Я надеюсь, что и моего прадеда вот такой же мужик нашел и захоронил, как положено. Пусть без имени на кресте, но под крестом. Я надеюсь... И всё еще верю, что однажды прочту на поисковых форумах заветное : ВНИМАНИЕ! Поиск родственников: ст. Сержант Тимашов Алексей Михайлович, уроженец Воронежской области, призван Давыдовским военкоматом.
Пропал без вести мой прадед на сталинградском направлении в апреле 1943 года. Через четыре месяца после того, как был призван. Ему было уже за 40, наверное поэтому не призвали в начале войны.
Пропал. Но он мой герой, без которого не было бы Великой Победы!
P.S. в разных источниках данные разняться по званию и дате призыва, но изучив доступные материалы стало понятно, что речь в них об одном и том же человеке. В контактах ( кому сообщать о смерти) указана моя прабабушка Матрена.
Итак, дорогие друзья, в прошлый раз мы с вами остановились на том, что Эндрю Джексон буквально в последний день своего пребывания на посту президента официально признал Республику Техас. В этой главе мы узнаем, как так вышло, что Мексика потеряла одну из своих территорий, а также что вообще из себя представлял будущий противник США в первые годы после обретения независимости.
Согласно современным археологическим данным, люди появились на территории Мексики 12-15 тысяч лет назад. К концу второго - началу первого тысячелетия до н.э. начинают складываться первые цивилизации. Наиболее важными из них были ольмеки, которых можно назвать "материнской" культурой для всех последующих цивилизаций Мезоамерики, майя, построившие знаменитые пирамиды на полуострове Юкатан, и, конечно, ацтеки. Своего расцвета Империя ацтеков достигла в конце XV века, создав развитую и самобытную, но при этом крайне жестокую культуру, основанную на человеческих жертвоприношениях. Однако ацтеки недолго наслаждались процветанием. Уже в 1521 году знаменитый конкистадор Эрнан Кортес при помощи местных племен, угнетаемых ацтеками, захватил столицу империи город Теночтитлан и объявил все ее территории владением испанской короны.
Начался 300-летний период испанского колониального господства. Мексика в то время входила в вице-королевство Новая Испания, которое включало в себя все испанские колонии в Северной и Центральной Америке, а также Кубу, часть Эспаньолы, нынешнюю Колумбию и даже Филиппины. Город Мехико, построенный на месте ацтекского Теночтитлана, стал столицей и крупнейшим городом всего вице-королевства (он и сейчас остается крупнейшим городом в Северной Америке с населением в 22 миллиона человек).
Кафедральный собор Успения Пресвятой Богородицы в Мехико, построенный на месте снесенного ацтекского храма в честь Уцилопочтли. Строился целых 240 лет
Мексика играла огромную роль в экономике испанского Нового Света благодаря своим плодородным почвам, удобным гаваням и, в особенности, богатым залежам серебра, которые во многом и обеспечивали процветание Габсбургской монархии. В это время также складывается крайне самобытная культура, которая являла собой крайне причудливую смесь испанских католических, а также местных индейских традиций, породив уникальные обычаи, музыку, народное творчество.
Своего максимального размера Новая Испания достигла к концу XVIII века, когда Франция, проигравшая Семилетнюю войну, была вынуждена уступить территорию Луизианы своим испанским союзникам, о чем мы подробно рассказывали в нашем цикле, посвященном Луизианской покупке. Несмотря на это, дни испанской колониальной империи были уже сочтены. Почти весь XVIII век Пиренейская монархия находилась в перманентном экономическом кризисе, вызванном инфляцией (которая во многом объяснялась как раз переизбытком колониальных ресурсов), а также архаичностью государственного устройства. И если какое-то время благодаря сложившейся внешнеполитической обстановке и грамотной политике правителей, прежде всего Карла III, колониальные владения удавалось сохранить и даже немного расширить, то вот события конца XVIII - начала XIX века нанесли по ней смертельный удар.
