаженные любовники старались восстановить дыхание после долгой, изматывающей близости. Наверное, последней, случившейся между ними.
– А мне нравится, когда огни светят ярче, – сказала она. – И праздники люблю. Особенно Новый год. И подарки. Сладкие конфеты. И еще – когда в голове ворох фантазий, желаний. Пусть даже неправильных.
Дональд ухмыльнулся.
– Никто из любителей запретов ничего подобного не скажет. В их серых мыслях просто не хватит радости для таких слов.
Он смотрел вниз, где на изумрудной траве стояли две фигурки – человека и летуна, казавшиеся с большой высоты очень маленькими. О чем-то они там говорили, без смущения передавая друг другу самокрутку.
– Кабель от резервных генераторов все равно пришлось бы протягивать, – говорил Серега Дар-Кесу. – Не такой, конечно, без вот этого всего, что Аркадьич придумал… Но старая схема по любому не держала нагрузку. Куча ведь охлаждающих систем. Даже предохранители выбивало.
– Ага, – согласился старейшина, живо, но неверно представляя себе выбитые предохранители.
– Теперь распределение более равномерно пойдет. Сложность только в том, что компьютер не даст этот кабель отключить, иначе все вырубится.
– А если старые потроха на каждом уровне поменять?
– Ха! Модули с электрооборудованием вдоль ствола ставили, дальше они обрастали жилыми да всякими хозяйственными постройками. Потому что рассчитаны на наземное строительство, на доступ сверху, когда один-два этажа. А здесь… Здесь их под сотню. Поди-ка доберись до какого-нибудь пятидесятого! Все верхние разбирать придется. Не, это теперь надолго. Так и будем светиться.
– Красиво, – сказал Дар-Кес.
– Красиво. Только Аркадьича за это самоуправство снимут, как пить дать. Отзовут на Землю.
– Что ж, – задумался на мгновение абориген. – Кто-то должен дарить свет. Оставлять его после себя.
Ель, посаженная людьми на месте Светлого дерева и, к удивлению многих, выросшая, как все местные деревья, на несколько сотен метров ввысь, невольно ставшая человеческим поселением, Объектом номер один, светилась хоть и одинаково белыми, но яркими, праздничными огнями.
Везение
Зеленый свет мигал где-то вдалеке.
Один раз.
Второй.
Адам лежал, медленно вращаясь в прохладной темноте, не в темноте Бездны, а в приятной тьме, по типу той, которая наполняет тихую спальню во время снежной бури, когда ветер хлещет по стенам дома, а в камине потрескивает уютный огонь. Зеленый свет — единственное, что нарушало эту тьму, пульсируя один раз, а затем второй, то появляясь, то исчезая.
В темноте Адам видел вспышки цвета и какие-то очертания, но в них нет никакого смысла.
Он видит свет так, будто смотрит вверх со дна океана. Вокруг него плавают стаи рыб, а вереница маленьких пузырьков тянется от него вверх к поверхности. Солнце кажется таким далеким, хотя рассеянный свет все же успокаивает. Маленькие скопления преломленных лучей скользят по его лицу и телу.
Снова темнеет, и зеленый свет продолжает мигать в темноте.
Он видит движение странных инопланетных форм; они плавают над ним, как акулы во тьме.
В небе виднеется большое белое кольцо, которое исчезает где-то ближе к горизонту, скрываясь за атмосферной мглой.
А затем он снова проваливается вниз, в прохладную тьму, туда, где устойчиво мигает зеленый свет, который когда-то раздражал его, теперь стал верным спутником, знакомым лицом в непроглядной темноте. Во тьме его разум наполняется видениями: километры открытой воды, сияющий город на далеком острове, мраморные полы, фонтаны, искусственные водопады. Затем видения тускнеют, и он не видит ничего особенно интересного.
Он снова медленно проваливается вглубь, но не встречает черноты. На этот раз он засыпает.
***
Совет Шаншары был экстренно созван, Совет Апостолов под началом Теократа был немедленно проинформирован о ситуации. Сообщения были отправлены с некоторой срочностью.
«О, великий Теократ, Шаншара подала знак с небес посредством неизвестной переменной. Со всем уважением просим прислать аудитора для оценки ситуации. Да славится Шаншара и ее великолепный свет, ваш покорный слуга, Смотритель.»
Письмо было отправлено и немедленно получено посредством цепной варп-связи советом священных апостолов, проживающих на самой высокой вершине дымящейся луны с расплавленным ядром и бурлящими горячими источниками. Говорили, что теплая вода помогает сохранить молодость и что пар стимулирует умы апостолов, но святой луну делала странная геологическая архитектура: тут и там блестящие белые скалы возвышались вверх огромными арками и колоннами над тонким пленочным слоем пористой белоснежного камня.
После получения сообщения аудитор был отправлен немедленно. В здании совета всегда было несколько аудиторов, которых Совет отправлял для решения любых серьезных проблем, доносимых до Конклава и Совета.
Аудитор прибыл на своем корабле: гладком, трехконечном, с плавными изгибами и гладкими янтарными вставками. Смотритель, представитель Конклава и номинальный правитель города, ждал у основания посадочной площадки, которая возвышалась над водой огромной круглой плитой. Его тело было закутано в длинные серебряные одежды, а вокруг его плеч покоилась какая-то твердая клетка из кораллов,которая расходилась веером от его плеч и головы, как своего рода барочный кружевной воротник, который можно увидеть на старых картинах у какого-нибудь монарха.
