Ксения Аксанова считает, что приемные родители - не герои, а неравнодушные люди. Это убеждение помогло ей в поисках дочки и при адаптации.
Будучи волонтером, Ксения поняла, что в ее семье обязательно будет приемный ребенок.
— Почему вы решили взять приемного ребенка? Как вы на это решились?
— Почти 10 лет назад я проходила тренинг личностного роста, и на одном из модулей мы командой собирали деньги на подарки для детей из интерната.
К сожалению, тогда я не знала, как вредны подарки от спонсоров и просто однажды заглянувших взрослых в детские дома. Но вручая подарки и глядя на ребятишек, я поняла, что в моей семье обязательно будет приемный ребенок.
Что касается супруга, думаю, Нияз принял это решение неосознанно, сделав на одном из тренингов коллаж визуализации, где в области семьи и детей поместил фото всемирно известной тогда еще супружеской пары с приемными детьми — Анджелины Джоли и Брэда Питта.
— Психологически готовились к этому шагу? Были ли моменты, которые вас пугали?
— Пока не сделаешь ни одного шага, пугает абсолютно все. В голове была каша и куча вопросов.
Осознание, что уже пора сделать то, о чем думаем давно, и толчок к действию мне дали публикации в Живом Журнале, искренние записи в блогах уже состоявшихся приемных родителей о своем пути.
Важной психологической подготовкой для нас обоих стала Школа приемных родителей (ШПР). Это был очень ценный период занятий с различными специалистами, море полезной информации.
ШПР помогла нам хотя бы отчасти посмотреть на мир глазами детей, оказавшихся в государственных учреждениях.
Амина растет веселой и любознательной.
Там мы поняли, что дети-сироты не какие-то особенные, что чужих детей не бывает, а есть только тараканы у взрослых в головах.
— Как вы готовили мужа, родителей?
— Готовить мужа не пришлось. Инициатором идеи выступила я, но супруг внутренне уже был готов к этому шагу.
Весь процесс удочерения по продолжительности напоминал беременность, конечно, больше морально, чем физически. Как и беременность, это очень мощный жизненный урок для обоих супругов, период, когда нужна взаимная поддержка, и мы помогали друг другу, как могли.
У меня есть четкая убежденность, что так было нужно именно тогда, не годом раньше, не годом позже. Прошло бы еще лет пять – и мы бы, возможно, уже не решились, а еще через 10-20 лет пожалели бы о несделанном шаге.
Что касается родителей, года за два до удочерения родственники с обеих сторон на мои вопросы честно отвечали, что против ребенка из детского дома.
Им понадобилось время, чтобы принять наше решение. Но с самого первого дня и до сих пор родные не только поддерживают нас и помогают во всем, но и искренне радуются за нашу семью. Отношение к нашей дочурке с их стороны умиляет и греет душу.
— Где и как вы нашли вашу дочку, почему решили взять именно ее?
— Случайности не случайны. В этом я убеждена. С получением заключения о возможности быть кандидатами в усыновители произошла небольшая заминка.
В период, когда его готовили в органах опеки, мы с мужем попали в аварию. Пока я восстанавливалась в другом городе, мне звонили из опеки с удивлением, почему мы за заключением не приходим, ведь оно уже по срокам готово.
Вернувшись в Казань, мы получили заключение и в тот же день поехали в Республиканский центр усыновления.
Я очень хорошо помню дату – 24 ноября 2015 года. Заполнили все анкеты, задали все вопросы, и специалист предложил нам посмотреть данные и фотографии нескольких деток.
Увидев Амину, мы с мужем в один голос сказали, что хотим познакомиться именно с ней.
Ксения и Нияз вместе готовились к приемному родительству
А та самая случайность заключается вот в чем: если бы не авария и наша задержка с получением заключения, мы бы даже не узнали о существовании нашей будущей дочки, поскольку как раз неделю назад Амину смотрели другие кандидаты.
А при подобных обстоятельствах пока не пройдут 10 дней, отведенные на знакомство и принятие решения, данные на ребенка никому из претендентов не предоставляют.
До знакомства я часто думала, как понять, «твой» ребенок или нет? Но и после скажу, что все равно не знаю. Уверена, что не мы их выбираем, а они нас.
Так еще не видя Амину, я поняла, что это будет Она. Были знаки, например, один из них – ее дата рождения, которая совпала с датой рождения моего папы.
— Чем запомнилась ваша первая встреча с Аминой?
— На следующий же день после визита в Республиканский центр, 25 ноября, мы пошли знакомиться с малышкой. Оба волновались, как перед первым свиданием, проверяли, взяли ли направление, не забыли ли игрушку для Амины…
Увидев девочку, я не удержалась и разревелась. Врач дома малютки так и сказала: «Значит, екнуло у мамы сердечко».
Мне кажется, мы полюбили ее с первого взгляда. Я утонула в ее глазах. И если честно, до сих пор тону!
В первый день вместе с персоналом мы пообщались с нашей девочкой всего 10-15 минут.
Она изучала нас, позволяла взять себя на ручки, а потом схватила меня крепко-крепко за палец и не отпускала до расставания.
— Помните первые дни вместе дома?
— Ровно через месяц после знакомства, 25 декабря 2015 года состоялся суд по удочерению. Больше всего мы волновались, сможем ли мы сразу же забрать дочку домой.
Но нам повезло, судья принял решение к немедленному исполнению, поскольку по документам ребенок — сирота. И в тот же день наша крошка ночевала у себя дома, в своей новой кроватке, в своей новой пижаме, в обнимку с новыми игрушками. На следующий день Амине исполнилось 11 месяцев!
А через несколько дней дочурка встречала свой первый Новый Год с мамой и папой! Первые дни на фоне новогоднего настроения прошли очень хорошо. Малышка с первых дней хорошо спала ночами, кушала. Мы понимали, что в начале ребенку нужен только дом и родители, а не какие-то развлечения, поэтому первые недели мы провели втроем, никуда не ходили и не принимали гостей.
Был момент, когда приехала мама супруга. Я помню тревогу в глазах дочурки, когда в доме появился кто-то «лишний».
Наш медовый месяц был чудесным и не омрачался ничем. А в конце января, через месяц после суда, мы отметили первый годик Амины.
— Что было особенно сложным во время адаптации Амины к вашему домашнему укладу? Была ли адаптация у вас?
— Дочка была еще крошкой, поэтому в начале в поведении адаптация никак не проявлялась. Единственное, что сразу бросилось в глаза, это отсутствие привязанности.
Малышка давалась на ручки, но ответной нежности и ласки с ее стороны не было несколько месяцев.
Помню, как она, практически только начав ходить, однажды подошла ко мне, первый раз положила голову мне на колени и улыбнулась.
Амина поначалу не знала, как отвечать на любовь, нежность, заботу, внимание. Со временем она научилась и этому.
Мы долго ждали, когда дочка начнет засыпать в общей кровати с нами, поскольку она привыкла спать отдельно в доме малютки. Но и этого мы дождались: сейчас и не выгонишь из родительской кровати.
— Есть ли у вас устоявшийся распорядок дня? Как организуется день?
— Появление ребенка в семье заставило все и всех подчиниться его распорядку.
Перед медицинским обследованием до удочерения я расспрашивала персонал дома малютки, как и что мне делать в больнице на обследовании. Но от меня отмахивались со словами, что в процессе сама разберусь.
Это очень коробило: во-первых, я не была до этого мамой, опыта пребывания с детьми столько времени у меня не было. Во-вторых, малышке 10 месяцев, у нее уже сформировались привычки к тому или иному, и их не хотелось резко ломать.
Помню, как позже в одной из палат собираюсь кормить Амину кашей. Прикладываю ее немного на руку, примерно так, как делает мама, кормящая грудью, ручки убираю вдоль тела и начинаю быстренько, ложка за ложкой кормить — все, как показала медсестра из дома малютки.
Остальные мамы в палате недоумевают, зачем я так кормлю ребенка, которому уже 10 месяцев. Предлагают посадить ее. Попробовала, ребенок кричит, кашу сидя не ест и вообще не понимает, чего я хочу от нее. А все потому, что она привыкла иначе.
Еще и кормить надо было очень быстро, чуть сбавишь темп — кричит на все отделение, а вдруг я больше не дам.
Видимо, у нянечек в доме ребенка других вариантов не было, там не один рот, кормить всех поскорей, пока другие крик не подняли. Дома потребовалось несколько месяцев, чтобы сбавить темп в еде.
Поначалу по уходу мы старались делать все так, как было в доме малютки и постепенно приучали Амину к новому. Сейчас, спустя 6 лет, в доме есть некий свой распорядок, но не строгий: приемы пищи, прогулки, занятия, совместные игры и т.д.
— Отличается ли реальная жизнь с приемной дочкой от ваших изначальных представлений об этом?
— Мои представления менялись постоянно. В процессе прохождения ШПР пришло осознание главной цели существования таких школ. ШПР отвечает на многие вопросы и помогает решить самую главную проблему – это возврат приемных детей обратно в государственные учреждения.
Почти всегда это происходит из-за непонимания природы поведения ребенка, незнания его психологии. Такой возврат становится трагическим для ребенка.
Можно сказать, что ШПР – это не только получение знаний в области семейной и детской психологии, но и профилактика возвратов детей в систему.
— Что дает вам силы преодолевать все трудности, связанные с вашим шагом?
— Не стану отрицать, что бывает трудно, а порой даже очень трудно.
Детеныш иногда нашкодит так, что внутри все закипает. А потом подойдет, улыбнется и так ласково и протяжно скажет: «Я тебя люблю-ю-ю!» И переключаешься мгновенно, смотришь на нее и понимаешь, что без этого «люблю» невозможно жить.
Вдохновляет и поддерживает меня саморазвитие: книги, видео, семинары, форумы, фильмы. Особую роль играет общение с другими приемными родителями. Клубы для приемных родителей — очень мощный ресурс и необходимая поддержка для мам и пап.
— Что бы вы могли посоветовать людям, которые думают об усыновлении ребенка?
— Первый шаг для всех без исключения — это, конечно же, ШПР.
Цель занятий — помочь понять чувства ребенка, а также родителя, как с ними разобраться, чтобы избежать многих ошибок, подобрать подход и верные слова.
Конечно, со многим придется разбираться по ситуации, но знание тех или иных способов заранее сильно облегчает путь.
Приемный ребенок в семье — это не всегда гладко. И адаптацию придется проходить в любой момент, с ребенком любого возраста.
Приемные родители объясняют Амине, что кровные мама и папа не бросили ее, а передали на воспитание.
К примеру, нашей девочке уже почти 7 лет. И в настоящее время мы проходим очередной этап адаптации, поскольку уже не первый год в доступной для ребенка форме рассказываем ее историю жизни.
И сейчас уже на более глубоком уровне объясняем, что кровные родители ее не бросили, а передали на воспитание из лучших побуждений.
Каждый ребенок переживает утрату кровных родителей по-своему, а дело приемных помочь ему найти ту грань принятия, которая позволит ему жить с этой информацией без осуждения кровных родителей и без бесплодных поисков их оправдания.
Приемный родитель — не герой, как считают многие, а самый обычный человек. Не важно, каким образом ребёнок приходит в нашу жизнь, рожает ли его мама сама или сердцем, он все равно становится своим.
— Как можно помочь детям-сиротам найти родителей?
— В настоящее время СМИ, соцсети, порталы, в том числе сайт фонда «Измени одну жизнь», рассказывают о приемных семьях. И очень важно, чтобы все больше и больше людей узнавало правду.
Правду о том, что ребенок из детского дома не какой-то особенный, он пережил горе, потерял маму и папу, а это травма. Она и отсутствие родителей влияют на здоровье, психику, развитие и поведение ребенка.
Важно говорить о том, что взрослые люди, которые берут детей из детских домов, делают это от души, осознавая, что дети, которых любят, становятся взрослыми, которые умеют любить. Потому что человека делают не гены, а воспитание и окружающая среда.
Люди должны знать, почему детям нужны значимые взрослые, те, кому можно доверять и на кого можно опереться. И почему система не может дать им этого.
Также надо и тем, кто взял ребенка в семью, делиться своим опытом приемного родительства.
Мы сами когда-то решились на первый шаг, прочитав «исповедь» знакомой приемной мамы.
— Почему, на ваш взгляд, дети не должны жить в детдомах?
— Каждому ребенку нужна опора и фундамент — семья, родители, привязанность, теплые отношения, нужен свой дом как место безопасности, где ребенка любят и принимают таким, какой он есть.
Амина живет в семье 6 лет.
Детский дом — это последствие семейного неблагополучия. Поэтому необходима работа по устранению этих причин, и речь не только о воздействии алкоголизма, наркомании, насилия и т.д.
Любой родитель, опираясь на личный опыт, пытается вырастить «счастливого человека». У него имеется собственный жизненный багаж, который часто состоит из детских обид, психологических травм и неэффективных сценариев поведения, которые мешают строить гармоничные отношения с собой, близкими людьми и окружающим миром.
Родитель тянет за собой этот “хвост” и, сам того не желая, передает его своим детям. Поэтому необходимо обучение родительству, базовым знаниям психологии.
Ксюши не стало 28.06.2024... Что случилось? Нужна ли поддержка? Как Амина? я ответил на эти вопросы в предыдущем посте на пикабу:
