Я подняла руки к лицу, почувствовав прохладу дерева маски. Она держалась крепко. Я почувствовала, как на кожу давит каждый изгиб.

– Вы пришли ко мне? – спросила я.

Она кивнула.

– Откройте рот.

– Прошу прощения? – она изо всех сил старалась выглядеть оскорбленной, но все же подчинилась.

В голубоватом свете фонаря ее рот был светло-розовым.

– Поднимите язык, – велела я. Хорошо, что мы больше не видимы для смертных, потому что это часть всегда выглядела причудливо.

Блестящая золотая монета лежала за рядом зубов. Я взяла ее и перевернула. Пентакль был выгравирован глубоко – знак, что ее нужно доставить в Рай.

– Хорошо, – сказала я, – садитесь в лодку.

Она не шелохнулась.

– Вы местная, – многозначительно сказала она.

– Да.

– Это не то, чего я ожидала, – отрезала она.

– И не то, чего ожидала я, – сказала я, ведя ее по ступенькам к гондоле.

Мы плыли на восток, вниз по реке и в сторону моря, в последний раз наблюдая за проплывающим городом. За надутыми фиолетовыми облаками двигалась луна, создавая иллюзию реальности, но на самом деле, мы находились в безвременном вакууме. Умершая отправлялась в последний путь, чтобы оплакать знакомые форматы времени, пространства и города.

Женщина сидела на корме и молчала. У нее с собой была дамская сумка, и на мгновение я задумалась, разрешено ли это. Задумалась, не являюсь ли я скорее надзирателем, и не должна ли досмотреть ее, чтобы она не пронесла контрабанду в Рай. И решила, что когда передам ее посланнику Небес, ангел с этим разберется.

Я плыла дальше туда, где река впадала в море и увидела вдалеке другую лодку. Подплыла ближе, пересекая место, где прошлой ночью в океане разверзся огромный кратер.

Женщина не отрываясь смотрела на ангела в странной маске, похожей на шлем сварщика – квадратной, и с серебряными линиями вместо глаз. И с металлическими крыльями на спине.

– Кто это? – спросила меня женщина.

– Ваше предположение будет так же верно, как и мое, – сказала я, – думаю, это что-то вроде ангела. Потому что он отведет вас на Небеса. Но я понятия не имею, кто они такие.

Она пожала плечами. Я тоже. Тонкости этой работы были не для меня. Не думаю, что было бы легче, если бы я знала.

Наша лодка мягко столкнулась с ангельской, оттолкнув нас назад. Я испугалась, что ангел будет недоволен, но он хранил тишину. Я посмотрела на женщину, она взглянула на меня в ответ, ожидая указаний.

– Что ж, вставайте, – сказала я. Из-за легкомысленного поведения я чувствовала себя глупо, но старалась отразить беспечность, с которой меня инструктировал мой начальник Мелвин.

Она замешкалась, но встала и поковыляла к носу лодки. Ангел протянул сияющую руку, которую она внимательно изучила, прежде чем принять. Он без усилий перевел ее в лодку.

– Полагаю, на этом все, – чувствуя застенчивость под стальным взглядом ангела. Я не знала, какие формальности должны быть между нами, он – посланник Рая, а я  – посланник Ада.

– Увидимся, – сказала я с налетом фамильярности.

Я пришвартовалась под фонарем и продолжила разглядывать блуждающие души. Поежилась под маской. Непривычная решительность испарилась, и теперь я снова чувствовала себя неуверенной в своем новом положении в потустороннем мире...

До прибытия следующей души было не так много времени, и я не успела погрузиться в эту неуверенность. В отличие от женщины, эта душа без колебаний направилась прямиком ко мне. Молодой, потрепанный, с пучком светло-каштановых волос. Его пустые глаза смотрели прямо. Щеки были тощими и впалыми, создавая маленькие, полукруглые морщинки в уголках рта. Он точно не был живым, даже я могла это сказать.

– Открой рот, – сказала я, хотя он стоял слишком далеко, чтобы до него можно было дотянуться.

– Что это значит? – крикнул он в ответ металлическим голосом.

– Просто открой.

– Нет. Я даже не знаю, кто ты такая.

Он стоял неровно, плечи поникли. Куртку украшали черные нейлоновые ремни.

Я воспользовалась моментом, чтобы посмотреть на него сквозь маску. Затем с трудом сглотнула.

– Тебе не нужно знать, кто я такая. Так будет лучше, – сказала я.

Я шагнула к нему и он медленно открыл рот. Один из клыков отсутствовал.

– Подними язык.

Он поднял. Под языком было пусто. Монеты не было.

Голова раскалилась от волнения. Я попыталась вспомнить, что Мелвин говорил делать в подобных ситуациях.

– Где твоя плата за переправу? Где монета? – спросила я.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, детка, – сказал парень. Он лениво покачал головой.

– Кто ее взял? – процедила я сквозь зубы.

– Никто! Говорю, я не знаю!

Я схватила его за плечо, хотя он был выше меня, и мне пришлось потянуться, чтобы потрясти его.

– Я знаю, что кто-то стащил монету. Немедленно скажи, кто это сделал.

Он опустил взгляд, а потом снова поднял а меня, словно собака, подравшая диван. Он выглядел пристыженным.

– Ты тот, кто до смерти забил того беднягу, не так ли? Того, кто убил своего приемного брата?

Я убрала руку с его плеча, вспомнив, как парень с черными волосами прижимался ко мне, прежде, чем отправиться в адскую бездну. Не знаю, как я поняла, что передо мной стоит его убийца, просто почувствовала.

– То что он сделал, это ненормально, – сказал парень, – рассказывал и смеялся, и все такое. Я не мог этого так оставить.

Его голос был пропитан осуждением, хотя он казался слабым. Я посмотрела на худые ноги парня и задумалась, как же у него хватило сил кого-то убить.

– Просто скажи мне, где монета, – сказала я. – Ты ее спрятал?

Он покачал головой.

– Нет, ее взяли родители, – сказал он, – думают, что смогут выручить за нее немного денег.

Я кивнула. Челюсть сжалась.

– Отведи меня к ним, – сказала я.

Он посмотрел на меня, глаза были полны печали. Я не могла сказать, является ли его печаль сожалением о собственной жестокости или ему было стыдно из-за меня и задачи, которую я собиралась выполнить. Но он угрюмо кивнул и жестом показал мне развернуться, и следовать за ним по улице.

По пути мы прошли мой собственный дом. Я посмотрела на вход, думая, что Дерек, возможно, там, свернулся в кровати, замерший во времени, пока я крадусь под покровом  сверхъестественной ночи. Меня накрыл теплый прилив сострадания, болезненно сочетающегося с ролью, которую я сейчас играла. Я была не в ладах с самой собой, как две сейсмические плиты, двигающихся навстречу друг другу. Но, возможно, это было больше в моей натуре, чем я думала.

Я следовала за мальчиком через лабиринт переулков и ветхих проходов. Мы срезали через заросшие, усеянные мусором участки и бетонные лестницы, ведущие в тупик.

Парень вел меня по узкой улице со сросшимися домами и пестрыми дворами, усеянными окурками и кусками металла. Он указал на выцветший желтый дом с растущим на черепице мхом. За ним стоял серый минивэн. Пассажирское окно было разбито, а трещины заклеены изолентой. Я увидела контур тройки на двери, адрес, давно проржавевший и отвалившийся, оставив на своем месте лишь призрачный контур ржавчины и сырости.  Новая тройка была нарисована от руки маркером.

Мальчик указал на дверь. Затем прислонился к стене и опустил глаза.

Я постучала три раза. Тук тук тук. Звук получился глухим.

Изнутри я услышала удар,словно кто-то швырнул алюминиевую кастрюлю на пол. Затем тишину и детский плач.

– Кто там? – спросил кто-то изнутри. Голос был пронзительный и отрывистый. Я не смогла понять, говорит мужчина или женщина.

– Я хочу поговорить о вашем сыне! – сказала я.

Последовала пауза, человек за дверью размышлял.

– Котором?

Я замерла, поняв, что не знаю, как зовут парня. Кто бы не был в доме, он почувствовал мою неуверенность, потому что я услышала шаги, и тяжелое дыхание затихло.

Я постучала еще раз. Сильнее, чем в прошлый раз. Тук тук тук тук тук тук.

– Пустите меня! – крикнула я. – Вы должны меня впустить!

Изнутри снова раздались шаркающие шаги. Тяжелое дыхание вернулось.

– Вы из охраны? – прошептал за дверью приглушенный голос.