Как и другие жители планеты, он стоял на двух ногах, а из-под мантии у него торчал длинный широкий хвост. У него были две руки с тремя перепончатыми пальцами и гладкая треугольная голова.
Когда аудитор вышел из корабля, стало очевидно, что он не являлся обитателем этой планеты.
Он был удивительно худым и очень маленьким, не выше колена своего встречающего. Чем-то он напоминал гаргулью, вероятно, большими ушами и сгорбленной осанкой, не предназначенной для ходьбы на большие расстояния. Его маленькое тельце было мохнатым и голубоватым. Его ступни были созданы больше для лазания по веткам или цепляния за них, чем для ходьбы, а его невероятно длинные и тонкие руки украшали целых семь пальцев. Четыре пальца были почти такой же длины, как его рост, и были соединены перепонками, как руки Смотрителя, хотя вместо плавания они использовались для полета. Остальные три пальца были короткими и выступали из того же места, что и первые четыре, но не были перепончатыми и в основном использовались для манипулирования предметами.
У него также имелся длинный и тонкий хвост, на конце которого находилась своеобразная веерная структура, которую можно было открывать и закрывать во время полета. Перепонки на этой веерной части были окрашены в градиент от фиолетового до ярко-синего цвета.
У него также был единственный глаз, большой и расположенный в центре лица, окрашенный в основном в желтый цвет. Это не способствовало хорошему восприятию глубины, но то, чего не хватало глазу, аудитор восполнял ушами.
Смотритель поклонился, когда аудитор сошел с трапа серией прыжков, тихо хлопая ушами при ходьбе.
— Ваше превосходительство, рад, что вы успешно добрались.
— Довольно формальностей, — аудитор махнул хвостом. — Мы достаточно знаем друг друга, обойдемся без них.
Жабры Смотрителя довольно зашевелились.
— Разумеется, Митцен, прошу за мной.
Митцен последовал за ним с некоторым трудом. Он бы полетел, но счел это дурным тоном. При посещении планеты в составе Конклава было принято перенимать традиции и поведение хозяев планеты, и он не собирался оскорблять своего старого друга.
— Расскажи мне, что случилось. Я прочитал сокращенную сводку в дороге, но хотелось бы услышать твою версию.
— Конечно. Объект был замечен в нашем небе вскоре после утренней молитвы, несколько рыбаков утверждали, что видели, как он пронесся по небу и упал в мелкий океан недалеко от топлового леса на востоке. Одна из рыбаков нырнула, чтобы осмотреть объект, и сразу же прибежала к нам с новостями. Мы немедленно доставили его в город для проверки.
Хвост Митцена дернулся, раскрываясь и закрываясь от волнения.
— Ясно. И что вы узнали об объекте за время его нахождения здесь?
— Ну, исходя из того, что мне рассказали мой третий муж и первая жена, это какой-то инопланетный скафандр или, по крайней мере, нечто похожее. Были некоторые споры о том, является структура органическим экзоскелетом или нет, но мы определили, что внешняя оболочка представляет собой какой-то металл, в основном из стального сплава. Мы также заметили странные руны на, как нам кажется, верхней части груди
Митцен инстинктивно навострил уши.
— Значит, у него знакомая анатомия?
Смотритель неуверенно поднял руками.
— Похоже на то, хотя мы можем ошибаться. Мы исследуем его на основе нашей собственной анатомии. Если мы правы, у него две руки, две ноги, нет хвоста и одна голова.
— Крылья или плавники?
— Не обнаружено.
— Интересно. Конечно, хотелось бы самому увидеть объект.
— Разумеется, осталось недалеко.
Смотритель провел Митцена через город, богатое место с красивой белой архитектурой и широкими органическими изгибами, пронизанными сотнями каналов. Вся доступная земля на этой планете состояла в основном из давно спящих вулканических островов. Долгое время этот мир был полностью водным, пока его первая луна не активировала горячие точки в коре планеты, в результате чего многочисленные вулканы поднялись на поверхность, словно раздражение на поврежденной коже
Когда орбита луны стабилизировалась, вулканическая активность в конечном итоге утихла, оставив после себя небольшое количество удобных островов, на которых впоследствии поселились местные обитатели.
Мимо них промчалась группа детей:
— Слава Шаншаре, — прокричали они Смотрителю и Митцену, прежде чем нырнуть в канал.
— Светом Шаншары, — ответили двое в унисон.
Они пересекли широкий арочный мост, преодолели стражников у двери в залы совета, прежде чем отправиться вниз, на подземный уровень. Стены были в основном стеклянными, и здесь, на окраине города, открывался шикарный вид на открытый океан, разноцветные рифы и косяки водной жизни, лениво снующие за окном.
Еще одна пара стражников расступилась, и двери открылись. Внутри их ждали две фигуры, в которых Митцен узнал первую жену и третьего мужа Смотрителя. Все трое ненадолго подошли друг к другу, взялись за руки и наклонились, чтобы коснуться носами, прежде чем отстраниться, но Митцен проигнорировал это проявление любви в пользу объекта в центре комнаты.
Четыре конечности, как и сообщалось, с металлическим внешним покрытием необычного оттенка зеленого и черного. Для Шаншары это были нечестивые цвета, и их нельзя было носить на территории Конклава. Однако, если существо было с другой планеты, оно, естественно, не могло этого знать. Конклаву был осведомлен о существовании других верований, хотя они просили посетителей соблюдать правила всякий раз, когда это возможно.
