Побеждённые (8)
Заканчиваем знакомиться с книгой Роберта Герварта.
Конференция узаконила право государств депортировать своих граждан на основании их «инаковости». Идея о национальном государстве, основанном на принципе этнической или религиозной однородности, стала завоёвывать умы. И хотя переговорщики в Лозанне хотели предотвратить массовое насилие, приложение этой логики к побеждённым империям Центральной Европы не сулило ничего хорошего. Утопия моноэтнического монорелигиозного общества могла быть достигнута лишь через экстремальное насилие. Так и случилось двумя десятилетиями спустя. Мало кто наблюдал за событиями в Турции с большим интересом, чем Адольф Гитлер, который впоследствии признавался, что он с Муссолини брали Мустафу Кемаля за пример того, как сопротивление и сила могут победить «агрессию» Запада.
Конец двадцатых принёс Великую Депрессию на континент, который всё ещё зализывал раны войны. Сильнее всего она ударила по Германии и Австрии, которые особенно зависели от американского капитала. В поисках Нового Порядка избиратели обратились к радикалам. НСДАП взяла 37% голосов в июле 1932 года, оставшись единственной реальной альтернативой коммунистам. Большинство демократий, установленных в Европе после 1918 года, были в конце концов заменены авторитарными режимами. В Болгарии правил царь Борис III. В Австрии был распущен парламент, и до самого аншлюса правили канцлеры. В Польше Пилсудский устроил в 1926 году военный переворот. В Югославии король Александр в 1929 году распустил парламент и стал править сам, пав жертвой покушения пять лет спустя. Ситуация в Европе характеризовалась борьбой левых, мечтавших о мировой революции, и правых, которых объединяла идея силового противостояния коммунистической угрозе. Их страх родился в 1917 году.
К концу тридцатых лишь два из новых государств остались либеральными демократиями. И если Чехословакия пала жертвой агрессивной политики Гитлера, то Финляндии удалось сохранить свою независимость в войне против Советов, пусть и посредством территориальных уступок.
Автор заключает: пусть Вторая мировая война не была неизбежной, но истоки её можно ясно проследить, начиная с конца Первой мировой, когда была потеряна монополия государства на силу, а давление войны, начиная с Февральской революции, привело к падению всей системы. Этот коллапс, а также поражение в войне, привёл к выходу на мировую сцену новых действующих лиц, которые стали бороться за власть, не будучи связанными приличиями из прошлого. Стала действовать новая логика насилия. Целью операции Барбаросса был не разгром чужой армии и принуждение противника к жёстким условиям нового мира, а разрушение режима с попутным истреблением населения. Целые страны предполагалось вычистить в расовом и политическом смысле. Полностью дегуманизированный враг не заслуживал никакой пощады. Различие между комбатантами и мирняком, начавшее размываться ещё в Первую мировую, полностью пропало в таком виде конфликта. Неспроста в первые послевоенные годы погибло больше гражданских, чем военных. Дегуманизировался не только враг, но и инакомыслящие в пределах страны, что было наглядно продемонстрировано как нацистами, так и коммунистами.
Мечта о реванше царила в умах населения побеждённых стран. Вспомнить об «измене» и «незаконченном деле» было обычным делом. Борьба с внутренним врагом велась до самой весны 1945 года, когда союзные войска вступили на территорию Германии, дороги которой «украшали» тысячи расстрелянных и повешенных дезертиров. Логичное продолжение радикализации, запущенной в 1918-19 годах. Фашистская диктатура предоставила возможность проигравшим свести старые счёты и «решить» некоторые вопросы, вставшие после сокрушительного поражения в Первой мировой. Ревизионизм – ещё одно наследие, оставленное тем смутным временем. Даже некоторые страны-победители, как, например Италия и Япония, считали, что заслужили большего, и потому объединились с Германией в Антикоминтерновский пакт.
Вплоть до аншлюса Австрии в 1938 года Гитлеру удавалось постепенно демонтировать условия Версаля, что многими виделось вполне естественным исправлением допущенных несправедливостей. Впоследствии принёс результат и венгерский ревизионизм, когда в 1939 году удалось вернуть часть Словакии и Закарпатье, а позже – и часть Трансильвании и Баната. Как Муссолини, так и Хорти опасались Гитлера, но собирание земель неизбежно подвинуло их на орбиту нацизма. Ревизионизм цвёл и в Болгарии, которая заполучила кусок Добруджи от Румынии и ввела свои войска в Македонию, западную Фракию и восточную Сербию весной 1941 года.
