🔞18+
🟢 Предыдущая часть
⏮️ Первая часть
🎧 На моей странице аудиовариант этой серии ✅
Я застыл в смущении, словно это была всего лишь безобидная шутка с моей стороны. Но в воздухе витало предчувствие, что Григорий мог увидеть в этом что-то большее. Если он и есть убийца, то я, сам того не желая, подтолкнул его к краю пропасти, рискуя своей жизнью.
— Я… я могу все объяснить, – выдавил я, чувствуя, как предательский пот холодит спину.
— Давай-ка объясняй, а то меня травишь, а себя – нет. Наливай себе и пей тоже безо всяких объяснений для начала, — нахмурился Григорий, дёргая носом. Сейчас он больше напоминал затравленного пса, прижавшего уши и готового к прыжку, чем гостеприимного хозяина.
Доверие ко мне было подорвано, но я знал, что ещё могу его восстановить, если выполню его просьбу. Я достал из кармана аэрозоль и поставил перед собой, словно демонстрируя предстоящий трюк.
— Вот, ничего плохого. Безобидная пшикалка… Даже не знаю, с чего начать объяснения…
— Плесни себе и выпей, а потом начнёшь, — отрезал он с настороженным выражением лица, полным любопытства и недоверия.
Настал и мой черёд испытать действие яда против вампиров. Я взял аэрозоль и, делая глубокий вдох, пшикнул себе в кружку волшебного эликсира, предчувствуя, близящиеся проблемы. Под пристальным взглядом Григория я сделал несколько глотков. Чай всё ещё оставался горячим, обжигая нёбо и язык, но я терпел, лишь бы доказать, что это не отрава.
— Вот, видите, это не яд, — оправдался я, вытянув губы трубочкой и стараясь втянуть воздух, чтобы охладить обожжённый рот.
Внезапно Григорий расхохотался, будто оценив всю абсурдность ситуации.
— Ну ты чудак. Давай, и я попробую, — сказал он, поднося кружку ко рту с решимостью.
Отважный мужик. Или глупец? Я затаил дыхание, наблюдая за тем, как он, не дрогнув, стал глотать неизвестную жидкость. Его реакция станет решающей – либо я спасу свою шкуру, либо…
— Скоро в туалет потянет. Будьте готовы, — предупредил я, в душе уже приняв его за обычного человека.
— Смешно что ли? Ты мне слабительного налил какого-то? — с возмущением выплюнул Григорий, резко сузив глаза, брови его сошлись у переносицы, образовав сердитый домик, а в голосе прозвучали нотки искренней тревоги за своё здоровье. Он крепко сжал кулаки, и я невольно отшатнулся.
Что если он сейчас накинется на меня? В голове моментально промелькнули картины расправы.
— Нет, это не слабительное, но действует похожим образом, — поспешил я, стараясь придать голосу уверенность, которой и в помине не было. Нужно было хоть как-то охладить накалявшуюся обстановку. В воздухе повисло напряжение. Григорий не на шутку разозлился от моего поступка. Его лицо постепенно принимало выражение человека, который осознаёт, что его обманули. Стоило ожидать, что когда-то меня раскусят, и этот этот момент настал. Теперь мне придётся отвечать за свои действия, пусть они и продиктованы благими намерениями.
— Вы мне не поверите, но я занимаюсь странными делами. Послушайте и не считайте меня ненормальным. Меня прислали сюда искать вампиров, — произнёс я, стараясь, чтобы это звучало не как бред. — Я понятия не имею, существуют ли они на самом деле. Это моё первое задание на новой работе, и мне приходится проверять всех жителей этим эликсиром. Я не хотел никому навредить. Это безопасно для людей, кроме возможных расстройств желудка. Но главное здесь, что с вампирами должно произойти что-то другое...
— То есть, ты думал, что я вампир? — Григорий с недоверием посмотрел на меня, а затем его ироничная улыбка расползлась по лицу, в котором проскальзывали нотки лёгкого презрения. — А я-то думал, что соседи мои того. Оказывается — нет! Тебя точно не подослали нас тут всех перетравить, а потом тихонько наше имущество прибрать?