Новая Испания в 1800 году
Революционные и Наполеоновские войны стали тяжелейшим испытанием для Испании. Шатаясь из одного лагеря в другой, страна в конце концов стала жертвой интервенции французских войск и вынуждена была вести борьбу не на жизнь, а на смерть против иноземных захватчиков, во время которой было уже, естественно, не до колоний. И если в метрополии благодаря героизму своего народа и неоценимой помощи Британии испанцам удалось, в конце концов, изгнать оккупантов, то вот с начавшимися национально-освободительными движениями в Новом Свете они поделать уже ничего не смогли. Практически обнищавшая страна под управлением вопиюще некомпетентного короля Феридинанда VII по окончанию большой европейской бойни вступила в эпоху дремучей реакции и была просто обречена проиграть борьбу за свои колонии, где вооруженные республиканскими идеями либертадорес (освободители) в результате длительных войн смогли изгнать бывших хозяев и организовали в Южной и Центральной Америке новые независимые государства. История освободительной борьбы в Латинской Америке - это отдельная, поистине бездонная тема, а такие личности как Боливар, Сан Мартин и Идальго каждая сама по себе достойна отдельного цикла. Поэтому всем желающим мы рекомендуем изучить эти вопросы самостоятельно, а мы посмотрим, что же происходило в Мексике в первые годы после обретения независимости.
Бесконечный хаос
24 августа 1821 года после десяти лет борьбы Мексика согласно Кордовскому договору обрела независимость от Испании. Этого удалось добиться во многом благодаря действиям полковника Агустина Итурбиде, креола (выходца из испанской семьи, но родившегося в колонии), который изначально выступил против инсургентов, но позднее примкнул к ним и, таким образом, склонил чашу весов на сторону восставших. Благодаря политическим интригам и заигрыванию с бывшей метрополией Итурбиде смог набрать серьезный политический вес, что позволило ему не просто захватить власть в стране, но и провозгласить создание Первой Мексиканской империи, разумеется, объявив монархом самого себя. Несмотря на то, что власть императора теоретически ограничивалась конституцией, новоиспеченному Агустину I, было, в общем-то наплевать на это, и поначалу он пользовался практически неограниченными полномочиями. Он сам по своему усмотрению назначал министров, вел показательно роскошный образ жизни и даже осуществил интервенцию в испанские провинции в Центральной Америке, которые, впрочем, не особо сопротивлялись.
Первый император Мексики Агустин I
Однако столь недальновидные шаги августейшей особы не могли не вызвать озлобления и среди элит, недовольных патерналистской политикой императора, и среди простого народа, который буквально тошнило от монарших излишеств. В результате, уже 1 декабря 1822 года в Веракрусе генерал Антонио Лопес де Санта-Анна поднимает восстание против императора. Итак, дорогие читатели, здесь мы впервые встречаем одного из главных героев (или, если хотите, антигероев) нашего цикла. Это был удивительный человек, который на протяжении своей крайне насыщенной жизни одерживал громкие победы и терпел страшные поражения, но при этом всегда умудрялся возвращаться в большую игру и снова занимал центральное место в мексиканской политике. Он был искренним патриотом, но при этом жутким эгоманьяком и коррупционером, проявлял удивительную храбрость и одновременно невиданную жестокость, проблески военных дарований сочетались у него с вопиющей некомпетентностью. Можно с уверенностью сказать, что он был живым воплощением ранней истории Мексики со всем присущим ей хаосом, противоречиями и нестабильностью. Антонио де Падуа Мария Северино Лопес де Санта-Анна-и-Перес де Леброн, как звучит его полное имя, был выходцем из состоятельной креольской семьи, благодаря чему смог получить неплохое образование и поступить на службу в колониальные части испанской армии. Во время войны за независимость Мексики он поначалу, как и большинство офицеров, поддерживал королевскую власть и участвовал в восстановлении порядка после волнений и подавлению мятежей индейцев, где смог отличиться и обратить на себя внимание начальства. Однако в 1821 году по примеру Итурбиде он переходит на строну восставших, занимает Веракрус и в благодарность получает от него чин генерала и должность командира гарнизона города. Понимая, что Итурбиде начинает терять поддержку в стране, Санта-Анна проявляет, пожалуй, свой главный талант - политическое чутье, и предает своего шефа, провозгласив Мексику республикой. В дальнейшем мы еще не раз встретимся с ним, а пока рассмотрим, как развивались события в дальнейшем.
Один их крупнейших отечественных специалистов по мексиканской истории Иван Косиченко как-то сказал: если вы хотите завоевать Мексику, вы должны захватить Веракрус. Почему? Все очень просто - это крупнейший порт страны, почти вся международная торговля идет через него, там таможня, там основные денежные потоки. И Санта-Анна быстро осознал все выгоды своего положения, в кратчайшие сроки превратившись практически в единоличного каудильо (вождя) всей провинции. Удачное выступление Санта-Анны стало спусковым механизмом для всеобщего восстания, и вскоре к нему присоединились видные военачальники Гуадулупе Виктория и Николас Браво. Итурбиде, который за короткий промежуток времени успел изрядно наломать дров, стремительно терял поддержку. Восстание приобрело такой размах, что ему ничего не оставалось, кроме как отречься от престола, что он и сделал 29 марта 1823 года, тут же бежав из страны. 4 октября 1823 года в стране была принята республиканская конституция, а первым президентом страны стал генерал Гуадулупе Виктория. Санта-Анна пока что предпочитал держаться в тени, ожидая своего шанса...
