Надпись у верхней картинки: реакция фашика на то, что его называют «фашиком». Надпись возле нижней картинки: реакция красного, когда его называют «красным».

Хорошо подмечено. Фашисты и их разновидность, нацисты, действительно, как правило, боятся или стесняются своих исторических названий, предпочитая слова вроде «правый», «консерватор» и «националист». Более того, многие из них начинают дистанцироваться от своих одиозных предшественников, утверждая, что ничего общего с чернорубашечниками Муссолини, гитлеровцами и прочими подобными политическими силами у них нет. Ну да, только мировоззрение и политические взгляды один в один, а так, конечно, совсем не похожи.

Думай сам/Дума сейчас

Когда-то капитализм как более прогрессивная экономическая формация прокладывал дорогу науке и просвещению, ломая отсталые феодальные устои. Быстро растущему и развивающемуся производству нужны были инженеры, учёные, грамотные квалифицированные рабочие, врачи и учителя. В капиталистических странах улучшались условия для передачи, получения и распространения знаний.

Но на стадии империализма ситуация всё больше менялась. Знание окончательно превратилось в товар, а научные исследования стали по сути бизнес-проектами. Не выгодно изучать то, что не приносит быстрой прибыли. Поэтому фундаментальная наука финансируется всё хуже, а частные компании вкладываются лишь в то, что можно немедленно продать.

Образование стало и своеобразным фильтром классов. Возможности учиться в хорошей школе или в престижном вузе всё сильнее ограничиваются уровнем доходов. Так воспроизводится социальное неравенство. Государства буржуазного типа урезают расходы на образование и науку, потому что их интерес — не развитие общества, а сохранение максимальной прибыли хозяев крупного капитала.

Господствующий класс уже не заинтересован как раньше в том, чтобы в обществе рос уровень образования. Ему нужны узкая прослойка специалистов для обслуживания сложных производственных процессов и дешёвая рабочая сила в большом количестве. Образование, которое когда-то было двигателем прогресса, стало теперь заложником общего кризиса капитализма.

«Успехи» контрреволюционеров и реставраторов капитализма в постсоветской России на фоне советской системы образования ещё более очевидны. Коммерциализация, егэзация и "оптимизация" , раскультуривание и варваризация масс, длинный получится список "достижений".

Невозможно исправить ситуацию с образованием, не изменив экономического строя общества. Вот почему из всех знаний, накопленных человечеством, важнейшим по-прежнему остаётся марксистко-ленинская наука, революционная теория классовой борьбы, благодаря которой в нашей стране впервые в истории произошло освобождение человеческого труда от гнёта капитала и частной собственности. Без этого знания цепи наёмного рабства не разорвать.

Думай сам/Думай сейчас

Редкий жанр — «богословие ленинизма». Автор уверяет, что материализм «реакционен», а «настоящий коммунист — тот, кто верит в Бога». Отлично: коммуналку оплатим духом, зарплату выдадим благодатью, а классовую борьбу заменим акафистом. Ленин, оказывается, изменил бы делу Ленина, если бы не признал «дух» — видимо, зря он писал «Материализм и эмпириокритицизм», надо было «Катехизис пролетария». Чавес, говорят, доказал, что социализм строится без потрясений: буржуазия сама приносит заводы на подносе, а олигархи вежливо выключают прибыль. Вишенка: «социальную революцию взял на вооружение американский империализм». Да-да, поэтому там профсоюзы носят на руках, а стачки премируют. Логика кристальная: чем меньше материи — тем больше правды. Тогда по науке выходит так: настоящий физик — кто верит в фею тяготения, а настоящий историк — кто молится на альтернативные факты.

А ведь начиналось с диалектики...

В вопросе насилия нет понятия “хорошо” или “плохо”. По этой теме мы рекомендуем изучить вторую главу второго отдела Антидюринга под названием “Теория насилия”. Насилие является инструментом, в буржуазном обществе же почему-то принято считать, что власть, удерживаемая посредством насилия рабовладельца над рабом, — это нечто нормальное, само собой разумеющееся. Но если раб освобождает себя от гнёта рабовладельца путём насилия, то это нечто ужасное, “террор” и “подрыв основ”. Такого раба необходимо срочно присмирить и наказать. В осуждении насилия рабочих и крестьян над помещиками и капиталистами сегодняшние реакционные пропагандисты преуспели, поскольку они являются идейными, а нередко и кровными наследниками тех, кого массы свергали в 1917 году. Однако о насилии и жертвах капитала, коих в тысячи раз больше, принято не упоминать.

💫 ЭРА1917