Митцен неуклюже пропрыгал к центру помещения, чтобы осмотреть существо.
Первая жена Смотрителя, кажется, О'хар, выступила вперед.
— Мы наблюдали за ним с момента его прибытия. Пока никакого движения не было. Возможно, он мертв?
Митцен учитывал такой вариант, но пока что не собирался исключать жизнь. Существо упало с неба, что было довольно хорошим аргументом в пользу смерти, но опять же, если это был какой-то костюм, возможно, у него были способы выжить, которые они еще не понимали.
Будучи аудитором, Митцен был обязан обладать знаниями в нескольких областях. Каждому аудитору были поручены те или иные знания, а Митцен был экспертом в области биологии, с особым уклоном в спекулятивную ксенобиологию, религию, политику и исполнительское искусство.
Он наклонился, чтобы рассмотреть существо. Длинные задние конечности, более короткие передние, пять пальцев на каждой передней. Очень маленькая голова по сравнению с остальным телом, которое было довольно громоздким. Хвоста нет, что объясняет плоские стопы. Митцен подпрыгнул ближе к голове. Зелено-черный металл здесь исчезал, уступая место своеобразному зеленому стеклу, хотя от него тоже исходил металлический блеск. Он продолжил осмотр, все больше восхищаясь, увлеченно изучая руны на груди.
— Что скажешь? — спросил смотритель, не в силах удержаться от любопытства.
Митцен отступил назад.
— Ну, существо явно какое-то наземное двуногое животное, — он поманил их крылом, призывая наклониться. Даже расставленные по комнате стражники сделали то же самое. — Плоские ступни и длинные задние ноги без хвоста предполагают безупречный баланс. Однако руки и кисти указывают на существо, которое, возможно, эволюционировало для лазания, — он указал на руку. — Все пять пальцев очень короткие, я думаю, что оно очень ловко ими оперирует. Вероятно, именно это подтолкнуло вид этого существа к разумности, его конечности идеально подходят для использования инструментов.
Он обошел существо, задумчиво разглядывая.
— Форма туловища предполагает, что именно здесь находятся все жизненно важные органы, а лицевая панель наклонена вперед и не имеет широкой периферии. Чаще всего глаза, обращенные вперед, указывают на хищнический образ жизни.
Для него это не было сюрпризом. В Конклаве было несколько видов хищников, хотя их диета состояла в основном из насекомых и водных обитателей. Митцен продолжил анализ.
— Очевидно, оно разумно, но такая структура тела не дает очевидных преимуществ в силе, скорости, полете, плаванию или каких-либо других важных способностях, поэтому я могу только предположить, что оно продвинулось так далеко только благодаря своему интеллекту.
Смотритель кивнул, медленно приближаясь, чтобы получше рассмотреть костюм.
— И что будем делать?
— Мне нужна дополнительная охрана, инженер и врач, желательно тот, который специализируется на уходе за животными. Я хочу посмотреть, что находится внутри костюма.
— Но что, если оно не может дышать нашей атмосферой?
— Поэтому я приглашаю врача, сначала мы проверим атмосферу внутри.
Смотритель снова кивнул, и вскоре вокруг существа образовалась команда инженеров и охранников. Смотритель пригласил свою вторую жену, чтобы осмотреть броню, поскольку она была опытным инженером, и под руководством эксперта по биологии она провела первоначальный анализ.
— Аудитор, если то, что вы говорите, правда, то руки существа будут двигаться в первую очередь по такой дуге, соответственно, любые кнопки или рычаги разблокировки будут находиться, вероятно, рядом с головой, грудью или шеей.
Она осмотрелась и нашла то, что искала. Врачи медленно подступили, когда она подцепила один из своих перепончатых пальцев под защелку и стала манипулировать ею. Ей потребовалось несколько минут, чтобы понять, как устроен механизм. Она не возражала, наоборот, любой хороший рычаг, открывающий костюм, должен быть сложным. Не хотелось бы случайно зацепиться за что-то и раскрыть свой скафандр одним движением. В конце концов им потребовалось найти еще два маленьких рычажка, прежде чем шлем наконец с шипением открылся.
Все в помещении нервно переглянулись, когда она осторожно протянула руку, взялась за шлем…
И сняла его
По комнате пронесся ропот.
Митцен быстро обработал руку прозрачным стерилизующим гелем и наклонился, чтобы получше рассмотреть новые детали. Существо было частично покрыто шерстью, в основном сверху и немного по сторонам лица. Некоторые элементы выглядели знакомо, скорее всего, два глаза и рот. Его мех был слегка влажным, хотя существо не было похоже на то, что выделяет слизь.
Интересно.
Митцен взял инструмент у врача, который присел рядом с ним, и поднял одну из губ существа, обнажая ряд твердых белых наростов. Вероятно, зубы. У многих видов Конклава имелось нечто похожее, хотя не такого цвета и конфигурации.
— Всеядное, — сказал врач.
Митцен махнул хвостом в знак согласия.
— Но живо ли оно?
К счастью, Митцену не пришлось отвечать на этот вопрос, поскольку в этот момент глаза существа медленно открылись. К шоку Митцена и ужасу остальных, правый глаз существа завращался со слышимым металлическим жужжанием, действуя явно независимо от второго органического глаза, который просто медленно покачивался в глазнице, явно с трудом осознавая происходящее.
— Да сразит меня апостол, — выругался Смотритель, которого тут же заткнули его третий муж и вторая жена.