Генерал Антонио Лопес де Санта-Анна
Генерал Гуадулупе Виктория, первый президент Мексики
Однако Итурбиде, которому, по-видимому, не давали покоя лавры Наполеона, решил устроить собственные Сто дней. 14 июля 1824 года он возвращается в страну, высадившись в порту небольшого городка Сото Ла Марина. Лучше бы он этого не делал, ибо жить ему после этого оставалось совсем недолго. По прибытию на берег он был тут же арестован местными властями, предстал перед судом по обвинению в мятеже, признан виновным и приговорен к расстрелу, а уже 19 июля приговор был приведен в исполнение. Вот таким печальным и нелепым образом завершилась история первого императора Мексики.
Однако в это время у молодой республики были свои проблемы, помимо самопровозглашенных императоров. 1 июля 1823 года от страны отделяются центральноамериканские территории, образовав собственное государство - Соединенные Провинции Центральной Америки, которое, впрочем, просуществует весьма недолго. В 1840 году оно распадется на знакомые нам сейчас Никарагуа, Гватемалу, Гондурас, Сальвадор и Коста-Рику. Что же касается самой Мексики, то согласно новой конституции она, подобно северному соседу, объявлялась федеративным государством и делилась на 19 штатов и 4 территории. Но если в Штатах удалось соблюсти необходимый баланс между центральной властью и властями штатов, то мексиканские штаты фактически были предоставлены сами себе и управлялись, в общем-то, как хотели. Также, по образу и подобию США, в стране появился двухпалатный Конгресс, который представлял законодательную власть, а президент осуществлял власть исполнительную. Только вот в отличие от американцев, мексиканцам, опять же, не удалось выработать грамотный механизм взаимодействиями между двумя этими ветвями, что породило огромное количество проблем. В Конгрессе постоянно происходили столкновения между двумя партиями (вернее партийными коалициями) - централистами - консерваторами, выступавшими за централизацию власти, а порой, и за восстановление монархии, и федералистами - либералами, ратовавшими за сохранение текущего строя. Вдобавок, обе эти силы группировались вокруг двух крупнейших масонских лож, что придавало мексиканской политике откровенно одиозный характер. Воистину, ранняя мексиканская история - просто рай для разнообразных любителей историй заговора и "разоблачителей" тайных мировых правительств! Не лучше обстояли дела и в народном хозяйстве - в неспокойные революционные времена страна успела влезть в огромные долги, а традиционным областям экономики, таким как сельское хозяйство и добыча серебра, был нанесен серьезный ущерб.
Мексика в 1824 году
Разумеется, все это не могло не привести к колоссальной нестабильности в политике и в обществе в целом. с 1824 по 1857 год смена президента происходила более 40 раз! Количество разнообразных восстаний, мятежей и гражданских беспорядков просто не поддается исчислению. Творящимся в стране бардаком пытаются воспользоваться испанцы в надежде вернуть бывшую колонию себе. В июле 1829 года они высаживают в порту Тампико отряд силой в 3500 человек. На что они рассчитывали с такими скромными силами, решительно непонятно, и уже в сентябре их наголову разбивает Санта-Анна, который после этого становится национальным героем. На волне этой популярности в 1833 году Конгресс избирает его президентом, однако поначалу он практически не участвует в управлении государством и возлагает все обязанности на вице-президента Валентина Гомеса Фариаса, видимо, ожидая, пока тот сам дискредитирует себя. Если так, то расчет хитрого лиса полностью оправдался. Будучи убежденным федералистом, Фариас проводит либеральные реформы, направленные на ограничение власти центрального правительства, сокращение финансирования армии и отмену церковных привилегий, чем настраивает против себя как партию централистов, так и широкие слои населения. Консервативно настроенные массы были особенно возмущены экспроприацией имущества Церкви и отменой десятины, что рассматривалась народом как покушение на священные привилегии духовенства. Уже через год централисты сами обратились к Санта-Анне с просьбой взять бразды правления в свои руки, и "Наполеон Запада", как он сам себя называл (опять не дают покоя людям лавры великого корсиканца) охотно соглашается на это. Сбросив с себя маску либерала, Санта-Анна смещает Фариаса, формирует вокруг себя коалицию консерваторов и в 1835 году принимает новую конституцию, по которой основная власть сосредотачивается в руках центрального правительства, а полномочия штатов существенно сокращаются. Наш герой фактически становится без пяти минут диктатором.
Это, в свою очередь, вызывает крайнее недовольство у федералистов, и во многих штатах вспыхивают восстания, которые Санта-Анне приходится подавлять силой. И если в большинстве из них это ему, пусть и не без труда, удается, то вот одна территория здесь стоит особняком. Речь идет о штате Коауила-и-Техас, который уже в скором времени станет причиной первого громкого поражения Человека Судьбы (еще одно громкое прозвище новоиспеченного диктатора).
Рождение Техаса
Штат Коауила-и-Техас в составе Мексиканской республики
Штат Коауила-и-Техас был в 20-е - годы XIX века малонаселенной глушью со скудными ресурсами (нефть там еще не нашли) и практически отсутствующей инфраструктурой. Основные политические события в стране разворачивались вокруг столичного Мехико, а также крупных и значимых городов вроде Веракруса и Монтеррея, где местные власти в обмен на поддержку той или иной силы могли рассчитывать на определенные преференции. Что же касается периферии, к которой, несомненно, и относился Коауила-и-Техас, то ей занимались по остаточному принципу, и по сути, пограничные штаты оказались предоставлены сами себе.
Немудрено, что власти штата, желая наладить хоть какое-то подобие приличной жизни на этой территории и постоянно страдая от разгула бандитизма и нападения агрессивных племен апачей и команчей, решили прибегнуть к помощи извне. Как и сейчас, американо-мексиканская граница была буквально наводнена мигрантами, только в отличие от нынешней ситуации, основная масса переселенцев двигалась как раз с севера на юг. В чем же причина? Как мы помним, по окончанию Войны 1812 года поток американских переселенцев двинулся на Запад в поисках лучшей жизни на новых территориях. Несмотря на то, что земли, в общем-то, всем хватало, за нее тоже приходилось платить, пусть и не очень большие деньги. Но даже такие средства водились далеко не у всех, и многим приходилось влезать в долги, чтобы арендовать наиболее благоприятные для хозяйства участки у предприимчивых дельцов, заранее застолбивших их за собой. Конечно, всегда можно было прибегнуть к сквоттингу и поселиться на новом месте нелегально, но это могло быть чревато определенными проблемами.
Смекнув что к чему, власти Коауилы-и-Техаса принимают законы, поощряющие приток американских мигрантов, позволяя им приобретать земли на территориях штата за бесценок в обмен на то, что те будут защищать свои земли от набегов индейцев. Для этой целей власти штата и центральное правительство даже снабжали их оружием. В дальнейшем это будет иметь самые серьезные последствия. Наиболее влиятельные лидеры иммигрантских общин получали титул импресарио (представителей), которые регулировали процесс миграции и стимулировали дальнейший приток соотечественников с севера. Одним из них был знаменитый впоследствии Стивен Остин, который получил должность импресарио в 1825 году. Все эти меры привели к тому , что число американских переселенцев начало расти как на дрожжах, уже к 1830 году превысив коренное испаноязычное население восточной части штата (собственно Техаса) вдвое.
Стивен Остин, один из лидеров техасских колонистов и впоследствии госсекретарь независимой Республики Техас
Это уже начало беспокоить центральное правительство в Мексике, ведь штат буквально на глазах становился частью США. Переселенцы были многочисленнее, богаче и сплоченнее местных и всегда могли в случае чего рассчитывать на помощь соотечественников из Штатов. Более того, мигранты плевали на мексиканские законы, привозя с собой своих рабов (а рабство было законодательно запрещено в Мексике в 1823 году), отказывались переходить в католичество (хотя тактично не строили протестантских церквей) и жили согласно нормам американского права. Понимая, что дело пахнет жареным, власти в Мехико принимают определенные меры, ограничивающие миграцию, но было уже поздно. Штат фактически встроился в экономическую систему США, и поделать с этим уже ничего было нельзя. Мексиканцы пытаются стимулировать приток мигрантов из Европы, но их число просто мизерно по сравнению с северными соседями. Только этнические немцы будут представлены в Техасе хоть в каком-то заметном количестве и в дальнейшем сыграют заметную роль в жизни этой территории. Впрочем, они уже очень скоро найдут общий язык с американцами и выступят с ними единым фронтом против центральной власти.
