"The Thing"
Software: Krita
Graphics tablet: Wacom intuos 4100k
Software: Krita
Graphics tablet: Wacom intuos 4100k
Снежинки бились в стекло, как слепые мухи. Поезд убаюкивал маленькую Варю ритмичным постукиванием стальных колёс и душным уютом полумрака – всем, что он мог ей предложить. Но девочка совсем не хотела спать. Она нехотя надевала колючий свитер из верблюжьей шерсти, подаренный бабушкой на 7-летие. И всматривалась в зимний пейзаж за окном пассажирского поезда: ей жизненно необходимо увидеть какого-нибудь лесного зверька. Это, своего рода, ритуал – по пути домой после выходных у отца высмотреть в окне какую-нибудь зверушку. Для Вари это хороший знак. Местность здесь дикая, а потому без местного “приветствия” домой она ещё не возвращалась.
Суетливая проводница объявила санитарную зону и теперь закрывала туалеты. Мама доставала сумки с верхней незанятой полки. В это время Варя воскликнула, тыча пальцем в стекло:
– Мам, там Санта!
Пары секунд девочке хватило, чтобы разглядеть в темноте леса, еле освещаемой луной, старика с красным мешком за спиной. Он уверенно шагал по сугробам в одном направлении с поездом.
Мама с шумным выдохом устало присела рядом с дочкой и обняла её:
– Доченька, собирайся. Ты же знаешь, что Санта дарит подарки только тем, кто хорошо себя ведёт?
Девочка с энтузиазмом продолжила собираться, косясь в окно. Проводница заглянула в их купе и предупредила:
– Подъезжаем к станции “1840 км”.
– Да, мы уже собираемся, – кивнула ей мать.
Девочка надела валенки, синий комбинезон и спрыгнула с сиденья. Мать взяла сумки в одну руку, другой взяла дочь за руку. Они прошли в тамбур мимо мужчин обсуждающих что-то пылким громким шёпотом; мимо малочисленной молодёжи, лица которых подсвечивались смартфонами; мимо торчащих из-под одеял пяток, как в морге, только без бирок на больших пальцах.
В тамбуре пахло сигаретами и чем-то механическим. Поезд замедлял ход. Проводница с умилением посмотрела на девочку. Та перехватила взгляд и тут же похвасталась:
– А я видела Санту в лесу!
– Ого! А как ты поняла, что это Санта, а не Дед Мороз?
– А он был одет в красное, а не в синее.
Состав остановился на небольшом техническом полустанке, чтобы перецепить локомотив. Проводница открыла дверь, выпуская тепло взамен на морозную свежесть.
– Всего доброго, – попрощалась проводница.
– До свидания, – ответила мать, спустилась и помогла спуститься дочери.
– С Новым годом, – обернувшись напоследок попрощалась девочка с проводницей. – Ведите себя хорошо, а то Санта угольки подарит.
– Ну, будет хотя бы, чем печку топить, – находчиво ответила проводница и засмеялась, закрывая дверь.
Из первого вагона вышел мужчина и направился в сторону деревни, закурив на ходу. Вспышка зажигалки на секунду осветила его лицо, испещрённое язвочками, и расчерченное шрамом на щеке. Кроме него и женщины с ребёнком на станции никого не было. Женщина вдруг задумалась: лучше дойти до деревни в компании незнакомого мужчины или в одиночестве, но по соседству с диким лесом? Она выбрала тактику пропустить его вперёд по протоптанной тропе и держаться позади на безопасном расстоянии. Из-за маленькой Вари спешить и не получалось. И вскоре мужчина скрылся за холмом, разделяющую тропу от станции до деревни пополам.
– Мам, а как думаешь, куда идёт Санта? Он шёл в нашу деревню? – заинтересованно заглядывала девочка в лицо матери, – Мы с ним встретимся?
Где-то в чертогах леса завыли волки. Мать заволновалась и ускорила шаг.
– Лучше бы нам ни с кем не встречаться, – обеспокоенно сказала она.
– Ой мам, волки поют! – воскликнула Варя и представила себе, как на залитой лунным светом поляне волки поют, стоя в ряд, как церковный хор, а перед ними сидят разношёрстные обитатели леса и с упоением слушают.
– Ага… Ничего хорошего в этом пении нет. Ты знаешь сказку про мальчика, который кричал: “Волки”? – старалась мать отвлечь ребёнка на подходе к холму.