По сути это возвращение потерянных земель было не чем иным, как неоимперским проектом для этих стран. Ничего нового, проходили уже. Попустительство Запада в отношении японских действий в Манчжурии послужило Муссолини и компании пригласительным билетом заниматься тем же самым в Африке, а затем и в Европе. Гитлеровская колонизаторская и цивилизаторская миссия «нах Остен» не была чем-то новым. Новым был выбор средств: тотальная война на уничтожение. «Тотальная война» – так называлась книга, которую Людендорф опубликовал в 1935 году. Ядром и обоснованием нового экспансионизма стал расизм в отношении населения «цивилизуемых» стран: славян, китайцев, африканцев. Лидеры стран-агрессоров видели в своих действиях продолжение политики, которая осталась незавершённой после Первой мировой. Это ясно прослеживалось в высказываниях и Гитлера, и Муссолини, и Маннергейма.
Имперские амбиции вынашивал и Сталин. Большевикам удалось отстоять границы на юге и востоке, а перед самой войной и на западе. Из прежних территорий лишь Финляндия осталась за бортом. После войны удалось расширить границы влияния на Восточную Европу. Всего лишь три десятилетия спустя после Брестского мира Советский Союз стал больше и могущественнее Российской империи.
За пределами Европы наследие тех времён также оставило глубокие следы. Идеи Ленина и Вильсона о самоопределении народов запустили антиколониальную борьбу во всех уголках империй. Эта борьба была долгой и трудной, пережила ещё одну мировую войну, но, в конце концов, увенчалась успехом. Наиболее устойчивым стал конфликт на территориях бывшей Османской империи, который не утих и по сей день. Прошло столетие – а в Сирии и Ираке гражданская война, в Египте революция, в Палестине кровавые столкновения. Наследие той Великой войны по-прежнему беспокоит нас.
Замечу, что геноцид появился раньше Первой мировой. Балканы были тем регионом, где религиозная и этническая нетерпимость процветали задолго до её начала, что выразилось в жестокостях восстаний и войн за независимость в девятнадцатом веке. Еврейские погромы в Восточной Европе начались тоже достаточно давно. Что действительно было новым – так это средства уничтожения людей, имевшие неслыханную эффективность. Куда легче расстрелять толпу из пулемёта, чем рубить шашками. Ещё относительно новым явлением был национализм элит, который получал всё большее влияние по мере ослабевания религий. Война послужила спусковым крючком для запуска маховика мести за прошлые и свежие обиды.
Может ли случиться нечто подобное в наше время? Вполне. Мы недавно снова убедились, что бывает, когда начинает теряться государственная монополия на насилие. А теряется она вследствие ослабления государства. А слабеют государства на фоне войн и кризисов. К сожалению, мы живём в «интересное» время и потому вынуждены настраиваться на «интересное» будущее. Единственное, что может утешить в подобной ситуации – что всему на свете когда-нибудь приходит конец.
Последний поход" Лебедя Востока "
4 августа 1914 г. Восточно - Азиатская эскадра адмирала фон Шпее покинула Маршалловы о-ва и взяла курс на Юго-Восток . Лишь два корабля : лёгкий крейсер “Эмден” и угольщик “Маркомания” отправились на Юго-Запад. “Начинайте отдельное плавание. Желаю успеха . ”- просигналил Шпее. “ Благодарю за доверие. Успеха и счастливого плавания.” Увы, хотя обоим рейдерам и сопутствовал первоначальный успех, окончились оба плавания отнюдь не счастливо.
28 Августа “ Эмден “ вышел в Индийский океан. Надо сказать, это был корабль удивительной судьбы. Он Был заложен на Данцигской верфи в 1906 г. под названием “Эрзац-Пфёйль”, но у германского Морского министерства не хватило денег на его достройку. Тогда власти города Эмдена обратились к согражданам с просьбой собрать нужную сумму. Деньги были собраны , крейсер достроен и получил имя в честь города, которому был обязан своим существованием. Это был своего рода шедевр корабельной архитектуры, получивший за красоту прозвище : ”Лебедь Востока”. Вооружение крейсера состояло из двух 450-мм торпедных аппаратов, восьми 52-мм противоминных пушек, десяти 105-мм орудий и развивал скорость до 24 узлов. Корабль вошёл в состав Восточно-Азиатской эскадры и прибыл в Циндао (Германский порт в китайской провинции Шаньдунь).В 1911г моряки “Эмдена “ приняли участие в подавлении восстания на Восточных Каролинских о-вах, а в 1913 – в разгроме выступления гоминдановцев против президента Китая Юань-Ши-Кая. В Мае 1913 г. командиром крейсера был назначен Карл фон Мюллер – опытный, инициативный капитан, отстаивающий идею, что рейдеры-одиночки могут нанести существенный вред коммуникациям противника. Когда эскадра фон Шпее покинула порт, незадолго до начала I мировой войны и вышла в открытое море, что бы запутать следы(см. статью “Ловушка в Порт-Стэнли “) , “Эмден” задержался в Циндао, что бы заготовить для эскадры уголь. 31 Июля он, сопровождая два корабля-угольщика вышел из порта вдогонку своим. В ночь с 1 на 2 Августа он получил известие о начале войны, а 4 Августа около 2 часов ночи у о-ва Цусима вперёдсмотрящие заметили за пеленой дождя быстро идущий корабль, который они вначале приняли за русский крейсер “ Аскольд “. Однако это оказался торговый пароход “ Рязань”, попытавшийся скрыться со скоростью 17 узлов .Тем не менее после пятичасовой погони и десятка предупредительных выстрелов “ Рязань” вынуждена была остановиться .Корабль был захвачен и препровождён в Циндао вместе с 80-ю пассажирами .В дальнейшем немцы переоборудовали его во вспомогательный крейсер, переименовали в “ Корморан – II “ и тоже использовали как рейдер.14 Декабря 1914 г.он был интернирован на о.Гуам американцами. Это было первое судно захваченное германским флотом в этой войне .На “ Эмден “ и лично Мюллера внезапно обрушилась всегерманская слава .Но это было только начало...
По приказу Мюллера на "Эмдене" установили четвёртую, фальшивую, трубу, что сделало его силуэт похожим на силуэт английских крейсеров. Первым ему попался углевоз “Понтопорос “. Он принадлежал нейтральной Греции, но вёз уголь для британского флота. Мюллер конфисковал уголь, как военный трофей и предложил греческому капитану снабжать “Эмден“ топливом, для верности приставив к нему группу немецких моряков.
На другой день – 10 Сентября немцы захватили английский вспомогательный пароход ‘’ Индус" , загруженный провиантом , мылом и сигаретами. Экипаж переправили на ‘’ Маркоманию “, а сам пароход затопили. 11 –го был захвачен британский транспорт “Лоувет’’, а на следующий день – пароход “ Кабинга “, перевозивший грузы для США. Ссориться с американцами немцы не хотели, поэтому “Кабингу” не тронули, но забрали с собой. Мюллер всегда действовал строго по международному призовому праву: корабль останавливали, на борт поднималась досмотровая команда , начальник которой изучал судовые документы и определял судьбу судна. Если груз принадлежал противнику, его конфисковали, а корабль затоплялся. Экипаж переправлялся на “ Маркоманию” или на “Кабингу”.
В следующие два дня немцы захватили ещё три английских пароход (два итальянских были отпущены с миром) и переполненную пленными “Кабингу“просто отпустили. Вскоре “ Эмден “ наткнулся на британский транспорт “Клан Мэфисон”, гружённый автомобилями, велосипедами и паровыми двигателями. После короткого преследования корабль был захвачен и пущен на дно , однако радист успел сообщить о нападении.
Передав пленных на подвернувшийся норвежский пароход , Мюллер решил нанести визит в Мадрас. Вечером 22 Сентября “ Эмден “ приблизился к порту. Англичане не ждали появления противника: патрульные корабли и береговые батареи не были приведены в боевую готовность, и даже навигационные огни не были погашены. Рейдер спокойно подошёл к берегу и с расстояния в три км расстрелял нефтехранилища. При взрыве погибли шесть моряков с торговых судов – единственные гражданские погибшие за время рейда “Эмдена”. Крейсер гордо удалился, а спохватившиеся англичане выпустили значительную часть боезапаса в ночную тьму.
С 24 по 26 Сентября немцы захватили ещё шесть судов,в том числе углевоз “ Бьюреск”, который Мюллер решил использовать для снабжения топливом вместо “Маркомании”, а её отправить на рандеву с “Понтопоросом“ для получения свежей партии угля и что бы забрать немецких моряков приглядывающих за греческим капитаном. Однако 12 Октября, в момент перегрузки угля оба корабля были застигнуты английским крейсером “Ярмут“. “Маркоманию“ немцы успели затопить, а “Понтопорос“ был захвачен британцами .