Я почувствовал, как краснею. Вместо того чтобы смеяться и шутить, меня охватило смятение, словно я совершил глупейшую ошибку на празднике. Я посмотрел Григорию в глаза, пытаясь донести свою правду, но его взгляд уже наполнился сомнением и разочарованием.
— Сами посудите. Тут люди пропадают, осталось всего два десятка, — произнёс я, стараясь искренне передать все свои мысли. — Куда остальные делись? Уехали? Надеюсь, что так и есть, но если бы не было подозрений у моего руководства, меня бы сюда не прислали. А они, уж поверьте, обладают куда большим опытом в таких делах и не раз уже оказывались правы в своих предположениях, — продолжал я, заговаривая зубы и ловя себя на мысли, что слова, выдуманные на ходу, льются с языка легче, чем следовало бы. — Знаю, что это звучит как бред сумасшедшего, но если вы считаете меня чудным, скажите тогда честно, верите ли вы в то, что все просто уехали, и никто не пропал бесследно.
Григорий задумался, замолчал и выпрямился на табуретке, поглядывая на меня с недобрым интересом. Я ловил этот взгляд, чувствуя напряжение в нём, чувствуя, как мои слова проникают в его разум. Я сам начал чуть больше верить во всю эту нежить, поселившуюся в тихой деревушке.
— Если тут и есть упыри, — произнес Григорий, погружая свои мысли в тёмные глубины своих размышлений, — Я бы сразу к Ирке тебя и отправил проверить её. А после ещё парочку, но они подальше живут, потом покажу. Не делом ты занят, ходишь людей травишь, а сам даже не веришь. Либо брось эту затею и уезжай, либо уж до конца идти надо. Деревня и правда поредела, будто кто-то вырезал нас. Дома стоят пустые кругом. В голове не укладывается, что тут происходит. — он часто морщился, нервничая, — Может, и правда завелась у нас какая дрянь. Если помощь нужна, готов присоединиться, быстрее покажу тебе все дома, да покончим с этим делом.
Я приободрился, увидев в Григории единомышленника, и уже собирался обсудить дальнейшие планы, когда внезапно раздался громкий стук в дверь. Хозяин тотчас переключился на новый звук, как будто нашего разговора и не было. Похрамывая, он поспешил открыть, а я быстро спрятал аэрозоль и последовал за ним.
К Григорию я ещё вернусь за помощью, которая, что приятно, была предложена безвозмездно. Только бы он не забыл о своём обещании.
— О, и ты тут? — с удивлением спросил курьер, когда мы встретились с ним в прихожей, — Только я ещё занят, подожди. Мне надо три дома обойти. Отсюда к Грачёвой, потом к Степановой и к Борисовым, — перечислил он свои дела, шурша пакетами, пока я стоял на крыльце, не позволяя закрыться двери.
Дело близилось к вечеру. Мысль о том, что этот тип хочет зайти ко мне уже ночью, заставила меня насторожиться. Опасная затея, что я согласился встретиться с ним. Чувство тревоги словно металось под одеждой, заставляя поёживаться.
— Я тоже как раз к Ирине собирался, — небрежно бросил я, стремясь отвлечься от своих опасений.
— Ну, значит, там тоже можем увидеться, а дальше, может, со мной пройдёшься, — предложил курьер, его глаза блеснули хитрой искоркой. Может, мне просто всё казалось подозрительным, но в его жестах сквозило что-то неясное и настораживающее. — Ну что, Григорий Петрович, пойдёмте ваши покупки смотреть.
Григорий бросил на меня короткий прощальный взгляд, и в этот миг дверь закрылась с резким звуком, почти перед моим носом, оставляя меня за порогом с кучей тревожных мыслей. Расскажет ли он Славе обо мне? Я не мог исключать подобные сценарии, чувствуя, что стал лёгкой мишенью для утечек информации. Курьер узнает, что я тут делаю, и если он и есть тот, кого я ищу, то зайдя ко мне, попытается избавиться от свидетеля.
Я готов был бесконечно прокручивать в голове возможные варианты развития событий, но вдруг у меня закрутило в животе. Острые колючие спазмы перебили мои тревоги, и я начал выискивать туалет рядом с домом, надеясь, что не окажусь в ещё более неудобной ситуации, чем та, в которой уже оказался. Деревня вокруг начинала погружаться в тусклые тени, и с каждой секундой моё желание избавиться от дискомфорта усиливалось. В этот момент я почувствовал, что время истекает, и мне нужно действовать быстро.
Такая же как и сам дом, заколоченная заплатками постройка стояла у небольшого прудка. Я ворвался внутрь, задвинув шпингалет и щёлкнув выключатель на стене, где рядом висел почти целый рулон туалетной бумаги. Назойливое жужжание мух доносилось из зловонной ямы, зияющей под покосившимся сиденьем, а в каждом углу постройки притаились пауки, растянувшие свои сети.
Сквозь щели между досками мне удалось подглядеть за двором, но я прибежал сюда не для этого. Лишь бы не угодить в какую-нибудь неожиданность. Хотя тут было чисто, не как в общественных туалетах, где каждый думает только о себе. Убедившись в безопасности, я приготовился к неизбежной, хоть и нежеланной процессии.
Кряхтя к туалету стремительно приближался Григорий, не подозревая, что я уже занял его место. Даже не хочу представлять, что он почувствовал, уткнувшись в закрытую дверь, когда мысленно он уже сидел внутри. Как же неловко сегодня с ним выходит..
Дёрнув дважды за ручку, он выругался, и сменил маршрут, наверное, зная, что где-то ещё есть подобное укромное место для своих нужд.
Не знаю, понял ли он, кто скрывается внутри, но я не подал ни звука. Пусть думает, что дверь заклинило. Надеюсь, он успеет добежать до какого-нибудь горшка, запасшись лопухами.
Эликсир оказался крайне неприятной добавкой, жестоко и быстро вывернувшей моё нутро. Но так же внезапно, как и началось действие, оно прекратилось Теперь я хотя бы знал, что за дрянь я подливаю остальным. Мысли о мучениях Дмитрия и Галины вызвали одновременно смешок и смятение, хотя это уже оставалось в прошлом. Это была малая жертва, чтобы обезопасить себя и окружающих.
Полностью сбитый с толку я выбрался наружу, оставив позади пройденное испытание. Иначе его и не назовёшь. Казалось, что я похудел на пару килограмм, ощущая лёгкую усталость. Но впереди меня ожидали Ирина и Славик. Как же хотелось перенести эти встречи на завтра.
Я решил не заглядывать в карту и двинулся дальше. Время истекало. Странное чувство вины царапало душу, и я продолжал гадать, смог ли Григорий найти себе укромное место? Нужно было прогнать это навязчивое беспокойство. Я ведь и сам стал жертвой своего эксперимента, хлебнув отравы.
Зато я уже точно знал, что пять жителей являлись обычными людьми, как и я.
Погрузившись в водоворот мыслей, я вдруг оказался у калитки ещё одного участка. Заборчик, чуть выше метра, обвивался вокруг четвёрки пушистых елей и т-образного домика с зелёной крышей. Дверца была закрыта на хлипкий крючок, но я позволил себе без разрешения проникнуть на чужую территорию.
На ветке закаркала ворона, будто предупреждая меня, чтобы я убирался отсюда. С какого-то дальнего дерева ей ответила другая, передавая птичьи сплетни дальше, так что уже весь окрестный мир знал о незваном госте.
Я постучал в дверь и, ожидая хозяйку, пытался представить, почему она стала объектом нелюбви среди местных. Больная на голову соседка по словам четверых, из которых двое — пьяницы. Могли ли они ошибаться?
Наконец, дверь распахнулась, и на пороге возникла женщина лет сорока. Её серые глаза лучились неподдельной радостью, что показалось мне несколько странным. Этот мышиный цвет, казалось, доминировал во всем ее облике: длинные, тронутые сединой волосы сливались с серым сарафаном, такой же рубашкой и длинной юбкой, выглядывающей из-под подола. Но откуда столько радости при виде незнакомца?
Изнутри до меня доносился аппетитный аромат чего-то жареного, заманивая войти на ужин, хотя никто меня ещё не приглашал.
Я тоже широко улыбнулся. Мы оба застыли, глядя друг на друга, пока я не вспомнил, что пора бы представиться и начать своё уже стандартное приветствие.
— Я знаю, зачем ты пришёл, — перебила меня эта серая мышка-хозяйка, и, отойдя в сторону, пригласила войти в дом.
Я замер у порога, глядя на неё с нескрываемым вопросом. Может быть, здесь уже побывал Слава, или кто-то из соседей пустил слухи... не вороны же ей накаркали?
В полумраке крыльца женщина выглядела как ведьма или колдунья из старинных сказок, наблюдающая в волшебном шаре за своими жертвами.
— Тогда я уверен, что вы мне и расскажете, что тут происходит, — предложил я, но в глубине души сомневался, что вытяну из неё хоть слово правды.
Ирина дёрнула уголками губ вниз, убирая с лица улыбку, которая только что сверкала, как приглашение к душевному разговору.
— Ты ищешь того, кого здесь нет, — проговорила она слова, звучащие словно заклинание, вычитанное из буклета для квестов с мистическим уклоном, — Интерес завладевает тобой, но не дай ему подступиться слишком близко.
Я и сам мог бы такое выдать, сыграй мне подобную роль. Не сводится ли все к простой, пугающей истине — вдруг она действительно не дружит с головой?
— Я ищу того, чьи руки причастны к исчезновениям жителей. И вот подскажите, этого человека нет здесь, в этом доме, или в этой деревне? — я продолжил допрос, чувствуя, как растёт раздражение. Хотел ли я слышать подобные, уклончивые ответы?
Нет, этот разговор определённо не нравился мне. Никакой конкретики я тут не получу, только туманные намёки.
— Проходи, не стой в сумраке. За этим порогом куда безопаснее, чем ты думаешь, — с неожиданной мягкостью попросила она меня войти.
Откинув остатки сомнений, я переступил порог, иначе как я усну, не убедившись, что она человек?
В прихожей меня встретила обувница, аккуратно заставленная парой ботинок, а рядом — несколько крючков с плащами в том же сером цвете, что и её наряд. На полке чуть выше лежали садовые перчатки. На стене висела единственная фотография в рамке с изображением лесного озера.
Ирина закрыла дверь и, не дожидаясь, пока я успею задать вопросы, прошла мимо меня, а я, ведомый любопытством, направился за ней.
Мы оказались на кухне, где на столе красовалась ваза с сухоцветами. Пахло душистыми пряностями и тем самым аппетитным ужином, что скрывался под крышкой в сковороде. На двух блюдцах уже стояли полные чашки чая, маня присесть за стол.
Меня не пугало это представление, но я пока не мог разгадать, как ей удалось подготовиться к моему визиту?
— Усаживайся, — хозяйка указала мне на дальнее место, а сама уселась напротив, её взгляд был каким-то лихорадочным, — Я видела её. Она приходила ко мне до твоего приезда. Но и сейчас она где-то рядом. Она опережает тебя, — с этими словами она вскинула подбородок, и начала что-то невнятно бормотать, а я с недоумением сел за стол.
— А вы о ком? Я к вам пришёл, чтобы о жителях узнать...
— Ульяна снова здесь. Я её не пущу, но так не может продолжаться долго, — мотнула она головой, убеждая меня. Упоминание дочки Дмитрия, конечно, заинтересовало меня, но не настолько, чтобы постоянно говорить только о ней. — Ей нужны все, каждый. Она придёт и за тобой, лучше уезжай, — предупреждала женщина, её глаза казались полными безумия.
Может, она не знает, что я живу в доме Ульяны, и, увидев ночью свет в окнах, нарисовала себе в голове очередную безумную картину?
Я пристально смотрел на неё, сложив руки перед собой, и размышлял, что если это всего лишь игра? Она могла запутать всех, прикинувшись душевно больной, а на самом деле являлась тем самым убийцей, который врывается в чужие дома
— Дмитрий сказал, что Ульяна уехала в посёлок...