— Еретик, — прошептал кто-то, прежде чем Митцен поднял руку.
— Нет-нет, нельзя требовать от инопланетянина соответствия нашим религиозным стандартами. Возможно, когда мы узнаем больше, все обойдется лишь вежливым объяснением. Давайте для начала не будем попробуем поговорить с новым гостем.
Словно в ответ существо застонало и перевернулось на бок. У него был необычайно глубокий голос. Митцену он напомнил рев одного из подземных животных с его родной планеты.
Группа потрясенно слушала, как костюм шипит и сгибаются суставы. Существо перевернулось примерно наполовину, прежде чем его органический глаз упал на них, и оно замерло. Митцен не мог определить, какое выражение появилось на лице инопланетянина. Страх, удивление, гнев? Но Митцен увидел, как взгляд гостя переместился на вооруженную охрану, а затем на группу, окружающую его. Разумную жизнь довольно легко распознать, и медленными, целенаправленными движениями существо просто легло обратно, попутно что-то прощелкав и прошипев.
Инопланетная речь.
Как занимательно.
Они не встречали новых рас почти семьсот лет.
***
Зеленый свет сменился красным, и именно это его разбудило.
НАРУШЕНИЕ ЦЕЛОСТНОСТИ КОСТЮМА.
Адам не хотел просыпаться и проигнорировал предупреждение.
Позже он сказал бы, что окончательно его разбудил запах, вроде как фруктовый, но в то же время какой-то… химический?
Он медленно открыл глаза.
Благодаря своему обширному опыту похищений и внезапных встреч с инопланетянами он не испугался странной белой органической архитектуры. Адам даже не удивился, когда его механический глаз отметил в помещении как минимум десять живых целей неизвестного происхождения. Только когда он приподнялся на локте и столкнулся лицом к лицу с пушистой одноглазой летучей мышью синего цвета, до него наконец дошло.
Адам поднял взгляд.
Оглядел оружие, послушал непонятные разговоры новых инопланетян, увидел, как они от удивления отступили, и принял волевое решение.
Он спокойно лег обратно.
— Везёт же мне на первые контакты.
===========================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
Бабушка верит в СССР...
На выходные ездил к двоюродной бабушке, живет в деревне (но интернет есть).
Пока разговаривали, то да сё, показывать она мне стала то, чем особенно гордится..
Значит, есть у нее поздравление от СССР с юбилеем от 23 года
Плюс она пользуется самым популярным файлообменником (скайп) и состоит там во многих чатах, их названия ниже
Ладно, про то, что некоторые люди верят в СССР, я знал. Ну, пусть бабушка верит, ничего не случится, пусть порадуется человек. Заплатит там за паспорт - ну и ладно, не ссорится же с ней до конца жизни по этому поводу.
Но потом... она мне сказала следующее: есть еще секта. Они верят.. нет, даже не верят, они знают! что с ними в контакт вошли инопланетяне. И что скоро эти инопланетяне придут на Землю и наведут здесь порядок. А тем людям, которым они доверяют (то есть тем, с кем они вышли на контакт), они предоставят всякие ништяки. Короче, бабушка мне показала целый лист А4, где у нее, мол, уже есть: квартира в Москве, в Питере, какая-то супер-пупер капсула излечивающая от всех болезней и т.д. Ну и это не бесплатно, конечно. квартира - 5к. капсула - 2.5к. Она перевела туда уже 40к, и считает, что это инвестиции.
С одной стороны, бабушка вполне себе активная - дача есть, работает там, за водой ходит, да что там за водой - на местную гору в поход иногда ходит, хотя ей за 80 уже. Ничем (с ее слов) не болеет, нет деменции, нет альцгеймера, и в целом когда говоришь с ней о каких-то житейских вещах - вполне адекватный человек.
Но вот инопланетяне... Берегите своих близких!
Метеорит
Вода мягко плескалась о плоскодонную лодку, добавляя приятное звуковое сопровождение утреннему рассвету. Два солнца еще не взошли, отчего небо было окрашено в темно-фиолетовый оттенок, сверкая далекими и пока что видимыми звездами. Планетарное кольцо, спрятавшееся за слоем голубой атмосферной дымкой, простиралось над северным горизонтом. Скоро наступит долгожданный рассвет, а пока небо ждало восхода солнц, на воду вокруг падал только священный свет кольца.
Это было идеальное время, чтобы вознести молитвы Шаншаре. Лодка была широкой, в ней можно было встать на колени и пасть ниц во время утреннего ритуала благодарности и признательности за еще один день. Рыбачка подняла руки к небу, а затем низко поклонилась, протянув пальцы к сияющему горизонту, чей свет засверкал сквозь тонкую паутину между ее тремя пальцами.
Она снова поклонилась, чувствуя теплый влажный ветерок своими плавниками. Ее длинный плоский хвост мягко шлепал по воде, пока она возносила свои молитвы Глубине в маленькой лодке, качающейся на волнах мелководного моря. Вода была чистой, прохладной и достаточно мелкой, что она могла видеть знакомую экосистему ярких растений и животных.
Снова подняв голову, она некоторое время созерцала воду, простирающуюся от горизонта до горизонта.
Красота и одиночество пленили ее в пузыре спокойствия и тишины, вознося ее в состояние, близкое к эйфории.
Какое прекрасное время, чтобы просто существовать.