– Да! Жил-был мальчик пастух… – начала девочка рассказывать маме сказку. – Ему было скучно пасти овечек и он вдруг решил закричать на всю деревню…
Сказку девочки перебил мужской истошный крик. К нему добавился волчий лай, похожий на кратко прерывающийся вой, будто череду смешков.
Мать резко остановилась, бросила сумку и взяла дочь на руки. По телу пробежала волна холода. Сердце заколотило по грудной клетке, как арестант, привлекающий внимание. Из-за холма доносился душераздирающий вой мужчины, его крик тонул в заполняющем всё вокруг волчьем вое. Холм загораживал происходящее, поэтому мозг с готовностью дорисовывал сцену по мрачному наброску.
Женщина попятилась назад к станции, вокзала там нет, но можно спрятаться в поезде или в крохотной будочке работника станции.
И тут на вершину холма поднялся волк Он величественно и надменно оглядел женщину с ребёнком и завыл.
Мать поставила девочку на землю и сказала:
– Беги к поезду, спрячься там.
– Мам, побежали вместе… – дрожащим голосом попросила Варя.
– Беги! – крикнула мама, и тут же волк кинулся на неё, шоркнув когтями по утоптанному снегу.
Варя развернулась и побежала к поезду, стоящему вдали, с теплом наблюдающим за происходящим своими жёлтыми окошками. За её спиной раздавались звуки борьбы, рычание, треск ткани и отчаянные ругательства матери.
На своих маленьких ножках девочка не смогла убежать далеко. Вдруг состав громыхнул своими суставами, потягиваясь перед долгой дорогой, и пришёл в движение.
– Стойте! Подождите! – кричала девочка ему вслед. Она заплакала от беспомощности, боясь обернуться назад и увидеть там страшную картину, которая случилась с её мамой.
– А ну пошли отсюдова! Вон! – раздался громкий бас по округе. Девочка вздрогнула и обернулась. Возле холма лежала мама. От её тела растекались струйки в разные стороны, как томатный сок по белоснежной скатерти. Издали доносились поскуливания волков.
Варвара медленно подошла и аккуратно присела возле матери.
– Мама... Мамочка, вставай! – дочь с упорством толкала маленькими ручками тело, желая пробудить маму ото сна. – Мам, волки ушли. Пойдём домой.
После тщетных попыток девочка заплакала. Поезд ушёл. И в тишине она услышала какой-то шум за холмом. Варя опасливо поднялась и подошла поближе. За холмом открывался вид на мирно спящую деревушку. По ту сторону холма на тропинке лежал мужчина в бордовом ореоле. Над ним склонился крупный седой старик в красном тулупе. Он разбирал разорванный труп на куски и бросал их в мешок из плотной ткани в пятнах и разводах, который местами сливался с багровым снегом.
– Санта?.. – неуверенно тихо спросила девочка.
Старик вздрогнул и обернулся. Он вытер мокрые красные перчатки о тулуп, взял мешок и потащил его по снегу. За мешком потянулась размашистая кровавая полоса, как от полной краски кисти, будто художник с небес рисовал красным по белому. Старик подошёл к девочке.
– Здравствуй, Варенька, – сказал он.
В нос девочке ударил спёртый запах железа и корицы. Великан снял перчатки и заткнул их за пояс, достал из внутреннего кармана красно-белую сахарную трость в герметичной плёнке, обвязанную зелёной ленточкой. Протянул её девочке и сказал мягким басом:
– Возьми, Варенька, покушай. А я пока для твоей мамы “подарок” подыщу.
Девочка с жалобным видом взяла сладкую палочку и спросила:
– А ты правда Санта?
– Да, а ты в меня не веришь? – спросил он, спрятав улыбку в густой седой бороде.
– Я всегда верила, а вот моя мама… – и девочка опять захныкала, оглянувшись на маму в луже крови.
– Ну-ну, Варенька, успокойся, попробуй леденец – он очень вкусный! – старик погладил девочку по пушистой шапке. Та поддалась и раскрыла леденец. – Ну вот, другое дело.
Он подтащил мешок к женщине и присел перед ней. Залез обеими руками в мешок и стал активно там перебирать. До девочки донеслось шуршание фантиков, будто мешок был доверху наполнен конфетами. Наконец, он вытащил красный продолговатый кусок мяса в прозрачной подарочной упаковке и бантом с надписью. Протянул девочке:
– Варенька, прочитай, пожалуйста, что тут написано? А то дедушка очки оставил в другой стране.
