Унылая, никому не нужная плашка:
Копирайтер осуждает нацизм и фашизм, и не разделяет позицию автора. Документ публикуется для ознакомления с логикой русских коллаборационистов.

Часть 1.

Размышления одного русского о сотрудничестве Германии с народами на Востоке. Часть 2.

Мне оставалось лишь ждать и набраться терпения, пока развитие событий не подтвердит ту или иную точку зрения.
Теперь такие события произошли: немецкое отступление в Египте и в итальянской Африке, переход Германии к оборонительным действиям почти на всем восточном фронте, а особенно в его южной части, высадка англо-американцев во французской Северной Африке, наконец, потеря весной 43-го всех немецких завоеваний прошлого года на юге России.
Все это подтвердило правильность моих предположений. Стало ясно и нечто иное. Важные мероприятия немецкого правительства показывают, что оно не только осознают, что военное положение Германии изменилось к худшему, но и начинает понимать значение русского фактора для дальнейшей борьбы с большевизмом. Здесь я говорю об организованном немцами задействовании генерала Власова, образование т.н. русского комитета, формирование русской добровольной армии, обещанный фюрером в марте призыв к восточным народам, который должен быть публично озвучен после нового успеха Германии на восточном фронте, но, к сожалению, по сей день заставляет себя ждать.
Все эти события явились для меня поводом высказать мое мнение о состоянии дел и с нашей, русской, точки зрения предложить выход из положения. Сейчас я опираюсь не на подозрения, а на неоспоримые факты, подтвердившие мои прежние опасения.

РОА в строю.

В 1941 году была упущена бесценная возможность использовать доверие русских к Германии, их надежды и огромный человеческий материал, который сам оказался в немецком распоряжении в лице военнопленных, перебежчиков и населения оккупированных территорий. С тех пор этот материал частью исчез, частью добровольно или принудительно перешел к партизанам. Положение на оккупированных территориях заметно изменилось к худшему.
В массах оставшегося лояльным населения исчезла былая твердая уверенность в немецкой победе. Более того, даже престиж культурного превосходства Германии подорван изъянами в понимании психологии и ошибками немецкой политики и пропаганды. Невероятный духовный капитал, которым обладала Германия, накопленный в форме чувств и мнений русских с 1914 по 1941 г.г., непредусмотрительно растрачен. Его место занял скептицизм и даже ирония, возникшая из-за Вашего пренебрежения аргументами, которые сами шли к Вам в руки, Вашего высокомерия и Вашей переоценки собственных сил. Неловкие действия, которыми Вы пытались исправить Ваши ошибки, лишь усилили эти чувства. Практические последствия таковы: рост партизанского движения, откат русской молодежи к большевизму, хотя поначалу под впечатлением немецких успехов она заняла выжидательную позицию, постоянно растущая подавленность лояльной и дружественной к немцам части населения.

Совместный парад Вермахта и РОА

Глава 3.

Все это неопровержимые факты. И все-таки у Германии и сейчас есть большая возможность, недооценивать которую было бы роковой ошибкой. Германию и подавляющее число оставшихся лояльными русских все еще объединяет общий враг. Этот враг – большевизм. Большая часть населения, особенно освобожденное из колхозов крестьянство, не хочет возвращения большевиков, так как оно означает для них экономическую, а во многих случаях и физическую гибель. После того как немцы пришли в Россию как освободители, они должны, хотя бы престижа ради – не говоря уж о дальнейшей судьбы Германии и Европы – победить большевиков. Им не удалось решить эту задачу собственными силами. Так как цель должна быть достигнута любой ценой, необходимо срочно призвать на борьбу широчайшие круги русских, изнемогавших под пятой большевистских палачей. Что можно сделать с помощью одобренного немцами освободительного движения, которое сейчас должно стать подлинно национальным.
Чтобы вернуть симпатии и доверие русского народа, немцы должны использовать это движение как знак правильной и доброжелательной политики по отношению к России. Но чтобы убедить в этом русский народ, характер и формы движения должны основательно измениться. Нужно перестать считать его лишь маневром, который служит ultimum refugium в крайней нужде.
Так называемое русское освободительное движение в его нынешнем виде лищь средство, помогающее немцам восполнить их собственные потери армией наемников. Создание взамен этого подлинно национального движения для немцев по-прежнему нежелательно, на что указывают многие факты. Вот они: немцы используют генерала Власова как лидера этого движения, время от времени он скромно выступает на публике, публикует призыв в газете, но призыв остается без резонанса, так как ни один русский не может чистосердечно обратиться к генералу, так как нам не разрешено откликаться на этот призыв и способствовать его распространению среди широких масс. Далее – создается Русский Комитет, который тут же исчезает с глаз населения. Комитет публикует программную листовку, которая, однако, доходит до населения лишь спорадически, в единичных случаях. 18 апреля генерал Малышкин выступает на первой конференции русского освободительного движения в Берлине с программным докладом, но этот доклад не обсуждается на конференции и с ним не знакомят население оккупированных территорий. Напротив, в некоторых случаях пытаются запретить его публикацию на оккупированных территориях. Укажу и на другое странное противоречие: в то время как Малышкин выступает от имени России и обращается ко всему русскому народу, под которым он понимает великороссов, украинцев и белорусов, Германия параллельно организует национальные украинское и белорусское движения и тем самым поощряет на этих территориях отчуждение и ненависть к великороссам.
Назначение Власова, образование Русского Комитета и освободительной армии показывают, что германское руководство осознало роль русской национальной идеи и военного потенциала русского народа в борьбе с большевизмом. Но способ, которым пытаются использовать эти факторы, вызывает в русском человеке сомнения и бездействие. Создается впечатление, что все это - лишь политическая игра немецкого руководства, преследующего исключительно интересы Германии и не желающего связывать себя какими бы то ни было гарантиями и обязательствами. Я, к сожалению, должен указать, что эта игра очень сильно напоминает большевистскую игру с идеей отечества, патриотизмом и церковью.

Нет, нужно не это, нужно кое-что другое. Русские ожидают от Германии fair play, прямую, искреннюю и открытую линию поведения. Необходимо не только принципиально изменить политику по отношению к русскому народу, но и призвать его на борьбу с большевизмом и передать решение его судьбы в его собственные руки. Формы перехода к такой новой политике – тактический вопрос, который может быть решен соглашением с людьми, которым Германия доверяет и которых она призывает исполнить эту задачу. Со своей стороны я предлагаю следующие формы:
Я знаю, что против такой немецкой линии поведения возникнет множество возражений. Обычно указывают на то, что столь радикальный поворот Германии будет истолкован как ее собственная слабость, кроме того полагаться на русский народ очень опасно для Германии в силу ненадежности многих русских, что подтверждают многочисленные предательства и уход к партизанам как добровольцев, так и гражданских лиц.

Генерал Власов инспектирует редакцию газеты "За родину"

Что касается первого возражения, то ослабление Германии для любого непредвзятого наблюдателя и так очевидно выводится из ситуации на восточном фронте, в изменении немецкой политики относительно русских лежит скрытое признание этого факта. Но чем осторожнее, нерешительнее и замаскированнее будет такое признание, тем более оно послужит в глазах русских подтверждением грозящей Германии опасности. На второе возражение я позволю себе заметить вот что: освободительная армия в ее сегодняшнем виде представляет для Германии гораздо большую опасность, чем могло бы представлять подлинно национальное движение. При нынешнем статусе этой армии бывшие красноармейцы осознают, что их хотят как ландскнехтов использовать для осуществления исключительно немецких целей, не давая твердых и определенных гарантий о будущем их Родины. Такая ситуация и объективно и субъективно предоставляет каждому из них предлог сохранять свободу действий и на неискренность и корысть партнеров отвечать в подходящий момент хитростью и предательством. Нет, при нынешнем недоверчивом контролировании освободительного движения его опасность для Германии значительно выше. Иное дело – превратить его в свободный национальный подъем русского народа на основе более или менее равноправного союза и сотрудничества с Германией. Я говорю откровенно и без обиняков: на основе равноправия, так как невозможно замалчивать правду. Исходя из сегодняшнего общего положения на фронтах, цель завоевать Европу и на тысячу лет обеспечить будущее Германии за счет России – недостижима. Германия – большая и могущественная страна, но как показывают история войны 1914-1918 г.г. и течение нынешней войны, ни одна страна, как бы сильна она ни была, не способна в сегодняшней цивилизации урегулировать обстановку на европейском континенте одним лишь собственным произволом. Перед этой несомненной истиной должна, наконец, склонить голову и Германия.
Для каждого, кто рассматривает нынешнее положение непредвзято, ясно, что речь идет уже не о гегемонии Германии в Европе, а о самом ее существовании, о спасении ее и Европы от ужасов большевизма. Время уходит. Еще немного и будет поздно. Потеря Туниса предоставляет англо-американцам трамплин в Италию, их высадка там может иметь непредсказуемые последствия. Постоянно растущее превосходство западной авиации угрожает парализовать промышленность и даже жизнь в Германии.

Надвигающиеся опасности можно предотвратить, лишь полностью используя все источники помощи, о которых говорилось выше. Нужно организовать свободное русское движение, которое придет на помощь Германии. Начало этому положено назначением генерала Власова и организацией Русского Комитета. Но вместо того, чтобы быть безвольным инструментом в немецких руках, они должны стать центром и руководством свободного русского национального и антибольшевистского народного движения.

С немецкой точки зрения, конечно, уместен вопрос, где гарантия того, что это движение и руководство не повернутся против Германии. Такая гарантия существует. Для генерала Власова, для подавляющего большинства русских с этой стороны фронта, прежде всего для военнопленных и перешедших на немецкую сторону красноармейцев, совершенно ясно, что в случае возвращения к большевикам им не стоит ожидать пощады. Равно как и каждый крестьянин знает, что он поплатится минимум свой экономической свободой. Кроме того каждому русскому известен беспощадный сталинский трибунал для всех тех, кто имел малейшее касательство к немцам. Для бывших красных генералов и офицеров мосты сожжены, сговор со Сталиным невозможен. Даже якобы лояльные военные в Красной Армии поставлены под строжайший контроль, не говоря уж о том, что и в мирных условиях самые способные и популярные русские рассматривались как враги и зачастую исчезали. Да все мы, находящиеся по эту сторону фронта, совершенно объективно, исходя из природы вещей – враги и потенциальные жертвы большевиков. Хотя это обстоятельство еще не вполне ясно части населению, особенно молодежи, но им надо будет его разъяснить.

С этой целью равно как и для антибольшевистского подъема русская пропаганда должна быть организована заново и базироваться на собственной русской точке зрения. Генералу Власову и Русскому Комитету должен быть придан подходящий орган для русской пропаганды. Этот орган я вижу как штаб, состоящий из русских и немцев, которые управляют пропагандой, да и всем движением вообще, для чего располагают достаточным техническим аппаратом.

Далее, генерал Власов должен действовать в тесном контакте с немцами, но обладать собственным авторитетом в глазах русского населения. Такой авторитет может возникнуть лишь вследствие открытого союза между Германией и Россией, в котором он бы выступал представителем русских интересов. В союзном договоре должен быть четко выражен базис отношений между странами.

Германия признает Власова как своего помощника и сотрудника и гарантирует будущую независимость России и ее право на внутреннее национальное самоопределение. Генерал Власов признает освободительную роль Германии как ее заслугу перед Россией и обязанность России возместить принесенные Германией жертвы посредством передачи части русской территории и балтийских провинций, а также концессиями по добыче природных ископаемых.

Также Власов признает обязанность России поддерживать дальнейшую борьбу Германии до достижения успешного и почетного мира между Германией и ее западными противниками.
При этих условиях национальному движению должна быть предоставлена свобода развития под руководством Власова, который, как уже говорилось, будет работать в тесном контакте с немцами и под их контролем, для чего в центральном и местных управлениях движения должны находиться немецкие представители. В эти управления следует привлечь тех русских, которые уже работают с немцами или ожидают такой возможности. Их можно набрать из населения оккупированных территорий, лагерей военнопленных и живущей в Западной Европе русской эмиграции. Из последних привлекать следует лишь тех, кто разделяет основные положения доклада Малышкина от 18 апреля сего года.

Для образования таких управлений нужно будет привлечь и большое количество населения. Национальное антибольшевистское движение, если оно хочет быть настоящим и живым, должно быть не только предписано сверху, но и разбужено снизу. Нужно пробудить в народе воодушевление в связи с германо-русским антибольшевистским союзом, поднять народ на борьбу. Для этого в русских городах и деревнях надо устраивать народные собрания, на которых должны выступать проверенные русские ораторы, в том числе сам Власов, Малышкин и члены Русского Комитета. Тем самым пороки большевизма, а также смысл и благо немецко-русского братства и сотрудничества станут доступны и понятны населению. Интенсивности и успешности подобной общественной устной пропаганды следует уделять особое внимание.

Власовская газета.

Но где гарантия того, что все движение и его армия не повернут оружие против Германии после победы?
Гарантия в том, что движение будет полностью зависимо от Германии в техническом, военном и материальном отношении, и что его армия будет лишь частью немецких сил, задействованных на восточном фронте, это, так сказать, техническая и материальная гарантия. Должна существовать и другая, духовная и этическая. Создание такой гарантии, предохранение от возможного русского предательства в огромной степени зависит от самой Германии. Утверждение о том, что политика это не игра, которую ведут с великодушием и самоотречением, верно. Но ее нельзя вести также с коварством и задними мыслями. Политика – это искусство возможного, и поэтому, разумного и трезвого самоограничения. Иной подход уже тысячу раз опровергнут историей, в последний раз последствиями Версальского мира. В нынешних условиях Германия – более сильный и влиятельный партнер русского национального движения. И потому именно Германия может так заключить союз, что у руководителей движения не будет никакого повода предать его.

С другой стороны, такая духовная гарантия также лежит и в природе вещей. После войны Россия будет крайне нуждаться в помощи из-за рубежа. Эта помощь будет необходима ввиду масштаба внутренних задач, стоящих перед ней: ликвидации тлетворного духовного наследия большевизма, восстановления разоренных областей и своего экономического организма, пораженного войной. Страна, которая потратила все силы на эту войну, не способна начать новую, ей еще долгое время будут нужен союзник и помощник. И никто иной не может быть таким союзником и помощником кроме Германии, непосредственного соседа России, с которой ее связывают столь тесные культурные, экономические и исторические узы – узы, которые в ходе новой борьбы за достижение совместной цели станут еще крепче и здоровее. Таким образом будет воплощена заповедь, которая еще в 19 веке стала исторически очевидной и столь метко и мудро была сформулирована Бисмарком.