Наконец звезды на небе начали блекнуть. Закончив молитвы, она вытащила хвост из воды и осторожно откинулась на губчатую поверхность маленькой лодки, заложив руки за голову и глядя в небо, слушая плеск воды и просто наслаждаясь моментом.
Здесь были только она, вода и небо.
И внезапная вспышка золотого света.
Она внезапно села, резким движением раскачав лодку, и широко открытыми глазами наблюдала, как вспышка золотого света превратилась в полосу, рассекшую небо. Метеорит проложил пылающий след через пурпурное небо так близко, что она услышала потрескивание пламени. Объект становился все больше, больше и больше, пока не пролетел прямо над ее головой. Она вытянула шею, следя за траекторией, повернулась на месте и чуть не опрокинулась в воду.
Метеорит ярко вспыхнул в последний раз, прежде чем врезаться в воду так близко, что она увидела фонтан брызг, взмывший воздух при ударе о поверхность моря. Она увидела удар раньше, чем услышала его, но когда звук достиг ее, ощущение было такое, будто она только что заработала сотрясение. Тем не менее, объект, должно быть, был не очень большим, поскольку ее лодка лишь слегка качнулась от волны, возникшей в результате удара.
Она еще долго сидела в лодке, пытаясь понять, не привиделось ли ей всё это, но, чувствуя пар, поднимающийся от далекой поверхности воды, она знала, что метеорит был реальным. Все еще не совсем оправившись от произошедшего, она окунула хвост в воду и поплыла, используя его как весло. По пути она видела, как местные подводные обитатели уплывали от места удара, и чем ближе она подплывала, тем лучше могла видеть место приземления неизвестного объекта. Поверхность моря успокоилась, однако несколько мертвых животных всплыли брюхом кверху, очевидно, скончавшись от удара. Она всмотрелась в воду, но увидела только облако густого мутного ила.
Возможно, это был спутник или дипломатический корабль с одной из сухих планет, потерпевший крушение, хотя объект выглядел слишком маленьким для корабля. В любом случае любопытство взяло верх, и она подняла хвост из воды и встала, прежде чем грациозно нырнуть в мутную воду. Жидкость захлестнула ее жабры, заставив их инстинктивно открыться и пропустить холодную воду через организм. Ил тут же отфильтровался, и она быстро выдохнула весь воздух из легких, уменьшив свою плавучесть и позволив себе погрузиться глубже.
Она проплывала мимо мертвых водных обитателей, крепко прижав руки и ноги к телу, а хвост выполнял большую часть работы. Ее острая угловатая голова стремительно рассекала воду, позволяя ей погружаться все глубже.
Объект упал в воду недалеко от леса топлов — больших плоских растений шире ее головы и в несколько раз длиннее ее тела, растущих на мелководном океанском дне большими лесными колониями. Территория вокруг места приземления объекта была в основном песчаной, но содержала множество красочных растений желтого или синего цвета. Песок здесь был довольно толстым, почти зернистым, поэтому он быстро отделился от воды и опустился обратно на дно океана, очистив воду настолько, что она наконец смогла видеть.
Она довольно хорошо плавала.
Не так хорошо, как ее вторая мать или первый отец, но все же она была быстрой и добралась до дна за считанные секунды. К этому времени два солнца уже взошли, посылая в воду огромные лучи света, которые разбивались и снова сливались воедино благодаря водным потокам.
Один тонкий луч, в частности, озарил участок рядом с ней, прежде чем остановиться на дне океана и странном объекте, который там покоился, сверкая своеобразным металлическим блеском. Объект был частично покрыт песком, из-за чего была видна лишь небольшая часть.
Но всё равно, что бы это ни было, оно было явно искусственным.
Версия со сбитым спутником теперь звучала намного более правдоподобно.
Она подплыла ближе и коснулась объекта.
Вода вокруг нее все еще была прохладной, поэтому все лишнее тепло, которое она принесла с собой с момента погружения, рассеялось за время, которое потребовалось, чтобы добраться сюда.
Она подплыла ближе, так близко, что ее хвост при каждом медленном взмахе касался песка.
Объект находился в удивительно хорошем состоянии для того, что только что преодолело несколько слоев атмосферы. Сквозь второе веко она могла видеть матовый черный металл и потертый зеленый пигмент, на котором действительно были следы горения.
Из-под песка выглянул незнакомый логотип, и она смахнула песчинки. Металл был еще теплым, но не горячим.
Она смахивала все больше и больше песка, пытаясь лучше рассмотреть непонятную вещь. Стряхнув очередное скопление песчинок, она обнаружила изогнутую поверхность, тоже металлическую, но гладкую, напоминающую стекло.
Она сложила руки вместе, чтобы уменьшить блики, которые не могли убрать ее вторые веки, и прижала лицо к странной металлической поверхности, заглянув внутрь. Ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать увиденное, но как только ее мозг обработал информацию, она вскрикнула от шока и страха, испуганно отплывая назад.
Это не спутник.
Это скафандр.
И внутри явно что-то есть.
***
Поначалу он испугался, что это черная дыра, оранжевый свет вокруг, вращающийся горизонт событий, темная точка в центре - сингулярность, но, преодолев оранжевое пламя, Адам почувствовал, что проходит сквозь нее. Ощущение было странное, но не болезненное, совсем не похожее на то, что он себе представлял. Один мир позади него исчез, сменившись другим, и на мгновение Адам увидел две разные картины.