Девочка уже подуспокоилась. Санта контролировал ситуацию и сейчас поможет маме. Нужно только сначала помочь ему прочитать.
– Мар-гар-и-та, – прочитала по слогам она.
– Ну вот и славно, – старик развязал бант, стянул шуршащую упаковку и положил мыщцу в разгрызанную голень женщины. Мыщца идеально легла в пустое пространство. – Вот так.
– Санта, а что это? – спросила девочка с удивлением.
– Это? “Подарки”, – ответил он и вынул из другого внутреннего кармана иголку с красной нитью. – Один день в году я дарю подарки детям, а в остальные дарю подарки взрослым, хоть они в меня и не верят. Я их не виню, они думают, что выросли. Но они такие же детишки, как ты, только старые.
Великан потрепал девочку по шапке. Та тепло улыбнулась. Он насладился её улыбкой и начал зашивать ногу женщине.
– А где ты берёшь эти ”подарки”? – спросила Варя.
– У тех, кто плохо себя вёл, – ответил ей старик.
Старик зашил ногу и принялся искать в мешке кисть.
– А тот дяденька плохо себя вёл, раз ты у него забрал “подарки”?
– Ой, он очень плохо себя вёл. Он заслужил то, что заслужил, – ответил он, распаковал очередной “подарок” и начал пришивать. Девочка облизывала леденец. Глаза потихоньку закрывались. Она устала.
– Вот так, – повторил дед и убрал швейные принадлежности обратно в карман. – Как новенькая!
Варя проснулась утром в своей постели. С кухни доносились звуки готовки: гремела посуда, хрустели овощи под ножом. Девочка встала с постели и прошла на кухню.
– Уже проснулась, доченька? – мама обеспокоенно носилась по кухне, как фея. – Одевайся теплее. Я вчера забыла печку затопить. Не помню, как добрались домой…
– Мам, так это был Санта! – восторженно воскликнула дочка и засияла от радости, хлопнув в ладоши.
– А не рановато для него? – мама мельком глянула на отрывной календарь на стене. – 4 декабря только.
Варя потопталась на холодном полу и внимательно всмотрелась в мамину лодыжку. На коже виднелся еле заметный шрам в виде хвойной ветви.
– Мам, а ты веришь в Санту, только честно? – спросила девочка серьёзно, нахмурив брови.
Мать на секунду зависла над пышущей паром кастрюлей и задумалась, запечатывая мысли в слова перед ответом:
– Верю, Варя. Я верю, что кто-то наблюдает за нашими поступками и затем воздаёт по заслугам.
Варе понравился мамин ответ. Уже потом, повзрослев, она раздумывала над тем как он звучал: одновременно пугающе и успокаивающе. Но в тот день, она этого ещё не понимала. Маленькая Варя побежала в комнату надевать тёплые носочки. На плите гремела крышкой кастрюля. На окраине деревни возле холма толпились полицейские, криминалисты и местные зеваки. Где-то в одном из душных кабинетов уголовного розыска снимали ориентировку с доски “Их разыскивает полиция”. Дело закрыто. Маньяк растерзан.
Над лесом мирно падал снег.
Больше артов с короткими фантастическими рассказами в сообществе Лучший НейроАрт в ВК: https://vk.com/best_neuroart
Если хотите бесплатно опубликовать там свои арты, присылайте в предложку сообщества, будет ссылка на ваш аккаунт в ВК.
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.
Вспомнил как я болел Коронавирусом, самым запоминающимся сном было про зомби-апокалипсис который совпал с холодной и снежной зимой (по меркам Краснодарского края), где с другими спасенными летел аппарате который я не смогу описать (не говоря уж о его нереалистичности). Вот пилот говорит что топливо кончается и кому то надо покинуть аппарат и я без сомнений покинул уютную кабину, после забрался на второй этаж соседней новостройки и сломал лестницу.
– Убью! – прокатился над сонной деревушкой яростный крик кузнеца. – Убью паскуду!
Взъерошенный, без шапки и в распахнутом полушубке Пяст выскочил из избы. Чёрная ночь встретила кузнеца жгучим морозом. Клубы пара окутали разгорячённую могучую фигуру. За свои сорок лет Пяст повидал столько, что его угольно-чёрную шевелюру и густую бороду щедро украсили серебряные прожилки.
– Погоди, Пяст! – Вслед за супругом на мороз вылетела Лада.
Лицо девушки опухло от слёз. Лада бросилась на спину мужа, пытаясь остановить его. Но куда там хрупкой девушке удержать потомственного кузнеца. Двадцатилетняя ратная служба в имперском войске закалила и без того стальной характер Пяста. Так что ни уговоры жены, ни лютый мороз не могли остановить кузнеца. Его единственного сына, долгожданную кровиночку похитила нечисть. Пяст прилёг всего-то на пару часов – больше спать нельзя, изба выстудится. Но и этого времени хватило колдуну, чтобы задурманить разум жены. Она сама отдала паразиту сыночка, а теперь ещё и Пясту пыталась помешать броситься в погоню.
– Уйди!
Пяст с силой, но в то же время ласково отстранил девушку – всё-таки любил её он безумно. Да и винить жену не мог – какая ж девушка устоит перед сладкими речами чародея.
Пяст с недоверием осмотрел нетронутый снег. Только следы самого кузнеца протянулись ровной цепочкой от избы к дровянику. Вроде как никто со двора и не выходил.
– Чего расшумелся ни свет ни заря? – Пробасил сонным голосом Ефим.
Брат кузнеца, живший в соседней избе, отличался крайне тревожным сном. Вот и сейчас не прошло и минуты, как заголосил Пяст, а Ефим уже навис над покосившимся плетнём.
– Какая теперь уж заря, – махнул рукой Пяст, – солнце вообще не встаёт!
– И чего? Не спать? Чего шумите, спрашиваю?
– Беда, брат, – выдохнул Пяст. – Богдан пропал!
– Как?
– Белогор умыкнул! Я на часок глаза прикрыл, а он тут как тут!
– Белогор? – Ефим то ли сомневался в правдоподобности истории, то ли туго соображал спросонья. – Зачем ему Богдан? Может, сын твой захворал? Белогор вроде лечит детишек, кормит их, а не крадёт.
– Давеча приходил он ко мне! Просил Богдана к нему на гору поселить, пока морозы лютуют. Говорил, последний сынишка мой в деревне остался. Мол, вся детвора у него уже прячется.
– Может, он и прав?
– Чего?! – взвыл Пяст. – Чтобы я по доброй воле своё дитё? Колдуну?!
– Не горячись, – Ефим ловко перемахнул через плетень и по хрустящему снегу подошёл к Пясту. – Напасть-то, вправду, лютая. Белогору, наверное, видней, как быть.
– Ефим! – кузнец выпучил глаза. – Ладно бабы в колдуне этом души не чают! А ты-то куда?! Что, не зимовали мы раньше? Не могли без него своих детей согревать?
– Зимовать-то зимовали. Только сейчас не зима! Погляди кругом! – Ефим обвёл рукой заснеженный двор. – Середина лета на дворе! Прошлогодние запасы кончились, а нового урожая не будет! Да и мороз крепчает изо дня в день!
– А ежели твой Белогор и накликал беду? – прорычал Пяст. – Лишил нас еды и тепла, чтобы детей забрать! А вы и рады!
– Что ж ты такое говоришь, Пястушка, – испуганно подала голос Лада, усевшись прямо на промёрзшее крыльцо.
– Молчи! – буркнул, не оборачиваясь, кузнец. – На гору пойду! Верну сына!
– Помёрзнем…
***
И к постоянной темноте, и к ударившим среди лета морозам люди относились по-разному: кто-то ползал на коленях, моля богов ниспослать тепло, кто-то чертыхался и жёг веники душистой травы, уповая на лесных духов. Но появление в деревне колдуна все восприняли радостно и даже с облегчением. Безбородый мужчина в странной серебристой одежде широко улыбался, разговаривая на иноземном языке. Свою колдовскую натуру гость и не скрывал – на понятную деревенским жителям речь его слова переводил небольшой говорящий амулет, болтающийся на поясе в ряду с другими колдовскими примочками. Чародей сразу же вылечил от напавшей хвори нескольких жителей деревни и раздал невесть откуда взявшиеся в его худой дорожной сумке из красного шёлка тёплые вещи и еду. А в завершение знакомства бросил что-то в перемёрзший колодец, растопив воду и сердца деревенских жителей. Колдун поселился на вершине Белой горы у подножия которой стояла деревня, потому деревенские и прозвали чародея Белогором.
Один Пяст смотрел на новоиспечённого покровителя с нескрываемым недоверием. Проведший половину жизни в дальних походах, кузнец точно знал, что от колдунов добра ждать не стоит. Так и вышло. Сейчас Пяст с удовольствием бы заглянул в глаза каждому, кто убеждал его в благонамеренности чародея, но это после.
Кузнец достал из сундука в укромном углу избы старенькую доху и малахай с лисьим хвостом. Красная потрёпанная одежда, оставшаяся ещё со службы, была хоть и изрядно поношена, но весьма удобна, а главное, хорошо сохраняла тепло. Из того же тайника явился на свет трофейный фальшион, испещрённый зазубринами и глубокими царапинами. Серый клинок с расширяющимся лезвием привычно лёг в руку, вернув память о той жизни, которую так старался забыть кузнец.
Единственная дорога из деревни оказалась по пояс заметена снегом, но Пяст уверенно шёл к горному склону, поросшему густым бором. Плетёные снегоступы не давали проваливаться в рыхлый снег, а прихваченные длинные жерди помогали держать равновесие. Ефим, громко пыхтя, плёлся сзади. Он так и не разделил недоверие брата к колдуну, но и отпустить одного Пяста не смог. Давно, когда рекрутёры императорского войска пришли в деревню, именно Ефим должен был отправиться с ними. Пяст тогда пожалел только сыгравшего свадьбу старшего брата и пошёл служить вместо него.
Мороз крепчал, да так, что борода кузнеца встала колом, а лицо кололи десятки ледяных иголок. Идти становилось сложнее, да и силы в такую стужу уходили быстрее.
– Это колдун… дорогу… заговорил, – тяжело дыша, прохрипел Пяст и привалился на ствол кривой, низкой сосны. – Ничего… чуть-чуть ещё…
Ефим устало махнул рукой, опёршись на заледеневший валун. Угрожающий рык, раздавшийся из-за камня, заставил братьев вздрогнуть. Через мгновенье, переваливаясь из стороны в сторону, на поляну вышел крупный бурый медведь. Зверь встал во весь рост и несколько секунд разглядывал замерших от страха людей. Сверкнула голодная ярость в маленьких коричневых глазах медведя, вздыбилась шерсть на загривке, и косматый взревел, обнажив огромные жёлтые клыки.
Готовясь к броску, медведь рухнул на передние лапы, но по самую морду провалился в сугроб. Пяст рванул из ножен фальшион хотя и понимал, что это оружие – слабый аргумент для одуревшего от холода и голода хищника. Вставший между кузнецом и зверем Ефим выхватил кинжал. Медведь прыжком вынырнул из снега, стараясь схватить Ефима. Когтистая лапища вскользь прошла по полушубку. Если бы зверь попал, то непременно переломил бы Ефима пополам, но и этого удара хватило, чтобы свалить его.
Вскинув меч, Пяст бросился вперёд. Он опоздал лишь на мгновенье. Медведь всей своей тушей навалился на Ефима и тут же принялся рвать его, подставив спину кузнецу. Упускать такой шанс Пяст не собирался – тяжёлый клинок по самую рукоять вошёл в мохнатое тело. Медведь взревел и, рывком распрямившись, сбросил с себя Пяста. Разлетелись в стороны снегоступы, а фальшион так и остался в могучем теле зверя. Сейчас обильный не по сезону снежный покров оказался кстати – Пяст, совершив кувырок в воздухе, плюхнулся в мягкий сугроб. Только предательски хрустнуло что-то в руке. Кузнец, отгоняя расплясавшиеся перед глазами разноцветные круги, даже успел увидеть, проносящиеся картинки своей богатой на впечатления жизни, ожидая продолжения медвежьей атаки. Но её не последовало.
Зверь ревел, терзая уже погибшего Ефима. Косматый хищник сам истекал кровью – брат успел наделать дыр в его брюхе. Наконец, медведь упал рядом с Ефимом и последний раз выдохнул, испустив облако пара. Тишина, повисшая на поляне, придавила не хуже медвежьей лапы.
Хотел кричать, рыдать, подхватить брата, трясти, молить, сделать что угодно, только бы вернуть Ефима. Но так усиленно скрываемый кузнецом опыт ратника говорил о бессмысленности истерики. Косматый начисто снял скальп с головы брата, расколов при этом его череп.