– Нет, нет, нет. Не может быть, – ответил другой голос.

– Со мной нет охраны, – сказала я, упираясь в дверь обеими руками, – но вы должны впустить меня, это важно.

Я услышала щелканье замка, и надавила на дверь всем телом, ударив ею кого-то. Я услышала вскрик и звук падения. В дальней комнате заплакал ребенок.

Девочка десяти-одиннадцати лет ринулась прочь от меня по коридору. Ее длинные распущенные волосы развевались в такт шагам.

Я захлопнула за собой дверь. Она гулко отскочила от дверного проема. Женщина, которую я ударила, лежала скорчившись. Она была одета в ярко-розовую рубашку, волосы собраны в тугой черный пучок, волосы истончились на лбу из-за многолетнего зачесывания назад.

Она убрала от лица трясущиеся руки. Рыдая, посмотрела на меня краешком глаза. Один из передних зубов отсутствовал.

– Чего вы хотите? – закричала она.

– Где она? – я кипела от злости. Я забыла о том, что на мне маска, и немного устыдилась своего пугающего вида.

– Я не понимаю, о чем вы! – воскликнула она, раскачиваясь взад-вперед на полу.

Тут из глубины возник дома мужчина. Он выглядел маленьким и слабым. Голубая футболка висела на нем, а скулы выступали на лице как два плоских уступа. Он был лыс, а на голове сияла шишка, отражая свет как тусклый рубин.

– Что ты с ней сделала! – закричал он на меня.

Я шагнула к нему прежде, чем у него появилась возможность приблизиться ко мне. Уставилась на него сверху вниз из-под полированного дерева черепа. В его глазах усиливался страх, поднимаясь из живота в мозг.

– Где монета? – снова спросила я.

Его челюсть сжалась. Он сглотнул.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – спокойно сказал он.

Я выбросила руку вперед и швырнула мужчину в стену. Его тело было легким как картон, как перышко.

Я бросилась на кухню. Там повсюду валялись консервы, куски алюминия, коробки из-под детского питания и грязные игрушки. Варочная панель покрыта запекшимся жиром. Кастрюли и сковородки громоздились в раковине. Часы на микроволновой печи показывали 18:03.

Я сбросила все на пол, проверяя все блестящее в надежде найти монету. Ничего блестящего, кроме кусочков фольги, отражающих свет как калейдоскоп.

– Куда вы спрятали монету? – закричала я. – Вы бросили своего сына! Бродить по улицам!

Я обернулась и увидела, что они смотрят на меня из дверного проема. Женщина, девочка и мужчина с ребенком на руках. Не знаю, слушали ли они меня, но смотрели, разинув рты.

Я направилась к ним.

– Вы не понимаете, что вы наделали, – сказала я уже потише, – ваш сын мерзнет в той же одежде, в которой умер, он так и останется, если вы не отдадите мне монету, которую украли у него.

Мужчина протянул ребенка женщине. Они оба начали тихо рыдать. Я поняла, что женщина едва ли старше меня, ей добавляли возраст пигментные пятна и паутинка морщин вокруг рта. Я задумалась, знает ли она, что под маской женщина. Не то, чтобы это было важно. Задумалась, ходила ли она на рыбалку с дедушкой, и чувствовала ли силу, когда пойманная рыба трепыхалась в ее руках, стремясь в воду, и только она решала, отпустить или съесть. Как делала я. Я задумалась, насколько мы на самом деле отличаемся друг от друга.

Мужчина отвел от меня взгляд и посмотрел на половицу.

– Следуй за мной, – мягко сказал он.

Он молча повел меня наверх по устланной ковром лестнице и открыл дверь в кладовку. Встал на колени, открыл нижний ящик комода. Его тело выглядело непропорционально большим на фоне маленького клочка ковра. Он вытащил из глубины ящика лавандовый носок и развернул его, показав золотой блеск монеты. Нерешительно подержал монету в ладони, словно не был уверен в ее силе.

Я взяла у него монету.

– Мы не хотели ему навредить, – сказал мужчина, все еще сидя на ковре на корточках и свесив скрещенные в запястьях руки. – Мы не знали, что это такое. Думали, просто деньги.

Я кивнула и спустилась по лестнице. Часы на микроволновке все еще показывали 18:03. Я тихо закрыла за собой дверь и понадеялась, что они никогда не вспомнят этого искаженного временем взаимодействия.

