Молодой авантюрист из Кинкардин-он-Форта
Шотландский мальчик Джеймс Уайли (так его имя выглядело при рождении) появился на свет в шотландском городке Кинкардин-он-Форт в 1768 году. Его отцом был пастор, вышедший из крестьян.
В случае с самим Джеймсом социальный лифт сработает еще стремительнее.
С 1786 по 1790 годы молодой человек получал образование в Эдинбургском университете, медицинский факультет.
Профессию для него выбрали родители. Сам он настолько не хотел быть доктором, что, узнав об их планах, пытался бежать из города на ближайшем корабле. Побег, однако, удалось предотвратить.
Но во время обучения Джеймс неожиданно сам для себя увлекся одним из медицинских направлений. Хирургия, анатомия. Резать людей - неважно, живых или мертвых - вдруг оказалось очень увлекательным занятием. Совсем не то, что высчитывать пульс и возиться с пиявками.
Не дожидаясь получения диплома, авантюрный шотландец переезжает в Россию. Климат не пугал - на родине он вряд ли лучше. А перспектив в гигантском государстве было на порядок больше.
Так ему, во всяком случае, казалось.
Джеймс Уайли, быстро превратившись в Якова Васильевича Виллие, поступил военврачом в Елецкий полк. И сразу начал проявлять свою незаурядность. Молодой хирург не пасовал ни перед чем. У адъютанта полководца Суворова вытащил пулю из позвонка.
И на редкость удачно. У голландского посла из мочевого пузыря извлек приличный камень. У Якова Васильевича была легкая рука. Хирургу доверяли. А изданный им научный труд - "Применение мышьяка при перемежающейся лихорадке" - еще больше прибавил авторитета.
Заодно решились и проблемы, связанные с отсутствием диплома. За эту работу Виллие присвоили степень доктора медицины, и вопрос отпал сама по себе.
А в 1795 году Якову Васильевичу посчастливилось - иначе не скажешь - оперировать самого Ивана Павловича Кутайсова, приближенного ко двору великого князя Павла Петровича. У того был нарыв гортани ("простудная жаба"), он, по сути, умирал. Доктора отказывались - был слишком велик риск самому заразиться. А отважный шотландец вообще не раздумывал. Все сделал наилучшим образом, проведя одну из первых в России операцию ларинготомии.
Табакеркой в висок
На следующий год великий князь становится императором Павлом Первым, Кутайсов сделался его гардеробмейстером и, в свою очередь, составил протекцию своему спасителю-врачу. Виллие становится "придворным оператором", а затем и лейб-хирургом Павла.
Потом был заговор против царя, в котором победили заговорщики. Кутайсов позорно бежал, вскоре был обнаружен, сидел под арестом, уехал в Европу, вернулся и до конца жизни осел в своем подмосковном имении. Его, к счастью, не отобрали, но карьера закончилась.
А у Виллие, подписавшего свидетельство о смерти - главный документ, который сделал легитимным дальнейшее развитие событий - карьера, напротив, продолжилась, притом блестящим образом.
Почему он совершил этот поступок? Нежелание вмешиваться в политику? Или, наоборот, стремление поставить во главе страны более подходящую фигуру? Боязнь за собственную судьбу? Или, напротив, проявление его обычного авантюризма? Нельзя утверждать ничего. Мы вообще довольно мутно представляем себе, что тогда происходило в императорских покоях Михайловского замка.
Виллие становится лейб-медиком уже при новом государе, Александре Первом. Они теперь связаны одной тайной, но хирург никогда не напомнит об этом. А в 1806 году он становится еще и главным медицинским инспектором армии.
Виллие проявляет себя как настоящий герой. Уже в следующем году он участвует в битве при Прейсиш-Эйлау, оперирует Михаила Барклая-де-Толли. В 1812 году он уже главный медик армии. Во время Бородинского сражения Яков Васильевич делает операции на поле боя, под пулями.
Трудится не покладая скальпеля - в общей сложности около 80 операций. Среди "бородинских" пациентов оказывается князь Петр Иванович Багратион.
Доктор упоминается в "Войне и мире": "На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб-медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров".
Перед начальством Виллие, впрочем, не заискивает. Скорее, наоборот. Пишет Аракчееву с позиций: "В Витебске и Поречье имел я случай удостовериться на опыте, что Медицинское в действующей армии управление, существовавшее со времени Аустерлицкой кампании, было вовсе оставлено, а новое не приведено в исполнение... Тяжелораненые, не имея достаточного числа подвод, должны были из Витебска тащиться в палящий зной, без пищи, без питья, задушаемые пылью, по большой дороге к Поречью, где, отыскав с трудом генерал-интенданта армии Канкрина, побудил я его доставить им продовольствие пищею и прислать мне несколько ведер вина и уксуса и некоторое количество холста для второй перевязки. Натурально следствием сего было воспаление ран и тому подобное".