— Он одурманен потерей. Не слушай его! Она здесь, и она снова придёт! — Ирина взвилась, не давая мне договорить, и с силой ударила по столу. Звон посуды смешался с резким стуком её длинных ногтей, выбивающих нервный ритм по старой, выцветшей скатерти. Этот ритм, словно эхо ночного кошмара, напомнил мне леденящие душу постукивания в окно, предвещающие беду.
Моя рука скользнула под стол, а после в карман к аэрозоли. Эту сумасшедшую точно нужно было проверить. На её пальцах сверкали кольца, а при внимательном взгляде я заметил и цепочку на шее — всё так, как рассказывала Света. Оставаться с ней было опасно, но у меня не было выбора.
— Именно это я и хотел услышать от вас, только более подробно, — сказал я, подвигая к себе чашку и помешивая горячий напиток ложечкой. Ирина задумчиво посмотрела на меня, позволив продолжить. — Вы лично видели Ульяну? Зачем она приходит ко всем?
— Вы мне не верите? — вдруг спросила она, приподнимая чашку к губам.
— С чего вы взяли? Я хочу знать подробности о том, что тут происходит. Почему осталось так мало людей? — я сделал важный вид, говоря об этом, — Если в этом как-то замешана Ульяна, я бы хотел узнать, как именно.
Она отвела взгляд, улыбаясь губами, но в её глазах не было радости.
— Здесь ходит смерть, забирая невинные души. Загляните в тот дом, и всё поймёте! — произнесла она, указывая рукой в сторону окна. Я тотчас повернулся и отдёрнул штору, заметив крышу дома, торчащую за кустами в сотне шагов. Свет фонаря выдавал её, всё остальное уже скрывалось в сумраке.
— А кто там живёт? — насторожился я, ещё не зная, чего мне ожидать. Галина не успела дать мне больше информации, потому что я не выдержал её затянутого и путанного рассказа, запомнив лишь четыре имени.
— Там живёт Оля. Она угасает, как и все мы в будущем угаснем, — прошептала Ирина с хрипотой в голосе, снова поднимая чашку ко рту.
— Оля-Оля. Не припоминаю такой. Я пока ещё мало кого знаю, но обязательно хочу узнать каждого. А у вас случайно нет сушек, сухарей или печенья какого-нибудь? — с неуместной спешкой спросил я, меняя тему и не давая ей допить чай.
Мой вопрос сбил её таинственный настрой, и она опустила плечи, прислонив голову к руке, словно её охватило разочарование.
— В шкафчике посмотри, — кивнула она в сторону плиты на три дверцы, на которые я длительно посмотрел, выдумывая план, — Чего сидишь? Иди, возьми, я тоже поем, — настойчиво попросила она, пока я замешкался.
Поднявшись неторопливо, я забрал свой стакан и потянулся к её, быстро сообразив о следующем шаге в плане.
— Давайте, воды заодно подолью, — предложил я с самым любезным видом.
Мой план сработал — я поставил обе кружки на столешницу у плиты, встал полубоком, тщательно следя, чтобы Ирина не заметила моих действий.
— Так что же случилось с Ольгой? Вы не дорассказали, — напомнил я, желая отвлечь хозяйку и вернуться к этой истории.
— Она впустила зло, и теперь ничего не сможет сделать, — печально проговорила она, вырисовывая пальцем по столу круговые узоры. — Ты её уже не спасёшь, её разум затуманен. Теперь она сама просится быть рабыней.
Пока она рассказывала, я воспользовался моментом и пшикнул в её остатки чая. Главное, было не перепутать их! В суете аэрозоль не лез в карман, застряв поперёк. Нервное давление нарастало — я чуть не уронил баллон на пол, который бы громыхнул и выдал меня.
Как только флакон оказался на месте, я смог расслабиться и, принявшись за дело, наполнил её чашку, словно это были бокалы, а в руках у меня было дорогое вино.
После я нашёл мешочек с сушками — они были мне не нужны, но их пришлось достать, чтобы поддержать последовательность своих действий и просьб и не вызвать у Ирины никаких подозрений.
— Я так и не понял, кого она впустила? — переспросил я, на самом деле ничего не улавливая в этом запутанном рассказе. Ирина будто пыталась сама меня запутать своими байками. Вот только для чего? Скоро узнаем.
