— Смотрите! Он всё время руку к сердцу прикладывает! — встревоженно кричит нам бабушка с собачкой. — У него инфаркт! У моей соседки так же было!

— Инфаркт, точно инфаркт! — подхватывает дед в кепке. — Я сам сердечник, я знаю! Увозите скорее, а то помрёт тут у нас на глазах!

Нас окружили. В глазах собравшихся читался немой укор: «Ну чего же вы медлите, люди гибнут!».

Подошли к болезному. Он в сознании. Мычит, теребит грудь, но встать не может.

Выкатываем каталку. Вкатываем обратно (не забыв погрузить туда мужичка, конечно же), захлопываем двери. И тут начинается... В окна стучат, в форточки суют лица:

— А вы с какой больницы? Куда повезёте? А что с ним? А как зовут водителя? А кто ваша мама по гороскопу?...

Киножурнал "Хочу всё знать". Обычное дело, напоминающее сцену из фильма про зомби, когда оные пытаются залезть в машину. Андрей, раздражённо, кричит в форточку:

— Товарищи! Дайте хоть обследовать человека!

Но народ не унимается. Водитель, видя это, тихо так говорит:

— Может, отъедем подальше?

— Отъезжай, — хором отвечаем мы.

Переезжаем на соседнюю улицу. Тишина. Благодать.

Приступаем к осмотру. Наш пациент снова хватается за грудь и пытается сказать что-то типа "Абырвалг", но получается только невнятное "Ыыы".

В карманах плаща находим два пустых «фунфырика» и справку о потере паспорта. Отчётливо видно имя отчество — Иван Михайлович.

— Иван Михайлович! Сердце болит? — ору я ему.

В ответ он с дикой силой начинает рвать на себе рубаху, словно Халк с похмелья. Еле успокаиваем. Снимаем кардиограмму — идеальная, хоть в учебник помещай.

— Сосуды чистые, — завистливо замечает Андрей. — Вот что спирт животворящий делает.

Все остальные показатели тоже в норме. Рука тянется к одежде! Упорно, с каким-то маниакальным стремлением.

— Может что-то из кармана достать хочет — осеняет меня мысль.

Мы замираем в ожидании. Иван Михайлович с серьёзным видом начинает копаться в подкладке своего плаща, и через мгновение извлекает на свет божий смятый, засаленный листок. Торжественно протягивает его нам.

Разворачиваем. И видим шедевр эпистолярного жанра, выведенный каллиграфическим почерком (не помню точного содержания, но примерно так):

Мы с Андреем сидим и молча перечитываем эту записку. Автор тем временем смотрит на нас укоризненно, как на двоечников, не сумевших решить простейшую задачку.

До больницы оставалось всего ничего. Но Иван Михайлович, внезапно протрезвев, потребовал остановку. Подписал отказ от госпитализации, получил на память свою кардиограмму и зашагал прочь.

— В следующий раз записку на лоб приклей! — крикнул ему вдогонку Андрей.

— И не пей на улице! — добавил я.

Молчание, по понятным причинам, было нам ответом. Ушёл гордо в закат, не оглядываясь.

Хоть мы и не в Питере живём, а в Екб, но и у нас вежливые и предупредительные бомжи нет-нет, да и да, — попадаются. Все бы такими были. Глядишь, и работы у скорой поубавилось бы. 👍🚑

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💖

(При создании текста ни один ИИ не использован. События реальны.)

(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале Истории Чумового доктора, а также в Дзене Истории Чумового доктора)

Еще одна история, и снова про ростовчан. В 2009 году у ростовчанина заболела онкологией жена. Обращаться в банк на тот момент ему не позволяли обстоятельства. А деньги нужны были срочно.

«Потребительский кредит в размере 600 тысяч рублей он взял в кредитном потребительском кооперативе граждан „Партнерство“, — вспоминает сестра жены Людмила. Однако по истечении срока отдать деньги мужчина не смог.

В 2015 году квартиру мужчины на улице Добровольского в Ростове переоформили на третье лицо, которое приобрело жилье на торгах.

По словам собеседницы, зимой 2020 года мужчину буквально «выбросили» из квартиры на улицу.

«Фактически мы остались на улице. С 2017 года я и моя дочь бомжуем — у нас нет определенного места жительства. Нет жилья, нет родственников, и помочь нам тоже некому. А ту единственную квартиру, купленную на мои деньги, отняли», — сокрушается ростовчанка.

Подробнее эту историю рассказали местные журналисты.

По словам Ольги, после произошедших событий на момент выселения из квартиры отец лежал в больнице с третьим инсультом. А мама не пережила стресс — умерла в 2014 году.

