Плюсы и минусы DJI
Почему наши клиенты обращаются к нам, а не покупают готовые решения у тех же DJI?
Последний пост на тему авиамоделирования - Поговорим об экономии
Вызвал споры и при этом затронул интересную тему: "Зачем вообще платить много денег за разработку кастомных летательных аппаратов, если есть DJI?".
Давайте разбираться)
Начнем с самого простого, DJI не производят самолетов и VTOL’ы. Скорее всего банально, потому, что эти летательные аппараты требуют больших навыков пилотирования и большую подготовку оператора, нежели дроны. А значит, управлять ими сложнее и их будут больше бить, а диджикам придется за это отвечать. Поэтому, производство подобных аппаратов на массовый рынок - это выстрел в ногу для DJI. Так что, им нет смысла туда соваться, ведь дроны и так зарабатывают деньги. Мы в свою очередь можем делать любые летательные аппараты, любого типа и класса, и под любые задачи.
Далее функционал. У DJI есть ограничения по задачам, по функциям и по наполнению. Т.е. вы можете пользоваться лишь тем, что изначально есть у аппарата. Кастомные же аппараты могут содержать все, что захочет заказчик. В этом плане с ними конкурировать очень легко. Но, нужно понимать, что если ваши задачи можно выполнять при помощи аппаратов DJI, то нужно закупать и использовать их! Потому, что это быстрее и, самое главное, дешевле. Причем, когда я говорю дешевое, речь не просто про то, что цена невкусная и кусается. Речь о том, что на эти деньги можно купить несколько машин. Ведь на разработку может уйти тысяча часов…
Да, и DJI хорошая вещь, которая работает качественно, в тех задачах, под которые подходят аппараты диджиков. Конкурировать с ними очень сложно.
DJI - это хорошие аппараты, которые выполняют не все, но многие функции. И, если у вас нет ничего специфического или сложного, то это отличный выбор.
Главная проблема у диджиков в том, что им нужно производить аппараты массово. А это значит, что они не могут себе позволить, производство каких-то композитных изделий. Например, они не могут сделать композитный фюзеляж. Т.е., лучи у них карбоновые, потому что трубку легко сделать быстро и в больших объемах. А вот фюзеляж, уже нельзя сделать так быстро и так массово, потому что там требуется ручной труд. И, за счет этого, они свои тушки формуют на термопластавтомате, а этот пластик тяжелее и менее жесткий. Поэтому, он дает более короткое полетное время. И мы сейчас говорим не о паре потерянных минут, а о пятой части от всего полета или четвертой или третьей, это довольно существенная потеря. Т.е., этим жертвуют, чтобы удешевить и увеличить производство.
А вот, в случае кастомных дронов, ничем жертвовать ненужно, и можно делать именно так, как нужно 1в1. Так что, кастомные дроны выходят дороже, но лучше по характеристикам. Тоже самое, что обычный автомобиль и специализированный спортивный, для трека со всеми настройками. Либо еще проще пример, молотком можно забивать и гвозди и саморезы, но отвертка или шуруповерт для саморезов подойдут куда лучше.
Теперь поговорим о размерах. У DJI недавно вышел огромный дрон. Он большой, может нести большую нагрузку, даже человека вроде в теории сможет поднять. Но, мы опять упираемся в массово производство. Они не смогут делать композитные материалы, которые легче! Поэтому, кастомные модели могут быть еще больше и продуктивнее, по 200-300 кг на дрон. Но, DJI пока не могут. А когда смогут, то мы уже сможем еще больше, и так далее, по замкнутому кругу. Не потому, что они плохие, а потому, что они ограничены массовым производством. Нам определенные технические процессы позволяют быть лучше.
Безопасность. Как ни крути, но DJI - это китайская компания. И, в открытый доступ, они свои данные не отдают. Поэтому, получаются следующие моменты:
Во-первых, если мы говорим про венную сферу. То во многих странах на законодательном уровне утверждено, что используемый в летательных аппаратах софт должен быть открытым или принадлежать внутренней компании. Чтобы, в случае конфликта, иностранцы не могли влиять на дела страны.
Во-вторых, если мы говорим про стратегические моменты, например по разработке полезных ресурсов. Вы используете дроны, открываете месторождения и т.д., и при этом ваши данные уходят в Китай.
Поэтому безопаснее использовать кастомные летательные аппараты, которые разработают под вас и вы полностью сможете их контролировать, без всяких рисков.
В общем, все зависит от задачи. DJI хороши в каких-то своих моментах, чаще всего направленных на широкого потребителя. Но в узких и специализированных задачах, зачастую легче разрабатывать индивидуальные решения под себя.
Ремонтники ошиблись и самолёт летал вверх ногами
11 ноября 2018 года. Самолёт Embraer ERJ 190-100LR авиакомпании Air Astana готовится к вылету из авиабазы Алверка (неподалёку от Лиссабона, Португалия) в Астану (Казахстан) с помежуточной посадкой в Минске. Состав экипажа: КВС - Вячеслав Викторович Аушев, второй пилот - Бауыржан Карашолаков, сменный второй пилот (сидел в кабине) - Сергей Соколов. Также на борту самолёта находятся три инженера авиакомпании Air Astana, возвращающихся в Казахстан в качестве пассажиров. Это был перегоночный рейс после планового ремонта.
Сразу после взлета в неблагоприятных метеорологических условиях экипаж почувствовал, что самолёт неадекватно реагирует на команды. Начались сильные крены то в одну, то в другую сторону. Попытки включения автопилота не привели к успеху. Экипаж не мог эффективно управлять самолетом. Удалось только свести к минимуму колебательные движения, приложив значительные усилия к штурвалу.
Тот самый борт
Пилоты немедленно сообщили о чрезвычайной ситуации и попытались выяснить причину аномальных кренов самолета. Но бортовой компьтер не сообщал о каких-либо неисправностях, только непрерывные предупреждения о ненормальном положении в полете и информацию о сбое системы автопилота. Экипаж запросил аварийную посадку в Алверке.
Ситуация не улучшалась. Попытки выполнить манёвры для возврата приводили к тому, что самолёт уходил в сильный крен, тем самым теряя высоту. Экипаж предположил, что потеря управляемости может быть связана с заменой бортовых компьютеров. Поэтому ими был включён режим, который позволяет управлять механизацией напрямую, обходя вмешательство бортовых компьютеров. Однако это не помогло.
Самолёт всё ещё не мог изменить курс чтобы вернуться в аэропорт и абсолютно непредсказуемо реагировал на действия пилотов. Периодически лайнер полностью выходил из-под минимального контроля, выполнял «полубочку» (переворачивался шасси кверху) и самопроизвольно переходил в резкое пикирование, что создавало большие нагрузки на фюзеляж и планер. Учитывая критичность ситуации, экипаж, чтобы не подвергать опасности жителей Лиссабона и его пригородов, решает лететь в сторону океана и совершить аварийную посадку на воду.
