Я был потрясен и обескуражен. Смотря в одну точку, я задумался, а что, если он прав? Что если все мои старания сводятся к тому, чтобы обмануть себя? Некий защитный механизм психики.
Выйдя из консультантской, я сел на диван и долго пытался вникнуть в свое состояние. Неприятные ощущения после диалога с Дмитрием отступали, принося за собой чувство облегчения. И в голове совершенно точно возник вопрос: если я все делал неправильно, то какие шаги мне нужно сделать, чтобы все было не самообманом?
Ведь если я обманывал сам себя, что изменился, то в этом обмане и был облик меня нового. Пусть даже еще недостигнутый. Теперь я четко понимал направление, но не понимал, как двигаться.
Я соскочил с дивана и как ошпаренный побежал в сторону консультантской. Дмитрия я застал в дверях на улицу. Я спросил его – какой мой первый шаг в сторону изменения себя?
Он мял в руках электронную сигарету отмахнулся от меня – давай потом тебе все расскажу, сейчас некогда. И уехал. В следующий раз я его увижу еще очень нескоро, но как оказалось он больше мне и не был нужен. Он дал слишком много пищи для размышлений. Найти свой первый шаг для меня оставалось лишь делом времени.
Если интервенцию воспринимать как операцию, то - то, что происходило после нее и было для меня реабилитацией. Лишь спустя время я осознал, что именно этот период повлиял на меня больше, чем все вместе взятое.
Я по-прежнему внимательно слушал людей, много говорил сам, не игнорировал никакие дискуссии. И это не осталось незамеченным. В этот период в группе стали появляться новенькие. И мне дали наставничество. Я стал наставником Николая.
Николай был из крупного областного центра, и являлся типичным представителем молодежи крупного города.
Он искренне недоумевал, как оказался в центре, ведь его максимальное употребление было пиво под шашлык или купаты. Причем пиво такое, на которое алкоголики даже и не смотрят – пивной напиток с разными вкусами.
Часто рассказывал мне, про то, что скорей всего его жена напугалась, что он её бросит и так решила проблему. Как по мне так было явно видно, что Николай что-то скрывал. Я хорошо определял своего брата алкаша, но с наркоманами все было значительно сложней.
Наркоманы были действительно все разные. Их разум был значительно запутанней и хитрее чем у алкоголиков. И это позволяло им не оказаться в тюрьме. Ведь в отличии от нас, их употребление было незаконным.
Коля оказался человеком, который увлекается тяжелым весом. И тогда я впервые почувствовал отдачу. Он начал меня учить как работать с грифом или на тренажере. Давалось все это конечно нелегко, ведь ничего тяжелее мышки, я уже сто лет как не поднимал.
Теперь время в центре полетело значительно быстрее. Каждое утро, я настраивал себя на позитивный лад и проводил тщательный самоанализ.
В центре начало появляться много золотых. И по случайному совпадению все они были чем-то больны. Я каждый день ставил уколы и следил за их состоянием. Список моих обязанностей по функции «фармацевт» рос ежедневно. Если раньше я выдавал по три таблетки в день, то теперь я практически заменял если не врача, то медбрата точно. Медицина всегда была в поле зрения моих интересов. Был даже период, когда я серьезно жалел, что не выучился на врача. Потому что со врачом, мой принцип самообучения на ошибках не подходил. И в отличии от других специальностей без диплома устроиться на работу было невозможно. И слава богу.
Такая идиллия и спокойствие не могло длиться долго. Доска опять была практически пуста несколько дней подряд и в понедельник ударил гром.
Я не боялся лекции. Наоборот был в лекции свой плюс – никакой «напряжухи». Дни на лекции предвещали спокойствие без дополнительных приключений. Поэтому, когда я увидел пачку листов А4 с лекцией, я не сильно этому огорчился. Это была уже другая лекция – не Москаленко, а некой Савиной. Тоже про созависимость, но её размер впечатлял – сорок листов мелким шрифтом. На перерыве я замерил сколько мы написали за один час и путем несложных математический расчетов вывел для всех – мы будем писать эту лекцию семнадцать дней.
Все начали охать и ахать, а я для себя понял, что, разумеется, не будем мы писать всю эту лекцию, максимум неделю, потом отпустят.
Лекция, кстати, была крайней степени дебильности. Это была даже не лекция, а рассуждение. Рассуждение матери про сына наркомана. Я до сих пор помню строчки, которые в голове звучат медленно как на диктанте: и (пауза) вот время (пауза) уже три ночи (пауза) запятая (пауза) а она сидит (пауза) и ждет его домой (пауза).
Единственное, что меня раздражало в лекциях – это их бесполезность. Прошлая многодневная лекция наглядно показала, что такой способ нас наказать за незаполненную доску крайне неэффективен. Её никто не любит, но и не боится. Но поскольку все-таки мы находимся не в мотивационном реабилитационном центре – жёстче нам ничего придумать не могли.
Разумеется, было понятно и то, что консультанты просто занимались своими делами. За нами практически не нужно было следить и водить на перекуры.
А курить хотелось. Курить хотелось очень сильно, так что один раз я вспылил на Михаила.
Михаил спустился к нам накануне. И его как недавнего золотого выводили курить. А вспылил я потому, что у него были обычные сигареты, которые он не хотел курить. Он хотел моих – крепких. И поэтому стрелял их у меня. Так себе ситуация. Сигарет мне было не жалко. Мне было обидно, что я не могу их курить, а он может.
И каждый перерыв мы делали запрос на перекур у НСО. И наконец то нас услышали и дали нам три перекура на дню. Теперь вообще ничего не могло омрачить лекцию.
И тут я ошибался могло. Могло и не одно.
На первом перекуре Николая, моему поднаставному стало плохо. Он резко зашатался и упал.
Никаких больше перекуров **** - заорал консул. А мы завели Колю в дом и посадили на диван. Он быстро пришел в себя. У него просто закружилась голова. А мы остались без перекуров.
Но на самом деле это было не самое страшное. Самое страшное нас ждало на второй день лекции.
С утра у консультанта пропала зажигалка.
Как я уже говорил, зажигалки были под строжайшим запретом. Её могли иметь только консультанты и НСО.
Сначала я думал, что это сделано для того, чтобы мы не курили в туалетах, но потом мне объяснили, что кому-то в голову может прийти поджечь простыни или шторы, чтобы устроить пожар и сбежать. Поэтому потеря зажигалки была не простым воровством, а угрозой безопасности. Выбежать из центра мы могли и не успеть.
Тогда я впервые увидел, как выглядит шмон. Все шкафы были словно взорваны, а вещи и матрасы валялись на полу. Зажигалку искали везде где только можно было. На нас оказывали давление и обыскивали. Самое удивительное было то, что мои вещи были полностью не тронутые. Мой матрас лежал на кровати и было видно, что к нему даже не прикасались. Чем я заслужил такое доверие было непонятно. Такая ситуация наблюдалась только у меня у одного. И пока все собирали свои вещи в шкафы и заправляли постели, я стоял и недоумевал.
И тут лысый консультант решился на крайние меры. Нас вдобавок к лекции посадили на ручки. Чтобы злоумышленник не смог воспользоваться зажигалкой незамеченным. Это было полное фиаско.
- И сидеть будете так, пока тот, кто это сделал не сознается. – рявкнул консул и скрылся.
Сознаваться никто не хотел, а писать лекцию «на ручках» было настоящей каторгой. Жаркая лоджия, потные локти соседей и нудный, бесполезный диктант были совершенно невыносимы. В группе начали конфликты.
- Скотина, которая вязала зажигалку – сознайся – голосил Игорь. Его вопли были похожи на истерику. Но толку от них не было совершенно. Скотина не сознавался. За неделю таких мытарств мы перепробовали все варианты морального воздействия на вора. И если в первые дни я думал, что зажигалки и не существовало вовсе, то потом в разговоре с консультантом, я понял, что зажигался все-таки была. И она действительно пропала. Только вероятнее всего злоумышленник (если его можно так назвать) смыл её в унитаз и теперь её вообще никогда не найти. И сознаваться, разумеется, никто не спешил.
В субботу вечером к нам зашел консультант и мы долго с ним обсуждали сложившеюся ситуацию. Цель была почти у всех одна – покурить. Сбросить напряжение и уже в спокойной обстановке разрешить эту проблему.
К счастью, цель была достигнута. А после перекура лично мне стало вообще плевать на всю эту ерунду, но все эти изуверства закончились. Нас сняли и с лекции, и с «ручек».
- Пишите отчет о лекции на два листа – бахнул ложку дегтя консул и ушел.
И вот тогда на лоджии, когда писал этот отчет, я внезапно осознал свой первый шаг. Я двигался не в том направлении. Я обманывал себя, что изменился только потому, что себя изменить невозможно. Нужно просто принять себя таким какой я есть. И научиться с этим жить так, чтобы, во-первых, не отравлять этим свою жизнь, а во-вторых – не отравлять жить другим.
Я перестал искать способ измениться. Принял себя таким какой я есть – эгоцентриком мечтающим изменить мир.
(Эта история - личная история выздоровления, с неким художественным оттенком. Все имена и события происходящие здесь художественный вымысел, все совпадения с реальным - случайны)