Как поживаете?

Да-да, я вас спрашиваю. Вас, кто в 1991 году радостно кричал про “свободу”, хлопал в ладоши танкам у Белого дома и с воодушевлением сдавал свою страну. Вы тогда не понимали, конечно, от чего именно освобождаетесь. От заводов? От науки? От братских республик? От бесплатного образования, медицины, рабочих мест?

А может, от памяти предков, проливших кровь за Советскую власть? От трудовой чести? От уверенности в завтрашнем дне?

Вот ты, например. Помню, в 1991 ты с умным видом рассуждал: «План — это пережиток. Нужен рынок!» Ну как, поживаешь на свободном рынке? Всё в порядке, или уже не очень? Что, конкуренция задушила, зарплата — обманка, а пенсия — на бумаге? Ну-ну. Чего ж ты хотел — капитализм ведь не про справедливость, а про прибыль. Не твою, конечно.

А ты, ты же радовалась! Говорила: «СССР — громоздкий, неуклюжий. Лучше маленькие страны, будет конкуренция!» Поздравляю — конкурируем теперь по уровню бедности. Что, живёшь в США? Счастья тебе там. Но напомни, почему ты тогда, в Москве, бегала на референдумы и голосовала за то, чтобы разрушить мою страну? Уехала — а пепел ещё дымится.

Ты, инженер. Говорил: “Работаю за копейки!” А теперь — возишь из Турции куртки. Великая мечта советского техника. Что, пенсии не хватает? А тогда что ж молчал, когда рушили страну рабочих и инженеров?

Курсант, крепкий, с погоном и уверенностью. Погиб в Чечне. Не за СССР, а за “рынок”. Твоё имя теперь на плите, и никакой депутат его не вспомнит.

Журналистка. Тогда ты щебетала: «Главное — свобода!» Ну как, на свободе? Или свобода оказалась свободой падать, и всё?

Каратэ ты бросил. Стал на рынке «вертеться». Тебя тоже уже нет. Примерная карьера «нового русского»: от базара до автомата.

Пивной балагур. Не дожил до трезвости. Цирроз печени. Без комментариев.

Программист. Самая «перспективная» профессия, говорили. Ну, хоть на еду хватает? Кредиты тянутся, “удалёнка” душит, а “айти-свобода” закончилась на 12-часовом рабочем дне и бессоннице.

Пионерка. Ты тогда с жаром защищала галстук. Верила. Потом — наркотики. Первая ушла. А ведь могла бы стать учительницей, инженером, депутатом — в Советской стране.

А я? Устроился, вроде бы. Работаю. Есть жильё. Но тоска зелёная душит. Потому что я вас помню. Помню живыми. Помню молодыми. Помню, как верили в ложь и убивали правду. Кто-то — по глупости, кто-то — из страха, кто-то — ради новой жвачки.

А теперь вы — без работы. Или на пенсии, на которую не прожить. А может, уже в земле. Или просто забыты, выброшены как неактуальные приложения.

А ведь всё могло быть иначе.

Мог бы жить великий союз народов, трудящихся, создателей. Мог бы жить СССР. Страна, в которой не старики были балластом, а буржуазия была на помойке. Где каждый знал: твой труд — часть общего дела, а не проклятое “сам себя продавай”.

Но вы выбрали доллар. Рынок. Телемагазин. Пластиковую мечту. И теперь живёте в пластиковом мире.
Понимаете, я вспоминаю не просто вас. Я вспоминаю, как обманули вас, как вы поверили, что будете жить “по-человечески”. А теперь боитесь остаться без работы, без страховки, без сил. Потому что — не нужны. Капитализм списывает старых, ненужных, больных. Он не благодарит. Он перерабатывает.

И всё это — не просто печаль. Это приговор обществу, где всё продаётся, кроме совести.

А ведь могло быть иначе. Если бы не сдались. Если бы не поверили. Если бы встали.

Но вы сделали выбор. А теперь мы платим за него. Мы — ваши дети, ваши внуки, ваш оставшийся народ.

И знаете — мы вас не осуждаем. Мы просто не хотим повторить ваш путь.
@Евгений Иванов