Снаружи я посмотрела на монету. Перевернула – она была пуста. Парень отправлялся в Ад.

Наше путешествие к морю было почти полностью прошло в молчании. Парень съежился на корме, город проплывал мимо в безвременном тумане. Когда мы приблизились к устью, он заговорил.

– Моя семья в порядке? – спросил он.

– В полнейшем, – солгала я.

– Они не доставили проблем? – спросил он.

– Нет.

– Отлично, – прошептал он.

Парень замолчал на секунду, глядя на рябь на воде.

– Они хорошие люди, – сказал он, – не хотели ничего плохого.

Я кивнула, глядя прямо перед собой. На горизонте вода расступалась, образуя трещину в земле. Я гребла к разлому с непоколебимой решимостью.

Звук падающей воды становился все громче и громче, а темнота ямы становилась все чернее и чернее. Я почувствовала силу, приблизившись к ней и наклонившись, глядя в пустоту.

– Здесь я оставлю тебя, – сказала я, повернувшись к парню.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он. Он все еще сидел, упершись в корму.

– Ты должен встать и спуститься туда, – я указала в черную бесконечность.

Он осторожно вытянул шею, чтобы оглядеться.

– Но что там внизу? – спросил он. – Оно убьет меня?

– Не знаю, – сказала я, – но ты уже мертв.

Я взяла его за руку и потянула вверх. Его запястья были тонкими и влажными.

– Это не больно, – сказала я, хотя и не знала, так ли это.

Он шагнул к носу лодки, глядя в трещину в земле, которая казалась бесконечной.

Я открыла было рот, чтобы поторопить его, но он заговорил первым.

– Все в порядке, – сказал он, – я верю тебе.

Парень держал мою руку, балансируя на носу лодки. Затем он отпустил ее, закрыл глаза и нырнул в пропасть. Когда он падал, волосы и одежда не развивались, словно он погружался в невесомость.

Этой ночью я сидела на кровати и рыдала. Соленые слезы и сопли растекались по лицу. С подбородка текло. Дерек открыл скрипучую дверь и предложил чашку чая. Я растроганно посмотрела на него и сжала чашку руками, притянув к груди.

Он гладил меня по спине круговыми движениями. Спина напряглась под его рукой.

– Что случилось? – мягко спросил он.

Я едва могла говорить – горло словно склеилось, и слова искажались рыданием.

– Мне пришлось идти в дом, чтобы вернуть украденную монету, и я толкнула эту женщину на землю.

Я спрятала лицо в ладонях, размазывая по щекам слезы.

– Чуть не поранила ее, – сказала я, – ребенок плакал, все кричали.

– Ты толкнула женщину на землю? – переспросил Дерек.

– Типа да, дверью. Она не пускала меня, и я ударила ее дверью.

Дерек сдернул руку со спины, словно обжегся о мою кожу.

– Почему ты ударила ее? – спросил Дерек, заглядывая в мое заплаканное лицо.

– Не знаю! Я не хотела ее бить. Хотела просто открыть дверь, но… не знаю! Мне просто нужна была монета. – мой голос стал выше и отчаяннее. Цепочки предложений вырывались из моего сжавшегося горла, повисая в воздухе, не связанные друг с другом. Я издала гортанный всхлип.

– Почему они заставляют тебя это делать? То есть, не так, – сказал Дерек. – Почему ты это делаешь?

– Это то, о чем я говорила! – Я взвизгнула, сопли потекли между пальцами.

Он покачал головой:

– Это не похоже на тебя, Сара. Быть жестокой.

– Я не жестокий человек, клянусь, – всхлипывала я.

Дерек положил руку мне на плечо. Должно быть, он почувствовал отчаяние в моем плаче и первобытный страх, что я не такая, как он думал.

– Ты должна сопротивляться им, – сказал он, – с этой работой у тебя есть шанс что-то изменить. Больше, чем большинство из нас когда-либо смогут изменить.  Он легонько потряс меня за плечо, так что все мое тело отозвалось на его слова.

Я взяла с прикроватной тумбочки маску и повертела в мокрых руках.

– Ты прав, ты прав, – сказала я, прочистив горло. Я положила ладони на маску, вложив пальцы в мягкие пустые глазницы.

– Я не такая.

~

Оригинал (с) Stranger

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК, новая серия про правила

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.