Аэродром Алверка рядом с Лиссабоном
Для улучшения управляемости воздушным судном КВС принял интуитивное решение выпустить закрылки. Поначалу это сработало и самолёт начал набирать высоту. Через 30 минут после вылета лайнер поднялся до 5200 метров. Но внезапно самолёт снова упал в крен и стал резко снижаться. Потеря высоты была катастрофической. Добавив тягу двигателям экипажу, в последний момент удалось выйти из пике с перегрузкой, которая могла привести к разрушению конструкции самолёта. Все на борту слышали треск элементов корпуса.
Титанические усилия пилотов всё-таки позволили снова начать набор высоты, но они не могли лечь на курс к океану. Проанализировав состав ремонтных работ, которые проводились на земле, экипаж понял, что элероны (элементы механизации крыла, отвечающие за управление по крену) работают нестабильно и инвертированы в противоположном направлении, чем управляющее воздействие из кабины. То есть пытаясь создать штурвалом правый крен, пилоты уводили самолёт в левый и наоборот. Гипотеза подтвердилась, когда на помощь пришёл технический специалист, сидевший в салоне и имевший возможность визуально определить направление работы элеронов.
Разобравшись в ситуации, пилоты приняли решение работать «зеркально» для воздействия на крен. Это привело к некоторому контролю над воздушным судном. После этого экипаж полетел на восток в поисках лучших погодных условий. Для аварийной посадки была выбрана авиабаза Бежа, где в то время была хорошая видимость.
Теперь, когда пилоты были в состоянии удерживать высоту и курс и имели достаточные визуальные ориентиры, к самолету присоединилась пара истребителей F-16 португальских ВВС, которые были подняты по тревоге с авиабазы Монте-Реаль. Они сопровождали самолёт, помогая экипажу выдерживать курс до авиабазы.
После двух неудачных заходов на посадку за штурвал сел сменный второй пилот, так как КВС и второй пилот были истощены борьбой за управление. Благодаря его свежим силам удалось благополучно посадить лайнер при третьем заходе на посадку. Но из-за невозможности выдерживания посадочной глиссады, посадка произошла не на запланированную полосу, а на параллельную. Все на борту выжили, только один из пассажиров получил травму ноги. Пилот F-16 осуществлял видеозапись этой посадки.
При осмотре самолета были выявлены повреждения панели обшивки фюзеляжа, в некоторых местах появились волнистости. Также были замяты передние кромки крыла. Всё это было следствием сильнейших перегрузок. Но самолёт выдержал. Из-за его повреждений португальские следователи квалицировали это происшествие как авиакатастрофу.
Маршрут полёта
В ходе расследования было установлено, что самолёт больше месяца находился в Португалии в связи с плановым ремонтом по замене тросов для управления элеронами. Из-за повышенного трения в шкивах эти тросы быстро изнашивались. Компания-производитель самолёта решила планово осуществить замену шкивов на системы с пониженным трением, а также самих тросов. Замена производилась в два этапа: сначала заменялась система натяжения, а тросы оставались старые. Затем устанавливались новые тросы из углеродистой стали, с последующей их смазкой.
Во время первого этапа техники сняли старые тросы и заменили шкивы. Но затем, из-за недостатка опыта и нечётких инструкций, они установили эти тросы неправильно. Во время второго этапа старые тросы были заменены на новые, но никто не заметил, что проложены они были некорректно. Техники визуально проверили, что элероны реагируют на повороты штурвала. Однако они не обратили внимания, что те двигаются в неверных направлениях.
Те самые кабели и шкивы
После выполнения работ, во время эксплуатационных испытаний, в кабине экипажа появилось аварийное сообщение, которое оповестило ремонтную бригаду о непригодности лайнера к полёту из-за проблем с системой управления. Устранение неполадок продолжалось практически до самого вылета, однако причины аварийного сообщения так и не были найдены. Поэтому техники не стали сильно утруждать себя поиском ошибки, а просто заменили четыре бортовых компьютера. Новые компьютеры не имели в памяти истории сообщений об ошибках, поэтому аварийное оповещение пропало и самолёт был допущен к полёту.
Таким образом, в качестве причины аварии была названа неправильная установка тросов на обоих элеронах во время проведения ремонтых работ и последующая недостаточная проверка систем управления как со стороны ремонтного персонала, так и пилотов. Это привело к реверсивному срабатыванию системы элеронов самолёта и потере управления в полете. В качестве фактора, способствовавшего аварии, была указана неточность описания изготовителем самолёта процедур технического обслуживания и инструкций по прокладке тросов элеронов.
Embraer ERJ 190-100LR борт P4-KCJ оказался сильно повреждён. После обследования он был признан не подлежащим ремонту, списан и впоследствии распилен на металлолом.
"Расследования авиакатастроф" в Telegram
UPD:
Видео посадки: https://www.youtube.com/watch?v=Ld62nQpBiYc&ab_channel=R...
Разгром фашистского блока
Если второй период Великой Отечественной войны характеризовался как коренной перелом в ее ходе, то третий (январь 1944 года - 9 мая 1945 года) - как сокрушительный разгром фашистского блока.
В 1944 году наши истребители уже имели и количественное, и качественное превосходство над противником, действовали в условиях завоеванного стратегического господства в воздухе. По числу самолетов соотношение составляло 2,7: 1, а о качественном их состоянии Генеральный конструктор самолетов, создатель знаменитых «яков» А. Яковлев писал так: «Конечно, наши боевые самолеты были неизмеримо проще по конструкции и технологии, чем американские или немецкие машины, и это оказалось их преимуществом. Они были приспособлены для производства в тяжелейших условиях первого периода войны: эвакуация, острый дефицит алюминия, приборов, целого ряда материалов, необходимых при массовом выпуске самолетов, моторов и оборудования. Они легко осваивались в производстве на востоке руками неквалифицированных рабочих, в основном женщин и подростков. При всем этом самолеты наши оказались полностью отвечающими суровым условиям воздушной битвы с сильнейшим в мире воздушным флотом гитлеровской Германии».
Характеристику первого компонента в неразрывной связке «техника - тактика», составляющего основу любого боя, дополнил командующий Военно-воздушными силами в годы войны Главный маршал авиации А. Новиков. Он писал: «Вилли Мессершмитт, не найдя, что противопоставить нашим новым «яковлевым» и «лавочкиным», имевшим неоспоримые преимущества перед всеми модификациями Ме-109 и ФВ-190, стал увеличивать бронезащиту , огневую мощь и скорость своей машины. Но так как эти улучшения шли за счет увеличения веса, то отличный в летно-техническом отношении Ме-109 в конце концов из легкого фронтового истребителя превратился в тяжелый, потерял прежнюю маневренность и не получил никаких преимуществ перед советскими истребителями».
Наши конструкторы тоже модифицировали свои машины, однако избрали самый надежный путь - строго держались целевого назначения боевых самолетов: улучшали только те качества, которые позволяли истребителям оставаться истребителями, штурмовикам - штурмовиками, бомбардировщикам - бомбардировщиками. А четко определенная функциональность техники принесла и должный боевой эффект. Конечно, это требовало большого числа самолетов, но тыл справился с этой объемной и сложной задачей. В 1944 году над сухопутными войсками был создан надежный воздушный щит.
