Будучи в многократных служебных командировках на Заводе в армянском Степанаване, я не раз наблюдал на турбазе, как местные армяне обожали  русских дам…

Фи!- скажет благородный читатель,- Что это ты туфту гонишь про необразованных проституток!

- Э, нет! Во первых, крутые проститутки селились вовсе  не на турбазах, а в Волгах, развозящих их к аксакалам в горы вместе с набором одноразовых, оставляемых на память-фетиш, трусиков. Во вторых, речь идет как раз, преимущественно, об ИТР Москвы и Ленинграда. Менее образованные и провинциальные оказывались к контакту с аборигенами совершенно не готовыми: их хватало лишь на шум и крики, когда их щипали «не за те места» или «холодными руками». Частенько именно этих несчастных турбазовская администрация выпроваживала досрочно с позором домой к мужьям.

А небольшая стайка томных, молчаливых, отоспавшихся за день некоторых «столичных дам», по традиции, подобно «мимолетному видению», являлась в проеме распахнутого окна в первые полчаса после отбоя и закрытия на все многочисленные замки стальной входной двери турбазы, и далее уже спринтом босиком по бетону (тихо!.. тихо!.. туфли на высоких каблуках, вместе с губной помадой  в руке) к «ВАЗам» с армянскими номерами и включенным зажиганием.

Большей высоты  каблуков дамских туфель я не видел нигде и никогда. Эта высота, как ничто другое, была лучшим, совершенно не осуждаемым обществом, индикатором  устойчивости, а общий «порыв Наших дам» смотрелся, пожалуй, повеличественнее «нерестового хода горбуши»…

Мужская и женская средняние школы располагались в разных зданиях

Как только выпадал редкий снег, раздавался дикий клич мальчишек: «Пошли баб добивать!» и мы, ватага пацанов-первоклассников бежали  закидывать снежками выходящих из  женской школы  чистеньких девочек.

Часто пакостно и жестоко: со льдом и не всегда чистым. Никогда это не приводило к знакомствам с прекрасной половиной (а,  по нашим мальчишеским утверждениям, мы этого и не хотели!), но время от времени кончалось для нас мордобоем защищающих девочек родителей.

Контакты с девочками ограничивались лишь сестрами пацанов, причем только, если они, разделяя наши обычаи, соглашались на иерархически нижние роли. Например, если  в футбол, то на воротах.

С другой стороны, может, инстинктивно, а, может, от постоянного напряжения в страхе за Маму ( во время ее конфликтов с Отцом), у меня сформировалось устойчивое болезненное неприятие насилия над женщиной.

Фильмы с насилием были и в то время. В них Враги расстреливали, топили и сжигали партизан, повстанцев, красноармейцев. Все это тяжело было смотреть. Но как ни странно , большую нравственную боль причиняли эпизоды, где насиловали женщину. Это было на пределе моих сил. В эти минуты  был готов на любое безумие. И уже существенно позже со мной были те же заморочки: несмотря на осознание рисков, неоднократно вляпывался в конфликты где-нибудь в электричке с пьяницей, пристающим к женщине.