Принятый в апреле 1830 года закон, запрещающий американцам дальнейшую миграцию на территорию Мексики и объявляющий всех американских рабов свободными, на деле абсолютно не соблюдался. Экономика - это такая вещь, перед которой не устоит ни один написанный человеком документ, ни один закон, ни одно постановление. Поток переселенцев не иссякал, и в 1833 году федералистское правительство махнуло на все рукой и отменило и так фактически не действующий документ. Все изменилось в 1835 году. Придя к власти, Санта-Анна принялся давить очаги недовольства и насаждать власть централистов по всей стране. Техасцы с ужасом смотрели на кровавое подавление восстаний в Закатерасе и Коуаиле. Колонисты начинают объединиться в вооруженные отряды, а там временем подразделения мексиканской армии появляются на территории Техаса все в большем количестве. Достаточно было всего лишь искры, чтобы все полыхнуло.
10 сентября 1835 года в маленьком техасском городке Гонсалес произошло крайне незначительное событие, которое тем не менее имело далеко идущие последствия. Но об этой истории, о том, что же происходило в Техасе дальше, и какую роль в этом всем сыграли США, мы узнаем в следующей части. До скорого!
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat! Также читайте нас на других ресурсах: Телеграм↩ – новости, заметки и розыгрыши книг. ВК↩ –наша Родина.
Василий Иванович Чапаев, командир 25-ой дивизии Красной армии, готовится к решающему сражению с отборными частями каппелевцев, возглавляемых полковником Бороздиным. Партия присылает ему на помощь Дмитрия Фурманова — молодого, но образованного и умного комиссара.
Исай Павлович Казинец (Пинхусович) - (9 апреля 1910, Геническ, Херсонская губерния — 7 мая 1942, Минск) — советский партийный и общественный деятель, участник Великой Отечественной войны, организатор и руководитель минского подполья, Герой Советского Союза (1965, посмертно).
Родился в семье служащего. После гибели отца во время Гражданской войны воспитывался в детском доме. В 1922 году семья переехала в Батуми, где Казинец окончил школу рабочей молодежи. В 1936 году окончил Киевский нефтяной институт. Служил в Красной армии (1936–1937), затем работал инженером на предприятиях в Калинине и Горьком. В 1938 году вступил в ВКП(б).
С 1939 года занимал должность главного инженера треста «Нефтесбыт» в Белостоке. После начала Великой Отечественной войны участвовал в организации эвакуации оборудования и персонала. Оставшись на оккупированной территории, прибыл в Минск, где включился в подпольную работу.
С ноября 1941 года — секретарь Минского подпольного горкома КП(б)Б. Организовал создание конспиративных квартир, связей с партизанскими отрядами, руководил подпольной типографией, где издавались листовки и сводки Совинформбюро. Под его руководством осуществлялись диверсионные акции против немецких гарнизонов и коммуникаций.
26 марта 1942 года арестован органами гестапо. После жестоких пыток отказался выдать соратников. 7 мая 1942 года казнён (повешен) в Минске вместе с другими участниками подполья.
8 мая 1965 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Исайю Павловичу Казинцу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина.
Имя Казинца носят улицы и площади в Минске, установлены мемориальные доски и памятные знаки. В его честь названа одна из школ столицы.
Достаточно давно, когда на Украину из Европы официально шли только аптечки и броники, украинцы мечтали о джавелинах, а фото захваченной натовской стрелковки было почти сенсацией, один из военкоров-аналитиков (не помню точно кто, может Кассад, может Котенок) написал примерно следующее (цитата неточная):
Надо понимать, что несмотря на все заявления, произносимые сегодня, со временем, последовательно, по мере эскалации, в боевых действиях на Украине будут применены все существующие виды вооружений, вплоть до ядерных.
На настоящий момент этот его прогноз сбывается, и мы пока на середине пути. И никаких сдвигов к снижению эскалации (в части западной риторики) нет и быть не может.
Сейчас ни для кого не секрет, что в некоторых республиках бывшего Советского Союза к власти пришли потомки тех, кто в годы войны напрямую сотрудничали с немцами. В связи с этим мы наблюдаем политику, когда идет переписывание истории для того, чтобы оправдать преступления нацистского режима.
Одной из таких стран является Латвия. Псевдоисторики К. Кангерис, У. Нейбургс и Р. Виксне выпустили целую книгу под названием "Саласпилский лагерь, 1941-1944 гг.". Вся книга пронизана идеей, что Саласпилс был всего лишь трудовой колонией, и погибло в ней не более 2 тыс человек. Все данные представленные в свое время советской стороной являются ни чем иным, как "кремлевской пропагандой". А согласно этим данным в Саласпилсе было замучено от 53 до 100 тыс человек.
У. Нейбургс пошел еще дальше, заявив, что красные партизаны вели на территории Латвии террористическую деятельность. Таким образом формируется мысль, что ликвидация немецких захватчиков и латышских полицаев является не освобождением Латвии, а преступлением и террором.
