Школьные годы чудесные)
Как-то неожиданно, как обычно это со мной и бывает, вспомнился мне эпизод из детства, из школьной ещё поры. Был я вторым в классе по степени упитанности, толще и тяжелее меня был только Рома В., страдавший ожирением. Не секрет, что толстякам, чаще всего неповоротливым и нерасторопным, иногда достаётся на орехи от более шустрых и не очень доброжелательных одноклассников. Слов вроде буллинг или фетшейминг тогда ещё никто не знал и назывались эти издёвки - "доводить". Смысл был прост, как апельсин. Надо было довести упитанного одноклассника до крайней степени раздражения, в идеале - до слез, и вовремя отскочить, чтобы не получить по шее.
И вот был у меня один постоянный недоброжелатель, звали его Денис. Не знаю уж почему, но доставать меня ему нравилось очень и очень. Особой фантазией и изобретательностью он не отличался, и чаще всего действовал по шаблону. Был у него набор дежурных обидных прозвищ, был и запас рифмованных дразнилок.
Об уровне его интеллекта можно судить хотя бы по тому факту, что вдоволь наизгалявшись надо мной во время перемен, уже во время уроков, он с детской непосредственностью просил помощи в выполнении контрольных.
Однако, каждая коса рано или поздно находит в поле свой камень, и этот балбес не был исключением. Однажды во время большой перемены я в кои-то веки решил не оставаться на месте, глотая бессильные слёзы, а погнаться за обидчиком в погоню. Не знаю уж, насколько я преуспел бы в этом нелёгком, для меня, жирдяя, деле, но на пути Дениски-Пиписки попался задравшийся кусочек стальной полосы, которыми были обиты стыки между листами линолеума. Он запнулся и начал падать. Примерно, когда он был на полпути к полу, в него на всём лету врезался я.
Звук, который при соприкосновении с полом издала его голова, был подобен для меня раскату грома или пушечному выстрелу.
"Умер"- пронеслось в голове, - " Накажут, посадят!”
Ужас, объявший меня в тот момент невозможно передать словами, это было отчаяние от осознания внезапно наступившей неотвратимости. Мир в моих глазах если и не рухнул, то пошатнулся весьма ощутимо. Дальнейшее помнится смутно, помню как нас поднимали с пола, помню как мы оба глотая слёзы, тыкали пальцами в стороны друг друга перед классной руководительнице, приговаривая: "А чо я-то? А он-то!"
Помню и выговор, полученный мною за агрессивное поведение. Более того, я был упомянут и на очередном родительском собрании, что немало сконфузило мою маму и весьма развеселило отца. Родители Дениса тоже оказались людьми с чувством юмора, да и сам он достаточно отходчивым парнем. В последствии он даже неоднократно притаскивал в школу книги из домашней библиотеки, благодаря чему я перечитал всего Николая Носова.
Одним словом, инцидент был полностью исчерпан, стороны расстались вполне довольные собой и друг другом. Дурацкая стычка осталась в памяти как комическое недоразумение со счастливым концом.
Единственным человеком, принявшим произошедшее близко к сердцу, был ваш покорный слуга. Я отлично запомнил тот неприятный разговор с классной руководительницей, упрёки в агрессивности и прочую болтовню. Не забыл я и причины по которым так внезапно и скоро пришёл я в ярость.
Уже тогда, то ли в первом, то ли во втором класссе понял я, что люди весьма хитрожопы, а мир, состоящий из них - несправедлив.
Не могу сказать, что за прошедшие тридцать лет моё мнение существенно изменилось.
Александр Москалёв.