Прикрытие войск, отбиравшее у истребителей почти половину боевого ресурса (47 процентов), дополнялось такой важной задачей, как обеспечение успешных действий других родов авиации. Бомбардировщики - основная ударная сила - значительно расширили сферу своих действий, стали летать на большие радиусы. Чем глубже вторгались они в воздушное пространство противника, тем больше было встреч с его истребителями. Надежно защищаться собственными огневыми средствами от «мессершмиттов» и «фокке-вульфов» они не могли, хотя и прилагали для этого все свои силы, поэтому требовалось истребительное охранение.
Казалось бы, жизнь летчиков-истребителей, получивших количественное и качественное преимущество, в третий период войны должна была улучшиться. Однако обеспечение вылетов других родов авиации оказалось не просто сложной, но и очень опасной задачей, на решение которой истребители затрачивали 37 процентов боевого ресурса.
Главная трудность заключалась в том, что задача обеспечения обрекала их на оборонительный бой. Но другого способа ее решения просто не было. Его, кстати, не найдено и до настоящего времени, в чем убеждает опыт локальных войн, где бои вели реактивные самолеты трех поколений. Когда имелось надежное охранение, обычно повышались результаты действий бомбардировщиков, чего нельзя сказать об истребителях, чье призвание - свободный наступательный бой.
В данном случае свобода сковывалась привязанностью к ударным самолетам. Истребитель сопровождения, как часовой, не мог оставить свой пост, уйти в сторону от объекта охранения, не потеряв с ним огневую или зрительную связь. Единственным его правом было - отсечь атаку и вернуться на место. Но такой прием почти исключался при защите задней полусферы, откуда следовала основная угроза. Таким образом, независимо от сил обеспечения, они не могли активно наступать и лишь отбивались. Возросшие боевые возможности техники летчики полностью не использовали. Шансы сторон в бою выравнивались, несмотря на то, что качество было на нашей стороне.
Сложности сопровождения, как показал опыт, имели объективный характер. Их сполна ощутили позже на себе, например, американские истребители во Вьетнаме, которые для защиты бомбардировщиков выделяли гораздо больше самолетов, чем состав ударной группы. Но успеха все равно не добились, пропуская результативные атаки северовьетнамских «мигов». Как видно, история оставила тактическую проблему сопровождения не решенной всеми истребителями, независимо от их принадлежности.
Что для истребителя значит свобода маневра, дающая инициативу и право выбора наступательных приемов, показывает опыт борьбы с реактивными самолетами Ме-163, Ме-262, Хе-280, которые появились на фронте в 1945 году. Большие горизонтальные и вертикальные скорости позволяли летчикам этих самолетов внезапно нападать и свободно выходить из атаки. Однако из-за большой скорости увеличивался радиус разворота, что затрудняло занятие исходной позиции для сближения. Сокращалось также время на атаку и прицеливание и затруднялись действия при неблагоприятной метеорологической обстановке (облачности, ограниченной видимости). Кроме того, небольшая продолжительность полета реактивных самолетов из-за большого расхода топлива сокращала радиус их действия, приковывала к своим аэродромам. Полет этих машин издалека демаскировался следом дыма и языком пламени из сопла.
Вскрытые недостатки боевого применения новых немецких самолетов нашим бойцам предстояло умело использовать при встрече с ними. Между тем летчики даже однодвигательных Ме-163 в открытый бой с нашими истребителями не вступали. Они охотились за оторвавшимися от группы одиночками, используя все для достижения внезапности. Применялись приемы военной хитрости. Например, пара размыкалась по вертикали, нижний самолет демонстрировал нападение, а верхний атаковал, воспользовавшись результатами ложной атаки. Вскоре этот известный по прошлым боям прием был усовершенствован: поскольку крутое пикирование на большой скорости реактивным самолетам было противопоказано, то демонстративный маневр совершал верхний летчик, а нижний выполнял атаку снизу. (Этот прием часто копировали затем израильские истребители в боях на Ближнем Востоке в 1970–1980 годах.)
После изучения тактики противника нашим истребителям рекомендовалось вести парный бой: при сближении на встречных курсах один летчик имитирует лобовую атаку, а другой занимает позицию для нападения в момент уклонения противника. Если угроза возникает сзади, то один резко разворачивается по горизонту, пропуская реактивный самолет вперед, а второй уходит вверх и выбирает момент для атаки. Главное требование, которое надо было выполнять, - искать вдалеке и не допускать скрытного сближения на дистанцию огня.
Первые бои наших винтомоторных машин Як-9У и Ла-7 с реактивными самолетами результата не принесли. так как большая скорость обеспечивала противнику лучшие условия для защиты. Наконец, пришел успех. Трижды Герой Советского Союза И. Кожедуб так описывает проведенный им бой:
«…Мы вели воздушную охоту невдалеке от линии фронта. Внимательно слежу за воздухом. С юга, со стороны Франкфурта, на высоте 3500 метров внезапно появляется самолет. Он летит вдоль озера на скорости, предельной для наших «лавочкиных». Да это же реактивный самолет! Даю мотору полный газ, преследую врага. Летчик, очевидно, и не смотрел назад, полагаясь на большую скорость. Стараюсь сократить дистанцию и подойти с небольшим снижением под «брюхо» вражеского самолета… Расстояние пятьсот метров. Удачный маневр, быстрота действий позволили мне приблизиться к противнику. Но что это? В него летят трассы: мой напарник Дима Титаренко поторопился, план моих действий непоправимо нарушен. Но его трассы нежданно-негаданно мне помогли: немецкий самолет стал разворачиваться влево, в мою сторону. Дистанция резко сократилась, и я сблизился с врагом. С невольным волнением открываю огонь. И реактивный самолет, разваливаясь на части, падает».
Исход этого боя решила внезапность атаки, подготовленная скрытным сближением и маневром для выхода на дистанцию огня (очевидно, не зря этот элемент был поставлен на второе место в школе воздушного боя после наступательности - боевой активности).
Третий период войны характерен увеличением числа боев, проведенных бомбардировщиками и штурмовиками, причем последние часто вели не оборонительный, а заранее спланированный наступательный бой, используя огонь своих пушек и реактивных снарядов. К сожалению, не удалось собрать итоговых данных о результатах воздушных боев летчиков, стрелков самолетов-штурмовиков и бомбардировщиков. А ведь некоторые из них имеют по 6–7 воздушных побед, и это весьма весомый вклад в борьбу за господство в воздухе.
В общем успехе действий наших истребителей в третий период войны немалая роль принадлежит налаженной системе оповещения и наведения, которая пополнилась радиолокационными станциями. РЛС «Редут» позволили по-новому решать проблему уничтожения бомбардировщиков противника. Обычно информация о появлении вражеских самолетов от постов визуального наблюдения поступала на КП истребителей в момент их пролета над линией фронта. Находившиеся в готовности на аэродромах дежурные подразделения не успевали перехватывать противника на заданном рубеже. Поэтому приходилось держать патрули в воздухе, растрачивая авиационный ресурс и физические силы летного состава.
