Страхи и места, где они обитают
В детстве многие вещи могут казаться страшными. Но стоит посмотреть поближе и иллюзия ужаса рассеивается: мрачный коридор с притаившимися кошмарами по его тёмным углам оказывается всего лишь коридором, в котором накопилось слишком много вещей, которые вот-вот разложат по нужным местам или наконец-то вынесут на мусорку; под кроватью вместо когтистого и лупоглазого монстра покрываются плесенью зафутболенные туда когда-то хозяином комнаты носки, поцарапанные солнечные очки, да спутанные провода старых зарядок давно почивших телефонов. И когда ты осознаёшь, что все эти ужасы - лишь пустые фантазии - остается сделать тяжёлый вздох облечения...
Но вся эта фигня с осознанием никогда не работала с подъездом.
Алексей потоптался перед металлической дверью, прежде чем приложить ключ к замку. Раздался противный писк - ад приветливо распахнул ему свои врата.
Надпись во всю стену "Суки! Узнаю, кто ссыт в лифте - убью!", конечно, не дотягивала метафоричных дантовских изречений про оставляющих надежду и входящих, но была составлена грамотно, что наводило мысли на то, что его автором была миловидная старушка из 32 квартиры. Маргарита Елизаровна мало того, что была филологом со стажем, так и больше всех страдала от появившегося не так давно ссыкуна - пары от обильных излияний, несмотря на все попытки уборщицы извести их, будто пропитали старенькую кабинку лифта насквозь. Молодые и бойкие отсыпали парочку крепких эпитетов, когда открывшиеся сворки лифта выдыхали им в лицо кислым запахом мочи, да топали по лестнице пешком. Ленивые зажимали нос и терпеливо пережидали своего избавления... А вот жившая на последнем этаже старушка попросту не могла никуда уйти от этого стойкого амбре. Двигалась она неторопливо, а больные колени не давали даже надежды на спуск по лестнице. Скрипучая кабинка ехала и того медленнее, позволяя едкому запаху прокрасться по рукавам, да залезть за шиворот пальто, чтобы испугать своими крепкими горькими нотами приблизившихся людей на остановке.
Уголок губ дрогнул, когда Алексей представил, как эта миловидная пыльная старушка несётся со своей тростью на хулигана, застигнутого на месте преступления, но стоило ему переступить порог...
Пятки будто вросли в бетонную лестницу, внезапно отрастив длинные острые шпоры. Лёша закрыл глаза: "Считай до десяти и иди".
"Один..."
Нос защекотал запах пыли, меловой побелки и сырости... как в могиле.
"Два..."
Лёгкие сдавливает будто уваливающееся от скорости ударов сердце. Становится труднее дышать. За грудиной распирает - хочется разорвать плоть, чтобы впустить побольше воздуха.
"Три..."
Конечности будто притягивает к земле, руки плетьми повисают вдоль тела. Не в силах шелохнуться даже мизинцем.
"Четыре..."
Губа предательски начинает дрожать, поджимаешь её, закусывая почти до крови, чтобы вернуть ощущение реальности. Однако что-то внутри дергается от липкого ужаса, в котором барахтается твоя тщедушная душонка. Скрёб-скрёб. Кто здесь? Нечто шаркает по ступенькам, шумно растирая песок под тяжёлыми подошвами своей обуви. Оно впереди? Повернуть назад?
"Пять..."
Чёрная пустота тамбура разевает бездонную пасть, а по спине катится холодная капелька пота, быстро теряющаяся в складке одежды. Но ему кажется, будто это провал за его спиной лизнул свою добычу, пробуя её на вкус.
"Шесть..."
Быстрее. Тело движется само по себе. Первый неуверенный шаг. Вторая ступенька. Оно стоит там, за углом, у лифта... или нет. Там, где мусоропровод. Рука впивается в поручень с такой силой, что костяшки побелели...
"Семь..."
