— Ребята, гляньте, что я нашел, — тонкая ладонь смахнула пыль со старой книги.
В полумраке чердака зашевелились тени. Три лица придвинулись ближе. Старинный шрифт на обложке извивался в свете фонаря горстью дождевых червей.
Тяжелое дыхание закружило пыль. Черви свернулись обратно в буквы, словно не было наваждения. Словно Пашка обнаружил самую обыкновенную книгу.
— Наследие некроманта, — прошептал мальчишка, как весеннее поле, осыпанный веснушками. — Открывай скорее!
Пашка неуверенно подцепил толстую обложку. На пожелтевших страницах сновали крючковатые буквы; смотрели с рисунков пустые глаза мертвых животных; ютились схемы магических кругов.
— Моя мама говорит, что черная магия противна Господу. Нужно предать эту книгу огню.
— Витька, я уже говорил, что твоя мама — безмозглая монашка, — отрезал конопатый мальчик. — Всем известно, что Бога не существует. В наше время только полные дураки верят в эту сказку.
— Никакая мама не монашка, — Витька надул губы. — Она просто работает в церковной лавке. И сам ты безмозглый!
— Егор прав, — заметил Пашка. — Но мы не знаем, существует ли магия. Вдруг это тоже сказка?
— Вот и проверим, — Егор облизнулся. — На руинах особняка.
Вскоре чердак остался обрастать новыми слоями пыли, а мальчишки направились к руинам. От некогда богатого дома остались огрызки стен, испещренные граффити и письменами вроде “здесь был Вася” или “Настя+Таня=дружба навсегда”.
Именно там можно было узнать последние сплетни о том, что дружба не так уж долговечна, а Светка из третьего подъезда не совсем верна. Пашка не любил руины.
Книга оказалась тяжелой, и мальчишки несли ее по очереди. Витька старался нести подольше, чтобы доказать, что не боится, и вернуть себе доверие Егора. Егор с удовольствием делился своей долей страданий.
— Мне мама звонит, — Витька не стал отвечать. — Ничего, потерпит!
Егор только фыркнул. Его забавляло, когда Витька пытался казаться крутым. Другое дело Пашка — настоящий книжный червь. Близились экзамены, и Егор надеялся заполучить его мозги в свои союзники.
— Пашка, а твои не хватятся? — спросил он.
— Моим родителям все равно, что со мной происходит, — Пашка взял книгу. — Они только делают вид, что заботятся, а на самом деле хотят от меня избавиться.
— Они же покупают тебе книжки, — заметил Витька.
— Лишь бы я поменьше им докучал, — усмехнулся Пашка.
— Погодите! — Егор остановился. — Мы же не выбрали, кого оживлять.
— У Романа Палыча вроде собака недавно умерла, — вспомнил Витька.
— Вот, кстати. Сколько раз я просил родителей купить мне щенка, и что? У них постоянно какие-то отмазки. Говорю, я им до лампочки.
— Значит, откопаем собаку математика и подарим Пашке, а? Идея?! — Егор расплылся в улыбке.
Лопату решили украсть из храма. Витька часто заходил к маме на работу и знал, где хранится ключ от каморки садовника. Служители храма в это время отправлялись спать, так что украсть лопату было нетрудно.
Южная ночь опустилась густой гнилостной массой. Запах разложения ударил в ноздри. В пустых глазницах свежевырытой собаки копошились черви.
— Я не понесу это в руках, — Витька прикрыл ладонью лицо.
— Не свети в окно, придурок! — прошипел Егор.
Фонарик метнулся обратно в могилку. Витька виновато ссутулился.
— Замотаем собаку в мою куртку и потащим волоком, — предложил Пашка.
Теперь одному приходилось нести книгу, а двое тащили собаку.
Казалось, в ночи собака воняла особенно сильно. У Егора нашелся носовой платок, и он намотал его на лицо как повязку. Пашка натянул футболку на нос. Витька задерживал дыхание и делал редкий глубокий вдох.
— Наконец-то на месте, — Егор без сил повалился на землю. — Пашка, рисуй пентаграмму.
— Пентаграмма пятиконечная, а здесь нужна гексаграмма, — Пашка положил книгу на битый кирпич и раскрыл на нужной странице. — Витя, посвети.
Егор привстал на локтях, пытаясь тоже посмотреть в книгу.
— Здесь сказано, что для поднятия мертвеца необходимо принести меньшую жертву.
— Чего? Жертву? И кого нам прикончить?
— В храме обитает кошка, — припомнил Витька. — Кажется, Мурка. Она меня знает, можно приманить, а потом задушить.
— Эй, стоп! Я не буду никого душить!
— А тебе и не надо, — Егор поднялся. — Ты у нас буквоед, душить буду я.
— Ты же хотел собаку, верно? Чего теперь заднюю сдаешь, струсил? Пашка, это твой шанс! Ты только подумай! Ты станешь знаменит на всю школу. Настоящий некромант и его нежить, а? Зуб даю, эти готичные старшеклассницы тебе проходу не дадут… А может, и дадут, но чего другого, м? Разве это не круто? Блин! Да я уже завидую!
— Это не стоит невинной жертвы, — Пашка сжал кулаки.
Витька наблюдал, двигая фонарик от одного лица к другому. Пашка был выше на целую голову, но сутулился так, что напоминал вопросительный знак. Худющий вопросительный знак. Рыжая голова Егора полыхала огнем, кулаки главного задиры в классе были готовы к драке.
— Не хочешь стать звездой — тогда не мешай другим.
Егор толкнул Пашку плечом и попытался пройти мимо, но Пашка схватил его за рукав.
Даже Витька не заметил, когда Егор ударил. Только неуклюжий вопросительный знак свалился на землю. Прошелестела кирпичная крошка. Пашка тихо простонал, не открывая глаза.
— Хватай книгу и собаку, — приказал Егор. — Идем искать твою кошку.
Пашка проснулся от скрипок Антонио Вивальди. Играла “Весна”. Он достал телефон из кармана штанов и простонал. Ужасно болела челюсть.
— Да, мам… Нет, я в порядке, просто гостил у ребят и уснул… Что? Нет, я не пил… Ты шутишь? Мне только тринадцать! Кто пьет в тринадцать лет?! Что?.. Нет, они мне не друзья. У меня вообще нет друзей, мама… Конечно, откуда тебе знать… Нет, не жди меня дома. Я должен завершить одно дело, — он отключил звонок и поднялся с земли.
Идти до церкви оставалось пару кварталов, когда окончательно рассвело. Из кустов акации раздался шорох. Пашка остановился, ежась от утренней прохлады.
— Привет, пес. — Из кустов выбралась собака.
Она показалась ему смутно знакомой, и Пашка присел. Довольный пес вывалил язык, виляя хвостом. Из разинутой пасти ударил запах гнили.
Пес завалился на бок, чтобы почесаться, и вместе с клоком шерсти на землю упало несколько червей.
— Я не вернусь домой, мама, — пробормотал Пашка, вставая, — пока не сожгу эту книгу.