Чтобы получить сведения о противнике с рубежа, выдвинутого на его территорию, например, в соединении генерала И. Дзусова практиковалось дежурство в воздухе самолетов с подвесными баками, позволявшими находиться в зонах барражирования по 2,5–3 часа. В ясную погоду на высоте 6000–7000 метров эти воздушные наблюдательные посты просматривали пространство на большей глубине, чем наземные. Но систематически пользоваться таким приемом не удавалось: воздушные посты сами требовали охранения и не выставлялись при ухудшении погоды.
Радиолокационные станции, расположенные в 10–15 километрах от линии фронта, обнаруживали самолеты противника за 12–15 минут до их подхода к полю боя, что позволяло истребителям взлететь после оповещения, набрать высоту и своевременно вступить в бой. Причем из тактически выгодного положения, поскольку ведущий получал информацию о положении противника по рации, входившей вместе с локатором в состав поста наведения. Принцип экономного расхода сил стал выполняться без снижения боевой эффективности: всего при содействии наземных РЛС было сбито более двух тысяч вражеских самолетов.
В третий период войны окончательно оформилось и управление истребителями в бою. Опыт показал, что наибольшей группой, в которой командир мог успешно руководить парами, а при необходимости и каждым экипажем, было звено. Группа, состоящая из четырех самолетов и более, после первой атаки расчленялась, и восстановить взаимодействие между парами не удавалось. Командиру же звена было по силам в деталях разработать наиболее вероятные варианты боя и распределить обязанности между летчиками в воздухе. Заготовленные два-три варианта позволяли быстро найти нужный выход и перейти к действиям по готовому плану, не затрачивая драгоценного времени на его обдумывание.
Самостоятельность пар и звеньев, предоставление большей инициативы ведущим мелких групп привели к некоторой децентрализации управления, но не нарушили его. При выполнении заданий в составе эскадрильи командир координировал действия звеньев, определял последовательность ввода их в бой, руководил сбором. После начала маневренного боя командиру звена предоставлялось полное право управлять своими ведомыми. Опыт показал также, что командир эскадрильи мог держать под контролем и направлять действия (в соответствии со своим замыслом) не более двух-трех звеньев. В тех случаях, когда для участия в бою привлекалось большое количество самолетов, управление осуществлялось несколькими не подчиненными друг другу командирами эскадрилий. Их действия координировал со своего командного пункта (с приданной РЛС) командир соединения, в распоряжении которого всегда находился резерв, используемый для наращивания усилий в бою.
Особое значение в условиях проводившихся преобразований придавалось слетанности и сколоченности пар и звеньев. Пара не распадалась в бою, была первичной огневой и тактической единицей. Между парами постоянно сохранялась зрительная связь и огневое взаимодействие. Со звена начиналось деление на группы различного тактического назначения: одна пара всегда была ударной, вторая - прикрывающей. Однако функции их в процессe боя чередовались: после выхода из атаки ударная пара прикрывала ведомую, переходившую в атаку. Эскадрилья делилась уже на три группы; кроме ударной и прикрывающей пар, одно звено или пара выделялись в резерв, который обычно располагался выше прикрывавшего звена. Характерно, что в резерв включались опытные воздушные бойцы с правом принимать самостоятельные решения на ввод в бой исходя из обстановки. По существу, это была группа «свободного маневра».
Распределение усилий в трехэшелонном боевом порядке отражает решение, принятое подполковником Данкевичем в одном из апрельских боев 1945 года (рис. 12). После обнаружения двухъярусной смешанной группы гитлеровских самолетов он подал команду: «Атакую нижний эшелон. Прикрывающее звено упреждает меня ударом по верхнему ярусу. Резерву отойти на солнце и атаковать уходящих вверх». Первым в бой вступило звено прикрытия и оттеснило сопровождение противника кверху. Резервная пара внезапно атаковала его со стороны солнца и сбила два самолета. Ударная группа Данкевича, не встречая сопротивления связанного боем сопровождения, атаковала шестерку бомбардировщиков. Один из них был сбит, другие, немедленно сбросив бомбы, развернулись нa обратный курс, но, преследуемые нашими истребителями, потеряли еще два самолета. В этом событии отчетливо видны оценка обстановки, замысел боя, план и его реализация (решение), очередность ввода в бой групп различного тактического назначения. Этот пример показывает, насколько изменился бой третьего периода войны по сравнению с кругами и змейками первого периода.
С началом наступления советских войск но всему фронту стали применяться массированные удары бомбардировщиков по важным объектам противника в тактической и оперативной глубине. В связи с этим особое внимание было обращено на разработку новых способов их прикрытия истребителями. Опыт показал, что бомбардировщики чаще всего встречали наиболее интенсивное противодействие и несли потери от огня вражеских истребителей в районе нанесения удара. Поэтому перед выходом общей группы на цель стало практиковаться вытеснение вражеских истребителей (расчистка воздушного пространства). Группа вытеснения, в которую включались хорошо подготовленные бойцы, за 10–15 минут до начала удара высылалась в район цели, завязывала там бой с истребителями противника, не подпуская их к своим бомбардировщикам.
Увеличение количества истребителей в составе советских ВВС и повышение их боевых возможностей позволили применять комбинированный способ обеспечения бомбардировщиков: по единому плану действовали группы вытеснения, блокирования, непосредственного сопровождения и резерва. Кроме того, организовывалась охрана отдельных участков маршрута - патрульное сопровождение, при котором истребителям назначалась полоса поиска противника и отсечения его от наших бомбардировщиков. Например, 27 июня 1944 года при нанесении полуторачасового массированного удара по колонне вражеских войск юго-восточнее Бобруйска четыре бомбардировочные и четыре штурмовые дивизии 16-й воздушной армии действовали полковыми группами без истребителей сопровождения. Но при этом весь район нанесения удара с 19 до 21 часа окаймлялся истребителями (способ заслона).
Советские летчики на самолетах Ла-7 и Як-9 последних модификаций уверенно наращивали боевой счет, улучшали показатели воздушных боев. Если в 1943 году на одну нашу потерю приходилось три сбитых самолета противника, то в 1944 году - 3,2, а в 1945 году - 5,4.
В среднем за войну (включая 1941 и 1942 годы) на один наш потерянный самолет пришлось 3,6 фашистских самолета. Всего в воздушных боях было сбито 44 тысячи вражеских самолетов.
История воздушного боя 1941–1945 годов наполнена богатейшим содержанием. Все главы «книги» о бое писались кровью наших воздушных бойцов, и каждая из них песет ценнейший опыт, не потерявший актуальности в современных условиях.
Владимир Кириллович Бабич, «Воздушный бой (зарождение и развитие)», 1991г.
«Выращивать кадры советских асов!»