Слева бушевала яростная битва Творцов с Бездной, посреди которой Око Эмпирей, маяк золотого света, мчалось к нему из тьмы, а Эверетт, предатель, улетал в противоположном направлении.
А справа — спокойное ночное небо и безмятежная поверхность голубой планеты под ним.
На мгновение ему показалось, что он смотрит на Землю, но так продолжалось до тех пор, пока его тело не прошло через портал полностью и закружилось в темноте космоса прямо над планетой. Отсюда были видны тысячи километров открытой воды и клубящихся облаков. Если это и была Земля, Адам не успел ее разглядеть, потому что внезапно пришел к осознанию.
Он падает.
Чем бы ни был тот портал, он выбросил его прямо в радиус притяжения планеты, далеко за пределы той точки, где Адам предпочел бы начать свой спуск на поверхность.
Сердце Адама ушло куда-то в пятки, когда воздействие гравитации усилилось, и он камнем полетел вниз, набирая скорость, которой можно было достичь только в условиях отсутствия трения.
Дерьмо.
Он попытался запустить свой реактивный ранец, но на дисплее шлема появилось сообщение с предупреждением.
Критическая перегрузка батареи/системная ошибка. Электропитание повреждено.
ИИ костюма, Верность, все еще работала, хотя, похоже, была на последнем издыхании.
Скафандр едва держался, быстро поглощая всю энергию, с которой могла справиться электроника, но растрачивая ее с такой же скоростью. Адам попытался создать свою собственную энергию, попытался подключиться к Аниме, как он это сделал всего несколько минут назад.
Но обнаружил, что его запасы тоже иссякли.
Он ощутил свой вход в атмосферу, плавное падение превратилось во внезапный грохот, а затем в тряску, от которой его зубы грозились вылететь прямо из головы. Языки пламени охватили костюм, но термостойкая поверхность сделала так, что он сам не почувствовал ничего, кроме ужасающей вибрации, пробирающей до костей.
Обнаружена высокая скорость.
— Блять, да неужели!?
Адам постарался уменьшить трение, прижав руки и ноги к телу, но это почти не помогло.
Состояние реактивного ранца: критическое
— Будь полезнее!
ОБНАРУЖЕНА ГРАВИТАЦИЯ.
— Ну охренеть просто!
Желаете включить экстренную блокировку костюма для приземления с большой высоты?
— ПОЧЕМУ ТЫ ВООБЩЕ СПРАШИВАЕШЬ?!
ПОЖАЛУЙСТА, СКАЖИТЕ «ДА» ИЛИ «НЕТ».
— ДА!
Активирую блокировку костюма.
Соединения его скафандра моментально затвердели и сжались. Адам обнаружил, что не может пошевелить руками или ногами, стремительно падая с неба на поверхность неизвестной планеты. И он должен был признать, что неспособность размахивать руками во время падения насмерть на удивление нервировала. Должно быть, было что-то успокаивающее в возможности контролировать свое тело перед смертью. Вероятно, это давало ложное чувство контроля над ситуацией. И в данный момент он был практически парализован, полностью потеряв контроль.
И направлялся прямо в открытый океан.
На большой скорости вода была опаснее бетона. Чем быстрее движется объект, тем быстрее воде нужно вытесниться и тем больше становится поверхностное натяжение. Бетон и грязь могут сжиматься, а вода… вода — нет.
Он закричал.
Обнаружен стресс.
— Бля-я-я! — прокричал он в ответ. Страх, нервы и огонь, охвативший его, лишили его способности нормально строит предложения, оставив лишь способность ругаться. Забудьте обо всех своих больших заумных словах, потому что, когда вы падаете насмерть, словарный запас мозга сжимается и включает только список ненормативной лексики, слово «мама» и имя божества, которому можно помолиться.
Применение транквилизатора.
— Нет, стой, я…
И тут его собственный костюм вырубил его.
Костюм проекта «Стальной глаз 2», интегрированный искусственным интеллектом, представлял собой очень дорогое оборудование высочайшего качества, разработанное специально как боевая модульная система, предназначенная для высадки войск с орбиты на планету и для боевых столкновений высокой интенсивности. Ученые, разработавшие первые версии экзокостюмов, — по крайней мере, те из них, которые не были отправлены в тюрьму за фиаско с оригинальным проектом «Стальной глаз» — в этот раз интегрировали костюм с экзоскелетом, чтобы создать систему, превосходящую первоначальные конструкции.
Более гуманная и усовершенствованная система была подвергнута всем мыслимым сценариям, которые только могли придумать ученые и фокус-группа морских пехотинцев ККОН. Падение с большой высоты без парашюта было одним из первых сценариев, которые они рассмотрели. Падение в воду с большой высоты было вторым. Преодоление атмосферы было на вершине списка.
Преодоление атмосферы с приземлением в воду с низким зарядом батареи было одним из наиболее конкретных сценариев, которые они придумали, и одним из наиболее сложных. Поддержание работоспособности костюма требовало энергии, и для этого существовало несколько резервных систем, однако, когда система потребляет энергию с огромной скоростью, лучше всего отключить все второстепенные функции.
В их число входят функции, направленные на поддержание спокойствия пользователя.
Решение?
Выключить самого пользователя.
Дополнительным бонусом является расслабление тела, что снижает вероятность перелома костей как минимум на 65%. В каждом из вышеупомянутых испытаний костюм показал себя превосходно. Вероятность успешного приземления на воду с большой высоты и с малой мощностью без парашюта составляла около 70% — этот показатель измерялся количеством манекенов, которые считались «живыми» после завершения испытания. А если на пути не оказалось чего-то острого или зазубренного, вероятность успеха подскакивала до 92%.
