Вельдхейм. Часть 18
Новый следопыт прибыл на закате второго дня. Его звали Лев, и он был полной противоположностью Виктору. Где Виктор был молчаливой скалой, Лев оказался вертлявым, говорливым человеком с горящими, бегающими глазами и нервной ухмылкой. Он щедро раздавал советы, хвастался опытом «в самых гиблых местах от Сахалина до Карпат», и его болтовня скорее настораживала, чем вселяла уверенность. Ивану и Алисе он показался не столько специалистом, сколько авантюристом, одержимым собственной значимостью, но выбора не было.
На следующее утро, едва рассвело, небольшая группа выдвинулась в разведку. Сергей и Лена остались в лагерь. В лес ушли Марко, Иван, Алиса и новый следопыт Лев. Их цель была скромной - пройти пару километров вглубь, не приближаясь к зловещей Черной Топи, оценить обстановку, почувствовать лес.
Лев шел впереди, бодро прокладывая путь и без умолку комментируя все вокруг. Но чем дальше они углублялись под сень вековых сосен и елей, тем тише становился он. И не потому, что кончились темы. Лес делал его тише.
Тишина была первой и самой жуткой аномалией. Это была не просто тишина как отсутствия звуков, это была глухота. Воздух, плотный и неподвижный, словно не проводил звуковые волны. Их собственные шаги по хвое казались неестественно громкими, похабным нарушением табу.
Алиса, с ее биологическим взглядом, заметила первой.
- Слушайте,- прошептала она, остановившись. - Вы слышите?
Иван остановился, прислушался. Лев обернулся, и на его лице впервые появилось нечто, кроме самодовольства - недоумение.
Ничего, ни пения птиц, ни стрекотания насекомых, ни шуршания в подлеске. Ничего!
Они шли дальше, теперь уже настороженно, как по враждебной территории. Алиса включила диктофон, заговорила тихо, фиксируя наблюдения:
- Отметка: триста метров от кромки. Полное отсутствие авифауны. Нет не только визуальных контактов, но и аудиальных. Проверяю… Она достала портативный ультразвуковой детектор для записи голосов летучих мышей. Экран оставался пустым. …нет и эхолокации. Ничего.
Они вышли к небольшому, заросшему ряской лесному озерцу. Вода была черной и неподвижной.
- Лягушки, - указал Иван на несколько крупных экземпляров, сидевших на корягах. - Хоть кто-то есть. - Но они не квакают, - тут же заметила Алиса. - Видите? Они просто сидят. Замерли, как… как статуи, это ненормальное поведение.
Лев, пытаясь вернуть себе инициативу, стал искать следы.
- Смотрите, тут, как вроде кабанчик прошёл! - позвал он, указывая на размытый отпечаток у воды. Алиса подошла, внимательно изучила. - Это след от сгнившей шишки упавшей в ил. Очень старый. Других следов нет. Никого, ни оленей, ни лосей, ни косуль, ни даже мышей полевок.
Ее взгляд скользнул по стволам деревьев. И вдруг она вздрогнула.
- Иван, посмотри.
Она указывала на высоту около семи-восьми метров. На коре сосен, в обычно сухих и недоступных местах, виднелись серебристые, блестящие полосы.
- Слизни, - прошептала она с недоумением. - Но они ползут вверх. И так высоко. Они… они пытаются уползти от чего-то? От земли?
Лев нервно рассмеялся, но смех его прозвучал фальшиво и быстро затих в гнетущей тишине.
- Ну, знаете, бывает… микроклимат…
Но его слова повисли в воздухе, никем не поддержанные. Они стояли в центре леса, который был биологически мертв. В нем была жизнь - деревья, мох, грибы, но не было фауны, не было ничего, что бегало, летало, ползало, пело. Это был зеленый, процветающий некрополь.
Даже храбрящийся Лев приумолк, он не находил объяснений, он просто пялился на молчаливых лягушек и слизней на деревьях, и его рука непроизвольно тянулась к кобуре пистолета.
Алиса молча собирала образцы - воду из озера, мох, кусочки коры со следами слизней. Ее лицо было сосредоточено, но в глазах читалась тревога, которую не скрыть научным рвением.
Они повернули назад, двигаясь по своему же следу. Лев, теперь уже без всякой бравады, молча завязывал на ветках белые сигнальные ленточки, которые болтались в неподвижном воздухе, как погребальные флажки, тем самым отмечая путь в царство мертвых.
Возвращение в лагерь было похоже на возвращение из загробного мира. Звук генератора, голоса Сергея и Лены - все это казалось неестественно громким, почти вульгарным после гробовой тишины леса.
Лев сразу направился к Сергею, что-то быстро и сбивчиво объясняя. Тот хмурился, кивал, бросая на лес тяжелые взгляды.
Алиса же уединилась у своей палатки. Достала блокнот и начала делать записи. Ее почерк, обычно идеально четкий, был неровным. «Предварительные наблюдения. Биоценоз Большого Бора демонстрирует аномалии, необъяснимые с точки зрения классической экологии. Полное отсутствие аудиальной и визуальной активности у аутохтонных видов… Миграция почвенных и приземных беспозвоночных в древесный ярус… Состояние общего оцепенения у амфибий… Предполагаемый фактор воздействия: неизвестен. Возможно, хемогенной или акустической природы. Требуются дополнительные исследования…»
Она писала, но ее мысли были далеки от науки. Она писала, чтобы не думать о том, что почувствовала там - о всепроникающем, безмолвном ужасе, исходящем от самой земли, от деревьев, от воздуха.
Вечером Сергей, изучив их карту с ленточками, вынес вердикт:
- Ладно, поигрались и хватит, завтра идем сюда. - Он ткнул пальцем в точку на карте, ближе к топям, с подветренной стороны. - Если эта тварь там есть, мы подойдем с той стороны, откуда нас не учует. Поставим датчики, камеры, и посмотрим, что это за зверь.
Его голос был уверенным, но в нем уже не было прежней бравады, была холодная, деловая решимость. Даже он понял, что имеет дело не просто с хищником, а с чем-то гораздо более странным и страшным.
Ближе к ночи Иван сидя у палатки молча смотрел на Алису, но она не смотрела на него, она смотрела на темнеющий лес, и в ее глазах он видел то же самое, что чувствовал сам. Белые ленточки, которые они оставили, были не маяками для возвращения, они были метками на пути, с которого нет возврата.
Продолжение следует...
Предыдущие части:
