Катилинарский цикл. Часть I. Царство коррупции
Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen).
Коррупция существовала в Риме всегда. Еще в законах 12 таблиц, введенных в 5 веке до н.э., были наказания за подкуп судьи. Но в те “наивные” времена коррупция и её размеры были столь незначительны, что не оставили о себе никакой памяти. Оно и понятно - Рим был бедным маленьким городком, где пара гектаров земли и стадо овец считалось уже большим богатством. Да и вопросы в ту эпоху решались скорее по блату/родству, а коли дело дошло до взятки, то скорее всего речь шла о каком-то плебее без патрона. Но шли столетия, Рим из пассивно-агрессивного доминатора Лация превратился в гегемона Средиземноморья и как-то тут все и завертелось.
Сам по себе рост богатств, которые стекались после успешных завоевательных кампаний и которым сами же римляне и объясняли упадок нравов, начиная со 2 века до н.э., был вовсе не причиной, а скорее важным катализатором. Римские нобили действительно немного поехали крышей, когда после пуники Рим начал концентрировать богатства, считавшиеся до сего момента несметными. Тот старый добрый Рим, который являлся образцом для Катона, был городом, где показная роскошь осуждалась. Но стоило римлянам почувствовать вкус роскоши, и их было уже не остановить.
Когда-то давно такое считалось роскошью, а теперь обычная вилла, даже не самая богатая
Греческие скульптуры, роскошные виллы ценой в годовой доход небольшого царства, обилие золота и серебра в домашней утвари и роскошные пиры к 1 веку до н.э. стали привычным уже признаком статуса. Успешный политик, особенно из древнего и уважаемого рода, должен был демонстрировать свое положение, и показная роскошь была самым ярким и зримым свидетельством этого. Катон Старший мог сколько угодно возмущаться испортившимися нравами римлян, но в обществе, где аристократов с детства обучали, что едва ли не самое важное достоинство римлянина это его ЧСВ (чувство собственного величия), а римский dignitas наиболее емко описывает именно эта характеристика, по-другому быть и не могло.
Тем не менее, это почесывание ЧСВ было далеко не единственным и даже не главным способом потратить деньги, потому что была еще и политика. Опять же, когда-то, давным-давно, римскую политику определяла знатность рода, размер его клиентелы и политических связей. Политика была междусобойчиком пары сотен патрицианских и плебейских родов, которые вполне успешно уживались друг с дружкой. Но потом случилась Вторая Пуническая и Канны, где римский политический класс лишился разом то ли пятой, то ли четвертой части. После этого, с одной стороны, в сенате произошло усиление нескольких наиболее сильных родов, с другой - для обеспечения стабильности государственного аппарата пришлось начать активно включать в состав сената хомо новусов - талантливых выходцев из муниципального всадничества, для которых до этого путь в большую политику пролегал исключительно через принятие патронажа одного из аристократов.
Появление группы родов, которые могли за счет своего веса в обществе устроить настоящий олигархический междусобойчик, серьезно изменило политический ландшафт. В старой римской политической системе победить таких олигархов было бы почти невозможно, но в новой, только зарождающейся, был один способ - деньги. Выборы магистратов ведь делает народ, а значит, его благосклонность можно заслужить, активно тратя деньги на его увеселения или прямой подкуп. Да, в центуриатных комициях больший голос имеют более богатые и влиятельные, но даже их голоса можно было купить. Делая подарок или обещание оказать услугу, кандидат мог купить сразу всю его сеть клиентов, которые проголосуют за того, на кого укажет их патрон.
В общем, подкуп хорош всем, а потому его начали применять все чаще, но пока все это было чинно и благородно. А потом, в 130-е годы до н.э., реформаторы сумели продавить сенат и комиции на принятие закона о тайном голосовании. Он подрывал способность патрона контролировать голосование своих клиентов и тем самым лишал наиболее влиятельные роды одного из самых эффективных инструментов политического влияния в их арсенале. С этого момента единственное неравенство в положении условных Метелла с генеалогией длиной в историю самой Республики и муниципалом типа Сертория или Цицерона было лишь в размере имевшихся у них средств, который только на первый взгляд был несопоставим.
Ведь главное богатство значительной части римской аристократии было буквально зарыто в землю. Землевладение в Риме было краеугольным камнем всей жизни. Оно было стабильным способом получения дохода, как пассивного, так и активного. А кроме того, размер земельных владений определял ценз, будучи гарантией платежеспособности владельца. Поэтому значительная часть средств аристократов были именно в форме земельных участков, которая хоть и конвертировалась в звонкую монету, но это дело небыстрое и не всегда возможное - продав слишком много земли, можно было вылететь из сената за несоответствие цензу. Поэтому свободных средств на руках аристократов было не так и много, но это была не беда - ведь есть же ростовщики.