Мюллер,тем временем захватил ещё шесть пароходов и землечерпалку, а затем решил совершить налёт на французский порт Пенанг в Малайе .Он отослал угольщик в условленное место, снова установил четвёртую трубу и двинулся к побережью Индокитая. В это время в Пенанг прибыл на ремонт русский бронепалубный крейсер “Жемчуг“.
Русские моряки были настолько уверены в своей безопасности, что загасили все котлы, кроме одного, необходимого для бытового обеспечения команды, (но совершенно недостаточного в боевой обстановке). 27 Октября к командиру крейсера капитану 2-го ранга И. Черкасову приехала жена, и он сошёл на берег, что бы уединиться с супругой в городской гостинице. Оставшийся за него старший офицер (старпом), опасаясь возникновения пожара из-за сильной жары, приказал убрать боекомплект в артиллерийские погреба, оставив по пять снарядов у носового и кормового орудий (из восьми 120мм пушек). В курортных условиях моряки расслабилась, с наступлением темноты вся команда, включая вахту, погрузилась в сон. Задремал и вахтенный начальник – мичман Сипайло. А “ Эмден ” уже подходил к Пенангу, приветствуемый яркими навигационными огнями…
Продолжение следует...
Шапошников Борис Михайлович (1882—1945) Мозг армии. Книга третья. Москва, Ленинград 1929 г
Глава II. Сараевский выстрел и его следствия
...В Петербурге убийство Франца-Фердинанда, конечно, произвело сенсацию в правых кругах, а у националистов вызвало живейшую радость. Наследник габсбургского престола считался врагом славян, даровитым человеком, который мог бы поддержать умирающую Австрию, а между тем смерть ее ожидалась с нетерпением, и Бьюкенен свидетельствует, что уже 14 апреля 1913 года Николай Романов предрекал: «Распад австрийской империи — вопрос только времени, и недалек день, когда мы увидим отдельные венгерское и богемское королевства». Человек, который мог бы задержать этот распад, ныне устранен... а потому как не радоваться этому!
...4 июля военный агент доносил Конраду из Парижа, что если официальные лица выражают соболезнование и ходят с кислыми минами, то вообще среди французских и русских политиков настроение можно охарактеризовать «всеобщим облегчением».
...Решение было таково, что Сербии предъявляется ультиматум, который она должна выполнить в срок от 24 до 48 часов, в противном случае объявляется мобилизация и война.
Министр иностранных дел поинтересовался мнением Конрада, что делать, если Сербия еще до мобилизации согласится на все требования.
«Будем наступать», — коротко ответил Конрад.
«Да, но если Сербия ничего не будет делать», — удивленно спросил министр.
«Оккупируем Сербию на такое время, пока не получим военные издержки», — продолжал начальник генерального штаба, причем пояснил, что занятие территории еще не составляет цели действий, а необходимо разбить сербскую армию, но если и это не удастся, вследствие отхода армии противника, то тогда следует потребовать ее демобилизации и разоружения.
...Если Вильгельм предлагал «сильнее наступать на мозоли этой сволочи», то берлинские дипломаты облекали это в несколько иную форму.
18 июля Ягов писал германскому послу в Лондоне: «Чем решительнее проявит себя Австрия, чем энергичнее мы ее поддержим, тем вероятнее, что Россия останется спокойной. Конечно, дело не обойдется без некоторой трескотни в Петербурге, но, по существу, Россия теперь небоеспособна. Франция и Англия в настоящее время также не пожелают войны. По всем компетентным соображениям, Россия через несколько лет станет боеспособной. Тогда задавит она нас числом своих солдат, и ее Балтийский флот и ее стратегические железные дороги будут уже построены. Наша группа держав тем временем становится все слабее. В России об этом прекрасно знают и потому па несколько лет стремятся к абсолютному покою... Но правительство России, еще сегодня миролюбивое и наполовину дружественное к немцам, становится все слабее, настроение же славянских кругов — все более германофобским... Я вовсе не хочу какой-либо превентивной войны. Но когда борьба напрашивается, нам нельзя отступать».
Последние фразы письма статс-секретаря по иностранным делам лучше всего характеризуют настроение берлинской политики: войны не желают, но если Россия на нее рискнет, то отказываться от нее нельзя.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.