Шведский ученый с иракскими корнями Арман Лоусон с первого сентября начнет работу в Педиатрическом университете, обещая решить для России проблему геморрагического инсульта.

Заметим, заболеваемость геморрагическим инсультом представляет собой значительную социально-экономическую проблему для современного общества. Летальность в остром периоде кровоизлияния составляет 40-50%, а инвалидизация пациентов достигает 75%. Геморрагический инсульт составляет 15% от всех инсультов в США и Европе и 20-30 % у населения в Азии. Последствия, тяжесть протекания заболевания и смертность от геморрагического инсульта значительно выше, чем при ишемическом инсульте.

Мы встретились с Арманом в университетском парке и он любезно согласился на интервью для наших читателей.

- Арман, мы про вас ничего толком не знаем. Где вы родились, где учились, как попали в Россию и при чем тут Швеция?

- Я родился в 1963 году в городе Сулеймания в Курдистане, это северный Ирак. Это была большая семья, отец в которой был военнослужащим, а мать – портнихой. Я хорошо учился в школе и когда по окончании школы мне предложили учиться в Советском Союзе, я не раздумывал. В 1987 году я прилетел в СССР и поступил в Московский государственный университет имени Ломоносова на подготовительный факультет. Я там учил русский язык, а потом поступил на лечебный факультет Северо-Западного государственного медицинского университета имени Мечникова. Успешно закончил его в 1994 году.

- Это было тяжелое время для страны, рухнул СССР, бюджетные организации испытывали колоссальные проблемы, как вы выживали?

- Я одновременно получил работу в Швеции, в Линнеус университете. Работал на низших ступенях медицинской практики, но два месяца работы в год там позволяли мне нормально жить и учиться десять месяцев в тогдашней России.

- Жили в съемной квартире?

- Первый год жил в студенческом общежитии и это был непростой опыт. Там очень многие пили, курили, дебоширили, постоянно приезжала полиция, которой нужно было показывать документы о том, что я легально нахожусь в России. На втором курсе я уже снимал квартиру и стало полегче. Но сама учеба давалась непросто, у нас был государственный экзамен на втором курсе: биохимия, анатомия, гистология, физиология, анатомия. Четыре государственных экзамена на втором курсе я сдал. Очень тяжело было.

- Какую специальность вы в итоге получили и где стали работать?

- Врач общего профиля. Я уехал в Швецию и там проработал несколько лет в фирме, которая занималась клинической фармакологией. Еще я подрабатывал там семейным врачом. Но мне хотелось специализироваться, развиваться дальше, я хотел быть кардиологом. И я вернулся в Россию, поступил в ординатуру Института медицинского образования Центра Алмазова по направлению «кардиология». А окончив ординатуру, поступил сюда, в Педиатрическую академию, на кафедру пропедевтики внутренних болезней аспирантом к профессору Эдуарду Земцовскому. Защитил кандидатскую работу под названием «Качество жизни и мобильность у пациентов с хронической сердечной недостаточностью и постинфарктным кардиосклерозом», потом заинтересовался проблемой геморрагического инсульта и защитил докторскую в Институте физиологии имени Павлова РАН. Тема была: «Молекулярно-клеточные механизмы геморрагического инсульта». Я работал под руководством доктора биологических наук Анатолия Мокрушина.

- А как же Швеция?

- Я пытался заниматься наукой в Швеции, я ведь живу на две страны и у меня шведское гражданство. Но это оказалось невозможно, хотя я создал там свою лабораторию, с прекрасным оборудованием. Но есть большая проблема – если вы не швед, с вами не будут работать местные фонды или научные организации, шведы в этом смысле очень закрыты.

- Это потому что вы курд?

- Да вы можете быть курдом, русским, китайцем или венгром, это не имеет значения. Вас не примет шведское научное общество, потому что оно крайне закрыто для чужих. Причина в деньгах, я думаю – все хотят контролировать распределение грантов, отдавать чужаку деньги никто не хочет.

- В России иначе?

- В России смотрят на результат. Я очень люблю вашу страну за это – здесь ученые необычайно интеллигентны и цивилизованы, они создают коллаборации по принципу кто что лучше умеет, без оглядки на происхождение. Это очень правильный, цивилизованный подход.

- Чем конкретно вы будете заниматься в Педиатрическом университете?

- Я хочу создать здесь лабораторию, в которой будут исследоваться повреждения при мозговом инсульте и возможность восстановления функций мозга. Будет изучаться роль цитокинов, нейроторофических факторов, адгезионных молекул и т.п. Цель – создать такой протектор, белок, который сможет восстанавливать поврежденные после инсульта клетки мозга.

- Вы в предварительной беседе со мной упоминали Альфреда Нобеля.

- Да, мне показалось интересным это сравнение. Нобель тоже приехал из Швеции в Петербург, но он изобрел динамит, который убивает людей. Я повторяю путь Альфреда Нобеля из Швеции в Петербург, но вместо динамита я привезу сюда современную лабораторию и гранты.

- Оборудование и гранты из Европы? Мне кажется, в современной политической ситуации это невозможно.