— Ульяна здесь, ты что не понимаешь? — заявила она со злобой.
Осторожно поставив её чашку на блюдце, я вернулся на своё место, открыв льняной мешок с сушками, и вытащил парочку.
Я не хотел нервировать её, и чтобы добавить паузу в наш разговор, пришлось отвернуться к окну, где я вдруг заметил курьера, который крутился у крыльца дома Ольги. Что если этот тип как-то воздействовал на Ирину, внушив ей, что он – Ульяна? Бред, конечно. Но сейчас ночь, а по ночам, говорят, всякое случается. Стоит быть осторожнее в словах... и действиях.
— Вон к ней как раз Слава пошёл. Он у вас ещё не был? — повернулся я обратно к собеседнице, —Мы с ним у Григория пересеклись.
— Он не придёт ко мне, — с сожалением сказала она, и потянулась к сушке, словно желая заесть свою обиду.
Я ждал, когда же она выпьет чаю, но она словно нарочно тянула время.
— Почему не придёт? Вы ничего не заказывали? — удивлённо спросил я.
— У тебя мало времени. Поторопись, если хочешь помочь! — настояла хозяйка, заставив всё моё внимание сконцентрироваться на ней.
— Кому я должен помочь? — переспросил я. Мысли начали путаться в голове.
— В том доме, где ты был, может случиться беда! Тут тебе делать нечего. Я же сказала, я знаю, зачем ты пришёл, — ухмыльнулась она, мимолетно взглянув на свой чай, а затем, вернувшись к моему лицу. Медленно подняв чашку, она, не отводя от меня взгляда, демонстративно выпила всё содержимое до дна.
Холод пробежался у меня по спине от происходящего, и я почти начал верить в её бред, как и в то, что она действительно что-то могла знать наперёд.
— С Григорием что-то может случиться? — ужаснулся я, ведь именно от него я только что вернулся. Там как раз был и Слава... значит, опасность в его доме?
— Время отнимает жизни, — продолжала она говорить намеками, играя со мной, как кошка с мышкой.
Зелье внутри ведьмы. Будь, что будет! Если она обманщица, я вернусь к ней с другим разговором. Но если она права, Григорий, возможно, сейчас истекает кровью, заколотый подлым курьером. Я должен, просто обязан убедиться, что с ним всё в порядке.
Внезапно, вставая с места, я оставил надкушенную сушку и крошки на столе. Не сказав ни слова, я рванул к выходу, распахнул дверь и оказался в объятиях темноты. Как же мне хотелось, чтобы эта Ирина сейчас угодила на горшок, а не за мной следом. Было жутко, но не за себя, я боялся, а за Григория.
С клубком ворочавшихся мыслей я помчался к соседскому дому, не замечая и не опасаясь мрака. Время забирает жизни, и я должен был успеть спасти Григория, даже не зная, от чего именно. Чуть не упав, я споткнулся обо что-то, сильно ударившись пальцами ноги, но лишь стиснул зубы и продолжал торопиться. Голова распухала от волнения.
Я оказался рядом с уже знакомым, захламлённым участком. Славик, этот грязный трус, наверняка уже скрылся, совершив своё мерзкое дело, оставив хозяина дома умирать в одиночестве. Ему нужна помощь! А что я смогу сделать на месте? Перевяжу раны, потом возьму телефон и направлюсь за холм к площади, где хоть иногда ловит связь. Нужно вызвать скорую.
— Подглядывать нехорошо! — вдруг раздался игривый женский голос с крыльца, резко вернув меня в реальность, где посреди тёмной поляны, под блеклым светом луны, я, растерянный и смущённый, озирался по сторонам.
У ступеней крыльца, тускло освещённых одинокой лампочкой, стояла молодая, прелестная девушка в голубом платье с длинными русыми волосами. Та самая, которую я видел купающейся в реке. Та, которая видела и меня, а теперь вогнала в краску своей внезапностью.
Какое-то нелепое оправдание пыталось вырваться из моего рта.
— Прости... привет. Я Толик, — представился я, замерев перед ней, и почувствовал, как неловкость расползается по телу, словно жадная тень. — Я случайно оказался там у реки и...