Что ж, по крайней мере, когда Адам умрет, он этого не почувствует
============================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
БЕЛАЯ ПАУТИНА
автор рассказа - Евгений Дергунов
Семьдесят Первый провел очередное исследование на поверхности Луны-17. Он вернулся на космическую станцию – и там его встретила кровожадная реальность, жаждущая его поглотить.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Кипятильник, инопланетяне и ледяное одеяло
Привет, «Лучик»! Недавно я ходила в планетарий, и там мне рассказали о планете полностью покрытой льдом. После этого я не могу понять почему нельзя привезти на эту планету сильный обогреватель? Ведь лёд превратится в воду, а в ней образуется жизнь...
Полина П.
Привет, Полина! Спасибо за интересный вопрос! И для начала – встречный вопрос: а нравятся ли тебе в школе уроки математики? Потому что ответить на твой вопрос без математики не получится!
Европа, покрытый льдом спутник Юпитера
Многие дети математику не любят, даже боятся. И как только видят где-нибудь формулы, тут же пугаются и «читать дальше» совершенно не хотят. Потому что «скучно», «непонятно» и даже «страшно». Что намного хуже – откроем секрет, точно также себя ведут многие взрослые! Математики они не любят, формул и чисел боятся, как огня! Это грустно – и очень плохо.
Плохо вовсе не потому, что за неправильно решённую задачу или пример поставят двойку! Дело в том, что математика – единственный верный способ «предсказывать» события, «предвидеть результат». Именно поэтому в древние времена математику считали разделом магии, то есть волшебством. Скажем, читаем в новостях: в каком-то городе решили построить для детей стадион. Хорошее дело, правда? Началось строительство. А потом... как-то само собой закончилось «где-то посредине». И остался стадион стоять «недостройкой», «заброшкой». И ребята остались без нового стадиона. Почему? А потому что те самые не любящие формулы и цифры взрослые посчитали – на стадион надо (допустим) десять миллионов рублей. А когда строительство уже началось, вдруг выяснилось – посчитали неправильно, и нужно не десять миллионов, а сто! И где их взять? Скандалы в газетах, разбирательства в суде...
Вот почему так важно «подружиться» с математикой ещё в школе. Любое большое и сложное дело – это прежде всего точный и подробный план. А такой план без формул, цифр и расчётов невозможен!
Итак, «почему бы на покрытую льдом планету не привезти сильный обогреватель»? Помните, как в мультфильме «Ну, погоди!» Волк с помощью кипятильника согревает воду в пруду, и там становится так жарко, что на берегу начинают расти ананасы, а в самом пруду заводятся крокодилы, ага?
Так вот, сперва нам нужно оценить – а насколько «мощным» должен быть этот кипятильник, или (переводя на язык науки) сколько нам потребуется энергии?
Для примера возьмём Энцелад – полностью покрытый льдом спутник планеты Сатурн. Этот спутник учёными достаточно неплохо изучен, мы многое знаем о нём благодаря автоматическим космическим аппаратам «Вояджер» и «Кассини». Внимание! Вдохнули! Начинаются цифры и формулы! Диаметр Энцелада – 500 километров, а толщина ледяной корки на поверхности – около 2 километров. Используем формулу объёма шара из школьного учебника математики (два раза), вычитаем, и получаем ответ: нам предстоит растопить примерно 1 миллион 500 тысяч кубических километров льда.
Энцелад (спутник планеты Сатурн)
Причём совсем не простого льда! Энцелад находится на огромном расстоянии от Солнца – почти полтора миллиарда километров. Поэтому солнечного тепла там очень мало – температура на поверхности минус 200 градусов! А при такой температуре лёд становится очень плотным и твёрдым, из такого льда можно запросто сделать ножницы, нож или даже топор – причём острые, как бритва! Плотность привычного нам «земного» льда при температуре ноль градусов – 916 килограмм на кубический метр. «Инопланетный» лёд на Энцеладе намного тяжелее – примерно 934 килограмма на кубический метр. Теплоёмкость у него примерно в два раза меньше, а теплопроводность – наоборот, примерно в два раза больше. А в одном кубическом километре (таблицу на последней странице школьной тетради помните?) – ровнёшенько 1 миллиард кубических метров льда. Значит, нам предстоит растопить (умножаем):
1 500 000 кубических километров Х 1 миллиард кубических метров Х 934 килограмма
Масса льда на Энцеладе РАВНЯЕТСЯ = 1 494 400 000 000 000 000 килограмм. Буквами: один секстиллион четыреста девяносто четыре квинтиллиона четыреста квадриллионов килограмм.
Теперь можно рассчитать требуемую энергию. Для этого воспользуемся термином «количество энергии» из школьного учебника. Давным-давно учёные считали, что тепловая энергия – это невидимая и невесомая жидкость, этакая «волшебная вода», которая называется «теплород». Забавно – представляете себе, чтобы теплоту можно было, скажем, наливать в бутылки или стаканы, как газировку или сок? В общем, в конце концов учёные поняли, что ошибались и никакой «волшебной воды-теплорода» нет – но вот сам термин «количество теплоты» и даже формулы с тех времён сохранились! Потому что в науке бывает и так – теория была неправильная, но вот формулы в этой теории были правильные, дающие точный результат!