Значительная часть римских политиков проводили свои предвыборные кампании в кредит. Деньги брали у всадников-коммерсантов или более богатых коллег-сенаторов. Практика эта стала привычна уже во втором веке до н.э. и породила еще один вид коррупции - разграбление провинций. Ведь беря деньги в долг, их нужно было возвращать. Магистратуры сами по себе денег не приносили, скорее даже наоборот - приходилось иногда из своего кармана докладывать на текущие нужды. А вот наместничество в провинциях - уже другое дело, там промагистрат (бывший магистрат) мог развернуться на полную, так как сфера финансов провинций регулировалась слабо и главное было не воровать положенные Риму налоги.
Собственно, типичный путь римского политика в 2-1 веках до н.э. был прост: копим долги, продвигаясь по лестнице магистратур - доходим до претуры или консулата - получаем богатую провинцию в управление - грабим её - возвращаем долги и на остаток средств строим себе виллы и скупаем землю. Ну или пролетаем с выборами и распродаем все имеющееся имущество, чтобы расплатиться с долгами, превращаясь в родовитых или не очень бомжей. Сами понимаете, что такие светлые перспективы делали политическую борьбу еще более ожесточенной. Особенно после проведения ценза 70 года до н.э., когда включение италиков в цензовые списки увеличило число граждан вдвое.
Были, конечно, и честные политики, отлично понимавшие, что вся эта коррупционная вольница - путь в никуда: провинциалы сами начинали набирать долгов у римских банкиров, чтобы расплатиться с поборами, и впадали в долговую кабалу, римские же политики, набравшие долгов, все глубже погружали провинции в эту яму. Но так как коррупция была плотно интегрирована в политику Рима, то и борьба с ней носила ярко выраженный политический окрас.
Вы же помните, что вопрос судов по делам о коррупции был чуть ли не самым болезненным еще со времен Гракхов и до первого консульства Помпея? Сначала эти суды создали, чтобы укротить коррупцию в провинциях, заседали в них сенаторы и осуждали чаще всего всадников-откупщиков и политических соперников. Потом эти суды стали вотчиной исключительно всадников, и те начали активно с их помощью терроризировать несговорчивых сенаторов. И только после 70 года до н.э. в них стало заседать поровну сенаторов, всадников и эрарных трибунов (более бедных нежели всадников граждан). Решило ли это проблему провинциальной коррупции? Лол, нет конечно. Потому что коренная причина коррупции никуда не делась и даже еще более усугубилась, приобретя совсем уж гротескные формы.
Ведь введение тайного голосования на выборах привело к постепенному развалу старой общественной системы, где результаты выборов часто определяли сети клиентов. Теперь подкупать можно и нужно было куда больше граждан совершенно разного достатка. Естественно, что это требовало еще больше денег и людей. Улицы Рима перед выборами начали заполонять “друзья” кандидатов, которые либо внаглую раздавали подарки, либо приглашали за ними в свои дома. Эта практика, равно как и предвыборные празднества, которые устраивали кандидаты, были довольно быстро запрещены. Но свято место пусто не бывает, особенно, если речь идет об очень больших деньгах.
В 1 веке до н.э. ведущую роль в обеспечении голосования стали играть избирательные коллегии - объединения “неравнодушных граждан”, которые предлагали под ключ услуги продвижения кандидата: от раздач подарков и агитации до привлечения титушек для обеспечения нужного результата голосования. Такие коллегии обычно имели территориальную природу и контролировали определенный район города, но во время выборов могли вывести своих людей на форум или Марсово поле, где собирались центуриатные комиции, и добрым словом и угрозой рукоприкладства запугать избирателей достаточно, чтобы те проголосовали нужным образом. Причем титушек не могли остановить даже магистраты - тех могли спокойно побить, чтобы они не мешали "свободному" волеизъявлению народа. И если во времена Сульпиция подобные вещи были чем-то новым, то в 60-е годы до н.э. редкие выборы обходились без массовых драк.
Это прозвучит нелогично, но подобная ситуация с электоральной коррупцией не нравилась очень многим сенаторам. Да, большая часть сенаторов наживалась на своих должностях, использовала деньги в предвыборной кампании и даже, о ужас, пользовались услугами коллегий. Но масштаб злоупотреблений был таков, что и ярые консерваторы, и хомо новусы-сторонники реформ регулярно принимали разные законы о борьбе с коррупцией, которые… не работали. Потому что кроме закона нужно еще и желание преторов, выполнявших судебно-полицейские функции, их выполнять. А с учетом того, что многие политики сами могли легко стать жертвой закона о предвыборной коррупции, то чаще всего подобные процессы проходили в рамках политических разборок разных сенатских групп, а системной работы против коррупции не велось. Поэтому ситуация с ней все усугублялась.
Продолжение следует...
Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_621677
Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить следующую часть!