Но вернемся к книге "Саласпилский лагерь". Сами авторы позиционируют ее как
объективное научное исследование, предпринятое для информирования и разъяснения истории Латвии в мире.
По мнению авторов в концлагере погибло не 100 тыс человек, а всего 2 тыс.
В советское время данные о погибших в Саласпилсе сильно преувеличили. Через лагерь прошли примерно 22 тысячи человек, из которых половина были политзаключенные, а остальные – транзитные – из России и Белоруссии, которых отправляли на работу в Германию.
Но на чем основаны выводы так называемых латышских историков? А все дело в том, что всю информацию они получили от бывших сотрудников Саласпилского концлагеря. Это, прежде всего, Артурус Непартс, фельдшер Шалковиц и надзиратель Риекстиньш. Но парадокс в том, что они напрочь игнорируют показания сотни выживших узников концлагеря. Кроме того, не были учтены материалы Чрезвычайной Республиканской комиссии, работавшей на месте сразу после окончания войны. они отвергаются с припиской "советская пропаганда".
Идеи книги "Саласпилский лагерь, 1941-1944 гг." полностью отвечали официальной версии властей Латвии. Согласно этой версии Саласпилский концлагерь был всего лишь "расширенной полицейской тюрьмой и воспитательно-трудовым лагерем."
В Саласпилском лагере смерти не погибло 7 тысяч детей. Туда просто ненадолго привезли всего-то 3 тысячи несовершеннолетних.
Нейбургс настаивает:
Категорически отрицаем, что кровь детей, содержащихся в лагере, была предназначена для солдат Вермахта.
Авторы книги утверждают, что кровь у детей брали лишь на анализы для диагностики на тиф.
По сравнению с детьми на Украине, детям, привезенным в Саласпилс, повезло, поскольку их потом разместили в приютах или передали семьям. Тогда советская власть занималась пропагандой нацистских преступлений, чтобы скрыть преступления сталинизма и дискредитировать латышское общество эмигрантов.
Вот и получается, что латышские авторы, совместно со своими властями, пытаются навязать миру свое видение истории, в котором фашизм - великое благо. Но мы то помним, за что воевали и погибали наши деды! И пока мы помним, они будут жить в наших сердцах!
Здравствуйте, дорогие друзья. Хочу попробовать начать публиковать на Пикабу работы нашего двоюродного дедушки, журналиста Эдвина Поляновского.
Он родился 19 февраля 1937 года в поселке Лесной (ныне Умба) Терского р-на Мурманского округа Ленинградской области РСФСР (ныне Терский р-н входит в состав Мурманской обл.).
Его отец Луник Сергеевич, пропал без вести в войну, в мае 1945-го. По окончании Великой Отечественной войны, летом того же года он с мамой и отчимом переехал в Старую Руссу, где прошло его детство.
После окончания факультета журналистики МГУ в 1962 году и нескольких лет работы в брянских СМИ, дедушку приняли в 1966-м на должность литературного сотрудника в редакцию «Известий».
Я хочу начать знакомить читателей (и тех, кто читал его в газете и тех, кто, может быть, будет только знакомиться с ним) с его более ранними работами. И постепенно-постепенно дойдем до конца.
Отчасти, цель публикации работ - познакомить с обществом тех лет. Я как человек, который оцифровывал его очерки узнал из них много интересного. И цель публикаций не "как-то очернить СССР" или еще что-то подобное, а понять, что проблемы в обществе были всегда. Вопрос как на них реагировали и как их решали.
Сегодня одна из его ранних работ, опубликованная в "Брянском рабочем" 23 сентября 1962 года - "Нищие сердцем".
Фотография дедушки
Не хочется верить, что история эта — не выдумка, что произошла она на самом деле. Но на столе лежат письма, исковые заявления, справки — безмолвные свидетели давней вражды и непримиримой ненависти между самыми близкими родными людьми.
В редакцию пришло письмо. Старая женщина просила помочь ее беде. «Я решила обратиться к вам с вопросом: есть ли на самом деле такой человек — друг, товарищ и брат, — писала она. — Или только на словах да по радио. Я старая пенсионерка, одинокая…» В чем заключалась беда, что стряслось с ней — в письме не говорилось. Внизу аккуратно стояло: «К сему подписалась Калужина Капитолина Гавриловна. Пенсионерка II группы».
Маленькая комнатка в доме № 4 по улице Шевченко г. Карачева. Калужина сидит на сундуке и рассказывает мне историю своей длинной неудавшейся жизни.