Высказанная здесь идея не будет с ходу ясна всем русским. Она может и должна быть, однако, разъяснена населению благодаря осознанной новой установке Германии относительно России и русских. Опираясь на эту установку, русские, присоединившиеся к генералу Власову и национальному движению, смогут легче распространить эту идею среди широких народных масс.

Вот путь, который нынешнее положение диктует обеим сторонам. Иного пути я не вижу. Идти ли этим путем целиком и полностью зависит от правителей Германии.

В моем представлении текущей ситуации я говорил абсолютно открыто и максимально резко обрисовал русскую точку зрения. Но я принадлежу к тем русским, которые несмотря на все произошедшее, несмотря на все недопонимание, самоуправство и неумышленные ошибки и сейчас в большой степени готовы и, наверное, способны честно помочь в устройстве прочного моста между их соотечественниками и немцами.

В заключение я хочу добавить вот что. По моему твердому убеждению приемлемый для всей Европы порядок не может быть установлен при господстве одной единственной страны, как могущественна она ни была бы, а лишь в том случае, если страны, которые демонстрируют лучшую жизнеспособность и обладают большими людскими, духовными и материальными резервами, будут идти рука об руку. Таких стран на континенте, как показывает опыт нынешней войны, лишь две: Германия и Россия. Их сплочение сделает Европу единым целым, к ним вынуждены будут примкнуть малые страны и такие государства как Франция, которые уже сыграли свою историческую роль. Этот немецко-русский союз сделает Европу настолько мощной политически, что она сможет спокойно смотреть на любое грядущее развитие событий в мировом масштабе...

Унылая, никому не нужная плашка:
Копирайтер осуждает нацизм и фашизм, и не разделяет позицию автора. Документ публикуется для ознакомления с логикой русских коллаборационистов.

Первая страница записки

Размышления одного русского о сотрудничестве Германии с народами на Востоке.

Предварительное замечание.


Автор нижеследующего изложения – действительный профессор древней истории Московского университета Кончаловский. Он осуществлял преподавательскую деятельность до 1925 г., затем его принудили ее прекратить. В последующие годы он зарабатывал на жизнь изданием научных книг и преподаванием языков (немецкого и латыни) в различных высших учебных заведениях. Благодаря многолетней учебе в Германии он владеет немецким языком.
В начале войны между Германией и Советским Союзом К. со своей семьей отправился в свой загородный дом в Можайск, в 110 км к западу от Москвы в сознательном желании как можно быстрее перейти на немецкую сторону. Это ему удалось. При нашем последующем отступлении К. со своей семьей был перевезен в Смоленск. Там он работает уже год на немецкий отдел пропаганды под псевдонимом Сошальский – два его брата занимают видные позиции (врач и художник) в Советском Союзе!
К. в противоположность к большинству оставшихся в живых представителей старой русской интеллигенции – несломленная, производящая сильное впечатление личность вполне нордической наружности; человек, который при советском режиме, очевидно, не утратил свой гражданский пыл. Он высказывает свои мысли, очень сильно беспокоясь за окончательный итог войны. Конечно, он оценивает ситуацию с позиции русского националиста. Только этим можно объяснить его политическую концепцию, к примеру, несогласие с немецкой национальной политикой на Украине и в Белоруссии.
Работа профессора Кончаловского написана совсем недавно. Он передал ее отделу пропаганды в Смоленске, шеф которого направил ее непосредственно рейхсминистру доктору Геббельсу. Автор лично высказал пожелание ознакомить с ней и рейхсляйтера Розенберга.
Для нас эта работа является интересным вкладом в изучение психологии восточных народов. (с.) Рудольф.

Альфред Розенберг, министр восточных территорий.

Глава 1.

Цель нижеследующих размышлений – предельно честно высказать мое мнение по поводу положения на т.н. освобожденных восточных территориях. Это положение является результатом немецкой политики, которая по моему мнению абсолютно неверна и наносит вред Германии. Она, если ее не изменить, может сыграть роковую роль. Моей вывод зиждется на общеизвестных объективных фактах и более чем годовом опыте добровольного сотрудничества с немецкой антибольшевистской пропагандой.
Я высказываю свою точку зрения не как недоброжелательный критик, а как человек, глубоко и искренне почитающий немецкий народ, преклоняющийся перед его положительными качествами, сочувствовавший его судьбе на протяжении последней четверти века, я говорю как человек, в юности живший в Германии, учившийся в немецком университете, впитавший немецкие культурные ценности и сохранивший в своей душе благодарность за счастие быть воспитанным и идейно, и нравственно по немецкому лекалу. Я не думаю, что здесь я высказываю свои индивидуальные, личные взгляды. Так как большую часть старших представителей русской интеллигенции прямо или косвенно связывает с Германией все та же духовная близость, позволю себе утверждать, что любой ее представитель на моем месте высказывал бы приблизительно то же. К открытому выражению моих мыслей призывает меня и чувство долга сотрудника, взявшего на себя задачу помочь Германии в достижении целей к ее благу равно как и ко благу моей собственной родины.