— Ладно, не переживай. Я так и поняла, — её слова помогли мне немного собраться.
— А ты, наверное, Люба? — спросил я после нескольких секунд молчания, позволяя себе украдкой рассмотреть её миловидные черты, игривую причёску и стройную фигурку. Я старался делать это как можно незаметнее, но, похоже, моя неуклюжесть была очевидна. Её глаза, яркие и выразительные, будто осведомлённо блеснули в ответ на мой взгляд.
— Да, мы живём с бабушкой дальше по берегу, — она слегка кивнула, и в этот момент возвратились тревожные мысли, на время отступившие перед её очарованием, напоминая, для чего я здесь.
Я же не для того сюда спешил, чтобы вести беседы с милой соседкой.
— Я хотел найти Григория Петровича, — выпалил я, лицо снова стало мрачным, а тело рвалось к двери.
— Он как раз дома, будешь заходить? — указала Люба большим пальцем на крыльцо за собой, — Я только что от него.
— С ним всё хорошо? — спросил я настороженно.
Люба кивнула в ответ, внимательно глядя на меня. Облегчение волной прокатилось по всему телу.
Ирина оказалась сумасшедшей вруньей, а Слава – никаким не убийцей. Что бы сейчас творилось в моей голове, если бы не появление Любы. Её присутствие помогло мне собраться и успокоиться.
— А ты чего такой напуганный? Что-то произошло? — поинтересовалась девушка, и в её голосе прозвучала такая неподдельная забота, что я тут же начал судорожно искать оправдания.
— Да я хотел... подумал, что он... — все мысли разбежались по углам, как мыши, испугавшиеся кота. Время тянулось с неистовым упрямством, жадно требуя моего ответа. Взгляд Любы становился всё более насмешливым, а я лишь стоял, потирая лоб, как будто там могли возникнуть ясные мысли. — В общем, всё нормально уже. А ты тут чего делаешь? — не удержался я и спросил, надеясь продолжить диалог.
— Я думала, Слава ещё здесь. Мы заказали хлеб, но не нашли его в пакетах, — развела она руками, грустно вздыхая.
— А Слава в доме у Ольги. Я видел, как он подходил туда. Если поторопимся, как раз застанем его там, — предложил я, чувствуя, как внутри зарождается надежда на продолжение этого неожиданного знакомства. Искренне надеясь, что она согласится.
Закончить этот долгий, насыщенный день лёгкой приятной прогулкой было бы отличным вариантом после первого полноценного дня на новой работе. Хотелось отвлечься перед сном и пообщаться с адекватной и, чего уж скрывать, весьма привлекательной жительницы деревушки.
Раз Григорий был цел и невредим, заходить к нему сейчас мне не хотелось. Вина сжимала грудь, напоминая о том, что я закрылся в его туалете прямо перед его носом, как будто специально.
— Тебе туда тоже надо? — спросила Люба с удивлением в глазах, будто думая, что я специально увязывался за ней.
— Вообще-то я тоже ищу Славу. Жду, когда он закончит с обходом, а потом и со мной сможет поговорить о заказе, — ничего не выдумывая, объяснил я.
Я был уверен, что она знает здесь каждый уголок, каждого жителя, и, возможно, могла бы помочь мне с моей тайной задачей. Но торопить события, забрасывать её вопросами о пропавших жителях, сейчас казалось неуместным.
— А ты где поселился? — интересовалась она, пока мы шли в сторону нужного дома.
— У леса в доме Ульяны. Ты знала её? Дмитрий сказал, что вы были подругами.
— Были, пока она не уехала, — произнесла Люба, , с каким-то холодом в голосе, отводя взгляд в сторону. Словно сама тема была ей неприятна, будила в ней уснувшие, но всё ещё болезненные воспоминания. — А ты тут зачем?
— Я по работе. Нужно всех жителей посчитать, поговорить со всеми, узнать, всё ли хорошо, — ответил я, уклоняясь от подробностей.
— И многих ты уже обошёл?
— Пока нет, только Дмитрия Фёдоровича, Галину Алексеевну, Григория Петровича, Ирину Степанову и Борисовых, — скромно признался я, чувствуя себя неуклюже под её пристальным взглядом.
— А теперь ещё и со мной поговорил. Заходи к нам завтра или послезавтра. Мы в крайнем доме по берегу живём с бабушкой. Ей сейчас не очень хорошо, лежит постоянно, а мне приходится ухаживать за ней, — произнесла она с печалью в голосе, и в её словах я почувствовал тяжесть ответственности, ложащейся на её юные плечи.
Мы оказались у дома Ольги. В окнах сбоку горел свет, отбрасывая длинные тени на траву. Дверь была слегка приоткрыта, словно приглашая нас внутрь.
— Слава ещё тут, вроде как, — предположил я, потянувшись к двери.
— Подожди! Ты что, не будешь стучаться? — удивилась Люба, в её глазах я прочёл смесь недоумения и упрёка. Смутившись, она обошла меня и громко постучала по двери.
— Я даже не подумал об этом, там же Слава… — пробормотал я, чувствуя, как лёгкое недовольство завертелось внутри.
— Всегда нужно стучаться, мы же в гостях! — отчитала она меня сердито.
Ненавижу, когда меня отчитывают. Сейчас Люба не казалась мне милой. Я надулся, приняв оборонительную позицию, обретя серьёзность и собранность, выстроив между нами воображаемую преграду. Мимолётная слабость прошла, развеяв фантазии. Останется лишь истинная цель, ради которой я тут.
— Видишь, никто не идёт! — возразил я, пытаясь оправдаться, будто знал наперёд, что стучаться в пустую дверь будет бесполезно.
Мы постояли ещё минуту в ожидании хозяйки или курьера, но в доме царила тишина. Люба, явно недовольная ситуацией, топала, упирая руки в бока. Я же помалкивал и просто наблюдал за ней.
— Ладно, давай зайдём! — наконец решила она, поворачиваясь ко мне с решимостью в глазах.
Сразу бы так! Я с облегчением кивнул и шагнул следом за ней внутрь.
Мы вошли в прихожую, где вдоль стены коридора стоял неразобранный мешок Славы с затянутыми бантом ручками. Стикер отклеился и лежал рядом на полу.
— Ольга Юрьевна, здравствуйте! — произнесла Люба, направляясь в гостиную.
Я же остался в прихожей, разглядывая фотографии в рамках, развешанные на стенах. На них сияли довольные лица молодой хозяйки и её друзей — идеальные моменты счастья, запечатлённые в кадре. Возможно, среди этих людей были и те, кто уже пропал, и те, кто всё ещё жил неподалёку. Я замер на мгновение, пытаясь запомнить всех, чтобы позже задать более точные вопросы о каждом. Мысли о том, что убийца мог находиться среди них, не покидали меня. И если бы у меня была хоть какая-то зацепка, всё стало бы проще в этом запутанном деле...
Вдруг, тишину разорвал пронзительный крик из гостиной. Не просто крик, а вопль, полный ужаса и паники. Сердце бешено заколотилось в груди. Без колебаний я бросился на зов, не представляя, какая зловещая картина откроется моим глазам. Какой кошмар притаился за дверью гостиной?
Люба стояла посреди помещения, держась за голову, её вопли разрывали тишину, пронизанную ужасом. На диване неподвижно лежала хозяйка — женщина лет пятидесяти, из её губ вырывались отрывистые, невнятные звуки, будто она с трудом пыталась выговорить что-то важное, но голос подводил её. Глаза, то закатывающиеся за раскрытые веки, то вновь возвращающиеся к потолку, отражали полное замешательство и страх.
Её бледное лицо выражало безмолвные страдания, и привидение смерти уже нависало над ней, предвещая неизбежность. Рука, откинутая в сторону, свисала с края дивана, почти касаясь пола. Рукав кофты был небрежно задран, обнажая кожу. Выше кисти я заметил свежий след от укуса. Два клыка оставили отчетливые, зияющие проколы, словно печать дьявола. Из ранок медленно тягуче сочилась густая , почти чёрная кровь, словно пропитывая собой воздух вокруг и отравляя его зловещим присутствием.