Под таким заголовком в одном из номеров «Красной звезды» 1942 года была помещена статья, содержание которой приводится полностью.
«За время войны с немецкими захватчиками среди наших летчиков-истребителей выросла плеяда первоклассных мастеров воздушного боя. Многие из них имеют на своем личном счету по полтора-два десятка, а то и больше сбитых бомбардировщиков и истребителей противника. Эти летчики приобрели богатый опыт, у каждого из них выработался свой боевой стиль, они показывают пример отличного пилотажа, точной стрельбы, классического маневра, стремительной атаки. Таких летчиков-мастеров с гордостью называют асами.
Советский ас - это летчик-истребитель, достигший в своем боевом мастерстве высокого уровня. Аса можно сразу определить по количеству сбитых самолетов и по характеру и методам ведения боя. Советский ас является образцом воинской доблести летчика, храбрости и умения, высокой дисциплины и преданности Родине. Когда летчика-истребителя называют советским асом, это значит, что он достиг зрелости, завоевал почетное право быть в авангарде воздушных бойцов.
Признание за летчиком качеств, присущих советскому асу, обязывает его к новым успехам, он не может спокойно почить на лаврах. В любом бою, в какой бы сложной воздушной обстановке он ни протекал, ас должен оказаться победителем. Советский ас обязан неустанно совершенствоваться сам и обучать своему искусству товарищей. Ему чужд эгоизм мастера-индивидуала, воюющего только ради своей личной славы. Его бои - это честь эскадрильи, честь полка. Полк гордится своими лучшими летчиками-асами; асы, в свою очередь, превыше всего ставят доброе боевое имя своего полка, умножают его славу новыми победами, воспитывают новых мастеров воздушного боя.
Постоянное стремление к бою с воздушным противником - главная черта аса. Он всегда ищет врага, находит его и, неотступно преследуя, уничтожает. Это стремление летчика-истребителя, достигшего боевой зрелости, должно быть всеми мерами поддержано командиром. Долг командира - всячески поощрять тягу аса к выполнению ряда специальных заданий. Ас первым должен идти в свободный полет над вражеской территорией для поиска и истребления немецких стервятников. Асы вызывают вражеские истребители в открытый бой с целью их поражения над их же аэродромом. Асы уничтожают лучшие кадры вражеской авиации - экипажи ведущих групп бомбардировщиков, разведчиков, истребителей и т. д. Культивируя различные приемы воздушного боя, командир обязан повседневно учить своих асов, заботиться о неустанном личном совершенствовании каждого из них, наталкивать их на еще лучшие формы использования боевого оружия.
Индивидуальные качества асов при правильном руководстве командира могут с большим блеском проявиться не только в свободных полетах, но и в групповых воздушных боях. Отлично слетанные пары, четверки и даже большие группы асов в крупном воздушном бою - ударная сила, на которую может опереться командир в нужный момент. Занимая свое, присущее их квалификации место в общем боевом порядке, асы способны быстро выбить из рук врага инициативу и своими точными атаками помочь общей победе. В групповом воздушном бою асы задают тон. Они ведут бои в высоком темпе, облюбовывая машины, пилотируемые наиболее умелыми вражескими летчиками, т. е. в первую очередь выводя из строя костяк неприятельской группы. Попутно асы сбивают вражеские машины, отколовшиеся от общего строя. В групповом бою асы бьют именно те цели, которые рядовому истребителю сразить трудно, а если есть возможность, помогают менее опытным летчикам уничтожить тот или иной неприятельский самолет. Коллективизм, взаимная выручка являются традицией советских асов, участвующих в групповом воздушном бою.
Командир, который заботится об асах, старается создать им наиболее благоприятные условия боя. Это отнюдь не значит, что ас должен дежурить целыми днями на аэродроме, не неся никакой боевой работы. Напротив, место аса на самых ответственных участках, долг его - бороться за господство в воздухе в наиболее сложной воздушной обстановке. Появление советских асов в очаге воздушного боя всегда должно означать переход инициативы в руки наших летчиков и последующий разгром врага. Но вместе с тем следует всячески оберегать своих асов от излишней опасности, ведущей к потерям, которых можно избежать. Асам надо назначать определенное место в боевом порядке истребителей, подыскивать таких ведомых летчиков-напарников, которые не только не оставят аса одного в бою, но всеми своими действиями надежно защитят от неожиданных контратак врага. Стать напарником аса, его боевым товарищем должно быть высокой честью для каждого летчика. Заняв этот пост, летчик головой отвечает за своего ведущего и, сражаясь с ним в паре, перенимает его приемы боя, совершенствуется в боевом мастерстве и сам становится таким образом асом.
Командиру необходимо вдумчиво подходить к использованию асов при выполнении боевого задания. Нельзя не учитывать особенностей тактики и приемов боя асов, назначать их на те места в боевом порядке, где инициатива сковывается, нет возможности в полном блеске проявить свое мастерство отличных воздушных бойцов. Так, например, если при сопровождении бомбардировщиков или штурмовиков включать асов в группу непосредственно прикрытия, они лишаются возможности вести наступательный бой, привязываются к сопровождаемой группе и, вопреки своим боевым качествам, вынуждены будут ограничиваться одной обороной. Также неразумно наряжать асов только для несения службы воздушных патрулей. Маневр патрулей обусловлен барражированием над ограниченным участком местности, а лишить аса свободы маневра - это значит подрезать ему крылья.
Свободный воздушный бой - основа побед аса. Но боевая деятельность аса не может и не должна быть совсем освобождена от каких бы то ни было рамок. Первое и безусловное задание аса - это во время поиска найти и уничтожить хотя бы один самолет врага. «Пустой» полет - кровная обида для аса и пятно, которое ложится на доброе имя его полка или эскадрильи. Вместе с тем ас отвечает за то, чтобы в районе, где проходит его свободный полет, ни одна вражеская машина не прошла незамеченной и не встреченной должным образом. Вся деятельность аса должна протекать под контролем командира , хотя, само собой разумеется, этот контроль не должен выражаться в мелкой опеке.
Асы - авангард советских истребителей. Задача авиационных командиров - заботливо выращивать кадры асов, находить в среде летчиков людей с огоньком, с талантом прирожденных истребителей и, всячески поощряя их, помогать им достичь большого мастерства. Надо добиться, чтобы в каждом полку было несколько асов, чтобы их число неустанно росло. Звание советского аса - почетно, о нем должен мечтать, его должен добиваться каждый летчик-истребитель».
Кто они, асы Великой Отечественной?
Ниже приводится список советских летчиков-асов, сбивших лично 30 и более самолетов противника. В число приводящихся побед не включены самолеты, сбитые ими совместно с другими летчиками.