***
Вслух пообещав вернуться за Ефимом, больше себе, чем погибшему, Пяст продолжил восхождение. Попытки найти в темноте разлетевшиеся снегоступы оказались тщетны. Теперь Пяст, утопая в снегу, медленно полз на вершину заколдованной горы. То, что появление медведя – дело рук колдуна, кузнец не сомневался – медведи в этих краях не водились.
Как специально, и без того тёмное небо заволокли низкие тучи, принёсшие с собой снежный буран. Ветер, воющий волком, сбивал с ног, а пурга разбушевалась так, что на шаг впереди рассмотреть что-то Пяст не мог. Благо кузнец знал эти места, как свои пять уже отмороженных пальцев.
Через час, а может, и больше, кузнец подобрался к вершине. Обычно отсюда открывался замечательный вид на деревню. Пяст с тоской посмотрел в темноту, зная, что там внизу его ненаглядная Ладушка тоскует у заиндевевшего окна. Наверное, Аксинья – жена Ефима тоже пришла к ней. Они ещё не знают об обрушившемся на них горе. Как же им сейчас страшно. А он здесь и не может ничем помочь. Но ведь Богдану ещё страшнее. Он один в лапах колдуна.
Упавшая к ногам кузнеца с неба, птица вернула его в реальность. Птаха замёрзла прямо в полёте. Сам Пяст обжигающего мороза уже не чувствовал. Пальцы рук и ног онемели и почти не гнулись. Времени у него не оставалось.
Давненько кузнец не бывал на горе, но мог поклясться, что припорошённого снегом чёрного исполинского сооружения раньше здесь он не видел. У колдуна оказалось даже не логово, а целый замок на горе. Гладкие формы без единого угла не были похожи ни на одно знакомое кузнецу здание. Замок издавал низкий утробный гул, заставляя содрогаться воздух вокруг себя.
Обнажив клинок, Пяст бросился к зданию. Сомнений, что дети именно там у него не возникало. Откуда-то взялись силы для бега, даже сломанная рука не мешала. В замке открылся большой ход, такой, что телега могла бы пройти. Несмотря на воинственный запал, Пяст нырнул в снег, присматриваясь к образовавшемуся в стене проёму. Тёмная фигура торопливо выскочила из замка и посеменила вдоль дрожащих стен. Колдун! Вот так шанс!
Внутри оказалось тепло. Обмороженная кожа лица мгновенно отозвалась жгучим зудом. Едва не выронив меч, Пяст замер, войдя в просторный зал с высоким потолком. Стеклянные гробы заполонили всё помещение. Между саркофагами тянулись странного вида верёвки, они же вились по стенам, опутывая толстые трубы, которые словно дымоходы торчали из каждой усыпальницы. А внутри этих колдовских сосудов, подсвечиваемые слабыми огоньками лежали дети.
Хрипя, Пяст метался между гробами, припадая к мертвенно-холодным стёклам и всматриваясь в безмятежные лица детей. Вот он! Богдан! Глаза мальчишки были закрыты – дыхания незаметно. Пяст с остервенением принялся колотить стекло. Он стучал, скрёб, пытался поддеть клинком, но крышка не поддавалась. Обессилев, кузнец упал на колени и прильнул лбом к стеклу. Ярость сменилась опустошающим отчаянием. Он опоздал. Но возможность поквитаться ещё оставалась…
– Убью! – прорычал Пяст, отстраняясь от стеклянного гроба. Он на секунду замер, увидев своё отражение в глянцевой поверхности. За прошедшие сутки его борода и волосы стали совсем белыми, словно в мгновенье он превратился в старика.
На выходе из зала кузнец отшатнулся от возникших прямо в воздухе огненных символов. Колдовские руны светились зелёным пламенем, замерев над сверкающим огнями столом-алтарём. Пяст ненавидел колдовство. Взвизгнул рассекаемый клинком воздух, сверкнуло лезвие, опускаясь на ровную поверхность алтаря. Колдовской стол жалобно пискнул и испустил три жиденькие струйки едкого дыма. Символы и свечение исчезли.
– Ха! – победно воскликнул Пяст.
Значит, эти хитросплетения заклинаний прекрасно разрубаются острым клинком. Стены задрожали, вибрация передалась даже на пол. Из-под потолка раздался бесовский голос, читающий очередной заговор на незнакомом языке.
– Пяст! Дурень! – закричал возникший в дверном проёме колдун. – Ты убьёшь их!