Когда она после смерти любимого снова вышла замуж, у нее уже был сын — Коля. У Александра Ивановича Басихина тоже остался мальчик — Саша. Решили, вдвоем будет легче воспитывать двухлетних ребятишек и поженились. Он работал возчиком, она — продавщицей в станционном буфете. Через несколько лет в их семье появились еще два маленьких Басихина — Витя и Толя.
Шли годы. Началась война. Все четыре сына ушли на фронт. Погиб Анатолий. В 1946 году Капитолину Гавриловну бросил муж.
— Как бросил? Ведь вы же прожили вместе больше четверти века!
— Его прогнал Виктор, сын.
Женщина подробно рассказывает, как сын выжил и ее: издевался над ней, бил, душил, а однажды ударил ее по глазам. Вот справка от врача: «…дана Калужиной К. Г. в том, что у нее имеется рваная рана нижнего века».
А вот еще два удивительно не похожих друг на друга документа. Один — письмо Виктора матери, написанное летом 1946 года. Другой — заявление матери в суд на сына.
«…Добрый день, мои дорогие папа и мамочка! …Скоро год, как я потерял все надежды на свидание с Галей… Прошу тебя, мамочка, устрой это свидание… Она для меня имеет большое, второе, после вас, жизненное значение… Привезу к вам свое барахло, а потом и вас, мамочка, заберу к себе. Это будет в скором, скором времени… Я тебя, моя дорогая мамочка, не забывал и не забуду. Жить будем вместе до конца нашей жизни…»
«…Ответчик является моим родным сыном. Он бьет меня. Однажды даже бил головой об стенку и пытался удушить подушкой, после чего я выпила яд нитроглицерина, меня отпоили молоком и вызвали врача… Под угрозой быть убитой я не могу жить, и потому я была вынуждена уйти на квартиру…»
Капитолина Гавриловна вытирает мокрые глаза и рассказывает, рассказывает… У другого сына, Александра, живущего на Юге, остались кое-какие вещи матери, и он, бесчестный, не вернул их и даже денег за них не прислал. Николай живет здесь и платит ей алименты — шесть рублей в месяц. Александр и Виктор — по три рубля. Виктор тоже в Карачеве, работает парикмахером на автобусной станции.
…Слегка располневший, но довольно проворный, средних лет мужчина с округлыми черными глазами встретил меня, как своего старого знакомого: «Ну, ну, давай заходи. Вешай плащ, садись. Постричь, побрить?.. Ясно…» Виктор — сама вежливость. Но вот разговор заходит о матери, и передо мной другой человек. Нервно и злобно он говорит о матери такие грязные вещи, что писать о них просто нельзя. При этом он поминутно упоминает о том, что регулярно платит ей трешку. А что касается истории с отцом, то прогнала его она, мать. Есть свидетели. Он, Виктор, никогда ее не бил, она сама испортила ему всю жизнь, терроризировала и жену, и детей, а потом, получив от него 500 рублей (новыми деньгами) за свою часть дома, сама ушла на квартиру. За один год она поменяла четыре адреса — ни с кем не могла ужиться. О ее вздорном, склочном характере знает весь город.
— Как бы нам втроем побеседовать?
— Домой я к ней не пойду, к себе тоже не пущу. И вообще говорить нам с ней не о чем.
Но разговор все-таки состоялся. Виктор с большим трудом согласился принять мать… в парикмахерской. Дай бог никому никогда не слышать такого разговора. Сын с матерью сводили счеты — старые, грязные. Капитолина Гавриловна несколько раз разражалась плачем, потом слезы тут же высыхали, и она, моментально оживляясь, продолжала чуть ли не с кулаками доказывать свою правоту. Переходы от слез к проклятиям были поразительны.
Что же все-таки произошло в семье?
До войны Басихины жили неплохо. Так бывает: до первого большого испытания живут люди вроде бы спокойно, внешне благополучно, а беды и трудности вдруг по-новому освещают их, и все мелкое, ничтожное, что копилось в них до поры до времени, выплывает наружу.
То же случилось с Басихиными. Не в 1946 году они стали сутягами и скопидомами. Просто раньше за внешним относительным благополучием было это незаметно.
Первый послевоенный год оказался для них самым трудным. И сыну, и, в первую очередь, матери казалось, что Александр Иванович мало зарабатывает. Его стали отправлять на базар торговать помидорами. Когда старик приносил домой выручку, Виктор ставил его к стене, поднимал руки старика, выворачивал карманы, обыскивал — не припрятал ли отец куда-нибудь гривенник или полтинник. Этому унизительному, позорному распятию Александр Иванович подвергался каждый раз.