Чтобы растопить наше количество льда, нужно массу умножить на другое число из школьного учебника физики – удельную теплоту плавления, для льда это 333 (килоджоулей, то есть тысяч джоулей, на килограмм). Получаем
497 635 200 000 000 000 000 000 джоулей, или 497 635 200 000 000 гигаджоулей. Снова прописью: четыреста девяносто семь триллионов шестьсот тридцать пять миллиардов двести миллионов гигаджоулей...
Считать в таких огромных числах неудобно – да и не очень понятно, «на что же это похоже». Переведём наши джоули в «тротиловый эквивалент», то есть разделим на 4,184:
497 635 200 000 000 : 4,184 = 118 937 667 304 015 тонн, то есть примерно 120 000 000 мегатонн (120 тератонн) тротила. Самая мощная водородная бомба, когда-либо созданная людьми («Царь-бомба») обладала мощностью примерно в 60 мегатонн. А тут у нас таких бомб – целых два миллиона... мамочки!
«А если в более мирных единицах?» – спросите вы. Ну что ж, можно и в мирных:
497 635 200 000 000 гигаджоулей = 138 232 000 тераватт-часов. Чтобы вы поняли: общая мощность ВСЕХ-ВСЕХ-ВСЕХ электростанций на Земле составляет примерно 2 тераватта. То есть чтобы только растопить «нуль-градусный» лёд и превратить его в воду, нам понадобится в семьдесят миллионов раз больше энергии, чем производят все электростанции Земли. Другими словами: такое количество энергии все современные земные электростанции произведут примерно за восемь тысяч лет.
Но погодите! Прежде чем растопить лёд, нам его же ещё и нагреть нужно! С минус двухсот градусов до нуля! Снова возьмём формулу из школьного учебника и умножаем:
1 494 400 000 000 000 000 килограмм Х 200 градусов Х 1400 (джоуль-килограмм-градус) =
418 432 000 000 000 000 000 000 джоулей, или 418 432 000 000 000 гигаджоулей.
В тротиловом эквиваленте: 100 007 648 183 556 тонн, или примерно 100 тератонн тротила. Повторимся: бомб такой мощности люди не создавали (и надеемся, что не будут создавать) – взрыв такой силы произойдёт, если в Землю врежется метеорит диаметром 10 километров. Последствия взрыва такой силы чудовищны: человечество, скорее всего, будет уничтожено полностью. Именно такой силы был взрыв, погубивший динозавров 65 миллионов лет назад.
Если в мирных единицах, то получим
418 432 000 000 000 гигаджоулей = 116 231 111 тераватт-часов, то есть примерно в 60 миллионов раз мощнее всех электростанций Земли! Это ещё 7 тысяч лет работы – а всего получается 15 тысяч лет. Вся наша цивилизация столько времени не существует, увы...
Вот вам и ответ на вопрос Полины! Возможно, расчёты и были длинными и скучными – но зато теперь мы можем себе чётко представить, НАСКОЛЬКО «сильный обогреватель» потребуется для того, чтобы растопить лёд на Энцеладе! Таких «турбо-кипятильников» у человечества нет даже в планах на будущее, даже на далёкое будущее...
И тут, кстати, появляется ещё один, очень важный, вопрос: ну, растопим мы лёд, а что будет дальше? Ведь температура на Энцеладе как была минус 200 градусов, так и останется! Если наша атмосфера на Земле сравнима с толстым одеялом, сохраняющим тепло, то атмосфера Энцелада – тонюсенькая простыночка. То есть как только мы растопим лёд и получим воду, вода тут же замёрзнет обратно! И – «мочала начинай сначала».
И ещё один вопрос, наверное, самый важный: Полина пишет «лёд превратится в воду, а в ней образуется жизнь». Но что скрывается под двухкилометровой ледяной коркой на Энцеладе? Как раз та самая вода! Жидкая вода! Целый подлёдный океан! Железо-каменное ядро Энцелада активное, горячее, оно греет воду там, в непроглядной глубине, там возможны даже подводные вулканы! И очень может быть, что на Энцеладе уже есть жизнь – там, внизу, в том самом тёплом океане! Загадочная, неземная, инопланетная... И существовать она может в том числе именно потому, что этот океан надёжно укрыт от безжалостного космоса толстым ледяным одеялом, ледяной корой! Для нас с вами «ледяное одеяло» звучит немножко смешно – но в космосе это вполне реальная вещь! И растопив эту кору, это «одеяло» нашим «супер-мега-кипятильником», мы, земляне, подвергнем эту загадочную жизнь страшнейшей опасности! И намного мудрее будет не изобретать «сверхмощный нагреватель», а бурить с поверхности глубокие скважины – и отправлять на исследования подлёдного океана Энцелада автоматические аппараты! Что они увидят, что они сумеют отыскать – там, на двухкилометровой глубине, в полутора миллиардах километров от Солнца? Жизнь – а на что похожую? Будут ли это микроскопически малые существа вроде наших бактерий – или же существа крупного размера? Будут ли они похожи на рыб? Или на креветок и крабов? На моллюсков или медуз? Будет ли это похоже на то, что пишут писатели-фантасты – или будет интереснее самой интересной фантастики? Кто знает...
Бесплатно скачать и полистать номера журнала "Лучик" можно здесь: https://www.lychik-school.ru/archive/
Канал "Лучика" в "Телеграм": https://t.me/luchik_magazine
Страница "Лучика" "ВКонтакте": https://vk.com/lychik_magazine