Грязно-голубая краска на стенах под слоем какой-то копоти и десятков надписей о Цое, жизни и Симке из 15 словно плясала перед глазами. Тихое мракобесие.
"Восемь..."
Да, сплошное мракобесие. Но лестница преодолена. Впереди лифт. Скрежет за створками, лязг. И чувство, что ты не успеваешь. А оно всё ближе. Лучше закрыть глаза...
"Девять..."
- Эй, наркоман. Сам свалишь или помочь?
Вместе с привычной вонью из лифта пытался выйти человек, нагруженный мусорными пакетами и какой-то пыльной ветошью. Алексей вздрогнул. Кошмар наяву. А перед ним сосед, на шею которому он был готов кинуться с благодарностями. Но внешний вид и наливающиеся гневом глаза оттолкнули, и молодой человек уступил проход, шагнув в сторону. Вполголоса проглатывая какие-то ругательства, грузный мужчина лет пятидесяти освободил лифт и, намеренно задев парня пакетом, прошёл в сторону выхода. Однако вынырнувшему из мрачного видения Алексею хотелось лишь облегченно рассмеяться. Он обернулся и уставился в спину удаляющемуся соседу, когда когтистая лапка будто снова сжала его сердце. Нет, домой. Быстрее домой. Глубокий вдох. Не дышать. Выдох на 6, неглубокий вдох. Восьмой этаж. И дом, милый дом.
- Бу! - чёрная тень вылетает из-за угла прямо перед входной дверью.
- ...лЯть! - Расстроенная нервная система выдала короткий крик, но руки успели автоматически цопнуть напавшую тварь. Тварь улыбнулась широко и радостно, а потом почти всеми конечностями обхватила Лёшу.
- И я по тебе скучала!
- Ленка, ты охренела так людей пугать?! - Алексея потрясывало и, чтобы скрыть это, он решил потрясти кого-то другого. Но трясти старшую сестру-инвалида было немного стыдно. Хотя она так лыбилась... Отлепив от себя худощавое тело без единого намека на женственность и обаятельность и нравоучительно его приподняв выше головы, Лёша аккуратно поставил сестру на пол. Хотел ещё спросить про костыль, но тот благополучно висел на портупее сестры на манер сабли. Ленка пользовалась вспомогательными средствами передвижения только на улице, а вот в помещении, по возможности, старалась обходиться своими силами.
- Ну, то человек, а то ты...
Лёша сурово посмотрел на сестру. Но та лишь победно улыбнулась. Парень вздохнул и запустил нежданную гостью в дом. Страх полностью отпустил.
Вообще, вот так его торкало редко, лишь в подъездах старых панелек. Точнее одной, конкретной панельки. С чего это происходит, он не знал. Забыл. Просто, когда ему было лет 12, он зашёл в подъезд своего дома и его накрыло этим ужасом. Обнаружила его тогда рыдающим у мусоропровода сестра. На вопросы он связно ответить не мог. Родные подозревали, что на него напали. Но вещи при и на нём были целыми и невредимыми. Да и отсутствовал он тогда всего 10 минут. Психологи, а за ними и психиатры предположили паническую атаку, связанную с тяжёлыми переживаниями: аварией, ночью проведенной в машине на трассе с покалеченной сестрой и мёртвым дядей за рулём. Хотя с аварии прошло на тот момент уже лет 6, а мёртвое тело дяди он даже не запомнил, так как сестра закутала его в куртку и приказала закрыть глаза. Ему прописали таблетки, но от них он становился таким вялым и сонным, что в какой-то момент начал прятать таблетки под язык, а потом сплёвывать в туалете, пока его не застала Лена. Сестра покачала головой, а потом научила приёму со счётом. Это помогало лишь отчасти, так как при счёте надо было ещё как-то правильно дышать, но даже это было лучше лекарств, которые превращали тебя в овощ.
А через пару месяцев отца повысили и перевели в главный офис. Кататься туда из их района было долго, поэтому родители, недолго думая, присмотрели квартиру поближе. В новом доме. С белым кафелем на полу и побеленными стенами. И никаких кошмаров больше не было. Долгие восемь лет. А потом в его универе случилось классическое (происходило такое повсеместно) слияние с какими-то другими похожими учреждениями, новые корпуса, которые находились рядом с домом, отдали более перспективным направлениям, а всякую "чернь" (как выразился одногруппник Лёши) по типу экологов и почвоведов сослали на окраину в старый корпус, который, на неудачу парня, оказался буквально в 10 минутах от их старой квартиры. Та все эти годы благополучно сдавалась каким-то знакомым-дальним родственникам за почти символическую мзду, однако когда вскрылся факт неуплаты по коммуналке аж за полгода, родичей попросили с вещами на выход. Нового жильца не нашли, а тут все карты сложились как надо - и до окончания учёбы Алексей заимел собственное жильё. Когда родные сообщили ему об этом, он, конечно, вспомнил прошлое, но ему казалось, что теперь-то у него уже другая жизнь. Взрослая, серьёзная, бесстрашная. Поэтому квартире он обрадовался. Радовался он целые сутки, пока вещи с друзьями перевозили. А когда на следующий день вернулся из универа - накрыло. Рыдать, обнимаясь с мусоропроводом, он не стал, но еле выполз на улицу, отдышался и зашёл только следом за соседкой - Маргарита Елизаровна если и обратила внимание на его состояние, то вежливо промолчала.
Следующие недели превратились в пытку. Конечно, можно было плюнуть на всё и вернутся домой, но Лёша вспоминал реакцию родителей на его прошлые "загоны", таблетки, психиатров и мужественно терпел. Точнее, поджидал кого-то из соседей и заходил вслед за ними. Но сегодня не повезло...
Сестра просидела у него до поздней ночи - недавно только закрыла проект очередного дома, хотела отметить. Заказали пиццу, достали из студенческих закромов пива и включили совсем неподходящий весенне-летнему зною "Крепкий орешек", который Алексей вообще-то считал чисто новогодней картиной. Но против Ленки не попрёшь, особенно если она вооружена костылём.
- Тебя проводить? - Алексей прикусил язык. С одной стороны, за сестру он волновался. С другой, уже распахнутая входная дверь приоткрывала вид на площадку и чернеющие лестничные пролёты. Ощущение присутствия кого-то в темноте лишь усилились, когда сестра бойко проковыляла до лифта, а брат выглянул за ней.
- Я уже такси вызвала, не парься. - Громоздкая кабинка добралась до нужного этажа, а Лена напоказ надула щёки - будто в прорубь нырнула - задержала дыхание и поехала вниз. Полоска света от лифта пропала, а тёмная лестничная клетка будто нависла над высунутой из-за двери головой. Чувствуя, что ещё немного и что-то коснется его, Лёша захлопнул дверь.
- Ссыкло... - плюнула в его спину темнота. Или ему послышалось?
Зябко поведя плечами, Алексей вернулся в комнату, надел наушники и включил музыку погромче. Ударные долго месили мозги, пока в плейлист не затесалась лёгкая и лиричная мелодия, под которую сознание отключилось, переведя тело в режим "сон".
Сон был странным.
"Наркоманский трип, не иначе..."
Пальцы автоматически ввели пароль от замка, а рука дёрнула тяжелую дверь. Мысли в голове роились разные. Но все не его. Много алкоголя, безадресного гнева и гадкого чувства удовлетворения от задуманной пакости.
Подъезд его не пугал, наоборот, казался чем-то уютным и своим. А раз своё, то можно делать что хочешь, так? Вонь кабинки лифта была приятной, доказывающей, что хотя бы тут есть его след. Мокрый, но след. И никаких ноющих бывших, которые считают алкашом и требуют алименты, матери-пенсионерки, капающей на мозги о том, что его шабашками сыт не будешь, твари-начальника, требующего уже в понедельник выходить трезвым и угрожающего уволить, если пива на обеде навернул. Ноги немного подкашиваются, но голова еще соображает. Восьмой этаж. Но надо выше. Вот, в закутке лежит черный пакет с недопитой чекушкой. Или уже допитой. Язык прощупывает горьковатое горлышко в поисках последней капли. Всё. Можно в путь. В лифте хорошо, но пора заняться делом. Облегчение накатывает в двойной дозировке, когда он вспоминает, как та старая грызма-училка жаловалась, сидя на лавочке, соседке на запах лифта и больную ногу. В школе старая стерва поймала его, когда он вытаскивал деньги из карманов одежды забывчивых школьников. Заставила вернуть и извиняться. Потом схватила за руку, когда тот уже сбегал после удачного поджога, устроенного в приёмной директора. Там уже извинения не сработали. Поставили на школьный учёт. Потом были и другие проступки, в конце концов в школе "попросили" уйти. И как-то дальше всё покатилось... Но началось-то с этой дряхлой суки! Губы растянулись в усмешке.
Лёша оцепенел. Нет, не от осознания того, что очутился в сознании какого-то алкаша, ссущего в их подъезде. А от того, что этот тип не заметил. Когда тот досасывал бутыль в полумраке закутка, уже хорошо знакомое нечто тёмной тенью поползло по полу в его сторону. Тронуло кончиком своей сущности пакет с пустой бутылью и пристроилось за уходящим человеком. Алексей не видел этого, но чувствовал. Понял он, и что нечто не стало пробираться в кабинку - брезговало. Зато оно было счастливо и проскользнуло в сторону лестницы. Пока лифт ехал вниз, а алкаш пребывал в своих грёзах, Лёша почти физически ощущал, как Это беззвучно скользит вниз по ступенькам. Быстрее лифта оно оказывается внизу и ждёт, даже принимает какое-то обличие.
"Нет! Беги! Двигайся!"
Но ноги были не его.
"Попался!"
Алкаш даже не успел испугаться. Только сделал шага два из кабинки лифта, а потом вся верхняя часть его пропала в пасти чудовища.
Разомкнуть глаза было нереально трудно. Так же трудно, как и поверить в то, что он был жив. Продрал глаза. Моргнул. Попытался разогнуться, но затекшая шея и поясница резко отозвалась болью из-за неудобной позы, в которой он заснул за столом. Музыка в ушах не играла - комп благополучно ушёл в состояние сна.
Алексей, повинуясь, какому-то предчувствию, прошёл до двери и неуверенно открыл её. Солнце успело подняться и теперь нагревало лестничные пролёты. Всё казалось таким уютным и, внезапно, безопасным... Алексей напряг слух, вслушиваясь в звуки подъезда. Выходной, но, несмотря на раннее утро, кто-то уже шуршал на лестнице.
Лифтовая кабинка вдруг громко вздрогнула и поползла наверх. Сердце же Лёши ухнуло вниз от этого резкого звука. Он даже прикрыл в опаске дверь, но кошмар в тени, который обычно поджидал его, вроде бы, взял выходной, поэтому Алексей почти смело сделал шаг вперёд. Медленно втянул носом запах какой-то тины и хлорки - тётя Галя ещё недавно прошлась по пролётам с тряпкой. Может именно из-за этой старой тряпки, которая видала ещё Ленина на броневике, у Галины Кимовны и не получалось полностью удалить вонь в лифте, хотя хлорки она никогда не жалела, как и сил. Вообще, официально уборщицей подъезда была совсем другая женщина, но дотошность, с которой тётя Галя проверяла качество её уборки, довела ту до того, что при очередном недовольном поцокивании над ухом женщина пихнула тряпку в руки тёте Гале и была такова. Галина Кимовна же совсем не расстроилась, можно сказать, даже обрадовалась. Она надеялась вернуть давно забытое дежурство по квартирам, когда каждый был обязан в определенный день пройтись по пролётам не только с веником, но и с мокрой тряпкой. Вот только получив третье по счёту "Да вы совсем ох..." и второе "А не пошли бы Вы...", запал её несколько поугас. Но раз уж заварила кашу - расхлёбывай. Так Галина Кимовна стала неофициальной уборщицей первого подъезда, которая раз в неделю на выходных (в будни она продолжала работать медиком в бассейне) наводила лоск и чистоту. По-своему, конечно. Надписи на стенах она не трогала - считала частью панельного фольклора, стирая только самые нецензурные. Поэтому упорно игнорировала не только витиеватый намёк на легкомысленное поведение Симки ("Так это ж правда!"), но и упорно не замечала фразу-угрозу на первом этаже. В конце концов, её ссыкун тоже достал - единственное плохо пахнущее "пятно" на её репутации. А вот лестницы всегда были чистыми. Даже сейчас Алексей чувствовал босыми ногами шероховатость бетона, но никакого песка-грязи не было. Красота! По крайней мере, пока соседи не натопчут.
Алексей сделал еще несколько пробных шагов. Тишина. Спокойствие. Он тяжко выдохнул.
- Надо всё же... - ноги легко вынесли его на этаж повыше. Закуток - но там пусто. "Может это просто страшный сон?"
Ещё один вздох. Уже легче. Да и вообще, надо сходить за квитанциями! Время платить по счетам, так сказать, не за горами. Не возвращаясь в квартиру, Лёша босиком пробежался по нагретым ступеням вниз. С каждым пролётом его уверенность всё больше возрастала. Поэтому уже на втором этаже у почтовых ящиков он преспокойно насвистывал про себя мелодию из Марио. Замок на ящике был давно сломанным, но разболтанным, поэтому достаточно было провернуть личинку и засовчик прокручивался вместе с ней. Достав квитанции и собравшись в обратный путь, он внезапно услышал голос с первого этажа.
- Это кто там вошкается у ящиков?! - голос был хорошо знакомым.
- Тётя Галя, это я! - ответил Лёша автоматически, а в следующую секунду хотел добавить, кто именно "я", но его опознали и так.
- А! Лешик. Будь лаской, снеси мне пакет с мусором сюда! Я уже на выходе вспомнила, что его у ящиков кинула, хотела забрать, да забыла.
Пакет действительно стоял недалеко. Алексей сначала посмотрел на свои необутые ноги, а потом плюнул и спустился. На первом этаже было так же чисто (не считая надписей на стене).
- Ой, да ты босой! Чего сразу не сказал, я бы не просила тогда.
- Да ладно, тёть Галь. Не растаю.
Галина Кимовна добродушно улыбнулась и приняла пакет из рук парня.
- Ну не стой так! Ноги застудишь. Иди домой.
Алексей махнул рукой и начал обратный подъем.
- Ой! - тётя Галя тихо ругнулась. Пакет порвался в самый ответственный момент. Часть подобранного мусора разлетелась, из пакета выпал другой пакет, в котором что-то загремело, прокатываясь по полу.
Парень в ужасе обернулся. Даже отсюда он понимал, что в этом пакете. Пустая чекушка.
Галина Кимовна, кинувшаяся подбирать рассыпанное, совсем не заметила перекошенное и побелевшее лицо парня, как и то, что тот продолжил свой подъем на резко ослабевших ногах.
Очнулся Алексей уже дома, от хлопка входной двери. Прислонился к ней спиной и сполз вниз на пол. Новая паническая атака была близко.
ПыСы: Это может быть лишь первая часть истории. Задумка и наброски на продолжение есть. Но я пишу слишком медленно, поэтому просто ничего обещать более не буду. Хотелось поучаствовать в конкурсе криписторий, но по объемам и моей скорости работы, видно, не потяну. Поэтому пусть хотя бы этот кусочек засветится.
Каждый выберет подъезд по вкусу... или представит в уме свой вариант