Однажды сонную тишину одной из окраинных улиц Карачева разорвали вопли: «Караул! Помогите!». Соседи увидели, как мать, Капитолина Гавриловна, выволакивала за шиворот мужа, а сын пинал его сзади. Старика выбросили из землянки. Мать с сыном освободились от лишнего рта. Дальше были свои планы. Нужно было строить дом. Оба, кстати, не постеснялись при первой же возможности обратиться за помощью к Александру Ивановичу. Старик дал им лошадь, помог трелевать лес.
На первых порах жизнь в новом доме была еще довольно сносной, хотя, впрочем, так только казалось новоселам. Вряд ли можно было назвать нормальной обстановку, когда Капитолина Гавриловна, уходя из дому, вешала на двери своей комнаты большой замок (как бы невестка или сын не украли чего-нибудь). Питались отдельно.
Обоюдное недоверие, взаимная болезненная подозрительность матери и сына наглядно выразились в таком случае. Капитолина Гавриловна, ежедневно тщательно проверявшая, все ли цело в ее комнате, однажды вдруг заволновалась: «Как же так, как же так… Что за люди… 25 рублей пропало. На пять минут выйти нельзя… Ну, сын, конечно, не возьмет…» Было ясно, как день, — свекровь обвиняет невестку в краже. Галя, совсем еще девчонка, расплакалась: «Неужели ты, Виктор, думаешь, я могла взять?» — «Не знаю», — буркнул муж. Это была пощечина! Двое нечистоплотных, не верящих ни себе, ни другим людям, обвинили в нечестности третьего, никогда ни чем не запятнанного человека.
Обстановка обострилась, когда в Карачев вернулся старший сын Николай. Виктор говорил матери: «Ты умрешь, и дом достанется Николаю, вы оба Калужины, а я — Басихин. Переписывай дом на меня». Мать возражала, кричала, ходила по всему городу: сын выживает.
Схватились крепко. Характер на характер. Скупость на скупость.
В 1957 году дом все же был переписан на сына. Матери была отдана одна комната. Капитолина Гавриловна стала еще придирчивее и скандальней. А Виктор уже думал о том, чтобы прибрать к рукам и последнюю комнату. Обстановка накалилась до предела. Начались драки. И вот уже мать — истец, а сын — ответчик. Наклеена на исковое заявление Калужиной К. Г. зеленая трехрублевая марка со словом «пошлина» и… дело остановилось. Спасли деньги. Когда уже было все подготовлено, отобраны свидетели, рано утром сын пришел к матери, жившей у племянницы, и протянул ей пачку денег — 500 рублей. Виктор продал остатки сыновьего чувства и купил последнюю комнату.
Пусть сын — главный виновник всего, но ведь и вы, Капитолина Гавриловна, не сделали ничего, чтобы сделать жизнь свою и детей достойной человека. Не было в вашей большой семье человека, с которым бы вы не переругались. Вы не смогли ужиться с женой Виктора Галей, ссорились с женой Николая. После ухода от Виктора меняли четыре адреса — не уживались с соседями. Вы писали многочисленные обвинительные письма командиру части, в которой служил Александр. Потребовали денег через суд даже от Николая, хотя тот вас никогда не обидел ни единым словом и помогал материально все время. Материнские чувства ваши гасли, и сыновья превратились в ходячие рубли, долги…
Когда материал был уже написан, вы приехали в Брянск (шутка ли!) и снова спросили: «А сколько нужно дать денег, чтобы материал не был напечатан?»
Деньги, деньги… Они заслонили все.
Я вижу рядом Капитолину Гавриловну и Виктора. Какими разными могут быть совершенно одинаковые, на первый взгляд, глаза. И те и другие черные, у Виктора глаза нагловато-самоуверенные, холодные, в них застыло спокойное превосходство. В глазах Капитолины Гавриловны — бессильная злоба и усталость. И еще — тоска. Не та хорошая тоска, когда ждут не дождутся любимого человека, а тоска-зависть. Зависть чужому благополучию, тоска по своему счастью, которого не пришлось ей увидеть напоследок.
Сколько их — черных глаз, как две капли воды похожих на эти, но совсем других! Теплый, внутренний глубокий свет освещает их изнутри, из глубины сердца и делает их бездонными, мягкими, добрыми. Этого-то согревающего света, так нужного всем тепла нет у сына с матерью. Будь его хоть немного, хотя маленький лучик, не сталось бы того, что произошло.
Как долго это может продолжаться? Сколько еще денег государствам надо заработать? Парни гибнут, деньги падают на счет. Украинцы мне не враги, государства всех стран враги народа