1. Кожедуб И. Н. - 62
2. Покрышкин А. И. - 59
3. Гулаев Н. Д. - 57
4. Речкалов Г. А. - 56
5. Ворожейкин А. В. - 52
6. Евстигнеев К. А. - 52
7. Глинка Д. Б. - 50
8. Колдунов А. И. - 46
9. Скоморохов Н. М. - 46
10. Попков В. И. - 41
11. Алелюхин А. В. - 40
12. Краснов Н. Ф. - 39
13. Серов В. Г. - 39
14. Луганский С. Д. - 37
15. Бабак И. И. - 35
16. Камозин П. М. - 35
17. Лавриненков В. Д. - 35
18. Гнидо П. А. - 34
19. Зайцев В. А. - 34
20. Смирнов А. С. - 34
21. Чубуков Ф. М. - 34
22. Степаненко И. Н. - 33
23. Боровых А. Е. - 32
24. Кирилюк В. В. - 32
25. Комельков М. С. - 32
26. Клубов А. Ф. - 31
27. Кулагин А. М. - 31
28. Новиков К. А. - 31
20. Рязанов А. К. - 31
30. Федоров И. 3. - 31
31. Амет-Хан Султан - 30
32. Глинкин С. Г. - 30
33. Долгарев П. М. - 30
34. Лихобабин И. Д. - 30
35. Макаров В. Н. - 30
36. Марков В. В. - 30
37. Сафонов Б. Ф. - 30
Владимир Кириллович Бабич, «Воздушный бой (зарождение и развитие)», 1991г.
Куриные Крылышки от 31.07.2015 — Чак упражняется в удержании равновесия
Примечание авторов комикса:
Когда дело касалось таких вещей, как жонглирование или удержание чего-либо на руке, мой брат всегда был лучше меня. Возможно, именно поэтому он стал пилотом вертолёта, а я — художником комиксов. Мне редко приходится балансировать карандашом на ладони, а моему брату нужно постоянно следить за тем, чтобы эти металлические чудовища не потеряли равновесие.
И вот этот комикс натолкнула меня на идею… Может, стоит подарить ему одноколёсный велосипед на Рождество!
Коренной перелом (завоевание господства)
Если первый период минувшей войны в целом характеризуется как стратегическая оборона Советских Вооруженных Сил, то второй (с 19 ноября 1942 по конец 1943 года) - как коренной перелом в ходе войны. В 1943 году было завоевано стратегическое господство в воздухе, что позволило сухопутным войскам, авиации и флоту более результативно решать свои задачи. В завоевание стратегического господства весомый вклад внесла и наша истребительная авиация. Фашистским ВВС был нанесен такой мощный удар, после которого они оправиться уже не смогли.
В связи с тем что на советско-германском фронте промышленные предприятия противника располагались, как правило, вне досягаемости нашей авиации, а удары по аэродромам носили эпизодический характер, успех борьбы за господство решался главным образом в воздушных боях.
Эта борьба была жестокой и решительной. Успех в ней достался советским летчикам дорогой ценой. В 1943 году наши истребители понесли самые тяжелые потери по сравнению с другими годами войны. Почти каждый вылет, количество которых резко возросло, заканчивался результативным боем. Но противник в 1943 году потерял втрое больше самолетов, что и определило его общее внушительное поражение в воздухе.
О том, что советскими истребителями было завоевано господство в воздухе, говорят следующие цифры: к концу второго периода войны - в начале 1944 года в нашей фронтовой авиации было 8500 самолетов, а в фашистской - 3000. Здесь свое слово сказала наша авиационная промышленность, давшая фронту в 1943 году около 35 тысяч самолетов всех типов (промышленность фашистской Германии выпустила 25,3 тысячи самолетов).
Весной 1943 года над Кубанью развернулись крупные воздушные сражения. Фашистское командование рассчитывало с помощью авиации сорвать готовящееся наступление советских войск. На аэродромах в этом районе и в Крыму оно сосредоточило до 1000 самолетов. Основу авиационной группировки составляли бомбардировщики.
ВВС Северо-Кавказского фронта (командующий генерал-лейтенант авиации К. Вершинин) насчитывали около 600 самолетов. Уступая в количестве, они испытывали затруднения и в базировании. В результате в начале апреля противнику удалось захватить на этом участке оперативное господство в воздухе.
На Северо-Кавказский фронт были срочно перебазированы три авиационных корпуса и одна истребительная авиадивизия. Наша авиация получила перевес в истребителях.
После поражения в двух первых сражениях (17–24 апреля и 29 апреля - 10 мая 1943 года) фашисты усилили авиационную группировку за счет частей, базировавшихся на аэродромах Крыма. Напряженность борьбы в воздухе возросла. С 26 мая до 7 июня ежедневно в ограниченном воздушном пространстве происходило до 50 воздушных боев с участием 50–80 самолетов с каждой стороны. За двенадцать дней третьего воздушного сражения наши истребители сбили 315 самолетов противника.
В итоге всех трех воздушных сражений на Кубани было уничтожено 1100 вражеских самолетов, из которых 835 были сбиты в воздушных боях. Наши истребители совершили 11999 самолето-вылетов и потеряли 296 самолетов. Таким образом, одна потеря нашего истребителя происходила в 40 самолето-вылетах, а на один сбитый самолет противника приходилось 14 самолето-вылетов (соотношение потерь 1: 2,8).
Каковы особенности усовершенствованной тактики этого периода?
Во-первых, были использованы все достижения и опыт предшествующих лет войны. Боевой порядок во время патрулирования строился из пар эшелонированно по высотам как внутри групп, так и между группами истребителей.
Самолеты Як-1 и равные им по вертикальному маневру, как правило, занимали верхние ярусы и решали задачy борьбы прежде всего с истребителями Противника, действовавшими преимущественно на высотах 3000–5000 метров, а иногда и выше. Менее скоростные И-16, И-153 патрулировали обычно на высотах полета бомбардировщиков противника (2000–3000 метров) с задачей их уничтожения.
Группы истребителей эшелонировались по высотам по типу «этажерки», смещаемой вверх или вниз в зависимости от требований взаимной поддержки. Разница в высотах между отдельными патрулями при этом не превышала высоты, набираемой самолетом за один боевой разворот (800–1000 метров). Это позволяло верхним истребителям непрерывно следить за действиями нижних и при необходимости немедленно оказывать им поддержку. Нижние патрули могли в любой момент уйти под защиту верхних, чтобы успеть добыть преимущество в высоте. Передовые посты наблюдения заблаговременно сообщали командирам групп, подходящих к линии фронта, обстановку в воздухе и расстановку сил противника.
Во-вторых, опыт прошлого постоянно корректировался. Так, оказалось нецелесообразным держать над полем боя большие группы истребителей. Заметив над полем боя отдельные пары или небольшие группы истребителей противника, патрулирующие экипажи сразу же вступали с ними в бой, но зачастую те были лишь приманкой, чтобы связать боем наших истребителей перед появлением крупных сил своих бомбардировщиков. Когда противник не проявлял особой активности, в воздухе дежурили отдельные пары или четверки. Зато на аэродромах в это время находился резерв, готовый для вылета по вызову с КП авиационного командира.
При встречах со смешанными группами самолетов противника окончательно были изжиты старые ошибки, когда наши истребители всеми силами ввязывались в бой с прикрывающей группой, оставляя без внимания главную цель - бомбардировщиков.
В-третьих, обеспечивался ввод в бой патруля с высоким уровнем энергии (избытком скорости). В условиях активного противодействия противника барражирование над полем боя на экономических скоростях оказалось невыгодным, особенно при завязке боя с фашистскими истребителями. Во время дежурства в воздухе наши летчики стали летать на повышенных скоростях (0,8–0,85 от максимальной). Это достигалось не столько за счет увеличения мощности мотора, сколько незначительной потерей высоты и последующего набора горкой или боевым разворотом (прием «качели»).
В-четвертых, была успешно решена задача повышения надежности прикрытия наземных войск. Для своевременного перехвата самолетов противника, особенно в период активных действий его бомбардировщиков, наши истребители обычно патрулировали в 10–15 километрах за линией фронта над территорией, занимаемой противником. Кроме этих групп истребителей для перехвата самолетов противника высылались также отдельные пары охотников.
Из всего, что оставили в наследство наши истребители от воздушных боев во втором периоде Великой Отечественной войны, ценнейшим является опыт перехода в боевых условиях на новую тактику в связи с техническим перевооружением ВВС. А чтобы четко определить изменения, происшедшие в воздушном бою, целесообразно рассмотреть его по основным этапам. Первый этап боя - поиск. Казалось бы, здесь больших перемен по сравнению с первым периодом войны не намечалось, поскольку основным средством поиска оставались глаза летчика. Два правила, сформулированные опытом: «ищи вдалеке», «ищи, оставаясь незамеченным», - коренному усовершенствованию подвергнуть было сложно. Но непосредственное влияние на успех дальнего поиска оказали два фактора: улучшение системы оповещения и наведения и изменение боевого порядка.
Как отмечалось в одном из информационных выпусков войскам, «основной трудностью в действиях истребителей на Кубани в 1943 году является поиск противника и осуществление встречи с ним». Был использован опыт боев под Сталинградом. Важную роль отвели наблюдателям с радиостанциями. 9 апреля 1943 года семь самолетов Як-7, прикрывавших войска, вступили в бой с группой противника и сбили три самолета. Вскоре радиостанция наведения сообщила о подходе со стороны солнца восьмерки Ме-109. Наши летчики не видели ее, но благодаря своевременному оповещению, поступившему от наводчика, заняли выгодную позицию, вступили в бой и сбили еще четыре самолета противника. Так родился комбинированный поиск - по целеуказанию (и информации) с земли и самостоятельный в воздухе.
Со второй половины 1943 года в истребительной авиации для дальнего обнаружения самолетов противника стали широко применяться радиолокаторы. Особенно большое значение имело своевременное обнаружение врага, когда истребители находились на аэродроме.
Если РЛС располагалась в 10–15 километрах от линии фронта, то противник обнаруживался за 12–15 минут до его подхода к полю боя, что вполне обеспечивало своевременный перехват. Расширение информационного поля непосредственно отразилось на экономном расходе сил. Ввод в бой из положения дежурства на аэродроме стал основным способом. Вылеты на групповое патрулирование при решении задачи прикрытия своих войск значительно сократились. Появилась возможность также заранее определять направление главного удара по смешанной группе самолетов противника и очередность ввода истребителей в бой.
В боевых порядках, строившихся в первый период войны по горизонтали, обзор воздушного пространства был ограниченным. Поэтому нередко атаки противника были внезапными. Повышенная тяговооруженность новых самолетов позволила эшелонировать боевой порядок на этапе поиска (например, при патрулировании) по вертикали. Рассредоточенное построение пар по фронту и высоте стало похоже на ступеньки лестницы, уходящей от ведущей пары вверх и в сторону. Это обеспечивало возможность осматривать большее пространство для поиска цели. В то же время затруднялось обнаружение противником всей группы. Такой боевой порядок не сковывал летчиков в маневре, предотвращал столкновения самолетов в воздухе и позволял уделять больше внимания круговому поиску.
Сближение - второй этап боя - во многом зависело от результатов поиска. Более раннее обнаружение противника обеспечивало резерв времени на маневр для выхода в выгодную позицию и сближение. Остались традиционными требования к скрытности и стремительности. Скрытность оставляла противника в неведении относительно готовящейся атаки, а стремительность позволяла быстрее сократить дистанцию до цели. Выполнение первого требования обеспечивала разумная тактика (профессиональная выучка летчика), а второго - новая техника, избыток мощности двигателя перед началом сближения.
Из описания боев на Кубани и под Курском в 1943 году следует, что этап сближения пополнился еще одним важным элементом: составлением плана атаки. Для успешного завершения сближения истребителям необходимо было распознать воздушного противника, быстро и правильно оценить обстановку в воздухе, грамотно построить свой маневр и довести его до выхода на огневую позицию. Всевозможные варианты сближения стали разрабатываться на земле с учетом уязвимых мест самолетов противника, угла встречи (обнаружения), а также условий маскировки - положения солнца, облаков, видимости и т. п. Таким образом, сближение летчики стали понимать не как простое преодоление расстояния до противника, а как продуманно построенный маневр, служащий интересам атаки и определяющий ее результат.
…Эскадрилья «яков», возглавляемая майором Орловым, после перелета линии фронта и получения информации от станции наведения обнаружила девятку Ю-87. Бомбардировщики противника шли на встречном курсе выше, под облаками. Оценив обстановку, командир спланировал действия группы следующим образом: резервное звено отрезает путь «юнкерсам» для ухода в облака, группа прикрытия расчленяет девятку, а ударная группа атакует одновременно расстроенный боевой порядок противника спереди с двух направлений.
После вхождения в плотный строй бомбардировщиков нашей первой группы «юнкерсы» пытались скрыться в облаках, но, попав под атаку резерва сверху, потеряли два самолета. Остальные стали неорганизованно снижаться и приняли на себя удар звена командира. «Юнкерсов» оставалось семь. Налет был сорван с большими для противника потерями. Исход боя решили три спланированные атаки - одна демонстративная и две поочередные с огнем.
Атака - третий, решающий этап боя, который начинается с момента выхода истребителя на огневую позицию и заканчивается прицельной стрельбой. Главные требования к атаке - внезапность и точность. Реализованный элемент внезапности в воздушных боях в 1943 году на Кубани - 75 процентов сбитых в первой атаке фашистских самолетов. Этот показатель, как и 835 уничтоженных в воздухе вражеских самолетов, характеризует точность. Еще одни фактор, способствовавший результативности атак, - увеличившаяся мощность огня: секундный залп новых самолетов-истребителей вследствие оснащения их пушками возрос вдвое.
Достижение внезапности - один из важнейших разделов школы воздушного боя. Реализованная внезапность - это прицельный огонь до того момента, как противник обнаружит атакующего. Воздушные бои на Кубани переросли в воздушные сражения с участием 50–80 самолетов с каждой стороны. Массирование - враг внезапности, поэтому успех первой атаки стал обеспечиваться прикрытием или резервом. При завязке боя в соответствии с разработанным планом эти группы работали на ударную, создавая ей условия для скрытного ввода в бой. Ударная группа нередко имела «тяжелое» оружие - в нее входили самолеты с крупнокалиберными 37-мм пушками или реактивными снарядами. Если противник своевременно замечал атакующего или бой начинался на встречных курсах, то истребители маневрировали, стремясь занять выгодную позицию для атаки. Этот этап сейчас называется «ближний бой».
Маневры делились на оборонительные и наступательные. Возросшая скороподъемность «лавочкиных» и «яков» позволила выбить главный козырь из рук фашистских истребителей - вертикальный маневр. Переход от горизонтали на вертикаль на языке боя означал отказ от защиты в пользу нападения. Применявшийся на Кубани эшелонированный по высоте боевой порядок - «этажерка» - строился так, чтобы каждый ярус отстоял от другого на столько сотен метров, сколько набирает самолет на вертикали (для поддержания огневого взаимодействия).
В 1943 году обновилась техника и у противника. Появились модифицированные «мессершмитты» - Ме-109Ф и Ме-109Г, а также истребитель «Фокке-Вульф-190» с четырьмя 20-мм пушками и двумя пулеметами. Усовершенствование фашистских самолетов отразилось на способах ведения боя. Поскольку ФВ-190 был затяжелен оружием и броней, он несколько потерял в скороподъемности и маневренности. Маневр был принесен в жертву огню. Однако во взаимодействии с модифицированными и не потерявшими прежней маневренности «мессерами» «фоккер» представлял серьезную угрозу.
В смешанном боевом порядке обязанности распределились следующим образом: «фокке-вульфы» занимали нижний эшелон (1500–2500 метров), а «мессершмитты» - верхний (3500–4000 метров). Первыми на сближение шли ФВ-190, стремясь внезапно атаковать по горизонтали. При этом они не отказывались от встречи на лобовых атаках, надеясь на мощь своего огня. Преследовалась цель расстроить строй наших истребителей вклинением в него и создать условия для атак Ме-109Г сверху (этот самолет лучше пикировал). ФВ-190 применяли расхождение в паре с временным разрывом огневого взаимодействия между экипажами. Ведущий при подходе наших истребителей привлекал их внимание переворотом, а ведомый с набором высоты отходил в сторону и выжидал. Если провоцирование на преследование удавалось, то следовала атака сверху сзади с поддержкой ведущего.
Несколько уступая в огне, наши «яки» выполняли вираж с меньшим радиусом, догоняли «фоккер» и быстрее набирали высоту. А появившийся на фронте Ла-5 хорошо дрался именно внизу (рабочий диапазон высот до 3500 метров), причем широкий «лоб» - мотор воздушного охлаждения - защищал летчика спереди. При организации смешанного боевого порядка наши летчики следовали правилу: скоростные - вверх, маневренные - вниз. Несмотря на преимущество в горизонтальном маневре, вступать в бой на виражах не рекомендовалось (потеря наступательности). На пикировании гнаться за Ме-109Г нет смысла, лучше оставаться наверху. Нижние же в «этажерке» учитывали, что просадка у Ме-190Г большая и изменить направление пикирования летчику сложно.
Если тяжелый ФВ-190 начинал; маневр, то максимальную угловую скорость развивал не сразу, поэтому медлить не следовало - можно было попасть под сильный огонь. При атаке сзади «фоккера» сближались с малыми ракурсами, так как обзор из его кабины был ограничен бронеспинкой. При уходе переворотом «фоккер» открывал незащищенные места - бензобаки, однако этот момент надо было уметь поймать. Допустив «як» на малую дистапцию сзади, фашистские летчики для уклонения от огня применяли скольжение.
Ме-109Ф - еще одна модификация «мессершмитта» - вышел в диапазон высот 5000–7000 метров. Поэтому нашим летчикам пришлось осваивать способы ведения высотного боя (на высоте самолет становился более инертным). При этом учитывали слабость Ме-109Ф - «зарывание» его на вираже с малым радиусом. Четко обозначилась еще одна тенденция - расширение границ боя по вертикали и горизонтали по мере роста высотных и скоростных характеристик самолетов, а также увеличение пространственного размаха маневров.
После сражений на Кубани последовала битва под Курском, характерная увеличением как числа самолетов, ведущих бой, так и количества одновременно развертывающихся боев. Герой Советского Союза маршал авиации С. Руденко, командовавший 16-й воздушной армией, так описывает обстановку в воздухе: «…бомбардировщики с черными крестами шли одновременно с севера и юга. Мы немедленно подняли в воздух истребители. В бой вступили четыре полка 16-го корпуса, но два из 1-й гвардейской и 283-й дивизий, по одному из других соединений. Всего в отражении налета участвовало 280 летчиков нашей и 2-й воздушной армий, а также 106 «ястребков» ПВО. Жаркие схватки на подступах к городу не прекращались в течение всего дня…Истребители нашей армии уничтожили более 40 самолетов».
Владимир Кириллович Бабич, «Воздушный бой (зарождение и развитие)», 1991г.
Просчет американской разведки
Первые слухи о новом японском истребителе Zero стали доходить из Китая ещё в 1940 году. В январе 1941 г. помощник по авиации военно-морского атташе США капитан-лейтенанта Стивен Джерико посетил ежегодный военно-спортивный праздник в Японии и обнаружил этот новейший самолёт выставленный на всеобщее обозрение.
И не просто выставленный на всеобщее обозрение, но и любезно снабжённый табличкой с основными лётно-техническими характеристиками, включая вес, мощность двигателя и скоростные показатели. Все это не держалось в секрете, что вызвало удивление дипломата. Он добросовестно переписал все цифры, визуально прикинул габариты истребителя и площадь крыла, оценил вооружение, конструкцию обшивки, приборы в кокпите, а затем ещё и понаблюдал машину в действии, когда она состязалась в небе с армейскими истребителями. После чего отправил в Разведуправление флота США подробный отчёт.
Однако ещё большее изумление Стивен Джерика испытал спустя пару месяцев, получив ответ на свой отчёт. Как он вспоминал впоследствии – первый и последний ответ за всю его двухлетнюю службу в Токио. Раздражённое начальство настоятельно рекомендовало капитан-лейтенанту более не присылать в Вашингтон подобного бреда и дезинформации. Американские эксперты по авиации в один голос заявили, что машина с таким набором характеристик просто не может существовать в природе. Ещё более абсурдной им показалась сама мысль о том, что «отсталые азиаты» смогли построить истребитель, превосходящий новейшие машины флота США.
Всего через год после этих событий американские эксперты убедятся, что новый японский истребитель не плод воображения, а его характеристики вполне реальны. Отзывы американских лётчиков, впервые столкнувшихся с «Мицубиси» А6М, нельзя охарактеризовать иначе чем «восторженно-панические». На первых порах бороться с ним было попросту нечем.