Потерявшие квартиры уверены, что вся эта история с выселением из квартир априори не могла произойти в соответствии со всеми предусмотренными требованиями законов. Однако, по словам горожан, это произошло.

P.S. Здесь я пишу на разные темы, а вот в своём телеграм-канале про кредиты и долги я выкладываю новости законодательства для должников, рассказываю судебную практику и делюсь способами взаимодействия с банками, приставами и коллекторами. Если у Вас есть потребкредит, микрозайм, кредитная карта, ипотека, автокредит или вы уже стали должником по кредитам, микрозаймам, алиментам, оплате услуг ЖКХ, налогам - Вам будет интересно подписаться и читать мой телеграм-канал.

Жест с термосом — это не одобрение их образа жизни. Это попытка сохранить в себе человечность в нечеловеческих обстоятельствах. Не для них, а для себя. За их «выбором» часто стоит не свобода, а ловушка: болезнь, череда неудач, выгорание воли.

Получился спор не о бомжах, а о нас. О том, где проходит грань между:

• Справедливостью и милосердием?

• Личной ответственностью и человеческим участием?

• Рациональной помощью «достойным» и иррациональным жестом в сторону «безнадёжных»?

Оба взгляда по-своему логичны. Оба — по-своему честны.

А вам какой подход ближе? И есть ли вообще в этой ситуации «правильная» сторона?

Главный принцип проживания в нашей ужасной стране выведен формулой «не верь, не бойся, не проси», но человек слаб и не всегда следует по жизни чётко исполняя эти правила, иногда пугается даже собственной тени. А если страх наводит верховная власть, то вообще обосраться может, чем сейчас и пользуются телефонные мошенники.

К примеру, ныне величайшим грехом считается финансовая помощь Вооружённым силам Украины денежными переводами. И если нехороший человек, ложно назвавшийся сотрудником спецслужб, позвонит добропорядочной (хи-хи!) патриотично настроенной пенсионерке и обвинит её в переводе денег на нужды пресловутого «батальона Айдар», то после полученного шока она мгновенно превратится в безвольную амёбу. И тут же отдаст все свои деньги, и всю свою недвижимость, этому негодяю. Что собственно и случилось месяц назад с одной моей близкой родственницей.

И я даже затрудняюсь утверждать, кто в создании этой ситуации наиболее виновен – виртуальные злодеи из телефонной трубки, или новые законы, вселяющие страх в сердца наших сограждан и подавляющие их волю. Как ни крути, одно без другого не произошло бы.

Свободного человека такой глупостью не испугаешь, а уже испуганного дополнительно стращать не требуется, вот отчего эти мошенничества стали массовым явлением.

Противоядия этому нет, и в ближайшее время не предвидится, родственников вы тоже не сбережёте – чужая душа потёмки, поэтому просто советую быть начеку. Надеюсь, эти чёрные времена скоро пройдут.

Сегодня вечером  Юле удалось уже разжиться дешевым одеколоном, его пили, когда не было нормальной выпивки. Этот напиток не давал запаха алко, но вроде бы «сшибал по голове». Когда у тебя 9-й день запоя, разбираться не приходится, принимаешь всё, лишь бы поддержать «кондицию». Она не стеснялась спрашивать дорогу, не стеснялась подниматься на четвертый этаж старого московского здания, хотя подмётка на ботинке отошла и шлёпала при ходьбе, а под глазом красовался позавчерашний бланш.

В просторной комнате по стенам стояли стулья. Из стульев же были выстроены ряды центре комнаты. У окна стоял стол вроде парты, за ним сидел молодой человек. Он позвонил в колокольчик и объявил: «Начинаем группу». Разношёрстный народ занял почти все места, Юля постаралась занять место около другого столика, с чайником и конфетами. На удивление её приветливо посадили поближе, а какой-то улыбчивый пожилой мужчина в белой футболке сделал ей чаю в стеклянной кружке. Она неуверенно улыбалась, на всякий случай держалась настороже.

«Сегодня я послужу ведущим нашего собрания» - произнёс молодой человек за столом. Ой, сколько собраний Юля видела уже – сообщества, церкви, объединения. По улицам столицы ходит множество людей, готовых помочь бездомному, особенно, если кажется, что дно ещё не достигнуто. В их улыбках, горячем чае и теплых вещах, которые пахли дезинфекцией, она видела не спасение, а новые силки – поймают, как птичку в клетку, и больше нельзя будет жить свободно, как сама хочешь. Уличная жизнь пьянила полной, звенящей свободой. Обязательства, нормы, принципы ничего не значили. Великое «я никому ничего не должна». И употреблять не просто можно, а нужно было всё время. Правда, можно нарваться на злодеев, как полгода назад, когда её неделю не выпускали из подвала, обрили налысо и глумились целой компанией. Но однажды Юля научится не попадать в лапы злых людей и будет жить счастливо. В дикой свободе. Откуда эти смешные волонтёры-проповедники-братья-сёстры так навязчиво и раздражающе пытаются её спасти.

Люди в комнате по очереди высказывались, говорили не заученно, от души. Некоторые слова трогали, особенно про одиночество и пьянство, но Юля уже слабо могла запомнить смысл, от надвигающегося «отходоса» начали трястись руки и ноги. Скорее бы конец, нужно разжиться чем-то, меняющим сознание.

Наконец, все в комнате встали и взялись за руки, чтобы произнести незамысловатую молитву. Юлю тоже подняли и её тоже взяли за руки, без брезгливости или страха. Она хлопала глазами, остаток сил уходил на то, чтобы не отрубиться прямо сейчас.

Напротив неё остановились две женщины. «Смотри, она такая же, как я в первый день. Даже подошва отклеивается!» - звонким голосом сказала темненькая с модной стрижкой. От неё пахло каким-то дорогим парфюмом, поэтому Юля про себя отстраненно удивилась, когда та присела с ней рядом и начала расспрашивать, что да как. «Мне нужен корвалол, мне плохо с сердцем» - пролепетала Юля давно заготовленную фразу. Женщины понимающе переглянулись. «Ясно» - сказала вторая, крашенная блондинка с копной шакирообразных волос. «Который день пьёшь?» - спросила она. Её тон не был ласковый или участливым, это задело Юлю. Она такая несчастная, она же нуждается в помощи, а тут так жестко с ней говорят, и в аптеку, видать, тоже не пойдут. Она решила говорить только с первой. Постепенно стало ясно, что они втроём двигаются в сторону остановки общественного транспорта.

На просьбы купить «лекарство» женщины только посмеивались. Юля даже собралась было сбежать, но руки и ноги окончательно подвели – стало плохо, понятно, что лучше быть хотя бы в помещении.

Квартира, куда они пришли, была в подвале. Юльку уложили за громадным старомодным шкафом на кушетку. Поставили рядом графин с водой – пить. Она провалилась в спасительное забытьё.

Следующие три дня она просыпалась, пила воду, курила и более ничего не могла принимать в себя. Ни еду, ни питьё. Алко ей здесь не давали, на байки про сердце не реагировали. Рядом сидела блондинка, читала какую-то книжку и говорила, что главное – оставаться трезвой. Дура какая-то. На третий день Юля смогла сходить помыться. Красивые волнистые волосы запушились сильно ниже пояса – так сильно они отросли.

Вокруг все пытались Юльку спасти. Темненькая женщина принесла свой старый телефон, а хозяин квартиры, мощный сурового вида мужик, купил сим-карту. Блондинка вытащила свою одежду, подходящую по размеру и полностью одела. Уже шли разговоры, где Юле жить первое время и даже куда пойти работать. У этих людей кругом были знакомые, которые помогали буквально с радостью. Что за страшная секта такая? Что потом они попросят за такие услуги?

Раздражение на этих добряков росло. Да кто они такие, чтобы указывать ей, что делать? Пустили переночевать недельку, а уже рулят, устраивают, беспокоятся, навязываются со своим мнением. И мама также делала. В далекой Башкирии в селе Архангельское осталась маленькая дочка, там каждый день только упрекали, тыкали, гнали работать и не давали отдыхать.

Когда Юля увидела телефон, в памяти сами собой всплыли цифры номера. Она любила мужчину в Питере, просто они повздорили, он выгнал её на улицу. Но сейчас она ему позвонит и он встретит её на вокзале. Он всё решит. Он купит выпить и не будет занудно запрещать жить! Жизнь-то хороша, когда летишь, когда хорошо, голова плывёт, а в душе искорки и хочется танцевать и делать глупости. А унылое тягучее время, когда выпить нечего – разве это жизнь?

Юля выбрала время, когда все её «надсмотрщики» отвлеклись. Темненькая и блондинка уехали на работу, суровый мужик ушёл за продуктами в магазин. Она покидала сигарет, хлеба, колбаски в рюкзачок, который ей тут дали (алкоголя нигде не было, извращенцы трезвые) и поспешила в сторону Курского вокзала.

Её больше не видели её благодетели. Кто знает, что случилось? Может, на её новенький красный телефончик позарились курские бездомные, и Юлька погибла, защищая своё немудрящее имущество? Может, она всё-таки нашла, что выпить, и это оказалась ядовитая жижа, а бесплатная скорая помощь не успела её откачать? Юлькина мама звонила, но утешить её было нечем. Так дикая свобода победила здравомыслие.