- Все возможно, хотя даже мое оборудование из шведской лаборатории оказалось не так просто привезти в Россию, мешают санкции и дикие таможенные пошлины. Но это все решаемо. Что касается грантов, тут важны личные связи, которые у меня есть – с учеными из Швеции, Франции, Великобритании.

- Можете сравнить уровень университетов Швеции и России, и вообще науку, медицину?

- В России преподавание жестче – три раза студент завалил экзамен и его тут же отчисляют. Это немецкая система, жесткая. В Швеции ты можешь сдавать сколько угодно раз, главное, сдать. Мне кажется, это более гуманно. Что касается науки, то, конечно, там прекрасное оборудование и расходные материалы, которые полностью оплачиваются государственными или частными фондами. В России сложнее. Но я оптимист, я уверен, что скоро мы сможем провести с вами интервью в хорошо оборудованной, современной лаборатории Педиатрического университета, в которой будет сделано множество научных открытий на благо всего человечества.

Тут давеча министр труда Антон Котяков сетовал, что стране не хватает энергетиков, строителей, электриков и других представителей рабочих специальностей. А мир до того сейчас нуждается в рабочих руках, что просто кушать не может.

Вот уже зарплаты сварщиков выше, чем зарплаты айтишников. Вот престиж рабочих профессий растёт неостановимо, молочные реки с мармеладными корабликами текут к заводским проходным.

И вообще, высшее образование – это, конечно, хорошо, но на всех его не хватит. Да и не надо. Идите-ка вы, граждане, в ССУЗы – то есть в средние специальные учебные заведения, они же старые добрые ПТУ. Там выучат на кого хош: хоть на токаря, хоть на пекаря.

Получайте рабочие специальности, чешите занимать пустующие рабочие места.

Кто мы такие, конечно, чтобы спорить с министром труда. Он человек информированный, грамотный, да и сам явно не чурается работы, судя по его подтянутому виду… а, нет, простите, это поисковик нам подсунул фото министра труда СССР. Вычеркните последние фразы из протокола пожалуйста, спасибо.

Да, так вот: министр большо-ой, ему видней. Но душой кривить не надо.

Зарплата сварщика не выше зарплаты айтишника – разве что противопоставить сварщика приличных разрядов личинке джуна. Понятно, что не каждый джун долетит до середины Днепра, ну так и не каждый сварщик докачается до пятого-шестого разряда. А просто доставкой еды или извозом можно заработать больше, чем рядовым сварщиком.

И вопрос не в том, кому идти в ВУЗ, а кому в ССУЗ. Вопрос в том, что технарей вообще разучились готовить. Старую систему образования благополучно угрохали, новую не построили, грамотность свежеобученных технических специалистов пикирует носом в дно.

Их обучают красивым абстракциям, не развивая инженерную мысль. Красиво рисовать в программках они могут, а внятно спроектировать конструкцию, здание, систему, чтобы оно работало или хотя бы не падало – этого не может почти никто.

Потому инженеры советской закалки до сих пор легко могут подшабашивать из дома, не приходя в сознание: им на смену не пришли молодые грамотные специалисты.

Потому престиж ВУЗов остался в основном в памяти народной, особенно после того как ввели бакалавриат. Теперь специалистов готовят за четыре года, как раньше в техникумах.

А технари действительно нужны: мир у нас технический последние лет эдак 200. И хорошо бы потихоньку возрождать в стране вменяемую систему образования, которая в первую очередь учит мыслить логически-предметно-системно. А иначе каким образом РФ может провести реиндустриализацию? Где взять на это трудовые ресурсы? Слава Джа, до многих уже начало доходить, что гайдаровская идея «зачем нам промышленность, все что надо купим заграницей» цензурных эпитетов не заслуживает.

И если это делать, то невредно помнить, что логическое, техническое, математическое мышление начинается с детства. С ясельной группы, с нейронных связей, у которых молоко в синапсах не обсохло.

Но кто и где этим занимается? Да, вопрос не к министру труда, а в ноосферу. Проблема общемировая, у нас всепланетный парадокс: технические специалисты нужны, само устройство мира их требует, но они в дефиците. Почти везде их перестали качественно учить. Почти нигде уже не помнят, как это делать.

И по всей планете ходят незнайки, самопровозглашённые гуманитарии – это которые и таблицу умножения выучить не смогли, и последнюю в своей жизни книжку прочитали примерно никогда.

Кстати, лучше быть суровым технарём, чем реальным гуманитарием: мир любых околотворческих профессий, от журналистики до театра – это не солнечный плацдарм для самореализации, а поле отравленных кольев. Поверьте, вы не хотите по нему ходить, если только от бабушки в наследство вам не достались связи в нужных кругах — либо титановые нервы и чугунная жо.

Но если лично вы от всего прочитанного ощутили приближение вселенского тлена – отставить! Каждый из нас, если сам ещё вменяем и при памяти, в силах обучать собственных детей логике и математике. Кто знает, может лет через двадцать это будут супер-редкие, ультимативные навыки.

Программирование, механика, электроника, энергетика – технические знания в этих областях пропасть не дадут. А нейронные связи, которые отросли при их освоении, помогут быстро переобучиться другой технической специальности в случае чего.

Взято из телеги