Виллие один из первых обращает внимание на скотское положение раненых рядовых. До этого военная медицина распространялась в основном на офицерский состав. Считалось, что простой солдат должен быть счастлив пострадать за родину и государя императора.
Это был настоящий профессионал, мастер военно-медицинского дела. И притом гуманист.
А в 1814 году Яков Васильевич получил еще одно признание своих заслуг. Александр Первый, используя свои международные связи, выхлопотал для своего лейб-хирурга титул английского баронета. Просто так, чтобы было.
Почти дежа вю
И вот в 1825 году история Михайловского замка повторяется. В городе Таганроге при таинственных обстоятельствах умирает император Александр Первый.
Все началось с обычной, как всем казалось простуды. Но выздоровление не наступало. К тому же император категорически отказался принимать лекарства. Виллие писал: "Все идет дурно, хотя у него нет еще бреду. Мне хотелось дать acide muriatique в питье, но по обыкновению отказано: "ступайте прочь". Я плакал; заметив мои слезы, государь сказал мне: "подойдите, любезный друг, надеюсь, что вы на меня за это не сердитесь. У меня свои причины так действовать". В девять часов вечера больной позвал к себе лейб-хирурга Тарасова и, когда тот явился, Государь ему сказал: вот, любезный Тарасов, как я заболел; останься при мне, Якову Васильевичу одному трудно, он устает; и ему по временам нужно успокоится; посмотри мой пульс".
И 1 декабря (19 ноября по старому стилю) 1925 года Виллие вновь подписывает заключение о смерти императора, в которое опять никто не верит: "Император Александр I 19 ноября 1825 года в 10 часов 47 минут утра в городе Таганроге скончался от горячки с воспалением мозга".
Петр Михайлович Волконский - придворный, сопровождавший императора - настаивает на том, чтобы гроб, по прибытии в Санкт-Петербург не вскрывали.
Вспомнилось, что незадолго до кончины императора в городе до смерти засекли унтер-офицера 3-й роты Семеновского полка Струменского, внешне очень похожего на Александра Павловича. Кто-то за несколько часов до смерти царя видел во дворе его крадущуюся фигуру.
А в скором времени в Пермской губернии был обнаружен бродяга, внешне - абсолютная копия усопшего царя. Вызвали особенное подозрение его светские манеры и знание иностранных языков.
При этом "старец Федор Кузьмич", как называл себя бродяга, категорически отказывался отвечать на все вопросы о собственном прошлом.
В результате, ни у кого уже не вызывало сомнений, что вместо царя схоронили другого, сам царь сбежал, а Яков Васильевич, соответственно, во второй раз подписал фальшивое свидетельство о смерти очередного императора.
Что ж, этому доктору не привыкать.
И опять табакерки
К власти приходит царь Николай Первый. Он тоже сделал Якова Васильевича своим лейб-хирургом. А в качестве изящного напоминания о прошлом уже на следующий год изволил жаловать его роскошной табакеркой с бриллиантами и царским вензелем.
Еще одну драгоценную табакерку, но уже с портретом императора, Виллие получил в 1828 году.
Как известно, у Николая Павловича было своеобразное чувство юмора.
Жизнь продолжалась и была до предела насыщенной. Яков Васильевич на протяжении тридцати лет, с 1808 по 1838 годы исполнял обязанности президента столичной Медико-хирургической академии, одного из престижнейших вузов страны.
Изобретал новые инструменты, предназначенные специально для военных хирургов и лично руководил их изготовлением на инструментальном заводе. Создал Госпитальный устав. Написал фундаментальный труд "Фармакопея полевая Российская" (книга выдержала пять изданий). Выступал против модного в то время окуривания помещений, якобы избавляющего от заразы ("Признаться должно, что курительные вещества, столько одобряемые, хотя обновляют воздух, однако ж нередко великий от них происходит вред"). Ратовал за гигиену ("Употребление бань и мытия столько полезно, что между первыми медико-хирургическими лечениями почитаться должно").
Но постепенно Виллие начинает складывать с себя взятые полномочия. В 1836 году он оставляет должность директора медицинского департамента военного министерства, а спустя еще два года - президента Медико-хирургической академии.
Без особенных причин - просто усталость.
Яков Васильевич скончался в 1854 году в Санкт-Петербурге. Лихой авантюрист, то и дело рискующий своей жизнью, он всего лишь один раз стал жертвой собственного безрассудства. В 1805 году, оперируя раненого с гангреной, Виллие второпях порезал указательный палец на левой руке. Палец загноился, и его пришлось отрезать.
Все свое состояние он завещал на постройку больницы. Больницу назвали Михайловской - словно в память о названии замка, в котором был загублен император Павел, сделавший Виллие своим лейб-хирургом и тем самым доверивший доктору свое здоровье и жизнь.
Впрочем, формально больница так названа в честь великого князя Михаила Павловича, четвертого сына императора Павла.
https://mitropost.ru/yakob-villie-dobrodetelnyj-prestupnik/