Щедро сыпля проклятиями, чародей подбежал к алтарю и принялся шарить руками по потухшей поверхности. Казалось, он был взволнован, если не напуган.
– Идиот! – продолжал бесноваться чародей. – А если бы сорвал процесс гибернации?! Ты мог погубить детей! Как ты вообще здесь оказался?!
Кузнец молча ринулся в атаку, понимая, что сил у него осталось только на одну попытку. Колдун даже опомниться не успел, как Пяст занёс для удара фальшион. Но едва клинок приблизился к ненавистной роже, неведомая сила отбросила Пяста назад. Удар оказался такой, что подняться кузнец уже не смог. В ушах загудело, закружилась голова.
– Ну точно, идиот! – разочарованно выдохнул колдун.
– Верни сына! – балансируя на грани беспамятства, прошипел Пяст.
– Зачем? Чтобы вы оба замёрзли? Этим детям повезло! Они будут жить! Пяст, ты ещё не понял? Ваш мир умирает! Мы пытаемся спасти хоть кого-то! После того, как мороз уйдёт, мы вернём детей на планету… Это будет начало новой эры.
Пяст непонимающе смотрел на чародея. Почему-то теперь колдун казался искренним.
– Там, – колдун махнул рукой в сторону закрывшейся двери замка, – все либо уже мертвы, либо погибнут в ближайшие часы!
– А люди в деревне? – ледяные иглы ужаса пронзили сердце кузнеца. – Как же моя Ладушка?
– Вряд ли там кто-то выжил. Слишком низкая температура в пиковом падении.
– Все погибли?
– Ну, теоретически, конечно, кто-то мог спастись… Не о том думаешь! Раз уж ты здесь, полетишь с нами. Потеснюсь немного.
– Нет! – Пяст, тяжело дыша, поднялся на ноги. – Я должен уйти! Мне нужно к жене!
– Ты и шагу там не сделаешь! Замёрзнешь!
– Заботься о наших детях…
Пяст, шатаясь, направился к металлической двери. Он не стал поднимать фальшион, не стал оборачиваться. Кузнец понимал, что до деревни ему не дойти. Но остаться здесь, зная, что Лада умирает от холода, он не мог.
– Стой! – чародей подошёл к Пясту, снял со своего запястья колдовской браслет и ловко защёлкнул его на руке кузнеца. – Это хронотерапевтический гравитационный генератор защитного поля, – колдун осёкся, глядя в растерянные глаза Пяста, но тут же продолжил, – защитный амулет, в общем. Очень сильный. Ни стужа, ни огонь, ни сабля тебя не возьмут. Будешь бессмертным. Ну, почти.
Пяст действительно почувствовал себя лучше. Даже сломанная рука вновь шевелилась и совсем без боли. Теперь кузнец поверил чародею.
– И ещё, – колдун извлёк из шкафчика рядом с дверью свою красную дорожную сумку и протянул её Пясту. – Это матереализатор. Э… Волшебный мешок. Дом он тебе не построит, но кусок хлеба да тёплую шапку даст. Ищи выживших. Помогай им. Мороз отступит, когда вновь взойдёт солнце.
– Спасибо, Белогор! – Пяст, закинув мешок за спину, шагнул в открывшуюся с лёгким шипением дверь.
– Ночь будет долгой. А когда наступит утро первого дня, мы вернёмся!
Автор: Юрий Ляшов
Оригинальная публикация ВК
Ледяные крылья на ветру
В снежном царстве мирном и тихом
Зима MLP - это не просто время года
Это сказка, полная чудес и волшебства.
Снежинки кружатся в воздухе,
Как будто танцуя под музыку ветра.
Зимний лес полон тишины и покоя,
И каждый шаг оставляет следы на снегу.
А когда наступает ночь,
Звезды сияют ярко на небе.
Зимняя ночь MLP - это время магии,
Когда чудеса оживают в темноте.
Но зима MLP не только прекрасна,
Она также может быть суровой и опасной.
Снег может засыпать дороги и дома,
А морозы могут заморозить все живое.
Однако, несмотря на все трудности,
Зима MLP остается в наших сердцах,
Как время, когда мы можем отдохнуть и расслабиться,
И насладиться красотой зимней природы.
Фантастический стих - winter Mlp.
Пройдя этот тест, вы узнаете, сколько нужно сосисок, чтобы спуститься по ним на дно Марианской впадины. А еще сколько их можно съесть, пока длится самый долгий в мире поцелуй. Не пропустите!