Профессор Кончаловский

С другой стороны я должен сказать, что в дальнейшем я говорю как русский, который охвачен не только подлинной любовью к своему Отечеству и почтением к его прошлому, к положительным чертам русского народа, но в то же время признает его недостатки, особенно культурную отсталость. Я убежден, что молодые, еще не тронутые распадом силы, равно как и ценные душевные качества, отличающие этот народ от других, позволят ему осуществить великую миссию в будущем. В этом будущем я вижу также исторически обоснованный тесный союз с Германией, в котором рождаются новые духовные и материальные ценности.
Я не являюсь военнопленным и не принадлежу к категории соотечественников, которые по воле судьбы были застигнуты на месте военными действиями и воленс-ноленс вынуждены были сотрудничать с немецкими органами управления. Я сознательно покинул место своего постоянного проживания, Москву, и не страшась опасности угодить в район, где идут бои, использовал возможность как можно быстрее отправиться навстречу вермахту, чтобы принять участие в его борьбе с большевизмом.

Неизвестный солдат РОА.

Что заставило меня предпринять такой шаг, и, исходя из каких ожиданий, я стремился сотрудничать с немецким вермахтом?
После мировой войны, в которой я принимал участие как офицер резерва, я спрашивал себя, почему ее итоги именно для Германии и России оказались столь пагубны. Я пришел к выводу, что корень бед следует искать в отказе от политики дружбы между обеими странами, которую проводил Бисмарк. Германия и Россия, ближайшие соседи - обеих равно интересует польский вопрос, обе по особенностям характеров дополняют и поддерживают друг друга – им самой судьбой предрешено быть союзниками и сотрудничать. И если посмотреть на их историю почти двух последних тысячелетий, то периоды их содружества были лучшими и счастливейшими для обеих стран; в то время как расхождение, начиная с 70-х годов 19 века, привело к росту милитаризма, общему напряжению в Европе и в конечном к итоге к катастрофе мировой войны. И я мог предположить, что руководители обеих стран рано или поздно осознают, что прочное сплочение Германии и России является исторической необходимостью, и что настанет момент, когда этот союз станет решающим фактором мировой истории. Но так как подобное историческое событие было при большевизме невозможно, мне казалось, что главной его предпосылкой является уничтожение большевизма. Мне было ясно, что Россию даже в ее советском обличье нельзя сбрасывать со счетов как фактор мировой политики. Но сила, которая освободила бы Россию от большевизма и сделала бы своим союзником, получила бы прочнейшую опору для осуществления своих политических целей. Такой силой представлялась мне Германия как ближайший сосед России; кроме того в силу упомянутой выше заповеди Бисмарка она объективно рано или поздно должна была придти к такой политике. Полагаю, что события двух последних лет доказали правильность моей точки зрения, увы, от обратного. Они также доказали, что я ошибся в своих предположениях о планах немецких государственных деятелей, которые выбрали ровно противоположный путь, и он завел их в сегодняшний тупик, что, как я надеюсь, станет ясно из последующих разъяснений.
Из вышеописанных политических соображений я принял решение работать на немецкий вермахт. Сочувствие, которое вызывала у меня послевоенная судьба Германии, также сыграло свою роль.

Камер-паж с пикельхельмом германского образца, 1905.

Нелепый и вероломный версальский договор показал мне неспособность Антанты создать разумный и справедливый мировой порядок. Борьба Германии за возвращение присущего ей места в мире, ее национальный подъем, вылившийся в победу национал-социализма, не только наполняли меня восторгом, но и убеждали, что именно Германия способна взять на себя миссию по установлению того разумного и справедливого мироустройства, с которым победители мировой войны потерпели столь постыдную неудачу.

Версальский мир.

Та культурно связанная с Германией русская интеллигенция, о которой уже говорилось, исчезла под ударами большевиков, но оставшиеся подобно мне одиночки в целом разделяли это мнение. Еще более важно, что то же мнение бессознательно распространялось в народе, так как народ имел некоторое представление о положительных чертах немцев благодаря многочисленным коммерческим связям русских с многочисленными проживавшими в России до войны немцами, а также благодаря рассказам солдат, вернувшихся из немецкого плена.
Никакая большевистская антинемецкая пропаганда не могла поколебать здравый смысл русских, знакомых из газет с фактами немецкого подъема. Многие простые люди возлагали на Германию последние надежды на освобождение от большевизма, так как сам русский народ в силу объективных обстоятельств был на это неспособен.
Думавшие так люди полагались на враждебность, которую национал-социализм испытывает к большевизму и на содержание провозглашенного антикоминтерновского пакта.

Антибольшевицкий плакат.

Немецкие листовки, которые немецкое верховное командование в начале войны с большевистской Россией обильно распространяло среди красноармейцев и русского населения, подтверждали правоту этих людей. Смысл листовок был прост и ясен: Германия проводит четкую границу между большевизмом и русским народом. Она борется лишь против первого, второму же обещает освобождение и помощь в устройстве новой жизни. Поэтому красноармейцам предлагалось переходить на немецкую сторону, где им были обещаны необходимое довольствие и человеческое отношение.
Огромное количество красноармейцев поверило в эти обещания, чему доказательством их массовый добровольный переход на немецкую сторону. Именно эта вера, а вовсе не трусость руководила их действиями; позже, когда вера исчезла, русские солдаты доказали с каким пренебрежением к смерти они способны сражаться.
Я тоже верил в искренность немецких обещаний. Намеренно оставаясь рядом с крестьянами в 110 километрах к западу от Москвы, я ожидал прихода немцев и убеждал крестьян верить немецким обещаниям. При любой возможности я также пытался подвигнуть отдельных красноармейцев на то, чтобы порвать с большевиками и перейти к немцам.

Я знаю, что моя тогдашняя вера в немцев некоторыми воспринималась как глупость и наивность. Важные факты, к примеру, условия Брест-Литовского мира, в свое время навязанные побежденной России Германией Вильгельма II, заставляли действительно усомниться. Но время ослабило тогдашние впечатления, да и многие обстоятельства подчеркивали малую значимость этого примера: во-первых, то, что большевики сделали с тех пор с моей Родиной, в тысячу раз превосходит жесткие условия, к которым победивший противник принудил тогда Россию. К тому же сама Германия стала позже жертвой не меньшей несправедливости и пережила кошмар навязанного ей победителями рабства. Я считал, что все последующее развитие событий, включая победу национал-социализма, проходило под знаком протеста против международного грабежа, под знаком стремления к новому справедливому и гуманному обустройству мирового порядка. Я сказал себе, что сейчас должна наступить эпоха мировой справедливости, и я верил, что именно Германия, которая испытала на своей собственной шее ярмо Версаля, призвана открыть эту эпоху. Отсюда рождалось мое глубокое сочувствие национал-социалистической Германии и ее успехам по освобождению из версальских цепей.

Я пестовал и еще одно убеждение. Как историк я верю в историческую Немезиду, я верю также в силу русского народа и его судьбу. В истории в конечном итоге торжествует справедливость, и за преступления народа или его правительства рано или поздно несет ответственность сам этот народ. Тогда Немезида действовала на наших глазах: преступления версальского мира обернулись против его зачинщиков, а исполнителем приговора истории стал Гитлер. Было ли возможно, чтобы человек который столь глубоко и верно осознал свою историческую миссию, повторил бы роковую ошибку Версаля с Россией и тем самым поставил бы себя и собственный народ под удар той же самой Немезиды?

Такими чувствами и мыслями объяснялась моя приязнь к продвигающемуся вперед немецкому вермахту, которую летом и осенью 1941-го я разделял со многими соотечественниками. После большевистских палачей и угнетателей немецкие солдаты казались мне рыцарями света, ведущими священный бой с исчадиями ада.

Генрих Гиммлер и пленный солдат.

Глава 2

Уже в первые недели после прихода немцев произошли события, которые, если и не вызвали у меня разочарования, то пробудили сомнения и опасения.
Для любого русского, который верил в освободительную для России миссию Германии, было ясно: если она достаточно сильна для победы над большевизмом, то она тем не менее нуждается в сильном союзнике и новых громадных источниках помощи для дальнейших битв с Англией и Америкой. И перед Германией открывалась прекрасная и уникальная возможность достигнуть обеих целей сразу - путем подлинного освобождения России от большевизма и вовлечения ее в борьбу как военного союзника и поставщика всех видов сырья и материальных средств.
Имелась твердая надежда на то, что Германия использует эту выгодную возможность, освободив русский народ от большевизма и тем самым привязав его к себе не только для достижения нынешних целей, но и в длительной перспективе, если не навсегда. Казалось само собой разумеющимся, что после занятия значительной части России с таким важным городом как Киев, будет в торжественной обстановке провозглашен новый статус отношений с Россией или, как минимум, будет заключен союз Германии с новой настоящей Россией, направленный против презренных большевиков. Вместо этого раз за разом происходили явления и действия, для русских непостижимые, противоречивые, фатально действующие на вышеописанную психологию русских и пробуждающие в них все более мрачные и убедительные подозрения.
Прежде всего, странным образом и в силу непонятных нам тогда причин умалчивалась главная проблема – будущее России.

Казак Иван Кононов

Речи, которыми немцы отвечали на наши робкие и осторожные вопросы по этому поводу, и которые гласили, что ставить такие вопросы сейчас, до конца войны, преждевременно и опасно, звучали неубедительно. Напротив отдельные важные обстоятельства показывали, что этот ключевой вопрос будет решаться согласно односторонней воле Германии, без участия России и к ее явному ущербу.
Здесь я имею в виду особое обращение с Украиной и даже Белоруссией как независимыми от прочей России и даже национально-чуждыми ей территорий, подчеркивание их национальной особости и пропаганда ненависти к русским. Использовавшееся в этой связи утверждение, что немцы тут совсем не при чем, что принималась во внимание исключительно воля этих народов, представлялось софистическим маневром. Где, когда и кем была декларирована такая воля? Нет, немецкие власти опирались лишь на незначительные группки так называемых сепаратистов, явившихся к тому же из бывшей Польши.
Немецкая неискренность по отношению к России в этих делах была очевидна.

Пленные красноармейцы

Рассмотрим далее линию поведения немцев по отношению к российскому населению, особенно к крестьянству. Даже мероприятия земельных организаций, отвечающие стремлениям крестьян, уже сейчас во время войны проводятся как приказы победителей порабощенному населению, причем этому населению дают понять, что экономический и социальный порядок в будущем будет устанавливаться однобокой волей Германии.
Становилось ясно, что будущее России изначально решается Германией с позиций завоевателя, что собственные уроки Версаля не пошли впрок.
Другие происходившие в то же время события демонстрировали полное презрение к русским, публичное непризнание их человеческого достоинства, наконец бесцеремонный отказ от дававшихся немецкой пропагандой обещаний.

Карта восточных территорий.

Прежде всего показательно обращение с военнопленными и теми красноармейцами, которые, поверив обещаниям, перешли на немецкую сторону: побои, голод, мороз, убийства тех, кто из-за слабости не мог идти дальше, оскорбления – таков был их жребий. Никто никогда не сможет доказать, что их массовая смертность зимой 1941/42 г.г., причем не только в глубоком тылу, но и в самой Германии, объяснялась одной лишь военной обстановкой, нуждой и лишениями, которые испытывали сами немцы. В конечном итоге, не менее 75% этих несчастных и обманутых погибли от голода, холода и безнадзорности.

Прочие факты: насильная отправка русских мужчин, женщин и девушек в Германию, содержание их в лагерях, ограничение свобод, полное игнорирование данных им обещаний, презрительное обхождение как с низшей расой. Схожее отношение к крестьянам со стороны немецких сельхозначальников здесь, на оккупированных территориях – побои, сепарация русских и немцев даже в мелочах – к примеру, в вопросах входа в какие-то заведения или использования дорожек и скамеек. Причем она применятся даже к лицам, которые официально помогают немцам, работают на них. Подобные действия я наблюдал везде, не исключая отделов пропаганды. То же отношение к русским показывает известная выставка «Недочеловек» в Берлине и изданная под тем же названием брошюра, целью которой является поставить русского человека перед всем миром к позорному столбу.

В оправдание всех этих явлений обычно называются военная обстановка, необходимость пробудить в собственном населении известные чувства к противнику, собственные трудности, страдания своих солдат и многое другое. Но все это справедливо лишь в малой части, и нужно прямо сказать, что при ином отношении к русским и России можно было бы избежать негативных явлений, которые нанесли сильный вред самой Германии.

О важнейших из этих оправданий, которые в последнее время особенно подчеркиваются, я должен сказать отдельно.

Обычно говорят: большевики закрыли Россию для Германии как и для других чужаков. Поэтому мы, немцы, верили, что большевики и русские – одно и то же, что каждый русский – большевик. Ведь в России не было массовых восстаний против Советов.

Вполне возможно, что подобное мнение распространено среди широких слоев малоосведомленных немецких обывателей. Но нельзя поверить, что и руководящие круги Германии так плохо информированы о России. Подобное предположение противоречит и другим важным фактам.

Во-первых: в своих призывах к красноармейцам и населению немецкая пропаганда проводила четкую границу между большевиками и русским народом, торжественно заявляя, что Германия ведет войну лишь против первых, а последних желает освободить и помочь им в построении новой жизни.
Была пропаганда столь наивна, чтобы верить, что если средний русский разделяет идеалы большевизма, то одними словами из уст фашистского смертельного врага его можно будет немедленно превратить в борца с большевизмом? Такое предположение смехотворно.
Но даже если поверить в него, то массовый переход красноармейцев на немецкую сторону и в подавляющей части дружелюбное отношение крестьян к немцам в первые недели войны, должны были бы убедить командование вермахта в обратном.
Нет, такое объяснение уже давно звучит неубедительно. Ему противоречит и то, что мы, русские, слышим от немецких офицеров и солдат при наших частых встречах. Ему особенно противоречат утверждения немцев о том, что они уже в первые недели войны ожидали всеобщее народное восстание против большевиков – значит, они не идентифицируют русский народ с большевиками.
Существуют и другие факты, заставляющие предположить, что у Германии есть некие скрытые соображения относительно обращения с Россией и русским народом. Даже мероприятия, направленные на улучшение благосостояния русских и превозносимые в таковом качестве немецкой пропагандой, сопровождаются другими мероприятиями, которые либо полностью нивелируют первые, либо заметно ослабляют положительный эффект. Крестьянам дают землю в собственность, им оказывают всяческую помощь в ее возделывании вплоть до поставок сельхозмашин, племенного скота и семенного материала. Все это – правда. Но другие мероприятия показывают, что целью сего является лишь получение сырья и продовольствия для Германии. Крестьянам оставляют ровно тот жизненный минимум, который нужен, чтобы не потерять незаменимую для Германии рабочую силу.

Угон в Германию.

Открытие школ, детских садов и пр. декларируется как забота о культурных потребностях населения, но затем школы и учительский состав в материальном плане предоставляются сами себе. Еще важнее и печальнее отказ от преподавания истории, ограничения типов школ народными и техническими, отсутствие гимназий и высших школ. Это значит, что предусматривается ограничивать уровень образования и культуры русского народа, оставить за ним роль рабочей силы при завоевателях, препятствовать развитию его верхнего слоя – русской интеллигенции.

Советская школа, 1941

Открытие церквей торжественно преподносится как акция духовного освобождения русского народа, хотя подобное действие со стороны такого культурного и свободного народа как немецкий, должно быть само собой разумеющимся. К тому же спонтанные явления подвижек в религиозной сфере тут же ограничиваются запретом на преподавание религии, издание религиозных книг и журналов. В то время как субсидируется печатание политических пропагандистских материалов, которые ничего говорят ни разуму, ни сердцу русских людей.

Я очень хорошо знаю, какими возражениями можно встретить мои упреки, какие возражения используются немецкой стороной. Во-первых, многое из упомянутого выше уже изменилось или как раз меняется. Это верно, но, увы, подобные изменения часто происходят слишком поздно. Как бы то ни было негативные факты, будь то ошибки или недоброжелательство, уже сильно навредили германскому делу, а многое из произошедшего уже не поддается исправлению. Второе возражение: подобный образ действий был продиктован исключительно военными нуждами, таково право завоевателя. Таковы законы войны, законы истории, характерные для человечества. Как бы поступили русские, если бы они завоевали немецкие территории?
Это правда, победитель неподсуден. Но проблема в том, что победа еще не достигнута, Германия еще не победила большевизм.

Против всех описанных выше негативных проявлений мы выступаем не с точки зрения морали, справедливости или гуманности, хотя, наверное, можно было бы ожидать, что обращение с военнопленными и с завоеванными территориями в 20 веке не будет выглядеть возвращением к ужаснейшему варварству. Мы рассматриваем положение исключительно с трезвой позиции интересов самой Германии. Мы, русские, полагаем, что имеем тут право высказаться, так как от победы Германии зависит и судьба нашей страны.
Все неизбежные тяготы войны и оккупации русский народ переносит с характерным для него терпением, вопреки всем тяготам он, не спрашивая о своей дальнейшей судьбе, благодарен немцам за то, что они ему уже дали. Он полностью осознает свой долг приносить жертвы ради освобождения от большевизма, даже сейчас, когда это освобождение временное, а не окончательное. Он полностью осознает на какие жертвы идет Германия в этой войне. Я выражаю здесь не свое личное мнение, я говорил на эти темы со многими соотечественниками, в том числе с простыми людьми из народа, и я полагаю, что могу говорить от имени народа. Мы все согласны с тем, что в случае окончательной победы над большевизмом, несущей нам освобождение, нашим сознательным долгом станет возмещение понесенных Германией убытков всеми возможными способами. К этому нас подвигнет не только благодарность и чувство свершившегося правосудия, но и основывающееся на опыте нашей истории чувство, что Россия перенесет и этот экзамен. Но каждому из нас уже давно ясно, что политическим путем, который избрала Германия в отношении нас, победы над большевизмом не достичь, и тем самым, все жертвы, принесенные Германией и все страдания, перенесенные нами – напрасны.

Мы переоценили силы Германии в ее борьбе против большевизма, равно как переоценила их и сама Германия. Эту правду я не могу скрывать, я должен высказать ее открыто.
Уже зима 1941/42 служила тому доказательством. Для меня сей факт стал несомненным уже тогда, но я не посмел возвысить свой голос, так как было ясно, что немецкое руководство убеждено в обратном. Эти убеждения, похоже, не поколебали и события лета 1942-го. Если это так, то разве дилетант, судящий лишь как пассивный наблюдатель, может иметь наглость вмешиваться со своим мнением в работу мастера, который несет на своих плечах всю военную и политическую ответственность? Моим мнением никто и не интересовался! Если бы я его все-таки высказал, то получил бы ответ: твои опасения беспочвенны, они основываются на твоих опасениях, подозрениях, твоей некомпетентности, твоей переоценке большевизма. Мы, немцы, знаем наши силы и возможности. Мы опираемся на собственный опыт, на наши прошлые победы и нашу осведомленность в положении дел.